Федеральное
агентство по образованию
Новокузнецкий
филиал — институт
государственного
образовательного учреждения
высшего
профессионального образования
«Кемеровский
государственный университет»
					







Кафедра истории
Контрольная
работа
по дисциплине
«История Кузбасса»
Тема «Золотая
лихорадка» в Сибири 19 в.
Выполнил: студент
гр. ГМЗС — 08
Абдульманов
Руслан
Проверил:
Макарчева Елена
Новокузнецк
2008
Содержание
Предыстория
Развитие
золотопромышленности в Кузбассе.
Условия труда и быта,
рабочих на золотых приисках.
Заключение
Литература
Предыстория
Сотни тысяч лет назад в
Сибири был теплый климат. Необъятные просторы покрывала пышная теплолюбивая
растительность. На месте современной сибирской тайги тогда господствовали
лиственные деревья: дуб, бук, клен, липа, ясень и даже грецкий орех. Живым
зеленым памятником давно вымершей доледниковой растительности в Кузбассе
является «липо­вый остров» в 10 тысяч гектаров, расположенный на юге нашей
области в районе поселка Кузедеево. 
В те далекие времена иным
был животный мир Кузнецкой земли. Здесь обитали мамонты и носороги, бизоны и
благородные олени, паслись табуны диких лошадей и других животных. 
Богатый животный мир
Кузнецкой котловины привлек людей, живших на Алтае и в Казахстане. В погоне за
животными они все дальше продвигались на север. Таким образом, первые люди, которые
появились на территории нашего края, были охотниками.
О жизни людей в нашем
крае в это время свидетельствуют многочисленные находки Кузнецкого, Яйского
неолитических могильников, Маякова городища и неолитических стоянок — Дегтяревской
и у поселка Школьный. 
Люди уже умели добывать
огонь, делать теплую меховую одежду, строить жилища. Это позволило им жить в
более суровых природных условиях.
Малочисленные и
разрозненные племена нашего края не создали своего государства и часто попадали
в зависимость от кочевников. В начале XIII века сибирские племена в числе
первых приняли на себя удар монголов. В XV веке Кузнецкая земля попала в
зависимость от ойротских ханов, которые создали впоследствии сильное
государство. 
Телеуты и шорцы —
коренные жители нашего края. 
Телеуты — это древнейшие
жители Кузнецкой земли. По своему происхождению они относятся к кочевым
скотоводам тюркоязычных племен, входивших в тюркский каганат (VI-VIII вв.).
Поход Ермака положил
начало присоединению Сибири к Русскому государству. Вслед за землепроходцами шли
военные отряды, казаки, служилые люди, которые закрепляли окончательно вновь
открытые земли за Русским государством. 
Однако не меч, а орало
было основным оружием в покорении Сибири. Главной силой в заселении и освоении
этого далекого края выступил народ. Русские люди несли с собой более высокую
культуру и технику земледелия. 
В середине XVIII века царское правительство
установило безраздельное господство над шорскими и телеутскими племенами.
Теперь ясак стал постоянным налогом. По закону его платили все мужчины в
возрасте от 18 до 55 лет.
Поме­щичье землевладение
в Кузбассе не сложилось. Но крестьяне в принудительном порядке приписывались к
Колыванским заводам Алтая. Особенно больших размеров достигло это прикрепление
после перехода в 1747 году заводов и рудников Алтая в частную собственность
российской императрицы Елизаветы Петровны.
Развитие золотопромышленности
в Кузбассе
В XIX веке на Сибирь
смотрели как на «золотой сундук», «золотое дно», где золото гребут лопатами.
Стремясь к наживе, хозяева приисков старались поскорее «выхватить» богатое
золото и поэтому снимали его только сверху, а остальное погребали в отвалах.
Хищническая добыча служила господствующим классам, и, прежде всего российским
императо­рам, важнейшим источником обогащения. Благодаря росту
золотопромышленности в Сибири, Россия в середине прошлого века по добыче золота
занимала первое место в мире. 
В Кузбассе россыпное
золото было открыто в 20-x годах 19 века. Его обнаружили вольные старатели в
Мариинской тайге. Вскоре поисковая партия купца. Попова открыла золотые россыпи
по рекам Кии, Берикулю, Кун­дату. Добыча золота в Кузнецком Алатау началась с
1830 года. На западном склоне хребта были расположены преимущественно казенные
золотые прииски, на восточной — частные. Количество золота, добытого на
восточном склоне за 29 лет (1830-1859 гг.), достигло 1660 пудов, а на за­падном
— не более 800. В 30-х годах стали открываться кабинетские золотые прииски на
Салаире и в Горной Шории. Возник крупнейший прииск кабинета Царево — Николаевский.
С этого времени началась «золотая лихорадка», все бросились искать драгоценный
металл. Золото добывалось десятками пудов. 
Воротами на золотые
прииски Мариинской тайги стало старинное село Кийское, преобразованное в 1856
году в окружной город Мариинск. Его развитию способствовала не только
золотопромышленность, но и проходящий через него Московско-Сибирский тракт.
Мариинск становится торговым центром, местом найма рабочих на золотые прииски и
царским кабаком, где спаивались старатели при выходе с приисков. 
Основным поставщиком
рабочих на золотые прииски стала ссылка. Царизм ссылал в Сибирь всех, кто
бунтовал и выступал против крепостнических порядков. Тысячи бездомных и
голодных ссыльнопоселенцев явились настоящей находкой для золотопромышленников
как дешевая рабочая сила. 
Вторым источником рабочей
силы для капиталистической золотой промышленности были крестьяне. Прекрасный
знаток дореволюционной сибирской деревни Н.И. Наумов, работавший в Мариинске,
писал, что с ноября по апрель по деревням Томской губернии разъезжают
приказчики от золотопромышленников, нанимая рабочих на прииски. По заключении
договора они выдают задаток, который иногда всецело идет на уплату податей и
недоимок. За неимением других заработков крестьянин вынужден бросать свое
хозяйство и идти на прииски, «оставляя свою семью кормиться милостыней или
ничтожною поденной работой». 
Условия труда на золотых
приисках были исключительно тяжелые. Золото добывали летом и зимой. Люди
работали в холоде и сырости, зачастую по колено в воде. Господствовал ручной
труд. Лишь в конце XIX века, после ввода в строй Транссибирской железной дороги
и принятия царским правительством в 1898 году закона, разрешающего беспошлинный
ввоз в течение 10 лет иностранных машин, на приисках стала появляться техника.
Мускульная сила постепенно заменялась механической. На приисках начали
использовать паровые двигатели, применять гидравличе­ский способ добычи золота.
Но оживление в золотой
промышленности выразилось не только в применении техники, а и в привлечении
новых капиталов, в увеличении числа заявок на прииски и в расширении районов
исследования золотоносных площадей. 
На золотых приисках
Мариинской тайги существовали нечеловеческие условия труда рабочих. Нищенская
заработная плата, непомерные штрафы, 15-часовой рабочий день, страшный произвол
начальства — все это превращало золотопромышленного рабочего во «вьючную
скотину, которой дано только время покормиться, но, в отличие от скотины
неразумной, не дают достаточно времени на отдых». 
На кабинетских приисках
зимой не хватало хлеба, мяса и молока. Рабочих кормили жидкой похлебкой с соленым
мясом и кислой капустой. Свежеиспеченный хлеб выдавался только по праздникам, в
остальные дни — ржаные сухари. Такое питание приводило к массовым заболеваниям
цингой. На частнокапиталистических золотых приисках Мариинской тайги условия
труда и быта рабочих были, несколько лучше. Здесь использовался вольнонаемный
труд и шире применялись различные машины. Значительно вы­ше был заработок.
Выше, чем на кабинетских приисках, была и производительность труда. 
Борьба мастеровых и
приписных крестьян против феодальной эксплуатации. Чем тяжелее становится
крепостной гнет, тем упорнее было сопротивление со стороны мастеровых и
приписных крестьян. Наиболее распространенной формой классовой борьбы были
побеги. Они не прекращались до последних дней существования крепостного строя.
Чаще всего побеги совершали низкооплачиваемые рабочие кабинетских рудников и
заводов. Пойманных беглецов-мастеровых военные суды приговаривали к наказанию
плетьми, розгами, сажали в арестные дома. Отсюда, закованных в кандалы, с
бритой, наполовину головой, их, как каторжников, под конвоем выводили на
работу. Некоторые из беглецов, обессилев от голода, гибли в тайге, другие
годами укрывались в сибирской глуши. Часть уходила за границу. 
Другой формой протеста
против крепостнических порядков было самосожжение крестьян-старообрядцев. Так,
в 1756 году в деревне Мальцевой Ояшинской волости (северо-запад Кемеровской
области) погибло 172 человека. Многие крестьяне отказывались выполнять
заводские повинно­сти. Так поступили в 1781 году крестьяне Кузнецка. Из 142
человек, направленных на Томский завод, туда явилось лишь трое. Против
заводских повинностей выступали приписные крестьяне Бачатской, Ояшинской,
Варюхинской и других волостей. 
Это движение носило
антикрепостнический характер, но слабая организованность и низкая
сознательность мастеровых и крестьян, которые не видели иных способов борьбы с
крепостным гнетом, кроме побегов, не приводили к освобождению. Царизм удерживал
феодально-крепостнические порядке при помощи военной силы и частичных уступок
и, тем не менее, крестьянские выступления расшатывали феодальные устои.
Классовую борьбу подневольных крестьян и мастеровых против феодальной эксплуатации
поддерживали вольнонаемные рабочие золотых приисков. На приисках царили обман и
произвол со стороны управляющих. Все это приводило к столкновению рабочих с
хозяевами. Наибольший размах волнения приняли на приисках братьев Казанцевых и
купца Попова в Мариинской тайге. Рабочие требовали увеличения оплаты их труда и
улучшения условий быта. 
Условия
труда и быта, рабочих на золотых приисках
«Гигиенические условия, в
которых находится приисковый рабочий, неминуемо приводят его к болезни. Пища,
которую он получает во время пребывания на прииске от хозяина, заключается из
одной солонины, вопреки тексту контракта, доброкачественности весьма
подозрительной. Достаточно ли может вознаграждать потери в организме вызываемые
17-часовою работой, жиденький навар от солонины, с кислой капустой и крупами, с
ржаными сухарями и только по праздникам со свежеиспеченным хлебом? Прямым
последствием подобного питания являются цинга, скорбут и тиф, особенно же
последний, часто свирепствующий на приисках. К развитию тифа и ревматизмов
много способствуют и условия работы среди постоянной сырости и холода. Сырость
преследует рабочего и в тесных бараках, сколоченных из досок, где каждый из них
спит на соломе, постеленной на землю … Заболевшие рабочие лежат в тех же
бараках, как и здоровые, то есть в холоде и сырости, при этой же зараженной
атмосфере от преющей грязной одежды, от дыма махорки и при той же пище из
солонины. На каждом прииске найдется много могил, где обрели последний приют
бесследно прожитые жизни. Вероятно, не легка совокупность этих условий, к тому
же соединенных со строгой дисциплиной (за каждый проступок назначается телесное
наказание), что, несмотря на всю выносливость русского простолюдина, они
вызывают в рабочих побеги и сопряженное с ними голодное скитальчество по лесам
и острог после поимки … Всмотревшись в оборванные толпы «таежников»,
выходящих в начале сентября с работ, в их изнуренные, исхудалые лица,
наблюдатель по внешнему виду их прочтет горькую повесть страданий, выносимых
этим людом. Он прочтет и всю меру злобы, развиваемой в них жизнью и людьми, и
понятен, станет ему тип этого оборванного, наголодавшегося человека и тот дикий
разгул, с каким он пропивает кровью добытые деньги, забывая о семье, о доме и
хозяйстве. Что ему семья, дом и хозяйство, когда все его существо надломлено,
когда для него нет просвета в будущем?» (Наумов Н. И. Рассказы о старой Сибири.
Томск, 1960, с. 58-59). 
Заключение
«Золотопромышленность
подавила все мелкие ремесла и отвлекла занимавшихся ими прежде поселенцев, на
прииски; она же отвлекла руки от земледелия и стеснила его. А между тем, вслед
за развитием золотопромышленности, везде раскинули свои сети винокуренные
заводы, и увеличивалось пьянство … 
… население обольщалось
задатками, а рабочие спаивались при входе и выходе с приисков». 
Золото в Сибири все еще в
достатке.
Литература
1.        
Д.В. Кацюба.
История Кузбасса. Краеведческое пособие для учащихся 7-10 классов. Кемеровское
книжное издательство. Издание 4-е, переработанное. 1983.
2.        
Ядринцев Н. М.
Сибирь как колония. СПб, 1882, с. 239