1. Документы: «Русская Правда» П. Пестеля и
«Конституция» Н. Муравьева. На основании анализа документов выделить как
общее, так и различия в представлениях авторов о путях развития РоссииВ 1816 г. В Петербурге молодые
офицеры-дворяне создали первое русское тайное революционное общество под
названием «Союз спасения». Через несколько лет образовалось два тайных
революционных общества – «Северное» с центром в Петербурге и «Южное» на
Украине, где служило много офицеров, членов тайного общества.В Северном обществе главную роль играли Никита
Муравьев, Сергей Трубецкой, а позже известный поэт Кондратий Рылеев, сплотивший
вокруг себя боевых республиканцев. В Южном обществе главным руководителем был
полковник Павел Пестель.Первые русские революционеры хотели поднять революционное
восстание в войсках, свергнуть самодержавие, отменить крепостное право и
всенародно принять новый государственный закон – революционную конституцию.Было решено выступить в момент смены императора
на престоле. После смерти Александра I возникло междуцарствие правительственный
кризис, выгодный для революционеров.Декабристы тщательно разработали свои планы.
Прежде всего они решили помешать войскам и Сенату принести присягу новому царю.
Затем хотели войти в Сенат и потребовать опубликовать всенародный манифест, в
котором будет объявлено об отмене крепостного права и 25-летнего срока
солдатской службы, о даровании свободы слова, собраний, вероисповедания и о
созыве учредительного собрания выбранных народом депутатов. Депутаты должны
были решить, какой строй установить в стране, и утвердить ее основной закон – конституцию.
Если бы Сенат не согласился обнародовать революционный манифест, было решено
принудить его к тому силой. Восставшие войска должны были занять Зимний дворец
и Петропавловскую крепость, царскую семью должны были арестовать. В случае
необходимости предполагалось убить царя. Тем временем, так думали декабристы,
со всех сторон съедутся в Петербург избранные по губерниям депутаты. Рухнет
самодержавие и крепостничество.Начнется новая жизнь освобожденного народа.
Для руководства восстанием был избран диктатор –
старый член общества, гвардии полковник князь Сергей Трубецкой, один из его
основателей.Но не все задуманное свершилось. Удалось поднять
на восстание не все намеченные полки. Среди восставших не оказалось
артиллерийских частей. Диктатор Трубецкой изменил восстанию и не явился на
площадь. Восставшие войска выстроились перед пустым зданием Сената – сенаторы
уже принесли присягу и разъехались. Привлечь к восстанию народ декабристы
побоялись: он мог бы пойти дальше, чем они рассчитывали. Главное в том, что
декабристы были далеко от народа. Они страшились восставшего народа и «ужасов
французской революции». А дальше царская картечь положила конец первому
русскому революционному восстанию.Целью данной работы является анализ проектов
конституций П.И. Пестеля и Н.М. Муравьева.Русская Правда П.И. Пестеля
Пестель был сторонником диктатуры Временного
верховного правления во время революции, считал диктатуру решающим условием
успеха. Диктатура, по его предположениям, должна была длиться 10–15 лет. Его
конституционный проект «Русская Правда» был наказом Временному верховному
правлению, обличенному диктаторской властью. Полное название этого проекта
гласит: «Русская Правда, или Заповедная Государственная Грамота Великого Народа
Российского, служащая заветом для усовершенствования Государственного
устройства России и содержащая верный наказ как для народа, так и для
Временного Верховного Правления».Работа Пестеля над конституционным проектом
длилась почти десять лет. Его конституционный проект показал, что он был в
курсе движения политической мысли своего времени.Конституционный проект Пестеля не только
многократно обсуждался на заседаниях и съездах руководителей Южного общества,
но и к самой работе над текстом проекта привлекались отдельные члены общества.
Речь шла не только о стиле в узком смысле слова, но и о содержании; вносили
свои поправки и другие декабристы. На Киевском съезде 1823 года основные
положения «Русской Правды» были обсуждены и единогласно приняты руководителями
Южного общества. Таким образом, «Русская Правда», представляя собой плод
огромного личного труда Пестеля, в то же время является идейным памятником
целой революционной организации, обсужденным и принятым единогласно. Это – крупнейший
памятник революционного прошлого первой четверти XIX века.Революцию нельзя было, по его мнению, успешно
совершить без готового конституционного проекта.Особенно тщательно разработал Пестель мысль о
Временном верховном революционном правлении, диктатура которого, по Пестелю,
была оплотом от «ужасов безначалия» и «народных междоусобий», которых он хотел
избежать.«Русская Правда», – писал Пестель в своем
конституционном проекте, – есть наказ или наставление Временному верховному
правлению для его действий, а вместе с тем и объявление народу, от чего он
освобожден будет и чего вновь ожидать может… Она содержит обязанности, на
верховные правления возлагаемые, и служит для России ручательством, что
Временное правление единственно ко благу Отечества действовать будет.
недостаток в таковой грамоте ввергнул многие государства в ужаснейшие бедствия
и междоусобия, потому что в оных правительство действовать всегда могло по
своему произволу, по личным страстям и частным видам, не имея перед собою
ясного и полного наставления, коим бы обязано было руководствоваться, и что
народ между тем никогда не знал, что для него предпринимают, никогда не видел
ясным образом, к какой цели стремятся действия правительства… «В «Русской
Правде» намечалось 10 глав: первая глава – о границах государства; вторая – о
различных племенах, Российское государство населяющих; третья – о сословиях
государства; четвертая – «о народе в отношении к приуготовленному для него
политическому или общественному состоянию»; пятая – «о народе в отношении к
приуготовленному для него гражданскому или частному состоянию»; шестая – об
устройстве и образовании верховной власти; седьмая – об устройстве и
образовании местной власти; восьмая – об «устройстве безопасности» в
государстве; девятая – о правительстве в отношении к устройству благосостояния
в государстве; десятая – наказ для составления государственного свода законов.
Кроме того, в «Русской Правде» имелось введение, говорившее об основных
понятиях конституции и краткое заключение, содержавшее «главнейшие определения
и постановления, Русскою Правдою учиненные».По свидетельству Пестеля, написаны и
окончательно отделены были лишь две первые главы и большая часть третьей,
четвертая и пятая главы были написаны начерно, а последние пять глав вовсе
написаны не были, материал к ним остался лишь в виде черновых подготовительных
отрывков. Поэтому приходится привлекать добавочный материал для того, чтобы
составить представление о конституционном проекте Пестеля в целом: показания о «Русской
Правде», данные Пестелем и другими членами тайного общества на следствии, а
также краткое изложение основных начал «Русской Правды», продиктованное
Пестелем декабристу Бестужеву-Рюмину.Разберем, прежде всего, вопрос о том, как
разрешался в проекте Пестеля вопрос о крепостном праве, а затем перейдем к
вопросу об уничтожении самодержавия. Это два основных вопроса политической
идеологии декабристов.Пестель чрезвычайно и высоко ценил личную
свободу человека, будущее России, по Пестелю, – это общество прежде всего лично
свободных людей. «Личная свобода, – говорится в «Русской Правде», – есть первое
и важнейшее право каждого гражданина и священнейшая обязанность каждого
правительства. На ней основано все сооружение государственного здания, и без
нее нет ни спокойствия, ни благоденствия».Освобождение крестьян без земли, то есть
предоставление им только личной свободы, Пестель считал совершенно
неприемлемым. Он полагал, например, что освобождение крестьян в Прибалтике, при
котором они получили земли, есть лишь «мнимое» освобождение.Пестель стоял за освобождение крестьян с землей.
Его аграрный проект подробно разработан в «Русской Правде» и представляет
значительный интерес.В своем аграрном проекте Пестель смело объединил
два противоречивых принципа: с одной стороны, он признавал правильным, что «земля
есть собственность всего рода человеческого», а не частных лиц и поэтому не
может быть частной собственностью, ибо «человек может только на земле жить и
только от земли пропитание получать», следовательно, земля – общее достояние
всего рода человеческого. Но, с другой стороны, он признавал, что «труды и
работы суть источники собственности» и тот, кто землю удобрил и – 4 обработал,
имеет право владеть землей на основе частной собственности, тем более что для
процветания хлебопашества «нужно много издержек», и их согласится сделать
только тот, который «в поной своей собственности землю иметь будет».Признав за правильные оба противоречивых
положения, Пестель положил в основу своего аграрного проекта требование
разделения земель пополам и признания каждого из этих принципов лишь в одной из
половин разделенной земли.Вся обрабатываемая земля в каждой волости «так
предполагалось называть наиболее мелкое административное подразделение будущего
революционного государства» по проекту Пестеля делится на две части: первая
часть является общественной собственностью, ее нельзя ни продавать, ни
покупать, она идет в общинный раздел между желающими заниматься земледелием и
предназначена для производства «необходимого продукта»; вторая часть земли
является частной собственностью, ее можно продавать и покупать, она
предназначена для производства «изобилия». Часть общинная, предназначенная для
производства необходимого продута, делится между волостными общинами.Каждый гражданин будущей республики обязательно
должен быть приписан к одной из волостей и имеет право в любое время
безвозмездно получить причитающийся ему земельный надел и обрабатывать его. Это
положение должно было, по мнению Пестеля, гарантировать граждан будущей
республики от нищенства, голода, пауперизма. «Каждый россиянин будет совершенно
в необходимом обеспечен и уверен, что в своей волости всегда клочок земли найти
может, который ему пропитание доставит и в коем он пропитание сие получать
будет не от милосердия ближних и не оставаясь в их зависимости, но от трудов,
кои приложит для обрабатывания земли, ему самому принадлежащей яко члену волостного
общества наравне с прочими гражданами. Где бы он ни странствовал, где бы счастья
ни искал, но все же в виду иметь будет, что ежели успехи стараниям изменят, то
в волости своей, в сем политическом своем семействе, всегда пристанище и хлеб
насущный найти может». Волостная земля общинная земля. Крестьянин или вообще
любой гражданин в государстве, получивший земельный надел, владеет им на
общинном праве, не может ни дарить его, ни продавать, ни закладывать.Вторая часть волостных земель, предназначенная
для производства «изобилия», находится в частной собственности, частью же может
принадлежать и государству. Лишь эти земли могут покупаться и продаваться. Казенная
доля этой земли также может быть продана: «Казна является в отношении к казенной
земле в виде частного человека, и потому продавать казенные земли право имеет».
Каждый россиянин, желающий расширить свое земельное хозяйство, может прикупить
землю из этой второй части земельного фонда.Для осуществления своего аграрного проекта
Пестель считал необходимым отчуждение помещичьей земли при частичной ее
конфискации. Иначе его проект и не мог быть осуществлен: – 5 ведь в каждой
волости надо было отдать во владение крестьян половину земли, эта земля
отчуждалась от ее владельцев, в первую очередь от помещиков. Имело место
отчуждение земли за вознаграждение, имело место и безвозмездное отчуждение,
конфискация. «Если у помещика имеется 10000 десятин земли или более, тогда
отбирается у него половина земли без всякого возмездия», – говорится в одном
незаконченном отрывке «Русской Правды», озаглавленном «дележ земель». Если у
помещика имелось менее 10000, но не более 5000 десятин, то тогда половина земли
у него тоже отбиралась, но за нее давалось «возмездие» – или денежного
характера, или земля где-нибудь в другой волости, но с тем условием, чтобы
общее количество десятин у него не превышало 5000. Таким образом, помещичье
землевладение (при полном уничтожении крепостного права!) все же частично
сохранялось. Беспощадно сметая устои феодально-крепостного общества, стремясь
глубоко перестроить государство на буржуазный лад, Пестель тем не менее не
решался отстаивать лозунг передачи всей земли крестьянам.Пестель доказывал антинародность самодержавия: «прежняя
верховная власть (для Пестеля она в момент составления «Русской Правды» была
теперешней!) довольно уже доказала враждебные свои чувства протову народа
русского».Самодержавие в России по проекту Пестеля
решительно уничтожалось. Уничтожался не только самый институт самодержавия, но
и физически истреблялся весь царствующий дом: Пестель был сторонником
цареубийства, казни всех без исключения членов царского дома в самом начале
революции.«Русская Правда» провозглашала республику.
Шестая глава «Русской Правды», по свидетельству Пестеля, еще не была написана;
в ней и должно было говориться об организации верховной власти. Но была ли эта
глава не написана или была она просто уничтожена, неизвестно. Мы не имеем
изложения этого вопроса в «Русской Правде». Общие республиканские установки
Пестеля наиболее ясно сформулированы в «Государственном завете» – кратком
изложении его конституции и в показаниях Пестеля на следствии: «Я сделался в
душе республиканец и ни в чем не видел большего благоденствия и высшего
блаженства для России, как в республиканском правлении». Пестель и его
единомышленники «входили в восхищение и, сказать можно, в восторг», когда
представляли себе «живую картину счастья, коим бы Россия по нашим понятиям
тогда пользовалась», – так показывал Пестель.Пестель – сторонник идей революционной верховной
власти народа: «Народ российский не есть принадлежность какого-либо лица или
семейства. Напротив того, правительство есть принадлежность народа, и оно
учреждено для блага народного, а не народ существует для блага правительства».Все сословия в государстве должны были быть
решительно уничтожены и слиты «в единое сословие гражданское». Никакая группа
населения не могла отличаться от другой какими-либо социальными привилегиями.
Дворянство уничтожалось вместе с другими сословиями, и все россияне объявлялись
одинаково «благородными», т.е. «рожденными во благо». Объявлялось – 6 равенство
всех перед законом и признавалось «неоспоримое право» каждого гражданина участвовать
в государственных делах.Гражданского совершеннолетия россиянин по
конституции Пестеля достигал в возрасте 20 лет. Все граждане мужского пола,
достигшие этого возраста, получали избирательные права (женщины избирательных
прав не имели). В конституции Пестеля отсутствовал какой бы то ни было
имущественный ценз; враг «аристократии феодальной», Пестель был не меньшим
врагом «аристократии богатств», т.е. политических цензовых преимуществ, которые
получали капиталисты-собственники в некоторых буржуазных государствах. Чтобы
избрать и быть избранным, надо было быть лишь совершеннолетним гражданином
Российской республики. Пестель предполагал, что избиратели отдадут предпочтение
более просвещенным людям, но ценза грамотности у него в конституции не было: и
грамотный и неграмотный имели одинаковое право голосования.Пестель был врагом всякого федерального
устройства и сторонником единой и нераздельной республики с сильной
централизованной властью.Республика Пестеля делилась на губернии или
области, которые в свою очередь делились на уезды, а уезды – на волости.
Ежегодно в каждой волости должно было собираться общее волостное собрание всех
жителей, так называемое земское народное собрание, которое выбирало своих
депутатов в различные «на местные собрания», т.е. местные органы власти, а
именно:1. в свое на местное волостное собрание, 2. в
свое на местное уездное собрание, 3. в свое на местное окружное или губернское
собрание. В эти три органа власти выборы были прямые. «Из всего явствует, – пишет
Пестель, что все на местные собрания как волостные, так и уездные и окружные
или губернские будут состоять из членов, назначенных в оные прямо и
непосредственно от земских собраний, чем самым и будут все члены всех на
местных собраний по всей точности и в полной мере самим народом избираемы».
Главой на местного волостного собрания был выборный «волостной предводитель», а
главой уездного и губернского на местных собраний – «выборные посадники».Компетенция на местных собраний была довольно
широкой: они выслушивали отчеты исполнительных органов власти в волости, уезде,
губернии – волостных, уездных и земских правлениях, принимали и рассматривали
жалобы на местное начальство, выбирали новых чиновников местного управления и
утверждали прежних, и вообще занимались всеми делами местного значения, «до
волости или уезда касающимися». Окружные на местные собрания выбирали, кроме
того, представителей в высший законодательный орган власти – Народное вече.
Таким образом, выборы в верховный орган власти в республике Пестеля намечались
двухстепенные.Народное вече являлось органом верховной
законодательной власти в государстве, оно было однопалатным: принципа
двухпалатной системы Пестель не признавал. Исполнительная власть в государстве
вручалась Державной думе.Народное вече предполагалось составить из
народных представителей, выбранных на пять лет. Каждый год переизбиралась одна
пятая часть Народного веча. Председатель выбирался ежегодно вновь из членов,
пребывающих в составе Народного веча последний год. Только Народное вече имело
право издавать законы, объявлять войну и заключать мир.Никто не имел права роспуска Народного веча, так
как оно представляло «волю» и «душу» народа в государстве.Державная дума состояла из пяти членов,
избранных Народным вечем на пять лет. Ежегодно один из членов Державной думы
выбывал из ее состава ввиду истечения своего срока и заменялся другим по
выбору. Председателем Державной думы являлся то ее член, который заседает в ней
последний (пятый) год.Кроме законодательной и исполнительной власти
Пестель выделял власть блюстительную, которая должна была контролировать точное
исполнение конституции в стране и следить за тем, чтобы законодательная и
исполнительная власти не выходили из пределов, поставленных им законами.Центральным органом блюстительной власти был
намечен по конституции Пестеля Верховный собор, который должен был состоять из
120 членов, вызывавшихся «боярами» и избиравшихся пожизненно. Верховный собор
назначал, кроме того, главнокомандующего армией во время войны.Столицей Российской республики по «Русской Правде»
должен был стать Нижний Новгород. Он намечался в качестве столицы по пяти
причинам: во-первых, он был расположен в центре страны; во-вторых, находился на
удобных торговых путях (на Волге); в-третьих, Макарьевской ярмаркой он соединял
Европу с Азией в сухопутных торговых отношениях; в-четвертых, «освобождение
России от ига иноплеменного через Минина и Пожарского из сего города произошло»;
в-пятых, «все воспоминания о древности нижегородской дышат свободою и прямой
любовью к Отечеству, а не к тиранам его».Конституция Пестеля провозглашала буржуазный
принцип священное и неприкосновенное право собственности. Она объявляла полную
свободу занятий для населения, свободу книгопечатания и вероисповедания. За
содержание печатных изданий виновные отвечали только пред судом. Каждая вера
могла свободно исповедоваться в государстве, но запрещались некоторые
религиозные обычаи, например многоженство у мусульман. Сословный суд,
разумеется, отменялся и вводился гласный суд присяжных заседателей, равный для
всех граждан.Пестель был сторонником широкого развития
промышленности в стране, хотя утопическое наделение всех граждан землей мешало
бы в его будущей республике образованию пролетариата.Он был врагом всякого принуждения в
промышленности, считая, что «одни вольнонаемные работники должны бы при всяких
заводах быть употребляемы».Пестель отстаивал самую широкую и неограниченную
свободу торговли. Границы Российской республики должны были по конституционному
проекту раздвинуться до своих «естественных пределов». Взгляды Пестеля на
национальный вопрос были своеобразны и носили на себе печать дворянской
ограниченности. Права отделения от Российского государства других
национальностей Пестель не признавал: все народы, населявшие Россию, должны
были, по его мнению, слиться в единый русский народ и потерять свои
национальные особенности. Пестель не понимал значения национального развития
угнетенных народов и не сумел найти путей к разрешению национального вопроса.
Правда, формально русский народ не имел каких-нибудь преимуществ перед
нерусскими народностями, по конституции Пестеля; все жители России независимо
от национальности получали одинаковые политические права. Но в этой же
конституции намечались жестокие меры против «буйных» кавказских народов. «Русская
Правда» предлагала «разделить все сии кавказские народы на два разряда – мирные
и буйные. Первых оставить в их жилищах и дать им российское правление и
устройство, а вторых силою переселить во внутренность России, раздробив их
малыми количествами по всем русским волостям». Пестель считал желательной и
христианизацию нерусских народов, и вселение на земли других национальностей
русских колонистов.Что касается польского вопроса, то Пестель
признавал за Польшей право отделения от России, но при следующих условиях: в
Польше должна произойти революция, уничтожающая феодальное угнетение крестьян и
сословий, должна быть провозглашена республика на тех же основаниях, что и в
России, по принципам «Русской Правды» ‘, со всеобщим избирательным правом, «дележом
земли» и пр. После этого Польская республика получала право на самостоятельное
политическое существование, отделялась от России, но сохраняла с ней самый «тесный
союз» на мирное и военное время, «вследствие коего бы Польша обязалась все войско
свое присоединить на случай войны к российской армии, дабы тем в полной мере
доказать, что чувства искренней дружбы и преданности к России питает т питать
будет». План отделения Польши введен был в «Русскую Правду» «в предположении,
что Польша заслужит самостоятельную независимость поступками своими и образом
своего действия в роковое время Российского возрождения и государственного
преобразования».Таков был конституционный проект Пестеля – «Русская
Правда». Это был революционный проект буржуазного переустройства крепостной
России. Он уничтожал крепостное право и самодержавие, учреждал республику
вместоотсталого абсолютистского государства. На нем
лежит некоторая печать дворянской ограниченности, но в целом от представляет
собой своеобразный план сильного продвижения вперед отсталой феодально-крепостной
России. Это был самый решительный, радикальный из конституционных проектов,
созданных революционерами-дворянами.Конституция Никиты Муравьева
Конституция Никиты Муравьева использовала опыт
Западной Европы. Но она являлась плодом самостоятельного политического
творчества на основе переработки западноевропейского и американского
политического опыта и применения его к русской действительности. Никита
Муравьев был глубоким знатоком современной ему политической литературы,
интересовался историей и сам являлся автором работ исторического характера,
например разбора «История Государства Российского» Н.М. Карамзина,
«истории…» Суворова и других работ.Конституция Никиты Муравьева в отличие от «Русской
Правды» Пестеля не была обсуждена всем Северным обществом, не была
проголосована и принята всей организацией.Работая над конституцией в 1821 и последующие
годы, Никита Муравьев уже отошел от прежних республиканских воззрений. Он в это
время склоняется к идее конституционной монархии. Тот сдвиг право, который
произошел около 1821 года в политических взглядах Никиты Муравьева, нашел яркое
отражение в его конституции. Прежние республиканские воззрения сменились
конституционно-монархическими Классовая дворянская ограниченность сказалась,
прежде всего, в разрешении вопроса о крепостном праве. Никита Муравьев в своей
конституции объявлял освобождение крестьян от крепостной зависимости, но
одновременно выводил положение: «Земли помещиков остаются за ними». По его
проекту крестьяне освобождались без земли. Лишь в последнем варианте своей
конституции он под давлением критики товарищей сформулировал положение о
незначительном наделении землей: крестьяне получали усадебные участки и сверх
этого по две десятины на двор в порядке общинного владения. Конституция Никиты
Муравьева характеризовалась высоким имущественным цензом: только земельный собственник
или владелец капитала имел право полностью участвовать в политической жизни
страны, избирать и быть избранным. При этом землевладелец сначала ценился
Никитой Муравьевым вдвое «дороже» капиталиста. Позже Никита Муравьев отказался
от двойного ценза и ввел один общий ценз для избирателей – 500 рублей. Лица, не
имевшие движимости или недвижимости на эту сумму, не могли участвовать в
выборах. Лица, избираемы на общественные должности, должны были обладать еще
более высоким имущественным цензом: лишь при выборах низшего представителя
местного управления – волостного старшины – отсутствовало требование
имущественного ценза; к этим выборам допускались «все граждане, без изъятия и
различия». Но для других выборных должностей ценз сохранялся и был тем
значительнее, чем выше была должность; он доходил в некоторых случаях до 60
тыс. рублей серебром.Женщины по конституции Никиты Муравьева, как и
по конституции Пестеля, были лишены избирательного права. Кроме того, Никита
Муравьев был намерен ввести образовательный ценз для граждан Российского
государства. Избирательные – 10 права получали лица, достигшие 21 года. Через
двадцать лет после принятия конституции предполагалось ввести обязательное
требование грамотности избирателя: неграмотный лишался избирательных прав. Так
как образование можно было получать только за плату, введение ценза грамотности
было еще одним предпочтением материально состоятельных избирателей несостоятельным.
Сверх этого конституция Никиты Муравьева вводила еще ценз оседлости: кочевники
не имели избирательного права.Крестьянин-общинник не считался, согласно
проекту Никиты Муравьева, «владельцем» – собственником, его избирательное
право было чрезвычайно ограничено. При всех чертах сильно выраженной классовой
дворянской ограниченности конституционный проект Никиты Муравьева является
значительным памятником политического творчества революционера-дворянина.
Многие его положения имели положительное значение. Надо представить себе, какой
объективный исторический смысл имели перечисленные выше пункты конституции
Никиты Муравьева в бесправной стране крепостного рабства, самодержавного
деспотизма, в стране «старого порядка», еще не знавшей революции.Никита Муравьев проектировал отмену крепостного
права, делал крестьянина лично свободным: «Крепостное состояние и рабство
отменяются. Раб, прикоснувшийся земли русской становится свободным», – гласил 3-й
параграф его конституции.Сословия также отменялись. «Все русские равны
перед законом». Даже религия призывалась на помощь, для того чтобы доказать
глубокий вред старого феодально-сословного подразделения. «Разделение между
благородными и простолюдинами не принимается, поскольку противно Вере, по
которой все люди братья, все рождены благо по воли божией, все рождены для
блага и все просто люди: ибо все слабы и несовершенны».Конституция Никиты Муравьева утверждала
священное и неприкосновенное право буржуазной собственности, но в ней
подчеркивалось, что право собственности заключает в себе «одни вещи»: человек
не может быть собственностью другого, крепостное право должно быть отменено, а «право
собственности, заключающее в себе одни вещи, – священно и неприкосновенно».По конституции Никиты Муравьева должны были быть
ликвидированы и многие другие феодально-абсолютистские учреждения. «Военные
поселения немедленно уничтожаются», гласил 30-й параграф конституции: военные
поселяне должны были немедленно перейти на положение казенных крестьян, земля
военных поселений передавалась в общинную крестьянскую собственность. Удельные
земли, т.е. земли, на доход с которых содержались члены царствующего дома,
конфисковывались и передавались во владение крестьян. Все гильдии и цехи – пережитки
феодального общества объявлялись ликвидированными. Отменялась «табель о рангах»,
разделявшая военных и гражданских служащих на 14 классов.Национальное чувство Никиты Муравьева было
возмущено засильем в России иностранцев: «Гражданские чины, заимствованные у
немцев и ничем не отличающиеся между собою, отменяются сходственно с древними
постановлениями народа русского». Все названия сословных групп (дворяне,
мещане, однодворцы и др.) отменялись и заменялись названием «гражданин» или «русский».
Понятие «русский» по конституции Никиты Муравьева не относится непосредственно к
национальности – оно означает гражданина Российского государства.Понятие Родины и ее защиты вознесено
конституцией Муравьева на большую высоту: «Каждый Русский обязан носить
общественные повинности – повиноваться законам и властям отечества, быть всегда
готовым к защите Родины и должен явиться к знаменам, когда востребует того
закон».Конституция Никиты Муравьева утверждала ряд
буржуазных свобод: она провозглашала свободу передвижения и занятий населения,
свободу слова, печати и свободу вероисповеданий.Отменялся сословный суд и вводился общий суд
присяжных заседателей для всех граждан.Как обстояло дело с царской властью? Конституция
Никиты Муравьева была ограниченно-монархической. Но тут все же необходимо
сделать оговорку: в крайнем случае Никита Муравьев предполагал введение
республики. «Если бы императорская фамилия, – показал он на следствии, – не
приняла конституции, то как крайнее средство я предполагал изгнание оной
(фамилии) и предложение республиканского правления».Законодательная, исполнительная и судебная
власти в конституции Никиты Муравьева были разделены. По конституции Никиты
Муравьева император есть только «верховный чиновник российского правительства»,
он является представителем только исполнительной власти, законодательной власти
император не имел. Надо представить себе, как резко изменило это определение
прежнее положение, в каком противоречии находилось оно с феодальными
утверждениями о «божественности» неограниченной царской власти и полнейшей
безнаказанности всех деспотических действий «от бога помазанного» царя.Император получал большое жалованье «8 млн.
рублей в год» и если ему угодно, мог за свой счет содержать придворный штат
(никаких дополнительных средств ему для этого не давалось). Никита Муравьев
хорошо понимал, насколько вредна была роль придворной камарильи, ее интриг и
влияний в политике царского правительства. Поэтому его конституция трактовала
всю придворную челядь – всех камергеров, гофмаршалов, гофмейстеров и т.д. – как
личных прислужников царя. Все царские придворные по конституции Муравьева
лишались избирательного права.Император командовал войсками, но не имел права
ни начинать войны, ни заключать мира. Император не мог покидать территории
империи, иначе он лишался императорского сана.Декабристы хорошо знали, каково было реакционное
значение постоянных поездок императора за границу, где вершились дела
Священного Союза. Надо было воспрепятствовать будущему императору находить
опору в реакционных силах Европы.Будущая Россия представлялась Никите Муравьеву,
в отличие от Пестеля, федеральным государством, он был сторонником
государственного устройства Северо-американских Соединенных Штатов. Империя
делилась на отдельные федеративные единицы, которые Муравьев называл державами.
Всех держав (и областей) было пятнадцать. В каждой державе была своя столица.Столицей федерации должен был стать, как и у
Пестеля, Нижний Новгород город, славный своим героическим прошлым во время
польской интервенции XVII в., центр страны.Верховным органом законодательной власти должно
было стать Народное вече. Оно состояло из двух палат: верхняя палата носила
название Верховной думы, нижняя называлась палатой народных представителей.Всякий законопроект должен был три раза читаться
в каждой палате. Чтения должны были быть разделены, по крайней мере, тремя
днями, посвящаемыми обсуждению закона. Если законопроект принимался обеими
палатами, он шел на представление императору и лишь после его подписи получал
силу закона. Император мог вернуть неугодный ему законопроект в палаты со
своими замечаниями, тогда законопроект обсуждался вторично; в случае вторичного
принятия законопроекта обеими палатами проект получал уже силу закона и без
согласия императора. Таким образом, принятие закона могло быть отсрочено
императором, но не могло быть им самовольно отвергнуто. По конституции Никиты
Муравьева император имел, таким образом, только право так называемого
суспензивного вето.В державах также существовала двухпалатная
система.Законодательная власть в каждой системе
принадлежала законодательному собранию, состоявшему из двух палат палаты
выборных и Державной думы. Державы делились на уезды.Начальник уезда назывался тысяцким. Должность
эта, как и все прочие должности в управлении государством, была выборной.Судьи также были выборными.
Конституция Никиты Муравьева, будь она введена,
пробила бы огромную брешь в твердынях феодально-абсолютистского строя и
серьезно расшатала бы его основы. Она развязала бы классовую борьбу в стране.
Ликвидировать до конца остатки феодализма гораздо легче в конституционной,
нежели в абсолютной, монархии. Это историческое значение конституционной
монархии указано Энгельсом:»… борьба феодализма с буржуазией не могла быть
доведена до решительного конца в старой абсолютной монархии, а только в
конституционной монархии».Проект конституции Никиты Муравьева, несмотря на
яркие черты классовой дворянской ограниченности, должен быть признан
прогрессивным для своего времени.Никита Муравьев хорошо сознавал, какое бешеное
сопротивление старых сил может встретить введение его конституционного проекта.
Он считал, что в борьбе за него придется воспользоваться силою оружия.2. Славянофилы и западники о реформах Петра I
Деятельность
Петра до сих пор не имеет в общественном сознании одной твердо установленной
оценки. На преобразования Петра смотрели разно его современники, смотрим разно
и мы, люди XX и начала XXI в. Одни старались объяснить себе значение
реформы для последующей русской жизни, другие занимались вопросом об отношении
этой реформы к явлениям предшествовавшей эпохи, третьи судили личность и
деятельность Петра I нравственной точки зрения.Ведению
историка подлежат, строго говоря, только две первые категории мнений, как
исторические по своему существу. Знакомясь с ними, можно заметить, что эти
мнения иногда резко противоречат друг другу. Происходят такие несогласия от
многих причин: во-первых, преобразования Петра, захватывая в большей или
меньшей степени все стороны древнерусской жизни, представляют собой такой
сложный исторический факт, что всестороннее понимание его трудно дается
отдельному уму. Во-вторых, не все мнения о реформах Петра выхолят из одинаковых
оснований. В то время как одни исследователи изучают время Петра с целью
достичь объективного исторического вывода о его значении в развитии народной
жизни, другие стремятся в преобразовательной деятельности начала XVIII в.
найти оправдания тех или иных своих воззрений на современные общественные
вопросы. Если первый прием изучения следует назвать научным, то второму всего
приличнее название публицистического. В-третьих, общее развитие науки русской
истории всегда оказывало и будет оказывать влияние на представления о Петре.
Чем больше мы будем знать нашу историю, тем лучше мы будем понимать смысл
преобразований. Нет сомнения, что мы находимся в лучшем положении, чем наши
предки, и знаем больше, чем они, но наши потомки то же скажут и о нас. Мы
откинули много прежних исторических заблуждений, но не имеем пpaвa сказать, что
знаем прошлое безошибочно – наши потомки будут знать и больше, и лучше нас.Деятельность
Петра I уже обсуждали его современники. Их взгляды сменялись взглядами
ближайшего потомства, судившего по преданию, понаслышке, а не поличным
впечатлением. Затем место преданий заняли исторические документы. Петр стал
предметом научного веления. Каждое поколение несло с собой свое особое
мировоззрение и относилось к Петру по-своему.Современники
Петра считали его одного причиной и двигателем той новизны, какую вносили в
жизнь его реформы. Эта новизна для одних была приятна, потому что они видели и
ней осуществление своих желаний и симпатий, для других она была ужасным делом,
ибо, как им казалось, подрывались основы старого быта, освященные старинным
московским правоверием. Равнодушного отношения к реформам не было ни у кого,
так как реформы задевали всех. Но не все одинаково резко выражали свои взгляды.
Пылкая, смелая преданность Петру и его делу отличает многих его помощников;
страшная ненависть слышится в отзывах о Петре у многих поборников старины.
Первые доходят до того, что зовут Петра «земным богом», вторые не страшатся
называть его антихристом. И те, и другие признают в Петре страшную силу и мощь.
И ни те, ни другие не могут спокойно отнестись к нему, потому что находятся под
влиянием его деятельности.Характеристика взглядов
славянофилов и западниковЗападничество
и славянофильство составляют главный фокус, вокруг которого и по отношению к
которому оформился идеологический горизонт эпохи 1840–1860 гг., сыгравший
решающую роль в формировании русского национального сознания и определивший
дальнейшие судьбы русской интеллигенции.Классическое
западничество выросло на почве европеизма – умонастроения значительной части
интеллигенции, имевшего более чем двухсотлетнюю традицию. В XVIII в.
период усвоения плодов западноевропейской цивилизации одновременно совпал с эпохой
индивидуализации и рационализации, иными словами, с эпохой становления
индивидуализма, отчуждения личности от общества, секуляризации культуры.Большую
роль в развитии европеизма в России, то есть в процессе усвоения плодов
европейской цивилизации и различных тенденций европейской мысли, сыграла
литература.Однако
если в эпоху Просвещения русский европеизм воспринимал Европу как
культурно-идеологический монолит, то в начале ХХ в., когда обозначился кризис
просветительского сознания, отчетливо проявилась двойственность в оценках
европейской культуры. Русское общество разделилось на консервативную и
либеральную группы. Но все же эти течения были еще продолжением духовной жизни
XVIII в.Серьезные
сдвиги в национально-историческом сознании русской интеллигенции наметились
после Отечественной войны 1812 года. В освободительной войне победили армия и
народ. В заграничном походе русских войск произошло первое массовое знакомство
с Западной Европой. Оно не только вызвало горькое разочарование в собственной отсталости,
но и породило надежды на либерализацию внутреннего строя, на отмену крепостного
права, на некоторое уравнение прав сословий, введение свободы печати, гласного
суда с участием присяжных, учреждение выборных волостных, уездных и губернских
правлений, на сокращение военной службы, изменение форм правления.Однако
после 1820 г. император Александр I окончательно расстался с
конституционными мечтами своей юности, и Россия вступила в полосу
правительственной реакции. Начался разрыв негласного союза интеллигенции с
царем. Декабрьское восстание 14 декабря 1825 г. было знаком крушения
надежд на преобразования «сверху».В этот
период будущие западники и славянофилы ощущали себя в состоянии глубокого
разлада с действительностью. Желание быть полезными Родине и невозможность
политической деятельности трансформировались в интенсивные философские искания.
Безусловно, этому способствовала духовная атмосфера, устремленная на
метафизическую проблематику.В обществе
любомудров (1822–1825), в кружке Станкевича (1832–1839) и в кружке Герцена
(1842–1847) философские споры концентрировались вокруг вопроса: «Что задумал
Творец о России, какова ее судьба?».В этих
кружках началась кристаллизация теорий, широких мировоззренческих обобщений,
которые стремились охватить историю культуры народа в целом, выдвигая идеалы
будущего развития, то есть философия ощущалась как необходимость «нового модуса
существования». Князь В.Ф. Одоевский в первом философском романе
«Русские ночи» заявлял, что «XIX век принадлежит России», Иван Киреевский в
«Обозрении русской словесности 1829 года» писал: «Наша философия должна
развиться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих
интересов нашего народного быта». В процессе аргументации ответа на вопрос:
«Повторяет ли Россия путь Западной Европы или ее цивилизация принадлежит к
другому типу?» – образованное общество разделилось на западников и
славянофилов.Однако,
прежде чем очертить проблематику спора западников и славянофилов
«замечательного десятилетия» (1838–1848), следует остановиться на той роли,
которую сыграл П.Я. Чаадаев в становлении обоих течений. Еще в конце 20-х
гг. П.Я. Чаадаев сформулировал антитезу «Россия – Европа». По Чаадаеву,
Европа благоустроена, упорядочена в материальном и бытовом отношении,
«нравственно воспитана». В реестр европейских ценностей входят привязанность к
семейному очагу, идеалы долга, свободы, гражданской личной ответственности,
терпимости к другим культурным сообществам. Россия лишена всех этих ценностей,
в русской жизни господствует произвол, не выработаны формы культурной жизни. В
России все рабы, подчиняющиеся культу грубой силы, лишенные чувства
собственного достоинства. Русские отделены от остального мира стеной
непонимания.Философия
истории Чаадаева в целом не имела ничего общего с точки зрения классического
западничества, согласно которому Россия должна пройти путь капиталистического
развития. Апогей развития Европы Чаадаев видел в Средних веках, в
дореволюционной Европе, а капитализм был для него скорее свидетельством
глубоком кризиса цивилизации. Чаадаев возлагал надежды на возрождение религии и приветствовал философию Шеллинга.Чаадаев в
своих письмах как бы предчувствовал разделение русского образованного общества
на сторонников веры и приверженца разума, на защитников индивида или поборников
коллектива, на проповедников жизни в народе и на ревнителей гражданственности.Западничество
выражало идеологию той части интеллигенции, которая из поколения в поколение
воспитывалась в духе европеизма и была заинтересована в ускорении экономическо-технического
прогресса, в направлении, указанном Западной Европой.Западники
(А.И. Герцен, Н.П. Огарев, Г-Н. Грановский, ВТ. Белинский, В.П. Боткин,
Н.Х. Кетчер, Е.Ф. Корш, П.В. Анненков, И.И. Панаев, И.С. Тургенев)
считали, что развитие России было заторможено более чем на три века в связи с
монголо-татарским игом, но что она способна догнать европейские страны.В начале
40-х гг. враждебность между западниками и славянофилами стала неизбежной. В.Г. Белинский
отошел в этот период от гегельянства. Идея свободы личности, защиты ее прав
вылилась в «маратовскую» любовь к человечеству: «Чтобы сделать счастливою
малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную… С
нравственным улучшением, – писал он Боткину, – должно возникнуть и физическое
улучшение… И смешно думать, что это может сделаться само собой, без
насильственных переворотов, без крови. Да и что кровь тысяч в сравнении с
уничтожениями и страданиями миллионов».Характерной
чертой западничества была приверженность секуляризму, идеалу освобождения от
«византийско-православного ошейника» (Герцен). Цивилизованность мыслилась
западниками в разрыве с православием и церковью. Исходным пунктом философских
построений западничества было рационально-аксиологическое понимание
человеческой личности. Идея цивилизованной просвещенной личности, умеющей
отстаивать свое достоинство и разумно использовать свободу
общественно-политических действий, восходит к идеям Гегеля о рабстве и
крепостничестве как формах отчуждение личности, которые влекут и другие несвободы.
Гегель также отвечал надеждам западников о возможности постепенного выхода из
состояния отчуждения, о возможности реинтеграции с действительностью без
«смирения» перед обществом.Личность,
ее достоинство, цивилизация и просвещение, здравый смысл, справедливость и
правозаконность – вот главные ценности жизни, провозглашенные Белинским,
ценности, на которые ориентировались западники. Однако этот перечень ценностей
нуждается в соответствующей интерпретации, поскольку и славянофилы оперировали
этими же понятиями, но придавали им другой смысл. Западники выступали, часто и
не желая этого, как сторонники превращения народа в совокупность автономных и
сознательных индивидов. Личность рассматривалась с точки зрения ее места в
истории, понимаемого как прогресс.Иной была
реакция на письмо Чаадаева у А.С. Хомякова, К.С. Аксакова, И.В. Киреевского
и П.В. Киреевского. Они согласились с П.Я. Чаадаевым, что настоящее
России непереносимо, но с негодованием отреклись от его тезиса о том, что
Россия – это чистый лист бумага. Они не могли согласиться с мнением Чаадаева,
что «наши воспоминания не идут дальше вчерашнего дня», с идеей исторической
ничтожности России.В
славянофильском кружке в 40-е гг. объединились братья И.В. и П.В. Киреевские,
А.С. Хомяков, братья К.С. и И.С. Аксаковы, Ю.Ф. Самарин, А.И. Кошелеев,
Д.А. Валуев; позднее присоединились А.Н. Попов, Ф.В. Чижов, ВА.
Елагин, В.А. Черкасский, И.Д. Беляев. Близки к кружку были литераторы
С.Т. Аксаков, Н.М. Языков, В.И. Даль, Ф. Тютчев. Их всех
связывали общие научные и литературные интересы, но сугубо философскими
проблемами занимались А.С. Хомяков (1804–1860), И.В. Киреевский (1806–1856),
К.С. Аксаков (1817–1860), Ю.Ф. Самарин (1819–1876).Центральная
тема философского творчества ранних славянофилов – А.С. Хомякова, И.В. Киреевского,
К.С. Аксакова, Ю.Ф. Самарина – это обоснование своеобразия истории и
культуры русского народа. Своеобразие они видели в сочетании национального
сознания и правды православия. Славянофилы говорили, что русская история,
русский быт, национальное самосознание, культура в целом обладает самобытными
жизненными ценностями и перспективами. Высокий нравственный потенциал русской
культуры, содержащийся в православии, должен обеспечить России и всем
славянским народам ведущее место в историческом развитии. Славянофилы подняли
вопрос о народе как движущей силе истории, о необходимости переоценки
значимости допетровской Руси, о крестьянской общине, самоуправлении, земстве, о
различии между национально-народной и официально-самодержавной Россией, об оцерковлении,
преображении общественной жизни, о философии как теории воспитания и
совершенствования общества.Для
широкого круга людей, интересующихся историей своей страны, название
славянофилов подсказывает определенную внутреннюю перспективу их учения: славянские
симпатии, культ самобытности, тягу к старине, почвенности.Но ни идея
мессианизма России и славянского мира в будущем развитии Европы, ни идеализация
истории Древней Руси, ни учение об общине, ни своеобразная эстетическая
концепция народности в искусстве не составляют мировоззренческой сути
славянофильства. В основе православной философии славянофилов лежит идея
цельности личности и идея соборности, идея возрождения церкви (идеальной
апостольской церкви первых веков христианства), проникновения церковных начал в
жизнь каждого индивида и общества в целом. И только принимая этот исходный
принцип, можно рассматривать взгляды славянофилов на роль России в мировой
культуре, на крестьянский вопрос и социализм, на теорию познания и искусство,
на государственное устройство, свободу общественного мнения и многие другие
вопросы. Вечным в учении славянофилов, по мнению православного историка
культуры Флоровского, является тема «Восток и Запад, Россия и Европа – за этой
конкретной, фактической, историко-географической противоположностью для
романтического сознания идеалистов сороковых годов стояла другая, давшая ей
содержание, принципиальная антитеза – антитеза принуждающей власти и творческой
свободы. В процессе систематического углубления и эта антитеза была сведена к
еще более первичной – к антитезе разума и любви».Суть
славянофильской философии составляет противопоставление: с одной стороны – рационализм,
рассудочность, практицизм, индивидуализм как ориентиры европейской культуры; с
другой – идеал цельной личности и соборных начал в русской культуре.Мысли и
западников, и славянофилов о самоценности национальной культуры (тогда это
понятие имело гораздо более широкий смысл) и о значимости ее вклада в мировую
культуру были навеяны Целлингом и Гегелем, начинавшими свою творческую
деятельность период расцвета европейского романтизма. По Шеллингу, каждая
народность выражает какую-либо сторону всемирной культуры человечества. В
шеллингианской теории содержался вопрос и о вкладе России в мировую культуру.Учение
Гегеля об исторических и неисторических народах способствовало формированию
славянофильских историософских представлений. По Гегелю, мировой дух нашел
совершеннейшее выражение в германском народе и как бы остановился у границ
славянского мира, обрекая эти народы на подражательство и духовную зависимость.Таким
образом, учение Гегеля об исторических и неисторических народах и философия
истории Шеллинга заставили как западников, так и славянофилов задуматься о рати
и месте России среди других народов. Однако другие аспекты философии романтиков
интерпретировались западниками и славянофилами весьма различно. Так, западников
привлекал в романтизме культ свободной творческой личности, доходящей до
индивидуализма. Они черпали свои идеи у Шиллера, Жорж Санд, Гейне. Славянофилы
на первое место ставили «духовное общение каждого христианина с полнотой всей
Церкви как гарантии свободы личности». Основной принцип церкви по Хомякову
заключается не в повиновении внешней власти, а в соборности, совместном
отыскании путей к спасению, в единстве, основанном на единодушной любви к
Христу и божественной праведности.Отношение
русского славянофильства к немецкому романтизму стало впоследствии одной из
главных спорных проблем для историографов русской философии в XX в.Оценка реформ Петра I
западникамиПодлинным «создателем
России» был в глазах западников Петр I. Петровская эпоха стала той точкой
отсчета, исходя из которой западничество применило учение Гегеля о
развитии «племени» в нацию к России.Западническая
концепция русского исторического процесса наиболее полно изложена в диссертации
Кавелина «Взгляд на юридический быт Древней России», отразившей влияние
французской романтической историографии (Ф. Гизо, О. Тьерри),
постгегельянской исторической школы (Б.Г. Нибур, Л. Ранке), а также
идей Белинского. Согласно этой концепции, исходная точка русской истории была
иной, чем у романо-германского мира: в России не было завоевания одних племен
другими, а следовательно, не было ленных прав и столкновения интересов различных
классов, стимулировавшего развитие индивидуализма. Вместо феодальных отношений
на Руси господствовал родовой строй, полностью подавлявший личную инициативу.
До Петра I русский народ не принадлежал к числу «исторических»,
но все же Россия не стояла на месте, как Восток. Неразвитость личности
компенсировалась такими замечательными свойствами русского характера, как
умение легко усваивать плоды чужих культур и способность к решительной смене
исторического курса, подкрепленная уважением к силе, могуществу и успеху. Эти
качества не позволили России погрязнуть в «стоячем болоте патриархальности». Ее
надеждой стала и «варяжская» идея государственности. С перемещением
великокняжеского престола на северо-восток родовое начало стало постепенно
вытесняться вотчинным, а сосредоточение власти в руках князя воспитывало и нем
волевые качества, лишенные, однако, существенного содержания – идеи
человечности, гуманизма. Эта идея могла быть заимствована только извне, с
Запада, что и произошло благодаря энергичным преобразованиям Петра I, создавшим
такие условия для развития личности, которые позволили ей спустя 120–130 лет
освободиться от «власти предания».Кавелин,
как и его последователи историки-юристы, обращаясь к изучению допетровской
эпохи, склонны были думать, что Россия в XVII в. дожила до государственною
кризиса. «Древняя русская жизнь, – говорит Кавелин, – исчерпала себя вполне.
Она развила все начала, которые в ней скрывались, все типы, в которые
непосредственно воплощались эти начала. Она сделала все, что могла, и, окончив
свое признание, прекратилась». Петр вывел Россию из этого кризиса на новый
путь. В XVII в. наше государство дошло до полной несостоятельности,
нравственной, экономической и административной, и могло выйти на правильную
дорогу только путем резкой реформы. Эта реформа пришла с Петром. Так судили о
XVII в. и многие другие исследователи. В обществе распространился взгляд
на Московскую Русь как на страну застоя, не имевшую сил для прогрессивного
развития. Эта страна дожила до полного разложения, надо было крайнее усилие для
ее спасения, и оно было сделано Петром. Таким образом, преобразования Петра
представлялись естественной исторической необходимостью, они были тесно связаны
с предыдущей эпохой, однако только с темными, отрицательными ее сторонами,
только с кризисом старого строя.Кавелин
утверждал, что к 40-м гг. в России сформировалось общество, составленное из
людей различных сословий, сблизившихся между собой через образование,
обладающих высоким чувством личного достоинства и вполне готовых к самостоятельной
деятельности на гражданском поприще.Для
западников древняя Русь, не знавшая западной германской цивилизации и не
имевшая своей, была страной неисторической, лишенной прогресса, осужденной на
вечный застой. Эту «азиатскую страну» (так называл ее Белинский) Петр Великий
своей реформой приобщил к гуманной цивилизации, создал ей возможность
прогресса. До Петра у нас не было истории, не было разумной жизни. Петр дал нам
эту жизнь, и потому его значение бесконечно важно и высоко. Он не мог иметь никакой
связи с предыдущей русской жизнью, ибо действовал совсем противоположно ее
основным началам.Оценка реформ Петра I
славянофиламиНо не все
люди 40-х годов думали так. Некоторые, принимая теорию мирового прогресса
Гегеля, по чувству патриотизма возмущались его мнением, что германская
цивилизация есть последняя ступень прогресса и что славянское племя есть
неисторическое племя. Они не видели причины, почему прогресс должен
остановиться на германцах; из истории они выносили убеждение, что славянство
было далеко от застоя, имело свое историческое развитие свою культуру. Эта
культура была самостоятельна и отличалась от германской в трех отношениях: 1)
На Западе, у германцев, христианство явилось в форме католичества и затем
протестантства; на Востоке, у славян, – в форме православия. 2)
Древнеклассическую культуру германцы восприняли из Рима в форме латинской,
славяне – из Византии в форме греческой. Между той и другой культурой есть
существенные различий. 3) Наконец, государственный быт в древне-германских
государствах сложился путем завоевании, у славян, и у русских в частности, – путем
мирным; поэтому в основании общественных отношений на Запале лежит вековая
вражда, а у нас ее нет. Самостоятельное развитие этих трех начал составляло
содержание древнерусской жизни. Так думали некоторые более самостоятельные
последователи германской философии, получившие название «славянофилов».
Наибольшего развития самостоятельная русская жизнь достигла в эпоху Московского
государства, Петр нарушил это развитие. Он своей насильственной реформой внес к
нам чуждые, даже противоположные начала западной германской цивилизации. Он
повернул правильное течение народной жизни на ложную дорогу заимствований. Он
не понимал заветов прошлого, не понимал нашего «национального духа». Чтобы
остаться верным этому национальному духу, мы должны отречься от чуждых
западноевропейских начал и возвратиться к самобытной старине. Тогда,
сознательно развивая национальные наши начала, мы своей цивилизацией можем
сменить германскую и станем в общем мировом развитии выше германцев.В сфере
политики славянофильство было ориентировано против
государственно-бюрократической системы. К. Аксаков противопоставлял
государство и земщину, служилое сословие и общину. По его мнению, между ними
прежде существовало согласие, в результате же реформ Петра I произошел раскол в
обществе, служилый класс в культурном отношении отделился от народа (земщины),
более того, государство стало вмешиваться в бытовые, нравственные,
экономические устои народа, что пагубно сказалось как на состоянии государства,
так и быте народа. Выход видится в возврате к положению, когда государство
занимается чисто политическими, проблемами, а народ – культурными.
Славянофильству свойственна идея, что государство, всегда основанное на
насилии, – зло, но самодержавие, которое избавляет народ от активной
политической деятельности, – наименьшее из зол. Философия культуры
Славянофильства основывалась на мысли, что религия и национальная психология
определяют бытие народа. Отсюда возникает и философия культуры Славянофильства,
тесно связанная с философией религии. Одно из главных понятий Славянофильства –
соборность.Славянофилы
верили в особый тип культуры, возникший на духовной почве православия. Они
отвергали тезис о том, что Петр I возвратил Россию в лоно европейских стран, и
Россия должна имитировать историю их политического, экономического и
культурного развития. А.С. Хомяков и И.В. Киреевский высказали мысль,
что внутренние стимулы просвещения на Западе исчерпали себя и чисто технический
прогресс там сочетается с замиранием духовной жизни, с пустодушием (термин А.С. Хомякова).
Они видели возможность обновления России на базе православных и общинных
ценностей.Таковы
воззрения славянофилов, Петр, по их мнению, изменил прошлому, действовал против
него. Славянофилы ставили высоко личность Петра, признавали пользу некоторых
его дел, но считали ею реформу не национальной и вредной в самом ее существе. У
них, как и у западников, Петр был лишен всякой внутренней связи с предшествовавшей
ему исторической жизнью.
Заключение
Наука
успела связать Петра с прошлым и объяснить необходимость его реформ. Факты его
деятельности собраны и обследованы в нескольких ученых трудах. Исторические
результаты деятельности Петра, политической и преобразовательной, тоже не один
раз указаны. Теперь можно изучить Петра вполне научно.Но если
историческая наука пришла к воззрению на Петра, более или менее определенному и
обоснованному, то в обществе еще не выработалось однообразного и прочного
отношения к его преобразованиям. В текущей литературе и в обществе до сих пор
крайне разнообразно судят о Петре. Продолжаются время от времени немного
запоздалые споры о степени национальности и необходимости Петровых реформ;
подымается довольно праздный вопрос о том, полезна или вредна была реформа
Петра в ее целом. Все эти мнения, в сущности, являются видоизмененными
отголосками исторически спаявшихся воззрений на Петра.Если еще
раз мысленно перебрать все старые и новые взгляды на Петра, то легко заметить,
как разнообразны они не только по содержанию, но и по тем основаниям, из
которых вытекали. Современники и ближайшее потомство Петра, лично задетые
реформой, судили о нем неспокойно: в основании их отзывов лежало чувство или
крайней любви, или ненависти. Чувство столько же руководило и теми людьми XVIII в.,
которые грустно смотрели на развращение современных нравов и считали его плохим
результатом резкой реформы. Все это – оценки скорее всего публицистического
характера. В воззрениях западников и славянофилов наблюдается опять новое
основание – отвлеченное мышление, метафизический синтез. Для них Петр менее – историческое
лицо и более – отвлеченное понятие. Петр – как бы логическая посылка, от
которой можно идти к тем или другим философским заключениям о русской истории.Список литературы
1.
С.Ф. Платонов. Лекции по русской истории.
Текст напечатан по изданию: Лекции по русской истории проф. С.В. Платонова.
Издал И.В. Блинов. Издание 10-ое. Пересмотренное и исправленное. Пг.:
Сенатская типография, 1917 // г. Петрозаводск, АО «Фолиум», 1996 г.2.
Введение в русскую Философию. / Лазарев В.В.,
Абрамов А.И., Авдеева Л.Р. и др. Учебное пособие. – М.: Интерпракс,
1995. – 304 с.3.
Русская философия. Малый энциклопедический
словарь. – М.: Наука, 1995. – 624 с.4.
История России с древности до наших дней:
Пособие для поступающих в вузы/ И.В. Волкова, М.М. Горинов, А.А. Горский
и др.; Под ред. М.Н. Зуева. – 2-е изд., испр. И доп. – М.: Высш. Шк.,
1998. – 640 с.5.
Введение в русскую Философию. / Лазарев В.В.,
Абрамов А.И., Авдеева Л.Р. и др. Учебное пособие. – М.: Интерпракс,
1995. – 304 с.6. Мунчаев, Ш.М. История России: учеб. для
вузов / Ш.М. Мунчаев, В.М. Устинов. – М.: Инфра – М–Норма, 20027. Орлов, А.С. История России: учеб. для вузов
/ А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина.
– М.: Проспект, 20018. Орлов, А.С. Основы курса истории России / А.С. Орлов,
А.Ю. Полунов, Ю.Я. Терещенко. – М.: Простор, 20059. Отечественная история: учеб. пособие для
студентов / под ред. Р.В. Дегтяревой, С.Н. Полторака. – М.:
Гардарики, 200410. Восстание декабристов. – М.-Л.: 1958 Т. 7.
(первая публикация полного текста «Русской правды»)11. Дружинин Н.М. Декабрист Никита
Муравьев. – М.: 1933. В приложении – текст «Конституции».12. История России. Документы и материалы / Сост. В.В. Курехин,
И.М. Черноброд, И.А. Чуднов. – Кемерово: ГУ КузГТУ, 2002.