Российский
Государственный Педагогический Университет 

им. А.И. Герцена

факультет философии
человека
кафедра истории
философии
Платон
о душе
Курсовая работа 
студента III курса, 2 группы
					







Санкт-Петербург
Содержание


























Введение

3


1. Душа обременённая:
6


1.1. Душа и тело
6


1.2. Душа и её страсти
8


2. Любовь как движущая сила души
10


3. Душа и знание
12


3.1. Душа как инструмент нашего познания
12


3.2. Душа уже знает всё
13


3.3. “Познай самого себя”
16


4. Душа в своей чистоте
17


Заключение
19


Литература
21



Введение

Теория души является актуальной для
всего творчества древнегреческого философа Платона. Она занимает очень важное
место в его философии и тесно взаимосвязана с другими положениями его учения.
Главные платоновские мысли невозможны без раскрытия природы души. В своей
работе я попытаюсь не только выявить связь между рассуждениями философа о душе
и его рассуждениями о знании как припоминании, о любви, но и попытаюсь
раскрыть, что такое душа есть сама по себе, по Платону. Эти задачи, вполне
разрешимы при опоре на диалоги “Федон”, “Пир”, “Федр”, “Софист”, “Теэтет”,
“Филеб”, “Государство”, “Тимей”, где находится не только сущность теории души,
но и вообще сущность платоновской философии. В каждом из этих произведений в
той или иной степени затрагивается душа, затрагивается то, что касается души,
то без чего невозможна теория души. Платон в первых из выше перечисленных
диалогов (“Федон”, “Пир”, “Федр”) большей частью рассматривает душу, образно
выражаясь, замутнённой разными страстями, разрабатывает этические положения,
говоря скорее о том, что не принадлежит душе, и что не должно душе. И лишь в
том, что душе более всего свойственно созерцать истину (благо), видится смутный
намёк на то, что же есть душа сама по себе. В последующих диалогах мы
приближаемся к более ясному пониманию блага, а в “Тимее”, наконец, открывается
то, что же есть душа в её чистоте.
              Путь, который проделывает Платон к
окончательному выявлению понятия души, конечно же, не случаен. И я не ошибусь,
последовав за ним, начиная с характерных черт души и закончив душой самой по
себе. 
В. С. Соловьев в своих работах уделяет некоторое
внимание Платону. Развитие платоновской философии он рассматривает  в очерке
“Жизненная драма Платона” в связи судьбой Платона, что не совсем верно,
поскольку движенье чьей-либо философии должно происходить независимо от внешних
обстоятельств. Также как и развитие души. Поэтому ошибочно считать, что мир
мешает душе и может повлиять на неё. Обременённость души внешним — одно из
заблуждений души, которое она должна преодолеть. Показать душу  в этом её
состоянии (обременённости телом, т. е. внешним), является одной из задач моей
работы.
Соловьёв отмечает роль Эрота в развитии
души и говорит о том, что эта роль заключается в сообщении бессмертия смертной
части нашей природы, что Эрот является жаждой бессмертия. Любим мы только
прекрасное само по себе, вечное, а это является свидетельством того, что душа
совпадает с прекрасным и вечным. Т.е. то, что душа по-настоящему любит и есть
она сама. Во-первых, я хочу показать, что любовь к прекрасному всегда есть
внутри души, а во-вторых, что душа и прекрасное совпадают (т. е. , когда Эрот
сообщает душе бессмертие, фактически сама душа сообщает его себе).
Из более современных авторов о Платоне
писал В. П. Фомин. Он утверждает, что, по Платону, душа является сущностью
всего. Главным его тезисом является то, что “…Бог рождается, умирает и
воскресает не где-нибудь, а в нашей душе и осознаёт сам себя…”[1]
. Душа является  не только не случайной категорией в философии Платона, а
главной. Категория души и идеи, по сути совпадают. Раскрытию этого момента в
учении Платона о душе я уделю внимание в своей работе.        
Сразу же хочу отметить один важный
момент. Многие авторы учебников по истории философии считают, что Платон
раскрывает понятие души уже в “Федре”, сравнивая душу с крылатой колесницей, и
начинают описание души с рассказа о возничем и двух разных конях. Но здесь ещё
нет речи о душе самой по себе, здесь речь идёт о душе обременённой телом, если
хотите о душе, живущей в мире сём и теле, которые могут “загрязнять” душу, если
она недостаточно сильна и чиста. “Если он [Платон] в манере представления
говорит о душе человека, что она имеет разумную и неразумную части, то мы также
и это высказывание должны брать в общих чертах; но Платон этим не утверждает
философски, что душа сложена из двух субстанций, двух вещей”.2 В самом
начале этой работы нужно подчеркнуть, что человеческой душе такой, какой она
предстаёт в повседневной жизни присуще бытие и небытие, как и каждой веще в
этом мире (об этом Платон говорит в “Софисте”). Т. е. душа, постоянно атакуемая
чуждыми ей движениями, может быть и собой и не собой. Когда она затмевается
страстями, испытывая удовольствие или страдание (ведь Платон считает наиболее
правильной, разумной жизнь, в которой нет ни радости, ни печали, нет “сильных
страстей”), она не является настоящей, истинной душой. Душа же, освобождённая
от таковых течений, чистая душа и есть душа сама по себе. Подобным же образом
Платон рассуждает, когда говорит о вещах, существующих в этом мире и об их
идеях. Как идея какой-либо вещи и есть подлинное этой вещи, так и идея души
есть подлинное души. 
              В своей работе я буду говорить о душе в её
отношении к телу, о душе живущей и проявляющейся в мире (душа и тело, душа
познающая), о душе, идущей к истине (душа и любовь, душа познающая себя), о
главных свойствах души, о том, что же ей присуще как душе, то с чем она
совпадает (душа, знающая всё), и, наконец, о душе в её чистоте. Свою
окончательную задачу я вижу в том, чтобы объяснить что же есть душа сама по
себе, согласно Платону.
1.
Душа обременённая[2] 
1.1. Душа и тело

              В диалоге “Федон” Сократ, готовящийся
принять смерть, не только не сожалеет об этом, но и радуется предстоящему. Тело
обременяет душу, тело мешает душе быть собой, а смерть — освобождение от тела,
считает Сократ. Тело загрязнят душу. Тело — это то, что не даёт душе подняться
вверх, то, что постоянно опускает её вниз. Истинной деятельностью души должно
быть размышление, а все телесные нужды не позволяют душе всё время
предоставлять себя тому, что является её истинным уделом. Вот что пишет Алкиной:
“Мышление есть действие ума, созерцающего первичноумопостигаемое. Оно двояко:
одно — до внедрения души в тело, когда душа созерцает умопостигаемое; другое —
после внедрения души в данное тело”.[3]
“Внедрение души в тело” — сказано не совсем верно, правильнее было бы говорить
о внедрении тела в душу. Тело внедряется в душу саму по себе, чистую душу и
препятствует ей созерцать само по себе бытие. Ведь тело является чуждым для
души, внешним ей. 
              Человек должен есть, спать, справлять свои
нужды и т. п. Человек вынужден отдавать себя совершенно посторонним, не
относящимся к действительно присущим душе, занятиям. Душа находит себя в
созерцании истинного бытия. Чтобы постигнуть вещи такими, какие они есть сами
по себе, душа должна отрешиться от тела, от ощущений, которые ей мешают видеть
“чистое бытие”, как пишет Платон. 
              “…У нас есть неоспоримые доказательства,
что достигнуть чистого знания чего бы то ни было мы не можем иначе как
отрешившись от тела и созерцая вещи сами по себе самою по себе душою”,— говорит
философ.[4]
О чистом знании я буду говорить в другой части своей работы, но уже здесь,
сравнивая душу и тело, необходимо сказать, что Платон не признаёт за телом
способности к познанию. Тело не может нам помочь в познании истинных и вечных
вещей,  т. е. оно не может нам помочь в действительном познании (а под
действительным познанием Платон понимает именно познание вечных вещей, т.е.
идей). Мало того, оно не дает нам, нашей душе осуществить это познание. Тело
препятствует душе быть собой, постоянно отвлекая её, заставляя прислушиваться к
внешнему, чувственному. Телесное рассеивает внимание души, разрушает её
сосредоточенность. Внешнее везде в этой жизни, по Платону, настигает душу, не
дает ей остаться наедине с собой, оно всюду врывается в это внутреннее
одиночество души. 
              Платон считает тело чуждым человеку (ведь
истинный человек, во всяком случае, по Платону, — это душа). Душа может
познавать лишь себя (об этом будет ещё подробный разговор), а тело через
ощущения может сообщать ей что-либо незнакомое, опять же чужое ей. Тело как бы
принуждает душу верить во внешнее и заботиться о внешнем. Душа должна верить лишь
себе, не опираясь на чувственный материал. Тело же, являясь связующим звеном
между человеком и внешним миром, постоянно ставит душу перед фактами: огонь
горячий, камень твердый и т.д. Душа вынуждена считаться с этими фактами, задумываться
над ними, тогда как, по Платону, душа должна задумываться лишь над вечным и
неизменным, а через ощущения мы узнаём (“узнаём” сказано условно) о
противоположном — меняющемся и временном.
              В данной части своей работы я говорил о
том, что тело является проводником страстей, обременяющих душу. В следующей
части необходимо подробнее рассмотреть эти страсти.
1.2.
Душа и её страсти
Платон, сравнивая душу с крылатой
колесницей, тем самым показывает нам душу страстную, душу отягощённую земным. Я
уже писала о том, что не согласна с мнением, по которому свою теорию души
Платон  наиболее ярко раскрывает именно в этом сравнении. Нет, смысл души и её
сущность здесь ещё остаются неясными для изучающих Платона. 
Итак, в диалоге “Федр” философ
уподобляет душу крылатой колеснице,  управляемой возничим — умом (который и
является душой самой по себе), с двумя конями. И один из коней является тем,
что мешает душе созерцать “занебесную область”: “…но ей не дают покоя кони, и
она с трудом созерцает бытие”.[5]
Эти кони и есть ничто иное как страсти души, то, что приходит в душу от тела.
Что же Платон подразумевает под
страстями? На этот вопрос ответить просто: это всё то в душе, что опускает её
вниз, на землю, т. е. всё то в ней, что не возвышает её к истинному бытию.
Человек хочет спать, человек хочет есть — эти  желания не относятся к жажде
истины и, стало быть, они являются страстями. Это вовсе не значит, что человеку
не следует есть и спать; а дело в том, что если душа человека хочет того
или этого не связанного с истиной, то она в данный момент и не является
настоящей душой. Ещё в “Федоне” Платон говорит, что философ (ни кто иной как
философ претендует на обладание настоящей душой) должен как можно сильнее
ограничить свою связь с телом (только убивать себя не дозволено), т. е.
освободить себя от мирских желаний, и быть наедине с собой. Платон призывает к
умеренности во всём, к безмятежности. Мир сей не должен затрагивать человека,
ничто внешнее (т. е. чужое человеку, чужое его душе) не должно вызывать в нём отклика.
Душа должна жить лишь Истиной, ничем иным кроме Истины. 
Платон говорит о трёх началах души —
“разумное”, “яростное” и “вожделеющее” начала. “Яростное” и “вожделеющее”
относятся к страстям. Задача человека состоит в том, чтобы подчинить эти два
начала началу разумному. “Душа неразумная подчиняется телесным аффектам, ей
свойственен неразумный пыл и раздражительность; душа разумная благодаря
разуму [курсив мой — О. П.] не обращает внимания на тело и борется с
неразумием”, — пишет Саллюстий философ.[6]
Т. е. душе  одолевать страсти помогает сама душа. Чем более душа предаётся
своим истинным занятиям, тем менее её обременяет земное.
В земной жизни страсти так или иначе
одолевают каждого человека, и отвлекают его от истины. С самого рождения
человек привыкает к своему телу, привыкает к тому, что эмпирическое необходимо,
без него не обойтись, душу загрязняют земные желания, страсти. Однако,
удовлетворяя эти желания, человек, его душа не остаётся удовлетворённой, ей
чего-то не хватает. Душа, замутнённая страстями, не погибает и человек не
превращается в животное. Душа движется вперёд, ею движет любовь.
2. Любовь как движущая сила души
Эрот, бог любви, пребывает, по словам
Платона, между богами и людьми, и, благодаря ему, “Вселенная связана внутренней
связью”.[7]
Эрот связывает Небо и землю, являясь “посредником между богами и людьми”.[8]
Благодаря ему всё земное тянется к небесному. Любовь — это то, что связывает
низшее и высшее. Обитая в самой мягкой области на свете, в душе, любовь тянет
душу с земли на Небо. Причём любовь бывает только к прекрасному, любовь к
безобразному — не любовь. Любовью называется стремление к чистому бытию, истинной
родине души. Поэтому-то Эрот так важен для Платона: без стремления к истине
истины не найти. Любовь — это путь к миру идей, к этой обители чистой истины.
Эрот является той стрелочкой, которая указывает на прекрасное, доброе,
истинное, указывает, ведёт к ним. 
Душа, обитая на земле, “довольствуется
мнимым пропитанием”, однако, не остаётся спокойной. Душа хочет чего-то
настоящего, а не мнимого, душа хочет прекрасного. Наслаждаясь внешним,
чувственным, земным, человек оставляет незаполненной пустоту в своей душе, душа
чахнет, болеет, душа ищет. Именно сила любви не даёт ей быть безмятежной и
довольной. 
Человек, добившись всего желаемого в 
этом мире, может считать себя счастливым. Но беспокойство остаётся, и любовь,
живущая в душе каждого, напоминает ему, что что-то не так, напоминает ему о
том, что есть свет, что есть настоящее счастье. Не видя прекрасного душа
страдает, а созерцая истину, созерцая прекрасное, душа радуется, раны её
начинают затягиваться.
Душа окружена чужим ей, и в ней самой
поселяется чужое ей (страсти). Платон рассказывает нам о людях-андрогинах,
которых насильно разрубили напополам, и теперь каждый человек ищет свою
половину. Человек хочет изначального, он хочет найти своё, родное себе. Любовь
и является желанием родного. Прекрасное и истинное ближе всего душе и
составляют её содержание. Душа, любя, ищет саму себя. “У Платона душа — и
причина, и цель духовного развития”, — пишет Фомин.[9]
Что имеет в виду Платон, когда пишет,
что любовь является стремлением родить в прекрасном? Родить в прекрасном
означает стать прекрасным. Душа хочет родить истину, хочет стать
истинной. И именно любовь к истине движет ею. Выражаясь образно, можно сказать,
что сначала душа имеет в себе лишь смутное представление об истине, и мир ей
предстаёт неясным отражением истины. И любовь, любовь к прекрасному самому по
себе подсказывает ей, что в ней нет ещё самой истины, а лишь предчувствие её.
И, движимая Эротом, душа стремиться выйти за свои пределы, хочет преодолеть эту
смутность и неясность. И чем сильнее её любовь к Небу, тем ближе она к Небу. 
И важно понять то, что любовь не
является чем-то извне пришедшим в душу. Любовь всегда есть в душе каждого. И,
направляемая любовью, душа  движется самою собою. Любовь к прекрасному
рождается в душе, потому, что в ней уже есть прекрасное. И, говоря о том, что
душу поднимает к Небу любовь к нему, я выражалась не совсем точно, впрочем,
следуя за Платоном. Душою движет само Небо, которое всегда живёт в ней. Виктор
Фомин высказывает очень интересную мысль: Платон, по его убеждению, описывая
государство в одноимённом диалоге, хочет описать душу. “В воспитании души, как
и государства, согласно Платону, должна быть некая направляющая духовная сила.
Когда Платон обозначает её «крупными буквами»,
соразмерными масштабу «государства»,
возникает образ мудрого «попечителя» — «правителя»”, —
считает Фомин.[10]
Этим “правителем” и является прекрасное само по себе. По большому счёту душа,
истина и любовь к истине совпадают. Но к этому я ещё вернусь во второй части
следующей главы. А пока я хочу обратиться к вопросу об отношении  души и
знания, к вопросу о том, каким образом душа познаёт   мир, и почему она играет
основную роль в этом познании.
3.
Душа и знание
3.1.
Душа как инструмент нашего познания
Платон не признаёт тела в качестве
главного помощника в нашем познании. В диалоге “Теэтет” философ доказывает, что
чувственное восприятие не является знанием. Ведь истинным знанием, согласно
Платону, является знание не свойств вещи, а знание вещи самой по себе. В
ощущении вещь даётся не по сущности, а в отношении к чему-либо. В чувственном
восприятии вещь  является нам как объект рождения, становления и возникновения,
тогда как, чтобы понять данную вещь мы должны понять её вечную и неизменную
идею. Ощущая что-либо, мы не знаем того, что ощущаем. Душа является тем,
что делает наше познание возможным.
Мир, который предстаёт перед нами в
ощущении слишком многообразен — ощущение не даёт нам уловить общего в этом
многообразии. Если мир является лишь становлением, лишь многим без чего-либо
единого, огромным количеством явлений, происходящих случайно, без всякой
закономерности, то тогда ощущение может являться знанием. Но, подумав, мы
поймём, что при таком варианте знание вообще невозможно, и ощущение всегда
остаётся лишь ощущением и никогда не становится познанием. Но поскольку человек
всё же может что-то знать, поскольку познание возможно, постольку должен
существовать иной инструмент познания помимо ощущения. Таковым и является наша
душа. Именно она сводит материал, получаемый в ощущении воедино. Например, уши
являются не тем, чем мы слышим, а тем, посредством чего мы
слышим. А тем, чем мы слышим является душа, которая сводит к общей идее наши ощущения:
“…душа сама по себе, как мне кажется, наблюдает общее во всех вещах”.[11]
Душа лишь способна действительно познать вещь, несмотря на то, что познание
эмпирических вещей необходимо начинается с ощущения, лишь душа может видеть
вещь саму по себе.
В каждой вещи присутствуют бытие и
небытие,  и только душа может отличить истинное в вещи от ложного в ней. Как я
уже говорила, мир предстаёт нам в ощущении беспорядочным хаосом, душа же
упорядочивает этот мир, открывает законы. Поэтому перед нашим духовным взором
предстаёт не хаос, а космос. Лишь душа способна уловить идею или сущность вещи.
Вот что говорит Чужеземец в диалоге “Софист”: “…к становлению мы приобщаемся с
помощью ощущения, душою же с помощью размышления приобщаемся к подлинному
бытию, о котором вы утверждаете, что оно всегда само себе тождественно,
становление же всегда иное”.[12]
А о том, почему нашей душе доступно познание истинного в вещах и познание
подлинного бытия (что, впрочем, одно и то же), мы поговорим в следующей части
этой главы.
3.2.
Душа уже знает всё
Заголовок этой части кратко отвечает на
вопрос, поставленный в конце предыдущей: душа может знать что-либо, потому что
в ней уже есть знание обо всём. Под словом “всё” подразумевается не каждая
отдельная эмпирическая вещь, а подлинное бытие, подлинное в каждой вещи.
Внешнее лишь помогает душе “припомнить”, то о чём она уже знает. Например,
откуда душа может знать о том, что две какие-либо вещи в чём-то схожи, а в
чём-то нет? — из самой себя, поскольку в ней уже содержится понятие о подобном
и неподобном. И не следует путать причину со следствием: понятие о равном самом
по себе возникает в душе отнюдь не оттого, что она узрела две равные вещи, оно
не приходит в душу извне, просто вид двух равных вещей “пробуждает” в ней
понятие о подобном самом по себе, которое всегда в ней было. 
Можно сказать, выражаясь не совсем
точно, что именно душа “создаёт” вечную и неизменную природу  каждой вещи,
созерцая её идею, улавливая её сущность. Тогда как тело, наоборот, “разрушает” 
эту неизменность, поскольку, как уже было сказано, в ощущении вещи предстают
нам постоянно меняющимися, становящимися. Душа наделяет мир смыслом, своим смыслом,
который совпадает с его истинным смыслом. Душа — единственное, не относящееся к
миру с точки зрения пользы, душа — единственное, “понимающее” мир, единственное
действительно знающее мир. 
Говоря о том, что душа уже знает всё,
Платон имел ввиду не только понятия о белом самом по себе, горячем самом по
себе, равным самом по себе и т. д., но и понятие о прекрасном самом по себе, о
благе самом по себе, о добродетели самой по себе (что, в принципе, одно и
тоже), а точнее об истине. Это действительно замечательная и верная мысль: душа
всегда знала истину. Человек, родившись в теле временно “забыл” её, но не
потерял этого знания. И с помощью любви, любви к истине, человек отыскивает её.
Но, пожалуй, это всего лишь образные выражения. А суть вот в чём: просто душа и
истина являются одним и тем же. Знать истину значит, по Платону, обладать
истиной. А обладать истиной,  следовательно быть истинным. 
А истиной, согласно Платону, является
мышление. “…После внедрения души в тело, то, что раньше называлось мышлением
теперь лучше назвать природным понятием, т. е. некой мыслью, заложенной в душе.
[…] Это природное понятие Платон называет также крыльями души, а иногда —
памятью”, — пишет Алкиной.[13]
Небо всегда живёт в душе, и именно оно управляет душой, оно выводит душу на
свет. Душа поднимается вверх и становится истинной, благодаря истине, которая
ведёт её. 
Согласно Платону, человек, родившись, не
обладает истиной, душа его ещё не является истинной душой, и одновременно
человек уже имеет в себе истину, душа его уже обладает истиной, но ещё как бы
не “воплотившейся” истиной. Человек должен открыть в себе Небо и должен
научиться жить им, он должен сделать свою душу истинной. Фомин в  главе
“Апология Платона” устами Платона произносит: “Вглядитесь пристально в Небо — и
вы не увидите ничего кроме Божественной природы своей души. Вглядитесь в
светлую часть души вашей и вы не найдёте там ничего кроме Неба. Это и есть
величайшая мистерия Божественной жизни, доступной смертным”.[14]
Нужно всего лишь вглядеться в себя, нужно всего лишь вглядеться в Небо. И лишь
приняв в себя Небо, душа становится собой. А значит и бессмертной.
Залогом бессмертия души является именно
то, что она и истина, она и Небо — одно и то же. А истина на то и истина, чтобы
быть вечной. Истина не может уничтожиться, иначе бы она не была истиной. Небо —
это то, что необходимо, то, без чего не может быть жизни, без чего ничего не
может быть. А самое главное состоит в том, что истина не может не существовать,
она является родительницей жизни, она и есть жизнь. 
И поэтому насколько душа наша является
душой истинной, настолько в ней есть бессмертия.
3.3.
“Познай самого себя”  
“Согласно разумной вере, безусловное
Добро есть само по себе, но обладание им не дано человеку безусловно, а
требует необходимых условий. Цель впереди и нужен процесс её достижения”,—
пишет В. С. Соловьёв.[15]
Истина всегда есть в человеке, в душе человека, но он ещё не обладает ею, ибо
ещё не знает её. Истина находится в душе каждого, но она  может существовать в
потенции, существовать нераскрытой. Чтобы открыть Небо в себе нужно познать
его, тем самым открыв и свою сущность, открыв истинную природу своей души.
Познать самого себя означает в устах
Платона стать собой, стать настоящим, “воплотить” свой дух. И “припоминание”
есть ни что иное как познание себя, становление собой: “Но воспоминание (Erinnerung)
имеет ещё другой смысл, который указывает нам этимология этого слова, а именно
смысл овнутрения себя (inneres —
внутреннее), ухождения в себя.[…]В этом смысле можно сказать, что познание
всеобщего есть ни что иное как воспоминание, ухождение в себя”.[16]
Путь, который должна проделать душа к истине есть путь познания. Причём
познания не чего-то чуждого ей, а познания родного, принадлежащего ей по сути,
того, чем она по сути и является. “…Он [дух] уже был раньше тем, чем он становится
для себя; это — движение, в котором он не выходит из себя”.[17]
Поэтому ошибочно думать, что платоновское утверждение о потребности познания
является утверждением о познании внешнего душе. Познать мир, познать
объективную истину (сказано условно — ведь истина одна) означает познать
субъективную истину. Платон констатирует, что истина в моей душе есть истина
сама по себе, истина для меня во мне есть истина внутри себя для себя.[18]
Из вышесказанного ясно, что учение
Платона о необходимости познания себя является наиважнейшем из положений его
философии. Познать себя и обрести истину (стать истиной) одно и то же, по
Платону. Познание является необходимым условием обладания истиной.
Истинность души невозможна без её
движения внутри самой себя, которым является мышление, т. е. познание души
самой  себя. Душа как истинная и действительная душа не дана человеку
изначально, человек, мысля, должен найти свою душу. Гегель, характеризуя учение
Платона, говорит, что дух, который сначала является лишь в себе истинным духом,
должен стать истинным духом для себя. А о том, что же такое есть истинный дух
для себя, Платон яснее всего объясняет в “Тимее”. Основываясь на этом диалоге,
я и написал следующую главу.
4.
Душа в своей чистоте
В “Тимее” Платон говорит, что душа есть
везде, что она распространена по всему протяжению космоса и облекает его извне.
Это в очередной раз подтверждает его мысль о том, что душа является сущностью
всего, подлинной сущностью. Душа проникает во всё и всё наполняет смыслом. Душа
сама является космосом, ибо она — его истина. 
Космос, созданный демиургом,
самодовлеющ. Т. е. душа самодовлеюща. Ничто не выходит за её пределы, она
всегда пребывает в себе самой. Для души нет ничего иного, ибо всё иное — её.
Исходя из себя самой, душа возвращается лишь к себе. “Это абсолютный род есть
дух, движение которого есть постоянное возвращение в него самого, так что для
него нет ничего такого, чем он не был бы сам в себе”.[19]
Душе не требуется ничего, ибо всё находится в ней. И бессмертна она потому, что
сама является причиной собственной жизни и живёт собой.
Душа представляет собой “смесь
тождественного, иного и сущности”[20].
Сущность состоит из иного и тождественного. Главным образом, следует обратить
внимание на  то, что Платон называет сущностью души. Действительно ли это
необходимый момент души или, как может показаться с первого взгляда, Платон
выделяет его случайно? Конечно же, этот момент не случаен, более того — этот
момент преимущественно характеризует душу. Сущность – это то, что позволяет
душе оставаться собой при соприкосновении с иным, и в то же время становиться
этим иным, улавливая его идею. Тогда как момент тождественного означает
тождественность души самой себе (она существует только в себе), а момент иного
означает, что душа может становиться иной себе, отчуждаться от себя. Сущность
же являет собой душу как истину в себе, субъективную истину (тождественность
души себе) и истину саму по себе, объективную истину. 
Душа и мир внутренне тождественны.
Космос — это душа, а душа — это космос. Движение души в космосе вокруг себя
самой, неизменно истинные суждения её о каждой вещи как имеющей отношение к
иному, так и к тождественному, и является властью души над космосом, “это и
есть сущность мира как блаженного внутри Себя Бога; лишь здесь завершается идея
целого и лишь в согласии с этой идеей появляется мир”[21].
Также и в вещах есть иное, тождественное
и сущность. Иное в вещи — это её небытие, небытие о котором говорит Платон в
“Софисте”. Тождественность вещи самой себе доступна только нашей душе. То что
есть эта вещь сама по себе (идею вещи) познать мы можем только с помощью души.
Нашей душе также доступна и ложь каждой вещи, её небытие, её иное. Но в отличии
от тела, которому вещь в ощущении только и предстаёт в этом своём ином,
случайном, в котором тело как бы теряется, не находя тождественного и
постоянного в вещи, то душа, соприкоснувшись с вещью знает и её иное, и
тождественное.
Мир начинает существовать только в нашей
душе, ибо познан он может быть только нашей душой. В ощущении его ещё нет перед
нами — он предстаёт случайным, несуществующим по-настоящему. 
Душа совпадает с космосом, её объективность
совпадает с её субъективностью. Всё, что предстаёт перед ней, есть она сама.
Для истинной души нет ничего внешнего ей, куда бы она ни взглянула своим
мысленным взором — всё её, нет ничего чужого ей, всё родное, ибо она составляет
сущность всего. И повсюду душа может видеть лишь себя. И истиной она является
потому, что она истина всего, потому, что она — всё. 
Заключение

Подводя итог, хочу ещё раз
сформулировать важнейшие положения своей работы, которые были раскрыты в
соответствии с задачами и целями:
1)  Платон во многих
своих диалогах говорит об обременённости души телом и страстями, идущими от
тела. Внешнее мешает душе. Но душа сильнее внешнего и поэтому, будучи
обременённой мирским, душа обременена лишь собой. Т. е. душе мешает что-то, что
находится в ней самой. Душа тогда ещё не является истинной душой. Во многом она
живёт тем, что ей поистине не присуще. Отделяя себя от внешнего мира (он
кажется душе чужым), душа начинает поиск себя и Истины.
2)  Роль Эрота состоит в
том, что он поднимает душу с земли на Небо. Эрот — это любовь к Истине,
стремление к Истине. Это стремление помогает душе обрести Истину. 
Далее мы можем придти к выводу, что
любовь к истине всегда есть в душе, поскольку в ней всегда есть Истина. Сама
Истина помогает душе.
3) Душа, ставшая истинной душой,
совпадает с прекрасным , с Истиной. Душа является истиной (или идеей) каждой
вещи, т. е. сущностью всего. А значит и просто Истиной. Мир и истина (истина
для человека) не являются чем-то разным как может казаться душе ещё не нашедшей
себя, а совпадают, т. е. истина мира (объективная истина) и истина человека,
наша истина (субъективная истина) — это одна Истина. Это и есть душа, душа сама
по себе, душа, ставшая истинной душой.
Литература

1. Алкиной. Учебник
платоновской философии.//Учебник платоновской философии. М. — Томск, 
“Водолей”, 1995. 
2. Апулей. Платон и его
учение.//Учебник платоновской философии. М. — Томск, “Водолей”, 1995.
3. Геворкян А. Т.
Иносказания Платона. Ереван, “Анастан”, 1987.
4. Гегель Г. В. Ф.
Лекции по истории философии. Кн. II.
СПб, “Наука”, 1994.
5. Лосев А. Ф. История
античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., “Искусство”, 1969.
6. Платон. Собрание
сочинений в 4-х тт. Т. 2. М., “Мысль”, 1994.
7. Платон. Собрание
сочинений в 4-х тт. Т. 3. М., “Мысль”, 1994.
8. Платон. Федон. Пир.
Федр. СПб, “Азбука”, 1997.
9. Соловьёв В. С.
Жизненная драма Платона.//Сочинения в 2-х тт. Т. 2. М., “Мысль”, 1990.
10.Саллюстия
философа книга о богах и о мире.//Учебник платоновской философии. М. — Томск,
“Водолей”, 1995.
11.Фомин
В. П. Сокровенное учение античности в духовном наследии Платона. М., “Аргус”,
1994.