3
1. ВВЕДЕНИЕ
Переход после гражданской войны к мирному хозяйственному
строительству активизировал дальнейшую разработку гражданско – правого
законодательства , нормирующего основные направления хозяйственной работы .
Новый этап развития поставил ряд важнейших правовых проблем , в том числе
вопросы о правовых источниках и юридической технике.
Первоначальную роль источника права играло революционное
правосознание. Поскольку практика и « революционное мировоззрение
трудящихся масс» в тот период ещё не могли выливаться в форму определённых
законов , а старое законодательство было неприемлемым для нового строя ,
революционное правосознание оставалось почти единственным источником права
. В 1917 – 1918 г.г. принимались новые декреты о суде , в каждом из
которых так или иначе интерпретировалось понятие революционного
правосознания. Так, в статье 5 Декрета о суде №1 (1917г.) говорилось о
«революционной совести» и о «революционном правосознании» как о синонимах.
В статье 36 Декрета о суде №2 (1918г.) упоминается уже «социалистическое
правосознание» , а в статье 22 Декрета о суде №3 (1918г.)-«социалистическая
совесть». Уже на данном этапе делалась попытка разграничить категории
«революционная совесть» и «революционное правосознание» . Первое означало
субъективную способность осознавать и применять революционное правосознание
, второе — объективное содержание права. Правоведы 20-х г.г.
придавали важное значение этим декретам , но всё же главное место
отводили судебному решению , как ведущей форме правотворчества .
Объединялось это отчасти тем , что декреты этого периода (1917-1920 г.г.)
представляли собой нечто разрозненное и не приведённое в систему . На
данном этапе «революционное правосознание» составляло стереотип
«революционной законности» вообще , которая , в свою очередь , почти
совпадала с представлением о «революционной целесообразности» . Лишь к
концу периода «военного коммунизма» в правой теории произошла определённая
дифференциация этих категорий .
С переходом к НЭПу развернулась новая дискуссия по вопросу о
революционной законности в её отношении к экономике переходного периода .
Под революционной законностью стали понимать тот правопорядок , который
признавался «верховными органами пролетарской диктатуры» целесообразным и
4
общеобязательным (П. Стучка) . Правосознание стало рассматриваться в
качестве ведущего принципа правотворчества , положенного в основу
законодательства и наиболее определённо выявляющегося в содержании
принимаемых кодексов .ПРИНЦИПЫ И ТЕОРИИ ПРАВА 20-х ГОДОВ.
Сама кодификация рассматривалась в этой связи только как этап в
осуществлении революционного правосознания (или целесообразности) , как
способ «лучшего в данных условиях достижения цели» . Законодательные нормы
не могли покрывать всего разнообразия действительности , в каждый отдельный
момент, точно отражать «опыт хозяйственного строительства» . В этой
ситуации революционное (или как чаще начали говорить 20-е г.г. –
социалистическое ) правосознание приобретало новую роль – роль метода ,
восполняющего пробелы в законе . Так , ст.9 УК РСФСР (1922г.) определила
социалистическое правосознание в качестве руководящего начала для
применения статей кодекса , а ст.10 УК РСФСР (об аналогии в применении мер
социальной защиты ) предоставляла этому принципу вполне конкретную область
реализации . Та же роль отводилась правосознанию и в ст. 4ГПК РСФСР
(1923г.) .
В целом правовой теории 20-х г.г. под революционной законностью
стали понимать установленный и определённый государством правопорядок ,
комплекс правил , что связывалось с необходимостью разработки системы
соответствующих норм . Расчёт на скорое отмирание права ( при социализме )
обусловил особое отношение к правовой норме: «закон отмечает те вехи , по
которым определяются границы данного правопорядка , данной системы правовых
отношений … Теоретически закон должен дать основной принцип данной
системы , а остальное – уже дело пролетарского суда» (П. Стучка).
Ориентация на «революционное правосознание» как на важнейших
источниках права содержалась в концепциях сторонников психологической
теории права (М. Рейснер). Они нередко отождествляли собственно право с
революционным правосознанием . Аргументам психологистов противопоставлялась
социологическая интерпретация права . С этой точки зрения законодательство
являлось не чем иным , как плановой политикой . «Мы не говорим о
верховенстве законов , но говорим , что части подчинены целому и что в
социальном строительстве отдельные его акты увязываются объединяющим их
общим планом» (И. Ильинский) .
5
Советские правоведы 20-х г.г. столкнулись с важным противоречием ,
заложенным в самой правовой системе переходного периода , — между
«пролетарским судом» и «буржуазным правом» . Преемственность юридических
форм («буржуазное» – советское право) выражалась , в частности , в том ,
что праву переходного периода наряду с принципом целесообразности был
присущ и принцип «справедливости» . Хотя последнее ни разу прямо не
упоминалось в ГК РСФСР , но определённо присутствовало в содержании его
статей ( что видно из положений ст. 142 ГК РСФСР или ст.137 ГПК РСФСР
1922г.) , в ряде случаев даже определяя границы применения закона .
Судебная и правоприменительная практика представлялась советским правоведам
наиболее эффективным средством противодействия «буржуазным» началам , все
ещё существующим в праве переходного периода . «Творческая активность
судебной практики , точно ограниченная исключительно интересами государства
и трудящихся , но вовсе неограниченная неподвижными рамками закона» — в
этом виделся главный корректив правотворческой деятельности в условиях
переходного общества .
Разрешение дилеммы « пролетарский суд – буржуазное право»
осуществлялось следующим образом : судья должен был прежде всего попытаться
найти прямой ответ в действующем законе . Если это не удавалось , он
обращался к анализу «общих начал» , которые можно вывести из существа
советского законодательства . Не найдя достаточно определённого ответа там
, судьи вправе искать решения в последней инстанции – в «общих принципах
классовой политики» . Такой порядок обуславливал необходимость тщательно
регламентировать процедуру судебного разбирательства , поэтому
законодатель значительное внимание уделял разработке норм
процессуального права . Например , ст.4 ГПК РСФСР непосредственно не
наделяла судью правом решать дело вопреки существующему
законодательству , но в целях восполнения существующих пробелов давала
широкие возможности для судебного толкования , применительно к
«особенностям экономической ситуации».КОДИФИКАЦИЯ ПРАВА
Уже в 1919 г. П. Стучка предложил начать кодификацию нового права
. Главенствующее место должна была занять конституция . Далее шло
«социальное право» , включающее семейное право и право социального
обеспечения . Затем должны были располагаться «имущественные права» ,
точнее , нормы ,
6
отменяющие и ограничивающие эти права ( о национализации земли и
производства) , а также «допустимость применении пережитков частной
собственности переходного времени» .
Завершат сборник кодифицированные правила от руки , «остатки
договорного права» и международное право . Систематизированные таким
образом нормы составят «обязательное для всех право» , тогда как все
дальнейшие узаконения будут представлять собой лишь технические инструкции
. Этот первый подход к вопросу о системе права был обусловлен
практической необходимостью , связанной формированием системы советского
законодательства .
20 – г.г. стали периодом интенсивной кодификационной работы.
Были приняты и вступили в действие Гражданский , Уголовный , Земельный ,
Гражданско – процессуальный , Уголовно – процессуальный кодексы , Кодекс
законов о труде , разработаны проекты Хозяйственного , Торгового ,
Промышленного , Кооперативного , Административного кодексов .ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС 1922 ГОДА .
Гражданский кодекс состоял из общей части , вещного ,
обязательственного , наследственного права .При формировании особой отрасли
гражданского права в 1921-1923 гг. законодатель стремился по возможности
упростить систему норм , регламентирующих хозяйственную жизнь .
Позже (1923 – 1924г.г. ) в развитии гражданского
(хозяйственного) законодательства наметилась другая тенденция, что
сказалось на усложнении структуры и языка правовых норм ГК .
Гражданско-правовые нормы дифференцировались по принципу обязательности
: диспозитивные и принудительные . Чем шире была автономия сторон
в гражданском правоотношении , тем больше норм , регулирующих его ,
являлись диспозитивными . Наоборот , по мере так называемой социализации
гражданского права (т. е. проникновения в него плановых начал ) возрастало
число принудительных норм .
Гражданский кодекс , кроме того , содержал нормы определительные
, декларативные , истолковательные и организационные . При разработке ГК
предполагалось выделить в кодексе группу основных статей , непосредственно
выражающих социально-экономические задачи нового гражданского права .
Такими декларативными статьями стали : ст.1 о применении гражданского
законодательства на практике и ст. 4 о
7
нормировании общего порядка разрешении гражданских споров . В эти статьи
были введены неправовые критерии ( так, ст.1 ГК устанавливала порядок
защиты имущественных прав только в случае их соответствия «социально-
хозяйственному» ) . Это давало судьям большой простор для толкования закона
, не связывая их чёткими правовыми нормами .
В истолковании многих правоведов ГК не следовало рассматривать как
полный и окончательный набор правил . Даже незакреплённые в законе
имущественные права , если на практике они осуществлялись в противоречии с
их « социально –хозяйственным назначением» (что определял суд ) , на
основании ст.1 ГК могли быть аннулированы . Закон в значительной мере
ориентировался на относительный и временный характер права переходного
периода . Правовая форма казалась преходящей , ожидали её скорого
исчезновения и замены правовых норм техническими и организационными .
Принципу законности был противопоставлен принцип целесообразности , что не
могло не привести к правовому нигилизму со всеми вытекающими отсюда
последствиями .
Закон всячески подчёркивал , что имущественные права частных лиц
( как физических так и юридических ) являются уступкой во имя развития
производительных сил страны и должны быть подчинены общей идее о
«господствующей роли социалистической собственности». В общей системе
народного хозяйства относительно автономные частные хозяйства
рассматривались не как замкнутые и обособленные единицы , но как части
единого комплекса.
Наряду с государственной и кооперативной собственностью закон
выделял частную собственность , имевшую три формы: единоличную
собственность физических лиц ; собственность нескольких лиц , не
составлявших объединения (общая собственность) ; собственность частных
юридических лиц .
С лета 1921 года государство начинает осуществлять меры по
денационализации ранее экспроприированной у частных лиц собственности . В
мае 1922 г. была приостановлена национализация частных предприятий . В июне
1924 г. ВСНХ дал разъяснение о допустимом числе рабочих , труд которых мог
использоваться на одном частном предприятии (20 человек). Денационализация
не получила широких масштабов. В ходе её восстанавливались правовые
институты , а не индивидуальные права бывших собственников. Создавались
гарантии для вновь приобретённых прав , но запрещалось восстановление
отменённых в ходе революции имущественных прав. Закон и судебная практика
8
признавали длительное фактическое владение имуществом более « законным» ,
чем ссылки бывших собственников на их право собственности. Вместе с тем
владение не рассматривалось как источник права собственности – во всех
случаях для возникновения права собственности требовалось волеизъявление
государства.
Закон ограничивал объём и размеры права частной собственности (
ограничение круга объектов , допускаемых в частную собственность ,
установление предельного размера частного предприятия , размера
наследственной массы , получаемой частным лицом , размеров домовладения ,
торгового предприятия и т.п.).
Закон ограничивал также право частного собственника распоряжаться
своей собственностью . Так , право сдачи в аренду собственником своего
имущества до мая 1922 г. запрещалось или , во всяком случае , носило
спорный характер. Домовладение , полученное по наследству , не могло
отчуждаться , им можно было только пользоваться (до 1923г.). Пользование
домовладением (сдача его в наём) также ограничивалось законом –
установление нормы жилой площади , тарифы сдаточных цен , сроки сдачи.
Закон использовал специальный термин «обладание» (ст.56 ГК) , означавший ,
что предмет , находящийся в частной собственности , не может вливаться в
гражданский оборот , его нельзя продать или купить.
При этом определённые льготы предоставлялись кооперативам ,
кустарям и арендаторам государственного имущества. Изъятия из общих правил
распоряжения имуществом распространялись также на концессионные
предприятия.
Стремление законодателя обеспечить государственный договорной
интерес ясно проявилось в статье ГК об убыточных для государства договорах
(ст.30 ГК). При установлении факта «убыточности» договор расторгался. В
качестве гарантии интересов стороны – государства вводился институт
неустойки. Ряд других статей (ст.1,19,364 ГК) также обеспечивали гарантии
для государства.
Закон непосредственно регламентировал размеры договорных сумм
(ст.236 ГК) , сроки договоров (ст. 153 ГК ) и другие элементы обязательства
. Многие объекты были изъяты из гражданского оборота ( земля , леса ,
крупные предприятия и др.) .
Правовая основа договора купли – продажи была заложена ещё летом
1921 г. декретом « О взимании платы за товары , отпускаемые государством
для частного хозяйства» . Позже предметы , перечисленные в ст. 21 , 22 , 53
ГК , стали объектами государственной монополии и не могли отчуждаться
частным
9
лицам. В сентябре 1921 г. было принято первое Положение о подрядах и
поставках , а в мае 1922 г. были расширены права госорганов на сдачу
подрядов частным лицам ( регламентация залога , авансовых сумм ) . В том же
году был установлен публичный торговый порядок сдачи подрядов . Система
публичных торгов обеспечивала льготные условия для государственных и
кооперативных предприятий , они находились в более благоприятном положении
, чем частные подрядчики ( это было закреплено в августовской 1923 г.
инструкции СНК « О порядке публичных торгов»). В сентябре 1924 г. публичные
торги на подрядные работы для госпредприятий и кооперации вовсе отменялись
, они стали получать подряды в ином , облегчённом порядке .
В период НЭПа широкое распространение получили договоры аренды и
концессии , на основании которых государственное имущество передавалось в
пользование частных лиц . Ещё в ноябре 1920 г. СНК принял декрет « О
концессиях» , однако лишь с 1923 г. начинается практика заключения
концессионных договоров.
ГК РСФСР ввёл понятие концессии как разрешения , особого
исключения из общего порядка. В это понятие включалось единство двух
разнородных моментов : акта публичной власти (законодательной или
административной) , предоставляющего концессионеру особое право , и
договорного соглашения государства с концессионером о праве пользования
государственным имуществом. Договор возлагал на концессионера ряд
обязанностей : вкладывать в предприятие определённый капитал ,
поддерживать предприятие на современном техническом уровне. Договор
предусматривал преимущественную продажу продукции государству по
обусловленным ценам , ограничивал право концессионера распоряжаться
концессионным имуществом.
Близким по характеру к договору концессии был арендный договор на
государственные промышленные предприятия . В июле 1921 г. постановление СНК
регламентировало порядок сдачи в аренду и запретило одностороннее
расторжение договора вне судебного порядка рассмотрения споров. Арендатору
предоставлялось право сбывать продукцию предприятия на вольный рынок ,
договор мог предусматривать снабжение предприятия государственным сырьём .
Вместе с тем на арендатора возлагался ряд обязанностей : договор определял
, какого рода изделия и в каком количестве должен вырабатывать арендатор ;
определялась доля продукции , обязательная для сдачи государству ; на
арендатора возлагалась обязанность поддерживать предприятие на должном
техническом уровне . Сроки
10
аренды жёстко регламентировались , как и другие условия аренды (ст. 416 ГК)
.
Общие условия , на которых заключались договоры , также
регламентировались ГК . Так , ст.33 ГК признавала любой договор
недействительным , если он заключался одной из сторон под влиянием «крайней
нужды» и на невыгодных для неё условиях . Инициатива расторжения договора
могла исходить не только от заинтересованной стороны , но и от госорганов и
общественных организаций . Очевидна социальная направленность этой нормы .
Нередко на практике трудовые отношения в частном секторе хозяйства
маскировались в форму договора подряда или купли – продажи (с целью
уклонения от норм КЗоТ , облегчения налогового давления и т.п.). Судебная
практика пошла по пути презюмирования трудового соглашения там , где
разграничение трудовых и гражданско – правовых отношений представляло
особую трудность. Это мотивировалось защитой прав трудящихся . Закон
предусматривал ответственность частных лиц перед государством за некоторые
понимаемые как незаконные действия . Ст.129 ГК предусматривала
ответственность арендатора государственного имущества за его «расточение» ,
ст.130 ГК карала частного контрагента за невыполнение условий договора ;
ст.132 и 133 ГК предусматривали ответственность нанимателя в случае
нарушения им трудового или коллективного договора . Одной из особенностей
обязательственного права стало применение статей Уголовного кодекса в
качестве санкций за нарушение гражданских договорных отношений . В ряде
случаев несоблюдение установленной законом формы влекло признание сделки
недействительной . О последствиях несоблюдения договорных форм говорили ст.
71 – 84,101 , 137 ,153 , 162 ГК и другие . Добросовестному контрагенту ГК
гарантировал судебную защиту его имущественных прав – ст. 1 ,2 , 6 ГК и
другие .ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В июле 1923 года был принят Гражданско – процессуальный кодекс
РСФСР , введённый в действие с сентября 1923 года . Он обязывал суд не
ограничиваться представленными объяснениями и материалами , а стремиться к
выяснению всех обстоятельств дела . «За недостатком узаконений и
распоряжений для решения какого – либо дела суд решает его , руководствуясь
общими началами советского законодательства и общей политикой Рабоче –
Крестьянского Правительства» ( ст. 4 ГПК ). В целях охраны11
публичного интереса или «интимной жизни стороны» дело может слушаться в
закрытом заседании .
Как в гражданском , так и в уголовном процессе действовал только
кассационный порядок пересмотра судебных решений .
Кодексы РСФСР использовались в качестве основы для
кодификационной работы в других национальных республиках , где существовали
различные особенности экономического , социального и правового строя .
Следующим этапом кодификационной работы стало создание основ союзного
законодательства .
