1. Структура совокупного предложения. 2
2. Структура совокупного спроса. Крест Маршалла. 12
3. Условия и основа внешней торговли. 22
4. Внешняя торговля и распределение доходов 25
5. Экспортно-импортные отношения. 29
6. Базисная теория таможенных тарифов. 33
7. Существующие методы измерения национальных потерь от тарифа 39
8. МЕТОДЫ РЕГУЛИРОВАНИЯ ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 43
ПРИЛОЖЕНИЕ 65
ЛИТЕРАТУРА 71
Торговля рассматривается как результат взаимодействия спроса и
предложения на конкурентном рынке. Спрос и предложение будут выступать в
своей привычной форме, а также как взаимодействие между производственными
возможностями и предпочтениями потребителей. Начнем с анализа предложения и
покажем, что означают кривые предложения, когда речь идет о международной
торговле. Вначале познакомимся с теориями, по-разному объясняющими, почему
издержки производства одного и того же товара могут меняться от страны к
стране (в случае, когда торговля не является совершенной).1 Структура совокупного предложения.
ИЗ ИСТОРИИ ВОПРОСА — ЗАКОН СРАВНИТЕЛЬНЫХ ПРЕИМУЩЕСТВ Д. РИКАРДО
Разбираясь с вопросом влияния международной торговли на
благосостояние, мы неизбежно наталкиваемся на необходимость выяснения
причин, порождающих эту торговлю. Типичный пример тому — попытки Д. Рикардо
в начале XIX в. убедить своих соотечественников-англичан в преимуществах
свободной торговли. Поиски доводов в пользу свободной торговли завершились
простым и классическим изложением того, как обе страны могут получить
выигрыш от торговли друг с другом. И все же, несмотря на убедительность
аргументов, самое ценное в его рассуждениях о выгодности международной
торговли — поставленные, хотя и оставшиеся без ответа, вопросы о причинах,
порождающих торговлю.
В начале XIX в. перед сторонниками свободной торговли стояла задача
необычайной трудности. Торговля вся была опутана разнообразнейшими налогами
и запретами, регламентирующими как импорт, так и экспорт. Не менее
изощренными были и доводы меркантилистов, оправдывающие необходимость этих
ограничений. Обложение импорта налогом обычно рассматривалось как средство,
ведущее к созданию рабочих мест и увеличению дохода внутри страны.
Считалось, что импортировать товары плохо, поскольку за них нужно платить,
а это может привести к оттоку металлических денег (золота и серебра) за
границу, если закуплено товаров и услуг у иностранцев будет больше, чем
удастся им продать. Импорта следовало опасаться и потому, что в случае
войны снабжение этими товарами могло прекратиться.
Рикардо не был первым, кто бросил вызов господствовавшей
меркантилистской идеологии. Уже Адам Смит в своем труде «Богатство народов»
(1776) высмеивал боязнь внешней торговли, сравнивая нации с семейными
хозяйствами. Поскольку каждое семейное хозяйство находит выгодным для себя
производить лишь часть из необходимого, а остальное приобретать за счет
продажи излишков, то же самое может быть отнесено к нациям.
«Основное правило каждого благоразумного главы семьи состоит в том,
чтобы не пытаться изготовлять дома такие предметы, изготовление которых
обойдется дороже, чем при покупке их на стороне. Портной не требует шить
себе сапоги, а покупает их у сапожника…
То, что представляется разумным в образе действия любой частной
семьи, вряд ли может оказаться неразумным для всего королевства. Если какая-
либо чужая страна может снабжать нас каким-нибудь товаром по более дешевой
цене, чем мы в состоянии изготовлять его, гораздо лучше покупать его у нее
на некоторую часть продукта нашего собственного промышленного труда,
прилагаемого в той области, в которой мы обладаем некоторым
преимуществом».[1]
И все же во многих отношениях доводы А. Смита были несовершенными.
Ему не удалось опровергнуть известное утверждение, что якобы ограничение
импорта ведет к созданию новых рабочих мест. Он не только не противостоял,
но и сам поддерживал необходимость, из соображений национальной
безопасности, ограничивать внешнюю торговлю с потенциальным противником.
Кроме того, он полагал, что каждая нация в достаточной мере обладает
абсолютными преимуществами над своими торговыми партнерами, чтобы
поставлять на экспорт столько же товаров, сколько закупается за границей,
если только торговля будет свободна от ограничений и регламентации. При
этом он отмахнулся от очевидных вопросов, которые уже поднимались его
предшественниками. Как быть, если какая-то страна не располагает
преимуществами? Захотят ли другие страны торговать с ней? А если захотят,
не следует ли опасаться того, что, в конце концов, закупать у своих более
производительных соседей она станет гораздо больше, чем сможет им продать?
Не приведет ли образовавшийся торговый дефицит к оттоку денег за границу?
Где гарантии, что свободная торговля разрешит все эти проблемы, да еще
таким образом, что страна в итоге останется в выигрыше?
Рикардо укрепил доводы в пользу свободной торговли, освободив их от
прежних слишком жестких предпосылок. Он привел ряд численных примеров,
показывающих выгодность внешней торговли для любой нации, даже если она ни
в чем не располагает преимуществами или, наоборот, имеет преимущества перед
иностранцами в производстве абсолютно всех товаров. В этих примерах, в
отличие от других его работ, все внимание уделялось конечному воздействию
внешней торговли на нацию в целом и никак не затрагивались вопросы
последующего распределения полученных выгод внутри страны, что обычно
занимало его в первую голову.
Чтобы оценить вклад, сделанный Рикардо в разработку проблемы, давайте
рассмотрим следующие два примера, в которых излагаются ключевые доводы в
пользу выгодности внешней торговли.[2]
СИТУАЦИЯ АБСОЛЮТНОГО ПРЕИМУЩЕСТВА
Сначала рассмотрим пример абсолютного преимущества: в каждой стране
есть такой товар, которого на единицу затрат она может производить больше,
чем другие страны. Предположим, что в США таким наиболее дешевым в
производстве товаром является пшеница, а в остальных странах — сукно:
В США с помощью единицы затрат можно произвести 50 бушелей пшеницы,
или 25 ярдов сукна, или любую комбинацию объемов пшеницы и сукна в
указанных пределах.
В остальных странах с помощью единицы затрат можно произвести 40
бушелей пшеницы, или 100 ярдов сукна, или любую их комбинацию в указанных
пределах.
В отсутствие торговли каждая страна могла бы потреблять только то,
что она производит. В этих условиях максимальные объемы потребления в США и
во внешнем мире, представленные всевозможными сочетаниями объемов пшеницы и
сукна, можно задать кривыми, обозначенными на рис. 1 жирными линиями. Так,
США могут обеспечить себя пшеницей в количестве 50 бушелей и вовсе обойтись
без сукна (точка S1), или же только 25 ярдами сукна, или же какой-то
комбинацией этих продуктов, например 20 бушелями пшеницы и 15 ярдами сукна,
как это показано в точке S0. Сколько и чего станут производить США в
условиях автаркии? Смит и Рикардо не могли с точностью ответить на этот
вопрос. И мы не сможем, если не познакомимся с предпочтениями, которые
определяют поведение спроса в этой стране. Только в том случае, если в
модель включены и предложение, и спрос можно будет определить комбинацию
производимых продуктов. Предположим, что существующая система предпочтений
такова, что из всех точек на кривой выбирается точка S0. Точно так же
предположим, что все остальные страны остановились в своем выборе на 12
бушелях пшеницы и 70 ярдах сукна, что тоже соответствует точке S0, но на
соседней картинке.
В отсутствие торговли цены в обеих «странах» (США и остальном мире)
различны. Если оба товара поставляются на конкурентный рынок, то их
относительные цены будут определяться относительными издержками
производства. В США стоимость бушеля пшеницы будет оцениваться примерно в
пол-ярда сукна. Или, что тоже самое, ярд сукна будет стоить около двух
бушелей пшеницы. При любом другом соотношении цен перераспределение
производственных ресурсов могло бы принести кому-нибудь более высокую
прибыль. Так, в отсутствие торговли соотношение 1 бушель = 1 ярд не могло
бы долго сохраняться, поскольку скоро выяснилось бы, что, перебросив
ресурсы с производства сукна на выращивание пшеницы, можно получить на ту
же единицу затрат по два бушеля пшеницы вместо производимого прежде одного
ярда сукна. По той же причине за границей в отсутствие внешней торговли
соотношение цен будет тяготеть к пропорции 2,5 = (100/40) ярда сукна за
бушель пшеницы.
Теперь представим себе, что устанавливаются торговые отношения с
другими странами. Некто обращает внимание на разницу цен: в США люди
продают пшеницу дешево, получая всего пол-ярда сукна за бушель пшеницы,
тогда как за границей за каждый бушель пшеницы можно получить 2,5 ярда
сукна. Если транспортные расходы невелики (а мы предположим, что они
нулевые), этот некто воспользуется случаем и станет закупать пшеницу по пол-
ярда за бушель, отправлять ее за границу и продавать там по 2,5 ярда. В
скором времени этот некто разбогатеет, так как он, в сущности, открыл
способ превращать пол-ярда сукна в два с половиной ярда. Вне зависимости от
того, останутся ли внешнеторговые сделки целиком в его руках или у него
появятся независимые конкуренты, совершенно очевидно, что направления
внешнеторговых потоков будут определяться разницей в соотношениях издержек
производства. Поскольку в США относительно дешевая пшеница, а в других
странах — относительно дешевое сукно, США будут экспортировать пшеницу и
импортировать сукно.
Однако мы все еще не можем достаточно определенно оценить выигрыш от
внешней торговли, поскольку пока не знаем, как изменятся объем и структура
производства и потребления под воздействием торговли с другими странами. Не
знаем мы, и какое в результате установится соотношение цен. В сущности,
такого рода примеры не содержат достаточно информации, чтобы определить
соотношение внешних цен, «условия торговли» между США и остальными
странами. Этого нельзя сделать по той же причине, почему мы не могли
рассчитать структуру производства и потребления в отсутствие торговли: мы
не располагаем какими-либо данными, характеризующими спрос, не знаем,
какова структура предпочтений в США и в остальных странах. Поскольку
Рикардо не затрагивал спроса, он только и мог сказать, что внешняя торговля
выгодна при таком-то и таком-то соотношении мировых цен.
Нельзя сказать, что мы уж совсем ничего не знаем о соотношении цен на
мировом рынке. Нам известно, что оно находится где-то посредине между
соотношением издержек производства в США и соотношением издержек в
остальном мире до установления торговых отношений — больше полу ярда, но
меньше 2,5 ярда за бушель пшеницы. Это становится ясным из следующего
рассуждения. Предположим, что Соединенным Штатам предлагается вывозить в
другие страны пшеницу всего по 1/5 ярда сукна за бушель. Конечно, США не
станут этого делать, раз они могут продавать ее по пол-ярда у себя дома.
Больше того, при цене 1/5 ярда сукна за бушель пшеницы США стали бы
экспортировать сукно. Однако другие страны вряд ли захотели бы отдавать по
пять бушелей пшеницы за ярд американского сукна, если у себя они могут
получить точно такое же сукно всего за 2,5 бушеля пшеницы. Точно так же
можно показать, что при цене пшеницы свыше 2,5 ярда за бушель и США, и
другие страны стремились бы экспортировать пшеницу и импортировать сукно.
Так что обеим сторонам не договориться, кому что экспортировать, пока цена
не установится в пределах 0,5 — 2,5 ярда сукна за бушель пшеницы.
Наблюдаемый прирост потребления происходит в результате двух
изменений, которые стали возможны благодаря внешней торговле:
1) изменения структур потребления;
2) экономического эффекта от специализации производства.
Рассмотрим первое из них. Предположим, что структура мирового спроса
такова, что соотношение мировых цен устанавливается на промежуточном
уровне: 1 бушель пшеницы за 1 ярд сукна. США получают выгоду, торгуя на
таких условиях, даже если структура производства остается в точке S0.
Получая по ярду сукна за каждый экспортированный бушель пшеницы, они могут
выйти за прежние пределы потребления — это обозначено на рис. 1 жирной
пунктирной линией. Даст ли это прирост потребления? Безусловно, даст,
просто потому, что новое соотношение цен (1 бушель = 1 ярд) отличается от
старого (1бушель = 1/2 ярда). Прежде, сообразуя расходы с доходами,
американские потребители исходили из старой цены, полагая, что в точке S0
за бушель пшеницы, которым они пожертвуют, можно будет получить всего пол-
ярда сукна. Теперь по ценам мирового рынка они смогут получить за каждый
бушель пшеницы, без которого решат обойтись, по целому ярду сукна. Это
принесет им какую никакую, а выгоду.
Далее, выигрыш можно увеличить благодаря специализации производства.
Соединенным Штатам теперь нет смысла производить на каждую единицу затрат
по 20 бушелей пшеницы и 15 ярдов сукна, как в точке S0. В таких условиях
США должны вообще отказаться от производства сукна. Зачем изводить средства
на выделку сукна, если их можно использовать в сельском хозяйстве,
производя по два бушеля пшеницы вместо прежнего ярда сукна и получая по два
ярда сукна за каждые два бушеля экспортированной пшеницы? Соединенные Штаты
могут полностью специализироваться на производстве пшеницы в точке S1 и
обменивать некоторое ее количество на сукно; это переместит потребление
куда-нибудь в точку С на графике. Точно так же остальные страны могли бы
полностью специализироваться на товаре, производство которого обходится им
дешевле, и выпускать только сукно (как в точке S1 на рис. 1), обменивая его
затем на пшеницу, чтобы достичь потребления в точке С.
Возможность специализации и обмена по мировой цене ярда сукна за
бушель пшеницы позволяет США и остальным странам одновременно получить
выигрыш от внешней торговли. Хотя мы по-прежнему не знаем, каков будет
объем торговли (установить это возможно лишь с введением в следующей главе
предпосылок относительно спроса), очевидно, что мировая цена, обозначенная
на рис. 1 пунктирной линией, позволяет вести обмен пшеницы на сукно,
благодаря чему обе страны могут выйти на уровень потребления, недостижимый
без внешней торговли. Если бы США были вынуждены сохранять автаркию,
оставаясь на нашем рисунке на жирной линии, им никогда не удалось бы
попасть в точку С. Каждой предельно допустимой комбинации пшеницы и сукна,
идущих на потребление в отсутствие внешней торговли (их множество
обозначено жирной линией), соответствует точка на линии мировой цены, в
которой благодаря специализации и внешней торговле объем потребления обоих
товаров по крайней мере не меньше. Остальные страны также остаются в
выигрыше. Размеры его определяются приростом потребления, достигнутым
благодаря внешней торговле.
До сих пор мы разбирались с примером, где преимущество было
абсолютным: каждая из стран на единицу затрат могла производить какого-то
товара больше, чем другая. США могли производить больше пшеницы (50 бушелей
на единицу затрат против 40 в остальных странах), а остальные страны —
больше сукна (100 ярдов на единицу затрат против 25 в США). Однако этот
пример не может полностью устранить сомнения, высказанного еще до Смита и
Рикардо: как быть, если мы ни в чем не располагаем абсолютным преимуществом
и иностранцы на единицу затрат могут производить любого товара больше, чем
мы? Захотят ли они торговать с нами? А если захотят, следует ли нам
соглашаться?
СИТУАЦИЯ СРАВНИТЕЛЬНОГО ПРЕИМУЩЕСТВА
Рикардо показал, что даже в случае, когда страна ни в чем не
располагает абсолютным преимуществом, торговля остается выгодной для обеих
сторон. До тех пор пока в отсутствие торговли в соотношениях цен между
странами сохраняются хоть малейшие различия, каждая страна будет
располагать сравнительным преимуществом, т. е. у нее всегда найдется такой
товар, производство которого будет более выгодно при существующем
соотношении издержек (если брать за точку отсчета установление торговых
отношений), чем производство остальных. Именно этот товар она и должна
экспортировать в обмен на другие.
Рикардо открыл закон сравнительного преимущества: каждая страна
располагает сравнительным преимуществом в производстве какого-то товара и
получает выигрыш, торгуя им в обмен на остальные. Он проиллюстрировал это
следующим численным примером. Предположим, что в США по-прежнему с помощью
единицы затрат можно произвести 50 бушелей пшеницы, или 25 ярдов сукна, или
любую комбинацию объемов пшеницы и сукна в указанных пределах, тогда как в
остальных странах с помощью единицы затрат можно произвести 67 бушелей
пшеницы, или 100 ярдов сукна, или любую их комбинацию в указанных пределах.
Чтобы убедиться, что для обеих стран выгодно, если США будут
обменивать свою пшеницу на иностранное сукно, достаточно вновь обратиться к
ситуации абсолютного преимущества. Мы увидим, что выгодность внешней
торговли никак не зависит от того, что США могут производить больше пшеницы
на единицу затрат, чем остальные страны (50 бушелей против 40 на рис. 1).
Выигрыш при обмене проистекает не из абсолютного преимущества, а из того
простого факта, что соотношения издержек в отсутствие торговли (наклоны
жирных линий на обеих картинках) различны.
Составить более полное представление о выигрыше, получаемом в
результате использования сравнительного преимущества, нам поможет рис. 2,
где дается геометрическое представление примера, аналогичного приведенному
Рикардо. Рассмотрим совсем пессимистический вариант, когда США безнадежно
отстают от других стран в выпуске пшеницы и особенно сукна на единицу
затрат. Если внешняя торговля запрещена, США должны быть на самообеспечении
и потреблять продукцию только собственного производства в одной из точек на
жирной линии, например в точке S0. То же относится к остальным странам.
Установление торговых отношений расширяет возможности страны, даже,
несмотря на то, что в США производство обоих товаров обходится дороже, чем
в других странах. Как только можно будет торговать, кто-нибудь обратит
внимание на то, что можно купить бушель пшеницы в США всего за пол-ярда
сукна, отправить его за границу и продать там за полтора ярда сукна (3/2 =
100/67). Начнется отток пшеницы из США в обмен на сукно, производимое
другими странами, вне зависимости от того, во что обходится производство
каждого из товаров в той или иной стране. Развитие торговли вскоре приведет
к выравниванию относительных цен в обеих странах. Мы уже знаем, что
торговля становится взаимовыгодной, только если она производится по
соотношению цен мирового рынка. Оно находится где-то посредине между
существовавшим до установления торговых отношений соотношением цен в США
(1/2 ярда за бушель) и соотношением цен в остальном мире (3/2 ярда за
бушель). Вновь, как и в ситуации абсолютного преимущества, для обеих сторон
будет выгодно, чтобы обеспечить наивысшее потребление, полностью
специализироваться на производстве единственного товара — пшеницы в США и
сукна в остальном мире. Если окажется, что соотношение мировых цен
установится на уровне один ярд сукна за один бушель пшеницы, каждая из
стран достигнет точки С в потреблении, при этом США будут экспортировать 20
бушелей пшеницы в обмен на 20 ярдов заграничного сукна. Выигрыш от внешней
торговли заключается в приросте потребления благодаря возможности
перемещения в точки, подобные С. В отсутствие торговли в точках типа S0
такой уровень потребления был недоступен.
Рикардо придал своему числовому примеру еще большую убедительность,
показав, что взаимовыгодность внешней торговли сохраняется и тогда, когда
международный обмен осуществляется с участием денег. До сих пор мы
предполагали, что пшеница непосредственно обменивается на сукно. Это не
соответствует действительности, так как на самом деле страны торгуют друг с
другом, прибегая к помощи валютных рынков, где можно обменять одну валюту
на другую, чтобы расплатиться за экспорт или импорт. Получается, что
Рикардо корректно доказал сохранение относительного преимущества и
выгодность внешней торговли для каждой страны и в том случае, когда во
внимание принимается существование национальной валюты. Если при данном
обменном курсе национальной валюты не удается покрыть расходы на импорт
поступлениями от экспорта, их можно уравновесить путем изменения
относительных цен на собственные и заграничные товары в денежном выражении.
В мире, где существуют деньги, такое выравнивание платежей достигается или
посредством установления нового равновесия обменного курса валют, или
корректировкой всех уровней денежных цен в одной или обеих странах.
Таким образом, тот факт, что в реальном мире торговля ведется
посредством денег, нисколько не умаляет значения открытого Рикардо закона
сравнительного преимущества.
ТЕОРИЯ ХЕКШЕРА — ОЛИНА: ГЛАВНОЕ — СООТНОШЕНИЕ ФАКТОРОВ ПРОИЗВОДСТВА
Основы современных представлений о том, чем определяются направление
и структура международных торговых потоков, были заложены шведскими
учеными. Эли Хекшер, известный шведский специалист по экономической
истории, сформулировал исходные принципы в короткой статье, опубликованной
в 1919 г. В 30-е годы они были развиты и обобщены его учеником Бертилем
Олином. Один, как и Кейнс, успешно сочетал академическую карьеру
(профессура в Стокгольме и Нобелевская премия) с политической деятельностью
(член риксдага, руководитель партии, правительственный чиновник во время
войны). Теорию, убедительно изложенную Олином и подкрепленную эмпирическими
данными, упрочил впоследствии другой Нобелевский лауреат, Пол Самуэльсон.
Он вывел математические условия, при которых утверждение Хекшера — Олина
(далее Х — О) становилось полностью корректным.[3]Смысл теории Х — О заключается, говоря словами самого Олина, в
следующем:
«Товары, требующие для своего производства значительных затрет
(избыточных факторов производства) и небольших затрат (дефицитных
факторов), экспортируются в обмен на товары, производимые с использованием
факторов в обратной пропорции. Так, в скрытом виде экспортируются
избыточные факторы и импортируются дефицитные факторы производства» (Ohlin,
1933, р.92).
Или, совсем кратко:
Страны экспортируют продукты интенсивного использования избыточных
факторов (и импортируют продукты интенсивного использования дефицитных для
них факторов).
Это правдоподобное утверждение проверяемо, но для этого нам
необходимо определить, что понимается под избытком факторов производства и
интенсивностью их использования.
Страна считается в избытке наделенной рабочей силой, если соотношение
между ее количеством и остальными факторами в ней выше, чем в остальном
мире.
Продукт считается трудоемким, если доля затрат на рабочую силу в его
стоимости выше, чем в стоимости других продуктов.
Теория Х — О, объясняющая структуру международной торговли,
начинается со специального раздела, посвященного причинам международных
различий в ценах до установления торговых отношений. Почему в рассмотренном
нами примере до установления торговых отношений в США сукно было таким
дорогим (2 бушеля за ярд), а в остальных странах таким дешевым (2/3 бушеля
за ярд)?
В принципе такой разрыв в ценах может объясняться чем угодно.
Возможно, различна структура спроса: в Америке, например, более высокий
спрос на сукно определяется более суровым климатом, религиозными
убеждениями или большей сложностью фасонов одежды. Либо разница была в
технологии: американцы научились получать высокие урожаи, а иностранцы
добились высокой выработки в производстве сукна, причем эти знания они
держали друг от друга в секрете.
Но Хекшер и Олин не считали, что различия в спросе или технологии
могут объяснить все международные различия в ценах, наблюдаемые в реальной
действительности. Они утверждали, что источником различия сравнительных
издержек является соотношение факторов производства. Если в Америке 1 ярд
сукна обходится в 2 бушеля пшеницы, а в остальных странах — меньше бушеля,
в первую очередь это должно объясняться тем, что в Америке относительно
больше факторов, интенсивно используемых в производстве пшеницы, и
относительно меньше факторов, интенсивно используемых в производстве сукна,
чем в остальных странах. Пусть «земля» — фактор, более интенсивно
используемый в производстве пшеницы, а «труд» — фактор, более интенсивно
используемый для получения сукна. Пусть все издержки можно свести к
затратам земли и труда (например, для производства удобрений, необходимых
для пшеницы, требуется затратить определенное количество земли и труда, так
же как и на производство пряжи для выработки сукна). Тогда, если США
экспортируют пшеницу и импортируют сукно, по теории Х — О следует, что это
происходит в результате трудоемкости сукна и «землеемкости» пшеницы и:
(предложение земли в США) (предложение земли в других
странах)
>
(предложение труда в США) (предложение труда в других
странах)
В такой ситуации[4] (при прочих равных условиях) аренда земли в США
должна обходиться дешевле, чем в остальных странах, а работники должны
претендовать на более высокую по сравнению с другими странами заработную
плату. Дешевизна земли в большей степени снижает издержки в земледелии, чем
в производстве сукна. И наоборот, дефицит рабочей силы делает сукно в
Америке относительно дорогим. Именно этим, по теории Х — О, объясняется
разница цен, существовавшая до установления торговых отношений. И, согласно
этой теории, именно различия в относительной обеспеченности факторами
производства и в характеристиках их использования обусловливают экспорт
Америкой пшеницы, а не сукна (и импорт сукна, а не пшеницы) после
установления торговых отношений.
РАСШИРЕНИЕ ТЕОРИИ ХЕКШЕРА — ОЛИНА
Экономисты до сих пор продолжают спорить, каким образом обновить или
заменить основные постулаты теорий Х — О, чтобы получить удовлетворительное
объяснение развитию новых структур в международной торговле. Мы рассмотрим
только два направления из всех предложенных. Первое дает возможность
расширить теорию Х — О, по-новому определив факторы производства, так чтобы
разница в обеспеченности ими объясняла подавляющую часть изменений в
структуре международной торговли. Второе направление полностью отрицает
теорию Х — О и предлагает совершенно новый подход к проблеме.
УЧЕТ БОЛЬШЕГО ЧИСЛА МЕНЕЕ КРУПНЫХ ФАКТОРОВ
Одна из возможностей состоит в признании не реалистичности сведения
всей совокупности факторов производства только к капиталу, земле и
нескольким типам труда. Действительно, существует масса их разновидностей.
Кроме того, есть факторы, присущие только отдельным подотраслям или даже
отдельным фирмам. Неоднородность особенно ярко проявляется на высших
уровнях управления и в других редких профессиях. Так, когда речь идет об
автомобилях, можно, скажем, утверждать, что Э. Тойота из фирмы «Тойота»
обладает управленческими талантами именно в области автомобилестроения, что
и превращает его в уникальный фактор производства. То же самое можно
сказать о запатентованных моделях, которыми владеет только какая-то одна
фирма, отрасль, страна. Действительно, предпринимательские способности,
технология, знания могут сами по себе рассматриваться как факторы
производства, находящиеся в чьем-то владении.
Разукрупнение факторов производства вплоть до учета самых мелких из
них могло бы повысить объясняющую способность теории Х — О, придающей такое
значение пропорциям между факторами. Как только мы научимся проводить более
тонкие различия между факторами производства, обеспеченность различных
отраслей ими предстанет перед нами совершенно в другом свете. В конце
концов, может оказаться, что межстрановые различия в обеспеченности
специфическими для каждой отрасли факторами столь велики, а интенсивность
их использования в отраслевом производстве столь высока, что это с успехом
разрешает все неясности в структуре международной торговли. Рассмотрим,
например, как с помощью такого подхода можно было бы объяснить наличие
крупных встречных потоков в торговле транспортным оборудованием между США и
Японией, если обе страны в одинаковых пропорциях наделены и капиталом, и
соответствующей рабочей силой? Почему Япония закупает такое количество
самолетов в США, одновременно снабжая их и весь остальной мир судами?
Теория Х — О не даст ответа на этот вопрос, если мы по-прежнему будем
считать, что во всех производствах отрасли транспортного машиностроения
используются одни и те же факторы и в одной и той же пропорции. Однако если
расценивать управленческий и иной опыт, накопленный «Боингом» и другими
американскими авиастроительными фирмами, как нечто отличное от опыта,
накопленного «Мицубиси» и другими японскими судостроителями, то получим
объяснение этого конкретного сочетания сравнительных преимуществ в рамках
теории сравнительной обеспеченности факторами производства.
СНИЖАЮЩИЕСЯ ИЗДЕРЖКИ (ЭФФЕКТ МАСШТАБА)
Согласно другой точке зрения, теория Х — О нуждается не в доработке,
а в полной замене, и это мнение приобретает все больше сторонников.
Исходным является заявление, что соотношение факторов почти ничего не
объясняет, поскольку страны либо наделены основными факторами в сходных
пропорциях, либо различные отрасли в действительности не столь уж различны
в использовании этих факторов. (Как мы убедились выше, такая однородность
действительно все в большей степени характеризует взаимную торговлю
развитых стран.) Затем утверждается, что страны с одинаковой
обеспеченностью факторами производства смогут извлечь максимальную выгоду
из торговли друг с другом, если обе они будут специализироваться в разных
отраслях, характеризующихся экономией на масштабах (возрастающим эффектом
масштаба, или эффективностью массового производства) — снижением издержек
на единицу выпуска по мере наращивания объема производства.
Как функционирует торговля в условиях экономии на масштабах, как обе
страны извлекают выгоду, показано на рис. 3, где мы возвращаемся к нашему
примеру с американскими самолетами и японскими судами. В отсутствие
торговли, пожелай каждая из стран иметь и самолеты, и суда, им пришлось бы
производить понемногу того и другого в неэффективных точках вроде В для США
и Е для Японии. Однако кривые производственных возможностей являются
вогнутыми, что отражает экономию на масштабах. Каким образом — можно
понять, «двигаясь» на северо-запад из точки С вдоль кривой производственных
возможностей США. Первые несколько самолетов обойдутся очень дорого, если
учесть не построенные суда (кривая является довольно пологой). Но по мере
нашего приближения к точке А и наращивания выпуска самолетов при сокращении
производства судов издержки на каждый новый самолет в пересчете на суда, от
выпуска которых приходится отказываться, становятся все ниже (кривая
приобретает крутизну), предположительно в результате того, что в
самолетостроении производство ведется в экономически эффективных масштабах,
а в судостроении — наоборот и что с каждым не построенным судном
высвобождается все большее количество ресурсов, те же самые рассуждения
справедливы для кривой производственных возможностей Японии.
Здесь, как и в примере Рикардо с возрастающими издержками, у стран
появляется стимул к полной специализации.[5]
Соединенным Штатам нет смысла оставаться в неэффективной точке вроде
В. Из характера кривых на рисунке следует, что США располагают —
незначительным сравнительным преимуществом в производстве самолетов, а
Япония — судов. При любом соотношении цен типа существующего в точке В США
могут специализироваться в производстве самолетов в точке А и, обменивая их
на японские суда, достичь потребления в точке (здесь не показанной),
превосходящей точку В. Япония, соответственно, может специализироваться в
точке? и обеспечить себе более высокое потребление, чем прежде в точкой.
Насколько реалистична эта новая теория? Экономисты продолжают
исследовать ее достоинства и недостатки. Конечно, с ее помощью удается
объяснять явления вроде только что рассмотренной торговли самолетами и
судами. Но окончательное решение, сможет ли она заменить теорию Х — О в
качестве основного инструмента для объяснения структуры международной
торговли, еще не вынесено.
Подход с точки зрения экономии на масштабах, если он верен, заставит
нас по-новому взглянуть на многие вещи. Из микроэкономической теории мы
знаем, что в отраслях, где эффективно массовое производство, как правило,
отсутствует совершенная конкуренция. Первая же фирма, которой удастся
увеличить выпуск до объема, позволяющего занять доминирующее положение на
рынке, сможет, благодаря экономии на масштабах снизить цены и тем самым
вытеснить всех прямых конкурентов с внутреннего рынка, а может, и с
мирового. Если действительно внешняя торговля все в большей степени
опирается на экономию, связанную с расширением масштабов производства, в
конце концов, здесь она окажется в руках гигантских международных фирм.
Потребуется, кроме того, пересмотреть и вопрос о распределении выгод,
полученных в результате торговли. Вместо предположения, что одним факторам
производства внешняя торговля приносит доход, а другие при этом терпят
убытки, может оказаться, что внешняя торговля выгодна для гигантских
международных фирм и их клиентов (благодаря низким ценам), и в то же время
нет какого-то определенного слоя, несущего потери. Если так, дальнейшая
либерализация торговли может проходить относительно безболезненно. Однако
эти взаимоисключающие предположения еще ждут своего подтверждения.
ВЫВОДЫ
Мы выяснили, что со стороны предложения основой торговли выступает
различие в сравнительных издержках. Бели сравнивать затраты факторов на
единицу выпуска, может оказаться, что в какой-то из стран производство
буквально всех товаров превосходит по эффективности производство в других
странах; но и в этом случае сохраняется стимул для внешней торговли,
поскольку степень этой эффективности неодинакова для разных товаров. Закон
сравнительного преимущества утверждает, что этой стране выгоднее
сосредоточить усилия в производстве тех товаров, где она добилась
относительно большей эффективности, и экспортировать их в обмен на товары,
по которым ее относительное преимущество минимально. Таким образом, внешняя
торговля не является «игрой с нулевой суммой», где выигрыш одной стороны
определяется проигрышем другой. Торговля выгодна всем, и участие в ней, по
крайней мере, не ухудшает положения по сравнению с тем, что было до
установления торговых отношений.
Основные положения закона сравнительного преимущества в предположении
постоянства издержек впервые были сформулированы Д. Рикардо в начале
девятнадцатого века. Ослабление этой предпосылки допущением возрастания
(или убывания) издержек замещения не опровергает теории сравнительного
преимущества.
Межстрановые различия в сравнительных преимуществах или в форме
кривых производственных возможностей объясняются главным образом тем, что
1) в производстве различных товаров факторы используются в различных
соотношениях и 2) неодинакова относительная обеспеченность стран факторами
производства. Построенная на этом теория Х — О утверждает, что страны будут
стремиться экспортировать товары, в производстве которых они более
интенсивно используют относительно избыточные факторы, в обмен на товары, в
чьем производстве пришлось бы интенсивно использовать дефицитные для них
ресурсы.
Теория Х — О успешно объясняет многие закономерности, наблюдаемые в
международной торговле. Страны действительно вывозят преимущественно
продукцию, в затратах на производство которой доминируют относительно
избыточные у них ресурсы. Утрата США в послевоенный период сравнительного
преимущества в техноемкой продукции сопровождалась интенсивным наращиванием
капитала и научного потенциала в Японии и других странах.
Однако не все явления укладываются в схему, предложенную теорией Х-О.
Изменение конкурентных позиций некоторых стран, особенно в Европе,
наблюдавшееся в последние годы, не согласуется с имеющимися данными о
сдвигах в обеспеченности факторами производства. Статистика
свидетельствует, что структура обеспеченности промышленно развитых стран
производственными ресурсами постепенно выравнивается. А это может означать,
что теория Х — О, основанная на учете межстрановых различий в относительной
обеспеченности факторами производства, неуклонно устаревает. Кроме того,
центр тяжести в международной торговле постепенно смещается к взаимной
торговле «подобных» стран «подобными» товарами, а вовсе не продукцией
совершенно различных секторов промышленности.
Проблемы, возникшие в последнее время в результате противоречия
эмпирических данных теории Х — О, можно разрешить путем либо ее развития,
либо замены. Экономисты пока не пришли к соглашению, какой путь
перспективнее. Объясняющую способность теории Х — О можно повысить более
скрупулезным учетом всевозможных факторов производства. Предлагается также
заменить теорию Х — О теорией, согласно которой основой внешней торговли
является выигрыш от специализации в отраслях, характеризующихся экономией
на масштабе (возрастающим эффектом масштаба, или снижающимися издержками,
производства).2 Структура совокупного спроса. Крест Маршалла.
ЧИСТАЯ ТЕОРИЯ МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛИ: СПРОС
Заниматься анализом международной торговли, разобравшись с
предложением и не зная ничего о спросе, — все равно что резать одной
половинкой ножниц или аплодировать одной ладонью В отношении спроса каждый
раз, говоря о последствиях установления торговых отношений, приходилось
ограничиваться невнятными высказываниями типа: «Предположим, что
характеристики спроса таковы, что новая цена составила бушель за ярд и при
этой цене экспорт и импорт…» и т.д. Нередко возникает искушение в
объяснении структуры международной торговли ограничиться исключительно
особенностями предложения. Отдельные экономисты практически так и
поступают, утверждая, что закон сравнительного преимущества определяет,
какие именно товары будут экспортироваться и импортироваться той или иной
страной, тогда как на долю спроса остается только установление цен во
внешней торговле. И все же это неверно. На рынке спрос и предложение
совместно определяют как количество покупаемых и продаваемых товаров, так и
их относительные цены. Спрос и предложение точно так же рука об руку
действуют в международной торговле, как и на местных, внутренних рынках.
Чтобы убедиться в необходимости полной модели и цен, и объемов в
международной торговле, достаточно вспомнить важность значения мировой
цены.
Вспомним, какую важную роль играют международные цены. Одно это
говорит о необходимости иметь полную модель, в явном виде описывающую
поведение как цен, так и объемов в международной торговле. Для определения
последствий установления торговых отношений, в том числе выгод от нее, нам
необходимо было знать, на каком уровне установится международная цена. В
примере относительного преимущества с постоянными издержками, по Рикардо,
новая мировая цена должна была принять некое значение между прежней
американской целой в 2 бушеля пшеницы за ярд сукна и прежней зарубежной
ценой в 2/3 бушеля за ярд. Но какое именно? Чтобы долго не возиться, кое-
кто, пожалуй, просто рассчитал бы среднюю — 4/3 бушеля за ярд, но так дело
не пойдет. Если бы мировая цена установилась на уровне прежней
американской, у США не было бы стимула для внешней торговли, все выгоды от
торговли в результате изменения цен получали бы их партнеры. Напротив, если
неизменной остается цена в остальном мире, выигрывают от установления
торговых отношений только США, так как смогут продавать и покупать по
новым, недоступным прежде ценам. Так что важнейший вопрос распределения
выигрыша от внешней торговли прямо зависит от того, какой будет новая цена.
Но мы не сможем определить ее, исходя только из анализа предложения.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СПРОСА И ПРЕДЛОЖЕНИЯ ВО ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛЕ
Характеристики спроса на любом рынке определяются вкусами и доходами
потребителей конечной продукции (плюс соображениями издержек у поставщиков
конечной продукции, если речь идет о спросе на промежуточные продукты).
Вкусы и доходы устанавливают пределы изменения в объеме спроса при
изменении цен.
Если известны кривые спроса, устанавливающие соотношение между
объемом спроса и ценой, то, объединив их с кривыми предложения,
рассчитанными на основе издержек, можно продемонстрировать воздействие
международной торговли на производство, потребление и цены. Именно
геометрическое представление кривых спроса-предложения послужит нам
основным инструментом при анализе проблем, связанных с выбором торговой
политики. Сначала выясним, на какие вопросы дают ответ специфицированные
кривые спроса-предложения, а затем обратимся к тому, как строятся кривые
спроса на основании информации о вкусах и доходах потребителей.
На рис. 4 показано воздействие внешней торговли на производство,
потребление и цены в США и в остальном мире. Национальные кривые
предложения, или предельных издержек, получены из кривых производственных
возможностей (как на рис. 3), которые в свою очередь определяются
технологией производства и обеспеченностью факторами производства.
В отсутствие внешней торговли в США и остальном мире равновесие
спроса и предложения на рынках сукна устанавливается при различных ценах.
Как и прежде, в США в точке А сукно стоит 2 бушеля пшеницы за ярд. В
остальном мире спрос соответствует предложению в точке Н при более низкой
цене, в 2/3 бушеля за ярд.
Установление торговых отношений освобождает население США и
остального мира от необходимости соотносить объем спроса с объемом
внутреннего производства. Это открывает новые возможности перед
американскими покупателями сукна и его иностранными поставщиками.
Американские покупатели вскоре обнаружат, что сукно дешевле приобретать за
рубежом, где оно продается всего по 2/3 бушеля за ярд. А иностранные
поставщики в свою очередь поймут, что нет смысла придерживаться столь
низкой цены, если в США можно продавать сукно гораздо дороже. Постепенно
они договорятся и наладят обмен американской пшеницы на иностранное сукно
по ценам где-то между 2/3 и 2 бушелями за ярд.
Теперь, когда мы используем в нашем анализе кривые не только
предложения, но и спроса, можно определить и окончательную цену,
устанавливающуюся в мировой торговле. Существует только одно ценовое
соотношение, при котором мировой спрос находится в равновесии с мировым
предложением. Установить его можно сопоставлением левой и правой диаграмм
на рис. 4. Превышение спроса над предложением сукна в США соответствует
избытку предложения по сравнению со спросом на сукно за границей только при
одной цене: бушель за ярд. При этой цене избыточный американский спрос, СВ,
равен избыточному зарубежному предложению, IJ. При чуть более высокой цене,
скажем 1,2 бушеля за ярд, превышение спроса над предложением в США будет
меньше чем 40 млрд. ярдов в год, тогда как избыток предложения за границей
превысит 40 млрд. Это несоответствие заставит цену вернуться к равновесному
значению — бушель за ярд. Более низкая цена также не удержится, так как
мировое (американское вместе с заграничным) предложение сукна окажется ниже
совокупного мирового спроса.
Выравнивание мирового спроса и предложения можно полностью
представить и на одном графике международной торговли сукном, как это
показано на центральной диаграмме рис. 4. Изображенные здесь кривые спроса
на экспорт и предложения импорта получены из национальных кривых спроса и
предложения. Кривая, изображающая американский спрос на импортное сукно,
есть не что иное, как кривая избыточного спроса США, показывающая, сколько
и при каком значении цены составит разница между спросом и предложением
сукна в США. Аналогично, кривая предложения экспорта остальным миром есть
кривая избыточного предложения, построенная как разность между предложением
и спросом на сукно в остальном мире. Кривые спроса на импорт и предложения
экспорта пересекаются в точке Е, что приводит к точно такому же объему
торговли сукном (DE=CB=IJ) и такой же мировой цене, как и на соседних
диаграммах. Ниже мы будем использовать среднюю диаграмму всякий раз, когда
нам нужно будет сконцентрировать внимание на собственно международной
торговле, и боковые диаграммы для анализа воздействия внешней торговли и
торговых ограничений на отдельные группы производителей и потребителей. Оба
способа представления обладают тем несомненным достоинством, что, во-
первых, привычны для всех, знакомых с основами анализа спроса-предложения,
а во-вторых, поддаются эмпирической оценке.
ЧТО СТОИТ ЗА КРИВЫМИ СПРОСА: КРИВЫЕ БЕЗРАЗЛИЧИЯ
Работая с кривыми спроса, полезно знать, какие аспекты поведения и
благосостояния они воплощают.
Чтобы вывести основные, эмпирически наблюдаемые параметры кривых
спроса из стоящего за ними поведения потребителей, нет нужды в каких-то
особых допущениях. Для объяснения, почему кривые спроса, как правило,
являются убывающими, почему товары обычно выступают один для другого
субститутами, почему в среднем спрос возрастает с увеличением дохода,
достаточно того, что потребители вынуждены считаться с ограниченностью
своих доходов. В этом плане существование кривых спроса легко объяснимо.
Сложнее обстоит дело с отражением в кривых спроса моментов, связанных с
понятием благосостояния.
Традиционно (хотя и необязательно) экономисты считают, что кривые
спроса строятся исходя из предположения о максимизации субъективной
полезности потребителям при том ограничении, что семейный бюджет должен
оставаться в пределах общей суммы доходов. Такое их построение требует
привлечения графического метода, известного как кривая безразличия
(indifference curve). Она показывает все те сочетания различных количеств
имеющихся товаров, которые обеспечивают индивиду одинаковый уровень
полезности.
Кривые безразличия подобны горизонталям (изогипсам) на карте
местности, соединяющим точки с одинаковой высотой над уровнем моря. Каждая
кривая безразличия соответствует определенному уровню удовлетворения
потребностей (или полезности), полученному от различных сочетаний двух
товаров. Обратимся к знакомым нам сукну и пшенице. Кривая безразличия а-а
на рис. 5а является примером, когда потребителю безразлично, располагает он
семью бушелями пшеницы и четырьмя ярдами сукна (v), или тремя бушелями
пшеницы и восемью ярдами сукна (w), или любой другой комбинацией этих
товаров, представленной на той же самой кривой.
Как и горизонтали, кривые безразличия образуют «карты», где
параллельные кривые указывают движение в заданном направлении от меньшего
уровня удовлетворения потребностей (или высоты) к большему. Так, на рис. 5б
точка b на кривой безразличия III представляет более высокий уровень
удовлетворения потребностей, или благосостояния, чем точка а на кривой I,
несмотря на то что в этой точке потребляется больше. Добавочное количество
пшеницы с избытком компенсирует снижение количества сукна. Точка с, в
которой больше и того и другого, безусловно, обеспечивает более высокий
уровень удовлетворения потребностей, чем а, и, наконец, для потребителя нет
разницы между точками с и b.
На более высоких уровнях экономической теории обсуждается сложный
вопрос об общественных кривых безразличия (community indifference curve).
Принято считать, что карта кривой безразличия для индивида концептуально
приемлема и ее можно было бы даже построить, найдись человек, на логику и
стабильность вкусов которого можно было бы положиться для проведения
обследования. Если некто считает, что стал богаче, причем существенно,
приобретя 5 добавочных бушелей пшеницы и лишившись 2 ярдов сукна, кто,
может это отрицать? Однако считается, что можно возражать против
утверждения, будто общество стало богаче, если в среднем на каждого стало
приходиться на 5 бушелей пшеницы больше и на 2 ярда сукна меньше. Одни
получат больше, другие, наоборот, понесут потери. Кто может утверждать, что
рост удовлетворения потребностей одних перевешивает падение уровня у
других? Даже если изменения распределяются равномерно, остается та
проблема, что одни предпочитают сукно пшенице, у других вкусы прямо
противоположные. В этом случае невозможно утверждать, что выигрыш любителей
пшеницы перевесит ущерб, нанесенный приверженцам сукна. Нельзя
непосредственно сравнивать уровни удовлетворения потребностей, или
благосостояния, отдельных лиц. Как мы убедимся ниже, разбирая вопросы
торговой политики, это реальные, а не надуманные трудности. Если в
результате некоторого мероприятия улучшается положение одних групп в
обществе, а другим становится от этого хуже, результирующий эффект для
благосостояния общества в целом оценить невозможно. Если у людей различные
предпочтения, то изменения в распределении доходов порождают новую карту
кривой безразличия, где новые кривые пересекаются со старыми. Но ведь смысл
кривых безразличия именно в том, что они не пересекаются. Пересекающиеся
кривые означают, что полезность на уровне I может оказываться то больше, то
меньше полезности на уровне II, что совершенно недопустимо. Однако,
несмотря на эти трудности, мы продолжаем использовать кривые безразличия,
хотя и с оглядкой. Основанием служат упрощающие допущения, что предпочтения
общества могут быть представлены предпочтениями индивидуума, что они
устойчивы во времени и что не происходит изменений в распределении доходов.
Конечно, эти допущения противоречат реальности. Другое обоснование,
предлагаемое исследователями проблем благосостояния, заключается в так
называемом «принципе компенсации»: если известно, что экономические выгоды
от изменения цен достаточно высоки, чтобы получатели возросших доходов
могли без ущерба для себя компенсировать потери (или подкупить) остальных,
то новое состояние рассматривается как улучшение. Если компенсация
действительно имеет место, то проигравших нет и действительно произошло
изменение к лучшему (при условии, что никто не страдает просто от зависти,
что другим стало лучше). Однако проигрыш почти никогда не компенсируется.
Без этого принцип, состоящий в том, что изменение в целом расценивается как
положительное, если получатели выгод могли бы (на деле этого не происходит)
компенсировать ущерб проигравшим, не выглядит убедительным, если не принять
некоторые явные оценочные суждения [суждения, выражающие определенную
систему социально-философских и морально-этических ценностей. — Перев.], о
чем мы поговорим, когда вернемся в вопросу о выгодности внешней торговли.
Общественные кривые безразличия, таким образом, можно использовать
лишь с осторожностью и, как мы увидим, не забывая, что в их основе лежат
некоторые оценочные суждения, которые и без самого этого аппарата могли
привести к тем же политическим решениям. И все же общественные кривые
безразличия служат удобным средством исследования. Помимо всего прочего,
они дают возможность построения кривых спроса и тем самым — определения цен
и объемов. Сначала мы рассмотрим, как кривые безразличия применяются для
описания условий, существующих до и после установления торговых отношений,
а затем — как с их помощью построить кривые спроса.
ПРОИЗВОДСТВО И ПОТРЕБЛЕНИЕ ВМЕСТЕ
В ОТСУТСТВИЕ ТОРГОВЛИ
На рис. 6 общественные кривые безразличия дают обобщенное
представление о предпочтениях в экономике страны, не торгующей с остальным
миром. В этом примере США должны находиться на самообеспечении и найти
такое сочетание внутреннего производства пшеницы и сукна, которое
максимизировало бы материальное благосостояние общества. Из всех точек на
кривой производственных возможностей лишь S0 достигает кривой безразличия
I1. В таких точках, как S1, достигаются лишь кривые более низкого порядка
вроде I0. В точке S1 либо потребители, либо производители, либо и те и
другие вместе обнаружат, что существующий уровень цен позволяет им улучшить
свое положение, перемещаясь в направлении к точке S0. Если соотношение цен
в этот момент выражается касательной к кривой производственных возможностей
в точке S1, потребители обнаружат, что сукно при этом столь дешево, что им
лучше закупать его в количестве, превышающем 20 млрд. ярдов, а пшеницы
покупать меньше чем 80 млрд. бушелей. Сдвиг в спросе заставит
производителей приспосабливаться и перебросить больше ресурсов из
производства пшеницы в производство сукна. Эта тенденция к перемещению по
кривой производственных возможностей сохранится до тех пор, пока
производство и потребление в экономике не установятся в точке S0.
В условиях возрастающих издержек может существовать одна, и только
одна, такая оптимальная точка. Если кривая производственных возможностей
только одна, то кривых безразличия можно провести бесчисленное множество, в
соответствии с бесконечно малыми изменениями в реальном доходе. Если эти
кривые не пересекаются, а именно это мы и предполагаем, любая кривая
производственных возможностей имеет единственную точку касания с семейством
кривых безразличия. В точке равновесия S0 соотношение цен таково, что и
производители, и потребители находятся в состоянии равновесия.6
ПОСЛЕ УСТАНОВЛЕНИЯ ТОРГОВЫХ ОТНОШЕНИЙ
Общественные кривые безразличия дают также возможность показать, как
заданная система предпочтений взаимодействует с известными
производственными возможностями, определяя результат установления торговых
отношений. На рис. 7а представлено, как оптимизационный процесс позволяет
нации выйти на кривую безразличия более высокого уровня, торгуя с другими
странами. Внешняя торговля перемещает как США, так и остальной мир на
кривые безразличия более высокого уровня в точках С1 которые определяются
существующими предпочтениями, а также условием, что обе стороны придут к
соглашению относительно содержания торговых сделок. США не могут через
внешнюю торговлю выйти на любую более высокую точку в потреблении:
существует только одна такая точка, С1, где размеры американского импорта
сукна и экспорта пшеницы при данной цене совпадают с намерениями остального
мира в отношении торговли. Чтобы убедиться в этом, представим себе еще
более пологую линию цены (т.е. более дешевое сукно), чем при одном бушеле
за ярд. При такой цене США смогли бы выйти на еще более высокую кривую
безразличия (на рисунке она не показана), увеличив производство пшеницы
вверх и влево от точки S1 и вывозя ее в огромных количествах, чтобы выйти
на уровень потребления, превышающий С1. Хитрость, однако, заключается в
том, что остальной мир вовсе не расположен торговать в таком объеме по
столь низкой цене. Это хорошо видно, если найти точку касания новой линии
цены и кривых производственных возможностей и безразличия для остального
мира на правой диаграмме рис. 7а. Она расположена вблизи S0, точки, где
внешняя торговля отсутствует. В условиях, когда остальной мир почти ничего
не собирается продавать по такой цене, Соединенным Штатам вскоре придется
уступить требованиям рынка и привести торговлю в соответствие с желаниями
обеих сторон. Единственной равновесной ценой будет 1 ярд = 1 бушель, как
показано на рис. 7.
Можно также, объединив общественные кривые безразличия с кривыми
производственных возможностей, получить кривые спроса на сукно и пшеницу.
Предполагается, что кривая спроса на сукно показывает, как объем спроса на
сукно зависит от его цены. Чтобы получить кривую спроса на сукно в США,
обратимся сначала к ценовым соотношениям на рис. 7а и выясним, сколько и
при какой цене США будут производить и потреблять сукна. При 2 бушелях за
ярд США могут и готовы потреблять 40 млрд. ярдов в год (в точке S0). При
цене в 1 бушель за ярд США потребляли бы 60 млрд. ярдов (С1). Эти точки
можно перенести на рис. 7б, где по вертикальной оси отложены цены на сукно.
Точка S0 верхнего графика соответствует точке А на нижнем; точка C1 — точке
В и т.д. То же самое можно сделать с графиками для остального мира. Таким
образом, удобный аппарат спроса-предложения может (хотя и не обязательно
должен) выводиться из общественных кривых безразличия и кривых
производственных возможностей.ВЫИГРЫШ ОТ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ
Все те методы, какими мы пользовались для определения воздействия
международной торговли на цены и объемы, можно применять и для анализа
выгодности внешней торговли. Сопоставление общественных кривых безразличия
на рис. 7а позволяет непосредственно определить выигрыш обеих сторон. Можно
утверждать, что и США, и остальной мир получают именно столько, сколько
дает переход от кривой безразличия I1 к I2. Само по себе это дает немного,
так как общественная полезность не поддается количественной оценке.
Опираясь только на кривые безразличия, можно сделать лишь качественный
вывод, выигрывает или теряет страна в результате внешней торговли, но никак
не оценить размеры этого выигрыша или ущерба.[6]
Еще один недостаток использования кривых безразличия для определения
выигрыша от внешней торговли заключается в том, что они показывают
совокупный эффект для благосостояния всей нации. Как мы уже отмечали, это
упрощение скрывает то немаловажное обстоятельство, что установление
торговых отношений, принося выгоду одним группам населения, противоречит
интересам других. Даже самый беглый взгляд в историю обнаруживает, что
всегда находились группы, выступавшие против либерализации внешней торговли
из опасения, что конкуренция со стороны импорта лишит их доходов и рабочих
мест. Так что любая теория о выгодности внешней торговли должна как минимум
содержать способ количественной оценки ущерба для тех, кто конкурирует с
импортом, чтобы сопоставлять ее с последствиями либерализации торговли для
остальных.
Аппарат кривых спроса-предложения позволяет отдельно рассмотреть
воздействие либерализации торговли на производителей товаров, конкурирующих
с импортом, и на тех, кто только потребляет импортируемые товары. Конечно,
на практике масса людей принадлежит к обеим группам. Американские
производители сукна и сами потребляют сукно, а иностранцы, производящие
конкурирующую с американским экспортом пшеницу, также используют какое-то
ее количество на собственные нужды. Тем не менее такая вещь, как
специализация населения по отраслям, существует, и, рассматривая группы
производителей и потребителей как независимые, мы не рискуем упустить что-
то в результате неверных исходных посылок.
Рис. 8 показывает, что дает внешняя торговля американским
производителям и потребителям сукна по отдельности. Чтобы разобраться в
этих результатах, следует вспомнить, как с помощью кривых спроса и
предложения измеряются (частные) предельные выгоды и издержки.
ИНТЕРЕСЫ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ
Обратимся сначала к потребителям сукна. Напомним, что кривая их
спроса на сукно устанавливает соответствие между годовым объемом закупок и
максимальной суммой (количеством пшеницы), которой кто-то в стране готов
пожертвовать, чтобы получать добавочный ярд сукна ежегодно. В точке А, где
ежегодно закупается 40 млрд. ярдов, кривая спроса показывает нам, что
найдется кто-нибудь, согласный за 2 бушеля пшеницы приобрести еще 1 ярд
сукна. Этот человек ни в коем случае не согласится заплатить больше, а при
более высокой цене и те, кто купил первые 40 млрд. ярдов, сочтут, что
добавочное сукно того не стоит и без него можно обойтись, и не будут его
больше покупать. Таким образом, кривая спроса, если взглянуть на нее с
точки зрения поведения потребителей, является кривой частной предельной
выгоды: на вертикальной оси нанесены размеры предельной выгоды от
добавочного ярда сукна, а на горизонтальной — объемы его закупок (см. рис.
8). Следовательно, площадь под кривой спроса до вертикали, отмечающей объем
потребления, измеряет, как расценивают потребители саму возможность
приобретения сукна.
Разумеется, задаром сукна на рынке не получить. Покупатели должны
платить за сукно рыночную цену, теряя, таким образом, часть выгод,
связанных с его приобретением. Однако цены таковы, что полностью выгода не
исчезает, разве что при такой высокой цене, при какой никто и не станет
покупать. В точке А в отсутствие международной торговли потребители должны
ежегодно тратить 80 млрд. бушелей пшеницы, чтобы иметь свои 40 млрд. ярдов
сукна. Это значит, что их чистый потребительский выигрыш от покупки сукна
равняется не всей площади под кривой спроса, а за вычетом прямоугольника в
80 млрд. бушелей, отсекаемого линией цены, уплаченной за сукно. Таким
образом, чистый выигрыш потребителей от покупки сукна в отсутствие
международной торговли сводится лишь к треугольнику с. Эта область чистого
выигрыша под кривой спроса, ограниченная снизу линией цены, называется
дополнительной выгодой потребителя (consumer surplus). Ее площадь
показывает, как расценивают потребители возможность покупать сукно по цене
более низкой, чем некоторые из них были бы готовы заплатить.
Установление торговых отношений приносит чистый выигрыш потребителям
сукна. Здравый смысл подсказывает, что это происходит в результате снижения
цен. Понятие дополнительной выгоды для потребителей позволяет количественно
оценить, что дает более выгодная цена потребителям сукна. В точке В
потребители суммарно получают выгоды, представленные всей областью под
кривой спроса вплоть до точки В, а их расходы на сукно составляют всего
лишь область, лежащую под линией низкой цены 1 бушель за ярд, т.е. 60 млрд.
бушелей пшеницы в год. Это означает, что в условиях свободной международной
торговли дополнительная выгода потребителей складывается из областей
а+b+с+d. Таким образом, установление торговых отношений приносит
потребителям чистый выигрыш в размере а+b+d. Обратите внимание, что этот
выигрыш приходится на множество людей, большинство которых производит
пшеницу, но есть и производители сукна.
ИНТЕРЕСЫ ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ
Совсем иной результат дает установление торговых отношений для
производителей сукна. Чтобы разобраться в этом, вернемся к кривым
предложения и вспомним, что они показывают величину (частных) вмененных
издержек замещения производства и продажи дополнительного ярда сукна. В
отсутствие торговли в точке А производится 40 млрд. ярдов сукна в год, и
кривая предложения говорит, что для изготовления дополнительно одного ярда
в год потребовалось бы для высвобождения необходимых ресурсов отказаться от
производства 2 бушелей пшеницы (на вертикальной оси). То, что справедливо в
отношении дополнительного ярда при годовом объеме выпуска в 40 млрд. ярдов,
сохраняет силу и по отношению ко всему ранее произведенному сукну:
просуммировав все высоты вдоль кривой предложения, чтобы получить суммарную
площадь области под кривой предложения между 0 и 40 млрд. ярдов, мы получим
общие издержки замещения для всего выпускаемого сукна.
В отсутствие внешней торговли, продавая сукно в точке А,
производители получают выручку, равную произведению количества сукна на его
цену, т.е. 2 бушеля за ярд x 40 млрд. ярдов = 80 млрд. бушелей в год.
Оплатив из этой выручки все издержки (площадь под кривой предложения), они
получают, в отсутствие торговли, в свое распоряжение область, лежащую вверх
от кривой спроса до линии цены, т.е. а+е. Этот чистый выигрыш, разницу
между выручкой и издержками производителей, часто называют дополнительной
выгодой производителя (producer surplus). Его величина показывает, как
расценивают производители возможность обменивать сукно на пшеницу.[7]
Производители сукна одновременно являются потребителями как сукна,
так и пшеницы, и их дополнительную выгоду следует приплюсовать к
дополнительной выгоде потребителей, чтобы оценить результирующее
воздействие рыночных изменений на обе группы.
В результате установления торговых отношений производители сукна
получают более низкую цену за свою продукцию. Наша теория, согласно
здравому смыслу, считает, что это ведет к сокращению дохода у какой-то
части населения, производившего сукно к моменту начала торговли. Сокращение
доходности производства сукна должно повлечь за собой отток ресурсов из его
производства (и приток их в производство пшеницы). На рис. 8 в точке С
производится меньше сукна, чем в точке А. Это происходит потому, что более
низкая цена делает неприбыльным производство добавочных ярдов сукна, если
связанные с этим дополнительные издержки превышают бушель пшеницы за каждый
ярд. Так что в условиях внешней торговли в точке С производители сукна
вынуждены остановиться на меньшем объеме выпуска и продаж, а также меньших
цене и предельных издержках замещения. Их дополнительная выгода сокращается
до размеров одной только области е. Разрешение свободной международной
торговли обошлось им в потерю области а, т.е. дополнительной выгоды не
только от выпуска 20 млрд. ярдов по-прежнему производимого сукна, но и тех
20 млрд., что с выгодой производились в отсутствие торговли, а теперь
вытеснены импортом.ИНТЕРЕСЫ СТРАНЫ В ЦЕЛОМ
Если потребители в результате установления торговых отношений
получают области а+b+d, а производители теряют а, что можно сказать о
чистом выигрыше для США, где живут как потребители, так и производители
сукна? Нам никак не уйти от того обстоятельства, что мы не можем сравнивать
изменения в благосостоянии различных групп, не давая субъективной оценки
значимости выгод или потерь каждой из них. Наш анализ позволяет отдельно
измерить последствия внешней торговли для разных групп, но ничего не
говорит о том, насколько каждая важна для нас. Например, из рис. 8 мы можем
определить, что потребители сукна получают дополнительно 50 млрд. бушелей
пшеницы в год (или эквивалент этого количества пшеницы в сукне по средним
ценам), что складывается из суммарной площади областей а+b+d, образующих
трапецию. Кроме того, мы можем сказать, что с утратой области а
производители сукна теряют 30 млрд. бушелей пшеницы. И все же какая (в
нашем представлении) часть выигрыша потребителей «съедается» этими 30
миллиардами потерь сукноделов? Ответ целиком зависит от наших оценочных
суждений. Мы столкнулись с этой проблемой, когда ввели в анализ кривые
предложения, и сейчас она вновь встала перед нами в контексте спроса-
предложения.
Экономисты обычно разрешают этот вопрос, прибегнув к оценочному
суждению, которое мы назовем критерием «равноценности денег» (one-dollar,
one-vote yardstick). Согласно этому критерию, к каждому доллару выигрыша
или убытка следует относиться одинаково, вне зависимости, чьи они. В основе
этого критерия лежит стремление оценивать последствия внешней торговли с
позиций только общего благосостояния, не учитывая распределительные
аспекты. Это не значит, что они остаются без внимания. Просто считается,
что вопросы распределения благосостояния проще решить, компенсируя ущерб
потерпевшим или используя другие методы перераспределения доходов, лежащие
вне области торговой политики, по отношению к тем группам населения
(например, беднейшим слоям), благосостоянию которых мы придаем особое
значение. Если подходить к распределению благосостояния с этих позиций, то
решения в сфере торговли и торговой политики можно оценивать с точки зрения
только совокупного выигрыша или убытка.
Вы не обязаны разделять это оценочное, суждение. Вы можете считать,
например, что убытки производителей сукна значат для вас гораздо больше
(доллар за доллар или бушель за бушель), чем выигрыш от международной
торговли потребителей сукна. Например, вы можете так считать потому, что
знаете, что сукно на самом деле производится нищими неквалифицированными
рабочими, которые сутками напролет ткут и прядут в своих бедных домишках, а
покупают сукно богачи-фермеры, выращивающие пшеницу. И вы понимаете, что
никакими политическими средствами не удастся компенсировать убытки бедных
сукноделов, причиненные им внешней торговлей. Если это так, можно заявить,
что каждый бушель пшеницы, утраченный производителем сукна, для вас в 5 или
6 раз дороже каждого бушеля, полученного потребителем сукна. Встав на такую
позицию, вы можете заявить, что установление торговых отношений с
заграницей противоречит вашим представлениям о национальных интересах. Но
даже в этом случае анализ с помощью кривых спроса-предложения пригодится
вам для количественной оценки изменения экономического положения в группах
населения, интересы которых для вас неравнозначны.
Критерий «равноценности денег» дает четкую формулу для подсчета
чистого выигрыша всей нации от внешней торговли. Будем пока пользоваться
бушелями пшеницы в качестве меры того, что впоследствии станет «долларами»
покупательной способности в отношении всех товаров и услуг, за исключением
одного, о котором пойдет речь (в нашем случае — сукна). Очевидно, что если
потребители сукна приобретают области а+b+d, а производители теряют о, то
чистый выигрыш нации в результате установления торговых отношений
составится из областей b + d, треугольника, площадь которого равна 20 млрд.
бушелей в год { = 1/2 x [импорт (60 — 20) млрд. ярдов] x (2 -1 )бушеля за
ярд}. Получается, что для количественной оценки чистого выигрыша нации
требуется совсем не так много информации. Необходимо только рассчитать
объем торговли (здесь он представлен импортом сукна) и изменение цены в
результате внешней торговли. Располагая этими данными, можно вычислить
площадь b+d на любой из диаграмм рис. 8.
ПОСЛЕДСТВИЯ УСТАНОВЛЕНИЯ ТОРГОВЫХ ОТНОШЕНИЙ ДЛЯ ОСТАЛЬНОГО МИРА
Тот же самый инструментарий можно использовать для демонстрации того,
что чистый выигрыш остального мира равняется площади области f на рис. 8б,
которая представляет собой разность между выигрышем иностранных
производителей сукна (в результате продажи по более высокой мировой цене) и
потерями иностранных потребителей сукна (в результате того же роста цен).
Для получения количественной оценки чистого эффекта для остального мира
достаточно знать объем торговли и изменение цен. Вне зависимости от того,
рассматривается торговля сукном или пшеницей, результат будет один и тот
же. Поскольку остальной мир получает дополнительно область f, а США —
области b+d, из нашего анализа ясно следует, что международная торговля
выгодна для всего мира.
Рис. 8б позволяет не только убедиться в том, что внешняя торговля
выгодна для обеих сторон, но и увидеть, как эти выгоды распределяются между
странами. Оказывается, что распределение выгод зависит только от того, чьи
цены претерпели наибольшие изменения, поскольку объем внешней торговли у
обеих сторон одинаков. В нашем примере США выигрывают больше (площадь b+d
больше, чем f), поскольку в процентах к новому среднему уровню американские
цены на сукно сократились больше, чем возросли иностранные цены. Так что
для выяснения, как распределяются выгоды от внешней торговли, следует
начать с исследования, чьи цены изменились в наибольшей степени.
Внимательно изучив рис. 8, мы получим следующее правило распределения
выгод:Выгоды от внешней торговли распределяются прямо пропорционально
изменениям цен у обеих сторон. Если соотношение цен в какой-то стране
изменилось на x процентов (в процентах от цены свободной торговли), а в
остальном мире — на у процентов, тоВыигрыш рассматриваемой страны — x
Выигрыш остального мира — уБольше выигрывает та сторона, для которой эластичность кривых
торговли ниже.На рис. 8б больший выигрыш пришелся на долю Соединенных Штатов. США,
у которых цена упала на 100% по отношению к новой мировой цене (с 2 до 1),
получили дополнительно 20 млрд. бушелей в год (области b+d); остальной мир,
где цена выросла на 100/3 %по сравнению с ценой свободной торговли (от 2/3
до 1), получили 20/3 млрд. бушелей в год.3 Условия и основа внешней торговли.
Очевидно, что воздействие международной торговли на производство,
потребление и благосостояние во многом определяется установившимся
соотношением мировых цен. Поэтому экономисты уделяют такое внимание
условиям торговли, или отношению экспортных цен рассматриваемой страны к ее
импортным ценам. В нашем простом примере про сукно и пшеницу условиями
торговли для США выступает цена пшеницы в ярдах сукна за бушель. Условия
торговли показывают, какое количество сукна получают США за каждый
проданный иностранцам бушель пшеницы. Соответственно условия торговли для
остального мира равны относительной цене на их экспортную продукцию, сукно.
До сих пор на наших рисунках мы фактически изображали условия торговли для
остального мира в бушелях за ярд.
Если понятие «условия торговли» относится более чем к двум товарам,
оно должно определяться как соотношение индексов экспортных и импортных
цен. Для расчета условий торговли на реальной статистике сначала строится
индекс экспортных цен (в единицах национальной или другой валюты) вида:
[pic],
где [pic] — доля каждого (i-го) товара в суммарной стоимости экспорта
в базисном году, а [pic] — отношение текущей цены на этот товар к его цене
в базисном году. Такой же индекс можно рассчитать для импортных цен. Пусть
[pic],
где [pic] — доля каждого товара в суммарной стоимости импорта в
базисном году, а [pic] определяется так же, как и раньше. Такие индексы
экспортных и импортных цен регулярно рассчитываются правительственными
органами и публикуются, например, Международным валютным фондом в
ежемесячнике International financial Statistics. Таким образом, условия
торговли равны отношению двух индексов:
[pic].
Рост этого показателя обычно называют «улучшением» условий торговли.
Подразумевается, что, если иностранцы каждую продаваемую им единицу
экспорта оплачивают нам большим количеством импорта, мы якобы становимся
богаче. Однако это не обязательно так. Сами по себе условия торговли не
дают никакого представления ни об изменении благосостояния, ни о выгодности
торговли, а движение этого показателя совпадает с изменением в том же
направлении уровня благосостояния лишь при определенных обстоятельствах.
Если условия торговли «улучшаются» в результате изменений у наших
зарубежных партнеров, мы от этого действительно выигрываем. Если кривые
внешнего спроса на наш экспорт и предложения импорта остальным миром
сдвигаются вовне, мы действительно получаем больше выгод от внешней
торговли и становимся богаче. Но предположим теперь, что условия торговли
изменились в результате каких-то сдвигов в нашем поведении. Пусть США в
нашем примере нашли гораздо более эффективный способ выращивания пшеницы и
избыточное предложение американской пшеницы привело к снижению цен и
«ухудшению» условий торговли. Отсюда отнюдь не следует, что США что-то
теряют или торговля становится для них менее выгодной. Страна одновременно
может получать выигрыш как от роста эффективности производства, так и от
увеличения объема экспорта пшеницы по более низкой цене. Таким образом,
условия торговли дают важную информацию для оценки изменений в
благосостоянии, но использовать ее следует только наряду с другими данными
— об объемах торговли и причинах изменения цен.
РАЗЛИЧИЯ В ПРЕДПОЧТЕНИЯХ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ КАК ОСНОВА ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ
Теперь, когда в исходную модель международной торговли включен спрос,
легко убедиться, что основой для взаимовыгодной торговли могут послужить
сами по себе различия в предпочтениях потребителей, даже при отсутствии у
партнеров различий в производственных возможностях, т.е. различий в
условиях предложения. Это можно показать с помощью как общественных кривых
безразличия, так и кривых спроса и предложения.
Рассмотрим пример двух стран, каждая из которых с одинаковым успехом
может производить как рис, так и пшеницу. У этих стран одинаковые кривые
производственных возможностей, но разные вкусы в отношении круп и
хлебобулочных изделий. В отсутствие международной торговли предпочтение
хлеба в первой стране через взаимодействие спроса и предложения
обусловливает более высокую цену на пшеницу, чем во второй стране,
населенной любителями риса. Установление торговых отношений делает выгодным
вывоз пшеницы в страну любителей хлеба в обмен на рис. Когда в результате
международной торговли установится новое равновесное соотношение цен,
производители в обеих странах изменят объемы выпуска таким образом, что их
предельные издержки сравняются с этой международной ценой. Поскольку
предполагается, что кривые производственных возможностей для этих стран
совпадают, то производство у них сместилось бы на графике в одну и ту же
точку. Страна, предпочитающая хлеб, удовлетворит свое пристрастие к
пшеничным булкам, импортируя пшеницу и выйдя на кривую безразличия более
высокого уровня. Те же самые внешнеторговые сделки позволят любителям риса
достичь большего удовлетворения. В том случае, когда различаются не условия
предложения, а вкусы потребителей, внешняя торговля приведет к росту
«специализации» потребления и снижению производства. Те же самые выводы
можно получить с помощью кривых спроса и предложения, если придать обеим
странам одинаковые кривые предложения, но разные кривые спроса.
УВЕЛИЧИМ ЧИСЛО СТРАН И ТОВАРОВ
В этой главе анализ международной торговли мы ограничили двумя
странами и двумя товарами. Однако с помощью некоторых методов модель «2 х
2» можно расширить до моделей большей размерности.
Например, при пяти товарах, производимых в каждой из двух стран, эти
товары можно упорядочить по сравнительному преимуществу (вне зависимости от
спроса) в каждой стране. Вначале можно утверждать только, что страна будет
экспортировать товар, в производстве которого она располагает наибольшим
преимуществом, и импортировать тот, условия производства которого
максимально неблагоприятны. Будет ли она экспортировать или импортировать
три остальных товара, будет зависеть от состояния ее торгового баланса.
Если спрос на импортируемый товар (с неблагоприятными условиями
производства) окажется очень большим, не исключено, что для выравнивания
торговых расчетов этой стране придется экспортировать все четыре остальных
товара, если на них будет спрос на внешнем рынке.
В большинстве случаев целям исследования вполне удовлетворяет
объединение всех, кроме одной, стран в «остальной мир». Однако иногда это
помогает не столько выделить какие-то проблемы, сколько затушевать их.
ВЫВОДЫ
Определить основные последствия международной торговли можно только
после того, как к информации о свойствах предложения мы добавим информацию
о предпочтениях потребителей и характеристиках спроса. Необходимость учета
предпочтений населения можно показать, во-первых, через общественные кривые
безразличия, во-вторых, через кривые спроса, которые можно (но не
обязательно) строить на основе общественных кривых безразличия.
Установление торговых отношений в целом выгодно для обеих сторон.
Общественные кривые безразличия показывают, как внешняя торговля позволяет
каждой из сторон достичь более высокого уровня удовлетворения потребностей.
Используя кривые спроса и предложения, можно не только получить такой же
результат, но и дать ему количественную оценку, измерив последствия внешней
торговли отдельно для потребителей импортируемого товара и для его местных
производителей. Эти изменения в благосостоянии оцениваются при помощи
понятий дополнительной выгоды потребителей и производителей, с той
оговоркой, что эти выгоды нельзя целиком отнести к какой-то определенной
группе людей. Оказывается, что выгоды потребителей импортируемого товара
намного превосходят потери производителей, конкурирующих с импортом
продукции. Если расценивать каждый доллар выигрыша и убытков одинаково, вне
зависимости от того, на чью долю они пришлись, то совокупный чистый выигрыш
нации от внешней торговли представляет собой простую функцию объема
торговли и обусловленного ею изменения цен.
Хотя международная торговля и является выгодной для обеих сторон,
выгоды от нее распределяются между странами не равномерно, а в зависимости
от того, где цены изменились в большей степени. Больше получает та страна,
у которой больше изменились условия торговли (отношение экспортных цен к
импортным).
Различия во вкусах населения сами по себе могут служить основой
взаимовыгодной торговли. Если какая-то страна отличается от остальных
только структурой предпочтений потребителей, а производственные возможности
у нее те же самые, внешняя торговля повлечет за собой некоторую
международную специализацию в потреблении, а не в производстве.4 Внешняя торговля и распределение доходов
Вопрос о либерализации торговли порождал и всегда будет порождать
ожесточенные споры, суть которых невозможно понять, если рассматривать
последствия торговли только с точки зрения того, что она дает нации в
целом. Раз выигрыш от установления торговых отношений настолько очевиден,
почему у политики свободной торговли так много противников? Ответ, как
выяснится, вовсе не в том, что общественное мнение не подозревает, что дает
внешняя торговля. Обычно в любой стране внешняя торговля непосредственно
затрагивает интересы многих групп населения, и многие противники
либерализации торговых отношений, пожалуй, как раз очень хорошо
представляют себе ее последствия. Чтобы теория международной торговли
превратилась в действенный инструмент принятия решений, нам необходимо
выяснить, чьи же интересы ущемляются в результате проведения политики
свободной торговли.
КАК ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ ВЛИЯЕТ НА РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ДОХОДОВ В РАМКАХ ТЕОРИИ
ХЕКШЕРА — ОЛИНА
К числу несомненных достоинств теории Хекшера — Олина (X — О) следует
отнести реалистическое описание воздействия внешней торговли на
распределение дохода между группами населения, представляющими различные
факторы производства, например землевладельцами, собственниками капитала,
менеджерами, специалистами, фермерами и неквалифицированными рабочими.
Теория Х — О согласуется с фактами в главном: международная торговля, как
правило, делит общество на тех, кто в результате выигрывает, и тех, кто
теряет, поскольку изменения относительных цен на товары зачастую приводят к
росту вознаграждения одних факторов производства за счет других.. Чтобы
посмотреть, как это получается, нам придется вернуться к примеру «2х2х2»
(пшеница и сукно, труд и земля, США и остальной мир) и проследить всю
цепочку взаимодействий.
ВЛИЯНИЕ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ НА ЦЕНЫ И ОБЪЕМ ВЫПУСКА
Движение по пути либерализации торговли ведет ко все большему
сближению уровней цен в торгующих странах. Само по себе сохранение различий
в ценах (с учетом транспортных издержек) как раз и заставляет торговцев
действовать таким образом, чтобы оно исчезло. Так что если в США, где много
пахотных земель, дешевая пшеница, а в остальном мире полно рабочей силы и
дешевое сукно, можно, используя разницу цен, извлекать прибыль, экспортируя
американскую пшеницу в обмен на сукно. Объем внешней торговли будет
расширяться до тех пор, пока не исчезнет разница в ценах. В США пшеница
подорожает, а в остальном мире подешевеет (относительно сукна). На новые
цены отреагируют и производители.
ИЗМЕНЕНИЕ СПРОСА НА ФАКТОРЫ ПРОИЗВОДСТВА
Изменение структуры выпуска означает изменение структуры спроса на
факторы производства. Растущим секторам (здесь — производство пшеницы в США
и сукна в остальном мире) понадобятся дополнительно и труд, и земля.
Сектора, где объем производства сокращается, будут высвобождать рабочих и
арендовать меньше земли.
Кратковременные и долговременные последствия изменений в спросе на
факторы производства весьма различны.
В краткосрочном плане, пока рабочие, земельные участки и другие
производственные ресурсы все еще заняты в прежних производственных
процессах, рынки факторов производства выведены из равновесия. Те, кто
может предложить факторы, пользующиеся повышенным спросом, выигрывают.
Американские землевладельцы в областях возделывания пшеницы могут назначать
более высокую арендную плату, поскольку высок спрос на землю. Американские
сельскохозяйственные рабочие в этих областях могут (некоторое время)
получить более высокие заработки. За рубежом рабочие, занятые в
производстве сукна, также могут потребовать — и получить — прибавку к
зарплате. Кроме того, в остальном мире могут поднять арендную плату
землевладельцы, чьи земли так или иначе используются в производстве сырья
для суконной промышленности, например как пастбища для овец. В то же время
в результате безработицы, недоиспользования и снижения цен на услуги
факторов падают доходы владельцев факторов в отраслях, сокращающих объем
производства, — американских рабочих и владельцев пастбищной земли,
иностранных владельцев пахотных земель и хлеборобов.
Таким образом, в краткосрочном плане выигрыши и убытки определяются
принадлежностью к тому или иному сектору: выигрывают все, кто связан с
растущими секторами, несут убытки те, кто связан с секторами, где объем
производства сокращается. Было бы логично, если бы предприниматели,
землевладельцы и рабочие в секторах, переживающих упадок, объединились и
выступили с протестом.
РЕАКЦИЯ ЦЕН НА ФАКТОРЫ ПРОИЗВОДСТВА В ДОЛГОСРОЧНОМ ПЛАНЕ
Однако в конце концов владельцы одинаковых факторов производства
приноровятся к изменившейся ситуации. Некоторые американские рабочие-
суконщики перейдут на более высокооплачиваемую работу в сельском хозяйстве,
что поведет там к снижению ставок заработной платы и росту их в суконной
промышленности. Часть пастбищ будут обращена в пахотные земли, так что
арендная плата в различных районах страны снова сравняется. Точно так же за
рубежом сельскохозяйственные рабочие и землевладельцы обратятся к суконной
промышленности, где доходы выше, и в результате оплата услуг факторов здесь
снизится, а в производстве пшеницы — возрастет.
Если факторы производства отвечают перемещением в сектора, где плата
за них выше, вернутся ли все ставки заработной и арендной платы к прежнему,
существовавшему до начала торговли уровню? Нет, не вернутся. В конце концов
ставки заработной платы всех американских рабочих, где бы они ни работали,
снизятся по сравнению с прежним уровнем, а ставки всех рабочих в остальном
мире — возрастут; в то же время арендная плата повсеместно увеличится в США
и снизится в остальном мире.
Этот важнейший итог проистекает из неравномерности изменений спроса
на факторы производства. Производство пшеницы требует больше земли и менее
трудоемко, чем производство сукна. Следовательно, объем факторов,
необходимый для расширения выпуска в растущем секторе, никак не может
соответствовать тому, что высвобождается в другом секторе, пока не
произойдет корректировка цен. В США, например, растущее производство
пшеницы порождает спрос на большое количество земли и на совсем небольшое
количество рабочей силы, тогда как сокращение выпуска сукна ведет к высокой
безработице и очень небольшому высвобождению земли.[8]
Чем-то приходится поступиться. Существует только один способ привести
масштабы использования рабочей силы и земли в соответствие с их
предложением на национальном рынке: изменение цен на факторы производства.
Специализация на пшенице, требующей относительно больше земли и меньше
трудовых затрат, повсеместно в США ведет к повышению арендной и снижению
заработной платы. Рост арендной платы и сокращение оплаты труда будут
продолжаться до тех пор, пока производители не найдут новых способов
производства пшеницы и сукна — более экономных в отношении земли и более
трудоемких. Когда это произойдет, рост арендной платы и падение заработной
платы постепенно прекратятся. Тем не менее в США арендная плата останется
выше, а заработная плата — ниже, чем до установления торговых отношений.
Аналогичные рассуждения показывают, что в остальном мире итог будет
противоположным: рост заработной платы и снижение арендной платы.
Таким образом, в обеих странах внешняя торговля ведет к абсолютному
обогащению одних и абсолютному ухудшению положения других.
ТЕОРЕМА СТОЛПЕРА — САМУЭЛЬСОНА
Вольфганг Ф. Столпер и Пол Самуэльсон доказали, что при определенных
предпосылках внешняя торговля действительно делит общество на тех, кто в
результате остается в чистом выигрыше, и тех, кто песет потери.
Предпосылки: страна производит два товара (например, пшеницу и
сукно), используя два фактора производства (например, землю и труд); ни
один из товаров не используется для производства другого; существует
абсолютная конкуренция; предложение факторов задано; для производства
одного из товаров (пшеница) интенсивно используется земля, а второй (сукно)
является трудоемким как в условиях внешней торговли, так и без ее; оба
фактора могут перемещаться между секторами (но не между странами);
установление торговых отношений приводит к росту относительной цены на
пшеницу.
Теорема Столпера—Самуэльсона: при перечисленных выше предпосылках
установление торговых отношений и свободная торговля неизбежно ведут к
росту вознаграждения фактора, интенсивно используемого в производстве
товара, цена на который растет (земля), и снижению вознаграждения фактора,
интенсивно используемого в производстве товара, цена на который падает
(труд), вне зависимости от того, какова структура потребления этих товаров
владельцами факторов производства.
Заслуга Столпера и Самуэльсона не только в том, что они строго, а не
при помощи отдельных примеров доказали это следствие, но и в том, что они
показали: результат нисколько не зависит от того, какие товары
приобретаются для личного потребления семьями землевладельцев и рабочих.
Этот вывод противоречил интуитивному представлению многих экономистов, что
если бы рабочие тратили значительную часть своих доходов на сукно, то его
удешевление в результате внешней Торговли все-таки привело бы к росту их
реальных доходов. Теорема показала, что этого не происходит. Почему —
объясняется в обобщении теоремы Столпера — Самуэльсона, проведенном в 1965
г. Рональдом Джонсом. В рамках настоящей модели имеет место эффект усиления
(magnification effect): 10%-ное повышение относительной цены на один из
товаров (например, пшеницу) вызывает еще больший (в процентном отношении)
рост вознаграждения интенсивно используемого фактора (земли) в пересчете на
сукно, и к сокращению вознаграждения другого фактора (труда), так что
покупательная способность труда в отношении сукна снижается, несмотря на
удешевление последнего. Таким образом, в итоге изменение в соотношении
между вознаграждением факторов усиливается по сравнению с обусловившим его
изменением в соотношении цен на сукно и пшеницу. Следовательно, ставки
заработной платы снижаются в пересчете как на пшеницу, так и на зерно.
ТЕОРЕМА О ВЫРАВНИВАНИИ ЦЕН НА ФАКТОРЫ ПРОИЗВОДСТВА
Та же самая исходная модель «2х2х2» (два фактора, два товара, две
страны), показывающая, что в результате установления торговых отношений
один из факторов терпит убытки, позволяет сделать еще более удивительные
выводы относительно воздействия внешней торговли на цены факторов и
распределение доходов. В конце 40-х годов П. Самуэльсон доказал положение,
которое позднее легло в основу теоремы о влиянии внешней торговли на
межстрановые различия в ценах факторов.
Предпосылки: 1) имеется два фактора производства (например, земля и
труд), два товара (пшеница и сукно) и две страны (США и остальной мир); 2)
все рынки являются конкурентными; 3) предложение каждого фактора жестко
задано; 4) в обеих странах каждый фактор используется с полной загрузкой
как в условиях международной торговли, так и в ее отсутствие; 5)
транспортные и информационные издержки отсутствуют; 6) торговля является
свободной — государства не прибегают к тарифам или другим торговым
ограничениям; 7) производственные функции для каждого товара,
устанавливающие связь между объемом его выпуска и затратами факторов,
идентичны в обеих странах; 8) производственные функции являются линейно-
однородными (если затраты каждого из факторов возрастут на 10%, то выпуск
также увеличится на 10%) и 9) не обладают свойством «обратимости факторной
интенсивности» (если сукно выступает относительно трудоемким товаром при
одном соотношении заработной и арендной платы, то оно останется им и при
других соотношениях); 10) обе страны после установления торговых отношений
продолжают производить оба товара.
Теорема о выравнивании цен на факторы производства: при выполнении
всех перечисленных выше предпосылок внешняя торговля ведет к выравниванию
цен не только на товары, но и на факторы производства, так что в обеих
странах ставки заработной платы у всех рабочих будут одинаковы, так же как
и ставки арендной платы за все земельные участки, вне зависимости от
существующей структуры спроса или обеспеченности факторами производства в
каждой из стран.
Это очень интересный вывод. Отсюда следует, что в итоге ставки
заработной платы рабочих во всех странах сравняются даже без миграции
рабочей силы между странами. При наличии международной торговли это
становится возможным и в рамках данной модели, поскольку факторы, которые
сами не могут перемещаться из страны в страну, в конце концов косвенным
образом экспортируются и импортируются в виде товаров. Внешняя торговля
заставляет США продавать пшеницу и закупать сукно. Для производства пшеницы
интенсивно используется земля, и фактически посредством международного
обмена товар, «насыщенный землей», вывозится в другие страны в обмен на
сукно, «насыщенное трудом». Как если бы каждый фактор сам вывозился в ту
страну, которая раньше испытывала в нем недостаток.
Даже самое беглое знакомство с реальным состоянием дел в мире
позволяет утверждать, что эти выводы не соответствуют действительности. Как
раз одним из наиболее драматичных результатов экономического развития
является то обстоятельство, что один и тот же фактор производства, например
труд одинаковой квалификации, в разных странах оплачивается по-разному.
Межстрановые различия в заработной плате за одинаковый труд довольно велики
и, по всей видимости, продолжают расти. Очевидно, что источником
расхождения модели с действительностью являются предпосылки, сделанные для
доказательства указанной теоремы. Трудно сказать, какая именно из
предпосылок «виновата больше». Истинный приверженец свободной торговли был
бы склонен утверждать, что цены на факторы не выравниваются потому, что
торговля не является свободной. Однако даже в эпоху свободной торговли в
XIX в. неквалифицированные рабочие в Англии получали заметно больше, чем в
Ирландии или Индии, несмотря на то что торговые ограничения практически
отсутствовали, а транспортные издержки были незначительны. Скорее всего,
весь набор предпосылок содержит множество существенных отступлений от
реальности. И тем не менее теорема о выравнивании цен факторов остается
интересным примером использования жестких моделей внешней торговли.
БОЛЕЕ ОБЩИЙ ВЗГЛЯД НА ВНЕШНЮЮ ТОРГОВЛЮ И ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ФАКТОРОВ
Теорема Столпера — Самуэльсона и теорема о выравнивании цен факторов
сами по себе мало что доказывают, так как основаны на слишком упрощающих
предпосылках. Однако работа с упрощенными моделями хороша тем, что они
часто помогают совершенно по-новому увидеть проблему и получить
нетривиальные выводы, даже если их формальное доказательство представляет
значительные трудности. Именно так обстоит дело с теорией вознаграждения
факторов в международной торговле. Экономисты со временем обобщили эти
исследования, ослабляя некоторые предпосылки и оставляя другие без
изменения, чтобы проверить, какие из полученных таким образом выводов
сохраняют силу и в гораздо более сложном реальном мире. Современные
исследования по теории воздействия внешней торговли на распределение
доходов позволили выдвинуть (но не доказать) несколько интересных
предположений относительно действующих в этой области закономерностей.5 Экспортно-импортные отношения.
СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ ФАКТОРОВ ПРОИЗВОДСТВА
Одна из найденных закономерностей состоит в том, что
чем больше тот или иной фактор специализирован (или сконцентрирован)
в экспортном производстве, тем больше он выигрывает в результате внешней
торговли. И наоборот, чем выше концентрация фактора в производстве
конкурирующей с импортом продукции, тем больше он теряет в результате
внешней торговли.
В простом примере про пшеницу и сукно эта закономерность очевидна:
внешняя торговля явно благоприятствует американским землевладельцам и
наносит ущерб рабочим. Все дальнейшие теоретические разработки исходной
модели дают тот же результат. Больше того, об этом же говорит и здравый
смысл.
На практике, когда существует множество факторов производства и видов
продукции, для оценки уровня специализации фактора в экспортном или
конкурирующем с импортом производстве необходимо располагать большим
количеством данных. Для соизмерения экспортной и импортной специализации
факторов можно было бы использовать следующий показатель, оценивающий
разницу в ресурсоемкости экспорта и импорта по каждому из факторов:
[pic],
где[pic] — показатель степени экспортной специализации фактора i,
[pic] — доля дохода фактора i в общей стоимости экспорта, [pic] — доля
дохода фактора i в общей стоимости конкурирующей с импортом продукции,
равной по объему собственно импорту, [pic] — доля дохода фактора i в
суммарном национальном доходе. Чтобы рассчитать это отношение, недостаточно
знания только долей дохода рассматриваемого фактора в добавленной стоимости
экспортных и конкурирующих с импортом производств. Потребуется весь сложный
аппарат межотраслевого баланса, чтобы определить, какую часть в стоимости
экспортной и конкурирующей с импортом продукции составляет оплата i-го
фактора не только в самих этих отраслях, но и в отраслях-поставщиках.
Например, для расчета удельного веса дохода на сельскохозяйственные угодья
в стоимости канадского экспорта пришлось бы учесть вклад земли в стоимость
экспортируемых виски и шерстяных свитеров, а не только очевидный вклад в
производство экспортной пшеницы.
С помощью таких эмпирических показателей наши несложные теоретические
посылки позволяют показать, что от либерализации торговли больше выигрывают
факторы, задействованные в экспортных, а не конкурирующих с импортом
производствах. Мы еще вернемся к этому выводу, рассматривая последствия
внешней торговли для рабочих и владельцев других факторов производства в
США и Канаде.
СТРУКТУРА ПОТРЕБЛЕНИЯ
В простой двухфакторной модели Столперу и Самуэльсону удалось
показать, что в результате внешней торговли владельцы одного из факторов
выигрывают, а другого — несут убытки, независимо от того, какие товары они
выбирают для потребления. Но отсюда вовсе не следует, что воздействие
внешней торговли на экономическое положение различных групп населения никак
не связано со структурой их потребления. Даже в рамках простой модели «2 х
2» (два фактора, два товара) структура потребления американских рабочих
определяет, сколько именно они теряют. Чем большую часть доходов они тратят
на сукно, тем меньшая их часть обесценивается (хотя в любом случае убытки
остаются). Нетрудно увидеть, что в реальном мире, где существует множество
факторов, среди них найдется масса «промежуточных», не специализированных
ни в экспорте, ни в импорте; и их выигрыш или потери от внешней торговли
определяются именно через отношение их владельцев к потреблению экспортных
и импортных товаров.
Нечеткость позиций владельцев промежуточных факторов производства,
широко используемых во всех отраслях, прекрасно иллюстрируется классическим
примером политической борьбы вокруг вопроса о свободе торговли. В начале
XIX в. Британия, будучи «мастерской мира», экспортировала капиталоемкую
промышленную продукцию и импортировала зерно, в стоимости которого высока
доля затрат на аренду земли. Эта торговля, тем не менее, в значительной
мере ограничивалась так называемыми «хлебными законами» (Corn Laws),
согласно которым импорт зерна облагался налогами в целях поддержания
высоких внутренних цен на зерно. Это отвечало интересам лендлордов, но
вызывало страшное недовольство капиталистов, для которых «хлебные законы»
означали лишь ограничение способности иностранцев, продающих зерно,
закупать английскую мануфактуру да еще необходимость платить больше своим
рабочим, чтобы компенсировать высокую стоимость продовольствия. Так что
лендлорды поддерживали «хлебные законы», а капиталисты выступали против
них, защищая свободную торговлю.
На чью сторону в этом споре должны были бы встать рабочие? Как
правило, у них не было права голоса, но все же была возможность оказать
какое-то влияние на ход событий через массовые демонстрации и петиции.
Рабочие в полемике по поводу «хлебных законов» вплоть до их отмены в
1846 г. так и не заняли четкой позиции. У них не было основания
приветствовать законы, благодаря которым хлеб оставался дорогим. В то же
время они без энтузиазма отвечали и на призывы прокапиталистической «Лиги
против хлебных законов» поддержать ее борьбу за свободную торговлю. Сейчас,
спустя более чем столетие, даже самые изощренные модели внешней торговли
сошлись бы на том, что у рабочих есть все основания не занимать
определенную позицию в отношении либерализации торговли (не считая,
конечно, их нежелания идти на любой альянс с владельцами предприятий, с
которыми они ведут борьбу за повышение зарплаты и улучшение условий труда).
Конечно, свободная торговля привела бы к снижению цен на хлеб для их семей
— но одновременно повысились бы цены на мануфактуру в результате роста
конкуренции со стороны внешнего спроса на ткани и другие промышленные
товары. Какой из двух эффектов оказал бы определяющее воздействие на
уровень жизни, зависело от того, какую часть доходов семьи рабочих тратили
на продовольствие (особенно хлеб) и какую — на промышленные товары,
аналогичные экспортируемым. Воздействие свободной торговли на ставки
заработной платы также оставалось неясным. Если в результате свободной
торговли увеличивался экспорт промышленных товаров и сокращалось
собственное производство зерна, то это должно было привести к росту спроса
на труд в промышленных районах и к сокращению — в сельскохозяйственных,
опять же с неясным конечным результатом. Будучи владельцами
«промежуточного» фактора, не столь явно специализированного по секторам,
как земля . или капитал, рабочие и сейчас были бы совершенно правы,
испытывая амбивалентные чувства к свободной торговле, даже если попытались
бы обосновать свою позицию в помощью современных теорий.
Теоретики международной торговли до сих пор бьются над проблемой, как
сопоставить значимость экспорта и импорта в потреблении владельцев факторов
с противоречивым и трудно определимым воздействием внешней торговли на их
доходы. Чем больше факторов производства включается в модель, тем туманнее
результаты. И все же можно говорить о трех установленных закономерностях.
Во-первых, структура потребления действительно имеет значение, именно в том
плане, как подсказывает интуиция. Чем больше владельцы какого-то фактора
тратят на приобретение импортной или конкурирующей с импортом продукции (на
цены последней оказывает влияние импорт), тем выгоднее для них
либерализация торговли. Во-вторых, для наиболее специализированных факторов
эффект усиления оказывается настолько мощным, что перевешивает более слабое
воздействие торговли на потребительские расходы. Если проранжировать,
скажем, 17 различных факторов производства по степени их специализации во
внешней торговле (т.е. в соответствии с их [pic]), то владелец наиболее
специализированного в экспортном производстве фактора выиграет от внешней
торговли, а владелец 17-го фактора, специализированного в производстве
конкурирующей с импортом продукции, понесет убытки, вне зависимости от
того, какие товары преобладают в их потреблении. В-третьих, владельцы
«нейтральных» факторов в целом от внешней торговли выигрывают. Выражение
«нейтральный» здесь употребляется по отношению к таким факторам, как,
скажем, труд не очень квалифицированных машинисток, которых в экспортных
отраслях ровно столько же, сколько в конкурирующих с импортом (грубо
говоря, [pic] этой группы равен 0), а в потреблении они тратят одинаковые
суммы как на товары, аналогичные экспортируемым, так и на импортную и
подобную ей продукцию местного производства Для них внешняя торговля будет
выгодна, поскольку совокупный выигрыш нации от внешней торговли повлечет за
собой рост спроса на такие нейтральные факторы. В результате покупательная
способность их владельцев в отношении предпочитаемого ими сбалансированного
набора товаров возрастет. Как показали Рой Руффин и Рональд У. Джонс, из
этого непосредственно следует, что при некоторых предпосылках вероятно
существование таких групп факторов, доходы которых чуть больше тяготеют к
конкурирующим с импортом отраслям, чем потребление их владельцев, и которые
все равно остаются в выигрыше от либерализации торговли, особенно в
долгосрочном плане, принимая во внимание возможность их перемещения между
секторами.
КАКИЕ ФАКТОРЫ ЗАНЯТЫ В ЭКСПОРТНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ. А КАКИЕ — КОНКУРИРУЮТ С
ИМПОРТОМ ?
Анализ воздействия внешней торговли на доходы различных групп
факторов и их покупательную способность показывает, что нам не обойтись без
показателей такого типа, как [pic], позволяющих сопоставлять уровни
экспортной и импортной ориентации. Они нам очень помогут в разделении
владельцев факторов на отдельные группы, в соответствии с тем, выиграют они
или понесут потери в результате осуществления конкретных предложений по
либерализации или ограничению внешней торговли. Зная, что это за факторы,
властям легче предвидеть реакцию их владельцев на торговую политику, а
также предусмотреть способы компенсации возможных потерь, если общество
сочтет это необходимым. Знание структуры экспортной и импортной ориентации
помогает и заинтересованным группам населения определить свою позицию в
вопросе о внешней торговле. По проблемам оценки (с помощью межотраслевого
баланса) сравнительной фактороемкости (factor content) экспорта и импорта
существует обширная литература, особенно о США.
СОКРАЩЕНИЕ ИМПОРТА РАВНО СОКРАЩЕНИЮ ЭКСПОРТА
Оценивая возможные последствия введения новых торговых барьеров,
прежде всего необходимо осознать, что сокращение стоимости импорта, скорее
всего, повлечет за собой такое же сокращение стоимости экспорта. Хотя этот
вывод не очевиден, на него наталкивают следующие рассуждения:
1. В экспортном производстве используется импортируемая продукция.
Торговые барьеры, ведущие к росту цен на импортные товары и их
отечественные заменители, повышают издержки производства экспортных
товаров. Так что ограничение импорта ведет к определенному снижению ценовой
конкурентоспособности американских товаров и вытеснению их с мирового
рынка.
2. Сокращение иностранцами продаж на нашем рынке ограничивает их
возможности покупать наши товары. Если рост импортных барьеров ведет к
сокращению продаж и доходов иностранных экспортеров, это может повлечь за
собой снижение национального дохода в некоторых странах. Это тем более
вероятно, чем выше доля нашей страны в мировой торговле и значительнее
предполагаемое сокращение импорта. Ухудшение экономического положения за
рубежом приведет к сокращению их расходов на экспортируемые нами товары.
3. Остальные страны могут принять ответные меры. Правительства всех
стран испытывают давление со стороны отдельных отраслей, требующих защиты
от конкуренции со стороны импорта.
Сами по себе приведенные аргументы не дают четкой количественной
оценки. Из них вовсе не следует, что в результате предпринятых действий
экспорт обязательно сократится в той же мере, что и импорт. Однако любой
оставшийся «зазор» наверняка исчезнет по следующей причине.
4. Сокращение импорта приведет к равному по стоимости сокращению
экспорта в результате действия механизма выравнивания валютного курса. До
сих пор в наших торговых моделях мы не уточняли, каким именно образом
осуществляется внешняя торговля. В реальном мире товары не обмениваются
один на другой, а продаются и покупаются за национальную валюту, и лица,
желающие обменять валюту — после завершения торговой сделки, делают это на
валютном рынке. Спрос и предложение на любую национальную валюту на
международных рынках должны поддерживаться в примерном равновесии. Если
соотношение между американским долларом и другими валютами не является
фиксированным, а определяется механизмом рынка, то предложение долларов
(для закупки иностранных товаров, услуг и активов) будет примерно
соответствовать спросу на них даже в самом краткосрочном плане. Если
официальные органы стремятся поддерживать фиксированные валютные курсы,
спрос на доллары и их предложение уравновесятся только в долгосрочном
плане. Но все равно уравновесятся.
Возведение торговых барьеров снизит объем предложения долларов,
обмениваемых на иностранную валюту для закупки товаров на внешнем рынке.
Сокращение спроса США на иностранную валюту приведет к росту стоимости
доллара и падению стоимости иностранных валют на международных валютных
рынках. Иностранцам придется пересмотреть свои планы на приобретение
долларов для закупки американских товаров, услуг и активов. Раз доллар для
иностранцев подорожал, все выраженные в долларах цены на американский
экспорт выглядят в их глазах более дорогими. Поэтому они будут стремиться
сократить их закупки. В какой мере? Примерно до тех пор, пока величина их
спроса на доллары для приобретения наших товаров не упадет до уровня нашего
предложения долларов, предназначенных для закупки импортной продукции (ввоз
которой теперь ограничен). Другими словами, механизм валютного рынка
заставит наш экспорт сократиться ровно на столько, на сколько сократился
импорт, воздействуя через изменение валютного курса на покупательную
способность наших торговых партнеров. Следовательно, в конце концов
сокращение импорта должно привести к точно такому же сокращению стоимости
доллара.
ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ
Чтобы разобраться, кто выигрывает, а кто теряет в результате
либерализации или ограничения внешней торговли, необходимо знать, как
изменение относительных цен на товары отражается на доходах владельцев
факторов. Теорема Столпера — Самуэльсона для простой двухфакторной модели с
двумя товарами показала, что установление торговых отношений и рост
относительных цен на экспортную продукцию ведут к заметному увеличению
дохода на фактор, интенсивно используемый в экспортном секторе, и снижению
дохода на фактор, интенсивно используемый в импортзамещающем производстве.
В рамках этой же модели, при введении ряда дополнительных предпосылок,
теорема о выравнивании цен факторов показывает, что свободная торговля
обеспечивает одинаковым факторам производства в обеих странах равное
материальное вознаграждение.
Чтобы использовать на практике теорию воздействия внешней торговли и
товарных цен на распределение доходов, следует выйти за рамки простой
двухфакторной модели для двух товаров. Обобщение этой модели не дает столь
корректных в математическом отношении результатов, зато позволяет получить
ряд полезных выводов. Один из них заключается в том, что воздействие
внешней торговли на экономическое положение владельцев различных факторов
зависит от соотношения экспортных и импортных товаров в их потреблении. Во-
вторых, вне зависимости от этого владельцы факторов,
высокоспециализированных в экспортном производстве, выигрывают, а в
импортзамещающем — проигрывают от расширения торговли.
Экономисты затратили немало усилий на уточнение, какие именно факторы
относятся к экспортным, а какие — к импортзамещающим отраслям.6 Базисная теория таможенных тарифов.
Большинство ученых-экономистов последовательно выступают за
либерализацию внешней торговли, снижение тарифов и других торговых
барьеров. И хотя именно экономисты приложили немало труда, чтобы выявить те
случаи, когда введение тарифов, по их мнению, является оправданным, в целом
они относятся к торговым барьерам более критически, чем другие группы
населения. Подобное единомыслие — редкость в этой профессии.
Доводы в пользу свободной торговли основаны на экономическом анализе,
демонстрирующем ее выгоды как для каждой из сторон, так и для всего
мирового хозяйства. Вывод, к которому приходят исследователи в результате
этого более детального анализа торговой политики, по-прежнему состоит в
том, что в общем случае свободная торговля остается более предпочтительной
по сравнению с политикой частичных ограничений. Вникнув в смысл
предлагаемого анализа, мы поймем, почему мнение большинства ученых-
экономистов отличается от позиции тех, кто ратует за сохранение торговых
ограничений.
ДОПУЩЕНИЯ
Экономический анализ выигрышей и потерь от возведения барьеров на
пути потоков международной торговли начинается с исследования такого
классического вида торгового протекционизма, как импортные пошлины, или
таможенные тарифы.
Начнем наше исследование с перечисления итогов, к которым мы придем в
его конце, детально обсудив все «за» и «против».
1. Таможенные тарифы почти всегда снижают уровень благосостояния в
торгующих странах.
2. Таможенные тарифы чаще всего снижают благосостояние каждой из
торгующих стран, в том числе и той, которая является их инициатором.
3. Как правило, к цели, достигнутой с помощью учреждения тарифов,
можно прийти другим путем, причем с лучшими результатами.
4. Отклонения от политики свободной торговли оправданны в следующих
случаях:
а) использование «оптимального тарифа»: в случае, если страна
способна оказывать влияние на мировые цены, можно найти такой уровень
ставки тарифа, который принесет ей чистый выигрыш;
б) тариф как субоптимальное решение: когда в экономике страны
существуют внутренние неразрешимые проблемы, введение тарифа может
оказаться порой полезнее, чем экономическая пассивность;
в) при решении отдельных чисто внешнеторговых проблем введение
таможенных тарифов иногда является эффективнее любых других экономических
мероприятий;
г) таможенный тариф всегда выгоден производителям товаров,
конкурирующих с импортом, даже если совокупное благосостояние нации при
этом снижается.
ВЛИЯНИЕ ТАМОЖЕННОГО ТАРИФА НА ПОТРЕБИТЕЛЕЙ
Интуитивно ясно, что в результате введения таможенного тарифа в
первую очередь страдают потребители импортных товаров. Сам факт ввоза
некоторого товара из-за границы свидетельствует о том, что потребитель
предпочитает его отечественному. Вследствие обложения этого товара
импортной пошлиной потребитель будет вынужден либо тратить на его
приобретение большую сумму денег, либо приобретать его в меньших
количествах, либо и то и другое одновременно. Таможенный тариф, ограничивая
импорт, приводит к ухудшению потребительских возможностей. Исследование
таможенного тарифа в рамках анализа спроса и предложения вполне согласуется
с нашей интуицией. Однако анализ, в отличие от интуиции, дает возможность
выразить в денежных единицах, во сколько обходится потребителю введение
тарифа.
Рис. 9 представляет собой исходную схему спроса и предложения, с
помощью которой можно выявить последствия введения тарифа на какой-либо
товар, в данном случае — импортные велосипеды.[9] В отсутствие тарифа
импорт велосипедов осуществлялся бы свободно по мировой цене — 200 долл.
Конкуренция между иностранной и отечественной продукцией привела бы к тому,
что цена отечественных велосипедов также установилась бы на уровне 200
долл. Потребители покупали бы по этой цене у отечественных производителей
So, а импорт составил бы Mo велосипедов в год, доведя общий объем
потребления до Do = So+ Mo велосипедов.
Если вникнуть в смысл кривой спроса, то можно подсчитать, сколько
выигрывают потребители от возможности купить велосипед и как введение
тарифа этот выигрыш снижает. Кривая спроса прежде всего указывает, какое
количество товара будет приобретено по данной цене. Кроме того, в ней для
каждого приобретаемого количества определена максимальная цена, по которой
некий покупатель согласится приобрести еще один велосипед. Из кривой спроса
на рис. 9 следует, что при цене свободной торговли 200 долл. в точке А
найдется покупатель, согласный приобрести еще один велосипед именно за
такую цену. В то же время в точке В кто-то согласится купить велосипед за
220 долл., что в итоге выводит нас на объем потребления, равный D1
велосипедов в год. Аналогично, если бы по каким-то причинам в данной стране
велосипеды купить было бы невозможно, то, очевидно, нашелся бы потребитель,
готовый заплатить за первый велосипед очень высокую цену, скажем 1000
долл., чему соответствует точка С.
Такая трактовка кривой спроса позволяет оценить в денежном выражении
выигрыш потребителей от самой возможности приобретения велосипедов.
Приобретение велосипеда по цене мирового рынка 200 долл. потребителем,
который был готов заплатить за него 1000 долл. (точка С ), сэкономит ему
ежегодно 800 долл. Спускаясь ниже по кривой спроса от точки С к точке А, мы
замечаем, что и другие потребители выигрывают от возможности купить
велосипед по цене более низкой, чем та, на которую они прежде были готовы.
Об этом свидетельствует вертикальный разрыв между точками кривой спроса и
линией мировой цены в 200 долл. Таким образом, вся площадь треугольника,
ограниченного кривой спроса и линией мировой цены, показывает выигрыш от
приобретения велосипедов по данной цене. Содержательно этот выигрыш
представляет собой разницу между тем, что потребитель готов был потратить
на покупку, и тем, какими в реальности оказались его затраты. Треугольник
АСЕ, соответствующий потребительскому выигрышу, есть приближенное значение
того, во что обходится потребителю возможность покупки велосипедов.
Тариф в 20 долл., увеличивая стоимость велосипеда на 10%, сокращает
выигрыш потребителя от покупки велосипеда. Поднимая цену до 220 долл.,
тариф, как следует из рис. 9, вынуждает одних потребителей платить на 20
долл. больше за каждый велосипед, чтобы приобрести то же количество D1 ,
которое они приобрели бы по цене 200 долл., других — вообще отказаться от
покупки велосипедов, не стоящих, по их мнению, того, чтобы платить за них
220 долл. В результате совокупный спрос снижается с Do до D1. Чистые потери
потребителя от введения тарифа образуют, таким образом, заштрихованную
область а+b+с+d. Это то, что теряют покупатели в результате сокращения
потребительского выигрыша с величины, равной площади треугольника АСЕ, до
площади треугольника BCD.
Размер потерь потребителей от введения тарифа можно оценить
количественно, и эта величина порой оказывается весьма значительной. Тариф
приводит к увеличению не только цен импортных изделий, но и отечественных.
Сразу после введения тарифа отдельные потребители могут пытаться избежать
переплаты в 20 долл. путем перенесения спроса с импортных на отечественные
велосипеды. Однако внутреннее предложение не может расти без параллельного
увеличения издержек производства сверх 200 долл. (иначе отечественные
производители не нуждались бы в тарифной защите). В результате продажи
отечественных велосипедов достигают величины So, при которой их предельные
издержки, и соответственно цена, равняются тем же 220 долл., и потребитель
вынужден уже переплачивать за все велосипеды, а не только иностранные. Для
того чтобы измерить площадь заштрихованной зоны — потребительских потерь, —
необходимо знать стоимость велосипедов с учетом и без учета тарифа,
количество велосипедов с учетом и без учета тарифа, а также количество
велосипедов, которое было бы приобретено до и после введения тарифа (Do и
D1). Зная эти величины, можно вычислить площадь треугольника а+b+с и
треугольника d. Даже если угол наклона кривой спроса в точности неизвестен,
может быть получена приблизительная оценка величины потребительских потерь:
она больше, чем произведение размера тарифа (20 долл.) и количества
приобретаемых при этом велосипедов (D1), но меньше, чем произведение
размера тарифа и количества велосипедов, приобретавшихся до его введения.
ВЛИЯНИЕ ТАМОЖЕННОГО ТАРИФА НА ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ
Отечественные производители, выпускающие конкурирующую с импортом
продукцию, выигрывают от введения тарифа только в том случае, когда его
следствием является действительное ограничение импорта. Чем дороже
обходится потребителю иностранный товар, тем с большей охотой обращаются
они к отечественным производителям, которые в результате выигрывают как за
счет роста продаж, так и от более высоких цен, установившихся благодаря
введенному тарифу.
Выигрыш производителя от введения тарифов можно оценить количественно
с помощью рис. 10, где дается картина того же велосипедного рынка, что и на
рис. 9, но только с точки зрения производителя. Итак, тариф увеличивает
цену отечественных велосипедов с 200 до 220 долл. Отечественные компании
отвечают на это ростом выпуска и продаж велосипедов до тех пор, пока это им
выгодно, т.е. с точки S0 до точки S1. Именно при выпуске S1 издержки
производства каждого следующего велосипеда, как видно из кривой
предложения, достигают рыночной цены с учетом тарифа, или 220 долл. Сверх
этого им невыгодно увеличивать выпуск товаров, поскольку предельные
издержки производства будут превышать 220 долл. Или цену получаемую ими при
продаже велосипедов в результате конкуренции с иностранными поставщиками на
внутреннем рынке.
Прибыль производителей равна разнице между совокупной выручкой и
издержками производства. Совокупный доход отечественных производителей
эквивалентен произведению цены товара объема его продаж, или 200 долл. х So
без учета тарифа и 220 долл. х S1 с его учетом. Совершенно очевидно, что
введение тарифа увеличило доход от совокупных продаж отечественных
производителей. Однако не весь доход является прибылью. Доля совокупного
дохода, лежащая ниже кривой предложения, или кривой предельных издержек,
представляет собой переменные издержки производства велосипедов. И только
та часть, которая находится выше этой кривой, но в пределах области
совокупного дохода, представляет собой прибыль, или превышение доходов над
издержками. Таким образом, тариф увеличивает прибыль отечественной
велосипедной промышленности только на величину области а.
Выигрыш отечественных производителей от введения тарифа не перекрывает
потерь потребителей. Причина проста: производители получают преимущество за
счет повышения цен только в отношении отечественных товаров, тогда как
потребители вынуждены платить одинаково высокую цену как за отечественные,
так и за импортные товары. Рис. 9 и 10 поясняют этот эффект на примере
велосипедного рынка. Введение тарифа дало выигрыш производителям
велосипедов в размере области а, но обошлось потребителям в объеме, во-
первых, той же области а плюс область b+с+d. Таким образом, если говорить
только о производителях и потребителях велосипедов; то введение тарифа в
целом привело к потерям.
ФАКТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ЗАЩИТНОГО ТАРИФА
Очевидно, что чем выше уровень тарифа, тем с большей надежностью
защищает он конкурирующие с импортом отечественные фирмы. Однако для того,
чтобы уяснить, кого персонально защищают импортные тарифы, необходимо
внимательнее рассмотреть структуру производства.
Тариф на продукт какой-либо отрасли является защитой не только по
отношению к самим фирмам, производящим этот товар на территории страны. Он
защищает также доходы рабочих и служащих, занятых на этих фирмах и
участвующих в производстве «добавленной стоимости». Кроме того, тариф
защищает также доходы отраслей, поставляющих данной отрасли сырье и
материалы. Таким образом, рассмотренный нами тариф на велосипеды оказывает
поддержку не только велосипедным фирмам, но и рабочим, занятым на данном
производстве, и фирмам, поставляющим этой отрасли стальные детали, резину и
прочие промежуточные товары. Все это несколько осложняет задачу измерения
влияния тарифа на фирмы, производящие велосипеды. На положение фирм данной
отрасли влияют также тарифы, установленные на импорт товаров,
представляющих для нее элементы затрат. Например, на фирмы, выпускающие
велосипеды, окажет влияние введение импортных пошлин на сталь или резину.
Это еще более осложняет процедуру измерения воздействия всей тарифной
системы на отдельную промышленную компанию.
Для того чтобы решить эти вопросы на должном уровне, требуется более
полная модель взаимодействия спроса и предложения, одновременно
охватывающая несколько отраслевых рынков. В целях сокращения масштаба
модели ученые-экономисты разработали более простой способ измерения,
упрощающий задачу. Предложенный показатель количественно оценивает
воздействие всей тарифной системы на добавленную стоимость единицы
продукции, выпущенной данной отраслью. При этом не делается попытки оценить
возможное изменение производства данной или комплементарных ей отраслей, а
также сдвига цен.
Фактический уровень защитного тарифа (the effective rate of
protection) в отдельной отрасли определяется как величина (в процентах), на
которую увеличивается в результате функционирования всей тарифной системы
созданная в этой отрасли добавленная стоимость единицы продукции.
Фактически уровень защитного тарифа в отдельной отрасли может
значительно отличаться от размера тарифа, уплачиваемого потребителем
«номинального уровня защитного тарифа».
Два основных принципа, лежащих в основе концепции совокупного эффекта
протекционизма: доходы отрасли, или ее добавленная стоимость, будут
подвержены воздействию торговых барьеров, возводимых не только на пути
конкурирующей импортной продукции, но и действующих на рынке материалов,
используемых в процессе производства этой отраслью. При этом, если конечная
продукция отрасли защищена более высокой пошлиной, чем ее промежуточная
продукция, фактически уровень защитного тарифа превысит его номинальный
уровень. Таким образом, для того чтобы уяснить себе, кого именно защищает
отдельный тариф, а также тарифная система в целом, необходимо рассмотреть
хозяйственную систему в контексте анализа затраты — выпуск.
ТАРИФ КАК ДОХОД ГОСУДАРСТВА
Влияние тарифа на импортирующую страну отнюдь не исчерпывается
изменением уровня благосостояния потребителей и производителей. Пока тариф
ограничивает импорт лишь частично, т.е. не является запретительным, он
приносит доход государству. Размер этого дохода равняется произведению
ставки тарифа и объема импорта, им облагаемого (или области с на рис. 9).
Доходы от таможенных тарифов, безусловно, представляют собой выигрыш
для страны в целом. Сумма, полученная государством от взимания пошлин,
может впоследствии служить различным целям: превратиться в дополнительные
расходы на социальные программы, способствовать снижению таких, к примеру,
налогов, как подоходный, или просто поднять оклады ненасытным
государственным служащим.[10] Хотя нам и небезразлична та форма, которую
впоследствии примет доход государства от взимания тарифов, однако главное —
это то, что он останется в пределах страны и, следовательно, должен
приниматься во внимание при расчете последствий от тарифного заслона наряду
с выигрышем предпринимателей и потерями потребителей.
ЧИСТЫЕ ПОТЕРИ СТРАНЫ ОТ ТАРИФНОЙ ЗАЩИТЫ
Объединив результаты воздействия тарифа на потребителей,
производителей и государственную казну, можно подвести суммарный итог
влияния тарифной защиты на импортирующую страну в целом. Для этого
понадобится ввести некоторые суждения. Прежде всего следует установить, так
ли уж равнозначны для нас доллары, в которых измеряется эффект тарифа для
каждой из затрагиваемых групп. В самом деле, любое рассуждение о том,
хороша или плоха данная тарифная система, неизбежно основано на
субъективной оценке значимости каждой из этих групп.
Исходный анализ начинается с предпосылки о равноценности денег.
Каждый доллар, независимо от того, фигурирует ли он в выигрыше или убытках,
представляет одинаковую ценность как для выигрышей, так и для проигрышей
стороны.
Если применять критерий равноценности денег, то тариф, рассмотренный
на рис. 9 и 10, будет служить источником чистых потерь не только для
импортирующей страны, но и всего мирового хозяйства. Это видно из рис. 11,
где снова представлен пример с велосипедами. Мы уже видели, что выраженные
в долларах потери потребителей превышают выигрыш производителей. Кроме
того, было установлено, что государство получает некоторый доход от
введения тарифов, который становится выигрышем для страны в целом. Левая
часть рис. 11 свидетельствует о том, что выраженные в долларах убытки
потребителей все равно превышают суммарную величину выигрыша производителей
и импортных сборов, идущих в доход государства.
Убытки, причиняемые стране, могут быть показаны и иначе. В правой
части рис.11 изображен рынок импортных велосипедов. Кривая спроса на этом
рынке показывает, на какую величину спрос превышает предложение при каждом
уровне цен. Таким образом, эта кривая получена путем вычитания внутреннего
предложения из внутреннего спроса при каждом уровне цен (т.е. по
горизонтали), поскольку импорт как раз равен спросу минус внутреннее
предложение. Это позволяет изобразить абсолютные потери страны как в левой
части рис. 11, так и в правой. Поскольку области b и d образуются при одном
и том же уровне тарифа и отражают соответственно замещение импорта
отечественным производством и общее снижение спроса, область (b+d)
представляет -собой треугольник, высота которого равна размеру тарифа, а
основание — общему сокращению импорта (см. правую часть рисунка).
Чистые потери страны от введения тарифа, показанные на рис. 11,
нетрудно оценить и эмпирически. Для этого необходимо знать лишь размер
самого тарифа и оценку величины сокращения импорта вследствие введения
тарифа ((М). Обычно это делается путем определения относительного роста
цены, последовавшего после введения тарифа, исходного уровня цены импорта и
эластичности импорта по цене. Такие расчеты нетрудно произвести, причем
оказывается, что чистые потери страны от тарифа можно оценить, как это
сделано в правой части рис. 11, пользуясь информацией, касающейся только
импорта, и не прибегая к построению кривых спроса и предложения.
Какой же экономический смысл содержится в утверждении, что
геометрически чистые потери страны заключены в области b+d? Поразмыслив,
можно прийти к выводу о том, что эта область представляет собой
преимущества от международной торговли и специализации, потерянные с
введением тарифа. Область d, которую часто называют потребительским
эффектом (consumption effect) тарифа, демонстрирует ущерб, нанесенный
потребителям импортирующей страны в результате вынужденного снижения
потребления велосипедов. Они согласны заплатить за дополнительное
количество импортных велосипедов, лежащих в области d, сумму в пределах 220
долл., но тариф не позволяет их приобрести по цене дешевле 220 долл., хотя
каждый велосипед из этого дополнительного количества при расчете с
иностранными поставщиками стоил бы стране только 200 долл. Потери
потребителей, заключенные в области d, не оборачиваются ничьим выигрышем.
Область d — абсолютный убыток, элемент общей неэффективности, вызванной
учреждением тарифа.
Область b отражает сокращение благосостояния, связанное с тем, что
потребительский спрос переключается с более дешевой импортной на более
дорогую отечественную продукцию. Тариф стимулирует рост отечественного
производства, замещающего импорт, на величину S0S1. Предполагается, что
внутренняя кривая предложения, или кривая предельных издержек, имеет
положительный угол наклона, то есть возрастает. Из этого следует, что
производство каждого следующего велосипеда обходится все дороже, увеличивая
издержки производства с 200 до 220 долл. Общество платит за велосипеды
больше 200 долл., за которые их можно было бы приобрести за границей. Эти
дополнительные издержки, вызванные смещением в сторону более дорогого
отечественного производства, называют производственным эффектом (production
effect) тарифа: на рисунке он представлен областью b. Как и область d, она
тоже представляет собой абсолютные потери, или часть того, что платит
потребитель, но что не достается ни правительству, ни производителю. Это
разница между издержками, обусловленными отвлечением внутренних ресурсов от
другой формы их использования, и экономией от того, что иностранным
поставщикам не было уплачено за дополнительное количество велосипедов S0S1,
недопоставленных в результате действия тарифа. Таким образом, выигрыш от
внешней торговли, утраченный с введением торговых ограничений, выступает в
двух видах: эффекта потребителей (область d) и эффекта производителей
(область b).
Исходный анализ тарифа разрешает рассматривать области b и d в
качестве чистых потерь от тарифа только при определенных предпосылках.
Самая очевидная ключевая предпосылка заключается в том, что при
сопоставлении интересов различных групп используется критерий равноценности
денег. Именно при помощи этого критерия в предшествующем анализе мы пришли
к заключению, что области а и с, соответствующие потребительским потерям,
полностью перекрывают выигрыш производителей (область а) и величину
таможенных сборов государства (область с). Таким образом, мы выходим на
уровень чистых национальных потерь — область (b+d).
В нашем анализе мы опирались также и на ряд других предпосылок,
влияющих на оценку эффекта от введения тарифа. Вот важнейшие из них.
1. Предполагалось, что импортирующая страна сама не может
воздействовать на уровень мировых цен.
2. До сих пор наш анализ не касался баланса платежей между
рассматриваемыми странами, так как не учитывалось, что введение тарифа
приводит к сокращению выплат иностранным поставщикам. В действительности
снижение денежных затрат на приобретение импортной продукции влечет за
собой либо изменение курса валют, либо сдвиг платежного баланса в
направлении положительного сальдо. Эти последствия, связанные с платежным
балансом, имеют аспекты, которые не будут рассматриваться в данном
контексте.
3. В ходе анализа подразумевалось, что мы имеем дело с оптимальным
миром, где при свободной торговле выигрыши и потери отдельных субъектов
являются одновременно выигрышами и потерями всего общества. Только введение
тарифа становится фактором, устанавливающим различие между общественными и
личными интересами.
Позже мы вернемся к этому вопросу, определяя каждый раз, что будет
меняться, если в целях большего правдоподобия придется отказаться от той
или иной предпосылки.7 Существующие методы измерения национальных потерь от тарифа
С конца 50-х годов некоторые экономисты стали на практике применять
различные методы оценки национальных потерь от использования внешнеторговых
тарифов и других торговых ограничений. Для этих целей использовались
достаточно тонкие методы, речь о которых пойдет ниже. Но сама процедура
базируется на установлении размера области, аналогичной b +d на рис. 11.
Подобные методы опираются на информацию, касающуюся объема импорта,
импортных пошлин или других таможенных барьеров, а также оценку
эластичности спроса по цене для каждого импортируемого продукта.
Так, желая доказать, что потери от введения тарифа составляют
незначительную часть объема валового национального продукта, Гарри Джонсон
в 1960 г. предложил следующий способ измерения этой величины. Он установил,
что для любого товара[pic] (
ВНП (1/2 x [pic](ставка тарифа в %) x (% изменения объема импорта) x [pic].
Из этого равенства становится понятно, почему подобный способ
измерения дает незначительные по величине результаты. Предположим,
например, что все импортные пошлины равны 10% и что они вызывают 20%-ное
сокращение импорта. Пусть суммарный импорт составил 10% ВНП. В этом случае
(который, кстати, вполне реален) чистый национальный ущерб от импортных
пошлин составит 1/2 х 0,10 х 0,20 х 0,10, или 0,1% ВНП! Джонсон, таким
образом, утверждал, что национальный ущерб от тарифа не составляет
значительной величины, во всяком случае, это должно быть справедливо для
крупной страны, не зависящей существенным образом от импорта, как,
например, США.
Последующие эмпирические исследования более или менее подтвердили
предположение Джонсона. Среди них первыми были «оценки выигрыша по
Маршаллу», заключавшиеся в установлении размера треугольников чистого
национального выигрыша, аналогичных изображенным на рис. 11. Затем, с
середины 70-х годов, применялись более сложные методы «расчета общего
равновесия» (POP). Оценки POP основаны на большой экономико-математической
модели экономики, позволяющей улавливать даже незначительные колебания
доходов и цен, которые невозможно разглядеть с помощью иллюстративных схем,
приведенных в этой главе. Оба метода свидетельствуют о том, что прирост
благосостояния от упразднения торговых барьеров лежит между -1% и +10% ВНП.
Наивысший результат достигался в том случае, если: а) упраздняемые барьеры
были велики и б) барьеры упразднялись полностью.
Некоторые авторы исследований пришли к выводу, что измеренный ими
эффект составляет незначительную часть ВНП. Если это действительно так, то
мы вправе задаться вопросом, стоит ли так много внимания уделять проблемам,
связанным с международной торговой политикой.
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ МЕТОДОВ ИЗМЕРЕНИЯ ТАРИФНОГО ЭФФЕКТА
Существует масса причин, не позволяющих принимать стандартное
измерение площади области b+d за истинное значение изменения национального
благосостояния, связанного с тарифной политикой. Можно привести несколько
направлений необходимой корректировки подобных изменений. И хотя указать на
необходимость поправок существенно легче, чем их осуществить, ознакомление
с вызывающими их причинами дает возможность оценить хотя бы направление
смещения результата стандартного измерения от истинной величины. Так,
оказывается, что большинство смещений возникает из-за недооценки
последствий установления торговых барьеров.
1. Что считать «незначительной величиной»? Те авторы, которые
утверждали, что чистый национальный ущерб от тарифа составляет
незначительную величину, приходили к этому выводу на основании
сопоставления ее с валовым национальным продуктом. ВНП представляет собой
стоимостный показатель огромных размеров, по сравнению с которым другие,
безусловно, выглядят «незначительными».
2. Потери потребителей превышают чистые национальные потери. Чтобы
понять, почему горячи дебаты вокруг торговых барьеров, не следует терять из
виду, что отдельным группам они обходятся существенно дороже, чем стране в
целом. Рис. 11 поясняет это на примере импортных пошлин: потери
потребителей составляют области а, b, с, d, тогда как чистый национальный
ущерб составил всего лишь область (b+d). Чаще всего торговые барьеры
оказывают неоднозначное воздействие на материальное положение отдельных
групп населения; при этом совокупный эффект может оказаться обманчиво
небольшим. Другими словами, воздействие торговых барьеров, заключающееся в
перераспределении доходов внутри страны, превышает их воздействие на
благосостояние нации в целом.
3. Каждый торговый барьер имеет свою административную
(administrative) стоимость. Исходный анализ тарифа был бы неполным, если бы
он не позволял оценить размер тех ресурсов, которые благодаря ему
«исключаются» из хозяйственной системы, т.е. не могут быть использованы
каким-либо другим способом. Учреждение тарифа предполагает присутствие на
границе таможенных служащих, требующих соответствующей зарплаты. Таким
образом, часть дохода от введения тарифа, показанная на рис. 11 в виде
области с, становится платой за само существование этого торгового
ограничения. Однако труд людей, занятых на таможне, мог быть применен и
более производительно. Поэтому часть средств, переходящих от потребителей
государству, представляет собой общественные потери национальных ресурсов.
Это означает, что при расчете чистых национальных потерь от тарифа какая-то
доля области с должна быть добавлена к областям b и d, хотя многие
исследователи этого не учитывают.
4. Протекционизм сдерживает научно-технический прогресс. Обычно при
оценке последствий тарифа подразумевается, что он никак не влияет на
стремление отечественных производителей к сокращению издержек производства
и сдвигу кривой предельных издержек вниз. Эта предпосылка может оказаться
неверной. Многие исследователи считают, что любая защита производителей
снижает побудительные мотивы поиска технологических усовершенствований,
которые позволили бы сократить издержки. Этой точке зрения была
противопоставлена другая, изложенная в трудах Шумпетера и Гэлбрейта:
больший объем валовой прибыли, попадающей в распоряжение крупных фирм,
представляет собой дополнительные финансовые ресурсы для осуществления
научно-исследовательских работ и ускорения внедрения технологических
нововведений. Однако это утверждение не было подтверждено эмпирическими
расчетами. Если же в процессе дальнейших исследований верным окажется
обратное предположение, то ущерб от введения тарифа превысит предварительно
установленный нами уровень на величину, соответствующую издержкам
отставания от передовой технологии.
5. Влияние тарифа на измерение объема импорта может недооцениваться.
Оценка влияния тарифа зависит в конечном счете от размера сопутствующего
ему сокращения объема импорта. Однако эта последняя величина часто
оказывается заниженной. Можно назвать несколько причин постоянной
недооценки реакции импорта на изменение цен: 1) обычные статистические
оценки эластичности импорта по цене являются, как правило, краткосрочными,
которые ниже долгосрочных; 2) обычно эти показатели основываются на анализе
крупных товарных групп, что приводит к недооценке ценовой чувствительности
импорта отдельных специфических продуктов, обладающих высоким коэффициентом
взаимозаменяемости; 3) процедура установления действительного уровня
импортных цен часто оказывается некорректной, что опять-таки приводит к
занижению ценовой (и тарифной) эластичности импорта; и наконец, 4)
сложность установления истинного значения эластичности связана с
необходимостью одновременного учета различных факторов, что снова может
повлечь за собой недооценку влияния тарифов и цен на объем импорта. Мы не
будем вдаваться в дальнейшие подробности, связанные с данной проблемой,
поскольку они касаются технической стороны вопроса. Главное, что надо
уяснить себе, — это то, что влияние тарифов на объем импорта обычно
недооценивается, а это приводит в свою очередь к занижению размера чистого
национального ущерба от тарифов.
До сих пор все приводимые нами замечания относительно
совершенствования измерений чистого национального ущерба действовали в
направлении увеличения оценки тарифного эффекта по сравнению с имевшими
место ранее. Однако можно привести ряд примеров, когда в результате
корректировки тарифный эффект снижается.
6. На валютный курс тариф может воздействовать таким образом, что
совокупный ущерб от него снизится. Как уже отмечалось, исходный анализ не
учитывает влияния тарифа на обменный курс между валютами торгующих стран.
Это связано с тем, что, во-первых, связь между обменным курсом и тарифом
почти неуловима, а во-вторых. проблемы валютной и торговой политики имеет
смысл разграничить. Тем не менее совершенно очевидно, что связь между
валютным курсом и тарифом существует.
Предположим, что тариф привел к сокращению импорта. Следовательно,
уменьшатся и валютные платежи, поскольку импортная цена либо осталась
прежней (как предполагается в данной главе), либо снизилась. Это означает,
что размер спроса на иностранную валюту, необходимую для приобретения
импортных товаров, также сократится. Иными словами, на каждый доллар можно
будет купить большее количество иностранной валюты. Но такое изменение
валютного курса в свою очередь повлияет на размер и цену в долларах нашего
экспорта и импорта. Если иностранцам для оплаты нашего экспорта придется за
каждый доллар платить большую сумму своей валюты, то спрос на него
сократится и цена в долларах наших экспортных товаров может даже несколько
снизиться. Аналогичным образом наши потребители увидят, что иностранные
товары обходятся им в долларах дешевле, чем они стоили вначале, поскольку
на каждый доллар можно теперь купить больше единиц иностранной валюты.
Таким образом, тариф может ограничить рост цены импорта в долларах
величиной меньшей, чем размер самого тарифа. Если, например, следствием
введения 10%-ного тарифа явится увеличение стоимости доллара в единицах
иностранной валюты на 3%, то внутренняя цена импортируемого товара в
долларах вырастет только на 7%.
Можно прикинуть размер снижения национального ущерба, вызванного
подобной взаимосвязью тарифа и валютного курса. Оценка этой величины,
предложенная Джорджио Басеви, показывает, что чистый эффект от тарифа
снижается пропорционально участию валютного курса в тарифном эффекте.
Например, если 10%-ный тариф снизил цену иностранной валюты в долларах на
3%, то конечный ущерб от тарифа будет равен 70% от величины чистого ущерба,
рассчитанного обычным способом (т.е. как площадь областей b и d). Чем
меньше доля в суммарном импорте товаров, подлежащих обложению новым
тарифом, тем меньшим будет соответствующее изменение обменного курса и тем
спокойнее можно будет пренебречь тонкостями вычислений, связанными с
обменным курсом.
7. Изменение уровня тарифа чревато издержками, вызванными
перемещением производственных ресурсов. Размер чистого ущерба от тарифа
придется скорректировать, если принять во внимание нереалистичность еще
одной предпосылки, заложенной в традиционном анализе. До сих пор мы
полагали, что кривая внутреннего спроса совпадает с кривой предельных
издержек как для отдельных велосипедных фирм, так и для всего
отечественного производства. Эта предпосылка была сделана на основании
предположения о том, что любые трудовые или прочие затраты, используемые в
велосипедной промышленности, не являлись значительным отвлечением от какого-
либо другого их использования, производительность которого примерно
равнялась производительности в велосипедной индустрии и оплачивалась на том
же уровне. Так, подразумевалось, что рабочие, занятые в производстве
велосипедов и зарабатывающие 9 долл. в час, могли бы найти другую, ничуть
не хуже оплачиваемую работу. На основании этого делался вывод, что издержки
велосипедных фирм были равны средним общественным издержкам.
Однако так бывает далеко не всегда. Если бы в велосипедной или какой-
либо другой отрасли появилась необходимость прекращения найма рабочей силы
и вложения материальных ресурсов, то этим рабочим не так-то просто
оказалось бы найти себе такую новую работу, где предельный продукт равнялся
бы той же величине. То, что они получают взамен, как правило, устраивает их
гораздо меньше, особенно если новая работа связана с необходимостью смены
места жительства и специальности. Как правило, уволенные рабочие несут
значительные материальные убытки в процессе поиска новой работы. Подобные
издержки, связанные с необходимостью перемещения производственных ресурсов
(будем называть их структурными издержками), также должны приниматься во
внимание при исчислении чистого эффекта от изменения уровня тарифа.
Влияние структурных издержек на чистый национальный ущерб от тарифа
зависит прежде всего от того, вводится ли новый таможенный тариф или он
упраздняется. Упразднение действовавшей прежде импортной пошлины,
безусловно, приведет к увольнению рабочих из отраслей, конкурирующих с
импортом, в нашем примере — из велосипедной. Рабочие этой отрасли будут
страдать материально до тех пор, пока не найдут новой работы. Аналогичным
образом предприниматели и держатели акций велосипедной промышленности
понесут потери капитала вследствие более высокой конкурентоспособности
импорта. Ущерб, наносимый велосипедной промышленности снятием тарифа,
является реальным снижением общественного благосостояния. Даже если
налогоплательщики через государственный бюджет и смогут облегчить (а может,
и полностью компенсировать) снижение доходов в велосипедной промышленности,
потери все же останутся, на этот раз в виде налогового бремени. Очевидно,
что размер этих издержек необходимо вычесть из выигрыша, полученного
обществом в результате упразднения тарифа. Недавние исследования показали,
что в некоторых случаях структурные издержки могут полностью нейтрализовать
положительный эффект от снятия тарифа.
В то же время учет структурных издержек не ведет к снижению
национального ущерба от введения нового тарифа. Новый тариф на импортные
велосипеды не вызовет, конечно, увольнения рабочих. Напротив, в ответ на
новый акт протекционизма велосипедная промышленность расширит выпуск
продукции и увеличит число занятых. В этом случае структурные издержки
могут возникнуть только в других секторах экономики. Одним из них является
экспортное производство, которое в результате может сократиться. Причин
тому несколько. Во-первых, новый импортный тариф вызывает рост обменного
курса нашей валюты и приводит к сокращению потребления иностранцами нашего
экспорта, как об этом уже говорилось. Во-вторых, он может спровоцировать
иностранные государства к введению ответных протекционистских мер,
направленных против нашего экспорта. По этим, а также ряду других причин
новый импортный тариф может привести к потере рабочих мест и доходов в
экспортных отраслях. Таким образом, с учетом структурных издержек оценка
национального ущерба от введения нового тарифа должна. увеличиться.
Исследователи долго бились над проблемой учета всех перечисленных
«тонкостей» при исчислении национального ущерба от тарифов и других
торговых барьеров. Одни из этих «тонкостей» поддавались количественной
оценке легче, другие — труднее. Во всяком случае, последние два пункта
поддаются вполне приемлемому количественному учету. Для других пересчет в
денежные единицы оказался существенно более сложным делом. Однако проблема
оценки вреда, наносимого стране торговыми барьерами, все же не является
безнадежной, поскольку всегда можно использовать пусть грубую, зато вполне
обоснованную корректировку. Но даже если не удается оценить в денежном
выражении поправки, предложенные нами во всех семи пунктах, сторонники
свободной торговли всегда могут использовать ортодоксальный способ
измерения национального ущерба от тарифа, не забывая, однако, что многие
наши замечания (например, содержащиеся в пунктах с 1 по 5) могут касаться
необходимости увеличения оценки негативного эффекта от введения тарифа.
ВЫВОДЫ
При предпосылках, принятых в данной главе, импортный тариф,
безусловно, снижает благосостояние нации. Потребители теряют больше, чем
получают в сумме производители и государство, в чей доход идут тарифные
сборы. Тариф перераспределяет доходы потребителей импортируемой продукции в
пользу других общественных групп.
Обычные эмпирические оценки чистого национального ущерба дают
положительную, но «маленькую» величину. Однако эти оценки нуждаются в ряде
уточнений, которые эту величину чаще всего увеличивают.
Влияние тарифа на интересы производителей становится более ясным с
введением понятия фактического уровня защитного тарифа, который является
процентным показателем воздействия всей тарифной системы на удельную
добавленную стоимость выпуска каждой отрасли. Здесь важно иметь в виду, что
тариф, введенный в отношении продукции одной отрасли, оказывает влияние на
целый ряд смежных производств. В то же время доходы отдельной отрасли
оказываются под влиянием тарифов, действующих в других отраслях.8 ЛИТЕРАТУРА
1. Внешнеэкономические связи: Сб. нормативных документов. — Т. 1-3.- М.:
Международные отношения, 1990.
2. Левшин Ф. М. и др. Мировые рынки: Конъюнктура и цены. — М.:
Международные отношения, 1987.
3. Хойер В. Г. Как делать бизнес в Европе: Пособие. — М.: Прогресс, 1990.
4. Фишер С., Дорнбуш Р., Шмалензи Р. Экономика: Пер. с англ. со 2-го изд. —
М.: “Дело ЛТД”, 1993. — 864 с.
5. Линдерт П. Х. Экономика мирохозяйственных связей: Пер. с англ. — М.:
Издательская группа “Прогресс — Универс”, 1992.
————————
[1] Смит А. Исследования о природе и причинах богатства народов. М. ,1962,
C.333
[2] Рикардо рассматривает рабочее время, необходимое для производства
заданных количеств вина и ткани в Англии и Португалии. Мы, наоборот,
посмотрим, какое количество указанных товаров может быть произведено в этих
двух странах при заданных ресурсах, причем ресурсы не обязательно сводятся
лишь к трудовым. Исходную версию вы можете найти в его работе «Начала
политической экономии и налогового обложения». – Рикардо Д. Соч., т.1,с.112-
128.
[3] Олин подкрепил теорию Х – О наблюдениями за реальной действительностью
и рассуждениями, основанными на интуиции. Самуэльсон пошел по пути
математического доказательства. Он ввел жесткие предпосылки, которые
позволили строго доказать основные положения теории. Самуэльсон
предположил, что: а) речь идет о двух странах, двух товарах и двух факторах
(обычное упрощение «2х2х2»); б) предложение факторов в каждой стране
фиксировано и их перемещение допускается между секторами внутри страны, но
не между странами; в) страны отличаются одна от другой лишь обеспеченностью
факторами производства и г) в обеих странах технология такова, что
обеспечивается неизменный эффект масштаба. Выводы теории Х – О следуют из
частного случая, рассмотренного Самуэльсоном, и в целом не противоречат
действительности
[4] Не следует смешивать относительную обеспеченность факторами и
неравенство в обеспеченности ими. Мы не говорим, что в Америке больше
земли, чем в остальном мире. Не говорим, что в Америке меньше рабочей силы.
В действительности в Америке и того, и другого меньше, чем во всем
остальном мире. Точно так же не предполагается, что а Америке больше земли,
чем рабочей силы, – это вообще бессмысленное утверждение (как можно
сопоставлять акры земли с отработанными человеко–часами?).Скорее это
неравенство в относительной обеспеченности факторами. Корректно выразить
это можно двояким образом: 1) в США на одного работающего приходится больше
пригодной для обработки земли, чем в остальном мире; 2) доля США в общей
площади земли в мире выше, чем ее доля в суммарном объеме рабочей силы.
[5] Кроме того, в каждой отрасли производство будет иметь тенденцию к
концентрации в руках монополиста или небольшой группы олигополистов. В
курсах по микроэкономической теории часто отмечается, что возрастающий
эффект масштаба несовместим с конкуренцией между многими
фирмами–производителями в пределах одной узкой отрасли: первая же фирма,
которой удается добиться экономии от производства в достаточно больших
масштабах, удовлетворяющих значительную часть спроса на продукцию отрасли,
может снизить цены как раз настолько, чтобы вытеснить всех остальных
продуцентов.
6 Употребляя выражение микроэкономической теории, можно сказать, что в
точке So совпадают три касательные:
цена = предельной норме трансформации (касательная к кривой
производственных возможностей)
= предельной норме замещения (касательная к кривой безразличия).
Предельная норма трансформации между двумя товарами (выражается
касательной к кривой производственных возможностей) определяется как
количество первого товара, от производства которого надо отказаться, чтобы
высвободить достаточно ресурсов для производства еще одной единицы второго
товара. (Она может измеряться как в бушелях пшеницы за ярд сукна, так и в
ярдах сукна за бушель пшеницы.)
Когда предельная норма трансформации равна существующему соотношению
цен, как в точке S0, производители находятся в состоянии равновесия.
Предельная норма замещения между двумя товарами равна максимальному
количеству первого товара, от которого потребитель готов отказаться, чтобы
получить дополнительную единицу второго товара. (Опять же речь может идти
как об отказе от пшеницы в пользу сукна, так и наоборот.)
Когда предельная норма замещения равна существующему соотношению цен,
как в точке So, потребители находятся в состоянии равновесия.
[6] Количественную оценку выгодности можно получить непосредственно
из диаграмм на рис, 7а. Пользуясь соотношением цен, следует выразить
приросты потребления в единицах или сукна, или пшеницы — для
сопоставимости. На рис. 7а для этого надо линии цен, проходящие через точки
S0 и C1, продлить до их пересечения с соответствующей осью и сопоставить
полученные количества пшеницы или сукна. Обнаружится, что для США по старой
цене (2 бушеля за ярд) выигрыш от внешней торговли равняется 30 млрд.
бушелей пшеницы в год по вертикальной оси, тогда как по цене свободной
торговли (один бушель за ярд) выигрыш снижается до 10 млрд. бушелей. По
средней цене выигрыш составит 20 млрд. бушелей в год — столько же, сколько
дадут нам ниже расчеты с помощью кривых спроса и предложения.
[7] Строго говоря, область дополнительной выгоды производителей
должна показывать чистый выигрыш от возможности производить и продавать
сукно за вычетом некоторой фиксированной суммы издержек, связанной с
необходимостью продажи сукна вообще. Эти фиксированные издержки мы обычно
не будем принимать во внимание, за исключением рассмотрения так называемых
«издержек вытеснения» (diplacement costs).
Следует подчеркнуть, что рис. 8 не позволяет нам определить, какие
именно «производители» понесут убытки в результате установления торговых
отношений и конкуренции со стороны изготовителей иностранного сукна. Если
рассматривать кривую предложения как кривую предельных издержек
конкурирующих предпринимателей, для которых цены готовой продукции и
элементов затрат являются фиксированными, естественно рассуждать так, как
будто любое изменение размеров дополнительной выгоды отражается только на
предпринимателях и не касается доходов рабочих или поставщиков оборудования
и сырья для суконной промышленности. Такой подход неявно подразумевает, что
на положение рабочих и поставщиков никак не влияет обстановка в суконной
промышленности, поскольку в любой момент они могут найти нанимателей и
заказчиков в другом месте и сохранить те же доходы. И все же такой
микроэкономический подход не является оправданным с точки зрения
соответствия как реальной действительности, так и более обширным моделям,
лежащим в основе кривых спроса и предложения.
Хотя на наших рисунках нельзя сразу представить всю модель
международной торговли, они основаны на модели общего равновесия, которая
показывает, как внешняя торговля влияет на показатели издержек, а также на
цены и объемы производства товаров. Все, что затрагивает относительную цену
в целом секторе экономики (как в производстве сукна в нашем примере),
должно привести к изменению в распределении доходов в масштабе всей страны.
Если, например, производство сукна является трудоинтенсивной отраслью, то
установление торговых отношений ведет к снижению ставок заработной платы,
поскольку из суконной промышленности высвобождается большое количество
работников. Получить новую работу в менее трудоемком производстве они
могут, только сбивая существующие там расценки на рабочую силу. Повторяем,
вопросы влияния внешней торговли на распределение доходов будут рассмотрены
ниже. Сейчас главное – понять, что по мере снижения цены и смещения
экономики из точки А в точку С сокращение дополнительной выгоды
производителей означает также убытки для рабочих и поставщиков других
элементов затрат в эту отрасль, а не просто потери владельцев суконных
фабрик. Определить, как распределяется между этими группами сокращение
выгоды производителей, можно только на основе полной модели
[8] В этом абзаце мы употребляем удобные, но не точные в определении
количества выражения типа «больше» земли, «совсем небольшое количество»
рабочей силы и т.д., стремясь выразить основную мысль как можно меньшим
количеством слов.
[9] Выбор велосипедов в качестве импортируемого товара не случаен. В 1985 г
американская Ассоциация производителей велосипедов начала лоббирование в
конгрессе введения таможенного тарифа на конкурирующий импорт в пределах от
5–11 до 19% (в зависимости от размера колеса) Целью этой кампании было
ограничение продаж иностранных велосипедов, на которые приходилось к тому
времени 42% американского рынка.
[10] Часть его может оказаться безвозвратно потерянной для страны и
всего мирового хозяйства в виде издержек, связанных с бюрократической
деятельностью администрации и протаскиванием в парламенте тарифов в
интересах отдельных групп.
