Основные идеи русского космизма
Еще несколько лет назад понятие русского космизма брали неизменно в
кавычки как приблизительное образование, условность. Сейчас русский космизм
окреп в своих правах, обрел законное место в отечественном культурном
наследии. Однако объем и содержание этого понятия и стоящего за ним течения
философии остаются весьма расплывчатыми. Под космизмом часто понимают целый
поток русской, а то и мировой культуры, включающий в себя не только
философов и ученых, но и писателей, художников, представителей других
творческих профессий. Ведь связь человека и космоса была предметом изучения
уже первых древнегреческих мудрецов. Так в космисты недолго записать,
скажем, Гераклита с его вечноживущим космосом, который не создавали ни
боги, ни люди и который живет сам по себе.
Но ведь не случайно говорится именно о русском космизме. Именно в
нашей стране начиная с середины прошлого века, зародилось, а в ХХ веке
широко развернулось уникальное космическое направление научно-философской
мысли. Среди множества ученых и мыслителей, отдавших дань этому
направлению, мы должны в первую очередь выделить Н.Ф.Федорова,
К.Э.Циолковского и В.И.Вернадского. Конечно, этими именами плеяда русских
космистов далеко не исчерпывается. Так, в русской религиозной философии
конца XIX — начала XX вв. (В.С.Соловьев, П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков,
Н.А.Бердяев) также выделяется линия, близкая идеям русского космизма,
обращенная, по словам Н.А.Бердяева, “к активности человека в природе и
обществе”.
Чтобы избежать произвольного толкования термина “русский космизм” и,
следовательно, чрезмерного расширения числа последователей этого
направления, следует выделить главное в космизме. По мнению современного
специалиста по русскому космизму, автору многих работ, посвященных жизни и
творчеству Н.Ф.Федорова, С.Г.Семеновой принципиально новой чертой русского
космизма является идея активной эволюции, т.е. необходимости нового
сознательного этапа развития мира, когда человечество направляет его в ту
сторону, в какую диктует ему разум и нравственное чувство. Поэтому
С.Г.Семенова предлагает определять это направление философии не столько
космическим, сколько активно-эволюционным.
Человек для русских космистов — существо еще промежуточное,
находящееся в процессе роста, далеко не совершенное, но вместе с тем
призванное изменить не только окружающий мир, но и собственную природу.
Космическая экспансия человечества — только одна из частей этой грандиозной
программы. В русском космизме соединились в единое целое мысли о
преобразовании как макрокосма ( Земли, биосферы, космоса ), так и
микрокосма ( человека, как биологического отражения макрокосма ). Недаром
такое важное место в русском космизме занимают рассуждения о продолжении
болезней и смерти и, как логическое следствие, — о достижении бессмертия.
Вера в человека, гуманизм — одна из ярчайших черт русского космизма.
Родоначальником всей космической мысли в России был только в последние
годы раскрывающийся во всем многообразии творчества мыслитель второй
половины ХIX века Николай Николаевич Федоров. В советское время имя
Федорова было предано забвению, хотя до революции к его идеям обращались
самые видные из русских философов и деятелей культуры. Так, большое влияние
оставили встречи и беседы с Федоровым на творчество Л.Н.Толстого и
В.С.Соловьева; большие статьи с разбором философской концепции Федорова
оставили Н.А.Бердяев и С.Н.Булгаков. Уже после смерти философа в начале ХХ
века вышло двухтомное собрание его избранных трудов, озаглавленное
федоровскими учениками “Философия общего дела”. Мизерный тираж в несколько
сот экземпляров сразу же сделал труды Федорова библиографической редкостью,
однако и это не стало препятствием для распространения идей мыслителя. Так,
сильнейшее впечатление произвели работы Федорова на калужского учителя
К.Э.Циолковского, чье философское наследие во многом перекликается с
федоровскими идеями.
“Философия общего дела” открывала перед человечеством невиданные дали,
призывала к титаническим преобразованиям как в мире, так и внутри каждого
индивидуума. “В регуляции же, в управлении силами слепой природы и
заключается то великое дело, которое может и должно стать общим”, — писал
Федоров. Мыслитель так развивает свои идеи эволюции природы и человечества:
природная эволюция в своем все усложняющемся развитии привела к появлению
человеческого вида и сознания.
Человечество призвано всеобщим познанием и трудом овладеть стихийными
силами как вне, так и внутри себя, выйти в космос для его активного
преобразования и обрести новый, космический статус бытия, когда будут
побеждены болезни и сама смерть. Федоров говорит об “имманентном
(естественном) воскрешении” всех человеческих поколений. Это одна из
конечных и величайших задач человечества.
Чтобы достичь полного владычества над временем и пространством,
Н.Ф.Федоров ставит перед человечеством ряд задач. В их исторической
последовательности одной из первых должна была стать регуляция, по
выражению философа, “метеорических”, космических явлений. Причем начинать,
по Федорову, можно уже сейчас. В качестве примера реальной регуляции
природы Федоров приводил опыты общественного деятеля и ученого начала XIX
века В.Н.Каразина, выступавшего с конкретными проектами управления погодой.
От подобных, еще явно несовершенных опытов человечество, по мере увеличения
знаний, должно перейти к овладению всеми земными процессами, превратить
свою планету в полностью управляемый космический корабль.
Итак, для Федорова регуляция определяется как принципиально новая
ступень эволюции. Эволюция для Федорова — процесс пассивный, регуляция же
должна стать сознательно-волевым действием. Но не стоит причислять Федорова
к тем ученым, кто отвергал или недооценивал важность эволюционного
процесса. Наоборот. Признавая важность эволюции (хотя бы в происхождении
знания, к примеру), Федоров делает более далеко идущий вывод: существует
необходимость сознательного управления эволюцией, преобразования природы,
исходя из глубинных потребностей разума и нравственного чувства человека.
Регуляция для Федорова — широко продуманная идея. Так, уже
упоминавшиеся опыты Каразина или же удачные опыты, проведенные в конце XIX
века в Америке по вызыванию дождя с помощью взрывчатых веществ интересны
для Н.Ф.Федорова не в чисто академическом плане, а для конкретной
человеческой пользы. Так уж случилось, что американские опыты по вызыванию
дождя совпали с сильной засухой в России. Следствием засухи стали голод и
эпидемии во многих российских губерниях. И Федоров, откликаясь на злобу
дня, важнейшими задачами регуляции ставит решение продовольственного и
санитарного вопроса, которые вмещают в себя весь спектр задач человечества
в деле управления слепыми силами природы. “Голод и смерть происходят от
одних и тех же причин, а потому вопрос о воскрешении есть вопрос и об
освобождении от голода”, — писал Федоров. Санитарный вопрос философ
понимает как всеобъемлющий “вопрос об оздоровлении Земли, и притом всей, а
не какой-либо отдельной местности”.
Разрабатывая свой проект регуляции, Федоров с самого начала
подчеркивал неотделимость Земли от космоса, тонкую взаимосвязь
происходящего на нашей планете с целой Вселенной. “Условия, от коих зависит
урожай, или вообще растительная и животная жизнь на Земле, не заключаются
только в ней самой… весь метеорический процесс, от коего непосредственно
зависит урожай или неурожай… весь теллуросолярный процесс должен бы войти
в область сельского хозяйства”. “Единство метеорического и космического
процессов дает основание для расширения регуляции на Солнечную и другие
звездные системы для их воссоздания и управления разумом”.
Автором “Философии общего дела” сильно владеет чувство распахнутости
Земли в космические дали. “Труд человеческий не должен ограничиваться
пределами Земли, тем более что таких пределов, границ, и не существует;
Земля, можно сказать, открыта со всех сторон, средства же перемещения и
способы жизни в различных средах не только могут, но и должны изменяться”.
Неизбежность выхода человечества в космос рассматривается Федоровым
основательно, с самых различных сторон, от природных и социально-
экономических до нравственных. Аргументы “за” разнообразны: невозможность
достичь полной регуляции лишь в пределах Земли, зависящей от всего космоса,
который также изнашивается, сгорает; вместе с тем в бесконечных просторах
Вселенной разместятся мириады воскресших поколений, так что “отыскание
новых землиц” становится приготовлением “небесных обителей” отцам.
“Порожденный крошечной Землей зритель безмерного пространства должен
сделаться их обитателем и правителем”.
В философской и научно-популярной литературе сейчас много пишут о том,
что с наступлением эры космоса открывается реальная возможность
предотвратить в далеком будущем неизбежный конец человеческой цивилизации.
Федоров уже в конце XIX века видел единственный выход для человечества,
упирающегося в неотвратимый земной финал — истощение земных ресурсов при
все большем умножении численности населения, космическая катастрофа,
затухание Солнца и т.д., — в завоевании человечеством новых сред обитания,
в преобразовании сначала Солнечной системы, а затем и дальнего космоса.
“Во все периоды истории очевидно стремление, которое доказывает, что
человечество не может удовлетвориться тесными пределами Земли, только
земным”, — писал Федоров.
Только такая безбрежная, требующая дерзновения область деятельности,
как овладение космосом, привлечет к себе и бесконечно умножит энергию ума,
отваги, изобретательности, самоотверженности, всех совокупных человеческих
сил, которые сейчас расходуются на взаимную рознь или растрачиваются по
пустякам.
Федоров отмечает две фундаментальные ограниченности нынешнего
человека, тесно связанные между собой. “Ограниченность в пространстве
препятствует повсеместному действию разумных существ во все миры Вселенной,
а ограниченность во времени — смертность — одновременному действию
поколений разумных существ на всю Вселенную”.
Первая ограниченность — в пространстве, прикрепленность к Земле —
разрешается, по мысли Федорова, расселением в космосе, обретением
способности к “бесконечному перемещению”, вторая — во времени, наша
смертность — завоеванием бессмертного статуса бытия, восстановлением
погибших, умерших. “Борьба с разъединяющим пространством” для Федорова
“первый шаг в борьбе со всепоглощающим временем”. Ибо бессмертие возможно
только при условии преодоления изолированности нашей Земли от космоса при
одновременной регуляции космических явлений. Все проекты регуляции природы,
в том числе и космические, включены Федоровым в высшую цель достижения
бессмертного, преображенного статуса мира.
Взгляды Н.Ф.Федорова на активно-эволюционный процесс развития
человеческой цивилизации нашли своих последователей, как прямых, так и
опосредованных. Одним из них был замечательный ученый конца XIX — начала ХХ
веков, физик-теоретик Н.А.Умов. Умова смело можно причислить к
энциклопедистам в науке. По словам его ученика и биографа Н.А.Бачинского,
труды Н.А.Умова относятся “ко всем отделам физики и нередко захватывают и
сферу сопредельных наук”.
Но уникальность Умова как ученого в том, что наряду с научными
изысканиями и экспериментами, параллельно с выработкой новых и развитием
уже известных физических теорий его ищущая мысль формировала свое, цельное
и оригинальное мировоззрение, свой взгляд на эволюцию природы и космоса и
место в ней человека.
Попытаемся вкратце представить взгляды ученого на эволюцию вообще.
Явление жизни — всего лишь случайность, но, раз возникнув хрупким островком
в океане мертвой материи, именно она движет теперь судьбу Вселенной.
Обладая стройностью и увеличивая качество этой стройности во все новых и
новых живых существах, она гармонизирует мертвую материю и претворяет
рассеянную в пространствах энергию в органические ткани. Жизнь борется,
создает существа уже гораздо прочнее прежних, пестует нервную систему, ведь
она наиболее сложна, дифференцирована, а потому и стройна, упорядочена. И
наконец, в предельном усилии, в высшем творческом порыве живая материя
создает человека, который во всеоружии разума и научного знания,
нравственности и мощной способности к творчеству становится новым
противником энтропии, надежным кормчим эволюции.
Но кормчий этот менее всех живых существ приспособлен к природной
среде и не довольствуется ее “естественными предложениями”. Он создает себе
как бы “вторую природу” в искусственных орудиях, жилищах, машинах и т.п.
Ничего не получив от рождения, он все творит сам. Как не вспомнить тут
федоровское понимание сущности человека, что призван “все даровое обратить
в трудовое”.
Вероятно, теперь, спустя десятилетия, когда технический,
индустриальный путь стал понемногу обнаруживать таящиеся в нем
противоречия, а колоссальная мощь машины добилась прямо противоположного
тому, о чем мечтал Умов, т.е. предельно умалила человека,
продемонстрировала его бессилие, станет объективно яснее, что внешний
прогресс не способен радикально улучшить человеческую природу, не спасет ни
от физического несовершенства, ни от смерти. Да и самые умные и совершенные
машины все же лишь в малой степени организуют косные существа, а скорее,
разрушают живые. Но тогда, в начале века, на волне новых научных открытий и
головокружительных технических достижений мечта о победе над временем, над
человеческим несовершенством с помощью техники действительно воодушевляла
таких бескорыстных и чистых сердцем ученых, как Н.А.Умов.
Еще один мыслитель, чье имя неразрывно связано с русским космизмом —
К.Э.Циолковский. Творчество Циолковского напрямую берет свое начало в
работах Н.Ф.Федорова. Федорова недаром называют предшественником
космических идей Циолковского, провозвестником того направления, которое
получило название космизма, космической философии. В идеях “Философии
общего дела” было прямо предвосхищено многое из того, что впоследствии
конкретно разрабатывалось Циолковским. Достаточно взять для примера работу
Циолковского “Будущее Земли и человечества”. В ней он ярко воображает
наглядные картины самого процесса будущего преобразования планеты. Тут мы
найдем немало активно осуществляющихся федоровских проектов: и
метеорическую регуляцию, и широкое использование солнечной энергии, и
усовершенствование растительных форм. “Солнечная энергия теряется очень
незначительно, проходя через тонкий прозрачный покров оранжерей. Мы
избавлены от ветров, непогод, туманов, смерчей и их разрушительного
действия. Мы не имеем вредителей для растений и человека. Растения
утилизуют более 50% солнечной энергии, так как разумно подобраны и имеют
самые лучшие условия для своего существования”. Причем Циолковский считает,
что для выполнения всех своих грандиозных будущих задач человечество должно
умножиться в тысячу и более раз.
Только тогда оно сможет стать абсолютным хозяином почвы, океана.
воздуха и самого себя. В своей работе Циолковский разворачивает широкий
фронт многомиллионных трудовых армий, основной массированный удар которых
направляется на экваториальную область для ее хозяйственного освоения. Он
входит во все детали борьбы с экваториальными стихиями, вплоть до
постепенно передвигающейся тонкосетчатой ограды, в пространстве которой
истребляется дикая тропическая фауна и флора и культивируется полезная
человеку.
В “Философии общего дела” мы не найдем такой научно-фантастической
увлеченности, гипнотизирующей своим единственно возможным воплощением
грядущего. Федоров вырабатывает лишь основную схему, план “общего дела”,
ставит в общей принципиальной форме главную задачу человечеству. И в этом
смысле он более философ, чем Циолковский, для которого характерна особая
художественно-образная детализация предвосхищающей мечты.
Циолковский признает существующей и действующей во Вселенной одну
субстанцию и одну силу — материю в ее бесконечном превращении. Материи
свойственно усложняться в своем развитии. В отличие от Федорова,
Циолковский признает широчайшее распространение жизни в космосе, в разных
формах ( до крайне невероятных ) и на различных ступенях ее развития,
вплоть до самых совершенных, высокосознательных и бессмертных ее
представителей. У него сознательная жизнь буквально кишит во Вселенной. Не
говоря уже о бесчисленных планетах, разумные существа живут в эфире,
окружают солнца, звезды. Жизнь для Циолковского возникает и продолжается в
любых условиях. Сознательная жизнь не имеет никаких пределов и развивается
даже без всяких условий: без атмосферного давления, без кислорода, без
пищи, довольствуясь только солнечными лучами.
У Циоковского Вселенной свойственна такая организация, при которой она
под руководством совершеннейших, подобных богам существ объединяет между
собой ближайшие группы солнц, млечные пути, эфирные острова.
Для Циолковского человек — один из немногих далеко отставших меньших
братьев тех высокоорганизованных сознательных существ, которые преобладают
в космосе.
Напрашивается сравнение. Для Федорова человеческая личность — высшая
ценность и, следовательно, такая же ценность — ее бесконечная жизнь, причем
развитое нравственное чувство личности требует спасения всех погибших,
возвращения всех утраченных. Для Циолковского иначе: смерти, главного врага
федоровского человека, не существует. По-настоящему существуют только атомы-
граждане, что составляют мозг совершеннейших существ во Вселенной.
Но Федоров и Циолковский схожи в одном, в необходимости и возможности
выхода человека в космос и космическом расселении человечества.
Замечательно точны слова Циолковского: “Сначала неизбежно идут: мысль,
фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет, и уже в конце концов
исполнение венчает мысль”. Сам он решительно приступает ко второму этапу
этой последовательности, выводит ставшую теперь знаменитой формулу конечной
скорости движения ракеты, посвящает свое научное творчество техническому
обоснованию ракеты как пока единственного целесообразного снаряда для
космических путешествий. Свою веру в реальность полетов за пределы земной
атмосферы Циолковский основывал на расчетах для условий жизни в
невесомости, что ныне является обычной практикой космонавтики.
Интересно, что в начале 1920-х гг. наблюдается огромный общественный
интерес к космосу, к проблемам межпланетных сообщений, к идее овладения
стихийными силами природы.
Характерным для этого времени оказывается движение биокосмистов,
выступивших как раз с двумя неразрывно связанными лозунгами
“интерпланетаризма — завоевания космоса и иммортализма — осуществления
бессмертия личности”. Свой биокосмический максимализм они рассматривали как
достижение революции. Для них больба со смертью, с враждебными человеку
слепыми природными стихиями — продолжение борьбы за социальную
справедливость. Был выдвинут лозунг: “Пролетариат — победитель буржуазии,
смерти и природы”.
Движение биокосмистов было неоднородным и противоречивым, соединяя в
себе несоединимое: требование нравственного долга, конкретной терпеливой
работы в области регуляции природы, борьбы со старением и смертью и
анархического воспевания “божественной” свободы обретшего бессмертие
индивида.
Одна из наиболее серьезных ветвей космизма в 20-е гг. была
представлена последователями учения Федорова Н.А.Сетницким, А.К.Горским,
В.Н.Муравьевым, углублявшими наследие учителя в новом научном и культурном
контексте.
Так, философ В.Н.Муравьев вводит взгляды автора “Философии общего
дела” на труд в теоритические поиски существовавшего в те годы Центрального
института труда. В своей книге “Овладение временем” Муравьев, отправляясь
от новых достижений в биологии, медицине, а также физике и математике,
стремится к обоснованию идей космической экспансии, преодоления смерти и
возвращения к жизни погибших.
К 1930-м гг. представители космической, активно-эволюционной семьи
идей начинают подвергаться разного рода преследованиям. Н.А.Сетницкий был
расстрелян, В.Н.Муравьев и А.К.Горский погибли в ссылке. Нападки, обвинения
в идеализме и враждебности его идей социализму обрушиваются на ученого с
мировым именем В.И.Вернадского.
Огромен и конкретен научно-философский вклад В.И.Вернадского в
космизм, это можно в определенном смысле уподобить прочному фундаменту,
ставящему на почву реальности дерзновенные проекты и идеи его
предшественников, которые без него могут обернуться прекрасными воздушными
замками.
Идеи Вернадского о космичности жизни, о биосфере ( сфере жизни ) и
ноосфере ( сфере разума ) своими дальними творческими корнями уходят в
новую, начавшуь активно создаваться с конца XIX — начала XX века
философскую традицию осмысления жизни и задач человека как вершинного ее
порождения.
Идея эволюции, сформулированная Дарвином и его последователями, давала
человечеству шанс для дальнейшего развития. Причем научная мысль, исходя из
теории эволюции, работала в двух направлениях. С одной стороны, примитивно
понимаемая эволюция сулила лишь доведенный до логического конца
естественный отбор, при котором выживает сильнейший и умнейший за счет
слабого. Но была и другая точка зрения на проблему эволюции, которой и
придерживался Вернадский, обосновывавшая самодостаточную и высшую ценность
человеческой личности.
Вернадский является одним из основателей теории ноосферы, которая
стала важнейшим вкладом в учение космизма. Ноосфера — это сфера разума. Она
стала формироваться одновременно с появлением мышления у человека, с
началом накопления информации в обществе и практического ее использования.
Человек, существо, наделенное разумом и волей, действует в мире с самого
его появления как творец и преобразователь, как вольный или невольный
зодчий “сферы разума”. Она потому так и называется, что ведущую роль в ней
играют реалии разума: творческие открытия, духовные, художественные,
научные идеи, которые материально осуществляютс в преобразованной природе,
постройках, орудиях и машинах, научных и творческих комплексах,
произведениях искусства и т.д. Таким образом, на Земле создана новая
искусственная оболочка: биосфера, радикально преобразованная трудом и
творчеством человека. Но, как всем нам хорошо известно, это преобразование
тем не менее далеко не всегда было по-настоящему разумным, зачастую носило
хищнический характер, неукротимо и жадно потребляя природу, ее ресурсы. Да
и ноосферный информационный поток содержит в себе, в числе прочего,
идеологии и концепции антигуманные, ложные, осуществление которых или уже
приносило колоссальные бедствия Земле, или грозит еще большими, вплоть до
гибели всего человечества и биосферы.
Человек в своих антропологических, социальных исторических гранях
существо еще далеко не совершенное, в определенном смысле “кризисное”.
Вместе с тем существует идеал и цель высшего, духовного Человека, тот
идеал, который и движет им в стремлении превозмочь собственную природу. Так
и создание человека — ноосфера — есть и еще достаточно дисгармоничная,
находящаяся в состоянии становления реальность, и вместе с тем высший идеал
этого становления.
Вернадский как ученый-натуралист много сделал для объективного
изучения складывающейся в геологическом и историческом времени реальности
ноосферы; выдающийся мыслитель, он предвидел сущность “ноосферы как цели”,
ее задачи и движущие силы.
Предшественники Вернадского уже создали общефилософское представоение
о том, какие изменения порядка вещей происходят от вторжения человека в
природу. Это представление Вернадский ставит на точную научную основу,
введя понятие культурной биогеохимической энергии. В целом биогеохимическая
энергия — свободная энергия, образуемая жизнедеятельностью природных
организмов и вызывающая миграцию химических элементов биосферы. С
появлением человека, по Вернадскому, создается “новая форма власти живого
организма над биосферой”, дающая возможность полностью преобразить и
одухотворить природу.
В ХХ веке, по мысли ученого, возникли факторы перехода к ноосфере.
Первый из этих факторов — вселенскость человека, то есть “полный захват
человечеством биосферы для жизни”. Второй, быть может, решающий для
созданияноосферы — единство человечества. Это задача пока еще для будущего,
однако уже идет процесс создания общечеловеческой культуры, различные
уголки Земли связаны средствами транспорта и связи. Наконец, третий фактор
— возможность влияния народных масс на ход государственных и общественных
дел.
И, разумеется, то, что было в центре раздумий и надежд Вернадского, —
рост науки, превращение ее в мощную “геологическую силу”, главную силу
создания ноосферы. Научная мысль — такое же закономерное естественное
явление, возникшее в ходе эволюции живого вещества, как и человеческий
разум, и она не может, по глубочайшему убеждению ученого, ни повернуть
вспять, ни остановиться.
Научными фактами, эмпирическими обобщениями Вернадский доказывает:
идти против эволюции, против нового и объективно неизбежного сознательного,
разумного ее этапа, преобразующего мир и природу самого человека, —
неразумно и бесполезно. Он дает обоснованную надежду на будущее. Но чтобы
жить дальше и выполнять свою великую космическую функцию авангарда живого
вещества, человечеству требуется непрерывно восходить, следуя в этом
законам эволюции.
Особый вклад в развитие русского космизма внес А.Л.Чижевский,
выдающийся ученый, основатель гелио- и космобиологии. Космическая биология
изучает зависимость всех функций живого от деятельности Солнца и шире — от
состояния космоса; эта новая наука у Чижевского детализировалась в
различные отрасли — космомикробиологию, космоэпидемологию, и каждая из них
была результатом огромной работы ученого.
Но все же самым оригинальным ядром исследований Чижевского стала
теория гелиотараксии ( от гелиос — Солнце и тараксио — возмущаю ); ее
основной закон, сформулированный ученым в 1922 году, утверждает, что
“состояние предрасположения к поведению человеческих масс есть функция
энергетической деятельности Солнца”.
Вспомним еще одного крупного советского ученого, долгие годы
возглавлявшего Академию наук Белорусской ССР, — В.Ф.Купревича, который
незадолго до смерти в 1969 году выступил в периодической печати с идеями,
близкими федоровским взглядам на жизнь и смерть.
Купревич стоит на той точке зрения, что смерть не изначальна в
природе, она явилась приспособительным средством, выработанным в прцессе
эволюции для более быстрого совершенствования рода под действием
естественного отбора. Но в человеке этот механизм непросто исчерпывает
себя, через него уже не достигается прогресса, ибо вступает активная,
преобразующая мир и себя сила — разум, по самой своей сути требующий
бесконечного личностного совершенствования. Смена поколений превращается в
анахронизм. Породив сознание, природа создает предпосылки остановки
процесса естественного отбора и, сооьветственно, смерти. Достижение
бессмертия для Купревича — не самоцель человечества, а средство покорения
окружающего пространства. “Смертный человек бросает вызов времени и
пространству. Он выходит один на один против бесконечной Вселенной, чтобы
обрести тайну вечной жизни”, — писал Купревич.
Вся активно-эволюционная мысль — от мечты, выраженной в “Философии
общего дела” Н.Ф.Федорова до учитывающих реальную последовательность дел
ноосферных идей Вернадского — работает на задачи, касающиеся внутренне-
биологического прогресса человека. Когда Вернадский говорит о принципиально
новых “общечеловеческих действиях и идеях”, которые возникли в ХХ веке как
одна из предпосылок перехода от биосферы к ноосфере, он имеет в виду
“проблему сознательного регулирования размножения, продления жизни,
ослабления болезней для всего человечества”, считая при этом, что тут
только начало и “остановлено это движение быть не может”.
Выступая против “примата математических, астрономических и физико-
химических наук, вытекающего из современного научного “построения
мироздания””, В.И.Вернадский выдвигал на первое место науку о жизни в самом
широком ее значении. Тем самым совершалась как бы гуманизация научной
картины мира, причем в ноосферном ее смысле. И свою биогеохимию Вернадский
недаром включал в то течение мысли, которое видит “признаки гегемонии
биологических наук в научных построениях в ближайшем будущем”. Активно-
эволюционные мыслители сумели соединить заботу о целом, о Земле, биосфере,
космосе, с пониманием запросов высшей ценности — конкретного человека,
носителя разума. Гуманизм, не прекраснодушный, а основанный на глубоком
знании, вытекающий из целей и задач самой природной, космической эволюции,
мировоззренческий оптимизм свойственнен всему этому семейству идей.
В заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть общие родовые черты
космического, активно-эволюционного направления философского и научного
поиска, осуществленного в России в последние десятилетия. Прежде всего, это
понимание восходящего характера эволюции, роста в ней разума и признание
необходимости нового, сознательно-активного ее этапа, получающего различные
названия — от “регуляции природы” до ноосферы.
Утверждается и несовершенство, “промежуточность” нынешней природы
человека, но вместе — и высокое его достоинство, преобразовательная роль в
мироздании. Возникает новый взгляд на человека как не только на
исторического социального деятеля, биологический субъект, но и на существо
эволюционизирующее, космическое.
Вместе с тем субьектом планетарного и космического преобразоватеотного
действия признается не отдельный человек, а сборная совокупность
сознательных, чувствующих существ, все человечество в единстве своих
поколений.
Течение русского космизма имеет значение общечеловеческое, оно дает
глубокую теорию, поразительные предвосхищения, глядящие не только в
современные, но и в значительно более далекие времена. В наши дни,
озабоченные поисками принципиально нового типа мышления, которое могло бы
открыть горизонты коллективной, планетарной надежде, наследие русских
космистов приобретает особую притягательную силу.Список использованной литературы:
Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и
начала ХХ века // О России и русской философской культуре. М.,1990.
Вернадский В.И. Размышления натуралиста: Научеая мысль как планетное
явление. М.,1977.
Ноосфера / Сб. Вып.3. М.,1989.
Русский космизм / Сб. М.,1993.
Семенова С.Г. Николай Федоров: Творчество жизни. М.,1990.
Федоров Н.Ф. Сочинения в 2-х тт. М.,1995.
Циолковский К.Э. Грезы о земле и небе. Тула,1986.
