План.
I. Традиции русской детской литературы.
П. «Детские годы Багрова-внука» Аксакова С.Т.
        1. «Память детства ожила во мне…»
        а) Герой повести и природа.
					







        б) Внутренний мир Сережи.
        в) «Важность и святость труда».
        г) Искания Сережи.
        д) Детство кончилось.
        2. Отношение современников к повести
           «Детские годы Багрова-внука».
Ш. Авторское отношение к описываемым событиям
   в «Детских годах Багрова-внука» Аксакова С.Т.
   и «Детстве» Л.Н.Толстого.
IV. «Детство» Л.Н.Толстого.
        1. Тема детства в творчестве Л.Н.Толстого.
        2. «Счастливейшая пора человеческой
жизни».
        3. Несоответствие окружающего мира и
           истинного его содержания в понимании
           главного героя.
        4. Чувство любви к людям.
        5. «Развитие чувствительности».
        6. Образ отца.
        7. Художественное и познавательное
           значение «Детства» Л.Н.Толстого.
V.  «Детство Никиты» А.Н.Толстого.
        1. Взаимосвязь жизни ребенка с жизнью природы.
        2. Народный быт в повести.
        3. «Детство Никиты» — последнее звено в
           ряду книг о дворянском детстве.
VI. Закономерность развития детской литературы.
        Современная русская детская литература выросла не на
пустом месте.
        Глубинные традиции ее следует искать прежде всего в
труде тех больших
русских писателей, для которых детская тема была темой
трепетной и сердечной,
темой серьезной и непременной, чье творчество в какой-то
важной его части прочно
вошло в детское чтение в силу своей конкретности, простоты и
задушевности.
        Становление детской литературы как явления
эстетического протекало в русле
общелитературного развития.
        В начальной стадии детская литература учитывала
социальное неравенство,
но представляла его абстрактно: богатый ребенок — бедный
ребенок. Благотворительность
была единственной сферой деятельности богатого ребенка: он
был хорош потому,
что не делал того-то и того-то, будучи послушным, а если
что-то и делал, так
только добро. Сфера проявления добродеятельности для бедного
ребенка была
шире. Бедное дитя часто бывало благороднее и смекалистие
дворянского ребенка:
оно вытаскивало маленького дворянина из воды, выручало в
трудную минуту и
было способно на тонкие чувства.
        В процессе развития детской литературы традиционная
для нее пара
«добродеятельный — порочный» перестает быть
обязательной и заменяется иной
антитезой: «чувствительный — холодный». Это новое
понимание ребенка, уходящее
корнями в сентиментализм, окрепла в эпоху романтизма и
составило основу
романтической концепции детства. Начала разрабатывать эту
концепцию детская
литература, но уже в 40-50 годы XIX века, ее осваивает и
«большая» литература.
Детство представляется как пора невинности и чистоты.
«…Дети несравненно
нравственнее взрослых. Они не лгут (пока их не доведут до
этого страхом),
они сближаются со сверстниками, не спрашивая, богат ли он,
ровен ли им по
происхождению… Да, мы должны учится у детей, чтобы
достигнуть видения истинного добра и правды.
Такова поэтизация детства в русской классике:
«Детстве» Л.Н.Толстого, «Детских годах Багрова-внука»
С.Аксакова. Семья всегда была в русской литературе
прообразом народной жизни:
пушкинские Гриневы, тургеневские Калитины, толстовские
Ростовы… Семья Багровых
занимает среди них особое место, т.к. за нею стоит семья
самих Аксаковых.
        26 августа 1854 года Сергей Тимофеевич Аксаков
сообщает своей любимице —
маленькой внучке Оле о том, что пришлет ей через год книжку,
в которой расскажет
           … про весну младую,
           Про цветы полей,
           Про малюток-птичек,
           Про гнездо яичек,
           Бабочек красивых,
           Мотыльков игривых,
           Про лесного Мишку,
           Про грибочек белый —
           И читать день целый
           Станет Оля книжку.
        Через два года, снова поздравляя Олю с днем
рождения, Аксаков писал:
«Милая моя Оля! Два года тому назад я стихами обещал
прислать через год
книжку, но дай Бог, чтобы к будущему дню твоего рождения она
была готова. Да
и книжка выходит совсем не такая, какую я обещал тебе.»
Действительно,
замысел Аксакова значительно расширился и получилась книга о
годах далекого
детства, о людях и судьбах прошлого.
        С полной правдивостью Аксаков рассказал обо всем,
что им было пережито
в детстве, начиная от первых еле уловимых ощущений и кончая
тончайшей гаммой
человеческих чувств.
        Самым большим достоинством «Детства»
Аксакова Л.Н.Толстой считал
разлитую в книге любовь к природе, поэзию природы.
        Чувство природы пришло к мальчику, герою книги, во
время первой
весны в деревне и сложилось под влиянием отца его Алексея
Степановича Багрова
и дядьки Евсеича.
        Оживающие под весенним солнцем берега реки, со
всякого рода дичью,
плавающие утки и проносившиеся стаи птиц, которых отец и
Евсеич знали по
голосам, наполняли сердце мальчика восторгом.
        Именно в этот период мальчик почувствовал то слияние
с природой,
которое так характерно для писателя Аксакова: «В конце
фоминой недели
началась та чудная пора, не всегда являющаяся дpужно, когда
пpиpода,
пpобудясь ото сна, начинает жить полною, молодою, тоpопливою
жизнью: когда
все переходит в волненье, движенье, в звук, в цвет, в запах.
Ничего тогда не
понимая, не разбирая, не оценивая, никакими именами не
называя, я сам почуял
в себе новую жизнь, сделался частью природы, и только в
зрелом возрасте,
сознательных воспоминаний об этом времени сознательно оценил
всю его
очаровательную прелесть, всю поэтическую красоту.»
        Природа благотворно влияет на ребенка. Мальчик
нежно-участливо
привязывается к матери. Растет их взаимная любовь и
понимание друг друга.
Мать становится для Сережи самым большим авторитетом, самым
любимым и
дорогим авторитетом в мире. Он делится с ней всем увиденным,
всем услышанным
и пережитым. Добросердечие и искренность, которые мать
воспитывала в Сереже,
побуждали мальчика сочувствовать подневольному положению
крепостных. В
богатом поместье бабушки Прасковьи Ивановны, Парашине,
старостой был
Мироныч, которого Сережа называл про себя «мужиком со
страшными глазами».
Осматривая вместе с отцом мельницу, мальчик наблюдал грубое
отношение
Мироныча к старик-засыпке и другим крестьянам и чувствовал
«внутреннюю
дрожь». Множество вопросов возникало в сознании Сережи:
«За что страдает
больной старичок, что такое злой Мироныч, какая это сила
Михайлушка и
бабушка».
        Преимущественный интерес Аксаков проявляет к
внутреннему миру своего
героя. С пристальным вниманием следит он за возникновением и
развитием
душевных движений, даже самых незначительных. Обгоняющая
возраст умственная
зрелость выработала у Сережи привычку анализировать
собственные чувства и
мысли. Он не только живет впечатлениями. Он делает их
предметом анализа,
подыскивая им соответствующие толкования и понятия и
закрепляя в своей
памяти. Когда же герою повествования это не удается, на
помощь приходит
Багров повзрослевший, вспоминающий. И на протяжении всей
книги мы слышим два
голоса.
        Расширяются, углубляются знания о внешнем мире — и
все чаще  и чаще
приходит желание практического его освоения. И пусть над
Cережей не тяготела
необходимость физического труда, потребность труда,
неотъемлемая от
человеческого естества, властно пробуждается и в нем. Сережа
не только
восхищался прелестями полевых работ. Он подмечал и то,
какими невыносимо
тяжелыми бывают они для крепостных крестьян. И, повзрослев,
он не только
сострадает, он убеждается в «важности и святости
труда», в том, что
«крестьяне и крестьянки гораздо нас искуснее и ловчее,
потому что умеют то
делать, чего мы не умеем».
        Чем шире раздвигаются горизонты Сережиного мира, тем
настойчивее
вторгаются в него факты, нарушающие его гармонию. В сознании
Сережи никак
не укладывается, почему злой староста Мироныч, выгоняющий
крестьян на
барщину даже в праздник, считается самими же крестьянами
человеком добрым.»
Почему пасхальный кулич для Багровых «был гораздо белее
того, каким
разговлялись дворовые люди»? Одни из этих многочисленных
«почему» оставались
без ответа. Даже его любимая мать, чьим «разумным
судом» привык Сережа
проверять свои впечатления и мысли. и та нет-нет да и
одернет его: «Это не
твое дело«. Другие же »почему» затрагивали
такие отношения, которые дети с
их врожденной справедливостью вообще не могли понять, а тем
более оправдать.
Все это приводило к «смешению понятий»,
производило «какой-то разлад в …
голове«, возмущало »ясную тишину … души».
Мир взрослых, не всегда понятный
для детей, начинает просвечиваться непосредственным,
естественным, чисто
человеческим детским взглядом. И многое в нем начинает
выглядеть не только
странным, но и не ненормальным, достойным осуждения.
        Переживая дисгармонию внешнего мира, Сережа приходит
к сознанию и
своего собственного несовершенства: в нем пробуждается
критическое отношение
и к самому себе, «ясная тишина» сменяется в душе
по-детски преувеличенными
сомнениями, исканиями выхода.
        Но внутренний мир Сережи не раскалывается, не
распадается. Он
качественно видоизменяется: он наполняется
социально-психологическим
содержанием, в него входят ситуации и столкновения, в
преодолении которых и
протекает становление человека, подготавливающее его к
равноправному участию
в жизни.
        Повествование в «Детских годах» прекращается
накануне важнейшего
события в жизни Сережи — предстоит поступление в гимназию.
Детство
кончилось. Изображение взрослеющего, мужающего человека со
своим событийным
и духовно-эмоциональным миром, беспрестанно и качественно
меняющимся, — вот
главный пафос книги «Детские годы Багрова-внука».
Но точнее и полнее других
его выразил сам Аксаков: «Жизнь человека в детстве,
детский мир, созидающий
под влиянием ежедневных новых впечатлений.. Жизнь человека в
дитяти».
        Выйдя в свет, «Детские годы Багрова-внука»
сразу же стали хрестоматийным
классическим произведением. «Детские годы…»
после своего выхода вызвали
восторженные отзывы современников. У каждого из знаменитых
современников
С.Т.Аксакова был свой взгляд на его книги, но все сходились
в одном: в
признании выдающихся художественных достоинств этих книг,
редкого таланта
их автора.
        Для Толстого Л.Н. в «Детских годах
Багрова-внука« »равномерно сладкая
поэзия природы разлита по всему, вследствие чего может
казаться иногда скучным,
но зато необыкновенно успокоительно и поразительно ясностью,
верностью и
пропорциональностью отражения».
        Повесть Аксакова — это прежде всего художественное
изображение детских
лет его собственной жизни. Чтобы придать фактам и событиям
своего далекого прошлого
 типическое значение, автор этих художественных мемуаров
скрывается под
маской постороннего рассказчика, добросовестно излагающего
то, что он слышал
от Багрова-внука.
        Поскольку повествование ведется от лица его главного
героя, постольку
авторское «я» и авторская речь почти полностью
сливаются с образом и речью самого
Багрова-внука. Его отношение к описываемым событиям, как
правило, выражает авторское
отношение к ним.
        В трилогии Л.Н.Толстого «Детство. Отрочество.
Юность» повествование также
ведется от лица его главного героя.
        Однако рядом с детским и юношеским образом
Николеньки Иртеньева в трилогии
дан четко очерченный образ авторского «я», образ
взрослого, умудренного опытом
жизни «умного и чувствительного» человека,
взволнованного воспоминанием о прошлом,
заново переживающего, критически оценивающего это прошлое.
Тем самым точка зрения
самого Николеньки Иртеньева на изображаемые события его
жизни и авторская оценка
этих событий отнюдь не совпадают.
        Тема детства глубоко органична для творчества
Толстого и выражает
характерные черты его воззрений на человека и общество. И не
случайно, что
Толстой посвятил этой теме свое первое художественное
произведение.
        Ведущим, основополагающим началом в духовном
развитии Николеньки
Иртеньева есть его стремление к добру, к правде, к истине, к
любви, к красоте.
        Первоначальным источником этих его высоких духовных
устремлений
является образ матери, которая олицетворяла для него все
самое прекрасное.
Большую роль в духовном развитии Николеньки сыграла простая
русская женщина —
Наталья Савишна.
        В своей повести Толстой называет детство
счастливейшей порой
человеческой жизни. «Счастливая, счастливая,
невозвратимая пора детства!..
Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность
любви и
силы веры, которыми обладаешь в детстве? Какое время может
быть лучше того,
когда две лучшие добродетели — невинная веселость и
беспредельная потребность
любви — были единственными побуждениями в жизни?»
        Детские годы Николеньки Иртеньева были беспокойными,
в детстве он
испытал немало нравственных страданий , разочарований в
окружающих его людях,
в том числе и самых близких для него, разочарований в самом
себе.
        Толстой рисует, как постепенно перед Николенькой
раскрывается
несоответствие внешней оболочки окружающего мира и истинного
его содержания.
Николенька постепенно уясняет, что люди, с которыми он
встречается,
не исключая самых близких и дорогих для него людей, на деле
вовсе не такие,
какими они хотят казаться. Он замечает в каждом человеке
неестественность
и фальшь, и это развивает в нем беспощадность к людям.
Замечая и в себе эти
качества, он нравственно казнит себя. Для этого характерен
такой пример:
Николенька написал стихи по случаю дня рождения бабушки. В
них есть строка,
говорящая, что он любит бабушку как родную мать. Обнаружив
это он начинает
доискиваться, как мог он написать такую строку. С одной
стороны , он видит
в этих словах как бы измену по отношению к матери, а с
другой — неискренность
по отношению к бабушке. Николенька рассуждает так: если эта
строка искренняя, —
значит, он перестал любить свою мать; а если он любит свою
мать по-прежнему, значит, он допустил фальшь по отношению к бабушке. В
результате в Николеньке
укрепляется аналитическая способность. Подвергая все
анализу, Николенька
обогащает свой духовный мир, но тот же самый анализ
разрушает в нем наивность,
безотчетную веру во все доброе и прекрасное, что Толстой
считал «лучшим даром
детства». Это очень хорошо показано в главе
«Игры». Дети играют, и игра
доставляет им большое наслаждение. Но они получают это
наслаждение в той
мере, в какой игра кажется им настоящей жизнью. Как только
утрачивается эта
наивная вера, игра становится неинтересной. Первым
высказывает мысль о том,
что игра не есть настоящее, Володя — старший брат
Николеньки. Николенька
понимает, что брат прав, но тем не менее слова Володи
глубоко его огорчают.
        Николенька размышляет: «Ежели судить
по-настоящему, то игры никакой
не будет. А игры не будет, что ж тогда останется?»
        Эта последняя фраза многозначительна. Она
свидетельствует о том,
что настоящая жизнь (не игра) мало доставляет радости
Николеньки. Настоящая
жизнь — это жизнь «больших», то есть взрослых,
близких ему людей. Николенька
живет как бы в двух мирах — в мире взрослых людей, полном
взаимного недоверия,
и в мире детском, привлекающем своей гармонией.
        Большое место в повести занимает описание чувства
любви в людям.
Детский мир Николеньки, ограниченный пределами
патриархальной дворянской
семьи и наследственной усадьбы, действительно полон для него
тепла и очарования.
Нежная любовь к матери и почтительное обожание отца,
привязанность к
чудаковатому добряку Карлу Ивановичу, к Наталье Савишне,
убеждение, что все
окружающее существует только для того, чтобы «мне»
и «нам» было хорошо,
детская дружба и беспечные детские игры, безотчетная детская
любознательность —
все это вместе взятое окрашивает для Николеньки окружающий
его мир в самые
светлые, радужные тона. Но в то же время Толстой дает
почувствовать, что в
действительности этот мир полон неблагополучия, горя и
страдания. Автор
показывает, как мир взрослых людей разрушает чувство любви,
не дает ему возможности
развиваться во всей чистоте и непосредственности. отношение
Николеньки к
Илиньки Грапу отражает дурное влияние на него мира
«больших». Илинька Грап
был из небогатой семьи, и он стал предметом насмешек и
издевательств со
стороны мальчиков круга Николеньки Иртеньева. Дети уже были
способны
проявлять жестокость. Николенька не отстает от своих друзей.
Но тут же,
как всегда, испытывает чувство стыда и раскаяния.
        Окружающий Николеньку мир действительных отношений
усадебной и
светской жизни раскрывается в «Детстве» в двух
аспектах: в субъективном, т.е.
в том виде, в котором он воспринимается наивным ребенком и
со стороны своего
объективного общественно-нравственного содержания, как оно
понимается автором.
        На постоянном сопоставлении и столкновении этих двух
аспектов и
строится все повествование.
        Образы всех действующих лиц в повести группируются
вокруг центрального
образа — Николеньки Иртеньева. Объективное содержание этих
образов
характеризуется не столько отношением к ним самого
Николеньки, сколько тем
действительным влиянием, которое они оказали на ход его
морального развития,
о чем сам Николенька еще не может судить, но весьма
определенно судит автор.
Наглядным примером  того служит подчеркнутое
противопоставление детского
отношения Николеньки к Наталье Савишне авторскому
воспоминанию о ней.
«С тех пор, как я себя помню, помню я и Наталью Савишну,
ее любовь и ласки;
но теперь только умею ценить их…» — это говорит
автор. Что же касается
Николеньки, то ему «и в голову не приходило, какое
редкое, чудесное создание
была эта старушка«. Николенька »так привык к ее
бескорыстной нежной любви..,
что и не воображал, чтобы это могла быть иначе, нисколько не
был благодарен
ей».
        Мысли и чувства Николеньки, наказанного Натальей
Савишной за испачканную
скатерть, проникнуты барским высокомерием, оскорбительным
барским пренебрежением
к этой «редкой» «чудесной» старушке:
«Как! — говорил я сам себе, прохаживаясь
по зале и захлебываясь от слез, — Наталья Савишна. просто
Наталья, говорит мне
ты, и еще бьет меня по лицу мокрой скатертью, как дворового
мальчишку. Нет,
это ужасно!»
        Однако несмотря на пренебрежительное отношение и
вопреки невниманию
Николеньки к Наталье Савишне («я … никогда не задавал
себе вопросов: а что,
счастлива ли она, довольна ли она…»), она дана как
образ человека, оказавшего
едва ли не самое « сильное и благое влияние» на Николеньку,
на его
«направление и развитие чувствительности».
        В совершенно ином отношении  к моральному развитию
Николеньки дан
в повести образ его отца Петра Александровича Иртеньева.
Совершенно не
соответствует восторженное отношение Николеньки к отцу,
проникнутое глубочайшим
уважением ко всем его словам и поступкам, авторской оценки
этого человека.
        Наглядным примером того служит явно отрицательная
характеристика,
данная Петру Александровичу Иртеньеву от автора в главе
«Что за человек
был мой отец?». Именно этой отрицательной авторской
характеристике, а не
детским оценкам Николеньки отвечает реальное содержание
образа Петра
Александровича, находящее тонкое выражение в трагизме
матери, в недоброжелательстве
бабушки к недостойному мужу обожаемой дочери.
        Как и другие образы взрослых людей, окружающих
Николеньку, образ
отца раскрывается не в его собственном развитии,
а через развитие Николеньки, по мере своего возмужания
постепенно
освобождающегося от детских иллюзий.
        Образ отца, постепенно падающего все ниже и ниже в
глазах подрастающего
сына, играет очень важную роль. Взятый сам по себе, этот
образ строится на
противопоставлении блестящей светской репутации Петра
Александровича и
аморальности, нечистоплотности его внутреннего облика.
        За внешним обличием Петра Александровича,
обаятельного светского
человека, любящего мужа и нежного отца, скрывается азартный
картежник и
сластолюбец, обманывающий свою жену и разоряющий своих
детей.
        В образе отца с наибольшей глубиной раскрывается
безнравственность
светского идеала comme il faut.
        В ряд с образом отца Николеньки ставятся в повести и
все другие
образы типичных представителей дворянского света: старший
брат Володя, во
многом повторяющий образ отца, бабушка с ее самодурством и
высокомерием,
князь Иван Иванович, отношения с которым заставляют
Николеньку испытать
унизительность зависимости от богатого родственника, семья
Корнаковых —
образец бездушия светского воспитания детей, и надменные,
самодовольные барчуки
брать Ивины.
        Воплощенная во всех этих образах аморальность
светских нравов и
отношений раскрывается перед нами постепенно по мере
постижения ее Николенькой
Иртеньевым.
        В «подробностях чувств», в «тайных
процессах психической жизни человека»,
в самой «диалектике души» ищет и находит Толстой
выражение типического и раскрывает
это типическое в бесконечном многообразии его индивидуальных
проявлений.
        «Детство» до сих пор сохраняет все свое
художественное и
познавательное значение глубоко реалистической картины
дворянского быта и нравов
30-40-х годов прошлого века, проникновенного изображения
сложного процесса
формирования человеческой личности и того влияния, которое
оказывает на
этот процесс социальная среда.
        К числу самых талантливых книг, в которых
раскрывается внутренний мир
ребенка, принадлежит и «Детство Никиты» — повесть
замечательного писателя
А.Н.Толстого.
        Рассматриваемая на фоне произведений Аксакова С.Т. и
Толстого Л.Н.
повесть «Детство Никиты» занимает свое место, обусловленное
и новой исторической
эпохой, и характером личной судьбы ее автора.
        Автобиографическая повесть для детей «Детство
Никиты« (»Повесть о
многих превосходных вещах» — в первом издании) написана
Толстым в 1920 году
для детского журнала во Франции; в 1922 году она была
опубликована в
Берлине, а для советских детей впервые была выпущена в 1936
году.
        «Детство Никиты» — поэтическое
повествование о годах формирования человека.
Это самобытное, оригинальное создание творческой памяти
писателя.
        В произведении описывается хроника основных событий
жизни героя в
течение года, последнего года перед началом учения.
Взаимосвязь жизни
десятилетнего ребенка с жизнью природы создает своеобразный
лирический колорит
повествования:
        «Никита плыл под звездами, покойно глядел на
далекие миры».
        «Все это — мое,- думал он,- когда-нибудь сяду
на воздушный корабль
и умчу…» Так воспринимает природу мальчик, когда
летом после молотьбы
едет на возу; Никита близок ей, растворяется в окружающем его
мире. Вот
после новогодней елки возвращается Никита один домой,
проводив ребят, которые
были приглашены в гости: «Никите казалось, что он едет
во сне, в заколдованном
царстве. Только в зачарованном царстве бывает так странно и
так счастливо на
душе».
        Единение с природой, ощущение себя неотъемлемой
частью ее создает
в душе мальчика почти постоянное ожидание счастья,
чудесного, фантастического.
Поэтому становится понятным столь пристальное внимание
Никиты ко всему, что
его окружает.
        Видение Никитой реального перекликается с его
фантастическими
представлениями, идущими от мечты мальчика, от стремления
опоэтизировать
окружающий мир. Он заражает этим стремлением других. Так,
Лиля ищет с ним
вместе вазочку, приснившуюся однажды Никите. И когда в самом
деле эта
вазочка была найдена детьми на часах в темной комнате, а в
ней оказалось
колечко, Никита с уверенностью говорит: «Это
волшебное».
        Автор включает в повествование картины быта. В
«Детстве Никиты»
Толстой представил крестьянскую жизнь безмятежной, в одних
поэтических чертах,
как воспринял ее сам в раннем детстве.
        Толстой наделил Никиту уважением к народу. Самым
авторитетным лицом Никита
считает работающего на скотном дворе Мишку Коряшонка —
подпаска. Это
серьезный и рассудительный паренек, который, в подражание
взрослым говорит
с напускным равнодушием. «Никита с большим уважением
глядел на Коряшонка».
Хотя Мишка и маленький, но в его замечаниях, советах и
поступках уже ясно виден
русский склад ума и русский характер.
        Другой знакомец Никиты — вихрастый, курносый и
большеротый Степа
Карнаушкин с «заговоренным кулаком». Компанию
деревенских друзей Никиты дополняют
Семка, Ленька, Артамошка-меньшой, Нил, Ванька Черные Уши и
бобылев племянник
Петрушка.
        Целыми днями крутится Никита во дворе, у колодца, в
каретном сарае,
в людской, на гумне… Для Никиты понятнее всего суждения
Мишки Коряшонка.
Но менее важно и то, что сказал или сделал плотник Пахом,
рабочий Василий,
сутулый Артем.
          Никита с любопытством относится к жизни деревни,
крестьянских ребят,
к мужицким занятиям, не понимая, правда, сложностей и тягот
деревенской жизни,
но в то же время стихийно, инстинктивно не отделяя себя от
нее, чувствуя
себя чем-то неразрывно связанным с деревней.
          Повесть Толстого в ряду книг о дворянском детстве
является
последним звеном; здесь есть все, характерное для детства
барчонка, но все же
это — конец дворянской усадьбы, помещичий быт на ущербе.
        Судьбы детской литературы прочно связаны с историей
большой литературы.
Связи эти сложны: в чем-то отставая от «взрослой»,
детская литература не
плетется в хвосте у нее, а идет своими путями, делая
собственные открытия и
опережаю порою «взрослую» литературу. В развитии
детской литературы есть
своя внутренняя логика. Но в полной мере закономерности
развития детской
литературы появляются лишь в общем историко-литературном
контексте.
                Список литературы.
 1. Аксаков С.Т. Детские годы Багрова-внука.- М.: Дет. лит.,
1986.
 2. Бегак Б.А. Классики в Стране Детства: Очерки.- М.: Дет.
лит., 1983.
 3. Богданов В.А. Становление человека // Аксаков С.Т.
Детские годы
    Багрова-внука.- М.: Дет.лит.,1986.
 4. Войтоловская Э.Л. С.Т.Аксаков в кругу
писателей-классиков.-
    Л.: Дет.лит.,1982.
 5. Добролюбов Н. О значении авторитета в воспитании.
 6. Кошелев В.А. Время Аксаковых //Литература в школе. —
1993.- N4.-С.9-16
 7. Лобанов М. Сергей Тимофеевич Аксаков.- М.: Мол. гвардия,
1987.-
    (Жизнь замечательных людей)
 8. Смирнова В.В. О детях и для детей.- М.,1967.
 9. Толстой А.Н. Детство Никиты.- М.: Дет. лит., 1987.
10. Андроников И. «Повесть о самых необыкновенных
вещах»// Толстой А.Н.
    Детство Никиты.- М.,1987
11. Толстой Л.Н. Детство. Отрочество. Юность.- Л.: Дет.лит.,
1966.
12. Л.Н.Толстой: Сборник статей: Пособие для учителя/ под
ред. Д.Д.Благого.-
    М.,1955.
13. Чернышевский Н.Г. Детство и отрочество. Сочинения графа
Л.Н.Толстого//
    Толстой Л.Н. Детство. Отрочество. Юность.- М.:
Дет.лит,1989.