Ю.И.Семенов

Из
всех, выделенных выше, пяти значений слова «общество» исходным и
самым важным является понятие социоисторического организма. Поэтому существует
настоятельная необходимость в его детальном анализе. 

Социально-исторические
организмы могут быть подразделены на типы по разным признакам, носящим
содержательный характер: по социально-экономическому строю (рабовладельческие,
феодальные и т.п. общества), доминирующей сфере экономики (аграрные,
индустриальные и постиндустриальные общества), форме правления (монархии и
республики), политическому режиму (авторитарные и демократические общества),
господствующей конфессии (христианские, исламские, языческие страны) и т.п. 

Но,
кроме деления на подобного рода типы, существует подразделение
социоисторических организмов на два основных вида по  признаку, относящемуся к их форме, а именно,
— по способу их внутренней организации. То обстоятельство, что общества могут
быть организованы по-разному, было подмечено еще в XIX в. 

Одним
из первых обратил на это внимание немецкий исследователь античности Б.Г. Нибур
(1776-1831). Ему принадлежит заслуга в постановке вопроса о природе такого
института, каким является род. В трехтомной «Римской истории»
(1811-1832) он нарисовал картину смены общества, основанного на родовом
принципе, обществом с государственной организацией, базирующемся на
территориальном делении. И римляне, по Нибуру, не исключение. Родовое
устройство общества сменилось территориальным и у древних греков. 
					








Английский
юрист и историк права Г.Дж.С. Мейн (Мэн) (1822- 1888) в работах «Древнее
право: Его связь с древней историей общества и его отношение к современным
идеям« (1861) и »Лекции по ранней истории институтов» (1875)
говорил уже не о тех или иных конкретных обществах, а об обществах вообще. Он
проводил различие между обществами, основой которых является родство, и
обществами, в основе которых лежит земля, территория. 

Эта
идея была в дальнейшем разработана великим американским этнологом Л.Г. Морганом
(1818-1881) в его труде «Древнее общество» (1877). Последний
достаточно четко выделил два типа, или, как он выражался, два «плана»
общества, которые совершенно различны по своим основаниям. 

«Первый
по времени, — писал он, — основан на личности и чисто личных отношениях и может
быть назван обществом (societas)… Второй план основывается на территории и
частной собственности и может быть назван государством (civitas)…
Политическое общество организовано на территориальных началах, и его отношение
к личности и собственности определяется территориальными отношениями… В
древнем обществе этот территориальный план был неизвестен. Появление его
составляет пограничную линию между древним и современным обществом» [9].
Л.Г. Морган связывал первый тип общества с первобытностью, второй — с
цивилизованным, или классовым обществом. 

9
Морган Л. Г. Древнее общество. Л., 193.4. С. 7. 

Утверждение,
что социоисторические организмы только второго из двух выделенных типов
базируются на территории, вызывал и вызывает возражения. Первобытные общины,
долгое время являвшиеся единственными социоисторическими организмами,
бесспорно, всегда были связаны с определенной территорией. В эпоху перехода от
первобытного общества к классовому, то есть в предклассовом обществе, возникли
более сложные социоисторические 
организмы, состоявшие из нескольких общин. Одну из их разновидностей
принято именовать племенем. Классическим примером последнего являются описанные
Л.Г. Морганом племена ирокезов: сенека, кайюга, онондага, могауки, онейда.
Каждое из подобного рода племен тоже имело свою территорию. Понятия общинной и
племенной территории повсеместно употребляются в этнологической и исторической
литературе. 

Бесспорно,
что все конкретные отдельные общества были связаны с той или иной территорией.
И социоисторические организмы названных двух типов различались вовсе не
наличием или отсутствием у них территории, а принципами, лежавшими в основе их
организации, что предопределяло разное их отношение к территории. 

Общество
всегда состоит из людей. Но, как уже указывалось, оно никогда не является
простой их совокупностью. Люди образуют общество постольку, поскольку они
включены в определенную систему отношений, которые принято именовать
общественными. Поэтому общество прежде всего есть определенная система
общественных отношений, в которой живут люди. 

Каждый
социоисторический организм есть отдельное конкретное общество, то есть
определенным образом ограниченная система отношений, существующая рядом с
другими такими же ограниченными системами. Вполне понятно, что оно включает в
себя ограниченное число людей, которые живут опять-таки на ограниченной
территории. Самой важной является проблема отграничения людей, составляющих
один социоисторический организм, от людей, входящих в состав других, то есть
проблема социорной границы. Как уже указывалось, эта граница всегда есть
граница публичной власти. Члены одного социора находятся под главенством одной
власти, члены другого — под эгидой другой. 

Возможны
два основных способа проведения границы между социально-историческими
организмами. 

Начнем
с социоисторических организмов второго, более позднего вида, ибо они более
понятны современному человеку, живущему в социорах именно подобного рода. Граница
такого социоистори-ческого организма — это граница, отделяющая территорию,
которую он занимает, от территорий, на которых расположены соседние социоры.
Данная граница в большинстве случаев является одновременно и государственной.
Границы государства, как известно, обычно более или менее четко маркируются.
Метками являются природные объекты (реки, холмы и т.п.) или искусственно
созданные для этой цели предметы (пограничные столбы, валы и т.п.). Все люди,
проживающие на территории данного государства, входят — если оно не
представляет собой державу — в состав данного социоисторического организма. 

Территориальными
являются не только внешние границы такого социоисторического организма, но и
границы между частями, на которые он делится. Все эти части занимают
определенные места в пространстве, являются территориальными единицами.
Пространственным является и порядок расположения этих подразделений. Короче
говоря, социоисторические организмы такого типа пространственно организованы,
имеют фиксированную территориальную структуру, обычно носящую иерархический
характер. Так, например, Российская империя подразделялась на губернии, те — на
уезды, а последние — на волости. 

Неотделимость
социоисторического организма такого вида от территории, которую он занимает, находит
свое совершенно отчетливое выражение в том, что его название может быть только
территориальным: Франция, Болгария, Турция и т.п. Такого рода социоисторические
организмы в последующем будут называться геосоциальными организмами
(геосоциорами). Как уже указывалось, геосоциальные организмы в исторической и
вообще обществоведческой литературе чаще всего именуются государствами. Другое
слово, используемое для обозначения геосоциора, — «страна». Слово
«страна» используется для обозначения любого из ныне существующих
геосоциальных организмов. Странами называют не только США, Португалию, Италию,
но и Люксембург, Кувейт, Лесото, Белиз и даже Андорру. Сложнее обстоит дело с
применением этого термина по отношению к прошлому. 

Как
уже отмечалось, в определенные периоды истории Древнего Египта области, на
которые он подразделялся, а именно номы, были вполне самостоятельными
социоисторическими организмами. Однако историки никогда не называют их
странами. Страной они называют только весь Египет в целом, даже применительно к
тем периодам, когда он был не единым социоисторическим организмом, а системой
геосоциальных организмов. 

Никто
из историков не называет страной ни Великое княжество Московское, ни Великое
княжество Рязанское даже применительно к XIV в., когда они были
самостоятельными геосоциальными организмами. А для обозначения Северной
(Северо-Восточная + Северо-Западная) Руси в целом слово «страна»
нередко применяется. Таким образом, слово «страна» обычно не
применяется для обозначения геосоциальных организмов, входящих в состав той или
иной гнездовой их системы. Но сами эти системы в целом нередко именуются
странами. 

В
целом же в использовании слова «страна» применительно к прошлому
носит во многом условный характер. Ведь оно никогда не подвергалось историками теоретическому
анализу. В употреблении этого слова огромную роль играет традиция. Если в XIX и
XX веках  на той или иной территории
существовал один геосоциальный организм, то ее называют страной и в применении
к тем эпохам, когда это пространство была раздроблено на множество
самостоятельных социально-исторических организмов. Поэтому слово
«страна» не может считаться точным научным термином, что, конечно, не
исключает его использования. В дальнейшем изложении под страной будет
пониматься только геосоциальный организм. 

Когда
мы сталкиваемся с геосоциальным организмом, то особенно бросается в глаза уже
отмеченный выше факт: хотя общество всегда состоит из людей, оно никогда не
представляет собой простой их совокупности. Общество прежде всего — особое
объективное образование, определенная система отношений. Когда речь идет о
геосоциальном организме, то он есть такая система общественных отношений,
которая намертво спаяна с определенным участком земной территории и в этом
смысле представляет собой определенную территориальную единицу. Ни сам
геосоциальный организм в целом, ни составные его части в принципе не способны
передвигаться с места на место. Но люди, входящие в состав геосоциора, вполне
понятно, могут свободно перемещаться по всей его территории, а также покидать
его пределы. 

Результатом
является определенное противостояние геосоциального организма как такового, с
одной стороны, и людей, входящих в его состав, с другой. В этом
противопоставлении геосоциальный организм выступает только как пространственно
организованная система общественных отношений, а люди, входящие в его состав,
лишь как простая совокупность индивидов, проживающих на его территории, то есть
как его население. 

Конечно,
нет и не может быть страны без населения, но, тем не менее, страна и ее
население всегда представляют собой два разных явления. Совокупность людей,
входящих в геосоциальный организм, всегда выступает как нечто качественно
отличное от него самого. Одно дело — сам геосоциальный организм, страна,
государство, другое — население геосоциального организма, страны, государства. 

Иначе,
чем геосоциальные, были организованы социоисторические организмы первого, более
древнего, вида. Хотя каждый из них всегда занимал определенную территорию,
однако границы этой территории не были его собственными границами. Люди,
входящие в его состав, были отграничены от всех остальных иным способом. Каждый
такой социоисторический организм представлял собой своеобразный союз индивидов
с четко фиксированным личным членством. 

Существовали
правила, которые определяли принадлежность человека именно к этому, а не иному
союзу, именно к этому, а не иному социоисторическому организму. Тот или иной
человек становился  членом этого союза
обычно в силу связи, существовавшей между ним и человеком, который к моменту
его рождения уже состоял в данном союзе. 

Главным
принципом членства в таком социоисторическом организме было родство, причем не
биологическое, а социальное [10]. Если этот организм был невелик, то, по
крайней мере, его ядро всегда состояло из родственников. В число их можно было
попасть не только в силу происхождения, но и путем адопции (усыновления или
удочерения). Другой способ вхождения в такой социор — вступление в брак с его
членом. 

10
O природе родства см.: Семенов Ю.И. Происхождение брака и семьи. М., 1974. 

Когда
социоисторический организм был невелик, существующие правила прямо определяли
принадлежность человека к нему. Крупные социоисторические организмы были
подразделены на части. Иногда существовала многоступенчатая лестница такого
рода подразделений. Число этих единиц и их взаимные отношения также были в
достаточной степени фиксированы. Существующие в таком обществе правила
определяли принадлежность человека к низшей структурной единице, например,
подразделению рода, тем самым к данному роду и тем самым к племени, в состав
которого входил этот род. 

Единицы,
на которые подразделялся такой крупный социоисторический организм, могли быть
локализованы. Однако пространственные отношения между ними не составляли
структуру социора, частями которого они являлись. Социоисторический организм
такого типа был организован по принципу формального членства: членства
отдельных людей и членства групп. В результате он выступал просто как
определенная организованная совокупность людей. 

Конечно,
и в данном случае, как и в случае с любым обществом, существовало определенное
различие между социоисторическим организмом и его человеческим составом. Оно
выражалось хотя бы в том, что не всякое деление этого состава обязательно было
и делением общества. Не общество само по себе, а лишь его людской состав
подразделялся на детей и взрослых, на мужчин и женщин. 

Социоисторический
организм, возникнув, мог существовать очень долго. Особенно это относится к
геосоциорам, возраст которых нередко исчислялся многими веками. Но продолжительность
жизни каждого члена общества весьма ограничена. Поэтому неизбежна постоянная
смена членов общества, постоянное обновление его человеческого состава. Состав
общества постоянно обновлялся, но само оно сохранялось как таковое. 

Однако
в отличие от геосоциального организма, в социоисторическом организме
рассматриваемого типа его человеческий состав 
не выступал как особое, противостоящее ему явление, как его население. В
применении к социоисторическому организму данного типа можно говорить о его человеческом
составе, но нельзя — о его населении. Люди не населяют такой социоисторический
организм, они его составляют. 

Это
отнюдь не означает, что к периоду доклассового общества термин
«население» вообще не применим. Говорить о населении в применении к
этой эпохе, разумеется, можно, но только о населении не тех или иных
социоисторических организмов, а тех или иных территорий, регионов и т.п. 

Если
мы все же попытаемся использовать слово «население» в применении к
социально-историческому организму такого типа, то у нас получится что-то совсем
иное, чем тогда, когда речь идет о геосоциоре. Геосоциальный организм имеет
население, обладает населением. Социоисторический же организм рассматриваемого
типа сам представляет собой не что иное, как особо организованное, особо
структурированное «население», совпадает со своим собственным
«населением». Поэтому такого рода социально-исторические организмы
можно было бы назвать демосоциалъными организмами (демосоциорами). Если
геосоциальный организм неотделим от территории, которую занимает, то
демосоциальный — от своего личного состава. 

Следствием
было совпадение названия такого организма с наименованием совокупности людей,
входивших в его состав, и каждого конкретного человека, принадлежавшего к нему.
В качестве примера можно привести название племен ирокезов: сенека, кайюга,
могауки и др. Сенека — наименование ни в коем случае не территории, а
одновременно (1) социоисторического организма, (2) совокупности людей его
составляющих и (3) каждого человека, принадлежащего к нему. 

Если
неотделимость геосоциального организма от территории, которую он занимает,
обеспечивает относительную самостоятельность его человеческого состава по
отношению к нему самому, то неотделимость демосоциального организма от его
людского состава оборачивается большой степенью его самостоятельности по
отношению к территории, на которой он находится. Это выражается прежде всего в
том, что он может, сохраняя свою идентичность, покинуть данный участок земли и
переместиться на другой. В отличие от геосоциальных организмов, намертво
прикрепленных к территории, демосоциальные организмы подвижны, мобильны. 

Ближайшая
аналогия демосоциальных организмов — воинские части. Каждая из них представляет
собой определенный четко зафиксированный иерархически организованный круг
людей. Полк состоит из батальонов, батальоны — из рот, роты — из взводов,  взводы — из отделений. Когда человек
зачисляется в одно из отделений, то тем самым он входит в состав
соответствующего взвода, соответствующей роты, соответствующего батальона.
Батальоны полка могут быть локализованы, но их пространственное расположение не
имеет прямого отношения к структуре части. В силу такого рода внутренней
организации полк может быть переброшен в другое место, оставаясь при этом той
же самой воинской частью. 

Различие
между демосоциальными и геосоциальными организмами столь велико, что одни и те
же термины в применении к тем и другим имеют различное значение. 

Величина
демосоциального организма определяется числом людей, входящих в его состав. Чем
больше людей насчитывается в его составе, тем он крупнее. Размеры территории,
которую он занимает, не имеют принципиального значения, хотя, разумеется, более
крупный организм, как правило, занимает и большую территорию. Напротив,
величина геосоциального организма всецело определяется размерами территории,
которую он занимает. Чем больше его территория, тем он крупнее, независимо от
численности его населения. 

Увеличение
демосоциального организма происходит путем возрастания числа его членов. До
поры до времени увеличивающийся демосоциор может ограничиваться своей
первоначальной территорией. Однако рано или поздно ему становится на ней тесно,
и он начинает занимать новые земли, вытесняя с них другие демосоциоры. Но рост
территории, занимаемой демосоциором, не есть увеличение его самого.
Территориальная экспансия того или иного демосоциора совершенно не обязательно
предполагает включение в его состав демосоциальных организмов, ранее занимавших
захваченную им территорию. 

Увеличение
размеров демосоциального организма может привести к распаду его на два новых,
которые в одних случаях остаются жить по соседству, а в других — могут
оказаться далеко друг от друга. Демосоциальные организмы были способны не
только разделяться, но и сливаться, части одного могли переходить в состав
другого и т.п. 

В
отличие от демосоциального организма увеличение геосоциального может идти
только путем расширения его территории. Вместе с новой территорией в его состав
входит и ее население. Таким образом, возрастание размеров того или иного
геосоциального организма происходит за счет соседних геосоциоров. Эти последние
или целиком входят в его состав, или от них отрываются отдельные куски. 

Разумеется,
несколько геосоциальных организмов могут объединиться и образовать один — более
крупный. Единый геосоциальный организм может разделиться на несколько
самостоятельных. Но  это происходит
иначе, чем в случае с демосоциальными организмами. Объединение геосоциальных
организмов предполагает соединение их территорий, распад геосоциора — раздел
его территории между вновь возникшими государствами. 

С
увеличением размеров геосоциального организма обычно увеличивается и его
население. Но само по себе возрастание числа людей, входящих в геосоциальный
организм, вовсе не означает увеличение его размеров. Если не растет территория
геосоциального организма, то его размеры не увеличиваются, как бы ни росло при
этом его население. Увеличение геосоциального организма и рост его населения —
разные вещи. 

Значение
терминов «миграция», «переселение» в применении к демосоциальным
организмам существенно отличается от смысла этих же терминов, когда они
используются по отношению к геосоциальным организмам. 

В
первом случае речь идет прежде всего о перемещении с одной территории на другую
самих социоисторических организмов или их союзов и сверхсоюзов. Именно такой
характер носило «Великое переселение народов», которое в V в. н.э.
погубило Западную Римскую империю. Это, конечно, не означает, что люди, живущие
в первобытном обществе, могут передвигаться только в составе социально-исторических
организмов. Отдельные люди и их группы вполне могли переходить из состава
одного демосоциора в состав другого. Но это было явлением второстепенным. А
когда выделившаяся из состава того или иного демосоциора группа людей не
присоединялась к другому организму, а начинала вести самостоятельное
существование, она сама становилась новым демосоциальным организмом. 

Во
втором случае — речь идет о перемещениях либо отдельных людей или их групп по
территории геосоциального организма, либо об их выселении за его пределы. При
этом движутся, перемещаются люди, а не социоисторические организмы. Особым
случаем является выселение за пределы одного социально-исторического организма
большой группы людей, которые на новом месте образуют новый геосоциор, относящийся
к тому же типу. Примером может послужить древнегреческая колонизация, в
результате которой греческие полисы возникли и на берегах Черного моря. Сходным
образом возникли британские колонии на восточном побережье Северной Америки,
которые в последующем развитии дали начало США. Все это может быть отнесено к
Канаде, Австралии, Новой Зеландии.