Административное устройство России в XVIII веке

Дата: 12.01.2016

		

Содержание

Введение

1. Особенности
государственного аппарата XVIII века

2. Характеристика
бюрократической системы

3. Табели о рангах

Заключение

Список литературы

Введение

Бюрократия — категория
историческая, в России она ведет начало от времени оформления абсолютизма. Не
всякое лицо, причастное к правлению, можно назвать бюрократом и не всякие
учреждения — бюрократическими. Лица, отправлявшие управленческие функции,
известны и во времена Русской Правды — уже тогда существовали вирники и тиуны.
В последующие столетия численность их, как и номенклатура отправляемых ими
функций, увеличивалась и усложнялась, но ни в XVI, ни в в XVII столетиях
бюрократия в России еще не сложилась.

Подобно тому, как
монархическую форму правления на основании определенных признаков считают
абсолютистской (наличие регулярной армии, бюрократии, правильно организованной
финансовой системы, определенного уровня развития товарно-денежных отношений,
обеспечивавших материально абсолютистский режим), так и форму административного
устройства правомерно называть бюрократической только в том случае, если налицо
система, совокупность определенных признаков, а не один или несколько из них.
Это — зависимость чиновников от монарха, строгая иерархия учреждений и
должностных лиц, руководствующихся в своей деятельности уставами и
регламентами, единообразие структуры и штатов учреждений и обязанностей
должностных лиц, углубление разделения их труда, выражавшееся хотя бы в таком
первичном виде, как разграничение гражданской и военной служб, и т. д.

Целью данной работы
является рассмотрение чиновной бюрократии во времена Петра Первого. В работе
поставлены следующие задачи: рассмотрение особенностей государственного
аппарата в XVIII веке, характеристика бюрократической
системы.

Особенности государственного аппарата
XVIII века

Петром первым была
создана единая система власти, непосредственно подчинявшаяся императору и
состоявшая из следующих звеньев: сенат (возглавляемый генерал-прокурором) –
коллегии (прямое подчинение сенату) – губернаторы (прямое подчинение
коллегиям). После второй губернской реформы власть губернаторов распространялась
только на провинцию губернского города, остальными провинциями управляли
воеводы.

Идею проведения реформы
центральной власти следует искать в представлениях царя об «общем благе», о
роли государства в достижении этого общего блага и о роли монарха –
единоличного правителя. Идея реформы центральной власти состояла в
сосредоточении всей полноты власти в одних руках – императора.

Предреформенная ситуация
состояла в том, что помимо царской власти в России существовали еще два
источника значительного авторитета и власти, которые в определенных ситуациях
могли оказаться и периодически оказывались конкурирующими с царем. Таковы:
боярская дума, чья власть шла от отцов и дедов (родовая) и церковь, с властью
от Бога данной. Известно усиление именно этой власти в Смутное время –
патриархи сначала Гермоген, а затем Филарет. Помимо этого, основные вопросы
решались в приказах, своего рода ведомствах, часть из которых занималась делами
на какой-то конкретной территории или какой-то конкретной группы населения, вторая
– ведала делами в масштабах всего государства (например, посольский –
дипломатические отношения) и третья обслуживала потребности царского двора. К
началу XVIII века насчитывается уже около 70-ти приказов. Возглавляли приказы,
как правило, родовитые люди.

Весьма важная перемена в
составе Сената и круге его деятельности произошла в 1718 году учреждением
коллегий. Уже в 1698 году, Френсис Ли составил для царя проект введения
коллегиальной системы в администрации. Затем Петр беседовал об этом предмете с
Лейбницем, Любрасом и другими лицами. Для царя были составлены разные записки
об этом деле. Важнейшее влияние в этом отношении имел Генрих Фик, вступивший в
русскую службу в 1715 году и отправленный в Швецию для изучения
административных учреждений этой страны. Целый ряд мемориалов, отчасти и поныне
приписываемых Лейбницу, принадлежит перу Фика.

Уже в 1715 году царь
поручил генералу Вейде достать иностранных ученых и в «правостях» (т.е. правах)
искусных людей для отправления дел в коллегиях. В конце того же года поручено
резиденту при австрийском дворе Веселовскому сыскать из «шрейберов (писарей)
или других приказных людей таких, которые знают по-славянски, от всех коллегий,
которые есть у цесаря, кроме духовных, по одному человеку, и чтоб они были люди
добрые и могли те дела здесь основать». В 1717 году было поручено Измайлову
приглашать шведских пленных, живших в Сибири, в службу в коллегиях. Между тем
было велено послать в Кенигсберг человек 30 или 40 молодых подьячих для
научения немецкому языку, «дабы удобнее в коллегиум были».

В конце 1717 года уже
определено было число коллегий — девять: 1) чужестранных дел, 2) камер, или
казенных сборов, 3) юстиции, 4) ревизион: счет всех государственных приходов и
расходов, 5) воинский (т.е. коллегиум) 6) адмиралтейский, 7) коммерц, 8)
штатс-контор: казенный дом, ведение всех государственных расходов, 9) берг и
мануфактур. Президентами почти всех коллегий были назначены русские,
вице-президентами почти исключительно иностранцы. В продолжение 1718 года все
было приготовлено к открытию новых учреждений, последовавшему в конце этого
года. Целый ряд наказов царя дает нам понятие о намерениях его при этом случае.

В одном из проектов о
коллегиях сказано, что устройство их похоже на устройство часов, где колеса
взаимно приводят друг друга в движение. Сравнение это не могло не понравиться
Петру, который именно стремился к тому, чтоб русские люди во всем приводили
друг друга в движение, ибо все зло происходило от разобщенности колес.

Основной мыслью при
учреждении коллегий было усиление и взаимодействие труда административных
органов. Связь между коллегиями заключалась, между прочим, и в том, что их
президенты были в то же время сенаторами. Для делопроизводства в коллегиях были
составлены особые правила. Петр старался определить точнее прежнего обязанности
служащих, внушить им чувство долга и ответственности, усилить во всех
отношениях контроль над действиями чиновников. Недостаток в правилах, по
которым должны были действовать органы правительства, вызывал до этого
множество случаев несправедливых решений судей и произвольных действий
приказных людей. Петр старался помочь этому недостатку введением коллегиального
порядка при управлении делами, устройством разных должностей для наблюдения за
правильным ходом дел, назначением контролеров, обличавших все случаи нарушения
каких-либо законов или недобросовестного исполнения обязанности. «Неправда»,
которую Петр хотел искоренить из чиновного люда, в России была в значительной
степени следствием прежней системы «кормления». Недаром иностранцы, посещавшие
допетровскую Русь, в один голос осуждали юридический быт и бюрократию России,
говоря подробно о произволе, сребролюбии и жестокости приказных людей и судей,
о невнимании их к общему благу, о нарушении на каждом шагу прав собственности,
о нерадении служащих. Новые учреждения Петра должны были сделаться школой для
развития в бюрократии политической нравственности; царь хотел заменить систему
«кормления» обеспечением служащих казенным жалованьем; он надеялся на развитие
в чиновниках уважения к закону и внимания к нуждам народа.

Нельзя сказать, чтобы
действия царя в этом направлении имели успех. Надежды его на удачную
деятельность коллегий не исполнились. Недоставало опытных и добросовестных
чиновников. По отзыву одного современника, новые учреждения в некоторых случаях
даже повели к разным неудобствам. Царь весьма часто жаловался на разлад между
коллегиями. Иногда он собственноручными распоряжениями старался бороться с
такого рода недостатками, наставлял, учил, порицал и самолично участвовал в делах.
Так, например, однажды в 1722 году он сам руководил выбором президента
Юстиц-Коллегии, объясняя подробно при этом установленные правила.

Что касается должностей,
имевших целью контроль над правильностью действий присутственных мест, то
опытом в этом роде было назначение уже в 1705 году известного дельца и
неутомимого труженика Курбатова «инспектором ратуши». Тут он был поставлен во
главе финансового управления в целой России, переписывался об этих делах с
самим царем, открывал злоупотребления, указывал новые источники доходов и не
щадил при всем этом даже и сильных людей. Такое же значение имело учреждение
фискалов, сделавшихся вскоре ненавистными народу, в чем при случае сознавался
даже сам Петр.

Таковым контролером и
доносчиком был Зотов, в 1715 году определенный «ревизором» при Сенате и
сделавшийся затем «обер-секретарем» при этом учреждении. В начале 1722 года
Петр учредил при Сенате «генерал-прокурора, то есть стряпчего от государя и
государства». Он должен был «смотреть накрепко, дабы Сенат свою должность
хранил и в своем звании праведно и нелицемерно поступал и над всеми прокуроры,
дабы в своем звании истинно и ревностно поступали, и за фискалами смотреть» и
проч. Петр говорил о должности генерал-прокурора: «И понеже сей чин, яко око
наше и стряпчий о делах государственных, того ради подлежит верно поступать,
ибо перво на нем взыскано будет». Генерал-прокурор, которым был назначен
Ягужинский, ничьему суду не подлежал, кроме суда самого государя.

То же самое стремление
развить единство, законность и успех в действиях бюрократии обнаруживается и в
распоряжениях Петра относительно органов местного управления. И здесь уже с
1702 года заметно преобладание коллегиального начала; и тут Петр старался
внушить всем и каждому желание действовать самостоятельно и чувство долга и
ответственности. Через назначение «бурмистров» и учреждение «ратушей»,
«бурмистерской палаты», «главного магистрата» и прочих царь желал оживить и в
среднем классе общества способность к делу самоуправления. Все неудобства
администрации, все случаи нарушения права и народной пользы, как надеялся Петр,
могли легче сделаться известными посредством таких учреждений. Все должны были
трудиться, надзирать и в случае открытия какой-либо «неправды» доносить куда
следовало. И должности «рекетмейстера» и «герольдмейстера», учрежденные в конце
Петровского царствования, имели целью усиление контроля, выслушивание жалоб,
привлечение всех и каждого к участию в труде на пользу государства. Средством
поощрения к труду была также составленная в 1722 году «табель о рангах»,
дававшая простор личным качествам служащих, независимо от их рождения и
происхождения, и долженствовавшая внушить уважение к чину, к государственной
должности. «Табель о рангах» была составлена и написана самим Петром, по
образцу имевшихся у него в переводе расписаний чинов королевств
«самодержавных», французского, прусского, шведского и датского. Видно также,
что принимались в соображение и английские учреждения. Объяснительный текст к
«табели», или пункты, вчерне исправлялись и дополнялись также самим царем.

При столь ревностном
желании Петра исправить администрацию и судопроизводство в России, он не мог не
коснуться вопроса о необходимости составления нового уложения. Исправить и
дополнить Уложение царя Алексея Михайловича считалось Петром делом крайней
важности. Первый шаг в этом направлении сделан был указом 18 февраля 1700 года,
которым предписано свести Уложение с последующими законами. Была составлена
палата из бояр, думных дворян, стольников и дьяков. До 1703 года она успела
«свести» только три главы Уложения и была закрыта. В 1714 году учреждена новая
комиссия, действовавшая по 1718 год. Она составила до десяти глав сводного
Уложения, которое не имело никаких последствий.

В 1718 году Петр решился
оставить прежний путь и прямо сочинить новое уложение на основании законов
русских, шведских и датских. В 1720 году образована для этой цели комиссия из
русских и иностранцев. Однако и она не имела успеха и лишь номинально
просуществовала до кончины Екатерины I. Дело было трудное. Нужно было не только
собрать действующее право в одно целое, но и улучшить и дополнить его на
основании представления о лучшем государственном управлении и тех образцов,
которые имелись на Западе. Во всяком случае, для исполнения такой задачи были
нужны юристы, многосторонне образованные люди, между тем как юридическое
образование того времени не могло быть высоким.

Таким образом, для
получения всей полноты власти в свои руки, Петр I, сделал следующее.

Коллегии: Уменьшил число
звеньев (по старому приказов) аппарата управления; Упорядочил и привел эти
звенья центрального аппарата в систему: теперь они назывались коллегиями и
каждая из них занималась определенным родом дел (Петр разграничил обязанности
коллегий, что в приказах соблюдалось не всегда), например: Коммерц-коллегия
ведала торговлей, Адмиралтейская – флотом и т. д.;

Штаты коллегий были
сделаны единообразными. Была введена «Табель о рангах», упорядочивавшая
служебные отношения и, фактически заменявшая принцип родовитости принципом
выслуги (профессионализма).

Сама идея реформы,
разработка и приведение в исполнение принадлежит советникам-иностранцам,
особенно Генриху Фике, предложившим заменить беспорядочно устроенные приказы
(учреждения центральной власти) коллегиями по шведскому образцу.

Сенат. Была ликвидирована
Боярская Дума и создан Сенат, подчинявшийся напрямую царю. Сенат, созданный в
1711 году, был главным органом центральной власти: «Учрежден указом Петра I 22
февраля 1711. Первоначально функционировал как временный коллегиальный орган
для управления страной в отсутствие царя, заменивший Боярскую думу. Являлся
законосовещательным органом, судебно-апелляционной инстанцией. Осуществлял
также надзор за коллегиями (кроме иностранной). Вначале состоял из 9 членов и
обер-секретаря. Члены Сената — сенаторы — назначались царем из числа
гражданских и военных чиновников первых трех классов (по Табели о рангах)».
Сенат стал коллегиальным кабинетом Петра I, призванным понимать и дорабатывать
его указы, разрабатывать и вводить в действие проекты реформ.

Таким образом принцип
родовитости был в значительной мере упразднен и была ликвидирована Боярская
Дума, не подчинявшаяся ранее царю напрямую.

Главный магистрат.
Созданный в 1720-м году Главный магистрат ведал делами городов и также
находился на положении коллегии. Тем самым учреждался централизованный контроль
над городами. Петр I положил начало юридическому оформлению городского
сословия.

Синод. В 1721 году Петром
был создан Святейший Синод, обладавший правами коллегии и ведавший церковными
делами. Церковь стала частью государственного аппарата. В России было
упразднено патриаршество. Таким образом, фактически была ликвидирована еще одна
точка вето. Царь получил единоличную власть в стране.

Петр Великий заметил однажды: «Нигде
в свете так нет, как у нас было, а отчасти и есть и зело тщатся всякие мины
чинить под фортецию правды». И Иван Посошков жаловался: «Нам сие вельми
зазорно: не точию у иноземцев, но и басурмане суд чинят праведен, а у нас вера
святая, благочестивая, на весь свет славная, а судная расправа никуда не годная
и какие указы его императорского величества ни состоятся, все ни во что
обращаются, но всяк по своему обычаю делают… российская земля во многих
местах запустела, и все от неправды и от нездравого и неправого рассуждения. И
какие гибели ни чинятся, а все от неправды».

Петр до гроба не
переставал бороться против этого зла. Весьма часто и он жаловался на тщетность
строгого наказания виновных, на несоблюдение предписываемых им правил, на презрение
к закону. Успех его стремлений в этом отношении был уничтожен. Незадолго до
своей смерти Петр в указе о различии штрафов и наказаний за государственные и
партикулярные преступления выразился следующим образом: «Когда кто в своем
звании погрешит, то беду нанесет всему государству; когда судья страсти ради
какой или похлебства, а особливо когда лакомства ради погрешит, тогда первое
станет всю коллегию тщатся в свой фарватер (то есть в свою дорогу) сводить,
опасаясь от них извета, и увидев то, подчиненные в какой роспуск впадут, понеже
страха начальника бояться весьма не станут, для того понеже начальнику
страстному уже наказывать подчиненных нельзя… и тако помалу все в бесстрашие
придут, людей в государстве разорят, Божий гнев подвигнут и тако паче партикулярной
измены может быть государству не точию бедство, но и конечное падение» и проч.

В обобщенном виде отличия
в положении государственного аппарата XVII столетия по сравнению с XVIII в.
отражены в присягах. В XVII столетии отсутствовал единый текст присяги: в
различных учреждениях имелись свои крестоприводные записи для различных
категорий должностных лиц. Для подьячих Посольского приказа и Разряда она была
не такой, как для подьячих прочих приказов; свои крестоприводные записи были у
думных чинов, иностранцев на русской службе, донских казаков и т. д. При Петре
же был установлен единый текст присяги, под которой ставили подписи как
сенаторы, так и канцелярские служители: «Государственных коллегий в члены,
такой; и прочие чины гражданские, и каждый особо»,- как сказано в Генеральном
регламенте. Еще более существенно то, что в присягу Генерального регламента
введено обязательство, которого нет и не могло быть в крестоприводных записях
XVII в., а именно: действовать в соответствии с инструкциями, регламентами и
указами.

Бюрократической системе
необходима иерархия учреждений. Иерархия учреждений является, пожалуй,
единственным признаком, унаследованным бюрократической системой от
правительственного механизма предшествующего времени: уже в XVII в. существовали
Боярская дума, а также приказы в центре и воеводские избы на местах. Однако это
трехчленное деление, особенно в его среднем звене, было лишено единства
принципов организации и определения прав и обязанностей. Нормативные акты,
определявшие права и обязанности Боярской думы и приказов, отсутствовали. Едва
ли не самым ярким примером отсутствия строгой системы в формировании
центрального аппарата является множественность принципов определения их
компетенции: власть одних приказов распространялась на всю страну (Поместный,
Посольско-Пушкарский и др.), другие приказы управляли определенной территорией
(Приказ Казанского дворца, Сибирский, Смоленский и др.); впасть некоторых
приказов распространялась на ограниченную территорию (чети: Галицкая, Устюжская
и др.) или определенные отрасли управления. В структуру государственных
учреждений вторгались дворцовые, а также патриаршие приказы.

В XVII в. должностные
лица, как и правительственные учреждения, не располагали документами,
определявшими их права и обязанности. Мы не знаем прав и обязанностей боярина,
чем от них отличались права и обязанности окольничего, равно как и отличий
подьячего второй статьи от подьячего третьей. В реальной жизни эти различия
современники умели уловить, но эти различия не были закреплены законодательно,
основывались на обычном праве. Только при абсолютной монархии должностные лица
и учреждения от самых высоких правительственных инстанций до самых низких были
наделены инструкциями и регламентами.

В XVII, как и в первой
четверти XVIII в., правительственные учреждения и персонал, их обслуживавший,
делились на два уровня: высший, правящий, и низший, исполнительский. Роль
высшего уровня в XVIII в. выполняла правящая бюрократия, заседавшая в Сенате.
Она существенно отличалась от правящей верхушки XVII в., заседавшей в Боярской
думе. При комплектовании последней руководствовались принципом породы
кандидатов и родства с царской фамилией — отец и братья супруги царя
возводились в думные чины. В думу посылал своих представителей ограниченный
круг аристократических фамилий, причем думный чин за немногими исключениями
являлся пожизненным. Боярина царь мог назначить воеводой какого-нибудь уезда,
поставить во главе приказа или, наконец, отправить выполнять какое-либо
поручение за рубеж. Такой боярин, не участвуя в заседаниях Думы, не утрачивал
своего чина. Случаев, подобного тому, что произошел с князем и боярином В. В.
Голицыным, фаворитом царевны Софьи, оказавшимся в ссылке и лишившимся не только
чина, но и земельных владений, в XVII в. было немного.

Думные чины, особенно
бояре и окольничие, пользовались значительной экономической независимостью от
верховной власти — они обеспечивались землей и крестьянами. В 1678 г. 45 бояр, 27 окольничих, 19 думных дворян и 8 думных дьяков владели 11% дворов, принадлежавших
всем светским феодалам России. Из бояр князь Н. И. Одоевский владел 1397
дворами, князь Я. Н. Одоевский и того больше — 1989 дворами, князь И. А.
Воротынский — 4609 дворами! Безбедную жизнь этим и им подобным боярам и окольничим
обеспечивали тысячи крепостных крестьян, снабжавших барина необходимыми
жизненными ресурсами, независимо от того, какие обязанности он выполнял и где
находился — в столице или за ее пределами.

Другое дело Сенат и
сенаторы. При назначении сенатором (как, впрочем, и на другие должности) царь
руководствовался иным принципом — служебной годностью. Если боярский отпрыск с
привычной последовательностью преодолевал ступени служебной лестницы и в
конечном счете достигал самого высокого чина, приходя на смену отцу, то права
стать сенатором добивались лица, обладавшие личными достоинствами; заслуги же
предков во внимание не принимались. Выше всего ценились ум, служебное рвение,
образование и т. д. Новые критерии служебной годности порождали новых людей в
верхнем слое правительственного механизма. Это была новая знать, начинавшая
свою родословную вельмож со времени Петра, целиком обязанная своей карьерой
царю.

Но сенатора от боярина
отличала еще одна особенность: боярин — чин, сенатор — должность. Лицо, по
каким-либо причинам выбывшее из состава Сената, утрачивало звание сенатора.
Следовательно, налицо большая зависимость сенатора от верховной власти. Эта
зависимость правящей бюрократии от царской власти в еще большей мере
прослеживается в экономической области. Если в XVII в. благополучие вельмож
обеспечивалось их собственными крепостными крестьянами, то в XVIII в. сенаторы,
как и прочие чиновники, получали денежное жалованье. Прекращение службы влекло
за собой прекращение выдачи жалованья; перемещение по службе, связанное с
понижением или повышением, также отражалось на размере жалованья.

Характеристика бюрократической системы

Для бюрократической
системы управления характерны одинаковые структура и штаты местных и
центральных учреждений. Этого нельзя сказать ни о Боярской думе, ни о приказах.
Историк может установить, чем занимались тот или иной приказ и даже Боярская
дума, только эмпирическим путем, то есть изучением их деятельности: следы
деятельности этих учреждений, отраженные в документах, позволяют установить их
компетенцию.

Лишь в петровское время
все учреждения были обеспечены инструкциями, регламентами и штатами. Создается
внешне стройная система управления, которую современники уподобляли часовому
механизму. Как в нем все винтики и колесики находятся во взаимодействии,
выполняя определенную нагрузку, так в государственном устройстве — четкая
система соподчиненности учреждений и разделения функций.

Унификация и
регламентирование вели к специализации чиновничества и дроблению обязанностей
должностных лиц. Главным показателем роста разделения труда является
отграничение военной службы от гражданской. В XVII в. военная и гражданская
служба совмещались в одном лице. Считалось, что познаний и опыта боярина вполне
достаточно, чтобы с одинаковым успехом справляться с военными, дипломатическими
и административными функциями. Так, В. В. Голицын, опытный дипломат, но
лишенный способностей военачальника, все же был поставлен во главе войск,
участвовавших в двух неудачных Крымских походах. Ратный человек XVII в. на
склоне своей военной службы, считая, что он уже исчерпал силы на этом поприще,
обращался с просьбой к царю перевести на службу гражданскую, чтобы
«покормиться» в должности воеводы, нисколько не сомневаясь, что его опыта и
познаний достанет для управления уездом.

Регулярная армия,
созданная при Петре, была рассчитана на обслуживание ее иерархией военной
бюрократии — профессионально подготовленным офицерским корпусом. Военная служба
если и совмещалась с иной, то только с дипломатической, но такое совмещение
определялось их естественной взаимосвязью.

К проявлениям роста
специализации относится дробление должностей, наблюдавшееся во всех
подразделениях бюрократической системы. Вместо главы приказа, фактически
распоряжавшегося его деятельностью, создаются коллегии со своей иерархией
должностных лиц: президент, вице-президент, советники и асессоры. Еще более
дробное разделение труда в низшем эшелоне; появляются ранее не существовавшие
должности исполнителей распоряжений верхушки бюрократии — протоколисты,
актуариусы, секретари и пр.

Численность бюрократии к
концу царствования Петра если и увеличилась, то незначительно. Это объяснялось
перераспределением должностных лиц между сферами управления и
совершенствованием всей системы государственного управления. Так, если в
Боярской думе к концу столетия насчитывалось чуть более 100 членов, то в Сенате
заседало девять человек. Присутствие коллегии состояло из десяти членов вместо
двух-трех в приказах. Зато приказов в конце столетия было 44, а коллегий и
равных с ними учреждений — двенадцать. Нивелировка произошла и в областной
администрации: при Петре на местах возникли не существовавшие в XVII в.
губернские и провинциальные учреждения, а вместе с ними и их штаты.

Однако сама по себе
численность должностных лиц не может служить главным признаком бюрократической
сути управленческого аппарата. Количество людей, занятых в управлении, важно
лишь в том отношении, что минимум их должен обеспечить действие бюрократической
системы. Количественный показатель в бюрократической системе имеет такое же
значение, как численность населения в общественном разделении труда,- для этого
тоже необходим минимум лиц, участвующих в производстве. Лишь после
возникновения бюрократии начинается ее расширенное воспроизводство.

И сегодня ответственность,
и самостоятельность различных политических, общественных и хозяйственных
организаций оказались урезанными, поскольку право принимать решения перешло к
руководителям, заседающим в комитетах и назначенным руководящим органом другой
организации. Безусловно, законно и демократично, когда, например, в больнице не
только врачи и администрация обладают правом принятия решений в случае
возникновения конфликтных ситуаций; безусловно, разумно, когда городские власти
и профсоюзы располагают возможностью осуществлять контроль (в Квебеке даже
больные имеют в контролирующем органе своего представителя). Но когда конфликты
между этими инстанциями приводят к тому, что дело не двигается с места, то
налицо негативные стороны сложившейся практики.

Сама по себе бюрократия
не является злом. Она может способствовать сохранению социально-культурного
облика различных групп населения. Но это возможно лишь при том условии, что она
будет соблюдать демократические принципы и передаст власть своему
представителю, избрание которого обеспечит ему необходимые полномочия. Это
возможно также при том условии, что избранный руководитель может быть
переизбран или смещен как по воле низов, так и по решению высшей
государственной власти. Отмирание этатизма в обществе, состоящем из различных
слоев, может происходить поэтапно. Сегодня путь географического разукрупнения и
децентрализации является наиболее действенным. Конкретный опыт Запада (в
частности, закон Деффера во Франции) открывает на этом пути широкие
перспективы.

Действительная тайна
бюрократии заключена в том, что она является собственнической корпорацией. Мы
долго держались мнения, будто бюрократия нами только управляет, но делает это
плохо, неэффективно. Фактически же она нас — всех живущих в обществе и занятых
какой-либо деятельностью — присваивает и делает это по-своему хорошо,
мастерски, даже виртуозно. Образ бюрократа ассоциировался у нас с некой
казенной маской, под которой лениво шевелится обрюзгшее человеческое существо,
ко всему равнодушное, готовое утопить в беспросветной казуистике любое живое
начинание. Да, такая маска у него есть, таким он часто является нам, но, в
сущности, он — ловкий, изворотливый, умелый предприниматель, энергично занятый
своим бизнесом с помощью особых средств и во имя особого рода «прибыли».

Как известно, общество
живет универсальными взаимодействиями и людей, и вещей; бюрократия живет
присвоением этих взаимодействий — и тоже универсальным, получая от этого свои
главные удовольствия. А наша бюрократия получила вместе с государством
неограниченный доступ к управлению экономикой и культурой, проникнув буквально
во все сферы человеческой жизнедеятельности. В результате такого
«огосударствления» до 1985 года (когда началась перестройка) в обществе нельзя
было найти места, где бы ни хозяйничала бюрократия.

Табели о
рангах

Особое место в
формировании бюрократии принадлежит Табели о рангах 1722 года. 24 января 1722
года Петр I утвердил Закон о порядке государственной службы в Российской
империи (чины по старшинству и последовательность чинопроизводства). Подготовка
этого закона — «Табели о рангах» была начата еще в 1719 году и была
естественным продолжением реформаторской деятельности Петра I, в результате
которой возросло количество должностей в армии и государственном аппарате. В
основу «Табели о рангах» были положены аналогичные акты, уже
существовавшие в западноевропейских странах, особенно в Дании и Пруссии. При
разработке закона были также приняты во внимание чины, уже существовавшие в
России. «Табель о рангах» помимо самой таблицы имела еще восемнадцать
пунктов поясняющего текста и устанавливающих штрафы за ее нарушение. Все чины
«Табели о рангах» подразделялись на три типа: военные, статские (гражданские)
и придворные и делились на четырнадцать классов. Интересно, что закон никак не
разъяснял само понятие «чин», в силу чего одни историки последний
рассматривали буквально и лишь в системе чинопроизводства, другие же — как ту
или иную должность. На наш взгляд, «Табель о рангах» включала и тe и
другие понятия. Постепенно должности из «Табели» исключаются и в
конце XVIII века исчезают вовсе (Петровская «Табель о рангах»
насчитывала 262 должности). Петровская «Табель», определяя место в иерархии
государственной службы, в некоторой степени давала возможность выдвинуться
талантливым людям из низших сословий. «Дабы тем охоту подать к службе и
оным честь, а не нахалам и тунеядцам получать»- гласила одна из
описательных статей закона.

Военные чины объявлялись
выше соответствующих им гражданских и даже придворных чинов. Такое старшинство
давало преимущества военным чинам в главном — переходе в высшее дворянское
сословие. Уже 14-й класс «Табели» (фендрик, с 1730 г. — прапорщик) давал право на потомственное дворянство (в гражданской службе потомственное
дворянство приобреталось чином 8-го класса — коллежский асессор, а чин
коллежского регистратора — 14-й класс, давал право лишь на личное дворянство).
По Манифесту 11 июня 1845 г. потомственное дворянство приобреталось с
производством в штаб-офицерский чин (8-й класс). Дети, рожденные до получения
отцом потомственного дворянства, составляли особую категорию обер-офицерских
детей, причем одному из них по ходатайству отца могло быть дано потомственное
дворянство. Александр II указом от 9 декабря 1856 года право получения
потомственного дворянства ограничил получением чина полковника (6-й класс), а
по гражданскому ведомству — получением чина 4-го класса (действительный
статский советник).

Принятие данного
государственного закона, определявшего порядок прохождения службы и
устанавливающего иерархию служебных разрядов. Теперь принцип занятия той или
иной государственной должности по знатности заменялся бюрократическим.
Продвижение по служебной лестнице зависело от выслуги, образования, а в итоге,
— от личных способностей дворянина.

В трех разрядах службы —
гражданской, военной и дворцовой — все должности разделялись на 14 рангов — от
1-го высшего, например, канцлера в гражданской службе, до 14-го низшего —
коллежского регистратора. «Табель о рангах» отделила чиновный класс
от низшей бюрократии. При Петре чиновник уже с 14 ранга получал личное, а с
8-го (коллежский асессор) — потомственное дворянство. Для военных потомственное
дворянство предоставлялось уже с 14 ранга — низшего офицерского чина
прапорщика. Это давало возможность наиболее способным представителям
«подлых» сословий пробиваться наверх по социальной лестнице, что
укрепляло ряды дворянства.

Отдельные положения этого
нормативного акта действовали задолго до ее обнародования. Так, при подборе
соратников Петр руководствовался не породой, а принципом служебной годности.
Появление в окружении царяятаких выдающихся сподвижников из лиц далеко не
родовитых, как Меншиков, Шафиров, Ягужинский и др., относится к концу XVII —
наччлу XVIII века. Равным образом такие должности, как канцлер и вице-канцлер,
тоже появились в обиходе ранее 1722 г.- сразу же после Полтавской виктории.

Значение Табели о рангах
состоит в том, что она привела в систему и унифицировала все чины империи на
всех трех поприщах государственной службы: сухопутной, военно-морской и
гражданской — от прапорщика на военной и коллежского регистратора на
гражданской до генерал-адмирала, фельдмаршала и канцлера.

Табель обязывала всех
служить и объявила службу единственным источником получения соответствующего
ранга и его последующего повышения: «Мы для того никому какого ранга не
позволяем, пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут и за оные характеры
не получат». Все 14 рангов, составляющих Табель, являлись ступенями служебной
иерархии, по которым при надлежащем рвении и способностях мог продвигаться
чиновник в любой отрасли службы.

Табель о рангах открывала
доступ в ряды дворянства лицам «подлого» происхождения: дослужившиеся до
первого офицерского чина ев военной службе и VIII ранга на гражданской получали
наследственное дворянство и все проистекавшие из этого привилегии. Происходило
обюрокрачивание дворянства и одворянивание бюрократии.

В годы административных
реформ Петра 1 сложился новый механизм управления страной. От предшествующего
его отличали два признака: рационалистическое начало и начало бюрократическое.
Рационализм проявлялся в четком разграничении прав и обязанностей между центральными
учреждениями. В основу разграничения был положен отраслевой принцип. В
результате была создана стройная система органов управления, компетенция
которых распространялась на всю страну.

Приказная система,
практически лишенная системности, была заменена коллегиальной. Бюрократическое
начало выражалось в создании иерархии единообразных учреждений,
руководствовавшихся в своей деятельности регламентами, инструкциями и
наставлениями. Регламентации подвергалась не только работа учреждений, но и
каждый шаг должностного лица, Регламентировано было и движение бумаг,
документов.

Царь в оформившейся
абсолютистской системе пользовался неограниченной властью. Вся чиновная рать от
копииста до вельможи находилась в зависимости от монарха. Эту зависимость по
сравнению с предшествующим временем усиливали перевод чиновников с натурального
на денежное содержание и введение нового критерия служебной годности. В то же
время эта рать приобрела большую, чем раньше, самостоятельность, в силу тех
самых регламентов, уставов и наставлений, которые с таким усердием разрабатывал
Петр. Бюрократия находилась в зависимости от царя, но и царь испытывал огромное
влияние бюрократии, поскольку она должна была выполнять его волю, очерченную
указами.

Контроль за деятельностью
государственного аппарата должен был свести независимость государственного
механизма до минимума. Для достижения этой цели, оказавшейся эфемерной, Петр
создал два института контроля — фискальную службу и прокуратуру. Делали они
общее дело — контролировали бюрократический аппарат, но разными средствами:
прокурорский надзор осуществлялся в стенах канцелярий, фискальный —
преимущественно за их пределами. Отличие, далее, состояло и в формах
комплектования институтов: если прокуратура являлась полностью бюрократическим
учреждением, вакансии в котором заполнялись назначенными царем чиновниками, то
в низшем звене фискального надзора иногда прослеживается выборное начало, когда
речь шла о фискалах от посадского населения. Контролирующие функции имели
ограниченное значение. Иначе и не могло быть в государстве с монархическим
строем, где не народ, а бюрократия правила и себя же контролировала.

Новая система управления
яялялась шагом вперед в государственном строительстве: она заменила архаичную
приказную систему, являясь одним из важнейших элементов европеизации России, и,
наконец, в условиях феодального правопорядка положила начало законности.

Давая общую положительную
оценку административным новшествам, не следует забывать и об их негативных
сторонах. Так, унификация управления уничтожала особенности организации власти
на окраинах государства (Дон) и игнорировала специфику управления территориями,
населенными нерусскими народами. Пример из другой сферы: при Петре личностное
начало приобрело импульсы для своего развития, и в то же время крепостнический
режим безжалостно подавлял это же личностное начало у многомиллионной массы
крестьян.

Столь же неоднозначной
должна быть оценка складывавшейся при Петре бюрократии. Без бюрократии не могло
существовать ни одно государство нового времени, какую бы форму правления оно
ни имело. Наличие бюрократии, как о том свидетельствует исторический опыт
России XVIII в., даже в годы безвременья, когда трон занимали серые личности,
лишенные инициативы и способностей к государственной деятельности, позволяло
стране в силу инерции двигаться вперед, правда, медленнее, без прежнего блеска,
но в ранее заданном направлении.

Существование бюрократии
еще не означало абсолютного зла. Весь вопрос — в какой мере бюрократии удалось
обособиться от остального общества, обрести независимость от него и в какой
мере ее деятельность подвергалась контролю со стороны общества. Отдадим должное
Петру Великому — он понимал наличие изъянов, присущих бюрократии, и пытался
преодолеть их, однако пользовался средствами, которые не могли принести
ожидаемого эффекта: бюрократию он контролировал бюрократическими же средствами.

Традиционно при анализе и
оценке государственного управления в нем обнаруживается и отмечается наличие
бюрократизма. Проявления последнего стали чуть ли не национальной чертой
российского государственного аппарата. О бюрократизме николаевской России резко
писал маркиз А. де Кюстин (1839 г.). Позднее, в послереформенный период (1882 г.) Р.А. Фадеев констатирует, что «историческое развитие, выразившееся у каждого
европейского народа разнообразными формами общественного устройства, поглощено
в России единственною и исключительною формою — развитием бюрократической опеки
до крайнего предела, т.е. механическим отношением правительства к текущей
народной жизни и наоборот». В 1905 году Л.А. Тихомиров назвал
предшествовавший сорокалетний период «бюрократической узурпацией» и
подчеркнул, что «при безмерном количестве »дел» всепроникающего
бюрократического строя, упраздняющего самостоятельную работу граждан и нации,
сознательное участие во всех этих миллионах дел фактически совершенно
невозможно. В действительности, верховная власть не может ни знать, ни
обсудить, ни проверить почти ничего. Поэтому ее управительная роль делается
лишь кажущейся. Поглощенная же лично в эти миллионы мелких управительных дел,
она не имеет возможности их контролировать. В результате — единственной
действительной властью страны является канцелярия.

Заключение

Создание чиновной
бюрократии, создание механизма юридически разработанного функционирования
государственного аппарата является выдающейся заслугой Петра I.

Реформа системы
государственного управления, предпринятая Петром 1, вызывалась рядом причин.
Требовалось создание нового государственного аппарата, отвечавшего духу времени
и способного эффективно осуществлять руководство модернизирующемся обществом.
Петр I стремился утвердить и закрепить свою абсолютную власть. Для воплощения
«высшей воли» монарха была необходима совершенная государственная
машина.

В конце 17 — начале 18
века в Европе и затем в России утвердились рационалистические представления об
обществе и государстве, согласно которым не Бог, а разум человека являлся
источником знаний и развития общества. В итоге «дух времени» также
подталкивал к созданию новых учреждений власти. Петр надеялся, что с
утверждением рациональной системы управления и изданием разумных законов он
создаст «регулярное государство», в котором только и возможно достижение
«общего блага». Этим объясняется активное законотворчество Петра, не
доверявшего своим подданным и стремившегося регламентировать практически все
сферы их жизни, включая и личную.

В ходе областной реформы
1708-1710 гг. страна была разделена на 8 губерний (позже — 11) во главе с
генерал-губернаторами и губернаторами, назначавшимися царем из числа особо
доверенных лиц. Губернаторы сосредоточили в своих руках высшие военные и
гражданские функции и всю полноту судебной власти на местах. В подчинении
губернаторов находилось обер-комендант (военное ведомство), обер-комиссар и
обер-провиантмейстер (денежные и хлебные сборы), ландрихтер (судебные дела). К
губерниям приписывались полки, которые они содержали за свой счет.

С 1719 г. губернии стали делиться на 50 провинций, а последние- на уезды. С формированием коллегий
реформа получила свое завершение, т.к. все местные органы стали подчиняться
соответствующим коллегиям. Реформа привела к резкому росту местного
бюрократического аппарата.

Особое место в
формировании бюрократии принадлежит Табели о рангах 1722 года. Значение Табели
о рангах состоит в том, что она привела в систему и унифицировала все чины
империи на всех трех поприщах государственной службы: сухопутной,
военно-морской и гражданской — от прапорщика на военной и коллежского
регистратора на гражданской до генерал-адмирала, фельдмаршала и канцлера.

Табель обязывала всех
служить и объявила службу единственным источником получения соответствующего
ранга и его последующего повышения: «Мы для того никому какого ранга не
позволяем, пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут и за оные
характеры не получат». Все 14 рангов, составляющих Табель, являлись ступенями
служебной иерархии, по которым при надлежащем рвении и способностях мог продвигаться
чиновник в любой отрасли службы.

Список
литературы

1. Гудков А., Левада Ю.,
Лсаинсон Ф., Седов Л. Бюрократизм и бюрократия: необходимость уточнений //
Коммунист. 1988. № 12.

2. Андреев С.Ю. Наше
прошлое, настоящее, будущее: структура власти и задачи общества // Постижение.
Социология. Социальная политика. Экономическая реформа. М., 1989.

3. Микиранко В.П.
Бюрократия и сталинизм. Ростов, 1989.

4. Законодательство о
государственном строе. Введение //Российское законодательство Х-XX вв.: Т. 5. М., 1986. С. 140-149.

5. Брикнер А. Г. История
Петра Великого: В 2 т. Т. 2. — М.: ТЕРРА, 1996. C.201

Метки:
Автор: 

Опубликовать комментарий