Пашкевич А. В.
Гр. ЮР-98-2ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНЙ ПРЕСТУПНОСТИ
Преступность, судя по ее количественным и качественным
характеристикам, стала одним из главных барьеров на пути реформирования
России. И глубоко заблуждаются те ученые, которые считают, что криминальный
всплеск закономерен в переходные периоды общественного развития. Мировая
(да и российская) история эволюционных и революционных переходов различных
народов из одного общественного состояния в другое, качественно иное,
свидетельствует об обострении криминальной ситуации в переходные периоды.
Современная же история России — пример создания такой социально-
экономической и нравственной среды, где профессиональная и организованная
преступность стремиться поглотить саму государственную власть.
Что же это такое профессиональная преступность? Когда она возникла?
Профессиональная преступность – совокупность преступлений, совершаемых
с целью извлечения основного или дополнительного дохода лицами, для которых
характерен криминальный профессионализм.
Криминальная профессия — это своего рода деятельность, предполагающая
наличие определенной подготовки, необходимой именно для совершения и
сокрытия преступлений.
Криминальный профессионализм имеет четыре признака:
избранная и выполняемая криминальная деятельность;
специальные криминальные познания и навыки;
преступный промысел — основной источник существования;
связь преступника с криминально-профессиональной средой.
Элементами криминальной субкультуры являются также кличка, жаргон и
татуировки (их функциональное значение в настоящее время изменилось).
Традиционными проявлениями профессиональной преступности являются
карманные кражи, кражи автомобилей, кражи из сейфов или помещений с
электронной системой охраны, мошенничество, наемные убийства и ряд других
преступных деяний. В свою очередь, профессиональные воры, мошенники и
другие категории преступников-профессионалов различаются на основе их более
узкой специализации.
Люди, источником существования которых были кражи и разбои, известны с
глубокой древности. Первая известная профессиональная преступная
организация возникла в Персии в горной крепости Аламут в 11 веке —
ассасины. Основателем ее является Хасан прозванный “Старцем Горы”. Путем
политических интриг, подкупа, обмана и убийств он добился определенного
влияния и организовал фанатичную секту профессиональных убийц со строгой
иерархией. Упоминание о них держало в страхе всех правителей от Европы до
Азии. Это была империя, самая мощная и грозная в истории. Короля Англии,
Ричарда Львиное Сердце обвиняли в том, что он просил “Старца Горы” убить
своего политического противника по крестовым походам Конрада де Монферата.
Его организация насчитывала более сорока тысяч человек, готовых в любую
минуту совершить то, что прикажет Хасан. Для достижения цели они
использовали любые средства: налеты, нападения, яд, кинжал, обман и подкуп.Также заслуживает внимания секта индийских “Тугов” — душителей,
выполнявших убийства, как на заказ, так и для своих целей и, конечно же,
легендарные китайские “Тонги”, возникшие примерно две тысячи лет назад и
которые существуют до сих пор, например, “Триада”.
В 15 веке в Неаполитанском королевстве сформировалось общество с
названием “Каморра”. Воровство, грабежи, разбой, мошеннические проделки и
другие подобные дела входили в круг действия Каморристов. Они брали разного
рода контрибуцию со всех путешественников и с зажиточных граждан,
обкладывали пошлиной все игорные притоны Неаполя и принуждали
контрабандистов отдавать им часть своей добычи. Позже из этого союза вышло
похожее на него общество Mala Vita.
Одновременно в то же время на о. Сицилия образовался другой тайный
союз Маландрини, или как его больше знают — Мафия, давший свое название
современным криминальным структурам.
Однако в современном понимании профессиональная преступность появилась
в конце 17 – начале 18 веков. Этому способствовали определенные социальные
и экономические условия.
В России на формирование криминального профессионализма не могли не
наложить свой отпечаток прочные патриархальные традиции и нравы, а также
существенное преобладание аграрного сектора. За десять веков до начала XX
столетия в стране построено всего около 800 городов. Россию рубежа 17-18
веков характеризовал произвол государственных властей и помещиков и,
конечно, широкий размах пьянства (на это указывали многие путешественники и
отечественные исследователи).
Народ обирали и многочисленное чиновничество, и собственники крестьян.
Причем гнет, унижение и эксплуатация народа усугублялись развитием в России
внесудебной формы власти, порождающей произвол.
Законом от 13 декабря 1760 года помещикам разрешалось по своему
разумению ссылать крестьян в Сибирь. Этот закон явился своеобразным
стимулятором нормотворчества на местах. Помещики стали издавать свои
нормативные акты о правонарушениях и наказаниях, словно соревнуясь в
изощренности карательных мер (например, известные во второй половине 18
века “законодательство” графа Румянцева, “Уложение” графа Орлова-Давыдова и
др.).
Хрестоматийно известная помещица Салтыкова убила 138 и искалечила
сотни крестьян, и таких “салтычих” было множество по всей необъятной
России. По официальным данным в среднем ежегодно от помещиков сбегали около
20 тысяч крестьян, пополнявших армию разбойников, воров и бродяг, из
которых формировалась криминальная профессиональная среда.
Сегодня в сознании обывателя бытует мнение, что жесткими мерами можно
ликвидировать преступность. Такое утверждение совсем неправильно, о чем
свидетельствует богатая уголовно-карательная практика 17-18 веков.
Желая “оздоровить” криминогенную обстановку, российское государство
резко ужесточило уголовное законодательство.
По Уложению 1649 года вводятся следующие меры:
за первую кражу — отрезание левого уха и избиение кнутом;
за вторую кражу — ссылка в Сибирь;
за третью кражу — публичная смертная казнь.
По Указу 1662 года за совершение некоторых повторных преступлений было
введено отсечение ног и левой руки.
Петр 1-й, создав профессиональную полицию, учредил жестокие пытки,
колесование, отрезание ушей, вырывание (вынимание) ноздрей, кнут заменил
шпицрутеном.
Несмотря на все эти уголовно-карательные меры криминогенная обстановка
не только не оздоровилась, но и ухудшилась. Произошли негативные изменения
в динамике и структуре преступности, преступная среда стала активно
укреплять свои позиции, позволяющие ей выживать и воспроизводиться в
условиях правового беспредела, что, в свою очередь, способствовало
криминальной профессионализации преступников.
Уже в первой половине 18 века сформировался преступный мир с его
обычаями, традициями, моралью, элементами иерархии и жаргоном. В этот
период профессиональным преступникам не требовалось особых криминальных
познаний и навыков. Преступления совершались открыто, специальных
оперативных служб пока не было, а захват и обезвреживание различных банд
осуществлялись воинскими формированиями.
Негласные методы борьбы с преступностью стали использоваться
государственной властью в первой половине 18 века. Их неоценимую
эффективность показал на практике известный профессиональный вор Иван
Осипов по кличке “Ванька Каин”.
С 1731 года Осипов постигал секреты криминального мира. В преступную
шайку был введен, уже став опытным вором-карманником. Причем церемония
вхождения в шайку состояла из двух частей: 1) Осипов внес денежный пай; 2)
один из воров произнес речь на воровском жаргоне.
Жаргон в это время был уже достаточно развит, о чем свидетельствуют
воспоминания самого “Ваньки Каина”. Однажды он был задержан на проходившей
в Москве ярмарке за карманную кражу и закован в цепи. Его ожидало жестокое
наказание. Однако один из сообщников Осипова передал ему через охранника
буханку хлеба и записку, в которой на воровском жаргоне было написано:
“Триошка качела стромык сверлюк стракторило”, что означало: “Тут ключи в
калаче для отпирания цепи”. Незнание охранником жаргона позволило Осипову
совершить побег.
В 1741 году “Ванька Каин”, изменив ворам, поступил сыщиком в полицию.
В его распоряжение было выделено 14 солдат и писарь. Применяя такой метод
оперативной работы, как вербовку и внедрение в шайки агентуры, Иван Осипов
за короткий промежуток времени сумел раскрыть сотни тяжких преступлений,
разбоев, убийств, раскрытием которых уже никто не занимался. Однако
преступный инстинкт в Осипове постепенно взял верх, и он вновь стал на
криминальный путь, но уже с использованием должностного положения. “Ванька
Каин” совершал разбойные нападения на богачей, стал практиковать
вымогательство у купцов, поджигая дома тех, кто своевременно не выплачивал
требуемые суммы денег. В 1749 году Осипов был задержан и казнен.
Важную роль в системе криминального мира играют тюрьмы, которые
являются своеобразными генераторами воровских идей, способствуя кроме того
и кастовой дифференциации преступников.
Уже в литературе конца 19 века различные исследователи сибирской
каторги указывали на существование там следующих преступных каст:
“Иваны” — грабители каторжан;
“храпы” — подстрекатели различных групп каторжан;
“игроки” — карточные мошенники, наиболее богатые;
“асмадеи” — ростовщики, тесно связанные с игроками; “рабы” —
проигравшие свою жизнь в азартные игры;
“сухарники” — бравшие на себя за вознаграждение чужие преступления,
выполнявшие чужую работу;
“шпанка” — простые мужики, о которых говорили: “От сохи на время”.
Хотя первые четыре касты являлись “аристократическими”, однако игроки
становились постепенно все более влиятельными, так как обладали большими
финансовыми возможностями.
В условиях же “свободы” такой четкой криминальной дифференциации не
было. Профессиональные преступники объединялись в “малины”, которые
специализировались на определенном виде преступной деятельности. “Малину”
возглавлял “пахан”, который организовывал воровскую кассу — “котел”.
Внутригрупповые отношения регулировались жесткими нормами. В большинстве
“малин” самовольный выход из нее преступника карался смертной казнью.
Общение между преступниками осуществлялось на жаргоне.
В настоящее время жаргонный словарь составляет около 10 тысяч слов и
выражений, которые делятся на три основные группы:
общеуголовный жаргон — им пользуются все профессиональные преступники,
независимо от вида криминальной профессии и региона;
тюремный жаргон — им пользуются, в основном, в местах лишения свободы;специально-профессиональный жаргон — им пользуются представители
определенных криминальных профессий (например, у воров-карманников около
400 специальных жаргонных слов и выражений, отражающих специфику их
криминальной специальности, у карточных мошенников — около 200, у сбытчиков
наркотиков — более 100 и т.д.).
Необходимыми атрибутами членов “малин” являлись также клички и
татуировки, которые содержали информацию о виде криминальной профессии,
судимостях и пр. В целом же преступный мир характеризовался неграмотностью.
Бурный рост революционного движения в России и политика царских
властей на изоляцию неугодных способствовали массовому “разбавлению”
неграмотной преступной массы в тюрьмах образованными людьми (народниками,
социал-демократами и др.).
Попадая в места лишения свободы за революционную деятельность, они не
знали норм преступной морали. Но у них было одно преимущество —
образованность. И вскоре криминальная среда стала меняться: количественные
изменения в ней привели к новому качеству. Все чаще лидерство стали
завоевывать “идейные”, которых прозвали “жиганами”.
“Жиганы” активно обогащали преступный мир новыми моральными
установками. По их “закону” профессиональный преступник не должен был
работать, занимать какие-либо общественные должности; жить ему полагалось
только идеями преступного мира. Измена каралась смертью.
Ситуация в преступном мире стала меняться и в 30-е годы, когда тюрьмы,
а затем концлагеря стали заполняться “врагами” советской власти. Начал
формироваться новый криминальный слой, лидерство в котором осуществляли
“урки”.
Между лидерами разных криминальных поколений и социальных корней
(жиганами и урками) разразилась жестокая борьба за власть в преступном
мире. Но к началу 40-х годов этих непримиримых противников хладнокровно
растворила в себе быстро развивающаяся каста “воров”, которые в отличие от
их предшественников (жиганов и урок) стали устанавливать — впервые в
истории криминального профессионализма — межрегиональные корпоративные
связи и создавать общую “воровскую идеологию”.
В этот период в структуре сформировавшегося криминального образования
выделилось три уровня криминального авторитета:
на высшем уровне: вор-полнота (обладал абсолютным авторитетом в масштабе
всего криминального мира);
на среднем уровне: вор-авторитет;
10. на нижнем уровне: положенец.
Воровская мораль приняла вид кодекса норм поведения, которыми
постепенно охватывались все новые и новые стороны жизни воров.
“Воры в законе” довоенного поколения (до 1947 года) не допускали
изменений “классических” норм воровской жизни. Прием в воровскую элиту
осуществлялся и “на воле”, и в местах лишения свободы, но обязательно на
воровской сходке. Кандидат проходил трехлетнее испытание, после чего
утверждался, о чем преступный мир оповещался путем направления в регионы
страны “воровских ксив” (письменных посланий воров в законе). Вновь
принимаемый в воровское сообщество присягал на верность воровскому миру.
“Воры в законе”, рекомендовавшие вновь избранного сходке, несли за него
ответственность.
За нарушение норм воровского кодекса к “ворам в законе” применялись
три вида наказания: публичная пощечина; битье по ушам (то есть исключение
из сообщества и перевод в более низкую касту); и смертная казнь — наиболее
распространенная мера наказания.
Воровские сходки, как высший коллегиальный орган, решали наиболее
важные вопросы. По имеющимся сведениям, наряду с региональными проводились
и общесоюзные воровские сходки: в Московских Сокольниках в 1947 году, в
Казани в 1955 году, в Краснодаре в 1956 году. На каждой из этих сходок к
смертной казни было приговорено несколько “воров в законе”.
Начавшая формироваться в годы Великой Отечественной войны новая
криминальная элита (ее именовали по-разному: “отошедшие”, “ломом
опоясанные” и т.д.), в послевоенные годы объявила старым “ворам в законе”
войну.
“Бериевская” амнистия, в результате которой из мест лишения свободы
была освобождена основная масса уголовников, создала в стране опасную
ситуацию, серьезно угрожающую советскому правопорядку.
В этот критический момент было издано совместное Постановление ЦК КПСС
и Совета Министров СССР от 25 октября 1956 года “О мерах по улучшению
работы МВД СССР”, ставившее перед органами внутренних дел задачу по
наведению в стране порядка. В отношении профессионального криминального
мира был осуществлен комплекс репрессивных мер. О методах, применявшихся
МВД СССР против преступной элиты, автору этой статьи в 1978 году
рассказывал “вор в законе” с 1941 года. В декабре 1956 года его доставили в
оперативный отдел и предложили собственноручно написать о своем разрыве с
криминальным миром, на что высокоавторитетный “вор в законе”, конечно,
ответил отказом. Тогда в считанные секунды 5-6 здоровых парней,
предварительно нанеся серию ударов, стянули с непокорного брюки, чтобы
совершить с ним акт мужеложества. Спасая свою мужскую честь, этот “вор в
законе” предпочел письменный отказ от преступного мира… к концу 50-х
годов криминальная элита была полностью разгромлена на долгие годы.
Процесс возрождения воровских традиций начался с начала 70-х годов,
пройдя несколько этапов развития, и достиг к настоящему времени пика своего
расцвета.
Во многих регионах России профессиональная криминальная среда,
воровская мораль все более находят своих поклонников среди различных
социальных слоев, особенно среди молодежи.
Этому негативному процессу во многом способствует “уникальная”
криминологическая ситуация, порождаемая социально-экономическими и
нравственными условиями общественной жизни.
В чем же ее “уникальность”? В развитых странах на соответствующих
уровнях социально-экономической и криминальной иерархий доходы примерно
равны или ненамного отличаются друг от друга. То есть рядовой солдат в США,
в Японии и т.д. имеет среднегодовой доход, ненамного превышающий доход
квалифицированного рабочего этих стран. Такое же положение и на более
высоких соответствующих уровнях указанных иерархий.
У нас же иная ситуация. Среднемесячные доходы по основным криминальным
профессиям в 20-30 раз превышают сумму легального заработка законопослушных
граждан.
В условиях массовой безработицы, когда молодому человеку со средними
задатками крайне трудно найти работу с доходами, удовлетворяющими его
бездуховно-материальные потребности, а преступная среда сулит “жизнь на
широкую ногу”, приостановить процесс криминализации молодежи только
уголовно-карательными мерами невозможно.
Преступный мир — не однородная социальная масса, а дифференцированная
по уровню авторитета, устойчивости и организованности криминальная среда.
На вершине преступной иерархии находятся “воры в законе”. Это высшее
криминальное звание присваивается на “воровской сходке” лицам, как правило,
ранее судимым, глубоко усвоившим уголовно-воровские обычаи и традиции.
Зачисление в касту “воров в законе” осуществляется, если кандидат обладает
определенными личностными качествами (жесткий характер, криминальный опыт,
знание норм воровской воровских сходок;
судейство при разрешении конфликтов и др.
Воровской общаг (совет), как коллегиальный орган, осуществляет
управление профессиональной криминальной средой (это не значит, что
контролируется каждое преступление) на основе функционально-
территориального принципа, т.е. имеется ответственный как за отдельное
направление криминальной деятельности, так и за определенную территорию
криминального влияния. За каждой из которых закреплено специальное лицо (из
числа “авторитетов”), назначенное ворами в законе. Эти лица обеспечивают в
зонах сбор “криминальных налогов” с объектов, находящихся под криминальной
крышей (это, как правило, объекты теневой экономики).
Элита преступного мира находится зачастую вне уголовно правового
пространства, ибо “воры в законе” сами преступлений практически не
совершают. Существующее ныне уголовное и уголовно-процессуальное
законодательство в борьбе с ними явно неэффективно. Поэтому не случайно,
что в большинстве случаев, если и приходится привлечь “вора в законе” к
уголовной ответственности, то только за хранение оружия либо наркотиков.
На одного из “воров в законе” возложена обязанность организации
воровской кассы, доходная часть которой формируется из следующих
поступлений: части преступных доходов организованных преступных групп,
отдельных преступников, занимающихся индивидуальной преступной
деятельностью (сбытчики наркотиков, барыги, карманные воры, мошенники и
т.д.), криминальных “налогов”, выплачиваемых коммерческими структурами за
обеспечение “криминальной крыши”, разовых выплат части теневых доходов
предпринимателями, не обеспеченными “криминальной крышей”, доходов от
собственной предпринимательской деятельности, (осуществляемой либо путем
долевого финансового участия в каких-либо проектах, либо путем создания
своих фирм с привлечением профессионалов-бизнесменов), вознаграждения за
оказание содействия различным категориям дельцов теневой экономики в
отмывании “грязных денег” и др.
Расходная часть воровской кассы идет на: ежемесячное денежное
содержание, выплачиваемое местным “ворам в законе”, направление
определенных сумм денег “ворам в законе”, содержащимся в местах лишения
свободы (в тюрьмах: Новочеркасской, Владимирской, Златоустовской; в
Новосибирской исправительно-трудовой колонии для содержания осужденных
“воров в законе” и “авторитетов”), оказание материальной помощи
преступникам, содержащимся в следственном изоляторе и колонии строгого
режима, установление и поддержание коррумпированных связей с
представителями органов власти, в первую очередь, правоохранительных
органов и др.
Немало средств из воровских капиталов в последнее время вкладывается в
недвижимость не только в нашей стране, но и за ее пределами.
“Воры в законе” оказывают прямое влияние на преступную массу,
находящуюся в местах лишения свободы. Для обеспечения криминального влияния
на спец контингент, содержащийся в следственном изоляторе и исправительно-
трудовой колонии, “ворами в законе” из числа “авторитетов” назначаются
“смотрящие”. В колонии функционирует “общаковый совет” (коллегиальный
орган) и ведется “общаковая касса”, которая имеет строго контролируемые
доходную и расходную части.
В местах лишения свободы осужденные, как и в XIX веке, объединены в
отдельные социальные группы согласно уровню авторитета и криминальной
направленности.
Кроме преступной элиты — “воров в законе”, обладающих всей полнотой
криминальной власти, в исправительно-трудовых колониях и тюрьмах существуют
и другие категории преступников.
“Авторитеты” — лица, приближенные к “ворам в законе”, их опора и
резерв. В различных регионах России “авторитеты” именуются по-разному:
“фраера”, “козырные фраера”, “шерстяные”, “путевые” и т.д. Они признают и
строго подчиняются нормам воровской морали, но в отличие от “воров в
законе” не могут распоряжаться средствами “общаковой кассы”, созывать
воровские сходки и участвовать в них с правом решающего голоса.
“Авторитеты” нередко бывают организаторами устойчивых преступных групп и
активными исполнителями дерзких преступлений.
“Шестерки” — лица из числа уголовных элементов (как правило,
профессиональных преступников), выполняющие по указаниям “воров в законе” и
“авторитетов” различные поручения: поиск и изучение объектов преступных
посягательств, источников криминального дохода; обеспечение связи между
представителями криминальной элиты; их охрана и т.д.
“Мужики” — наиболее значительная часть осужденных, стремящихся
“спокойно” отбыть срок наказания. Они занимают обособленное положение по
отношению к “ворам в законе”, “авторитетам” и “шестеркам”. Но эта категория
неоднородна и делится на ряд групп по уровню криминальной устойчивости и
направленности.
“Бандиты” (их называют по-разному) — это, как правило, дерзкие
преступники, совершившие тяжкие преступления, не признающие воровской
морали и криминальной субординации. Они готовы вступить с криминальной
элитой в смертельную борьбу. Например, в 1983 году из Владимирской тюрьмы
освободился гражданин “Н”, избивший в камере известного “вора в законе”. В
тюрьме воровской сходкой ему был вынесен “смертный приговор”, но там его не
удалось привести в исполнение, так как приговоренный был изолирован от
“авторитетов”. После освобождения за ним в г. Орджоникидзе прибыли
“исполнители” приговора. И хотя гражданин “Н” за совершение нового
преступления содержался в республиканской исправительно-трудовой колонии,
“воровская ксива” была передана в колонию, где приговор и был приведен в
исполнение.
“Обиженные” — эта еще одна категория осужденных, которая формируется в
процессе внутренних противоречий спецконтингента. “Обиженными” становятся и
лица, не уплатившие своевременно игровой и иной долг, и лица, заподозренные
в измене, и лица, давшие свидетельские показания против “авторитетов”, и
лица, осужденные за определенные виды уголовных преступлений (например, за
мужеложство, или развратные действия в отношении малолетних и т.д.), и
лица, склонные к мужеложству в пассивной форме, и др.
Позиция “Бандитов”, находящихся вне мест лишения свободы, значительно
укрепляется, так что есть все основания предположить, что эта тенденция в
ближайшее время будет все более углубляться.
Социальная база “бандитов” значительна. Это, прежде всего, лица,
участвовавшие в военных конфликтах в различных “горячих точках” (в Южной
Осетии, Абхазии, в Приднестровье и т.д.); лица, ранее состоявшие в
республиканских гвардиях, ополчениях, казачьих воинских формированиях, а
также бывшие сотрудники правоохранительных органов, подразделений
специального назначения, ставшие на путь преступления.
Как правило, “бандиты” не включены в криминальную среду, действуют
малыми группами, отличаются смелостью, хладнокровием и опытом ведения
боевых действий. Они презрительно относятся к воровской элите и не желают
подчиняться нормам воровской морали. И если оперативные службы хорошо
осведомлены о деятельности криминальных авторитетов, то о “бандитах”
информации недостаточно. Нередко они внешне ведут “порядочный” образ жизни,
трудоустроены, не вызывают в семьях ни малейшего подозрения.
По имеющимся сведениям за последние два года по России убиты десятки
“воров в законе” и “авторитетов”. Некоторые из них стали жертвами воровских
разборок. Но большинство убийств, по всей вероятности, совершено
“бандитами.
Не секрет, что многие богатые бизнесмены России находятся в тесной
связи с криминальными “аристократами”, которые за крупную плату
обеспечивают толстосумов “крышей”. Подобные бизнесмены рассчитывают на
влияние “воров в законе” и “авторитетов” на криминальную среду. Но
“бандиты”, не признающие никаких криминальных авторитетов, способны на
самые невероятные действия против любых криминально-предпринимательских
союзов.
Кроме перечисленных категорий преступников, в последнее время все чаще
о себе заявляет так называемая “нелегальная криминальная масса”. Это лица,
которые, во-первых, ранее не попадали в поле зрения оперативных служб МВД и
не состоят на учете и, во-вторых, пока не интегрированы в известные
устойчивые группировки профессиональных преступников. Как показывает
практика, часть представителей этой категории вливается в дальнейшем в
профессиональную преступную среду, другая часть становится “бандитами”,
третьи же остаются “нелегалами” до их задержания органами внутренних дел.
Вывод: Профессиональная преступность не есть простая совокупность
преступных формирований и совершаемых ими преступлений. Это — живой
криминальный организм, жизнеспособность которого зависит не от уголовно-
карательной практики, а от общественно-экономического, нравственно-
духовного, политико-идеологического и судебно-правового состояния общества.
