Контрольная работа по курсу:
«Демография»
Тема: «Сельское население»
Содержание:
1. Сельское население: феномен роста…………………………….. 3
2. Хватает ли рабочих рук на селе?………………………………… 7
3. Региональные пути выживания сельской местности………… 9
4. Список литературы……………………………………………….. 11Сельское население: феномен роста
Кризис и реформы 1990-х гг. привнесли столь существенные изменения в
эволюционные тренды динамики сельского населения, что они требуют
специального и подробного рассмотрения. С другой стороны, незавершенность
процесса и наличие большого пласта литературы, посвященной этим вопросам,
позволяют ограничиться лишь констатацией наиболее значимых тенденций.
Начало 1990-х гг. характеризуется прекращением роста городского населения
и сменой знака динамики сельского с отрицательного на положительный (табл.
1). Сначала (в 1991-1992 гг.) ее породили возвраты сельского статуса
поселениям, а в 1992-1994 гг. — активные миграции в село. Устойчивое
высокое сальдо миграций связано с межрайонными (например, из Магадана в
курское село) и международными (туда же из Ташкента) миграциями
(Зайончковская, 1997,1999; Население России, 1999). В среднем около 40%
прибывающих в регионы направлялись в село, хотя его доля в населении
регионов в 1,5-2 раза ниже, а большинство приезжих — выходцы из городов.
Почему же люди ехали в сельскую местность? Не только же из-за политики
миграционных служб! Упрощенно общая ситуация сводилась к тому, что на селе
легче с жильем, хотя труднее с работой и заработком. При сильном перепаде
цен да еще в стрессовых обстоятельствах фактор пристанища часто перевешивал
все другие. Плюс возможность получить землю, иногда кредит на постройку
дома. Тем не менее для очень многих приезжающих в села горожан, особенно из
бывших республик СССР, это лишь временная остановка на пути в город. Когда
к середине 1990-х выяснилось, что и при кризисе заработать легче все же в
городе, притом крупном, миграции снова канализовались в города.
Поскольку определяющим фактором изменения динамики сельского населения
стали межрайонные и международные миграции, есть смысл проследить их
региональные вариации. Как и городские, сельские мигранты развернулись с
востока на запад. Если в предыдущем десятилетии (1979-1988 гг.)
положительный миграционный прирост на селе в Европейской России был только
в пригородных Московской и Ленинградской областях, а также на Ставрополье,
то уже в 1990 г. число таких регионов достигло 11, а к середине 1990-х
население в села притягивали почти все регионы Европейской части, кроме
северных. Но зона максимальной аттрактивности, как и для городов находится
к югу и юго-западу от Москвы.
Апогеем притока населения стал 1994 г. Тогда в 23 регионах общее сальдо
миграций в села даже превышало соответствующее сальдо в города. К 1998 г.
таких регионов осталось только 10. Это прежде всего равнинное Предкавказье,
а также некоторые республики: Дагестан, Северная Осетия, Ингушетия. Из
других регионов — Оренбургская, Курганская, а также Тамбовская и
Ульяновская области (Численность и миграции, 1998).Таблица 1.
Прирост сельского населения и его составляющие (тыс. чел.) в 1959-1998 гг.
|Год |Всего |естественный |В том числе |Административные |
| |прирост/убыл|прирост |миграционный |преобразования |
| |ь | |прирост | |
|1959|-607,9 |1045,4 |-1289,2 |-364,1 |
| | | | | |
|1979|-557,1 |121,8 |-525,6 |-153,3 |
| | | | | |
|1989|-207,4 |143,7 |-272,9 |-78,2 |
| | | | | |
|1990|-58,0 |88,0 |-72,6 |-73,4 |
| | | | | |
|1991|278,6 |44,3 |57,4 |185,9 |
| | | | | |
|1992|721,2 |-30,2 |289,5 |461,9 |
| | | | | |
|1993|150,9 |-184,1 |264,0 |71,0 |
| | | | | |
|1994|64,9 |-227,3 |272,4 |19,8 |
| | | | | |
|1995|-112,7 |-219,3 |96,2 |10,4 |
| | | | | |
|1996|-146,6 |-239,0 |34,2 |58,8 |
| | | | | |
|1997|-132,9 |-233,0 |56,4 |43,7 |
| | | | | |
|1998|-194,8 |-206,9 |44,5 |-32,4 |
| | | | | |В 1992 г. произошел еще один важный перелом — вековой устойчивый
естественный прирост сельского населения сменился на убыль: смертность
стала выше рождаемости. Поначалу миграции в села даже перекрывали
естественную убыль, но с 1995 г. сельское население стало вновь
сокращаться, как и до 1990-х, только уже по другим причинам (табл. 1).
Проследить, как сказываются новые реалии на изменении сельского
расселения, довольно сложно, так как наиболее полную картину по поселениям
дает только перепись населения. Попробуем это сделать косвенно — путем
соотношения потерь и притока сельского населения в разных регионах и на
разные даты (табл. 2).
Общее число регионов с положительным сальдо миграций в деревню
увеличилось в Европейской части с 11 в 1990 г. до 46 в 1994 и снизилось к
1998 г. до 39. Тем не менее заметное изменение в сельском расселении можно
ожидать в тех случаях, когда эти миграции перекрывают естественную убыль
(Тип 5). В 1994 г. таких регионов было 19, и они концентрировали половину
сельского населения — это почти вся южная часть Европейской России. Но за
четыре последующих года их доля упала более чем вдвое. Из оставшихся к 1998
г. 6 регионов лишь один Северо-Кавказский — Ставрополье, остальные Волжские
(Самарская, Саратовская области и Татарстан) и Южно-Уральские (Челябинская
и Оренбургская области).Таблица 2.
Типология регионов Европейской России по соотношению естественного и
миграционного прироста на селе в 1990,1994 и 1998 гг.| |Число регионов |Доля типа в сельском |
|Типы регионов | |неселении Европейской|
| | |России, в % |
| | | |
| |1990|1994|1998 |1990 |1994 |1998 |
| | | | | | | |
|Регионы, где рождаемость выше смертности, в т.ч. |
| |
| |
|Регионы, где рождаемость выш |
|е сме |
|ртности, |
|в т. ч. |
| |
| |
| |
|Тип |С миграционным притоком |4 |7 |3 |12,1 |7,9 |5,4 |
|1 | | | | | | | |
|Тип |С миграционным оттоком |25 |2 |5 |38,9 |2,5 |2,8 |
|2 | | | | | | | |
|Регионы, где смертность выше рождаемости, в т.ч. |
| |
| |
|Регионы, где смертность выше |
|рожд |
|аемости, |
|ВТ. Ч. |
| |
| |
| |
|Тип |С миграционным оттоком |20 |8 |12 |26,2 |10,2 |17,8 |
|3 | | | | | | | |
| |С миграционным притоком,|5 |20 |30 |13,8 |30,7 |55,1 |
|Тип |не превышающим | | | | | | |
|4 |естественную убыль | | | | | | |
|Тип |С миграционным притоком,|2 |19 |6 |9,0 |48,7 |18,9 |
|5 |превышающим естественную| | | | | | |
| |убыль | | | | | | |
|ИТОГО |56 |56 |56 |100 |100 |100 |Таким образом, и в 1990-х гг. в районах наибольшей депопуляции
миграционный приток в села не смог перекрыть прогрессирующую убыль
населения. Например, в Ярославской области наметившиеся было тенденции
роста сельского населения переломились с 1997 г. И прежде эти тенденции
обеспечивались не столько за счет притока населения в село, который был
меньше естественной убыли, сколько за счет административных преобразований
поселков городского типа и маленьких городков в села, что давало
преимущества их жителям в получении большего надела земли в собственность.
Тем не менее еле заметное кратковременное улучшение демографической
ситуации все же произошло. За первую половину 1990-х доля сельского
населения старше трудоспособного возраста на периферии уменьшилась на 1-2%,
все равно оставаясь на уровне трети и даже более от всех селян
(Демографические процессы.., 1996). Естественная убыль старого населения
все увеличивалась, а динамика сельского населения к концу десятилетия почти
вернулась на уровень 1990 г.
Более того, в той же Ярославской области, как и во многих среднерусских
областях, уже к 1995 г. почти восстановилась и прежняя картина
внутрирегиональных перемещений. Периферийные административные районы
активно теряли сельское население, в то время как в пригородном Ярославском
до 1/5 всего миграционного прироста составляли внутренние переселенцы. Но
есть и отличия. Если прежде сельское население области стягивали и
некоторые другие города (Рыбинск, Ростов), то теперь оно концентрируется
вокруг областного центра (не только в Ярославском, но и в соседних
административных районах), а также на юге на границе с Московской областью,
поскольку Переяславский район стал фактически пригородной дачной местностью
Москвы.
Таким образом картина концентрации населения и размыва среднего звена
поселений, особенно характерная для мелкоселенных районов, так и не смогла
измениться за 1990-е гг. К сожалению, нет данных для анализа изменения
размеров поселений внутри регионов в 1990-х гг. Но сравнение
внутриобластной поселенческой структуры Ярославской области за 1996 и 1959
гг. показывает, что и в самом конце века мы видим все ту же картину, что
сложилась к 1980-м гг. Более того, распад сети на полюсные крупные и мелкие
поселения и очень высокая доля последних наблюдаются как вблизи крупных
городов, так и на периферии области, что иллюстрирует табл. 3. Даже в
пригородном и полупригородных административных районах вдоль транспортных
магистралей Москва—Ярославль—Рыбинск и Ярославль—Кострома 68% составляет
доля поселений, в которых живет менее 25 человек, а почти половину —
поселения, где менее 10 жителей. Число таких поселений увеличилось по
сравнению с 1959 г. в три раза, в то время как поселения среднего размера
(25-100 человек) уменьшились за 1959-1996 гг. с 4,7 до 1 тыс.Таблица 3
Доля сельских поселений разного размера в их общем числе в пригородных и
периферийных районах Ярославской области в 1959 и 1996 гг., в %|Размер поселений,|Пригородные и |Периферийные районы |
|чел. |примагистральные районы| |
| | | |
| |1959 |1996 |1959 |1996 |
|Менее 10 |10 |45 |11 |46 |
|10-25 |14 |23 |20 |26 |
|25-50 |23 |13 |30 |15 |
|50-100 |29 |7 |27 |6 |
|100-200 |17 |4 |10 |4 |
|Более 200 |7 |8 |2 |3 |Конечно, в пригородах доля крупных поселений чуть больше, и они
концентрируют гораздо большую долю сельского населения. Но главное различие
между пригородными и периферийными районами не в этом. Сохранение в
пригородах столь большого числа мелких поселений с отмирающими
сельскохозяйственными функциями в 1990-х гг. стало следствием не столько
деградации, сколько устойчивости сельской местности, так как она
сохраняется и используется горожанами, как местными, так и москвичами,
давно уже скупившими сельские дома в транспортно доступных местах. Иное
дело — сельская глубинка, где доля дачников невелика. Там половина
поселений с двумя-тремя семьями — это реальная деградация огромных
пространств сельской России.Хватает ли рабочих рук на селе?
При характеристике российской деревни в XX в., в том числе и в самом
его конце, большое внимание уделяется сельскому хозяйству. Отчасти это
оправдано тем, что даже в такой урбанизированной стране, какой стала
Россия, ее село, в отличие от многих развитых стран, все еще остается
сельскохозяйственным.
Официально в сельской местности США живет 26% населения — ровно столько,
сколько и в России. Однако из них сельским хозяйством занимаются очень
небольшая доля — только 7% селян. Остальные заняты в «городских» отраслях,
в основном в сервисе. Личное сельское хозяйство американские сельские
жители практически не ведут. Так что сельская местность и сельское
хозяйство в Америке отнюдь не одно и то же. Там при росте сельского
населения в последние десятилетия количество фермеров постоянно снижалось.
В России же наблюдалось почти параллельное сокращение сельского населения и
занятых в сельском хозяйстве. В отличие от Запада, понятия сельской
местности и сельского хозяйства у нас во многом идентичны. На предприятиях
агросектора числится более половины занятых в сельской местности и 22%
сельского населения, т. е. в три раза больше, чем в Америке (рассчитано по:
Россия в цифрах, 2000). Плюс к этому около 10% трудоспособных сельских
жителей официально заняты в своем приусадебном хозяйстве. Сельские
пенсионеры тоже работают на личном подворье, и вообще крестьянским трудом
занимается большинство жителей села. Выше всего эта доля в аграрных районах
— Черноземье, Поволжье, на Северном Кавказе. Региональные различия велики и
в Америке. На Среднем Западе, главной традиционной житнице страны, в
сельском хозяйстве занято 13% сельского населения. А на Северо-Востоке — не
больше 2%.
Итак, сельская Россия конца века — это все еще крестьянский мир, сельская
Америка — давно уже нет. Дело не в том, сколько людей занимается сельским
хозяйством, дело в том, как они это делают. По американской статистике, 40%
занятых в агропроиз-водстве — собственники, трудящиеся на своих фермах (там
же). Остальные — рабочие и члены фермерских семей. Нетрудно подсчитать, что
в среднем на 1 ферму приходится полтора наемного работника. Не густо, если
учесть средний размер ферм. В среднем 2-3 человека управляются там на 160
гектарах. В России на такой площади обычно занято несколько десятков
человек. Да и производительность труда несопоставима. Если, например,
американский фермер кормит 74 жителя США и 27 иностранцев, то наш
крестьянин и в докризисных 80-х кормил от силы 8-15 россиян.
Таким образом, дело не в числе селян, которых в нашем селе больше, чем в
развитых западных странах, а в производительности их труда, которая зависит
от множества факторов: экономических, демографических, социальных. Даже
приток населения в сельскую местность в 1990-х не изменил ситуацию
кардинально. Ведь если на периферии нечерноземных областей доля населения
старше трудоспособного возраста в сельской местности составляла в середине
90-х гг. 33-40% (Демографические процессы…, 1996), а само это население
рассредоточено по поселкам менее 25 человек, то очевидно, что такая
сельская местность не может служить базой для крупных товарных коллективных
предприятий. Да и сам труд в сельскохозяйственных предприятиях в
позднесоветское время стал самым непрестижным и самым непопулярным, даже
при немалом росте зарплат, которые к 1990 г. достигли 95% среднероссийского
уровня. Что же говорить о последующих годах, когда зарплата в сельском
хозяйстве вновь упала до 50% среднероссийской!
Тем не менее, положительное сальдо миграций не могло не сказаться на
занятости в агросекторе. Число работников сельскохозяйственных предприятий
поначалу постепенно увеличивалось, максимально в 1992 г. — на 3,7% и в 1994
г. — на 1,7%. Частично этот прирост обеспечивали и бурно растущие в первой
половине десятилетия фермерские хозяйства, но росла занятость и в колхозах
(или их новых формах ТОО, АО и т. п.). Однако после спада волны
максимальных миграций, начиная уже с 1995 г., занятость в агросекторе вновь
начинает падать. К 2000 г. на сельскохозяйственных предприятиях было занято
89% от числа работников 1990 года. Здесь, конечно, сказались и описанные
выше демографические процессы, прежде всего естественная убыль стареющего
сельского населения, которую не смогли перекрыть внешние миграции в села.
Но, кроме того, весьма характерен уход людей из коллективных хозяйств на
свое подворье и превращение его в товарное без оформления юридического лица
— т. е. теневая фермеризация, о сути которой будет подробнее рассказано в
этой главе. Частное теневое предпринимательство в сельской местности
получило гораздо более широкое развитие, чем даже в городской, поскольку
опиралось на главный вечный ресурс — землю, и во многих районах с полностью
деградировавшими коллективными предприятиями стало единственным возможным
способом выживания.
С этим отчасти связан и такой новый российский феномен, как сельская
безработица. В некоторых областях Нечерноземья она достигает 15%, как и
во,многих автономиях. Однако вычленить собственно сельскую безработицу
можно только в периферийных районах, удаленных от городских мест приложения
труда. Именно там она особенно высока. Тем не менее это феномен во многом
парадоксальный, поскольку безработные
часто специально уходят из колхозов и живут на доходы от своего товарного
личного хозяйства, которые могут превышать и пособие по безработице, и
былой заработок.Региональные пути выживания сельской местности
Пути выживания современного российского сельского хозяйства и сельской
местности, тесно с ним связанной, могут оказаться многообразными, если не
навязывать сверху голые схемы, а учитывать сложившиеся реалии, причем
разные в разных районах. Недаром так различаются по отношению к реформам
север и юг России. В Черноземной полосе, где село заметно выиграло от
социалистических преобразований, население и руководство постоянно
отвергало навязываемую из центра модель реформ. Куда ближе им элементы
внутрихозяйственного хозрасчета 80-х гг. Это район с наименьшим и к тому же
сокращающимся числом фермеров на 1000 сельских жителей. На юге ситуация
сложнее. Притягательность территории для переселенцев, благоприятные
природные условия, активность местных жителей — все это вывело Ставрополье
и Краснодарский край в чемпионы по числу фермеров, высоко их число и в
Поволжье. Однако колхозное крестьянство здесь весьма консервативно,
показатели коллективных хозяйств оставляют желать лучшего, а сепаратистские
действия региональных властей, запрещающие вывоз сельскохозяйственной
продукции, подрывают экономические условия местных агропроизводителей.
Поэтому лучшие хозяйства, как коллективные, так и фермерские, вынуждены
отчаянно маневрировать.
В Нечерноземье — совсем иной букет проблем. Бегство населения в города и
запустение села в историческом центре России, низкая продуктивность как
результат видимой порочности экономической политики социализма, сподвигли
власти на более активное проведение аграрных реформ. Но и здесь налицо
разрыв между реформаторским настроем политической элиты и консерватизмом
сельского населения, особенно в глубинке. Очень велики и экономические
различия между пригородными, полупериферийными и периферийными районами
областей.
Итак, деревня в конце XX века после постоянных преобразований так и не
нашла себя и постоянно нуждается в помощи. Тем не менее история доказала,
что развитие аг-ропроизводства возможно только при опоре на сильные
хозяйства и поддержке середнячков (будь то частные или коллективные
предприятия). Слабым же нужна не столько поддержка производства, которое
поглощает деньги без отдачи, сколько социальная помощь по выживанию
сельских общин, непременным компонентом которых стали и колхозы.
Закончить можно словами Б. Б. Родомана (1996): «Избави нас боже от новых
земельных реформ! Пусть эти два полюса сельской жизни, два монстра, колхоз
и крестьянский двор, сплетаясь во внешне противоестественном акте то ли
любви, то ли ненависти, поддерживают и душат, питают и грабят друг друга, и
так они вместе что-то выработают при минимальном вмешательстве государства.
Но только не надо никаких всероссийских программ, никакой единой реформы
сверху, она будет новой катастрофой».Список литературы:
1. «Население России 1998г.», Центр демографии и экологии человека 1999г.
2. «Смертность в России», А.Вишневский, В.Школьников, Москва 1997г.
3. «Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен», памяти В.П.
Семенова-Тян-Шанского, ОГИ, Москва 2001г.
