ОГЛАВЛЕНИЕ:









1.

Введение



2.

Коллектив осужденных в разные исторические
периоды и в наши дни



3.

Как воздействуют тюремные условия на
психику личности и группы?




Заключение
					











Список использованной литературы





1. Введение.
Тема острога, тюрьмы, зоны всегда была актуальна на
Руси. Особенно это проявилось в советское время, когда многим, в том или ином
статусе, пришлось столкнуться с этими учреждениями. Причем наряду с настоящими
отбросами общества сидели и выдающиеся личности, которыми страна теперь гордится.
А сколько популярнейших и, не кривя душой, талантливых произведений литературы,
музыки, кино было создано на эту тему.
Слава Богу, пока с этой стороной жизни мне приходилось
знакомится только по этим источникам. Но, начав обучение специальности юриста,
познакомившись с основами такой науки, как юридическая психология, пришло время
смотреть на подобные вещи с научной точки зрения.


2. Коллектив осужденных в разные исторические
периоды и в наши дни
При изучении психологических
особенностей какой-либо группы людей, для более глубокого понимания, вероятно,
надо проследить, как данная группа развивалась во времени. Что касается лиц,
находящихся в местах лишения свободы, нет смысла погружаться в исторические
дебри, начнем с
конца 19 века. В остроге правит так называемый «бродяга». Его
основная привилегия — право играть в кредит, и «майданщик» (заключенный,
ведущий игру) обязан верить ему на слово. Бродяга легко его дает, но далеко не
всегда исполняет. Слово бродяги только тогда твердо, когда он дает его другому
бродяге.
Условия игры в карты были достаточно
жестокими, карточный долг подлежал своевременной выплате — долг чести
арестанта. Не выплативший вовремя долг заслуживал сурового наказания и
объявлялся несостоятельным человеком. В соответствии с кодексом чести арестанта
по приговору он переводился в разряд «динамы», т.е. становился самым
отвергнутым среди отвергнутых. Всем обитателям камеры предписывалось относиться
к нему соответственно. Отныне место ему для сна отводилось у порога камеры, рядом
с парашей, и это несмотря на то, что на нарах имелись свободные места. Любому
из сокамерников разрешалось его беспричинно ударить, плюнуть ему в лицо, отнять
приглянувшуюся вещь. Все работы по поддержанию чистоты в камере становились
обязанностью «динамы».
Воровство у товарищей — дело
предосудительное, но бродяга может смело воровать у майданщика вино. В этом
никто не находит ничего позорного. Всякий более или менее значительный выигрыш
сопровождался попойкой, ни один праздничный день без нее не обходился. Появление
в тюрьмах водки и других запрещенных вещей обеспечивалось подкупностью
сторожей.
Всякий новичок поступает в острог и в
тюремную общину обязан внести известное количество денег, так называемого
«влазного». Далее, если человек неопытен и простодушен, его спешат запугать,
уничтожить личное самолюбие. Доведенный до желаемой степени, он переводится в
разряд чернорабочих.
Сильные же люди обращаются за советом к
бывалым людям, к «законникам». Около законников новичок становится настоящим
полноправным арестантом.
Начало ХХ века. В дореволюционных тюрьмах и на каторге к началу ХХ
века сложилась довольно строгая иерархия среди заключенных. Власть в тюрьме
принадлежала тюремным «иванам» — ее аристократам, старожилам. От их
воли напрямую зависела судьба каждого арестанта. Заслужить высший титул можно
было только преданностью своей профессиии и многократными отсидками. С ним
считается тюремное начальство.
Второе сословие — «храпы». Эти
всегда и всем возмущаются, все признают неправильным, незаконным и
несправдливым как со стороны администрации, так и со стороны сотоварищей От них
главным образом исходят всякие слухи и сплетни. Многие из них сами хотели бы
быть «иванами», но у них не хватает для этого необходимых личных
качеств.
Третье сословие — «жиганы».
Мошенники, насильники, проигравшиеся в карты и т.д.
Четвертое сословие — «шпанка».
У них в тюрьме не было никаких прав, одни обязанности. Они вечно голодные и
гонимые. Их обкрадывали голодные жиганы, их запугивали и обирали храпы.
Случайно попавшие в тюрьму, они были не способны к объединению, а отсюда и
соответствующее к ним отношение.
В тюрьме каждый заключенный, вне
зависимости от сословной принадлежности, должен соблюдать правила арестантской
жизни. Любая измена этим правилам влекла за собой кару. Кто «засыпал»
товарищей по делу, всех «язычников» (доносчиков) ожидала неминуемая
смерть. Избежать возмездия мало кому удавалось. «Записки»,
указывающие на изменника, направлялись по всем тюрьмам, от Киева до
Владивостока, и требовали от находившихся там воровских авторитетов при
обнаружении изменника не только его зарезать, но и обязательно провернуть нож в
ране.
Двадцатые годы. В ходе революции и в последующие годы уголовный мир
растворился среди преступников новой формации: спекулянтов, бандитов,
контрреволюционеров и т.д. Кражи, хищения, спекуляция, грабежи вросли в
повседневный быт граждан. Стала стираться грань между ворами-профессионалами и
обывателями. Иваны вдруг обнаружили, что воровство перестало быть только их
профессией. «Новые» жиганы на первых порах где хитростью, а где силой сумели
подмять под себя «старых» воровских авторитетов., число которых
заметно поредело в связи с активной деятельностью ЧеКа, пускавших в расход
воровских авторитетов, не вдаваясь в прошлые их «заслуги».
«Новые» оказались во главе большинства преступных банд и группировок
, где стали задавать тон на свободе и в местах тюремного заключения.
Обычаи и правила преступного мира жиганы
усвоили быстро и вдобавок к этому обогатили старые традиции новыми идеями. Свою
деятельность они преподносили как выражение несогласия и протест против власти
совдепии. За жиганами прочно закрепилось название «идейные».
«Идейные» насаждали свои нормы
поведения в преступных сообществах, вовлекали в шайки новых членов, а за
уклонение от установленных ими правил карали смертью. Авторитеты старого
преступного мира, хорошо знавшие друг друга, приняли решение дать бой
«идейным», добиться победы и восстановить свои позиции. Началось
перераспределение власти. Если на свободе «идейные» все еще правили
бал, то в лагерях их опору — шпану — прибрали к рукам потомственные арестанты —
иваны, паханы. К ним повсюду возвращалась безраздельная власть.
Предвоенные и военные годы. В первые годы существования ИТЛ
(исправительно-трудовой лагерь) практически все административные и хозяйственные
должности на лагерных пунктах, начиная с начальника лагпункта и кончая
дворником, занимали осужденные. Главной опорой руководства лагерей являлись
ранее судимые, ибо они знали все тюремные порядки. Именно они занимали все
хлебные места. Они внесли в лагеря тюремные порядки, поскольку первыми начали
осваивать «гулаговский материк»
Но жизнь в лагере заметно отличалась от
тюремной. С одной стороны, не было привычных параши, решеток, запоров, замков.
С другой, приходилось каждый день отправляться на работу, с которой многие и на
свободе не были знакомы. Добавку к котловому довольствию можно было получить
только в посылке или передаче. Можно было отовариться в ларьке, но для этого
требовалось выполнять норму выработки на производстве. Кое-кого выручали карты и
другие азартные игры. Поскольку за игру в карты администрация сурово
наказывала, заключенные прибегали к давно апробированным в тюрьмах играм
«под интерес» с использованием тараканов.
Условия содержания в
исправительно-трудовых лагерях были таковы, что позволяли воровской элите
собирать сходки в масштабе лагеря, проводить «съезды», на которых
присутствовали «делегаты» от всех лагерей.
Воровское сообщество обязывало своих
членов следить за порядком в ИТЛ, устанавливать там полную власть воров. В
противном случае они должны были отвечать за положение дел перед сходкой
воровских авторитетов.
В норму вошли три вида наказаний
провинившихся. Публичная пощечина, исключение из сообщества («ударить по
ушам«), то есть перевести в разряд »мужиков», и третье — смерть.
В 30-х годах в лагерях четко
прослеживалась уголовная иерархия. Имелись паханы, подпаханники, шестерки,
быки. Блатари занимались посты бригадиров и нарядчиков, ежедневно выгоняли
«пятьдесят восьмую» на общие работы и выколачивали нередко в буквальном смысле
нужный трудовой показатель. Не работали только паханы. Они присматривали за
общим порядком в лагере, отдыхая на нарах после игры в карты.
Задокументировать хотя бы
приблизительное рождение «воров в законе» никому не удалось. Блатная летопись
хранит молчание. Оперативные источники УГРО фиксировали это словосочетание, но
значения ему не придавали.
Высшим воровским титулом награждали на
специальной воровской сходке. Сами воры этот процесс называли коронацией.
Вместе с короной новоиспеченный законник получал кличку (если не имел раньше) и
право на определенную татуировку. Теперь он приглашался на сходки, где имел
свой голос.
В августе 1937 года лагеря получили
приказ Н.И. Ежова, в соответствии с которым требовалось подготовить и
рассмотреть на «тройках» дела на лиц, которые «ведут активную
антисоветскую, подрывную и прочую деятельность в данное время». Удар
обрушился и на лидеров воровского сообщества. Всего на основании приказа Ежова
по всем лагерям НКВД было расстреляно более 30 тысяч человек, большинство из
которых составляли именно лидеры преступных групп.
В начале войны было по всем лагерям
объявлено, что те, кто желает искупить свою вину на фронте, будут освобождены и
направлены в Красную армию. В первые же дни свое согласие дали 420 тысяч
человек, более четверти всех заключенных, а к середине войны таких было уже
около миллиона.
После начала войны в лагерях стали
циркулировать слухи о том, что все неоднократно судимые будут вывезены на Север
и ликвидированы, как в 1937-38 годах. В лагерях стали подготавливаться
вооруженные восстания. Одна из повстанческих организаций сформировалась на
лагерном пункте «Лесорейд» Воркутинского ИТЛ НКВД. 24 января 1942
года руководители повстанцев разоружили охрану, освободили всех заключенных.
Через несколько часов был захвачен районный центр, здание районного НКВД и КПЗ.
Попытка разоружить военнизированную охрану Печерского речного пароходства и
завладеть аэродромом не удалась. В течение недели с большими человеческими
потерями с обеих сторон выступление заключенных было подавлено. Шесть
руководителей повстанцев, не желая сдаваться покончили с собой во время
последней атаки бойцов военнизированной охраны.
Выступление заключенных имело
последствия. Уже в феврале 1942 года была введена инструкция, по которой
предписывалось применять оружие даже при отказе осужденных приступить к работе
после двукратного предупреждения. Завязалась тяжелая борьба воров с органами за
свои принципы.
Послевоенные годы. После войны обстановка в лагерях резко обострилась. В
зону вернулись бывшие советские уголовники, которые отбывали срок в Германии, а
также служившие в армии и совершившие там преступления. Прибыв в лагеря, они
стали объявлять себя авторитетами масти «вор». Однако они стали
получать отпор со стороны воров, отбывавших наказание во время войны в
советских лагерях.
Новоприбывших в лагеря не признавали
авторитетами в силу того, что они, выразив желание пойти на фронт, нарушили
неписаную воровскую норму и предали воровскую идею: не состоять на
государственной службе и жить только за счет воровства. Кроме того, они брали в
руки оружие, что тоже было нарушением воровской нормы.
В силу возникающих конфликтов по всем
лагерям и на свободе проводились большие воровские сходки, на которых
обсуждался статус пришлых. Такие съезды проводились в московских Сокольниках
(1947 год), в Казани (1955), в Краснодаре (1956 год). На сходках все прибывшие
из-за рубежа объявлялись вне воровского закона.
Между группировками возникали острые
конфликты, перешедшие затем в жестокие схватки. Видные воровские авторитеты
«военщины», при поддержке так называемых «польских воров»,
на своей сходке решили, что если их не признают старые воры, то они внесут
существенные изменения в неписаные воровские нормы.
И они объявили их в 1948 году. Отныне
этой категории воров разрешалось работать нарядчиками, дневальными, заведующими
столовыми и т.д. Война между старыми и «польскими ворами» приобретала
различные формы. При случае «польские воры» заставляли
придерживающихся старых воровских норм при помощи насильственных мер (так
называемого «трюмления») отказываться от прежних идей. Такую
категорию воров именовали «отколотыми».
Таким образом среди воровской элиты
образовались три враждующие группировки. Администрация лагерей вынуждена была
изолировать их друг от друга, поскольку только таким образом удавалось избежать
больших человеческих жертв.
В конце сороковых и в начале пятидесятых
годов в очень трудное положение попали «мужики», которые стали
терпеть притеснения от воров и от враждующих с ними группировок блатарей. Общие
кассы перестали справляться со своими функциями, поскольку в зонах резко
увеличилось число авторитетов. С «мужиков» был повышен размер дани до
половины заработка. Всякий протест с их стороны резко пресекался ворами и
«поляками» руками фраеров. В нескольких ИТЛ произошли открытые
выступления «мужиков» против воров и «сук».
«Мужики» выдвинули лозунг мести и кровавой вражды, и потому стали
называться «беспредельщиками», «махновцами» (т.е. людьми,
не признающими воровских законов).
В лагерях начались массовые беспорядки,
поджоги. Начальники многих лагерных пунктов стали обращаться в высшие инстанции
с просьбой прислать им специальные группы «паханов» из числа
рецидивистов для «наведения порядка».
Для стабилизации выходящей из-под
контроля властей обстановки был предпринят ряд практических мер.
Воров-рецидивистов стали переводить на тюремный режим, для них специально
выделили крупные тюрьмы — Тобольскую, Вологодскую, Новочеркасскую,
Златоустовскую. Кроме того, началась активная изоляция их в специальные лагеря
строгого режима, штрафные подразделения, помещения камерного типа и т.п.
Власти всеми силами стремились разложить
воровские группировки. Указом от 13 января 1953 года к ним было допущено
применять смертную казнь за бандитизм в лагерях. К концу пятидесятых годов
прекратились массовые беспорядки. Принцип работы карающих органов отныне
формулировался так: «Каждой возникающей группировке должен быть положен
конец в том лагере, где она возникла».
В лагерях стали вводится советы актива,
массовые секции и товарищеские суды. Широко проводилась компрометация
авторитетов. В результате многие блатари не выдерживали давления и подписывали
письма и заявления с просьбой не считать их больше ворами в законе. Таких на
зонах называли «прошляками» или «лопнувшими».  Метод
подписки письменных отречений именовался «ломкой».
В результате в 60-х годах руководство
МВД объявило о том, что произошло «окончательное разрушение преступной
организации и исчезновение воровских традиций и обычаев». Было обещано
показать последнего преступника по телевидению в 1980 году…
На самом деле все это было, конечно, не
так. Примерно на два десятилетия традиции эти ушли в подполье, воровское
сообщество проводило коренную реорганизацию своих рядов. Фраера, которые в
период «сучьей» войны поддержали авторитетов и этим заслужили их
доверие, стали основной опорой паханов.
Следующей по авторитету группой являлись
«мужики», которые делились на подгруппы:
1. «Хорошие парни» — те, кто
полностью признают воровские понятия и законы, но не заслужили права находиться
в воровском сообществе. Они относятся к категории отрицательно настроенных.
2. «Центровые
(«козырные», «воровские») мужики» — осужденные,
имеющие непосредственные контакты с авторитетами, соблюдающие «кодекс
чести арестанта».
3. Мужики — основная группа. Не
нарушающие тюремных традиций и обычаев, одни по убеждению, другие из опасности
возмездия.
4. «Серые мужики» — частично
деградировавшие люди, не следящие за собой. Среди авторитетов они абсолютно не
пользуются уважением, но и не преследуются.
Третья категория — осужденные,
преследуемые авторитетами за нарушение традиций и обычаев -«гашеные».
К ним относятся провинившиеся воры, фраера («суки отошедшие»),
неплатежеспособные должники (фуфлыжники), «самозванцы», уличенные в
краже у товарищей («крысы»), сотрудничающие с администрацией
(стукачи), скрытые гомосексуалисты и те, кто участвовал в секциях профилактики
правонарушений («повязочники»).
Последнюю ступень в этой иерархии
занимают пассивные гомосексуалисты («обиженные»,
«опущенные»). Со стороны авторитетов они обычно не преследуются, так
как уже получили возмездие.
Следует отметить, что развитие
мужеложство получило в конце сороковых годов, но массовые размеры стало
приобретать с конца шестидесятых. По крайней мере, еще в середине шестидесятых
годов в лесных ИТУ проблема гомосексуализма остро не стояла. Каждый лагерный
пункт обслуживался проституткой, которых немало завезли во времена Хрущева на
Урал, в Сибирь, на Север и Дальний Восток. За плату она была доступна не только
расконвоированным осужденным, но и тем, кто выводился на рабочие объекты под
охраной. Как правило, раз в неделю она заходила на рабочий объект до
выставления постов караула, весь день обслуживала желающих за плату, а после
съема охраны покидала территорию.
Настоящее время. Психология воров, особенно нового их поколения,
претерпела существенные изменения, а вместе с тем модифицировались и сами
«законы». Случается так, что «вор в законе» не имеет
судимости. Столь грубое отступление от воровских традиций связано с тем, что
прием осуществлялся за деньги. Подобные случаи вступления в воровское
сообщество «за взятку» стали распространенными и способствовали
распределению преступников на «новых» и «старых». Новое
поколение считает допустимым такой прием, с помощью которого идет пополнение
денежных фондов.
Современные «воры в законе» в
отличии от воров 50-х годов стараются тщательно маскировать свой
антиобщественный образ жизни под внешне законопослушный. Изменилось и само
понятие преступника данного типа. Во-первых, сам он уже не совершает преступлений,
а делает это с помощью других лиц («пехоты»). Во-вторых, его
деятельность связана преимущественно с решением организационных вопросов,
нередко таких, за которые в 50-е годы сходка приговаривала к смерти. В
частности, «вор в законе» стремится устанавливать контакты с
работниками правоохранительных органов и иных административных учреждений, он
может отступать от любых неформальных норм, лишь бы это шло на пользу ему и его
окружению. В-третьих, он отходит даже от занятия кражами. Только четвертая
часть изученных «воров в законе» имела отношение к тайному хищению
чужого имущества. Остальная масса занималась организацией рэкета, азартных игр
и преступлений, связанных с наркоманией. Таким образом, можно сделать вывод,
что понятие «вор в законе» трансформировалось и приняло совершенно
иную, причем более социально опасную криминальную окраску.
Тем не менее сегодня следует различать
две категории «воров в законе»: 
— лица, жестко придерживающиеся старых
воровских традиций (они получили название «нэпманских воров»),
— лица, модифицирующие старые положения
блатного «закона», устанавливающие новые неформальные нормы поведения
применительно к изменившимся социальным условиям.
Между ними ведется борьба, в основе
которой стоит неприемлемость «старыми» новых воровских установок. Они
обвиняют новое поколение «законников» во лжи, корысти, называют их
«сторожами» расхитителей и пытаются подорвать их авторитет в среде
уголовных элементов. «Новые» стремятся путем подкупа и угроз привлечь
на свою сторону наиболее авторитетных представителей старой группировки, а
нередко уничтожают их физически.
В ИУ лидеры придерживаются особых норм
поведения, обусловленных спецификой условий нахождения осужденных в изоляции.
Они должны:
— общаться только с лицами себе
подобными либо приближенными к воровской касте;
— все недозволенное в ИУ делать через
посредников, для чего иметь так называемую «пристяжь» (своего рода
слуг). Ее составляют лица, выполняющие за «вора» черновую работу,
отдельные поручения («шестерки»), берущие его вину на себя
(«громоотводы»), выполняющие карательные функции («быки»,
«солдаты»);
— иметь нелегальный канал связи с
внешним миром («дорогу»), по которому осуществляется доставка
запрещенных предметов, продуктов питания, денег;
— ведение контрразведывательной работы в
отношении сотрудников уголовного розыска, что нередко достигается с помощью
коррумпированных связей.
И так далее. 


3. Как воздействуют тюремные условия на
психику личности и группы?
Рассмотрим теперь вкратце, что представляет из себя
современное исправительное учреждение (далее ИУ) в России, в какие условия
попадает в них заключенный (будем считать, что «по первой ходке»).
Тюрьмы предварительного заключения, следственные
изоляторы (СИЗО) — там находятся, а если говорить точнее, влачат жалкое
существование, люди, суд над которыми еще не состоялся и которые могут быть еще
признаны невиновными. Но, как это ни странно, наказание для них уже началось в
виде тяжелого тюремного режима, который часто даже тяжелее, чем в обычных ИУ.
Нередки случаи, когда человек идет на самооговор, лишь бы скорее попасть в
более приемлемые условия стационарного заключения. Что же его ожидает там ?
Низкий уровень материального благополучия в нашем об­ществе
доводится в местах лишения свободы до крайней нище­ты. Каждый седьмой
осужденный заболевает туберкулезом и другими хроническими болезнями.
Медицинское об­служивание ничтожно. Бедность материальная усугубляется
бедностью духовной, нищетой межлюдских отно­шений, повседневным унижением
достоинства человека.
Весь уклад жизни осужденного определяется режимом ИУ.
Каждому виду заключения соответствует свой режим.
Налицо неравенство в возможности реализовать свои
права. Администрация имеет и осуществляет право принудительного воздействия на
заключенного. Осужденный формально имеет право находиться под защитой закона,
добиваться осу­ществления своих законных прав, но все это часто остается только
в теории.
Личность новичка проверяется жестоким и примитивным
ритуалом «прописки». Индивид оказывается перед выбором: при­нять или
не принять навязываемый ему статус. Решение долж­но быть быстрым, а действия
чрезвычайно интенсивными.
Вообще, психике осужденного на фоне унылой, тягостной
и однообразной повседневности присущи особая экспрессивность,
демонстративность, взвинченность поведения.
Первые 2—3 месяца — период первичной адаптации — от­личается
тем, что в этот период происходит болезненная ломка ранее сформированных
взглядов на жизнь, то, что раньше казалось само собой разумеющимся (в смысле
удовлетворения привычных потребностей) переходит в разряд несбыточной мечты,
новая микросреда враждебна, часто возникают конфликты. Чувство безнадежности,
обре­ченности постоянно присутствует в сознании. У заключенного обесценивается
собственное «Я». Он постоянно испытывает угрозу собственному
существованию.
Следующий период связан с ценностной переориентацией
осужденного, принятием им норм и ценностей данной среды (возможно не всех),
выработкой стратегии и тактики поведения в новых условиях. Изыскиваются
возможности выживания. Рано или позд­но осужденный подчиняется «законам
тюрьмы».
«Законы» эти просты и жестоки, санкции их
примитивны — издевательство, увечье, побои, лишение жизни.
Какова причина возникновения этих «законов»? На фоне
повсеместного контроля, строгой регламентации всех отправлений
жизнедеятельности заключенные, чтобы вернуть самооценку, начинают раздвигать
установленные формальными законом и инструкциями рамки поведения, перекраивать
установленные порядки. Вопреки установленной законами организации отбывания
наказания начинается самоорганизация.
Личность не смогла утвердиться в нормальном обществе,
теперь она стремится к самоутверждению в новом мире. Активная созидательная
деятельность здесь не поможет. Признается лишь грубый захват, на­сильственный
дележ — и всегда за счет другого.
Но беспредел не допускается. Личность
сталкивается с определенной иерархией. Одно из явлений криминальной субкультуры
— стратифи­кация — социально-группо вое расслоение криминализированной
общности. Выделяющиеся группы отличаются сплоченностью и усматривают свое
предназначение в сохранении ценностей сообщества. Появляется реальная сила,
которая может принудить к исполнению правил поведения, а также правила
применения «своих» законов, порядок исполнения санкций неформальных «кодексов
поведения».
В местах лишения свободы существует
обостренный спрос на справедливость, понимаемой по своему, поэтому существует
потребность в защите нарушений справедливости. Лидеры сообщества берут на себя
эту важную роль. Остальные заключенные делегируют им право защиты
справедливости, отчего они превращаются в глашатаев общих настроений. Это
качество придает им вес.
Заключенные, которые решились на борьбу
за авторитет среди товарищей, уже самим этим фактом противопоставили себя
администрации, еще дальше отодвинулись от общества. Не удивительно, что активно
поддерживают неформальных лидеров, входят в их окружение заключенные с большими
сроками лишения свободы, проведшие в местах лишения свободы много лет. Они уже
порвали всяческие связи с обществом. Вместо этого у них свое собственное
сообщество, где сосредоточены все их интересы, все ценности. Причем это не
пассивное, а активное противостояние. Они открыто заявляют, что с обществом им
не по пути, что администрация мест лишения свободы — враг интересам сообщества,
что заключенные, сотрудничающие с администрацией, предатели интересов тюремного
братства.


Заключение
Фактически,
в настоящее время режим ИУ — это и средство реа­лизации наказания, и средство
исправления и перевоспитания. Теоретически, режим призван формировать у
осужденных навыки по­ложительного поведения. Однако в большинстве случаев режим
сводится лишь к комплексу правоограничений. Как показывает практика, одно лишь
поддержание режима почти не дает результата в смысле перевоспитания личности.
Установлено,
что пребывание в суровых тюремных услови­ях свыше пяти лет вызывает необратимые
изменения в психике человека. У лиц, отбывших длительное наказание, механизмы
социальной адаптации оказываются настолько нарушенными, что каждый третий из
них нуждается в помощи психотерапевта и даже психиатра.
Формируются
устойчивые негативные черты личности. Личностные деформации во многих случа­ях
становятся необратимыми.
В
теории наказание, являясь карой за совер­шенное преступление, осуществляется
для исправления и пере­воспитания осужденных и не имеет целью причинение физиче­ских
страданий или унижение человеческого достоинства. Но на самом деле пребывание в
местах лишения свободы, нечеловеческие условия жизни рушат последнюю надежду на
примирение осужденного с обществом. Окончательно закрепляется антисо­циальная
установка.
Понятие
стыда, совести, которые следовало бы реа­нимировать, окончательно исчезает из
сознания осужденного. Вынужденное пребывание в стадных условиях ведет к
примитивизации личности, ее крайнему огрублению.
В
тюрьме спасается лишь тот сильный и, в тоже время, гибкий человек, кто может
спасти свой внут­ренний мир, не вступая в острые конфликты с тюремным миром.
Но,
тем не менее, вполне возможно, что та система ИУ, которая сложилась в нашей
стране, — это вариант, наиболее соответствующий уровню нашего общества.


Список использованной литературы.
1. Еникеев М.И. Юридическая психология. М., 2000.
2. Хабаров А. Тюрьма — зона. М., 1996.
3. Гуров А.И. Профессиональная преступность. М., 1990.