Реферат по философии аспирантки первого
года обучения кафедры дифференциальных уравнений А.С. Бобковой
Московский государственный университет
имени М.В. Ломоносова
Механико-математический факультет
Москва  2002 г.
1. Введение.
					







Каждый,
услышав слово «общество», понимает, или, по крайней мере думает, что понимает,
что именно имеется ввиду. Одно наличие этого слова в языке уже говорит о
многом. Оно передается из поколения в поколение так, будто его значение,
очевидно, и не подлежит никакой переоценке. Но так ли это на самом деле?
Действительно ли, произнося слово «общество», все мы подразумеваем одно и то
же, правильно ли мы понимаем друг друга?
На
самом деле, «общество» — это все мы, множество людей. Но почему-то оказывается,
что общества, территориально отделенные друг от друга (например, общества Китая
и Великобритании), имеют огромное, даже принципиальное, различие. Играет важную
роль и временной этап жизни общества. Так, мы видим большую разницу,
рассматривая общества, образованные в Европе в средние века, и современные
европейские общества. И хотя все эти общества и состоят из отдельных людей с их
конкретными желаниями и намерениями, но никто не станет утверждать, что тип
данного общества и дальнейшее его развитие были сознательно выбраны именно
конкретными людьми. 
Откуда
же тогда берутся законы развития общества, что делает его именно таким, какое
оно в данный момент, почему мы видим различия в мировоззрении членов разных
обществ? Что же это за образование «общество», которое мы все образуем, которое
состоит из отдельных людей, но структура и историческая трансформация которого
зависит не только от их желаний? Этот вопрос в разное время интересовал многих
философов, да и до сих пор он не потерял свою актуальность.  Изучению именно
этой проблемы и посвящен данный реферат. 
2. Сингуляризм и универсализм.
Казалось
бы, нет сомнения в том, что существуют общественные законы, постоянные
закономерности общества. Само наличие таких понятий, как «общество»,
«общественная жизнь», а также и особой области научного знания, — так называемых
«общественных наук», — должно свидетельствовать о том, что все люди
рассматривают общество как особую  сторону бытия, особый предмет знания. Но на
самом деле этот вопрос оказывается не столь тривиальным. Выясняется, что
большинство позитивных социологов и обществоведов воспринимают общество как
обобщенное название для совокупности и взаимодействия множества отдельных
людей, не признавая при этом никакой общественной реальности, сводя ее к
суммированной реальности отдельных людей.
Таким
образом, на первый план в философских исследованиях выходит вопрос об отношении
и взаимодействии общества и индивида. А далее, как следствие, вопрос о том, что
же собственно  представляет собой общество: является ли оно просто суммой
индивидов или это — некая самостоятельная реальность, живущая и развивающаяся
по своим законам. 
Именно
эти определения легли в основу двух направлений философской мысли, посвященной
исследованию социальных проблем. Конечно нельзя сказать, что каждый философ
придерживался какого-то одного из этих направлений. Безусловно, в своем
большинстве они старались  найти золотую середину, только немного склоняясь в
одну или другую сторону. Эти два направления — это два крайних полюса, два
противоположных исходных пункта, которые лежат в основе каждой социально-философской
концепции и во многом ее определяют. Для обозначения первого направления,
говорящего о том, что общество — это сумма индивидов, мы будем использовать
термин «сингуляризм», а для противоположного ему направления — «универсализм».
Эти термины предлагает использовать С. Л. Франк в своей работе «Духовные основы
общества», а он, в свою очередь, заимствует их у П. Б. Струве, который первым
ввел их для обозначения этих двух социальных воззрений в своей книге «Хозяйство
и цена».
Между
этими двумя направлениями идет постоянное противоборство. И хотя для каждого
периода времени можно выделить одно преобладающее воззрение, это вовсе не
означает отсутствие в данный момент представителей другого противоборствующего
лагеря.
Существует
множество теорий, объясняющих и описывающих структуру общества. Так, для
универсализма одной из характерных теорий является «органическая теория
общества». Действительно, если проникнуться сознанием, что общество есть некое
реальное целое — целое не в смысле простой суммы или совокупности отдельных
людей, а в смысле первичной и подлинной реальности, — то почти неизбежно
возникает представление об обществе как о живом организме, имеющем некое
сходство в строении и чувственном восприятии с биологическим существом. Такого
воззрения придерживались, например, Платон, Аристотель, Спенсер, Шеффлэ и
многие другие философы разных времен. Но если с точки зрения универсализма
абсолютно ясно, что законы общества — это именно те правила жизни и развития,
которые присущи данному существу «общество», то сингуляристам задается резонный
вопрос, каким же образом простой сумме индивидов удается эффективно
взаимодействовать, устанавливая при этом всеобщие законы.
Здесь
мы встречаемся с двумя возможными типами объяснения. Первый, так называемый наивный
подход, «представляет себе всякую согласованность, всякое единство общественной
жизни возможным только в результате сознательного, умышленного сговора между
отдельными людьми. Люди в своих общих интересах сговариваются между собой о
том, что все они будут соблюдать известный общий порядок жизни, по возможности
не мешать и не вредить друг другу, подчиняться общим правилам, сообща избранной
власти и т. п. Единство общества — есть результат добровольного, умышленного
согласования воль и сотрудничества действий между отдельными людьми. В этом, по
существу, и состояла знаменитая когда-то теория «общественного договора».[1] Вряд ли сейчас
кто-то станет поддерживать эту точку зрения. Мы встречаем в обществе много
общего, упорядоченного, что никем не было сознательно «введено». Например,
трудно предположить, что кто-то сговаривался о введении общего для всех членов
народа языка. И вообще, история показывает, что нравы, обычаи народа и многое
другое возникают как-то «сами собой», а вовсе не умышленно.
Другая
точка зрения основана на следующем предположении. Дело в том, что отдельный
человек, ставя себе цель и идя к ней, часто не в состоянии предвидеть всех
последствий, вызванных его действиями. В особенности это имеет место, когда
действия разных людей скрещиваются между собой. Часто люди не достигают на деле
того, что ими было запланировано, и приходят к чему-то другому, иногда для них
вовсе не желательному. Так, вожди французской революции хотели осуществить
свободу, равенство, а пришли к буржуазному строю. В истории можно найти
множество таких примеров. По этому же образцу можно объяснить возникновение
никем не предвиденных последствий скрещения стремлений отдельных людей,
ставящих перед собой частные цели. Если две деревни находятся через лес друг от
друга, то тропинки, соединяющие эти деревни, образуются не потому, что многие
жители сговорились проложить их и ходят для этого друг за другом след в след,
не сворачивая ни на метр, а потому, что каждый в отдельности сам по себе идет в
определенном направлении; следы от этой ходьбы множества людей сами собой
складываются в общую тропу. Каждый человек, покупая и продавая товары, не
думает о введении общей цены, а преследует только частный интерес получения
максимальной выгоды. Таково господствующее, современное объяснение общества с
точки зрения социального сингуляризма.
3. Противоборство направлений.
Действительно,
ведь то, что мы видим, выходя на улицу, — это отдельные люди с их конкретными
стремлениями и конкретными поступками. И именно они, образуя коллектив,
приводят его своими действиями в движение. Таково мнение современного философа
Карла Поппера. Очевидно, что он отдает предпочтение сингуляризму. Для него
первоисточником всякого социального развития является личность; только действия
отдельных людей, накладываясь друг на друга, приводят к возникновению общих
законов общественной жизни. Каждый человек вносит посильный вклад в создание
этих законов. Яркая личность своими неординарными идеями и поступками может в
корне изменить направление развития общества, действия среднего человека
приводят к менее радикальным последствиям, но без этих, даже на первый взгляд
самых незначительных, поступков для Поппера вообще не может быть и речи о
каких-либо законах общества. Все объекты социальной науки, — говорит Поппер, —
это не что иное, как теоретические конструкции, которыми просто удобнее
оперировать при рассуждениях. Как ни парадоксально это может показаться, но для
Поппера даже «война» и «армия» — это абстрактные понятия. Конкретное — это
убитые, лежащие на поле боя, дети, оставшиеся сиротами, это шагающие строем
люди в форме. А все остальное, все общие понятия нужны только для экономии
нашего мышления. Мы объединяем все события в блоки, с которыми нашему мозгу
просто удобнее работать. А на самом деле есть только отдельные люди с их
судьбами и стремлениями.
Все
эти утверждения, конечно, верны, если их рассматривать в качестве простого
констатирования, — говорит русский философ первой половины двадцатого века С.
Л. Франк. Но, по его мнению, они не объясняют того, что здесь подлежит
объяснению. «В самом деле, что все в обществе непосредственно есть итог
стихийного скрещения индивидуальных воль — это совершенно бесспорно; непонятно
при этом только одно, но именно самое существенное: отчего из этого скрещения
получается не хаос и не беспорядок, а общность и порядок? Представим себе, что
нам говорят: книга есть результат комбинации множества отдельных букв. Это,
конечно, несомненно; но все же, если бы буквы не подбирались наборщиком на
основании рукописи автора, а просто как попало, в результате случайности
сваливались бы в наборные классы, то из этого получилась бы не книга, а
бессмысленный набор букв. Отчего же в обществе не случается того же самого?»[2] По мнению Франка
этого не происходит потому, что между членами общества существует некая связь.
Но это не связь единого биологического организма, как это представлено в
биологическо-натуралистической форме органической теории общества, а связь
духовная, и потому сверхпространственная. Очевидно, что в военных действиях не
всегда побеждает самая многочисленная или самая профессиональная армия, которая
по Попперу является просто суммой людей, обученных неким механическим
действиям. Огромную роль здесь играет сплоченность армии, ее дух, то, что
делает солдат единым целым. Мы видим, что Франк больше склоняется к
универсализму, хотя он вовсе не отрицает роль личности в развитии общества. Он
говорит о том, что связь между членами общества — это связь между сознаниями
людей. Таким образом, он отдает предпочтение общей идее органической теории
общества, которая утверждает только наличие «первичного, подлинно реального
единства общества»[3]. Франк
в корне не согласен с мнением, по которому подлинным единством, единым
существом является лишь то, что может быть воспринято чувственно. Для него нет
сомнения в том, что подлинной реальностью является не только человек, но и
некие нити, соединяющие отдельных людей в единое целое.
Может
показаться, что в течение всего развития философской мысли, связанной с этой
проблемой, основным вопросом являлось признавать или не признавать подлинную
реальность единства общества. На самом же деле были и более радикальные
взгляды. Так Платон вообще считал общество в этом споре единственной подлинной
реальностью, которой человек, как несовершенное существо, должен всецело
повиноваться и беречь, как наивысшую ценность. Именно по этой причине в
настоящее время Платон подвергается огромной критике со стороны сингуляристов,
да и не только их. В частности, Поппер, превозносящий личность как первооснову
всего общественного развития, яростно его критикует. Об отношении Платона к
отдельному человеку мы поговорим позже, а сейчас отметим, что очень много своих
работ Платон посвятил именно изучению общества. Здесь надо заметить, что Платон
не делает разницы между обществом и государством. Поэтому, изучая его
произведение «Государство», мы можем рассматривать построенную там модель как
модель идеального, на взгляд Платона, общества, ради поддержания которого
человек и должен жить и трудиться. 
Практически
все философы утверждают, что причиной всего является природа (или Бог как
природа), она — прародительница всего сущего на земле. Следовательно, только
то, что природно, является истинно реальным. Причем же тут общество
(государство), созданное людьми, а не природой? С этим трудно не согласиться, —
говорит Платон, — но посмотрим, как возникло общество. По мнению Платона, люди
стали объединяться, так как каждый человек в отдельности уже не мог
удовлетворить в одиночку собственные потребности; то есть общество появилось в
результате общественного договора. Это соглашение естественно, — говорит
Платон, — так как оно проистекает из социальной природы человека. Человек
почувствовал в своей душе необходимость к объединению с другими. А для Платона
человек — это его душа, а вовсе не физическая оболочка. Значит, порыв души —
это и есть воля природы. Закон и порядок также присущи природе, так как
проистекли из души, — говорит Платон. Так что общество есть подлинная
реальность.
В
то время как Франк пытается понять, каким именно образом различные люди, не
похожие друг на друга индивидуальности образуют единое целое, Платон и Поппер в
своем конфликте подменяют этот вопрос несколько другим. Вот как об этом говорит
современный немецкий социолог Н. Элиас. «Вопрос о том, какой вид, собственно,
имеют отношения того, что классифицируется как «индивидуальное» и
«общественное», отходит на задний план перед вопросом о том, что является более
ценным: первое или второе»[4]. При
этом оба эти понятия приобретают значение чувственных символов, и ученые
начинают доказывать существование одного и абстрактность другого. Это ложный
путь, — говорит Элиас. Для него нет сомнения в существовании (конечно не в
чувственном смысле) как одного, так и другого. Он говорит, что надо изучать
именно взаимоотношения между этими двумя субстанциями.
4. Отношение к личности.
В
большинстве современных обществ личность ставится на первый план. Большее
внимание уделяется развитию индивидуальных качеств, таланта ребенка. Часто
более востребованными являются яркие личности, способные к творчеству в своей
области. Нам такой подход может показаться вполне естественным, но это только
потому, что мы были воспитаны в таком обществе. Можно найти огромное количество
примеров, когда люди придерживались абсолютно противоположной точки зрения.
В
прошлом параграфе упоминалось о том, что античный философ Платон считал
изображенное им Государство тем идеалом, на благо которого должны трудиться все
люди. Эта его позиция становится совершенно ясной, если рассмотреть его «мир
идей». По мнению Поппера эта концепция Платона строилась именно как основа для
его дальнейших больших работ «Государство», «Законы», «Право». 
Платон
полагал, что общество развивается по неким историческим законам, и если мы
сможем понять эти законы, то нам удастся не только спрогнозировать дальнейшие
события, но и изменить их в лучшую сторону. Такой подход Поппер называет
историцизмом и он яростно его критикует. Об этом мы поговорим позже, а сейчас
остановимся на том, каким образом по мнению Поппера возникла платоновская
концепция «мира идей». «Платон был пессимистом и полагал, что всякое или почти
всякое изменение приводит к упадку»[5].  Так
и общество от аристократии (власти достойных) переходит к тимократии  (власти
честолюбцев), затем неизбежно вырождаясь в олигархию, демократию и, наконец,
тиранию. Упадок неизбежен, утверждал Платон. Но, конечно, такая перспектива его
не прельщала, безусловно, он хотел хоть как-то затормозить этот процесс. Ведь
если идет общая деградация, то много лет назад все было намного лучше, и можно
попытаться каким-либо образом это восстановить. Здесь и возникает «мир идей»,
считает Поппер. Идеи идеальны, это та точка равновесия, которая не позволяет
возникнуть никакому движению, тем более приводящему к упадку. А все, что есть в
нашем мире суть копии этих идей; но копия никогда не может быть идентична
оригиналу, она всегда чуть хуже его. Сначала эта разница не так заметна, но
следующая и следующая копии только увеличивают ее, ускоряя при этом деградацию.
Конечно Платон не думал, что люди способны создать идеальное государство, это
просто невозможно, так как мы живем в мире вещей, а не в мире идей. Но тем не
менее он предложил построить государство, как можно более близкое к идее
общества, беря за основу древнейшие государства как менее деградировавшие и
достойные подражания. 
В
произведении «Государство» Платон описал свое видение этого идеала. Все сферы
человеческой деятельности в платоновском обществе подконтрольны правящему
классу, да и сам правящий класс должен жить по строго определенным правилам. По
мнению Поппера просто невозможно контролировать все или почти все эти отношения
«хотя бы потому, что с каждой новой контрольной инстанцией мы создаем тьму
новых социальных отношений, в свою очередь требующих над собой контроля»[6]. Но даже если бы
это было возможно,  Платона ничуть не смущает то факт, что таким образом
происходит насилие над отдельным человеком. «Если же душа, по своей ли
собственной воле или под сильным чужим влиянием, изменяется в сторону большей
добродетели, то слившись с божественной добродетелью она становится особенно
добродетельной и переносится на новое лучшее и совершенно святое место.»[7]  
Более
того, Платон настаивает на том, что отдельный гражданин — это несовершенная
копия государства, идеи общества. Именно поэтому люди объединяются, желая
достичь равновесия, так как только общество является самодостаточным, а вовсе
не отдельный человек. Таким образом, Платон отводит человеку роль строителя
идеального государства, все-таки оставляя за ним возможность препятствовать
течению истории.
Эта
идея вызывает негодование в душе Поппера. Он обвиняет Платона в том, что именно
его теории мы обязаны появлением Гитлера и началом Второй мировой войны,
ужасами сталинского режима и т. д. Попперу противна мысль о том, что можно
выделить группу людей, власть которой над другими является безоговорочной.
Более того, свободная личность для Поппера — это единственная ценность, и
только благодаря ее действиям, возможно достичь процветания всего общества, а
вовсе не за счет увеличения роли государства до такой степени, «пока
государство не становится тождественным всему обществу»[8] (очевидно, что под
словом «государство» здесь подразумевается не общество, как у Платона, а
институты контроля за деятельностью человека).  Поппер считает, что таким
способом вообще невозможно добиться каких-либо положительных результатов, так
как, например,  «… аккумуляция (и концентрация) политической власти является
«дополнительной» к прогрессу научного знания. Прогресс науки обусловлен
свободным соревнованием мысли, следовательно, свободной мысли и, следовательно,
в конечном счете, политической свободой»[9]. А
развитие науки для Поппера является предпосылкой развития общества.
Таким
образом, ставя на первое место отдельного человека, Поппер только подтверждает
широко распространенную идею о том, что в реальной общественной жизни можно
увидеть только «господство эгоизма, обособленности каждого человека от другого,
вечного противоборства между людьми и одиночества, на которое обречена
человеческая душа».[10] Франк
в корне с этим не согласен; и хотя он склоняется к универсализму, он говорит о
том, что «общество не есть цельное, как бы сплошное и однородное всеединство, а
имеет два аспекта или, точнее, два слоя: внутренний и наружный. Внутренний слой
его состоит … в единстве «мы» или, точнее в связи всякого «я» с этим
первичным единством «мы»; внешний же слой состоит именно в том, что это
единство распадается на раздельность, противостояние и противоборство многих
«я», что этому единству противостоит раздельная множественность отдельных,
отделенных друг от друга людей».[11]  Эти
два, внутренний и наружный, слоя общества Франк называет соборностью и
общественностью. Эта двойственность, — говорит Франк, — вытекает из
двойственности человеческой природы. Человек, как личность, интуитивно осознает
себя в своем бесконечном внутреннем мире, во внутреннем самопереживании, а с
другой стороны эта личность извне является «душой» единичного телесного
организма, для которого внешний мир и люди в этом мире — это внешний объект.
Под
общественностью Франк подразумевает социальные институты, единство которых
сходно с единством механизма, где каждая деталь выполняет свою заранее
определенную роль. Такие общности, как коллектив работников предприятия,
жилищный кооператив, армия объединяют людей по чисто внешним признакам, выделяя
им свою роль в этой машине. Но даже под самым механистическим объединением
скрывается и, незаметно на первый взгляд, действует сила соборности,
внутреннего человеческого единства. Вернемся к такому приводившемуся уже
примеру организации как армия. Здесь все подчинено строгой дисциплине, все
действия возможны только по команде, человек здесь лишь один из многих
экземпляров. Трудно представить что-то более механистичное. Но никакая, даже
самая суровая дисциплина, — говорит Франк, — не может заставить эту армию
эффективно сражаться; общий дух патриотизма, единство соборно-духовного бытия
есть та основа, на которой держится внешний механизм армии.
В
этой своей концепции Франк не выделяет личность или общество как нечто
первичное, наоборот он показывает единство и неотделимость их друг от друга. Он
приводит в пример несколько форм соборности, где мы сами можем почувствовать
это единство. Первичной формой соборности является брачно-семейное единство,
которое будучи гармоничным как объединение людей, также способствует проявлению
самых лучших качеств и максимальному самовыражению отдельного человека. Франк
выделяет здесь даже почти физическую общность, приводя цитату немецкого
социолога Лацаруса: «По сравнению с душевными связями между людьми телесность
представляется началом разделяющим и изолирующим; но между матерью и ребенком
воспоминание о некогда полной, даже телесной сопринадлежности, окутанной
священною тьмою, утверждает вечно неразрывную нить»[12]. Также Франк
выделяет религиозную форму соборности. Он говорит о том, что «во все времена и
повсюду гражданские порядки рождались из жреческих, города возникали из храмов,
законы исходили из оракулов … воспитание и культура народа — из его религии»[13], да и само
понятие «религия» тождественно «соборности». Третьей указанной Франком формой
соборности является общность судьбы и жизни всякого объединенного множества
людей. Ведь «единство нации нельзя вообще определить иначе как единством
исторической памяти»[14].
Указанные формы суть не то, что может существовать в отдельности, но это
основа, на которой строятся все человеческие взаимоотношения.
Таким
образом, для Франка вопрос о том, что является первичным, личность или
общество, просто некорректен. Но что же вообще такое «личность», откуда берется
индивидуальность каждого человека, задается вопросом Элиас. Он более
скептически, чем Франк, подходит к вопросу о существовании духа общества,
объединяющего отдельных людей, и индивидуальности вообще, и пытается
исследовать его с точки зрения, близкой к биологической. Он говорит так: «То,
что мы называем «индивидуальностью» человека, есть в первую очередь своеобразие
его психических функций, качество формы его самоуправления в рамках отношений с
другими людьми и вещами»[15].
Здесь мы подходим к вопросу о том, какое влияние оказывают личность и общество
друг на друга.
5. Общество раскрывает личность.
Вряд
ли кто-нибудь станет спорить с утверждением, что человек — это общественное
существо, нуждающееся в общении с себе подобными. Но такое высказывание можно
применить и к стадным животным, однако мы почему-то выделяем человеческое
общество из этого ряда. Мы говорим об индивидуальности отдельного человека, но
не животного. Элиас пытается найти причину этого, не ссылаясь на существование
души, присущее только человеку, что возвышает его над остальным миром природы,
а скорее исходя из физических соображений. Вспомнив данное им определение
индивидуальности, приведенное в прошлом параграфе, становится ясным его
следующее утверждение: «Отдельные животные отличаются друг от друга; совершенно
так же — «по природе» — различаются между собой и отдельные люди. Но это
биологически унаследованное различие является чем-то иным, нежели различие в
форме и структуре психического самоконтроля взрослого, которое мы обозначаем
при помощи понятия «индивидуальность». Подобной «индивидуальности … лишен
человек, выросший вне общества людей, так же как лишены ее и животные. Только в
результате длительной и тяжелой притирки своих эластичных психических функций в
общении с другими людьми контроль человека за собственным поведением
приобретает своеобразное качество формы, которое характерно для специфически
человеческой индивидуальности. Только посредством общественного моделирования у
него также образуются, в рамках определенных общественных характеров, тот
характер и те способы поведения, которые отличают его от всех остальных людей.
Общество не только уравнивает и типизирует, но и индивидуализирует»[16].  Более того,
именно от структуры общества, степени его сложности и расслоенности, — говорит
Элиас, — зависит степень индивидуализации людей. По его мнению, в ранних, более
примитивных обществах не было тех кардинальных различий между отдельными
людьми, которые мы наблюдаем в наше время. Ведь «чем интенсивнее люди в своих
действиях следуют собственным необузданным природным побуждениям, которые
собственно и являются этими людьми, тем меньше они в своем поведении
различаются между собой. И чем сильнее, разнообразнее и шире сдерживаются,
перенаправляются и трансформируются эти побуждения в совместной жизни людей,
… тем многообразнее и отчетливее становятся также и различия в человеческом
поведении, ощущениях, образе мысли, целеустановках и, не в последнюю очередь, в
чертах лица, тем больше индивиды «индивидуализируются».[17] 
Таким
образом, становится просто бессмысленно рассматривать личность вне общества.
Отдельный человек способен сказать «я» только потому, что одновременно он также
способен сказать «мы». Элиас говорит о том, что не только общество невозможно
понять, исходя из отдельного человека, но и человека можно понять только в его
совместной жизни с другими людьми и исходя из нее. Общество и его
закономерности — ничто вне индивидов, но оно также не является объектом,
противостоящим отдельному человеку; оно есть то, о чем он говорит «мы».
У
Франка мы находим похожее утверждение. Он подчеркивает, что «общество есть …
подлинная целостная реальность, а не производное объединение отдельных
индивидов; более того, оно есть единственная реальность, в которой нам
конкретно дан человек. Изолированно мыслимый индивид есть лишь абстракция; лишь
в соборном бытии, в единстве общества подлинно реально то, что мы называем
человеком»[18].
Здесь мы замечаем, что Франк делает больший акцент, чем Элиас, на подлинной
реальности общества; кроме того, это объединение строится на основе духовной
общности людей, а не из биологических предпосылок как у Элиаса. И таким
образом, строится на первый взгляд похожая, но в основе своей совершенно другая
схема взаимосвязи личности и общества.
Франк
отмечает, что было много мыслителей, которые не боялись утверждать, что все на
свете, кроме моего «я», есть только «мое представление», но не было ни одного
(по крайней мере сколько-нибудь крупного) мыслителя, который решился бы
отрицать существование других сознаний, многих «я». «Очевидно, наличие «чужого
я» есть нечто гораздо более убедительное и неотъемлемое от моего сознания, чем
существование внешнего мира».[19]
Предположение о том, что чужое сознание дается нам из опыта, сразу же
отметается тем фактом, что «даны» нам могут быть чувственно наглядные элементы
чужого тела, но не «чужое сознание». По мнению Франка, теория «умозаключения по
аналогии» и теория «вчувствования» также несостоятельны по той причине, что,
«для того, чтобы как-либо дойти до «чужого сознания», «другого», т. е. не моего
«я», надо уже заранее иметь понятие этого «не моего я»[20]. Значит, «другое
я», или точнее «ты», дается человеку не как объект познания  извне, а «изнутри»
присуще самому человеку; встреча «я» и «ты» есть не встреча независимых
существ, а пробуждение некоего первичного единства, в силу которого они могут
стать друг для друга «я» и «ты». «Я» никогда не существует и немыслимо иначе,
как в отношении «ты». «Само «я» конституируется актом дифференциации,
превращающим некое слитное первичное духовное единство в соотносительную связь
между «я» и «ты».[21]
Но
что же такое есть это первичное единство, «мы»? Франк говорит, что это «есть не
множественное число первого лица, не «многие я», а множественное число как
единство первого и второго лица, как единство «я» и «ты» («вы»)»[22]. Само разделение
на «я» и «ты» возможно лишь на основе этого высшего, объемлющего единства «мы».
Франк вовсе не утверждает, что «мы» есть категория абсолютно первичная, тогда
как «я» — лишь ее производная. Он только подчеркивает, что «мы» столь же
первично — не более, но и не менее, чем «я». И также, «как наша физическая
жизнь возможна только через питание, через постоянное включение в себя материи
окружающей нас физической природы, так и наша духовная жизнь осуществляется
лишь через общение, через круговорот духовных элементов, общих нам с другими людьми»[23].
Создается
впечатление, что эта связь личности и общества вполне гармонична, одно не может
обойтись без другого и, в свою очередь, способствует его развитию и
процветанию. Но откуда же тогда возникает конфликт внутреннего мира человека с,
по его мнению, противостоящим ему внешним миром других людей?
6. Конфликт между личностью и обществом.
В
настоящее время все большую поддержку находит мнение о том, что по большому
счету человек одинок в этом мире, а все, что его окружает, общество, в котором
он живет, суть нечто внешнее, противостоящее отдельному человеку и навязывающее
ему свои законы. По мнению Франка, эта проблема состоит в духовном кризисе,
охватившем людей в 20 веке. В конце 18 века умами людей завладела идея
исторического оптимизма, вера в прогресс и неминуемость скорого наступления эры
абсолютного добра на земле. Самые просвещенные и благородные люди того времени
верили в силу науки и, следовательно, человека. Этот оптимизм был основой
мировоззрения людей на протяжении всего 19 века. Но исторический опыт 20 века
обнажил утопичность этих идей. «Крушение веры — имевшей еще недавно значение
аксиоматической достоверности — в прогресс, в безостановочное совершенствование
человека, в непрерывную, самим устройством мира и человека предопределенную
победу света над тьмой»[24]
приводит людей к убеждению существования власти темных сил над миром и
человеком. Естественно, уже не приходится говорить о вере в самого человека, в
его силу изменить мир. Потеряна духовная основа, без которой не может быть и
речи не только о развитии общества, но вообще о его гармоничной жизни. 
Элиас
видит причину внутреннего конфликта человека в другом, а именно по его мнению
причиной здесь является сама структура общества и его законы. С самого рождения
ребенку начинают объяснять, что можно делать, а что нельзя, что хорошо, а что
плохо. Так, взрослея, человек постигает правила жизни среди других людей,
специфические нормы поведения, сложившиеся в данный момент в обществе. И чем
сложнее эти общественные взаимодействия, тем больше ограничений они накладывают
на отдельного человека. В результате, возникает ощущение, что общество
препятствует отдельному человеку вести «естественную» и «свою собственную» жизнь.
Следовательно, «то, что человек считал своим «внутренним миром», существующим
самостоятельно и независимо от других людей, тесно связывается с комплексом
ощущений, которые вызывает слово «природа»: «внутренний мир» ощущается как
нечто, чем человек является «по природе». Контакты же человека с другими
людьми, его поступки выглядят чем-то наложенным «извне», подобно маске или
оболочке»[25].
Здесь
еще важную роль, по мнению Элиаса, играет тип и уровень развития общества. В
первобытных обществах самосознание менее развито, чем в современных, человек
живет там сегодняшним днем, а дальновидное поведение развито сравнительно
слабо. Более того, ребенку, рожденному в племени, уже заранее заготовлена более
или менее определенная роль, которую он будет в дальнейшем играть в обществе:
мальчик должен стать хорошим охотником, воином, а девочка — хорошей хозяйкой.
Тогда как в урбанизированных обществах на человека накладывается
ответственность за выбор этой роли. При наличии разделения труда, узкой специализации
каждого работника, человек просто не в состоянии овладеть многими профессиями.
В результате, продвигаясь в своем обучении, повышая квалификацию, человек
каждый раз делает выбор, предпочитая одно направление деятельности другому и,
тем самым, сужая свою будущую сферу занятий. Не говоря о том, что сам выбор
часто дается человеку нелегко, но и ситуация, в которой он в итоге оказывается,
может привести его к внутреннему конфликту. В урбанизированном обществе человек
не может кардинально изменить поле своей деятельности, сменив, например, работу
дизайнера на исследовательскую работу ученого-биолога. Но однажды выбрав свой
путь, человек часто жалеет о неиспользованных возможностях. «В более простых
обществах существует меньше альтернатив, меньше возможностей выбора, меньше
знаний о связи событий, а следовательно, и меньше шансов, которые задним числом
могли бы казаться «упущенными»[26].
Даже
если человек доволен своим выбором, не всегда это приносит ему счастье и
удовлетворение. «Возможность, опираясь исключительно или по преимуществу на
собственные усилия и решения, стремиться к реализации своих личных потребностей
таит в себе риск особого рода. Она требует от отдельного человека не только
упорства и прозорливости, но и постоянно побуждает его к тому, чтобы отклонять
краткосрочные импульсы и отказываться от шансов на сиюминутное счастье, которое
препятствует реализации долгосрочных целей, обещающих стабильное
удовлетворение»[27]. Да и
это удовлетворение не всегда достигается, ведь из группы людей, стремящихся
стать лучшими в конкретном деле, только единицы действительно этого достигают,
а остальных ждет разочарование.
А
почему вообще человек должен заниматься чем-то одним, иметь одну профессию? Так
требует урбанизированное общество, нуждающееся только в высококлассных
специалистах по узким специальностям, но настоящих высот человек может
достигнуть только отдавая все свои силы и стремления одному делу, самой главной
цели. 
По
мере все большего разделения труда умножается число промежуточных ступеней
между первым и последним шагом последовательности действий, приводящих к
получению желаемого результата. «Чем длиннее цепочки действий, тем необозримее
представляются они отдельному человеку, который со своими навыками и
потребностями вплетается в ткань общественных взаимодействий, и тем труднее
решить, что является средством, а что конечной целью»[28]. Таким образом, в
ходе этого процесса все большее количество людей, связанных невидимыми цепями,
попадают в растущую зависимость друг от друга.
Но
с другой стороны, человек в таком обществе должен быть не просто звеном в цепи,
но быть еще яркой личностью, достойной занять единственное место лучшего
специалиста в данной области. С раннего детства в ребенке воспитывают сознание
его неповторимости, отличия от других, поощряется стремление выделиться на их
фоне, используя свои способности и таланты. «Но вместе с тем во всех подобных
обществах строго ограничены те способы, посредством которых человек отличает
себя, и те сферы, в которых он может и имеет право выделяться. Вне этих сфер
его ожидает прямо противоположное. Там требуется, чтобы ни один человек не
отличался от других. Если же он это делает, то вызывает неодобрение и
неуважение, а выделяя себя здесь на фоне других, он зачастую встречает и
гораздо более негативные реакции»[29].
Таким образом, для успешной жизни в обществе человек должен найти золотую
середину, обрести равновесие среди этих противоречивых требований, что также
приводит к характерным внутренним конфликтам. Одним словом, согласно Элиасу,
«все то, что находит свое выражение в представлении о вечном конфликте и
пропасти между «внутренним миром» индивида и «внешним миром» общества, в
действительности является внутриобщественными несогласованностями».[30]
7. Поиск идеала.
Каждый
философ, размышляя над проблемой общества и личности, хочет понять принцип их
взаимосвязи и, тем самым, найти золотую середину, идеал их взаимодействия. Одни
при этом пытаются улучшить общество, не затрагивая отдельного человека, другие
ищут проблему в самом человеке. Но все они стараются если и не достичь этого
идеала, то по крайней мере, увидеть ту цель, к которой всем нам надо
стремиться.
Из
приведенных выше рассуждений ясно, что Элиас видит причину всех конфликтов в
самой структуре общества. Он замечает, что «беспрепятственное человеческое
общежитие как общественное объединение возможно лишь в том случае, если
общественно оформленные потребности и цели людей, как отдельные цели и
потребности, будут в значительной части реализованы и удовлетворены, а высокая
степень реализации индивидуальных целей возможна лишь в том случае, если
функционально разделенная общественная структура, которая своими собственными
действиями образует и придает им импульс, выстроена таким образом, что не
приводит то и дело к напряжениям, разрушающим смысл и бытие частных объединений
и самих индивидов»[31]. В
настоящее время на практике это не очень удается, но Элиас считает, что
работать надо именно в этом направлении.
С
ним в принципе согласен Поппер, предлагая для изменения общества метод
«поэтапной инженерии». Рассматривая личность как единственную реальность,
которая сама создает общество для удовлетворения своих потребностей, он ищет
способ усовершенствования структуры общества так, чтобы общество
соответствовало запросам каждого отдельного человека. Его метод состоит в том,
чтобы опираясь на социальную теорию, задача которой «состоит в том, чтобы
строить социологические модели и анализировать их … в терминах индивидов, их
установок, ожиданий, отношений и т.д.»[32],
осуществлять поэтапное изменение структуры общества. Дело в том, что по мнению
Поппера, человек часто не может предугадать, к чему в действительности приведут
его действия в этом направлении (теория о скрещении воль отдельных людей).
Поэтому, только действуя поэтапно, мы сможем дополнительно изучить ситуацию и
при необходимости внести коррективы в нашу работу.
И
хотя Платон занимается практически той же работой строительства общества, что и
Поппер, но его методы Поппер считает неприемлемыми. Идею конструирования
общества целиком, с начала до конца Поппер называет холической. По его мнению,
этот метод абсолютно ненаучный, так как не допускает проб и ошибок. Ведь мы не
можем предвидеть всех последствий наших действий, и если что-то пойдет не по
плану, то как мы узнаем, где именно мы ошиблись, если изменения были сделаны во
всех областях. Холисты одержимы идеей строительства идеального общества.
«Однако как только мы поймем, что рай на земле не возможен, что мы способны
только чуть-чуть улучшить существующее положение дел, нам также станет ясно,
что улучшать его мы можем только мало-помалу».[33]
Кроме
того, создавая общество для всех, холист просто не сможет учесть интересы
каждого человека в отдельности, будучи не способным понять всех. «Не зная, что
же содержится в сознании столь многих индивидов, холист будет упрощать
проблему,  стирая различия между индивидами: он попытается контролировать и
стереотипизировать интересы и убеждения с помощью образования и пропаганды. И
эта попытка установить власть над умами, разрушить последнюю возможность
узнать, что же люди действительно думают, очевидно, несовместима со свободным
выражением мысли, особенно мысли критической. В конечном счете, знание будет
разрушено, а с усилением власти потери в знании будут увеличиваться»[34].
В
то время как ведутся споры о методе изменения общества, Франк говорит о том,
что «основная заповедь Божия призывает нас совершенствовать не других людей и
не мир в целом, а нас самих»[35]. Он
призывает к нравственной активности каждого человека, к любовной деятельности
на благо ближнего, и тем самым к излиянию добра в мир. «Нравственная активность
в мире, этот общий императив заповеди любви, совпадает, таким образом, с
задачей совершенствования мира в самом широком и общем смысле этого понятия».[36]
8. Заключение.
Вряд
ли споры сингуляристов и универсалистов когда-нибудь придут к концу. И вовсе
невозможно представить, чтобы этот вопрос перестал интересовать людей, как
невозможно представить человека вне общества, лишенного общения с другими
людьми. Но во все времена, отдавая предпочтение то одному, то другому
направлению люди пытались и будут пытаться улучшить свою жизнь, избежать
конфликта в своей душе, вызванного взаимодействием с окружающими людьми.
Вероятно, не существует рецепта, подходящего для всех без исключения. Каждый из
нас, живя в обществе, вынужден ежедневно решать для себя эту проблему, искать
свой собственный способ. Именно это, наверное, и есть единственный правильный
выход.  
Список
литературы
[1]
С. Л. Франк «Духовные основы общества». —  М., Республика, 1992
[2]
Н. Элиас «Общество индивидов». — М., Праксис, 2001
[3]
К. Поппер «Нищета историцизма». — М., Прогресс, 1993
[4]
К. Поппер «Открытое общество и его враги». — том 1, М., 1992
[5]
Платон «Государство». — Собрание сочинений в 4-х томах, том 3. М., Мысль, 1994