К.А. Нагина, Воронежский государственный университет

В
первую очередь монография О. Н. Осмоловского “Достоевский и русский роман XIX
века”1 привлекает внимание своей основательностью: всегда испытываешь уважение
к книгам, объем которых превышает триста страниц. “Внешняя” основательность
соответствует “внутренней” – построение книги демонстрирует широту замысла
автора, исследующего не только жанровую природу романа Достоевского,
философскую антропологию и этику писателя, что уже само по себе отвечает
потребностям современной науки, но и типологические и полемические связи
Достоевского с наиболее выдающимися представителями русского психологического
романа XIX века – Лермонтовым, Тургеневым и Л. Толстым.

Обращение
к изучению романного искусства писателей неизбежно влечет за собой решение
вопросов теории. Разделяя устойчивое и справедливое мнение о том, что в России
XIX века философская мысль развивалась преимущественно в художественной
литературе, О. Н. Осмоловский рассматривает те философские и религиозные идеи,
которые были близки писателям и получили развитие на страницах их произведений.
Два основных направления философской мысли – теологическое и
естественно-научное – нашли свое полемическое отражение в русской литературе.

Проблема
“природа и культура”, взятая в аспектах соотношения природных и социальных
свойств в человеке, раздвоения личности, отражающего диссонанс природы и
цивилизации, решалась Пушкиным, Лермонтовым, Тургеневым, Достоевским и Л.
Толстым в диалоге с французскими социалистами-утопистами, провозгласившими
культ “естественного человека”. Более созвучной раздумьям русских
писателеймыслителей о сути человеческой натуры стала сенсуалистская и
христианская антропология и концепция бытия и морали. Среди философских систем,
близких русскому сознанию, О. Н. Осмоловский выделяет философию откровения
позднего Шеллинга. В решении проблемы “природа и свобода” существенное значение
приобрела полемика с рационалистической философией свободы Декарта, Канта,
Гегеля, Фихте, создавших лишь “гипотетическую метафизику свободы без учета
связи человека с эмпирическим миром – природным, психологическим и социальным
бытием”.

О.
Н. Осмоловский делает вывод, что в русской этике преобладало православное
представление о свободе. Главной же трагедией, переживаемой литературным
героем, стала трагедия свободы, безрелигиозного сознания. В связи с этим
главную проблему русской литературы автор монографии усматривает в
религиозно-нравственном возрождении, в преодолении зла через обретение духовной
свободы, которая мыслится как “влечение к всеобъемлющей любви и добру, жизни по
совести” и предполагает веру в Бога и, естественно, в бессмертие души.
Следовательно, в основу сюжета психологического романа ложатся исследования
пути к свободе, нравственному возрождению людей.
					








Определяет
О. Н. Осмоловский и основной принцип характерологии в русской литературе: это
“мера духовной свободы различных типов людей и их участия в общественном
труде”, и отмечает пристрастие писателей к определенным
социально-психологическим типам, складывающееся в зависимости от понимания ими
исторической ситуации и поиска общественных деятелей. Размышления ученого о
жанровой специфике и структуре психологического романа, художественной
гносеологии и психологическом анализе представляются особенно плодотворными,
учитывая то обстоятельство, что в определении психологического романа и
психологической манеры разных писателей еще много неясного и спорного. Поднимая
проблему художественного синтеза, особенно актуальную для авторов
психологического романа, исследователь отмечает несколько уровней синтеза:
синтез субъективных личностных миров героев, совершающийся на более высоком
уровне авторского понимания и оценки изображаемого; символический и
мифопоэтический синтез, рождающий символику, отличающуюся глобальным масштабом
обобщений.

Автор
монографии выделяет два основных варианта психологического романа – эпический и
драматический. Внимание ученого более привлекает второй тип, исследование
которого и ведется на страницах его книги, – к нему относятся “Герой нашего
времени” Лермонтова, романы Тургенева, Достоевского, “Анна Каренина” Л.
Толстого. Суть художественной гносеологии в них “составляла идея бесконечности,
личностности и диалектичности познания на основе учета множественности
“голосов”, соединенных по принципу контрапункта и выражающих различные, порой
противоположные истины”.

Особенно
ценным представляется вклад Осмоловского в теорию психологизма. В свете того,
что слово “психологизм” в литературоведении еще не стало научным понятием и
употребляется в различных значениях, плодотворна попытка исследователя
восполнить этот пробел. Он предлагает удачные, на наш взгляд, определения
психологизма и литературно-психологического анализа. Справедливо его замечание
о том, что русской литературе “в целом был свойственен онтологический
психологизм <…> конечное объяснение человека в русской литературе и
философии не психологическое, а онтологическое – с учетом божественной
первоосновы бытия”. Предлагает О. Н. Осмоловский дополнить и систематизацию
форм психологического анализа и терминологию, предложенную Л. Я. Гинзбург и А.
Б. Есиным, которую обычно используют современные исследователи психологического
искусства: введение понятий этического, драматического и лирического
психологизма представляется логическим и оправданным.

В
решении концептуально важных для современного литературоведения теоретических
вопросов ученый не ограничивается рамками первой главы. Ведя разговор о
жанровой природе романов Достоевского, об идее личности и ее художественном
воплощении в романе М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени”, о концепции
личности в романах Тургенева 60–70-х годов и об их жанровом своеобразии и,
наконец, об идейно-философских и творческих исканиях Л. Толстого в 70-е годы, о
его романном мышлении, автор книги постоянно пополняет понятийный аппарат
науки, существенно дополняет, зачастую и пересматривает сложившиеся
представления о жанровом облике русского психологического романа.

В
основу своих рассуждений об эпической природе романов Достоевского и о
качественно новом уровне жанрового синтеза, которого достиг писатель, он кладет
наиболее авторитетную концепцию романов Достоевского 60–70-х годов как
романов-трагедий. Однако подобное определение представляется ему недостаточным,
и в результате обстоятельного и талантливого анализа рождается новое жанровое
определение: в романе Достоевского ученый увидел “символический идеологический
трагедийный роман как особый вариант философско-психологической прозы”. Свои
теоретические положения Осмоловский проверяет путем исследования конкретного
произведения – романа “Преступление и наказание”. Вступая в полемику с М. М.
Бахтиным, по его мнению, значительно преувеличившим равноправие и
самостоятельность голосов героев в книгах Достоевского, О. Н. Осмоловский
доказывает, что “полифонизм – всего лишь способ более убедительного внушения
авторской точки зрения”. В противоположность авторитетному ученому, увидевшему
в полифонизме уникальное свойство мышления Достоевского, он утверждает, что на
самом деле полифонизм “является онтологическим принципом романного мышления
<…> тенденция к “многоголосию” явно просматривается в произведениях
Гончарова, Тургенева, Л. Толстого”. Отличительную особенность романов
Достоевского автор монографии усматривает в диалогичности. В системе поэтики
писателя диалоги играют более значительную роль, чем у других его выдающихся
современников: особая роль диалогов у Достоевского объясняется
“интеллектуальной насыщенностью его романов и их интенсивной драматизацией”,
диалог же является “одной из важнейших форм развития драматического действия и
психологической характеристики персонажей”.

Структурообразующей
основой диалогов становится мысль о несостоятельности претензий разума быть
руководящей силой поведения и сознания людей, постичь высшую истину. Так
проявляется скептическое отношение Достоевского к рационалистической
диалектике, его убеждение в постижении высших тайн бытия на пути откровения.
Таким образом, специфика мышления Достоевского, по Осмоловскому, “заключается
не только в обостренности диалогизма, но и в возвышении над ним, в редкой
способности интуитивного прозрения истины”.

Феноменальным
свойством гения Достоевского исследователь называет уникальное могущество
символического мышления. Символическое сознание Достоевского сближается с
христианской культурой: мифоэпическая символика, выявляющая извечную борьбу
добра и зла, позволяет выявить “меру отклонения цивилизации от первооснов
бытия”.

Изучив
существующие в науке точки зрения на художественно-психологический метод
Достоевского, ученый приходит к выводу, что психологическое искусство писателя
относится к числу малоизученных проблем. Обоснованные возражения у него вызывают
сближения психологического метода Достоевского и “диалектики души” Л. Толстого.
Убедительно ученый доказывает, что автор “Преступления и наказания” разработал
оригинальный психологический метод, отличный от толстовской “диалектики души”,
который можно назвать “диалектикой психологических антиномий”.

Говоря
об основаниях психологической манеры Достоевского, О. Н. Осмоловский прежде
всего обращается к Лермонтову, ставшему родоначальником самого перспективного
психологического направления в русской литературе. Роман “Герой нашего времени”
определен ученым как “философско-психологический трагедийный роман”, при
создании которого Лермонтов “освоил аналитический психологизм и сделал его
универсальным способом исследования души, поведения и общественных отношений
героев”. Обращаясь к анализу жанровых и сюжетнокомпозиционных особенностей
романа “Герой нашего времени”, исследуя идею “сверхчеловека” у Лермонтова и
Достоевского на примере фигур Печорина и Ставрогина, изучая лермонтовский
психологический анализ, О. Н. Осмоловский приходит к ряду интересных
заключений.

Акцентируем
внимание на некоторых из них. Опыт изучения Лермонтовым разорванного сознания и
существования был, как никем другим, востребован Достоевским, тоже постигавшим
человека через переживаемую им трагедию; полифонический способ поиска истины,
воплощенный у Лермонтова, получил свое высшее развитие именно у Достоевского.

Отвергая
утвердившееся в литературоведении мнение об отсутствии каких-либо сближений
Достоевского с Тургеневым, О. Н. Осмоловский находит в жанровой природе и
структуре романов этих писателей существенное сходство. Первенство в разработке
и создании жанра идеологического романа он признает не за Достоевским, как это
принято традиционно, а за Тургеневым, и успешно отстаивает свою позицию.

Типологическое
сходство романов Тургенева и Достоевского обнаруживается в преобладании
драматического способа построения образа и развития действия, в общности
типообразующего начала героев, в многоплановой структуре сюжета и интеграции в
нем философского, социальнобытового и психологического аспектов трагедии
героев, в эпической основе сюжета. Неизбежно попадает в поле зрения ученого и
специфика тургеневского идеологического романа, выявленная им при анализе
“Отцов и детей” в аспектах исследования типа героя, конфликта, способа развития
действия и идейно-художественой функции диалога, а также романа “Дым”, хотя
главный акцент все же сделан на моментах сближения писателей.

Интересна
позиция О. Н. Осмоловского, увидевшего в “Дыме” “новый тип философскосимволического
романа”, целостность которого “обеспечивается нетрадиционным для Тургенева
путем: через соотнесенность его образов, сюжетных ситуаций и структур с
философско-символической темой дыма, выражающей трагическое отношение автора к
сложившемуся миропорядку”. Стоит отметить, что до появления монографии
“Достоевский и русский роман XIX века” об эстетике и поэтике “Дыма” не было
обстоятельных работ, так что автор книги восполняет существенный пробел в
литературоведении, выдвигая оригинальную концепцию романа и выявляя ведущие
принципы символообразования в нем. Психологическая манера Тургенева,
проявившаяся в “Дыме” и “Нови”, тяготеет к “драматическому психологизму”, что
опять же сближает трех художников – Лермонтова, Тургенева и Достоевского.

Сближение
художественно-психологических методов Л. Толстого и Достоевского, как считает
Осмоловский, произошло после существенного обновления творческой системы
Толстого, что отразилось в романе “Анна Каренина”. “Диалектика души”
предполагала воспроизведение сознания посредством самоанализа героев, поэтому в
основу ее был положен объяснительный принцип, эффективный при анализе
рационально постижимых актов. В “Анне Карениной” же Толстой “исследует мир не
через процесс становления личности, а через ее внутреннюю драму, трагическое
противоречие сознательной и бессознательной жизни”. Смысл “перестройки
художественной системы Толстого” ученый увидел в усилении связи психологических
характеристик с действием и снижении их аналитичности, в большей
сосредоточенности и концентрированности психологического анализа, в его
избирательности и драматизированности, в структурных изменениях прямого
внутреннего монолога героев, в ограничении авторской компетенции в сфере
психологического объяснения бессознательных и полусознательных состояний
героев.

Главу
о Толстом отличает ряд очень интересных наблюдений и выводов относительно
психологической манеры Толстого в “Анне Карениной”, из “диалектики души”
трансформирующейся в “диалектику психологических антиномий”, относительно
символики второго толстовского романа и гносеологии Толстого.

Скорее
всего, некоторые положения, выдвинутые О. Н. Осмоловским, вызовут полемику и
возможные возражения, но это тоже относится к отличительным чертам хорошей
книги. Монография О. Н. Осмоловского – явление яркое и талантливое,
чувствуется, что для создания книги потребовались годы творческой жизни
ученого. Ее автор не просто расширяет и дополняет бытующие в литературоведении
концепции – он пересматривает их, смело подвергая сомнению то, что ранее
казалось бесспорным. Книга “Достоевский и русский роман XIX века” содержит ряд
важных открытий, которые станут достоянием современного литературоведения.
Думается, что новый понятийный аппарат, разработанный исследователем, вскоре
войдет в научный обиход.

С-исок литературы

Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.vestnik.vsu.ru