М.Н.Кулаковский
Характерной
особенностью прозы ХХ века является активное использование вставных
конструкций. При этом не только формально увеличивается их количество в
структуре художественного текста, но и значительно разнообразнее становятся
функции. Одним из авторов, в прозе которого вставки играют важную роль,
является В.Набоков. Однако объектом нашего исследования стала не традиционно
анализируемая проза писателя, а его поэзия, возможно менее яркая с точки зрения
художественной образности. При этом значимым представляется наблюдение,
насколько соотносимы индивидуально-авторские особенности стиля, проявляющиеся в
поэзии и прозе одного автора.
Проведенный
нами анализ показал, что вставные конструкции (следует заметить, что мы
вычленяли только вставки, заключенные в скобки, то есть рассматривали их с
точки зрения конструктивного синтаксиса) в лирике В.Набокова представлены
незначительно (особенно по сравнению с прозой, в которой они встречаются
регулярно). При этом данная тенденция выглядит вполне закономерной, поскольку
вставки обычно нарушают ритмико-интонационную организацию текста. Кроме того,
особая ассоциативно-логическая связь информативных блоков или зрительных
образов в рамках поэтического текста позволяет обходиться без подобных
графических средств актуализации. Однако в этом случае следует признать, что
вставные конструкции в лирике экспрессивны в большей степени, чем в прозе,
поскольку их выделение традиционно представляется менее мотивированным.
Рассмотрим
основные функции вставок в лирике В.Набокова. Как и в прозе, важную роль автор
уделяет деталям, их актуализации. В частности, значимыми представляются нюансы
портрета героя: Села (бисерные глазки, гнусно выпученный рот…) -с человеческой
ужимкой книгу чудище берет…
I
«Обезьяну в сарафане … » /.
Заметим
при этом, что подобная прорисовка двух детализирующих штрихов в целом
характерна и для прозы В.Набокова:
…незнакомая
фотография отца (в одной руке книга, палец другой прижат к виску)… / Защита
Лужина /. Сравним в лирике:
Да,
— с умиленьем сладостным и острым (колени сжав, лицо склонив во мглу…), он
вспомнил домик в переулке пестром, и голубей, и стружки на полу
I
На Голгофе /.
Характерным
является и использование метафорической детали, оформляющей переключение от
информативного плана к ассоциативно-образному:
Тогда,
глаза подняв (и лучезарная в них осень улыбалась), она глядела вдаль, и плавно
колебалась тень ивовой листвы на платье, на плечах…
/E.L./.
Детализация
окружающего мира, пейзажных зарисовок представлена в гораздо меньшей степени.
При этом автор ограничивается только формальной номинацией зрительных образов,
позволяя читателю самостоятельно представить картину:
Скажешь
ты Богу: я дома!
(Кладбище.
Мост. Поворот.)
Будет
старик незнакомый —
вместо
дубка, у ворот…
I
«Людям ты скажешь: настало!..» /.
Последовательно
представлена во вставных конструкциях оценочная информация о герое (или
конкретной исторической личности):
Зоил
(пройдоха величавый,
корыстью
занятый одной)
и
литератор площадной
(тревожный
арендатор славы)
меня
страшатся…
I
Неоконченный черновик /.
Менее
характерной является оценка повествователем (лирическим героем) самого себя.
При этом она не так категорична и обычно совмещена с актуализацией зрительного
плана произведения:
Но
как я сяду в поезд дачный
в
таком пальто, в таких очках
(и,
в сущности, совсем прозрачный,
с
романом Сирина в руках)? IК кн. С.М.Качурину /.
Информацию
эмоционально-экспрессивного характера традиционно актуализируют вставные
конструкции, имеющие характер сравнения:
..…
никогда не мелькнет мое имя — иль разве (как в трагических тучах мелькает
звезда) в специальном труде, в примечанье к названью…
I
Слава /. Кроме того, сравнение может быть представлено и через отрицание:
И
на землю без ужаса глянув (совершенно несхожую с той, что, вся пегая от
океанов, улыбалась одною щекой), он не горы там видит, не волны…
I
Око /.
При
этом следует отметить, что если в лирике В.Набокова вставки, организующие
сравнение, чаще переключают повествование с информативного плана на
ассоциативно-образный (метафорический), то в прозе в них обычно представлена
информация, отсылающая читателя к типичной жизненной ситуации (и заставляющая
взглянуть на нее по-новому):
И
теперь, как и тогда, вместо слов изумления, которых он смутно ожидал (как, проснувшись
в чужом городе, ожидаешь, еще не раскрыв век, необыкновенного, сияющего утра), …
услышал пасмурные, холодноватые слова…
I
Защита Лужина /.
Однако
данная, достаточно яркая стилевая черта прозы В.Набокова все же проявляется и в
лирике, в частности — при актуализации причины действия:
Вставал
я нехотя. (Как истинный поэт, предпочитал я сон действительности ясной. Конечно,
не всегда: как торопил я страстно медлительную ночь пред светлым Рождеством!)
I
Детство /.
Важную
роль играют вставные конструкции при мотивировке создаваемого образа:
Он
говорит, что жизнь земная — слова на поднятой в пути — откуда вырванной? –
странице (не знаем и швыряем прочь)…
I
Неоконченный черновик /
При
этом объяснение одной из деталей образа может отсылать читателя к определенной
жизненной ситуации, создавая тем самым «многослойность» повествования:
…
вроде слишком яркой
цветной
открытки без угла
(отрезанного
ради марки,
которая
в углу была)…..
IК
кн. С.М.Качурину /.
Кроме
того, мотивироваться может и предлагаемая автором оценка. Причем объяснение
также может быть представлено в рамках ассоциативно-образного плана:
В
этой жизни, богатой узорами
(неповторной,
поскольку она
по-другому,
с другими актерами,
будет
в новом театре дана)…
I
Парижская поэма /.
Менее
характерной является мотивировка определенной графической детали текста (при
этом также представленной во вставке):
«…А
пока
остаюсь
с привидением (подпись
неразборчива:
ночь, облака)»
I
Парижская поэма /.
Традиционно
важную роль играют вставные конструкции и в плане организации взаимодействия
повествователя с читателем, создания своеобразной языковой игры. В частности, с
помощью конкретизирующего вопроса автор может актуализировать особенности
звукового или зрительного восприятия (как бы поставив читателя на место
лирического героя):
Кто-то
тихо, чисто
в
цветах звенит (кто, ангел или дрозд?)…
I
Каштаны /.
Риторический
вопрос, представленный во вставке, также становится средством своеобразной
языковой игры:
Решенье
чистое, простое (о чем я думал столько лет?)
/Что
за ночь с памятью случилось /.
При
этом внимание читателя может акцентироваться на семантике самой лексемы,
формирующей самостоятельный художественный образ: Вечереет…
(и
как объяснить, что значило русское «вечереет»?) I Река /.
Отметим,
что в прозе В.Набокова представлены даже прямые обращения к самому персонажу:
—
Но ведь не сию же минуту, — сказал Цинциннат, удивляясь сам тому, что говорит, —
я не совсем подготовился.… (Цинциннат, ты ли это?) / Приглашение на казнь /.
Кроме
того, элементом своеобразной игры с читателем становится и отсылка к
предтексту:
Там
в суровой (уже описанной) столовой был штат лакеев-стариков
I
Университетская поэма /.
Более
формальной является отсылка к неактуальному (и даже недоступному для читателей)
тексту:
…
а ночью требуется тут (смотри такой-то пункт статута) ходить в плаще
I
Университетская поэма /.
Характерной
особенностью прозы В.Набокова является организация взаимодействия с помощью
вставок различных речевых планов, однако в поэзии данное явление отмечается
крайне редко:
…
как зловещий друг детства, как старый шпион (шепелявым таким шепотком: а
скажите, что вы делали там-то?)…
I
Слава /.
Более
интересным представляется подобное взаимодействие, актуализирующее интертекстуальные
связи:
Есть
вещи, вещи,
которые
… даже… (Акакий Акакиевич любил, если помните, «плевелы речи», и он, как
Наречье, мой гость восковой)…
I
Слава /.
Вставные
конструкции, содержащие слова автора внутри прямой речи персонажа, традиционно
акцентируют внимание на сопровождающих действиях или жестах, а также внутреннем
состоянии героя:
«Когда
бы
(со
вздохом начал он) меня издатель мой не потревожил, я б не покинул мест, где
прожил все лето с Троицына дня…»
I
Из калмбрудовой поэмы «Ночное путешествие» /.
Кроме
того, вставки могут выполнять и традиционную функцию вводных предложений —
указывать на источник информации или автора высказывания:
Вы
будете (как иногда говорится) смеяться, вы будете (как ясновидцы говорят)
хохотать….. IО правителях /.
Типичной
для вставных конструкций (в том числе и в прозе В.Набокова) является
организация взаимодействия различных временных планов. Данное явление
последовательно прослеживается и в лирике писателя. В частности, вставка может
расширять временные рамки, актуализируя план прошлого:
В
миру фотограф уличный, теперь же царь и поэт, парнасский самодержец (который
год сидящий взаперти)…
I
Безумец /, —
или
формируя план воображаемого (а в некоторых случаях — и легко прогнозируемого)
будущего:
…
как призрак золотистый, мерцает крепость (в полдень бухнет пушка: сперва дымок,
потом раскат звенящий)…
I
Петербург /.
Таким
образом, проведенный нами анализ показал, что вставные конструкции в лирике
В.Набокова (хотя и представлены в значительно меньшей степени, чем в прозе)
играют важную роль при формировании структуры художественного текста. В
частности, в качестве типичных функций вставок можно отметить детализацию,
мотивировку образа, организацию взаимодействия с читателем и переключение
временных планов произведения.
