Анархическое движение в Мексике
          От «Мексиканской либеральной партии» к анархо-коммунизму
                              (начало ХХ века)
   Мексиканские анархисты в ХХ веке обращались не столько к своим
   предшественникам, сколько к европейской анархистской мысли — Прудону,
   Бакунину, Кропоткину. Движение стимулировалось присутствием в стране
   тысяч испанских эмигрантов. Создание первой анархистской организации в
   новом столетии было тесно связано с деятельностью братьев Флорес Магон.
   Братья родились в семье офицера-землевладельца в Сан-Антонио-Элошчитлан в
   южном штате Оахака, убежденного либерала и оппонента Диаса (Рикардо в
   1873 г.). Отец был индейского происхождения, мать — метиска. В 1890-х гг.
   они обучались праву в Мехико. Здесь в 1892 г. 19-летний Рикардо возглавил
   антиправительственную студенческую демонстрацию и был на месяц брошен в
   тюрьму. Довольно рано он прочитал Кропоткина и в 1900 г. уже был
   убежденным анархистом, хотя еще и не заявлял об этом открыто. Он считал
   своей задачей сплотить либералов, выступающих против диктатуры Диаса. 7
   августа 1900 г. братья начали выпускать оппозиционную газету
   «Рехенерасьон» («Возрождение»). В том же году Рикардо и Энрике создают
   «Либеральный комитет студентов» в столице. По всей стране возникло свыше
   сотни различных «либеральных клубов», включавших людей с различными
   убеждениями. В следующем году Рикардо Флорес Магон едет делегатом от
   этого комитета на Либеральный конгресс в Сан-Луис-Потоси, а затем создает
   его филиал в столице — «Реформистскую либеральную ассоциацию». Братьев
   арестовывают. Это продолжается несколько лет; правительство
   систематически подвергает арестам Рикардо и закрывает «Рехенерасьон».
   Наконец, в 1903 г. его и его товарищей принуждают покинуть страну.
   В феврале 1904 г. братья Флорес Магон, Хуан и Мануэль Сарабиа, Сантьяго
   де ла Ос, Либрадо Ривера, Антонио Вильяреаль, Росалио Бустаманте и
   Сантьяго де ла Вега создали в Ларедо в Техасе «Либеральный клуб Понсиано
   Арриаги» для борьбы с Диасом. В ноябре в Сан-Антонио возобновился выпуск
   «Рехенерасьон». А 25 (или 28?) сентября 1905 г. в Сент-Луисе официально
   создается «Мексиканская либеральная партия». Она немедленно призывает к
   образованию подпольных революционных ячеек по всей Мексике для борьбы за
   вооруженное свержение Диаса. В Организационную хунту новой организации
   вошли: Р.Флорес Магон (председатель), Х.Сарабиа (вице-председатель),
   Вильяреаль (секретарь), Э.Флорес Магон (казначей), Ривера, М.Сарабиа,
   Бустаманте. В сентябре 1905 г. тираж «Рехенерасьон» достиг 20 тысяч
   экземпляров, в 1906 г. — 30 тысяч.
   Либералы-эмигранты не были едиными в своих взглядах. Р. и Э.Флорес Магоны
   и Ривера считали себя анархистами, сторонников Арриаги их радикализм
   пугал. В Сент-Луисе Р.Флорес Магон, Х.Сарабиа, Ривера и Вильяреаль часто
   встречались с американскими анархистам Эммой Гольдман и Александром
   Беркманом, с испанским анархистом Флоренсио Босора. Эти контакты усилили
   анархистские убеждения Р. и Э. Флореса Магона и Риверы. Сарабиа склонялся
   к социал-реформизму, а Вильяреаль — к ортодоксальному социализму. В
   целом, в условиях борьбы с диктатурой было решено не афишировать свой
   анархизм.
   Платформа МЛП была принята 1 июля 1906 г. и ориентировалась на поддержку
   из всех классов общества. В ней содержались требования конституционно-
   демократических реформ, восстановления прав муниципий, введения
   национального гарантированного минимума зарплаты, шестидневной рабочей
   недели, оплаты труда наличными, а не чеками на покупку товаров в
   магазинах компаний, ликвидации таких магазинов, ликвидации детского
   труда, введения предпринимательских выплат в фонд социального
   страхования, установления минимальных стандартов безопасности и условий
   труда. В аграрной сфере платформа выдвигала требования распределения
   среди крестьян и рабочих необра-батываемой помещичьей земли.
   Будучи анархистами, Р.Флорес Магон и его товарищи в тот период не
   афишировали свои убеждения, называя себя либералами, доводящими
   либеральную идею свободы до ее крайнего, логического завершения; полная
   свобода требует борьбы с частной собственностью, существованием классов и
   централизованной властью государства. В том, что касается тактики,
   экспроприации земли и ее распределения., то об этом ясно говорилось в
   шифровках, которые они рассылали своим сторонникам. В одном из писем
   Р.Флорес Магон писал: «Только анархисты знают, что мы анархисты, и мы
   советуем им не называться так, чтобы не пугать идиотов». В другом он
   разъяснял:
      «Все это в известной мере сводится к вопросу тактики. Если мы будем
      называть себя анархистами из принципа, нас мало кто станет слушать. Не
      называя себя анархистами, мы направляем свои помыслы… против имущего
      класса… ни одна либеральная партия в мире не имеет наших
      антикапиталистических тенденций, которые сейчас инициируют революцию в
      Мексике. И мы не сможем достичь этого, если вместо анархистов
      назовемся, скажем, просто социалистами. Все это вопрос тактики. Мы
      дадим землю народу в ходе революции, и не станем обманщиками. Мы дадим
      ему затем владение фабриками, шахта-ми и т.д. Чтобы против нас не
      сплотились все, мы продолжаем следовать той же тактике, которая уже
      принесла нам хорошие результаты. Мы будем продолжать называть себя
      либералами во время революции, но в действительности продолжаем
      пропаганду анархии и совершать анархистские действия».
   В 1906 г. МЛП имела 44 партизанских групп и либеральных клубов в Мексике.
   Для оперативных целей территория страны была разделена на 5 зон; лучше
   всего была организована работа в северном секторе («Зоне 3») — штатах
   Синалоа, Нижняя Калифорния, Сонора, Чиуауа, Коауила, Нуэво Леон,
   Тамаулипас — где можно было оказывать непосредственную помощь с
   американской стороны. Командование в каждой из зон осуществлял доверенный
   «делегат». Действия «делегатов» всех 5 зон координировал «национальный
   главнокомандующий», ответственный перед «Хунтой» в США. Лично «делегата»
   знали на местах только 2 человека — партизанский командир («хефе дель
   герилья») и его помощник («субхефе»). Партизанские отряды, состоявшие
   преимущественно добровольцы из городских и сельских тружеников,
   насчитывали от 50 до 200-300 членов. Партизаны сами избирали командира и
   его заместителя из своих рядов. Средства на движение собирались в виде
   пожертвований по всей стране. Подпольная форма организации опреде-лялась
   тем, что организация подвергалась упорным и жестоким преследованиям как
   со стороны режима Диаса, так и со стороны американских властей, полиции и
   детективных агентств. В США ядро сторонников МЛП составляли мексиканские
   шахтеры в Нью-Мексико, мексиканцы, бежавшие от режима Диаса в техасское
   пограничье и мексиканские эмигранты в Лос-Анджелесе.
   МЛП приняла участие в стачке 1906 г. на «Медной компании Кананеа» в штате
   Сонора. Весной 1906 г. Ласаро Гутьеррес де Лара создал и возглавил
   «Либеральный клуб Кананеа». Для поддержки МЛП и организации рабочих был
   создан еще один клуб — «Либеральный союз Человечество», во главе которого
   стояли будущие лидеры забастовки — Эс-тебан Бака Кальдерон, Франсиско
   Ибарра, Мануэль Диегес. 1 июня началась забастовка рабочих за 8-часовой
   рабочий день, повышение минимального уровня зарплаты и устранение расовой
   дискриминации мексиканцев на работе и в жилье. Администрация шахт и
   местные власти старались сломать и подавить стачку, в поддержку которой
   прибыли агитаторы — мексиканцы и американцы. Последовали 2 дня
   перестрелок, саботажа и восстания. На территорию Мексики вторглись
   американские полувоенные формирования из Аризоны. 6 июня губернатор,
   опираясь на присланных из столицы 2000 солдат, объявил о призыве
   бастующих в армию и отправил их на юг штата против восставших индейцев.
   Стачка была подавлена. За 5 дней боев погибло от 30 до 100 человек.
   Под руководством полевого командира-анархиста Пракседиса Герреро МЛП
   мобилизовала свои 44 подпольных партизанских отряда на конец 1906 г.,
   рассчитывая на массовое восстание. В сентябре Рикардо Флорес Магон и
   Хунта тайно перенесли свою штаб-квартиру в Эль-Пасо (Техас). Большинство
   выступлений было сорвано скоординирован-ными арестами сотен активистов в
   США и Мексике. Но 3 акции все же состоялись. 300 человек под
   командованием Донато Падуа попытались захватить город Акайюкан (штат
   Веракрус), но потерпели поражение и отступили в сельские районы, где
   продолжали партизанскую борьбу до революции 1910 г. и соединения с силами
   Сантаны Родригеса (Сантанона). МЛП возглавила восстания индейцев в
   Чинамеке, Минатитлане и Ишуатлане в штате Веракрус; все они были
   подавлены, некоторые из уцелевших присоединились к Падуа. Третья
   неудачная атака была организована из техасского Дель-Рио на Хименес (штат
   Коауила). В октябре был разгромлен отряд МЛП около Сьюдад-Камарго в Та-
   маулипасе. План захватить Сьюдад-Хуарес из Дель-Рио не был осуществлен.
   Рикардо Флорес Магон сумел бежать и укрылся в Лос-Анджелесе, где Хунта
   была реорганизована.
   Стачка текстильщиков и восстание рабочих в Рио-Бланко в 1906-1907 гг.
   происходили вне непосредственного участия МЛП, но под влиянием ее идей.
   Уже в 1901 г. рабочие Рио-Бланко (в текстильном регионе Орисаба-Пуэбло)
   создали «либертарное мютюалистско-кооперативное общество» и тайную
   «группу сопротивления». В 1903 г. они провели забастовку против произвола
   надсмотрщиков, в 1904 г. создали «Большой круг». Весной 1906 г. эмиссар
   МЛП Хосе Нейра приехал в Рио-Бланко и начал работать в протестантском
   религиозном кружке Х.Румбиа, исповедовавшем смесь фундаменталистского
   христианства и радикального популизма. 2 апреля 1906 г. Нейра, Румбиа и
   ядро из 27 ра-бочих создали «Большой круг свободных рабочих» во главе с
   Нейрой. «Круг» решил вступить в МЛП, организовал секции на фабриках Санта-
   Роса и Ногалес и начал издавать газету «Ла Револусьон сосиаль». Летом
   того же года митинг «Круга» был разогнан сельскими гвардейцами «руралес»;
   организация была распущена, большинство активистов скрылось. Власти
   создали новый, соглашательский «Большой круг», но тот не смог удержать
   рабочих от выступления. В декабре 1906 г. рабочие потребовали сокращения
   рабочего дня в субботу, предоставления перерыва на обед, отдыха по
   праздничным дням, введения пенсий, оплаты сверхурочных, ликвидации
   полицейского режима на предприятиях и введения доступа профсоюзов на
   предприятия, запрещения магазинов компаний и детского труда. На митинге
   согла-шательского профсоюза 7 декабря один из рабочих призвал к
   «революции классовой борьбы». Было решено басто-вать. Так вспыхнула
   стачка 6 тысяч текстильщиков Пуэблы, к которой затем примкнули 800
   рабочих Тлашкалы. В ответ 22 декабря предприниматели объявили локаут 22
   тысяч рабочих в Пуэбле, 10 тысяч в Орисабе, 25 тысяч в Мехико, Веракрусе,
   Керетаро и Гвадалахаре. После правительственного посредничества
   предприятия и обещания предприни-мателей не допускать труда детей моложе
   7 лет предприятия были снова открыты 7 января. Однако часть рабочих и
   даже местное руководство профсоюзов в Санта-Росе выступили против
   «соглашения». В Рио-Бланко в Орисабе рабочие-противники «договоренности»
   помешали другим войти на фабрику. Вспыхнуло антиправительственное
   восстание, были разгромлены магазины, солдаты открыли огонь: были убиты
   17 рабочих, 80 ранены. Восставшие захватили тюрьму и освободили
   заключенных. Часть рабочих двинулась на фабрики «Ногалес» и «Санта-Роса»
   и вместе с их работниками захватили эти предприятия, сожгли магазины
   компаний. По возвращении они снова попали под армейский огонь;
   последовали новые жертвы. В Рио-Бланко рабочие заняли железнодорожную
   станцию и сожгли несколько до-мов, в том числе лидера официального
   «Большого круга». Перестрелки между рабочими и солдатами продолжались всю
   ночь. На следующий день Орисаба была занята подоспевшими войсками; сотни
   рабочих были арестованы, толпа рабочих была расстреляна перед фабрикой
   «Санта-Роса», 5 человек были убиты. Всего в ходе стачки погибли более 200
   рабочих и 25 солдат; 30-40 солдат были ранены, 400 рабочих арестованы,
   1500 человек уволены. Власти назвали выступление «коммунистическим».
   В 1907-1910 гг. рабочие волнения продолжались в Орисабе, Пуэбле, городе
   Мехико; для их подавления неоднократно концентрировались войска. В январе
   1907 г. бастовали рабочие текстильной фабрики «Ла-Магдалена» в Сан-Анхеле
   около столицы, к ним присоединились работники «Ла-Ормиги», но выступление
   было подавлено армией, занявшей фабрики. В апреле 1907 г. вновь бастовали
   рабочие фабрик «Ногалес» и «Рио-Бланко», безуспешно добиваясь ликвидации
   полицейского режима. В 1908 г. стачки снова прокатились по столице,
   Пуэбле и Орисабе с эпицентром в Сан-Анхеле. На следующий год состоялись 2
   стачки на крупнейшей текстильной фабрике в Мехико — «Сан-Антонио-де-Абад»
   (по вопросам увольнений и сокращения зарплаты); обе закончились неудачей.
   Снова и снова вспыхивали за-бастовки и волнения рабочих в районе Пуэблы.
   Рабочие «Рио-Бланко» пытались несколько раз выступить в 1909 г. В июле
   1910 г. одновременно с активизацией партизан МЛП во главе с Падуа и
   Сантаноном забастовали 600 рабочих «Санта-Росы»; стачка была подавлена
   войсками…
   Несмотря на неудачу в 1906 г. МЛП в 1907 г. активизировала свои усилия.
   Под руководством анархиста Пракседи-са Герреро осуществлялся сбор оружия,
   готовились подпольные группы. Но в августе полиция в Лос-Анджелесе
   арестовала членов «Хунты» — Р.Флореса Магона, Л.Риверу, А.Вильяреаля,
   М.Диаса. Подготовка к восстанию продолжалась под руководством Э.Флореса
   Магона и П.Герреро. В 1908 г. существовали 40-60 тайных групп, которые
   должны были начать вооруженную борьбу с режимом. Но выступление в июне
   было сорвано репрессиями американских и мексиканских властей. Группа из
   20 членов МЛП была окружена в Касес-Грандес (Чиуауа), в Эль-Пасо полиция
   захватила дом военного руководителя МЛП П.Сильвы, арестовала ряд
   активистов и конфисковала большое количество оружия, бомб и амуниции.
   Войска США блокировали границу. 26 июня в Лас-Вакасе вспыхнули бои между
   отрядами МЛП и местным гарнизоном. Группа из 50 членов партии в Касас-
   Грандесе атаковала пограничный город Паломас. Однако помощь от сил МЛП в
   США придти не смогла. Серия мелких восстаний МЛП в Лас-Орносе, Матаморосе
   и Ла-Сьерра-де-Химилко (Коауила) не удалась.
   Между тем, расхождения в МЛП нарастали. В письме, написанном из тюрьмы в
   Лос-Анджелесе в 1908 г., Р.Флорес Магон призвал своих сторонников
   развернуть открытую пропаганду анархистских идей. Позднее арестован-ные
   активисты МЛП были переведены в Томбстоун (Аризона) и осуждены в
   результате сфабрикованного процесса. Рикардо Флорес Магон был приговорен
   к 18 месяцам тюрьмы в Юме (Аризона). Вся тяжесть военной подготовки
   лежала теперь на П.Герреро. Он начал организовывать мексиканских рабочих
   в Аризоне, Нью-Мексико и Техасе, собирать средства на публичных митингах.
   Одновременно партизанские отряды МЛП действовали в Веракрусе и Коауиле.
   В июне-декабре 1908 г. и мае-июне 1910 г. МЛП организовала новые
   наступления в Мексике. Было атаковано много городов, в штате Сонора
   восстали индейцы яки. 4 дня удерживался город Вальядолид. Крестьяне
   разгромили муниципалитет Сан-Бернардо.
   В 1910 г. МЛП развернула пропаганду анархизма. С сентября возобновился
   выход газеты «Рехенерасьон». В первом же номере Р.Флорес Магон в
   передовой статье «К пролетариям» предостерегал от надежд, что простая
   смена правительства может положить конец угнетению и эксплуатации
   бедняков. Единственная возможность достижения социальной справедливости —
   это экспроприация земли. Лозунг борьбы, предложенный П.Герреро, теперь
   гласил: «Земля и воля!» «Мы не согласны с разделом (экспроприированной)
   земли, — писал Р.Флорес Магон в «Рехенерасьон» 13 июня 1911 г. — надо
   взять все и создать общую собственность… Мы антиавторитарии, то есть
   анархисты». Необходимо, чтобы пролетарии поняли, что «решение проблемы
   людей — не в разделении земли на мелкую собственность, а в том, чтобы
   соединить всю землю и сообща обрабатывать ее, без хозяев и правителей,
   предоставив всем мужчинам и женщи-нам равное право обрабатывать ее».
   В ноябре 1910 г. в Мексике вспыхнуло антиправительственное восстание во
   главе с буржуазно-либеральным деяте-лем Ф.Мадеро. Мадеро предложил
   Р.Флоресу Магону объединить усилия, но анархисты отвергли это
   предложения. Членам МЛП была разослана инструкция: «Хунта не имеет
   никакого пакта, никакого союза со сторонниками Мадеро, так как партия
   Мадеро — партия консервативная. Старайтесь всеми силами препятствовать
   намерениям мадеристов». Р.Флорес Магон заявил, что деятельность Мадеро —
   чисто буржуазная и его поражение «возвеличило бы Либеральную партию,
   которая не имеет ничего общего с мадеризмом, как и с любой буржуазной
   партией».
   В декабре 1910 г. МЛП возобновила вооруженную кампанию в Мексике. После
   первых военных успехов отрядов МЛП в Касас-Грандесе, Чиуауа и других
   местах наступила полоса неудач. 29 декабря 1910 г. вооруженная группа из
   32 человек во главе с П.Герреро атаковала Ханос (штат Чиуауа), но была
   разгромлена, а П.Герреро погиб 30-го. Это была тяжелейшая потеря:
   организация потеряла одного из своих самых динамичных и способных
   организаторов. Уполномоченный Хунты И.Тангума не смог выполнить
   распоряжение Р.Флореса Магона направиться в Тамаулипас для организации
   восстания, поскольку его арестовали сразу по пересечении границы.
   Некоторые командиры отрядов МЛП действовали вместе с мадеристами (Луис
   А.Гарсиа с 300 человек, Хосе де ла Лус Бланко) и были обмануты ими.
   В январе 1911 г. силы МЛП атаковали и заняли город Мехикали (Нижняя
   Калифорния), 5 февраля они захватили город Гуаделупе. 17 февраля Мадеро
   арестовал наиболее влиятельного и успешного военного командира МЛП При-
   сцилиано Х.Сильву — руководителя отряда, взявшего Гуаделпе — поскольку он
   отказался признать Мадеро президентом. Бойцы отряда Сильвы, смешавшиеся с
   мадеристами, были разоружены; на следующий день многие из них были
   расстреляны. 25 февраля газета МЛП «Рехенерасьон» объявила Мадеро
   предателем дела свободы. На следующий день умеренный социалист
   А.Вильяреаль покинул Организационную хунту МЛП и перешел на сторону
   Мадеро. Часть отрядов МЛП в центральной и южной Мексике поддержали
   «революцию Мадеро».
   К маю 1911 г. большая часть штата Нижняя Калифорния оказалась под
   контролем МЛП. Этот социальный эксперимент весьма глухо упоминается
   официальными историками. Нижняя Калифорния — изолированный штат на северо-
   востоке страны, где большая часть земли находилась в руках крупных
   помещиков и американских компаний (так, по-ловина земель была в руках
   компании «Колорадо Ривер Лэнд»). В тот момент в нем — после поражений
   армий Диаса в Центре страны — осталось мало войск и было возможно
   захватить штат и превратить его в базу для освобождения всей страны, а
   также попытаться осуществить там экономическую систему самоуправления. В
   операции приняли участие американцы из синдикалистской революционной
   организации «Индустриальные рабочие мира». Тираж газеты МЛП
   «Рехенерасьон» достиг 30 тысяч экземпляров. 20 мая Хунта МЛП опубликовала
   манифест, призвавший крестьян захватить землю и совместно обрабатывать
   ее.
   Власти Мексики обвинили Флореса Магона в намерении передать Нижнюю
   Калифорнию США. Победивший в мае 1911 г. Мадеро послал войска в штат. 6
   июня, беспрепятственно пройдя через территорию США, его силы атаковали
   отряды МЛП. 13 июня один из членов руководства МЛП Сарабиа также перешел
   на сторону Мадеро и попытался убе-дить Р.Флореса Магона сложить оружие,
   однако получил только сухой отказ. В течение 18-22 июня Мехикали и
   Тихуана попали в руки мадеристов.
   Группа во главе с братьями Флорес Магон продолжала настаивать на
   социальной анархистской революции. В ма-нифесте МЛП 23 сентября 1911 г.
   провозглашалось: «Без принципа собственности нет смысла в существовании
   правительства. Оно необходимо только для того, чтобы удерживать в
   границах дозволенного неимущих с их желаниями и восстаниями против тех,
   кто присвоил общественные богатства. Нет смысла и в существовании церкви,
   чья цель состоит исключительно в том, чтобы удушить в человеческом
   существе врожденный бунт против угнетения и эксплуатации и посредством
   проповеди терпения, покорности и униженности, заглушая голос наиболее
   мощных и плодотворных инстинктов».
   Вслед за Бакуниным и Кропоткиным, мексиканские анархисты провозглашали:
   «Капитал, власть, клир: благодаря этой троице прекрасная земля
   превратилась в рай для тех, кто сумел захватить в свои лапы с помощью
   хитрости, насилия и преступлений плоды пота, крови, слез и жертв тысяч
   поколений трудящихся, и в ад для тех, кто своими руками и умом
   обрабатывает землю, приводит в движение машины, строит дома, перевозит
   продукты. Тем самым чело-вечество было разделено на 2 общественных класса
   с диаметрально противоположными интересами: капиталистиче-ский класс и
   трудящийся класс; класс, который владеет землей, производственным
   аппаратом и средствами транспортировки своих богатств, и трудящийся
   класс, класс, который владеет только своими руками и своим умом, отдавая
   их взамен». «Между двумя этими классами не может существовать никаких уз
   дружбы или братства, поскольку имущий класс всегда стремится сохранить
   экономическую, политическую и социальную систему, которая гарантирует ему
   спо-койное пользование своим грабежом, в то время как трудящийся класс
   прилагает усилия к тому, чтобы разрушить эту …систему и установить
   такую, в которой земля, дома, производственные орудия и транспортные
   средства находились бы в общем пользовании».
   «Не следует ограничиваться только овладением землей и
   сельскохозяйственным материалом; необходимо завладеть также всей
   промышленностью и вернуть ее трудящимся». Овладев аппаратом производства,
   по мысли Р.Флореса Магона, «жители каждого региона придут к соглашению
   относительно того, чтобы блага, которые они обнаружат в магазинах, в
   амбарах… , были собраны в легко доступном месте, где все мужчины и
   женщины доброй воли могли бы составить тщательный список всех расходов»,
   а затем перейти к совместной обработке земли. Речь шла о создании
   общества анархистского коммунизма.
   По мнению Р.Флореса Магона, эти принципы были заложены в самой сердцевине
   индейской традиции крестьян-ской общины. 2 сентября 1911 г. в газете
   «Рехенерасьон» появилась статья Р.Флореса Магона «Мексиканский народ
   готов к коммунизму». В ней отмечалось, что в организации индейской общины
   имеются три соответствующих элемента: 1) общая собственность на землю и
   свободный доступ ко всем естественным ресурсам (лесам, водам,
   месторождениям); 2) совместный труд, как в производстве, так и в
   социальной сфере (строительство домов), что, более обобщенно, означает
   наличие взаимопомощи как организационной оси; 3) отсутствие власти и
   необходимости в ней. Общая собственность на землю, отмечал Р.Флорес
   Магон, включает свободный доступ к ее обработке. Иными словами, можно
   было после длительной обработки участка менять его. Следует упомянуть и
   общую собственность на орудия труда. Взаимопомощь служит формой
   производства и распределения потребительских благ (без всяких денег) и
   формой удовлетворения индивидуальных потребностей (строительство домов).
   (Заметим, что для Флореса Магона была важна не столько конкретная форма и
   масштабы взаимопомощи в данных общинах, сколько сам принцип). Метисы, по
   его словам, также организованы в соответствии с теми же коммунальными
   принципами. Все это означает, что элементы коммунизма уже осуществляются
   большинством населения, а следовательно, в Мексике возможна революцию,
   создающая общество на коммунальной основе.
   Социальную революцию Р.Флорес Магон представлял как вооруженное восстание
   сельских жителей, которое перекинется и на города. Рабочие экспроприируют
   фабрики и заводы и будут продолжать производить на основе самоуправления.
   К профсоюзам и их забастовкам Р.Флорес Магон одно время относился со
   скептицизмом. Он считал, что рабочие организации не могут добиться
   полного освобождения рабочего класса до тех пор, пока они не ставят под
   во-прос частную собственность и ведут борьбу только за зарплатные
   требования. Позднее он смягчил свою критику и его позиция сблизилась с
   анархо-синдикалистской.
   Под влиянием призывом МЛП индейцы в Халиско и крестьяне в Веракрусе в
   1911 г. стали захватывать землю и обрабатывать ее сообща. В декабре 1911
   г. индейцы яки выдвинули лозунг МЛП «Земля и воля!» и захватили землю для
   общинной обработки. В марте 1912 г. группы МЛП возобновили деятельность в
   ряде штатов.
   МЛП, которую Р.Флорес Магон рассматривал теперь как «революционный
   рабочий союз» (Флорес Магон 19 сен-тября 1915 г. в «Трибуна роха»),
   продолжала свои попытки превратить мексиканскую революцию в анархо-
   коммунистическую, но уже не могла больше оказать существенное влияние на
   происходящие события. Ее силы находились в эмиграции, где подвергались
   жестоким репрессиям и многократным арестам В Мехико взгляды Флореса Ма-
   гона и МЛП пропагандировал анархо-синдикалист Монкалеано, создавший
   группу «Свет». Бывшие члены МЛП Антонио Диас Сото-и-Гама, Ласаро
   Гутьеррес де Лара, Мануэль Сарабия и Сантьяго де ла Вега стали в 1912 г.
   основателями синдикалистского «Дома рабочих мира». Однако отношения между
   «Домом» и «магонистами» далеко не всегда были безоблачными. Р.Флорес
   Магон придавал большое значение свержению отстранившей и убившей Мадеро
   военной диктатуры В.Уэрты в Мехико (июль 1914 г.) и росту влияния анархо-
   синдикалистов, чем они сами. Некоторые деятели «Дома» отвергали более
   революционную тактику Флореса Магона. Один даже назвал его и его
   товарищей «ренегатами, на тысячи миль удаленными от Мексики».
   Анархо-коммунисты вели активную анитимилитаристскую пропаганду, призывали
   солдат противоборствующих армий дезертировать. Они осуждали империализм
   США, но не выступали в поддержку мексиканского национализма и
   патриотизма: «Что такое родина? Родина — это смесь вещей, идей, традиций,
   предрассудков, понятных немногим; однако же как непостижимо много тех,
   кто готов подставлять себя под неприятельские пули, чтобы защищать то,
   чего он не знает и что не дает ему никаких благ… Родина, пролетарии, —
   это то, что не является нашим и потому не дает нам ничего. Родина —
   буржуев и идет на пользу только им одним. Родина изобретена
   паразитическим классом, классом, ко-торый живет, не трудясь, чтобы
   разъединить трудящихся на национальности и не допустить (или, по меньшей
   мере, затормозить) таким образом их соединения в единую всемирную
   организацию, которая сотрет с лица земли старую, угнетающую нас систему»,
   — писала «Рехенерасьон» 18 апреля 1914 г.
   Р.Флорес Магон надеялся после свержения В.Уэрты на углубление революции.
   Он возлагал надежды на революци-онную крестьянскую самоорганизацию. «Люди
   в уараче и белых штанах распоряжаются, прежде всего, в районах, где
   действуют подлинно революционные силы, экспроприируют… буржуазию и
   власти…; люди в уараче и сомбреро… взяли закон в свои руки, неписаный
   закон, прекрасный естественный закон, который гласит, что все равны, все
   имеют право на место на великом банкете жизни…», — писал он в
   «Рехенерасьон» 12 декабря 1914 г. Флорес Магон противопоставлял «движение
   пролетариев — сторонников прямого действия» (жителей деревень Морелоса,
   Оахаки, Пуэблы, Герреро и Мехико, «уничтожающих судебные архивы и
   собственность и передающих в распоряжение трудящихся общественное
   богатство», крестьян Дуранго, захвативших поместья, индейцев яки) борьбе
   сторонников «политического действия» и противостоящих друг другу фракций
   (сторонников Вильи, Каррансы, Ф.Диаса и др.) — армию самообороны
   Э.Сапаты. Сапата не был анархистом, но читал «Рехенерасьон», воспринял
   лозунг: «Земля и воля!» и некоторые положения программы МЛП. Правда, он
   не требовал всеобщей экспроприации земли. Выдвинутый и осуществляв-шийся
   сапатистами «План Айяла» был гораздо более умеренным: в нем
   предусматривалось возвращение общинам и гражданам земель, отобранных у
   них помещиками и компаниями во время режима Диаса, при чем помещики
   должны были получить компенсацию в виде трети стоимости земли. Только в
   случае их сопротивления земля могла конфисковаться безвозмездно.
   Сапатисты не добивались и ликвидации государства, но лишь его
   демократизации и расширения прав местного и общинного самоуправления.
   Однако, как заявлял Э.Флорем Магон, «единственная близкая к нам группа —
   это группа Сапаты». Диас Сото-и-Гама участвовал в разработке аграрных
   планов сапатистов. По некоторым сообщениям, Сапата встречался с эмиссаром
   Р.Флореса Магона и по его совету выдвинул лозунг «Земля и воля!».
   Комментируя манифест Сапаты осени 1914 г., в котором тот заявлял о своей
   оппозиции против правительства Каррансы, газета «Рехенерасьон» 14 ноября
   1914 г. писала: «По этому документу видно, что революционное движение
   носит экономический и социальный характер, что в Мексике идет борьба не
   за то, кто займет пост президента Республики, а за завоевание
   экономической свободы, то есть за возможность обеспечить себе
   существование посредством труда, не завися от богачей. То, что движение
   Юга (Сапаты, — прим. перевод.) не является исключительно коммунистическим
   и анархистским не мешает всем честным революционерам отдать ему всю нашу
   симпатию. И кто может осмелиться сказать, что это великолепное движение
   не может сомкнуться с анархистским коммунизмом? Достаточно прочитать
   приведенные параграфы, чтобы убедиться, что в этом движении есть
   анархический дух».
   Несмотря на победу «политиков» в мексиканской революции, Р.Фылорес Магон
   и его товарищи были по-прежнему убеждены в своей вере в грядущую
   социальную революцию. 16 марта 1918 г. в «Рехенерасьон» было опубликовано
   «Воззвание к анархистам и рабочим мира», в котором они призывались
   принять участие в социально-революционных преобразованиях, позволяющих
   положить конец Первой мировой войне, и создать либертарное общество. 21
   марта 1918 г. Р.Флорес Магон и Либрадо Ривера были арестованы властями
   США. На основании этой статьи суд приговорил их в августе того же года к
   25-летнему тюремному заключению. 22 ноября 1922 г. Рикардо Флорес Магон
   был обна-ружен мертвым в своей камере в американской тюрьме Ливерворт.
   В январе 1923 г. тело революционера было перевезено в Мексику. Перевозка
   оплачивалась за счет пожертвований, поскольку товарищи отказались принять
   деньги, предложенные «революционным» мексиканским правительством. В
   каждом городе, через который проходил кортеж, его провожали тысячи
   трудящихся под красно-черными знаменами. В столице более 10 тысяч человек
   приняли участие в доставке гроба на Французское кладбище (там он пробыл
   до 1944 г., когда был перезахоронен в «Ротунда-де-лас-Омбрас-и-бустре».
   Л.Ривера был освобожден в 1923 г. Он продолжал активную пропаганду
   анархизма вплоть до своей гибели в автомобильной катастрофе в 1932 г.
   Умирая, он отказался дать показания против виновника аварии — водителя
   грузовика, поскольку тот был рабочим…
                               Начало движения
 У истоков мексиканского анархизма стоял Плотино Родаканати. Сын греческого
 аристократа и матери-австрийки, он родился в Афинах в 1828 г. После смерти
  отца мать увезла его в Вену. В 1848 г. Родаканати участвовал в венгерском
   восстании, затем жил в Берлине, стал поклонником сперва Гегеля, а затем
      Фурье и Прудона. Привлеченный либеральными реформами мексиканских
  президентов Комонфорта и Хуареса, он в феврале 1861 г. приехал в Мексику,
   намереваясь создать там аграрную коммуну. По приезде он обнаружил, что
    аграрно-поселенческие планы Комонфорта давно оставлены. Но Родаканати
    увидел, к своему изумлению, что общинное крестьянство Мексики живет в
  условиях, близких к идеалам Фурье и Прудона. Он принял решение остаться и
     заняться организацией мексиканских крестьян, чтобы основать систему
 социалистических аграрных поселений уже по собственной инициативе. Стремясь
 найти сторонников, он опубликовал памфлет «Картилья сосиалиста», в котором
  изложил принципы аграрной общины. Следуя за Фурье и Прудоном, Родаканати
  утверждал, что человек хорош по своей природе, но частная собственность,
   имущественное неравенство и эксплуатация портит человеческую природу и
    натравливает людей друг на друга. Однако иммигранту не удалось найти
 достаточно людей для создания коммуны. Тогда он стал работать учителем. Под
     его влиянием многие ученики стали «либертарными социалистами», и в
      1863/1864 г. возникла группа, принявшая в январе 1865 г. название
   «Социалистический клуб студентов». Участники считали себя мексиканской
 ветвью бакунизма. Среди них были будущие активисты мексиканского социализма
 — Франсиско Салакоста, будущий предводитель крестьянских движений, Сантьяго
    Вильянуэва, организатор городских рабочих, и его товарищ Эрменгильдо
  Вильявисенсио. (J.M.Hart. Anarchism and Mexican Working Class, 1860-1931.
     Austin, 1987. P.30). После школы они стали ремесленни-ками и начали
    организовывать столичных работников физического труда. В этот период
   ремесленники были недовольны ростом системы фабричного производства и,
   верные наследию своих гильдий, были восприимчивы к идеям прудоновского
                                 мютюализма.
В 1864 г. Родаканати выпустил эссе «Неопантеизм», которое помогло сплотить
его сторонников. Его идеи стали основой для философского развития
мексиканского анархизма. Они совмещали фурьеристскую идею поселений-
фаланстеров с прудоновскими обществами взаимопомощи и кооперативами. В
политической области Родаканати ратовал за федералистскую структуру. Он
требовал преобразовать частную собственность в кооперативную, ликвидиро-
вать политику и партии, освободить человека от всяческих ограничений,
ликвидировать национальные границы и установить всемирное братство людей.
«Вначале будет равное распределение промышленного производства и благ. За-
тем эта практика очень быстро распространится благодаря усилиям братьев,
объединенных общим интересом. Так мы пойдем по социальному пути, который
является естественным» — к новому общественному строю.
В философской области Родаканати был позитивистским неопантеистом. В
изданном им в 1874 г. журнале «Эль Кранеоскоп» он попытался обосновать
социализм историей западной мысли (Гораций, Паскаль, Декарт, Лейбниц,
Гердер) и вывести его из поступательного развития человечества согласно
«универсальным законам Космоса» (с кото-рыми он отождествлял бога).
В том, что касается тактики, Родаканати был осторожнее большинства своих
учеников, например, Салакосты. Будучи скорее человеком идеи, нежели
человеком действия, он стремился избегать насилия и портясений, надеясь на
по-степенное мирное превращение общества в добровольную федерацию на основе
идей Прудона и Бакунина. Он рассчитывал на распространение ассоциаций,
ликвидирующих политическую иерархию и наемный труд, на вытеснение ими
капиталистического общества и замену его социальным и экономическим
равенством, взаимопомощью, свободным кредитом и филантропией. Параллельно
капитализму должна была вырасти и заменить его кооперативная система
ремесленных мастерских, трудовых коллективов, аграрных коммун и других
ассоциаций. Родаканати даже призывал капиталистов вступить в новые
ассоциации, добровольно отказаться от своей собственности и привилегий и
жить в соответствии с естественным законом и инстинктом взаимопомощи. По
его мнению, для человека естественна не конкуренция, а солидарность и
взаимная помощь. Предвосхищая идеи Кропоткина, он полагал, что
распределение благ должно скорее основываться на потребностях, чем на
измерении трудового вклада. Можно, таким образом, считать, что он выходил
за рамки прудоновских идей и в ряде моментов был близок к анархо-
коммунизму. В то же время, Родаканати выступал за создание тайного общества
бакунистского типа с целью пропагандировать социалистическую теорию и
способствовать ее распространению с помощью выдвижения программы конкретных
требований для рабочего класса (J.M.Hart. Anarchism and the Mexican Working
Class, 1860-1931. Austin, 1987. P.19-28).
В 1865 г. «Группа студентов-социалистов» создала тайную анархистскую
организацию «Ла сосиаль — Интернационалистская секция» во главе с
Родаканати. «Ла сосиаль» объявила о своей симпатии бакунистской фракции. Ее
про-граммой был провозглашен «всемирный союз»: «Она (организация) не
признает национальности. Ее три символа — свобода, равенство и братство —
Святая Идея». Через несколько лет организация распалась и была
реорганизована только в 1871 г. Но ее основателям — Родаканати,
Ф.Салакосте, С.Вильянуэве и Э.Вильявисенсио предстояло сыграть важнейшую
роль в возникновении мексиканского аграрного и рабочего движения.
Ф.Салакоста, родившийся в 1844 г. в семье офицера либеральной армии, в 1854
г. оказался вместе с ней в столице. Он посещал подготовительную школу, где
преподавал Родаканати, а затем медицинскую школу. Салакоста стал одним из
самых пламенных учеников Родаканати и самых активных организаторов «Ла
сосиаль». С.Вильянуэва родился в Мехико в 1838 г. в бедной семье, ра-ботал
ремесленником-мебельщиком, изучал искусство, затем анатомию в медицинской
школе, где он и познакомился с Салакостой, а через него с Родаканати. Так
он стал анархистом. Э.Вильявисенсио родился в штате Мехико в 1842 г.,
учился в медицинской школе и познакомился с Салакостой и Родаканати.
В октябре 1864 г. группа Вильянуэвы приступила к работе с рабочими. Для
этого студенты — ученики Родаканати возродили созданное еще в 1853 г.
шляпниками мютюалистское «Отдельное общество взаимной помощи». Однако
теперь оно стояло на совершенно иных идейных позициях, поскольку в 50-е гг.
социалистические идеи в Мексике были еще неизвестны. Мютюалистские общества
занимались первоначально созданием кассы взаимопомощи и социальными
услугами. Теперь им предстояло стать «ассоциациями сопротивления», вести
борьбу за увеличение зарплаты и сокращение рабочего времени. В ноябре 1864
г. было точно также реорганизовано «Взаимное общество портных». В марте
1865 г. оба общества взаимопомощи установили связь с рабочими текстильных
фабрик «Сан-Ильдефонсо» в Тлалнепантле и «Ла-Кольмена» в Мехико и помогли
им создать «Взаимное общество отрасли прядильщиков и ткачей Долины Мехико».
Вскоре после этого на фабриках возник конфликт: владельцы приняли решение
увеличить продолжительность рабочего дня. 10 июня забастовали рабочие «Сан-
Ильдефонсо», на следующий день — рабочие «Ла-Кольмена». Это была первая
забастовка в истории Мексики. Представитель правительства императора
Максимилиана отдал приказ стрелять по толпе бастующих рабочих «Сан-
Ильдефонсо». Множество человек было ранено, 25 арестовано. Стачка была
подавлена (J.M.Hart. Anarchism… P.20-21, 29-32).
После этого поражения Вильянуэва и Вильявисенсио создали новую группу —
«Индустриально-художественное общество». Оно стало главным центром
анархистской деятельности и организации городских рабочих в 1860-х — 1870-х
гг. Среди его членов вначале преобладали граверы, художники, скульпторы,
перед которыми члены «Ла сосиаль» вели пропаганду прудоновских идей.
Родаканати в это время начал работу с крестьянами. В январе 1865 г. он
создал школу для крестьян в Чалко (юго-восточный уголок штата Мехико). Эта
«Школа луча и социализма» должна была обучать крестьян читать, писать,
владеть ораторским искусством, а также научить их методам организации и
объяснить им либертарные социалистические идеалы. В ноябре 1865 г. на
помощь учителю из Мехико приехал Салакоста. В течение 2 последующих лет они
вместе работали в школе, учили и агитировали крестьян. Ученики, особенно
привлекший их внимание Хулио Чавес Лопес, проявляли большой интерес к
социализму и жаждали перемен в аграрном строе. Родаканати, который не любил
насилия, в 1867 г. вернулся на свое преподавательское место в столице,
передав школу Салакосте, человеку действия, «поскольку школа уже больше не
школа, а клуб свободы для свободы».
Родаканати и Салакоста оказали глубокое влияние на Чавеса Лопеса, который
писал о себе: «Я коммунист-социалист. Я социалист, поскольку являюсь врагом
всех правительств, и я коммунист, поскольку мои братья желают обрабатывать
землю сообща». Вскоре после отъезда Родаканати он создал небольшой отряд
стороников и начал нападать на поместья-асиенды между Чалко и Тескоко. В
течение нескольких месяцев его действия распространились на юг до Морелоса,
на восток до Сан-Мартин-Тесмелукен и на запад до Тлалпана. Власти отнеслись
к нему сперва как к бандиту, однако выяснилось, что они столкнулись с
широким народным движением за захват помещичьей земли. Восстание ширилось,
к нему примыкали все новые люди. В марте 1868 г. в район были введены
правительственные войска генерала Куэльяра. Но справиться с партизанской
тактикой Чавеса Лопеса он не мог. В попытке запугать население,
поддерживающее революционеров, он распорядился выслать на Юкатан
значительное число жителей Акуантлы, Чалко, Коатепека и все население
городка Чиколоапан. «Революционное» правительство президента Бенито Хуареса
поддержало эту меру, твердо решив подавить восстание. Однако движение
устояло и даже продолжало расти. В 1869 г. Чавес Лопес переместился в
Пуэблу и выдвинул идею всеобщего вооруженного восстания: «Что вы думаете
насчет того, чтобы сделать социалистическую революцию?» — писал он
Салакосте. В юго-восточном углу штата Мехико он был окружен батальоном
правительственных войск, но вырвался с кличем: «Да здравствует социализм!
Да здравствует свобода!». Чавес Лопес опирался на традиции мексиканской
общины — «пуэбло» с ее общинной собственностью на землю (хотя и с
посемейной обработкой) и «свободной муниципией». 20 апреля 1869 г. он
выпустил манифест, призывая мексиканский народ к оружию для установления
нового аграрного строя и сопротивления угнетению со стороны господствующих
классов и политической тирании центрального правительства. Национальное
правительство, поддер-живающее помещиков, должно было быть заменено
автономными населенными пунктами. После резкой критики помещичьего
землевладения и эксплуатации и церкви, документ формулировал программу
восставших:
   «Чего мы хотим?.. Мы хотим: земли, чтобы возделывать ее в мире и собирать
   с нее урожаи в спокойствии; ликвидировать систему эксплуатации и дать
   свободу всем, чтобы они могли селиться в местах, которые смогут их
   прокормить, не платя никакой дани; дать народу свободу объединяться в той
   форме, которую он сочтет более приемлемой, создавая крупные или небольшие
   сельскохозяйственные общества, которые будут сохранять бдительность в
   деле совместной обороны, не нуждаясь в тех, кто будет отдавать им приказы
   извне и наказывать…Как либералы, мы отвергаем любое угнетение. Оно
   ранит нас, как социалистов. Как люди, мы отвергаем его. ЛИКВИДАЦИЯ
   ПРАВИТЕЛЬСТВА, ЛИКВИДАЦИЯ ЭКСПЛУАТАЦИИ!
   Мы хотим земли, мы хотим порядка, мы хотим воли. Мы должны сами
   освободить себя от всех наших бед; мы хо-тим мира и стабильности.
   Наконец, мы хотим установления общественного договора между людьми на
   основе взаим-ного уважения. Да здравствует социализм! Да здравствует
   свобода!».
Вскоре после издания манифеста силы генерала Куэльяра окружили и схватили
Чавеса Лопеса. Но уже через несколько дней крестьяне напали на солдат и
отбили его и его товарищей. Укрывшись в холмах, Чавес Лопес создал новую
армию восстания и атаковал город и поместье Сан-Мартин-Тесмелукан между
Чалко и городом Пуэбла. Войска в панике бежали, побросав оружие. Восставшие
собрали деньги и оружие и, создавая прецедент, сожгли муниципальные архивы,
фиксировавшие права собственности. То же самое произошло в городе Аписако в
Тласкале. К восстанию присоединялись все новые отряды. Расширяя агитацию и
сферу действия, Чавес Лопес послал 50 человек во главе с Ансельмо Гомесом
на север, в штат Идальго.
Занимая местность, Чавес Лопес зачитывал и разъяснял манифест,
экспроприировал поместье и раздавал землю крестьянам. Продвигаясь на север,
он умело уклонялся от столкновения с главными силами генерала Куэльяра.
Отряд Гомеса тоже вырос до 150 человек и 11 июня занял город Чиконтепек в
Веракрусе. Но восставшим не хватало оружия. Чавес Лопес переместил лагерь
из родного города Тескоко к более крупному Актопан в 17 милях северо-
западнее Па-чуки. Там он начал готовиться к атаке на город, но
правительственные войска опередили его и схватили. Его достави-ли в Чалко и
по приказу правительства Хуареса расстреляли во дворе «Школы света и
социализма» утром 1 сентября 1869 г. Перед гибелью он крикнул: «Да
здравствует социализм!» (J.M.Hart. Anarchism…P.32-42).
Родаканати и его товарищи продолжили работу среди рабочих в Мехико. В 1866-
1867 гг. члены «Индустриально-художественного общества» (SAI) активно
привлекали на свою сторону общества рабочего сопротивления и взаимопомощи.
Внутри SAI разгорелась борьба между анархистами-радикалами и умеренными
либералами — сторонниками правительства Хуареса, безуспешно пытавшимися
оттеснить Вильянуэву от руководства организацией с помощью ря-да дискуссий
и оргвыборов. В декабре 1867 г. им это на время удалось. Но анархисты
вскоре перешли в контрнаступление. В январе 1868 г. Вильянуэва смог помочь
организоваться рабочим текстильной фабрики «Ла-Фама-Монтаньеса» в Тлалпане,
а затем сплотить их и рабочих текстильных предприятий «Контрерас», «Ла-
Абеха» и «Тиса-пан» во «Взаимный союз ткачей округа Тлалпан». 8 июля 1868
г. рабочие «Да-Фама-Монтаньеса» провели первую в мексиканской истории
успешную забастовку, требуя улучшения условий труда и сокращения рабочего
дня для женщин. Их победа вернула Вильянуэву на роль председателя SAI. В
течение июля-августа 1868 г. возник ряд новых анархистских рабочих
ассоциаций — «Союз ткачей Мирафлореса», «Социалистическая ассоциация
мексиканских печатников», «Взаимное общество столярной отрасли», «Взаимный
союз каменщиков». Были реорганизованы раннее разгромлены рабочие общества
на фабриках «Сан-Ильдефонсо» и «Ла-Кольмена». Активисты-ремесленники из
новых ассоциаций — Бенито Кастро, Педро Ордоньес, Рикардо Велатти — позднее
вошли в «Ла сосиаль».
Вильянуэва планировал собрать в 1868 г. всеобщий рабочий конгресс, создать
постоянную ассамблею делегатов от обществ, но все эти планы не удалось
осуществить из-за нехватки средств. В 1869 г. он создал группу радикальных
рабочих активистов — «Пролетарский кружок», в который вошли также Б.Кастро,
П.Ордоньес, Р.Велатти, А.Сильва, Ф.Салакоста, портной Хосе Мариа Гонсалес,
Х. да Мата Ривера, Э.Меса и Р.Перес де Леон. Он должен был координировать
рабочие действия, прежде всего, в текстильной отрасли, и распространять
социалистические идеи. Позднее они получили журнал Первого Интернационала,
что оживило стремление к созданию центральной организации. 10 января 1870
г. Вильянуэва и его товарищи разослали призыв к созданию «Всеобщего центра
организованных трудящихся». Центр собрался 16 сентября и переименовал себя
в «Большой круг рабочих Мексики». В новой организации доминировали
анархисты; Салакоста выступил с резкой критикой либералов. 20 марта 1871 г.
было возрождено и общество «Ла сосиаль» с участием Родаканати, Салакосты,
Кастро, Велатти и Ордоньеса. Манифест общества провозглашал: «… Мы хотим
ликвидации всех систем правительства и свободы для всех работников
физического и умственного труда во Вселенной».
В начале 1871 г. Вильянуэва был избран председателем «Круга» и развернул
активную кампанию по привлечению новых членов. 9 июля начала выходить
первая мексиканская социалистическая газета — «Эль Сосиалиста»; ее статьи,
многие из которых были членами «Ла сосиаль», выражали анархистские идеи.
Газета стала органом «Круга». Обще-ство «Ла сосиаль» вошло в «Круг» и
направило своими делегатами Велатти, Ордоньеса и Кастро. Большинство вновь
созданных рабочих организаций взаимопомощи в Мехико примыкали к «Кругу». В
него могли входить и индивиду-альные члены, если они были рабочими и не
состояли в политических партиях. Коллективные члены «Круга» могли принимать
в свой состав даже отдельных предпринимателей, если за них ручались их
работники (обычно речь шла о ремесленниках, расширивших свое дело). «Круг»
находился под идейным влиянием анархистов. Он заявлял, что «борьба за
полное освобождение рабочего класса должна вестись самим рабочими,
использующими в качестве своего последнего оружия социальную революцию,
которая осуществит социалистический мир великолепия, справедливости и
правды».
На протяжении 1871 г. в руководстве «Круга» преобладали радикалы:
председатель Вильянуэва, второй секретарь Кастро (активист «Ла сосиаль»),
третий секретарь Алехандро Эррера, четвертый секретарь Понсе де Леон
(активист «Ла сосиаль»). Проправительственную группу представлял вице-
президент Ромеро. Первый секретарь Мата Ривера был нереволюционным
социалистом и держал нейтралитет.
Под влиянием идей, исходящих из Мехико, рабочие общества сопротивления и
кооперативы стали возникать по всей стране. В Сан-Луис-Потоси 3 новые
группы объединились в «Ассоциацию рабочих Потоси» и установили контакт с
«Кругом» в Мехико. Рабочие, создавшие общество взаимопомощи в Толуке,
присоединились к «Кругу» 8 ноября 1871 г. В период подъема движения в
начале 1870-х гг. красно-черный флаг анархизма стал официальным символом
мексиканского рабочего движения. .
Со смертью Вильянуэвы в 1872 г. ситуация начинает меняться. Ромеро,
заменивший его на посту председателя «Круга», при поддержке Кано
соглашаются принять помощь от режима нового президента С.Лердо де Техада.
Они выступают за сотрудничество с режимом и программу парламентского
законодательства. У анархистов не было большинства в «Круге», но они
пользовались большим влиянием среди рядовых активистов; многие рабочие
вступали в основанные ими «общества сопротивления». 1 августа 1872 г.
вспыхнула стачка на шахте «Реаль-дель-Монте» близ Пачуки (штат Идальго),
где английские владельцы объявили о сокращении заработной платы. Рабочие
потребовали восстановить прежнюю ставку и сократить рабочий день с 18 до 16
часов в день. «Круг» оказал забастовке поддержку. Шахтеры смогли достичь
лишь весьма ограниченного успеха, но, воодушевленные этим и пламенными
статьями в «Эль Сосиалиста», они создали «общество сопротивления».
Правительство ответило тайной высылкой ряда активи-стов в отдаленные штаты
— в Кампече и на Юкатан. Та же судьба постигла рабочих «Ла-Фама-
Монтаньеса», забасто-вавших 9 сентября: введенные войска заставили их
вернуться на работу. Помощь от «Большого круга» в Мехико ока-залась явно
недостаточной.
На протяжении 1872-1875 гг. анархисты реорганизовали силы, опираясь на
значительное меньшинство делегатов от тех обществ взаимопомощи и
сопротивления, в которых у них было влияние. Организационной базой усилий
анар-хистов стало SAI, общество «Ла сосиаль» было ими распущено. В качестве
печатного органа SAI была создана газета «Эль Обреро интернасиональ»
(«Интернациональный рабочий»).
Мексиканские анархисты в 1870-х гг. активно пропагандировали кооперативные
идеи, считая мютюализм недоста-точным и не имеющим программы,
альтернативной по отношению к капитализму. Они призывали к созданию системы
эгалитарных и экономически независимых кооперативных общин параллельно
существующей капиталистической системе. В 1872 г. Велатти удалось перевести
в русло кооперативизма мютюалистское «Прогрессивное общество плотников».
«Круг» приступил к попыткам создания кооперативных мастерских. Позднее в
1872 г. начались общие усилия по реорганизации обществ взаимопомощи в
кооперативы. Одним из инициаторов выступил Хуан де Мата Ривера,
зачитывавший на общих собраниях «Круга» книгу Ф.Гарридо «История рабочих
ассоциаций в Европе». 16 сентября 1873 г. на собрании «Круга» Велатти
призвал членов утвердить кооперативизм — ориентацию на создание
потребительских кооперативов, кооперативных предприятий, железных дорог и
т.д.
Анархисты 19-го века не были противниками индустриализма и не понимали его
связи с капитализмом. Они приветствовали эту сторону мексиканской Реформы,
с уважением относились к промышленной революции, развитию, созданию новых
фабрик. Они выступали за программу аграрного развития, финансируемую
региональными кредитными банками. Однако капитализм, в их представлении,
должен был быть заменен обществом рабочих кооперативов. Начать же
предстояло с организации кооперативных союзов еще в рамках капитализма. Как
объяснял Хосе Мариа Гонсалес, когда рабочие соберут «достаточно денег, они
должны создать кооперативные магазины, снабжаемые… (их продуктами).
Другие ассоциации будут производить блага, продаваемые в магазинах. Таким
образом, рабочий станет независимым от капиталиста и стоимость,
возвращающаяся к нему за его труд, возрастет». Крупнейшим успехом мек-
сиканского кооперативного движения того времени стало в 1876 г.
преобразование рабочего квартала в Мехико — «Рабочей колонии Буэнависта» в
«Кооперативную ассоциацию рабочих»; ее председателем был избран иммигрант
из Ис-пании Хосе Муньусури, член «Ла сосиаль».
В 1874 г. в «Круге» насчитывалось уже 8 тысяч членов. В 1876 г. радикалы
стали отвоевывать позиции у умеренных лидеров. Они подвергли критике
получение помощи от правительства, создание профсоюзов отдельных фирм по
соглашению между хозяевами и руководством «Круга», отказ поддержать стачку
на «Ла-Фама-Монтаньеса», а также консерватизм «Эль Сосиалиста». Их органом
стала газета «Эль Хихо дель трабахо» («Сын труда»), редактируемая
Муньусури.
С конца 1875 г. усилилось стремление к созыву общенационального рабочего
конгресса. «Круг» создал специальный комитет по этому вопросу; формальное
предложение о проведении представил издатель «Эль Сосиалиста» и друг
Родаканати Мата Ривера. Наконец, 5 марта 1876 г. в помещении SAI впервые
собрался «Всеобщий рабочий конгресс Мексиканской республики».
В директорат Конгресса не был избран ни один из членов умеренного крыла
«Круга», а из радикалов «Круга» — только Хосе Муньусури. Множество
делегатов представляло более радикальные группы, в том числе SAI. Однако
чле-ны директората избирались только на один месяц, и впоследствии в нем
были представлены и оба крыла «Круга». Манифест, принятый на Конгрессе,
отражал распространение либертарно-социалистических идей. В нем содержались
призывы к «социально гарантированным» и кооперативным предприятиям,
«освобождающим рабочих от капиталистического ига», к «независимости от
индивидуальных и капиталистических интересов».
7 мая 1876 г. было реорганизовано общество «Ла сосиаль». В учредительной
речи Родаканати говорил о необходимости помочь развитию кооперативного
движения, создать международную рабочую организацию и «авангардную»
революционную группу. Общество послало 5 делегатов в Конгресс, в том числе
2 женщин (их допуску тщетно пыталось помешать умеренное крыло во главе с
Мата Риверой).
На протяжении 1876 г. позиции анархистов на Конгрессе усиливались. В июне
на нем появились и новые делегаты от «Ла сосиаль» — Родаканати, Хуан
Вильяреаль, Эвариста Меса, Колин-и-Лопес. Анархисты выступили против уча-
стия рабочего движения в борьбе за власть, разгоревшейся между вождями
либералов Лердой де Техада, Порфирио Диасом и Х.М.Иглесиасом. «Круг»
раскололся: сторонники Лердо и «Эль Сосиалиста» покинули организацию, по-
скольку в ней усилились сторонники Диаса. Одновременно Лердо в октябре-
декабре 1876 г. приостановил издание «Эль Хихо дель трабахо». «Круг» в его
изначальной форме прекратил свое существование.. Когда Диас, завладев
властью в Мехико, перешел к репрессиям против крестьянского движения, число
его сторонников среди рабочих стало стремительно падать, и к 1878 г. «Круг»
остался призрачной организацией.
Сопротивление против сторонников Диаса в рабочем движении возглавили Хосе
Мариа Гонсалес и новый редактор «Эль Хихо дель трабахо» Франсиско де Паула
Гонсалес. В 1878 г. они поддержали создание альтернативной рабочей
организации — «Большого круга рабочих Сакатекаса». Новая организация стала
центром притяжения для многих мест-ных рабочих групп и обществ в
Центральной Мексике — Тлалпана, Сан-Ильдефонсо, Контрераса, Рио-Ондо и Ла-
Кольмены. Было создано и отделение в Мехико — «Первый филиал». Вскоре
анархисты из «Ла сосиаль» возглавили как Конгресс (председатель — Кармен
Уэрта, первый секретарь Хосе Мариа Гонсалес), так и «Первый филиал»
(председатель — испанский эмигрант и кооперативист Хуан Б.Вильяреаль,
первый секретарь Феликс Рикельм). Анархисты находились на вершине своего
влияния в ХIХ веке.
Умеренное крыло движения теперь ориентировалось на генерала из Сакатекаса
Т.Гарсиа де ла Кадена, который выступил в оппозиции против режима Диаса, за
проведение социальных реформ. Анархисты боролись с вовлечением рабочего
движения в политическую кампанию, издали воззвание против соответствующих
попыток некоторых членов группы в Сакатекасе. В 1879-1880 гг., когда Гарсиа
де ла Кадена выдвинул свою кандидатуру в президенты, «Круг» в Сакатекасе
заявил о его поддержке. Анархисты выступили против и встретили понимания
большинства членов Кон-гресса. 16 сентября 1879 г. на массовом митинге в
парке Колумба в Мехико был поднят этот вопрос. 14 декабря 1879 г. на новом
массовом митинге в парке Колумба пяти тысячам собравшихся были представлены
новые руководители Конгресса — члены «Ла сосиаль» — вице-председатель
Х.М.Гонсалес и первый секретарь Хосе Рико. Над головами участников
развевались красно-черные флаги; на некоторых из них было написано: «Ла
сосиаль, Интернациональная лига Юры», над трибуной было укреплено черное
полотнище с надписью: «Ла сосиаль — Великая Интернациональная лига». Митинг
быстро перерос в спор между сторонниками и противниками политической
борьбы. Линию «Ла сосиаль» под-держали Ф.де Паула Гонсалес (новый издатель
«Эль Хихо дель трабахо»), Кармен Уэрта, аграрный адвокат Альберто Санта-Фе,
член «Ла сосиаль» Фортино Диосдадо, Мата Ривера. Новый председатель
Конгресса Мануэль Рай-и-Гесман просил членов «Ла сосиаль» остаться в
составе Конгресса, независимо от отношения к участию в политике. В итоге
было решено, что каждая ассоциация может решать вопрос самостоятельно, но
что отделения «Ла сосиаль» от Кон-гресса нельзя допустить, поскольке это
было бы губительным для «дела мексиканского пролетариата». В январе 1880 г.
представители «Большого круга» Сакатекаса продолжали настаивать на
поддержке Гарсия де ла Кадены. В январе-апреле делегаты, представлявшие
более 50 тысяч организованных рабочих, участвовали в митингах анархистов; в
руководство Конгресса все это время избирались представители «Ла сосиаль».
1 февраля Конгресс возглавили председатель Вильяреаль, вице-председатель
Хосе Мариа Гонсалес, первый секретарь Ф.Рикелма и третий секретарь Хуан
Орельяна. Конгресс не поддержал Гарсиа де ла Кадену и 20 апреля
представители «Большого круга» Сакатекаса покинули ряды Конгресса; 29
апреля к ним присоединилась редакция «Эль Сосиалиста», организовав
совместный ми-тинг.
Члены «Ла сосиаль» намеревались превратить Конгресс в массовую рабочую
федерацию — нечто вроде будущей НКТ в Испании, а сами — играть роль
импульса внутри Конгресса. Пик их влияния приходился на 1879-1882 гг. В
1878 г. в организации «Ла сосиаль» насчитывалось 62 региональные секции в
городах по всей стране. 8 мая 1880 г. анархисты вновь созвали Конгресс
после откола сторонников Гарсиа де ла Кадены; было избрано новое
руководство: председатель — Кармен Уэрта, первый секретарь — Гонсалес.
Вместе с «Большим кругом» Мехико (председатель — Вильяреаль, первый
секретарь — Ф.Рикелме) руководители Конгресса опубликовали антиполитическое
воззвание в «Эль Хихо дель трабахо», направленное против группы из
Сакатекаса и «Эль Сосиалиста». За либертарными социалистами шло в это время
подавляющее большинство организованных рабочих Мексики.
В 1881 г. Конгресс был реорганизован и официально вступил в европейскую
Международную ассоциацию трудящихся: в этот момент в нем было 100 секций с
50236 членами. Его представителем на Лондонской социально-революционной
конференции был американский анархист Натан Ганц, издатель «Анархист
соушелист революшионери ревью» в Бостоне и автор ряда статей в «Эль
Сосиалиста». Создавались новые рабочие ассоциации и кооперативы. Важную
роль в распространении анархистских идей сыграло издание «Ла
Интернасиональ» (вторая половина 1878 г.): его издавал Ф.Салакоста,
авторами анархистских статей были члены «Ла сосиаль» Родаканати, Феликс
Рикельме, Хосе Рико, Франсиско Тихера. В каждом из номеров
пропагандировалась программа из 12 пунктов, в их числе — «всемирная
социальная республика, автономное управление муниципалитетов, права женщин,
рабочие фаланги, ликвидация наемного труда, (рабочий контроль), равенство
собственности». Анархисты открыто говорили о насильственной «борьбе с
врагами человечества» (J.M.Hart. Anarchism… P.44-59, 75-76, 78, 79).
Но уже с конца 1870-х гг. режим Диаса развернул усиливавшееся наступление
на рабочее движение. В 1878 г. Диас отобрал помещение у SAI и передал его
своим сторонникам. В июне 1879 г. в Веракрусе по приказу губернатора был
открыт огонь по демонстрации бастовавших портовиков; 9 человек были убиты.
Этот акт осудили как «Эль Хихо дель трабахо», так и «Эль Сосиалиста». Но
вторая газета после предвыборной кампании замолчала, а уже в 1880 г. стала
хвалить Диаса. «Эль Хихо дель трабахо» в 1881 г. отказалась от
революционных тем. В конце 1881 г. власти запретили проанархистский
«Большой круг» в Мехико (после временного снятия запрета в марте 1882 г. он
был введен окончательно в 1883 г.). Деятельность Конгресса с конца 1882 г.
также была парализована. Власти создали свои марионеточные организации
рабочих — «подлинные» «Большой круг» и Конгресс. Радикалы пытались в
середине 1880-х гг. создать новую организацию — «Отдельную Хунту
мютюалистских обществ Мексики» во главе с Кармен Уэрта. Хотя «Хунта»
старалась не ссориться с правительством, она просуществовала всего
несколько лет. Власти подчинили себе кооперативное движение, поставив его
под свой контроль.
Анархисты не сдавались. В июле 1884 г. было объявлено о существовании
«Национального клуба свободных рабочих», отстаивавшего право на забастовку
и пытавшегося в середине-конце 1880-х гг. с помощью американских «Рыцарей
труда» организовать текстильных рабочих. Отдельные члены «клуба» работали
на Севере страны еще в 1890-х гг. Наконец, в 1885 г. революционные
эмигранты из Испании создали «Революционные группы испанских эмигрантов в
различных регионах». (J.M.Hart. Anarchism… P.77-81).
Анархисты вели работу не только в городах, но и среди мексиканских
крестьян. Видную роль в разработке аграрных идей анархистов в Мексике
сыграл портной Хосе Мариа Гонсалес. В серии статей в «Эль Хихо дель
трабахо» он подверг резкой критике экономическую политику правительства в
отношении крестьян, рабочих и ремесленников. Он открыто и ясно формулировал
свои анархистские взгляды: «Социальная революция. Какова задача такой
революции? Ликвидация пролетариата. Далее, может ли правительство издать
законы, чтобы осуществить эту цель? Правительство неспособно что-либо
сделать. Почему? Потому что оно есть первый поработитель». Взгляды
Гонсалеса сформирова-лись под влиянием издателя «Эль Хихо дель трабахо»
Муньусури, ставшего в то время воплощением воздействия испанского анархизма
на Мексику, и Родаканати. Он соединил традицию сельской общины с ее «малой
родиной», наследие ремесленных гильдий взаимопомощи и концепции
европейского анархизма, прежде всего, Прудона и Бакунина. Он предлагал
создать массовое движение, порывающее с экономикой капитализма, начиная с
создания независимых самообеспечивающихся эгалитарных ассоциаций на уровне
деревень: «Они (рабочие)… приобретут землю и создадут колонии; разовьется
чувство патриотизма в отношении той колонии, где родился человек. Затем,
когда колония станет процветать, будет обращено первостепенное внимание на
воспитание и образование как взрослых, так и детей; возникнет новая мораль,
которая… устранит пороки, характерные для других обществ. Таким образом,
правительство станет уже ненужным со всеми его несовершенными школами,
манерой вызывать страсти и войны, порождаемые голодом, который служит также
причиной множества преступлений, встречающихся в нашем обществе…»
Кооперативная компания может быть создана с достаточным количеством
капитала посредством планов взносов в рассрочку. С помощью денег,
полученных таким способом, можно будет создать магазины, торгующие
высококачественными потребительскими благами. Когда фонды станут
достаточными… рабочий сможет продолжать независимо от капиталиста… Теми
же средствами будет затем приобретаться земля для создания колоний…».
Иными словами, группы членов ассоциаций смогут накопить капитал и
приобрести землю и оборудование, организовать аграрные коллек-тивы.
Гонсалес призвал тысячи рабочих и крестьян присоединяться к этому проекту.
Эти идеи легли в основу мексиканских аграрных движений.
Гонсалес возглавил кампанию поддержки крестьянских общин в их борьбе за
землю, которую у них отнимали по-мещики из «Ла-Тенериа» (штат Мехико) и «Де
лас Бокас» (Сан-Луис-Потоси). Режим Диаса усилил сгон крестьян с земли. В
1877 г. Гонсалес и другие анархисты призвали к массовому восстанию —
«социальной революции».
В 1878 г. после многих лет дискуссий и сотен революционных предложений
аграрные революционеры разработали аграрную программу, более сложную, чем у
Чавеса Лопеса. Издатель «Ла Интернасиональ» и сторонник революционного
прямого действия Салакоста опубликовал план, предложенный обществом «Ла
сосиаль». В этой программе со-держался призыв к ликвидации
общенационального правительства, автономным муниципиям, аграрному закону,
предусматривающему измерение и демаркацию деамортизированной земли,
постепенному выравниванию собственности, в конечном счете — к ликвидации
системы наемного труда, а между тем — к увеличению оплаты в сельском
хозяйстве с помощью стачек, к созданию территориальных банков для
обеспечения сбыта сельскохозяйственной продукции и коммунальных групп
«социетарного фаланстера» как способов организации городских и
сельскохозяйственных тружеников.
В 1878-1884 гг. центральные и северные регионы (Мичоакан, Гуанахуато,
Керетаро, Сан-Луис-Потоси, Дуранго, Синалоа, Чиуауа, Коауила, Идальго,
Мехико, Пуэбла, Морелос) сотрясались крупнейшими крестьянскими волнениями,
которые только знала Мексика. Салакоста и другие радикалы создали «Большой
комитет комунеро». Его задачей было стимулировать революцию в деревне;
делегаты комитета приходили на деревенские собрания в штатах Мехико,
Гуанахуато и Идальго. Эмиссары установили контакты с аграрными повстанцами
в Мичоакане и Чиуауа. Вооружив-шись программой «Ла сосиаль» и манифестом
Чавеса Лопеса, Салакоста приехал в Чалко и в конце 1878 г. попытался
поднять там крестьянское восстание. В течении 18 месяцев несколько сотен
его сторонников вели неравные бои с фе-деральной армией и сельской
жандармерией «руралес» в северо-восточном Морелосе, восточном Мехико,
керетаро и Идальго. Восставшие захватили множество поместий и роздали их
земли крестьянам. В конце концов правительственные войска схватили
Салакосту около Керетаро и, вероятнее всего, убили его. Но волна восстаний
продолжала расти, и лишь в 1884 г. правительство вернуло себе военный
контроль над ситуацией. (J.M.Hart. Anarchism… P.63-69).
Посреди аграрных бунтов, охвативших Центральную Мексику, выступил со своим
аграрным проектом полковник Альберто Санта-Фе. Это была вершина аграрной
революционной идеологии 19-го века. Документ был известен как «Закон
народа». В его преамбуле указывалось, что закон основывается на концепции
социального и духовного равенства людей. Предлагалось распределить участки
размером 276 на 184 рода (1 род равен примерно 5 метрам) на млад-шего сына
между всеми крестьянскими семьями, при условии что весь капитал и
собственность семьи не будет превышать 3 тысячи песо. Муниципии должны были
определять, какие именно земли будут отторгнуты от поместий. По-мещик мог
получить компенсацию, обратившись в ближайшее отделение Аграрного и
промышленного банка, который определял стоимость земли на открытых и
публичных слушаниях. Банку, который должен был иметь отделения в каждом
штате, предстояло определять, какое количество земли полагалось на
«пуэбло», чтобы обеспечить достаточную обработку. Распределять землю между
ее пользователями должны были муниципальные или деревенские советы в со-
ответствии с местной традицией. Получатель должен был выплатить
установленную стоимость земли в сельскохозяйственный банк из расчета 10% в
год плюс 6% в качестве процентов на неоплачиваемый основной капитал в
течении 10 лет. Собственность на землю не могла передаваться тому или иному
лицу, пока условия соглашения не будут выполнены. Наконец, банку должно
было поручено предоставление низкопроцентных кредитов крестьянам через
муниципальные советы.(J.M.Hart. Anarchism… P.69-70)
А.Санта-Фе работал вместе с Родаканати, Гонсалесом и Салакостой в редакциях
«Эль Хихо дель трабахо» и «Ла Интернасиональ». В 1878-1879 гг. он развернул
агитацию за аграрную реформу в штате Пуэбла, поддерживал контакт с
повстанцами в Гуанахуато и Мичоакане. Ряд активистов создал «Мексиканскую
коммунистическую партию» (первую в мире организацию под таким именем),
которая существовала недолго, но действовала в различных районах страны и
издавала газеты, в том числе «Ла Револусьон сосиаль» в Пуэбло под
руководством А.Санта-Фе (J.M.Hart. Anarchism… P.70, 77, 194; «Communisme.
Organe central en francais du Groupe Communiste Internationalistr».
Bruxelles. Decembre 1992. #37. P.12). В июне 1879 г. Санта-Фе был арестован
в Пуэбло и заключен в тюрьму «Сантьяго Тлате-лолько» в столице. После
освобождения он жил на севере страны в «ссылке», а много позднее был прощен
и даже избран в парламент как сторонник Диаса! Сторонники Санта-Фе подняли
восстание после его ареста, но оно было подавлено (J.M.Hart. Anarchism…
P.70,77).
В 1880 г. в Чалко вернулся Родоканати с намерением восстановить свою школу.
Но он натолкнулся на сопротивле-ние помещиков и местных властей. В регионе
действовала «Аграрная лига Мексиканской республики». Ее члены в Идальго,
Мехико, Морелосе и Пуэбло действовали против помещиков легальными методами.
Глава лиги Тибурсил Монтиель участвовал раннее вместе с Салакостой в
создании «Большого комитета комунерос», регулярно печатался в «Эль
Сосиалиста», защищал идею вольных муниципий и аграрной реформы и написал
памфлет в поддержку «коммунизма». Но на сей раз он не нешел общего языка с
Родоканати. Разочарованный Родоканати вернулся назад в столицу, а в 1886 г.
навсегда покинул Мексику.
Однако временный разрыв с Родоканати не спас Монтиеля и его организацию. В
августе 1881 г. он был арестован. Затем его ненадолго освободили, так что
он еще успел в сотрудничестве с Родаканати и другими возглавить издание
«Эль Сосиалиста». Но затем он был вновь арестован и сослан в Нижнюю
Калифорнию. Выступления крестьян в Чалко были подавлены федеральной армией.
Крестьянские выступления продолжались весь период правления Диаса до 1910
г., но так и не достигли прежней высоты. Особого упомингания заслуживает
движение генерала Мигеля Негрете, который выступал в оппозиции к режимам
Хуареса, Лердо и Диаса в Пуэбле, Чалко, Морелосе и Герреро. Он выступал за
аграрную реформу и социальные преобразования, за вольные муниципии,
оказывал некоторую поддержку восстаниям Чавеса Лопеса и Салакосты. В 1879
г. он поднял собственное восстание и сумел удержаться в районе до начала
1890-х гг. Гарсиа де ла Кадена был в 1886 г. схвачен и убит «при попытке к
бегству».
                          Революционный синдикализм
                         (конец XIX века — 1931 г.)
    Несмотря на спад анархистского движения и исчезновение организованных
   групп, мексиканский рабочий класс продолжал бороться и в годы диктатуры
    Порфирио Диаса. В 1885-1889 гг. прокатилась волна выступлений против
     сокращения заработной платы и диктаторского режима на производстве.
  Бастовали рабочие текстильных фабрик «Эль Валор» в Тласкале, «Серритос» в
    Орисабе, «Ла-Магдалена» в Контрерасе, «Сан-Антинио-де-Абад» в Мехико,
     работ-ники «Ла-Виктория» в Пуэбле, «Эль-Молино» в Веракрусе, «Сан-
  Фернандо» в Тлапане. В 1890-х гг. стачки сотрясали фабрику «Сан-Антонио-
    де-Абад», «Ла-Кольмена» в Тлалнепантле. Двадцатый век открылся первой
   всеобщей стачкой в истории страны: в 1900 г. за забастовкой на фабрикой
     «Эль-Майорасго» последовала стачка 3000 текстильщиков штата Пуэбло.
   Помощь в становлении мексиканского рабочего движения оказали и
   американские революционные синдикалисты. «Рыцари труда» содействовали
   организации железнодорожных рабочих в Нуэво Ларедо в 1887 г., в Монтеррее
   и Пуэбло в 1898 г., в Агуаскальентесе и Мехико в 1900 г. В начале 20 в.
   члены «Западной федерации горняков» и Индуст-риальных рабочих мира (1906
   г.) активно работали в Кананеа (J.M.Hart. Anarchism… P.83-84).
   Большой вклад в становление анархо-синдикализма в Мексике сыграли 2
   эмигранта — каталонец Амадео Феррес и колумбиец Хуан Франсиско
   Монкалеано. Хорошо образованный, либертарный социалист Феррес был одним
   из тех испанцев, которые в начале века отправлялись в Латинскую Америку,
   чтобы распространять идеи анархизма. В последние годы диктатуры Диаса он
   начал организовывать подпольные собрания ремесленников и рабочих, прежде
   все-го печатников. Благодаря своей энергии и ораторским способностям
   Феррес приобрел большую популярность среди печатников. Его идеи сочетали
   анархистские концепции личной свободы и «естественного закона» и трудовую
   этику, которая должна предохраняет человека от моральной деградации. Он
   выступал за свободное и совершенное человеческое общество, в котором мир
   стал бы «единым зданием». Национальное государство было для него
   защитником привилегий паразитического класса, насильственным подавлением
   исконных стремлений человека. Феррес резко кри-тиковал правительство,
   законы, религию и политиков. «Правительственная тирания порождена
   капиталистическим угнетением и ненасытной алчностью буржуазии, которая в
   погоне за прибылями ввергла рабочие классы города и деревни в невыносимые
   условия». По его мнению, буржуазия и государство являются врагами потому,
   что действуют вопреки принципу взаимопомощи и тем самым враждебны самой
   жизни, разрушают и коррумпируют натуру человека. Пролетариат должен вести
   борьбу за свои классовые требования еще и потому, что это борьба за
   выживание самого человека, ибо «вне принципа взаимопомощи мы все обречены
   на забытье».
   Феррес приветствовал «революцию Мадеро» как событие, расширявшее
   возможности для организации рабочих. Он полагал, что свобода
   организационной, просветительской и культурной жизни будет способствовать
   повышению общего уровня рабочего класса и, следовательно, его социальному
   и экономическому освобождению. В то же время он наставал на полном
   отделении рабочих организаций от политики. Феррес заявлял, что с
   изменением в самих средствах производства и утверждением фабричной
   системы растут знания и способности рабочих, которым достаточно вырвать
   экономическую и социальную жизнь из-под контроля государства, капитала и
   церкви и поставить производство на службу общества. Он выступал активным
   поборником рационального образования, предложенного Ф.Феррером.
   В мае 1911 г., за неделю до бегства Диаса из Мехико, печатники столицы,
   вдохновляемые анархистами, создали Конфедерацию печатников Мексики. После
   падения диктатуры они смогли провести легальное общее собрание, на
   котором выступили Феррес и Сото-и-Гама. Участники высказались за создание
   наряду с Конфедерацией особого «общества сопротивления». Двое из
   печатников — ученики Ферреса Хосе Лопес Донес и Рафаэль Кинтеро позднее
   стали ведущими активистами рабочего движения страны. Обладавшим
   грамотностью печатникам, «интеллектуальным рабочим», по планам Ферреса,
   предстояло сыграть роль катализатора в организации всего рабочего класса.
   Среди них бы-ли также другие будущие активисты «Дома рабочих мира» —
   Федерико де ла Колина, Энрике Арсе, Фернандо Родарте, Лоренсо Масиас,
   Педро Ортега, Альфредо Перес.
   Сам Феррес был сторонником более осторожной тактики, чем многие из его
   последователей. Он выступал за создание небольших групп сторонников —
   своего рода ядер, которым предстояло затем способствовать организации и
   образованию других промышленных и сельскохозяйственных трудящихся, пока
   массы не станут единым и мобилизованным целым. Он настаивал на том, что
   синдикаты должны быть легальными и приобрести достаточную силу, чтобы
   взять затем в свои руки контроль над производством. Но начать они должны
   с борьбы за частичные требования, с образовательной работы, с практики
   взаимопомощи. Таким образом, анархистское общество должно было стать
   плодом длительной подготовки.
   Однако сторонники Ферреса не обладали его терпеливостью и требовали
   стачек, всеобщих забастовок, атаки на капитализм и его социальные
   институты посредством создания «обществ сопротивления», саботажа. Однако
   первые годы организация печатников работала в рамках закона, а Феррес
   хотя и не возражал против идеи всеобщей стачки, настаивал на длительном
   периоде подготовки. Конфедерация быстро росла. Через 2 месяца в ней уже
   состояло 500 членов, каждую неделю вступали по 15-20 новых членов. В
   короткое время были организованы работники основных типографий столицы,
   возникли группы в Монтеррее, Тепике, Гвадалахаре, Оахаке, хотя и менее
   радикальные, чем в столице. 8 октября 1911 г. начался выпуск газеты «Эль
   Типографо мексикано», целью которой было образование и мобилизация
   городских рабочих. В ней соблюдался умеренный тон, публиковались статьи
   европейских интеллектуа-лов, разъяснялось, что такое синдикализм,
   рациональное образование и т.д. Газета выходила каждые 2 недели тиражом в
   2000. Члены Конфедерации распространяли газету на организационных
   собраниях других рабочих в столице и по стране, выступали на них.
   Рассылались письма в другие города с призывом создавать рабочие общества.
   Множество агитационных статей было написано Лопесом Донесом. В Мехико
   возникла профсоюзная организация каменщиков, потребовавшая лучшей оплаты
   труда и лучших условий работы (позднее ее члены участвовали в создании
   тайной анархистской рабочей группе «Свет»). Печатники и каменщики
   некоторое время вместе издавали «Ла Вос дель опри-мидо» («Голос
   угнетенного»).
   Пополнившись секциями в других городах, конфедерация печатников в 1912 г.
   сменила имя на Национальную конфедерацию графических искусств (НКГИ); на
   ее первом собрании новую организацию приветствовал и секретаоь каменщиков
   Северино Родригес Вильяфуэрте. НКГИ возглавлял комитет директоров, в
   котором преобладали «образо-ванные рабочие»; во главе его стоял секретарь
   по внутренним вопросам, который координировал работу организации, созывал
   собрания, обращался к делегатам, вел протокол, отвечал за финансы и
   общественные связи и т.д. Первым секретарем по внутренним вопросам был
   избран Амадео Феррес. Число членов НКГИ росло. Общие сессии в 1912 г.
   проходили еженедельно в Ринконада-де-ла-Соледад а Нижнем городе в Мехико;
   помимо этого каждую пятницу проводились собрания по специальным вопросам.
   Хотя НКГИ предпочитала «идеологическую борьбу с капитализмом», она
   действовала, во многом, как профсоюз. Хотя и с неохотой, организация
   стала поддерживать проведение стачек — елгда условия благоприятствовали
   этому. В 1911 г. печатники заставили уступить издателей «Ла Пренса» и
   «Эль Модело» в вопросе о сверхурочных (в первом случае потребовалась
   забастовка, во втором хватило угрозы). На следующий год в течение 3
   недель бастовали работники фирмы «Эль Либро меркантиль»; НКГИ собирала
   средства в их поддержку по всей стране. Конфедерация помогала и
   бастовавшим печатникам Торреона, хотя те и не входили в нее. Большинство
   в НКГИ (Лопес Донес и другие) продолжали предпочитать умеренную тактику;
   однако Кинтеро и другие ученики Ферреса среди «образованных рабочих»
   проявляли все больше нетерпение. В 1914 г. они взяли верх и
   присоединились к «Дому рабочих мира», заявив о готовности «прибегнуть ко
   всем необходимым средствам для победы революционного рабочего класса».
   Ведущую роль в создании «Дома рабочих мира» сыграл колумбийский беженец
   Хуан Франсиско Монкалеано. Он был профессором университета в Колумбии, но
   вынужден был покинуть свою страну как анархист и сторонник рево-люции. 2
   года Монкалеано провел в Гаване, откуда вместе с женой и 3 кубинскими
   товарищами приехал в Мексику, вдохновленный сообщениями о «революции
   Мадеро», конфедерации печатников и движении Эмилиано Сапаты. Он был
   горячим поклонником либертарного педагога Франсиско Феррера и его
   «рационалистических школ» для рабочих и попытался убедить печатников в
   необходимости организовать такую школу. Феррес и большинство
   «образованных рабочих» отнеслись к этому прохладно, не желая пока идти на
   открытый конфликт с церковью и государством. Но за-тем ему удалось
   привлечь к этому делу некоторых из них — будущих деятелей «Дома»
   Анастасио Марина, Лоренсо Масиаса, Энрике Арсе и самого Ферреса. Затем
   Монкалеано встретился с каменщиками и уговорил присоединиться четырех
   ведущих членов, также игравших позднее ключевую роль в «Доме» — Луиса
   Мендеса, Элоя Арменту, Пьокин-то Рольдана и Хасинто Уитрона.
   Первоначально группа Монкалеано насчитывала 8 членов (Родольфо Гарсиа
   Рамирес, Э.Армента, Х.Уитрон, П.Рольдан, Л.Мендес, Киро Эскивель,
   Х.Тринидад Хуарес). Они тайно собирались на квартирах членов. На одной из
   первых встреч 29 июня 1912 г. было решено создать своего рода учебно-
   агитационный центр под названием «Лус» («Свет»). Несмотря на финанесовые
   трудности удалось выпустить три номера «либертарного рабочего издания»
   под тем же названием — «Лус». В нем пропагандировались идеи Флореса
   Магона и МЛП, анархистские взгляды. Был опубликован «Анархистский
   манифест группы «Свет»» из 10 пунктов: просвещать порабощенный и
   необразованный народ, свергнуть церковь, правительство и капитал, ни в
   коем случае не служить какому-либо политику, требовать отчета у богачей,
   государства и церкви, разрушить несправедливые общественные институты,
   добиться свободы для порабощенных рабочих, использовать правду как оружие
   против несправедливости, бороться со страхом, идти вперед к всемирной
   нации, живущей в состоянии абсолютной свободы и взаимного уважения, без
   богачей и национальных государств.
   В конечном счете, союз каменщиков принял решение поддержать Монкалеано и
   помог ему издать статьи Феррера и листовки с призывом к созданию
   «рационалистической школы», которые распространялись среди профсоюзов и
   ра-бочих. На 8 сентября было намечено открытие школы и рабочего центра,
   но правительство Мадеро не допустило это-го. В ходе полицейского рейда
   П.Рольдан, Х.Уитрон, Альфонсо Ортега и 5 других членов группы «Свет» были
   заключены в тюрьму Белен, а Монкалеано выслан из страны. Арестованных
   пришлось отпустить 3 недели спустя после многодневных массовых протестов.
   22 сентября 1912 г. на собрании членов группы, освобожденных из тюрьмы и
   их сторонников — каменщиков, наборщиков, другие представителей
   организованного рабочего класса и даже интеллигентов из среднего класса —
   был открыт первый центр Дома рабочих и Рационалистической школы. При этой
   новой модели Дом должен был стать своего рода центральным рабочим
   Советом, занимающимся организационными, культурными и агитационными
   вопросами. Во главе Дома стояли члены группы «Свет» — они планировали и
   координировали эту работу. Дом стал проводить публичные заседания по
   воскресеньям, классы с возможностями записи были открыты ночами в будни.
   Была даже создана небольшая анархистская библиотека. Открытые классы,
   которые вели члены группы «Свет», привлекли такое количество рабочих, что
   группа разработала новую, расширенную программу. Дом стал учебным
   центром, в котором существовали курсы по моделированию, личной гигиене,
   архитектуре, химии, арифметике, физике, английскому и ис-панскому языкам,
   музыке, литературной композиции, ораторскому искусству, истории. Все
   классы работали по будням с 6 до 9 вечера; запись была открыта. По
   четвергам и воскресеньям в конце 1912-1913 гг. проводились специальные
   дневные сессии, обсуждавшие проблемы синдикализма, философии и экономики.
   Вечером в воскресенье работало ка-зино.
   В классах преподавали члены ассоциации граждан («независимой гражданской
   конфедерации») и члены группы «Свет» — П.Рольдан, А.Диас Сото-и-Гама,
   Рафаэль Перес Тэйлор, Х.Уитрон. Активисты группы работали внутри «Дома»
   как группа контроля бакунистского типа. В первую очередь, они
   концентрировались на образовательной програм-ме «Дома».
   Успех «Дома рабочих» в Мехико послужил примером для других городов
   страны. В марте 1913 г. возникла группа «Свет» в Монтеррее, которая с 1
   апреля начала выпуск одноименной газеты. В монтеррейскую группу входили
   преимущественно радикально настроенные рабочие из Союза плотников и
   рабочие-каменщики. Организация клялась в верности «учению Феррера
   Гуардии», но на деле проявляла немалую идейную путаницу.
   По мере роста образовательных программ «Дома» и увеличения числа
   участвующих в них рабочих группа «Свет» в Мехико приняла в январе 1913 г.
   решение расширить свои ряды. Она сменила свое название на «Борьба»
   («Луча») и начала активную программу создания общенациональных анархо-
   синдикалистских профсоюзов. Эти союзы должны были иметь общенациональное
   представительство в «Доме» в Мехико и состоять из автономных локалов на
   уровне предприятий или провинций. Организация местных синдикатов в
   региональные «Дома» или сохранение их в качестве отдельных союзов должна
   была зависеть от силы движения в том или ином регионе.
   Правительство Мадеро попыталось создать лояльное профдвижение в лице
   «Большой рабочей лиги Мексиканской республики». Однако мадеризм терял
   популярность соеди рабочих, и членам группы «Борьба» удалось в январе
   1913 г. выиграть выборы руководства в «Большой лиге»; через некоторое
   время большинство из входивших в нее рабочих присоединились к «Дому».
   Группа «Борьба» решительно возражала против государственного арбитража в
   трудовых конфликтах, считая допустимым только прямое действие — стачки,
   бойкот, занятие предприятий и демонстрации. Зимой 1913 г. «М.т.алистско-
   кооперативный союз работников ресторанов Федерального округа» и
   радикальный союз «Свободных и космополитических рабочих» пригласили «Дом
   рабочих мира» принять участие в стачке против владельцев «Английского
   кафе» в столице. Выступление превратилось в испытание новой тактики.
   Сочетание стачки и сидячей стачки внутри кафе парализовало работу
   ресторана, и администрация быстро выполнила требования работников,
   касавшиеся зарплаты и рабочего времени. За этим последовали и другие
   случаи применения тактики прямого действия. Так, когда управляющий
   магазином одежды «Город Гамбург» уволил одного из работников за
   профсоюзную деятельность, члены «Борьбы», «Дома рабочих мира» и его
   отделения — «Общества взаимопомощи свободных рабочих» собрали 2-тысячную
   демонстрацию перед магазином. Опасаясь обычного в таких случаях
   разрушения витрин и столкновений с полицией, власти усилили охрану
   близлежащих административных зданий и назначили специальную комиссию,
   кото-рая предписала администрацию принять требования бастующих и
   выплатить профсоюзу компенсацию. В итоге в январе-марте 1913 г. «Дом»
   пополнился новыми профсоюзами и тысячами новых членов — «Мютюалистско-
   кооперативистским союзом работников ресторанов Федерального округа»,
   «Обществом взаимопомощи свободных ра-бочих» и «Космополитическим
   обществом работников» (оба представляли работников розничной торговли).
   Демонстрации продолжались, и через некоторое время ткачи и работники
   пошивочной промышленности объединились в «Рабочую федерацию ткачей» и
   вступили в «Дом рабочих мира».
   Акции прямого действия превратили ДРМ в самую мощную рабочую организацию
   страны. Одновременно расширялась культурная работа, пополнялась его
   библиотека. Теперь она включала произведения Бакунина, Прудона,
   Кропоткина, Штирнера, Фабри, Прата, Лоренсо, Малатесты и др.
   Когда в феврале 1913 г. правительство Мадеро было свергнуто правым
   генералом В.Уэртой, ДРМ отказался встать на его защиту, заявив, что он не
   вмешивается в политику. Но конфликт рабочих с новым режимом был
   неизбежен.
            Мексиканский анархо-синдикализм после августа 1916 г.
    После всеобщей стачки в июле-августе 1916 г., закрытия «Дома рабочих
        мира» и преследования многих из его наиболее активных членов,
    синдикалистское движение в Мехико было задавлено. Рабочие собрания не
  допускались. Хасинто Уитрон был один раз арестован за проведение собрания
    в годовщину казни Франсиско Феррера. Синдикаты распадались. Прошло 9
     месяцев, прежде чем новые анархистские группы рискнули появиться на
                           поверхности в столи-це.
   В июне 1917 г. была сформирована новая группа «Свет» во главе с Уитроном.
   В ней согласились открыто участвовать лишь немногие из старых лидеров.
   Среди них были Хосе Лопес Донес, Луис Мендес и Энрике Арсе. Несмотря на
   отсутствие открытой поддержки, их газета «Лус» была популярна и выходила
   тиражом в 4-5 тысяч экземпляров (…). В 1918 г. группа «Свет» стала
   проводить публичные собрания, культурные мероприятия, фиесты. Группа
   «Свет» и ее газета помогали поддерживать анархо-синдикалистский дух в
   Центральной Мексике в 1917-1920 гг.
   Другими, сравнительно менее значительными и большей частью анонимными
   анархистскими группами в Мехико в 1917-1918 гг. были «Красные молодые
   социалисты», «Автономные» и «Солидарность». Последняя из них почти
   целиком состояла из бывших членов Федерации синдикатов Федерального
   округа. (…)
   В других частях страны продолжали действовать или были созданы заново не
   менее 20 анархо-синдикалистских групп. Это были: «Дома рабочих мира» в
   Гвадалахаре, Тампико и Сантильо, «Рациональная культура» (1918 г.) и
   «Восстание» (1918 г.) в Агуаскальентесе, «Жерминаль» (1917 г.), «Вольная
   жизнь» (1918 г.) и «Сила и ум» (1917-1918 гг.) в Тампико, «Красные
   братья» в Вилья-Сесилия близ Тампико (1918 г.), «Красный рассвет» в
   Сьюдад-Виктория (1918 г.), «Франсиско Феррер Гуардия» в Нуэво-Ларедо
   (1918 г.), «Сознательное действие» в Монтеррее (1918 г.), «Акратия» и «Ни
   бога, ни хозяина» в Сьюдад-Хуарес (1918 г.), «Синдикалистское культурное
   действие» в Сакатекас (1917 г.), «Наука и свобода» и «Свет и сила» в
   Толуке (1917 г.). «Освобождение» в Салтильо (1917 г.), «Безвластническое
   братство» в Орисабе (1918 г.), «Либертарная культурная группа» в Леоне
   (1919 г.).
   Наиболее успешными вне Мехико были организационные попытки анархо-
   синдикалистов в районе Тампико, где в местный «Дом» входили 16
   синдикатов. Среди рабочих Тампико были организованы поденщики, экипажи
   портовых судов, парикмахеры, электрики, металлисты, плотники, портные и
   печатники. Они составляли Федерацию синдикатов. «Дом» в Тампико и
   руководство Федерации создали свой собственный контрольный орган —
   «Группу дома рабочих мира». Руководители заявили в редакционной статье
   своей газеты «Трибуна роха» о намерении «сломать влияние буржуазных
   паразитов» и достичь «классового равенства».
   Одна из организованных анархистских групп в Тампико — «Жерминаль» — в
   значительной мере состояла из руководителей «Дома» в Тампико. Ее задачей
   была пропаганда анархистской идеологии и революционных теорий среди
   рабочего класса области. Одна из ее наиболее горячих и противоречивых
   организационных попыток имела место среди работников принадлежавшей
   американцам нефтяной компании «Тексас ойл» в Мексике. Лишь небольшая
   часть ее ра-бочих вступили в профсоюз, те, кто открыто присоединились к
   радикалам, были уволены.
   В рамках их усилий по развитию мексиканского рабочего движения «Дом» в
   Тампико и «Жерминаль» организова-ли Второй национальный рабочий конгресс,
   собравшийся 13 октября 1917 г., в годовщину казни Феррера Гуардии.
   Приглашения были разосланы всем сохранившимся синдикатам и организованным
   анархистским группам Мексики. Большинство профсоюзов, продолжавших
   существовать в центральной области страны, находились под властью
   правительства и Луиса Моронеса (проправительственного профсоюзного босса,
   — прим. перевод.). Тот прибыл на конгресс в Тампико с толпой сторонников,
   заявив, что он представляет рабочий класс Мехико и «реорганизовавшихся»
   рабочих Идальго. Подсчет голосов показал, что сторонников Моронеса
   приехало куда больше, чем ожидавшихся анархо-синдикалистов.
   Моронес при помощи Рикардо Тревино, незадолго до встречи вышедшего из
   входившего в организацию «Индустриальных рабочих мира» объединения
   нефтяников Тампико, (…) развязал ожесточенные дискуссии вокруг
   содержания доклада с основным лидером рабочих групп Тампико Хорхе
   Д.Борраном, испанским анархистом. Борран хотел обычной анархистской
   антиполитической декларации, призывающей к «революционному синдикализму,
   рациональному образованию и народным библиотекам и к обобществлению
   частной собственности». Моронес, поддержанный делега-циями Федерального
   округа и Идальго, наносил поражение Боррану и делегацию Тампико при
   каждом голосовании. В итоге была принята резолюция из 10 пунктов,
   признававшая, что рабочие нуждаются в улучшении условий труда,
   здравоохранения и образования, отстаивавшая их права на ту форму
   политического представительства, которую они сочтут необходимой и
   призвавшая к созданию центрального комитета новой мексиканской
   «региональной» рабочей организации. (…) После конгресса правительство
   Каррансы выслало Боррана из страны. Анархо-синдикалисты потерпели
   поражение на крупнейшей асамблее организованных рабочих — впервые после
   создания «Дома рабочих мира» (…) Им приходилось создавать
   альтернативную организацию.
   В период конфронтации между старой анархо-синдикалистской гвардией «Дома»
   и правительством Каррансы более новые лидеры синдикатов во главе с
   Моронесом (…) подчеркивали успех прежнего сотрудничества с
   правительством и требовали его продолжения. В условиях разочаровывающего
   вакуума в городском рабочем движении в конце 1917 г. большинство из менее
   идеологически ориентированных синдикатов, лидеров и рядовых членов, в
   1915-1916 гг. вовлеченных с «Дом рабочих мира», теперь стали
   ориентироваться на Моронеса как лидера в создании новой рабочей
   организации.
   Весной 1918 г. Моронес и его сторонники с помощью правительства созвали 4-
   й рабочий съезд. Собрание состоя-лось в Салтильо 1-12 мая. Присутствовали
   более 100 делегатов со всей страны; количество членов представленных
   синдикатов составляло 38 тысяч. Присутствовали и некоторые анархо-
   синдикалисты; Хасинто Уитрон был членом ру-ководящего комитета, но
   оказался в явном меньшинстве. После ожесточенных дебатов, приведших к
   тому, что Уитрон и другие левые покинули съезд, конгресс создал
   «Мексиканскую региональную рабочую конфедерацию» (CROM). (…) Многие
   рабочие отказались присоединиться к ней (…) В конце 1918 г. членство в
   CROM упало до числа чуть больше чем 7 тысяч. В апреле 1919 г. группа
   «Свет» опубликовала критику Моронеса и CROM (…)
                   Всеобщая конфедерация трудящихся (CGT)
  Весной 1919 г. группы «Свет», «Рациональная культура» (Агуаскальентес) и
    «Красные братья» (Вилья-Сесилия около Тампико) выражали рост ощущения
       необходимости создать «либертарную» альтернативу по отношению к
  «Мексиканской региональной рабочей конфедерации» (CROМ). Но чисто анархо-
   синдикалистский съезд было невозможно провести, пока у власти находился
  враждебный режим Каррансы. Группа «Свет» создала в 1919 г. организованную
    рабочую группу с центром в Мехико — «Центральный корпус трудящихся»,
       который позднее был переименован в «Коммунистическую федерацию
         мексиканского пролетариата». Ее задачей была провозглашена
    антиполитическая оппозиция против Трудовой партии, созданной CROM, и
    новой Коммунистической партии. Но ее деятельность, как и деятельность
                   коммунистов, не нашла широкого отклика.
   В 1920 г. после короткой борьбы Карранса был свергнут Обрегоном, лидером,
   который в большей мере симпатизировал организованному труду. Хотя он
   благоволил к Моронесу и к CROM, анархо-синдикалисты оказались в менее
   пугающей атмосфере, нежели та, которая существовала после августа 1916 г.
   (подавления правительством Каррансы стачки, организованной
   синдикалистским «Домом рабочих мира», и разгрома рабочего движения, —
   прим. перевод.).
   15-22 февраля 1921 г. в Мехико состоялась анархо-синдикалистская
   конференция с целью создать новую региональную, то есть мексиканскую
   рабочую организацию. Она была организована «Коммунистической федерацией
   мексиканского пролетариата». Присутствовали 50 делегатов от 30 синдикатов
   федерального округа и 20 от штатов. На конференции была создана CGT.
   Некоторыми из наиболее значительных синдикатов CGT были:
   консолидированная группа рабочих текстильных фабрик («Федерация рабочих
   нитей и тканей штата Мехико и Федерального округа»), кондукторы трамваев,
   фабричные и дорожные рабочие из «Транспортной компании Мехико» («Служащие
   и рабочие транспорта Трамвайной компании» и «Синдикат рельс Трамвайной
   компании»); некоторые телефонисты («Рабочие и служащие телефонов
   Эриксон»), текстильщики («Прогрессивные рабочие Санта-Росы, Орисаба»),
   работники табачных фабрик из Веракруса, «Рабочие коммерческих графических
   искусств Федерального округа», «Рабочие и работницы Арсенала», строители
   из Койоакана, а также различные другие группы, преимущественно из
   Веракруса, Орисабы, Пуэблы, штата Мехико, Федерального округа, Тампико и
   Халиско. Многие группы раннее входили в «Дом рабочих мира». Среди
   новичков были те, кто пришел их «Индустриальных рабочих мира». Хосе
   Рефугио Родригес представлял членов ИРМ в Мехико, а Майкл Пэли был
   делегатом организации ИРМ в Тампико — «Индустриальных нефтяных ра-бочих».
   Своими основополагающими принципами CGT признала в своей конституции
   «либертарный коммунизм», «рационалистическую систему образования
   трудового народа» и «прямое действие, которое предусматривает исключение
   любой политики». Они необходимы для «полного освобождения рабочих и
   крестьян».
   Некоторые из основателей CGT были многолетними лидерами мексиканского
   анархо-синдикализма, среди них — Рафаэль Кинтеро и Хасинто Уитрон. К ним
   присоединились более молодые, но столь же радикальные члены. Типичными
   представителями этих людей были члены исполкома «Коммунистической
   федерации», которые председательст-вовали на первой конференции CGT. В
   него входили Альберт Араос де Леон, Хосе Валадес и Мануэль Диас Рамирес.
   (…)
   Конференция приняла ряд важных резолюций, призывавших к немедленной
   аграрной реформе и созданию крестьянских оргкомитетов. Аграрная программа
   выдвигалась CGT на протяжении всей ее истории, но без большого успеха. В
   одной из деклараций заявлялось, что рабочие США, Панамы, Кубы и Санто-
   Доминго и др. стали жертвами «белого террора» со стороны «американских
   капиталистов». CGT выразила протест против высылки 6 своих организаторов,
   родившихся за границей — Себастьяна Сан-Висенте, Фрэнка Симэна, Натальи
   Михайловой, Майкла Пэли, Хосе Рубио, «Форта Мэйера» и Хосе Альена. Другая
   резолюция критиковала «Панамериканскую конфедерацию труда» как попытку
   американского правительства и Американской федерации труда (АФТ)
   манипулировать рабочим классом Западного полушария. Это было также атакой
   против Моронеса и CROM, которые установили тесные связи с Гомперсом
   (лидером АФТ, — прим. перевод.) и АФТ. (…). Наподобие настроений в духе
   «народного фронта» среди анархистов других стран в 1921 г., коммунисты
   были приглашены вступить в CGT. CGT присоединилась к Интернационалу,
   возглавляемому Москвой, и послала своим представителем в Москву Диаса
   Рамиреса; эта миссия и опыт навсегда определили его идеологию. CGT даже
   признала принцип «диктатуры пролетариата», хотя и давала ему анархо-
   синдикалистское истолкование. Эта «диктатура» не должна была
   контролироваться какими-либо политическими кадрами или группой,
   заявлявшей о том, что она представляет пролетариат. Она описывалась как
   дело «трудящегося класса, организованного в Советы рабочих, крестьян и
   солдат и управляющего через них». Новая компартия присутствовала на
   конгрессе и, очевидно, вытерпела его без какого-либо негодования.
   Учредительный конгресс CGT подписал все свои заявления: «Салют и
   либертарный коммунизм!».
   Но вскоре анархо-синдикалистское руководство CGT вступило в открытый
   конфликт с компартией. Поводом послужил «Первый национальный рабочий
   конгресс CGT», проходивший в Мехико 4-11 сентября 1921 г. Дебаты и
   идеологические споры на конгрессы вылились в голосование, выигранное
   анархо-синдикалистским руководством. В конечном счете делегаты приняли
   анархо-синдикалистскую резолюцию, призывавшую членов синдикатов
   проголосовать по вопросу о том, сохранить членство в московском Третьем
   Интернационале или выйти из него. Эта мера была предпринята в связи с
   репрессиями большевиков против российских анархистов. В знак протеста
   делегация компартии покинула конгресс. Уход маленькой компартии придал
   CGT единство (…).
   Анархо-синдикалистская группа контроля («Либертарный синдикалистский
   центр», CSL) после сентябрьского конгресса неизменно сохраняла «власть»
   над организацией. Выступая в качестве преемника группы «Ла Сосиаль» в 19
   в., «интеллектуальных рабочих» из синдиката «графических искусств» и
   группы «Свет и борьба» в «Доме рабочих мира», CSL был организационным и
   пропагандистским ядром CGT. Он нес ответственность за идейное руководство
   и придавал организационный импульс. CSL создавал специальные подкомитеты
   для выполнения таких задач, как привлечение новых синдикатов, петиции за
   освобождение «политических заключенных» из CGT, арестованных без суда и
   следствия правительством. Среди членов CSL были Кинтеро, Валадес, Араиса,
   Саласар, Агирре и ряд других бывших лидеров «Дома рабочих мира». CSL
   публиковал официальную газету CGT — «Вербо рохо» под руководством Араисы.
   Статьи о политической теории в «Вербо рохо» принадлежали перу Бакунина,
   Прудона, Кропоткина, Лоренсо, Малатесты и Реклю; мексиканцам принадлежали
   оценки текущей ситуации и стратегии CGT. Иногда публиковались статьи
   Рикардо Флореса Магона, содержавшегося в заключении в Ливенворте, в
   Канзасе. Его непрерывную борьбу за анархический коммунизм CGT-CSL считали
   героической, а его самого — революционным мучеником.
   13 мая 1922 г. Уитрон, Кинтеро и Алехандро Монтойа созвали специальную
   встречу CSL, на которой Росендо Саласар и Хосе Эскобедо были исключены из
   Директората CGT за сотрудничество с политическим движением во главе с
   Адольфо де ла Уэртой в его борьбе за президентство и за их прошлую
   политическую деятельность, относительно которой их предупреждали. (…)
   CGT намеревалась оставаться в стороне от «политики», хотя некоторые из ее
   радикаль-ных членов индивидуально и втайне участвовали в попытке Уэрты
   (…)
   12-летняя история CGT как анархо-синдикалистской группы была наполнена
   насилием, особенно в первые боевые 6 лет. Эти инциденты обыкновенно
   вызывались вездесущими и сверхбдительными властями, но иногда и CGT
   прибегала к самым решительным средствам в борьбе за достижение своих
   целей. Примером может служить празднование 1 мая 1922 г. Был организован
   марш к американскому консульству с требованием освободить Рикардо Флореса
   Магона и Либрадо Риверу из федеральной тюрьмы в Левенворте. Когда колонна
   проходила через Нижний город Мехико, воз-вращаясь к штаб-квартире CGT,
   она оказалась перед центром «Рыцарей Колумба». Ультраконсервативные
   «Рыцари» уже поджидали на балконах и у окон. После криков и обмена
   оскорблениями последовал выстрел снайпера; ребенок одного из
   демонстрантов CGT был убит. Десятки человек из однотысячной демонстрации
   (многие из них были вете-ранами «Красных батальонов», созданных «Домом
   рабочих мира» в годы революции) достали пистолеты и открыли огонь по
   зданию, взобрались на стены и выбили дверь. Они ворвались внутрь здания и
   «красные» гнали «христиан» по узким улочкам старой части Нижнего города.
   Полиция предпочла осторожно выжидать.
   Четыре месяца спустя насилие вспыхнуло в другом беспокойном месте — на
   текстильной фабрике Сан-Ильдефонсо в Сан-Анхеле, юго-западном уголке
   Мехико, частом центре сопровождавшихся насилием попыток рабочей
   организации в 19 веке. Фабрика была парализована «дикими» стачками
   рабочих. Они еще не входили ни в один профсоюз и попросили о помощи
   проправительственных лидеров CROM и «Мексиканской трудовой партии»
   Моронеса. К их ужасу, их обращения были отвергнуты, поскольку владельцы
   фабрики Сан-Ильдефонсо обладали значительным политическим влиянием (…).
   Когда CGT попыталась принять участие в стачке, CSL принял решение оказать
   ей всемерную поддержку. Организаторы и ораторы CGT устраивали
   демонстрации забастовщиков, выступали на них, помогали организовывать
   пикеты. Когда эти усилия не дали результатов и штрейкбрехеры начали
   проникать на фабрику, была объявлена всеобщая стачка всех текстильных
   синдикатов CGT в Федеральном округе. В ходе ее рабочие близлежащей
   фабрики Ла-Магдалена перерезали электропровода в знак поддержки товарищей
   в Сан-Ильдефонсо. Администрация текстильных предприятий района Сан-
   Ильдефонсо раньше уже побеждала рабочих и на сей раз продемонстрировала
   свою решительность, объявив локаут на 6 фабриках района.
   Конфронтация продолжилась в октябре 1922 г. и усугубилась похищением
   лидера синдиката текстильщиков Хулио Маркеса. 20 октября в знак протеста
   против исчезновения Маркеса была организована демонстрация, руководимая
   CGT. Она завершалась у ратуши Сан-Анхеля. Полиция открыла огонь по 5-
   тысячной толпе и атаковала ее на лошадях. Один из рабочих был убит,
   десятки ранены в результате обстрела и паники. CGT обвинила в нападении
   генерала Селестино Гаска — военного губернатора Федерального округа,
   бывшего члена «Дома рабочих мира» и командира «Красных батальонов». Она
   обвинила также национальное правительство и президента Обрегона за
   создание общего репрессивного климата, который сделал нападение
   возможным. 22 октября по всему Федеральному округу были расклеены плакаты
   протеста (…), призывавшие к проведению 25 октября марша протеста перед
   дворцом губернатора. (…)
   25 октября тысячи рабочих собрались около штаб-квартиры CGT на Калье
   Уругвай в Нижнем городе Мехико и двинулись оттуда к губернаторскому
   дворцу. По пути к ним присоединились 300 независимо организованных, но
   воинственно настроенных железнодорожных рабочих из депо Ноноалько.
   Уитрон, Араиса и другие выступили с речами перед дворцом губернатора,
   говоря о событиях 20 октября в Сан-Анхеле. Губернатор взирал на это в
   бездействии, но своей ответственности так и не признал. Через несколько
   дней предприятия снова открылись, и большинство рабочих теперь были
   членами CGT. Но это была пиррова победа: рабочие добились лишь небольших
   уступок, а правительство было враждебно по отношению к CGT, как никогда.
   Через 3 года, в 1925 г. CROM попыталась проникнуть на бастион текстильных
   рабочих CGT в Сан-Ильдефонсо, что привело к уличным боям, перестрелкам,
   стачкам, локаутам и вмешательству военной полиции правительства на
   стороне меньшинства из CROM. «Либертарный синдикалистский центр» был
   склонен бороться с капиталом и правительством, невзирая на ситуацию, но
   положение на уровне страны было неблагоприятным. Все большее число
   рабочих предпочитало воспользоваться скромными благами, предостав-ляемыми
   проправительственными национальными лидерами CROM и ее зачастую активными
   местными чиновника-ми, нежели рисковать своим будущим вместе с анархо-
   синдикалистской CGT.
   CSL продолжал вести радикальный (…) курс CGT в 1923 г. 3 января
   забастовали рабочие мастерских «Транзитной компании» Мехико. Через 3
   недели, поскольку конфликт не был разрешен, CGT призвала к всеобщей
   стачке всех транзитных работников, деятельность компании была полностью
   парализована. Стачку организовала CGT и ее мощ-ный синдикат — «Федерация
   служащих и рабочих транзитной компании Мексики». Правительство и CROM
   выступили против нее. После того, как работа компании была парализована,
   администрация компании вместе с руководством CROM провели встречу с
   бастующими рабочими в попытке убедить их вернуться на работу. В качестве
   особого сти-мула была предложена двойная оплата за первый день
   возвращения (понедельник), вернувшимся оплачивался и вы-ходной день в
   воскресенье. Напротив, не вернувшиеся на работу подвергались штрафам.
   Реакция CSL на ситуацию была типично агрессивной. CGT призвала к всеобщей
   стачке всех своих членов в Федеральном округе в поддержку транзитных
   рабочих. СGT обладала значительным членством в Федеральном округе — около
   40 тысяч, однако большинство промышленных предприятий и служб продолжали
   работать. Призыв к стачке усилил волнение среди рабочего класса,
   транзитная компания по-прежнему стояла. CGT проводила стачечные митинги,
   рассерженные новички пополняли ряды синдиката транзитных рабочих.
   1 февраля 1923 г. в штаб-квартире CGT была проведена ассамблея бастующих
   транзитных рабочих. Во время встречи было получено сообщение, что один из
   членов CROM направил трамвай в Нижний город Мехико вдоль дороги из
   Такубайи в западном углу города. Маршрут трамвая проходил прямо перед
   штаб-квартирой CGT, где собрались сотни бастующих работников транзитной
   компании и членов CGT. Улица была быстро перегорожена баррикадами,
   подняты красно-черные флаги. Когда трамвай в сопровождении двух
   вооруженных солдат подъехал к этому месту, он не смог проехать.
   Солдаты и водитель сошли, и один из солдат направил на направлявшихся к
   нему членов CGT свое оружие. В этот момент на него напал Хосе Сальгадо,
   отобрал у него винтовку и ударил ею им по голове. Солдат упал на землю и
   умер. Другой солдат и водитель тоже выхватили свое оружие, но у них не
   было шансов. Вооруженные забастовщики из CGT застрелили их. Вездесущие
   агенты политической полиции в штатском, размещенные у штаб-квартиры CGT,
   увидели начало инцидента и ринулись за подкреплением. Около 2 сотен
   конных полицейских спецназа (…) и несколько кавалерийских частей были
   отправлены на восстановление порядка. Правительство срочно перебросило в
   Мехико 500 солдат кавалерии, чтобы подавить волнения рабочих.
   По дороге полицию и войска у офиса телефонной компании Эриксона встретила
   воинственно настроенная толпа рабочих телефонной компании — членов CGT и
   других сторонников стачки. Полиция (…) врезалась в толпу на лошадях,
   легко рассеяла ее и сорвала ее красно-черный флаг. Однако когда отряд
   конной полиции галопом доскакал до баррикад CGT на калье Уругвайяна и
   попытался применить ту же тактику, дело обернулось иначе. Привыкшие иметь
   дело с запуганным и невооруженным гражданским населением, они попали на
   улице прямо под ружейный огонь. Несколько полицейских были убиты и ранены
   в первые же минуты. Разгорелся часовой уличный бой, стрелки CGT стреляли
   из-за баррикад, из окон и подъездов близлежащих домов. В конце концов
   около сотне членов CGT пришлось сдаться полиции и армейским частям под
   командованием бригадного генерала Арнульфо Гомеса. Им обещали
   безопасность, но арестовали, а здание было захвачено. 13 членов CGT были
   ранены, 5 конных спецназовцев, 2 солдата и водитель из CROM — убиты,
   неизвестное число полицейских и военных — ранены. 3 февраля правительство
   объявило о высылке из Мексики 4 родившихся за рубежом арестованных членов
   CGT. Все они были испанцами: Себастьян Сан-Висенте, Алехандро Монтойя,
   Х.Перес Хиль и Урбано Легаспи. Все четверо являлись видными лидерами
   забастовки транзитных рабочих.
   Обращение к оружию в мировом анархо-синдикалистском движении было в те
   времена обычной тактикой. Она была популярна в те годы среди испанских
   анархистов, которые прибегали к использованию «пистолерос» в ответ на
   убийства, осуществлявшиеся полуофициальными, поддерживаемыми полицией
   правыми террористическими группами и самой испанской полицией. Более
   умеренная форма этой тактики применялась и в Мексике, где было много
   актив-ных испанцев. 10 марта CGT организовала марш протеста против
   убийства в Испании видного анархо-синдикалистского идеолога и писателя
   Сальвадора Сеги (…), который был застрелен неизвестными на улице в
   Барселоне.
   После уличного боя перед штаб-квартирой CGT министр-секретарь
   правительства генерал Плутарко Элиас Кальес объявил стачку прекращенной т
   заявил, что армия больше не потерпит гражданского неповиновения или
   забастовочной деятельности. Сто членов CGT все еще были под арестом, и
   перед лицом серьезных репрессий CGT отступила; стачка закончилась. В
   течение нескольких последующих лет большинство рабочих транзитной
   компании вступило в CROM. Освобождению сотни арестованных членов CGT
   национальным правительством помог Адольфо де ла Уэрта, новый лидер левых
   военных (…). Он отстоял дело заключенных из CGT перед президентом
   Обрегоном. (…) Де ла Уэрта был сильным кандидатом в президенты и
   пользовался поддержкой значительной части армии, и Обрегон ста-рался
   предупредить его наклонности к мятежу и избежать гражданской войны. Мятеж
   вспыхнул позднее в том же году, когда Обрегон выбрал своим преемником
   своего близкого доверенного и друга Кальеса. Де ла Уэрта был разбит в
   военном отношении, а CGT, хотя и отказавшаяся открыто поддержать мятеж де
   ла Уэрты и осудившая его 3 января 1924 г., столкнулась с открытой
   враждебностью усилившегося правительства. Об этой враждебности пророчески
   объявил помощник Кальеса, вице-секретарь правительства Хильберто
   Валенсуэла, с угрозой заявивший, что «прямое действие» не обязательно
   является законной тактикой рабочего класса и та должна соответствовать
   существующим законам.
   На протяжении 1922-1923 гг. главным центром конфликта CGT с
   правительством был район Веракруса-Орисабы. В 1922 г. город Веракрус
   потрясла массовая стачка съемщиков жилья, организованная анархистами. Она
   ускорила конфликты между группами (…). Такими группами были массовый
   многотысячный союз съемщиков и союзные с ним синдикаты CGT, профсоюзы,
   входившие в CROM, где конфликт разделил враждебных лидеров и
   симпатизировавший стачке базис, ассоциацию собственников и
   правительственные элементы города, штата и страны.
   Социально-экономическая ситуация в Веракрусе (…) обострилась до
   крайности (…) Более 96% населения составля-ли съемщики жилья. (…)
   Собственники организовали свой союз и специальную частную полицию (…).
   Но появление в Веракрусе в 1922 г. революционного союза защиты интересов
   съемщиков было следствием не только общей ситуации. В городе имелось ядро
   организованных ремесленных и рабочих активистов во главе с портным-
   анархистом Эроном Проалем (…) Активность многих рабочих портового
   города и их верность принципам «Дома рабочих мира» побудили Федерацию
   синдикатов Федерального округа избрать в конце 1916 г. Веракрус местом
   созыва Предварительного ра-бочего конгресса, первой после «Дома рабочих
   мира» попытки реорганизовать городское рабочее движение на
   общенациональном уровне. Проаль был исполнительным секретарем конгресса.
   (…) В 1919 г. в Веракрусе была создана Федерация трудящихся порта
   Веракрус. Позднее она превратилась в основ-ную организацию CGT в районе
   порта, а Проаль был членом ее директората. В январе 1922 г. Проаль и
   группа анархистов из CGT провела серию публичных митингов протеста против
   крайнего роста платы за аренду и вызывающего поведения частной полиции
   владельцев в отношении съемщиков. В митингах приняли участие разозленные
   и стремительно растущие массы, включая даже проституток, однако власти
   игнорировалим требования протестующих (…). 3 февраля 1922 г. был
   официально создан союз съемщиков, когда группа возмущенных членов
   входившего в CROM союза моряков ушла с собрания их союза после отказа
   лидеров поддержать разворачивающуюся стачку съемщиков. Они присоединились
   к Проалю и его группе на улице и оформили свой альянс, учредив
   «Революционный синдикат съемщиков». Президентом нового союза был избран
   Проаль.
   На протяжении следующих месяцев специальные группы членов синдиката
   съемщиков организовали растущую стачку съемщиков и вступали в уличные
   схватки с частными «полицейскими силами» собствеников, пытаясь
   предотвратить выселение. Главным противником Проаля в борьбе был Симон
   Касерес, шеф частной полиции и собственник многих доходных домов. Когда
   количество и воинственность отрядов союза съемщиков, включавших в себя
   мужчин и женщин, старых и молодых, стала возрастать, он постепенно удалил
   с улиц «частную полицию».
   Местные власти под давлением союза собственников с запозданием пожелали
   прекратить стачку, но та распространилась и вышла из-под их контроля еще
   до того, как они обратили на нее внимание. Они не смогли добиться под-
   держки губернатора Адальберто Техады, одного из «социалистических
   губернаторов Побережья» и не сумели отвлечь от движения огромное
   большинство жителей Веракруса, которые должны были платить арендную плату
   и симпатизи-ровали масовым демонстрациям или участвовали в них. По городу
   периодически шли марши с числом участников, часто превышавшем 10 тысяч —
   20% населения города. Техада взаимодействовал с обеспокоенным президентом
   Обре-гоном; «социалистические губернаторы» оказывали нажим на
   оказавшегося в тупике президента, чтобы тот сделал своим преемником
   Кальеса, а не де ла Уэрту. Проаль, которого в его квартале и на митингах
   синдиката окружали вооруженные сторонники, был неприемлем для местных
   властей, которым не хватало военной силы.
   В результате стачки съемщиков, массовых демонстраций и действий «групп
   самообороны» вооруженных съемщиков уровень арендной платы
   стабилизировался, а во многих районах города даже упал. В мае Проаль и
   Синдикат съемщиков почувствовали, что потенциал их движения еще больше
   нарастает. Урсуло Гальвану было поручено мобилизовать крестьян в качестве
   первого шага к созданию еще более мощной массовой «антиполитической»
   организации трудящегося класса.
   9 мая состоялась давно запланированная и крупнейшая демонстрация. Проаль
   объявил, что победа над собственниками — это только начало. Теперь
   синдикат намеревался добиться установления сниженных и твердых цен на
   основные продукты питания и одежды. В тот же день в город вступили
   федеральные войска, но не приступили к действиям. С этого момента новая
   кампания синдиката тормозилась конфликтами в директорате между
   «антиполитическим» анархистским большинством и членами Мексиканской
   компартии, которые настаивали на участии движения в местной и
   национальной политической кампании. Результатом спора стал уход
   коммунистов и публичное заявление Проаля 30 июня о том, что синдикат
   съемщиков остается «революционным, антиполитическим и подлинно
   коммунистическим».
   5 июля съемщики готовились начать кампанию за стабилизацию и сокращение
   цен на продукты питания и одежду. Многотысячная демонстрация началась под
   дождем, который вскоре перешел в потоп. Толпа рассеялась, а Проаль, его
   товарищи и охранники направились в штаб-квартиру синдиката. Ночью здание
   было окружено и захвачено войсками. Представители синдиката были
   застигнуты врасплох. Перестрелка была интенсивной, но неравной.
   На следующий день симпатизировавшая владельцам местная газета «Эль
   диктамен» сообщала, что были убиты один полицейский и несколько членов
   союза, 5 солдат и 10 членов союза ранены. Проаль был арестован, брошен в
   тюрьму в Мехико, а затем выслан. В 1924 г. после окончания срока
   полномочий Обрегона, а затем в 1926 г. сильно сократившийся в размерах
   союз съемщиков опубликовал, ссылаясь на «независимое расследование», свои
   оценки: «свыше 150 убитых» и 141 арестованный или временно задержанный за
   «смуту и убийства». Многие обозреватели на-зывают средние цифры (…).
   Гальван возглавил знаменитую «Лигу аграрных общин и синдикатов штата
   Веракрус», основанную в марте 1923 г. Впоследствии он отказался от
   анархизма, стал убежденным марксистом и поддерживал губернатора Техаду.
   Во второй половине 1923 г. сцена действий CGT переместилась в район
   Орисабы. 20 июня Энрике Флорес Магон написал обращение к бастующим
   текстильным рабочим Орисабы и призвал их использовать в борьбе силу.
   Владельцы предприятий в Орисабе и Веракрусе объявили локаут. Ответом
   стала всеобщая стачка, поддержанная CGT и СROM. Стачки, акты саботажа,
   локауты, а затем и конфликты между рабочими распространились по всей
   промышленной зоне района и продолжались месяцы. CROM и CGT боролись за
   контроль, поселения бастующих, по вопросам идеологии.
   15 сентября CGT вступила в анархо-синдикалистскую Международную
   ассоциацию трудящихся (М.А.Т.) и объявила о планах созвать 3-й
   национальный конгресс. Он состоялся в январе 1924 г. Апогей наступил,
   когда был зачитан доклад об исследовании текстильных предприятий,
   закрытых в Федеральном округе. Владельцы утверждали, что закрытие на
   короткий срок объяснялось нехваткой материалов из-за всеобщей стачки в
   Веракрусе. Доклад CGT, подготовленный Хосе Валадесом, (…) утверждал,
   что на многих предприятиях есть запасы материалов, которых хватит на 3
   месяца, и рекомендовал рабочим в свете плохого управления со стороны
   владельцев, взять в свои руки контроль над предприятиями. Национальный
   конгресс CGT одобрил доклад. Локауты продолжались.
   3 марта представители CGT встретились с владельцами текстильных фабрик
   Федерального округа и заявили, что заводы должны оставаться открытыми или
   рабочие захватят их. Владельцы попросили об отсрочке, чтобы подготовить
   ответ, и встреча была отложена. 8 марта генерал Мануэль Перес Тревиньо
   заверил, что дело текстильных фабрикантов — «правое», и на следующий день
   правительство Федерального округа послало войска для охраны текстильных
   фабрик от захватов со стороны рабочих. Спор продолжался всю весну и
   начало лета, сопровождаясь серьезными стачками и временами вспышками
   насилия. В конце концов, 2 лидера синдиката текстильных рабочих CGT Отило
   Венсес и Сиро Мендоса были приглашены правительственным арбитражем на
   встречу с 2 представителями промышленников. Конфликт был разрешен, и
   текстильные фабрики Федерального округа жили в условиях относительного
   мира, пока организаторы текстильных рабочих CROM не бросили вызов
   гегемонии CGT примерно год спустя.
   Администрация Кальеса вступила в должность в 1924 г. и еще более открыто
   стала действовать вместе с CROM против CGT. 2 декабря Моронес был
   назначен секретарем правительства по вопросам промышленности, торговли и
   труда. Престиж Моронеса и открытая поддержка CROM со стороны
   правительства придавали ей привлекательность в глазах многих рабочих и
   служащих. В декабре 1924 г. правительство приняло важное трудовое
   законодательство, ук-реплявшее позиции CROM и подрывавшее позиции CGT.
   Два закона, проведенные в этом месяце при поддержке Мо-ронеса и Кальеса,
   предусматривали, что на каждом предприятии мог быть признан только один
   профсоюз, который обладал на нем наибольшим представительством среди
   рабочих. Новые законы были популярны среди рабочих, поскольку
   предоставляли коллективу права в трудовых спорах и гарантировали
   безопасность бастующих. Более крупная и официально поддержанная CROM явно
   извлекала выгоду из новых законов. За 2 года 1925-1926 гг. число членов в
   CROM, по ее собственным данным, выросло с 1,2 миллионов до 2 миллионов. В
   действительности же их было, веро-ятно, около 100 тысяч, то есть всего в
   2 раза больше, чем в CGT. Коллективные переговоры CGT и забастовочные
   действия оппозиционных меньшинств или тех, кто просто заявлял о поддержке
   большинства CROM теперь были нарушением федеральных законов. 28 января
   1925 г. Моронес и его правительственный секретариат по делам промыш-
   ленности, торговли и труду назначили официальных лиц, призванных
   выполнять в различных штатах и в Федеральном округе роль наблюдателей,
   примирителей и арбитров в трудовых конфликтах. Более 2/3 из них были
   членами CROM. Созданные в соответствии с законом новые правительственные
   комиссии по трудовым отношениям — «хунты примирения и арбитража» —
   находились под контролем ведомства Моронеса. Они приобрели большое
   значение, по-стоянно принимая решения в трудовых конфликтах в пользу CROM
   и обычно занимая враждебную позицию (…) в отношении CGT. В 1925 г. CGT
   сталкивалась с соединенной атакой CROM и правительства в Федеральном
   округе, поставившей под угрозу ее существование.
   Волнения начались с серии судебных споров, которые привели к физическим
   нападениям и, наконец, к тому, что во время празднования 1 мая снайпером
   была убита женщина-член CROM. В то время как было заявлено о причастности
   нескольких видных лидеров синдикатов CGT, конфедерация провела свой 4-й
   национальный конгресс 4-10 мая. Декларации конгресса подстегнули
   ситуацию. Были провозглашены новые кампании. Во-первых, CGT выступила за
   6-часовой рабочий день как средство борьбы с безработицей. Во-вторых, она
   обновила стойкую поддержку мексиканскими анархистами аграрному движению и
   потребовала полного и немедленного распределения помещичьей земли среди
   крестьянства. Более того, она критиковала правительство за недостаточную
   активность в этом вопросе. Раннее в том же году региональные группы CGT
   выразили свою поддержку далеко идущего плана аграрной реформы,
   предложенного бывшим членом «Дома рабочих мира» и сапатистом, а теперь —
   депутатом парламента Антонио Диасом Сото-и-Гамой. Мексиканский парламент
   отверг предложения Диаса Сото-и-Гамы. Правительственный секретарь по
   вопросам развития и сельского хозяйства Луис Леон сердито отреагировал на
   предложения «красных» из CGT, заявив, что они «требуют новой революции».
   По его словам, режим Кальеса всегда дает возможность осуществить
   земельную реформу по закону. В других решениях конгресс CGT призвал к
   созданию «рационалистических школ» и к «прямому действию»; он отверг
   легитимность, честность и авторитет «хунт примирения», где господствовал
   Моронес. Прямая конфронтация была неизбежна.
   7 июля владельцы текстильных предприятий Ла-Абеха, Ла-Магдалена и Ла-
   Ормига в районе Сан-Анхель — Контрерас в Федеральном округе, где была
   сильна CGT, официально запросили местную «хунту примирения» обсудить
   «исправленные ставки зарплаты». Решение «хунты» было не в пользу рабочих
   из CGT с этих заводов, и это побудило мощную Всеобщую федерацию рабочих
   текстильной отрасли, входившую в CGT, заявить о том, что она «не признает
   авторитет хунты примирения и арбитража Федерального округа». 14 июля
   национальное правительство подало в суд на CGT по обвинению в проведении
   незаконной стачки на Ла-Ормига, организации помех рабочим, не входящим в
   профсоюзы или принадлежащим к CROM, войти на Ла-Магдалену и в проведении
   незаконных рабочих митингов внутри Ла-Магдалены.
   20 июля волна насилия сотрясла район текстильных фабрик Сан-Анхель —
   Контрерас. Банды членов CROM (неко-торые из них были вооружены) напали на
   рабочих CGT на улице около фабрик, по меньшей мере одна работница-член
   CGT была убита. Вспыхнули уличные бои между «красными» из GGT и
   «желтыми», как они называли сторонников CROM. В августе «хунта
   примирения» объявила, что если большинство рабочих на той или иной
   фабрике не состоят в профсоюзах, ни один профсоюз не может представлять
   их. Это было ударом по CGT, имевшей поддержку большинства из профсоюзно-
   организованных рабочих текстильных предприятий района Сан-Анхель —
   Контрерас и вообще Федерального округа, но страдавшей от постоянной
   текучести рабочих на фабриках, в результате чего доля ее членов часто
   падала ниже 50%. Хунта получила отпор, когда CGT и владельцы текстильного
   предприятия Сан-Антонио-де-Абад договорились о предотвращении стачки в
   обмен на неприем на работу рабочих, не входящих в профсоюзы.
   В сентябре CGT подтвердила свой отказ признавать «хунту примирения». В
   ответ агентство секретариата по делам промышленности, торговли и труда
   объявила CGT вне закона, а все ее стачки — нелегальными. Конфликт
   продолжался в октябре, когда CGT отказалась участвовать в организованном
   Моронесом съезде текстильной промышленности под эгидой его секретариата.
   CGT заявила, что ее позиция — «отказ от сотрудничества с политиками». В
   ноябре на Ла-Магдалене вспыхнули насильственные столкновения между
   вооруженными членами CGT и членами CROM, принятыми владельцами на работу.
   CGT объявила «всеобщую стачку» входящих в нее текстильных рабочих в
   поддержку своего требования изгнать членов CROM. Стачка сопровождалась
   насилием и привела к столкновениям между двумя профцентрами.
   Поворотный пункт наступил 17 декабря, когда правительство направило
   конную полицию против пикетов CGT, размещенных вне предприятий. Линии
   пикетов были прорваны и разогнаны. CGT протестовала и организовала
   спорадические остановки работы в Федеральном округе, хотя и тщетно. В
   январе 1926 г. 50 членов CGT были уволены с Ла-Магдалена, и на фабрике
   были размещены правительственные войска, чтобы защитить рабочих из CROM и
   само предприятие. Через несколько дней владельцы предприятия (…)
   закрыли его, оставив без работы 300 человек. CGT протестовала, и
   предприятие было снова открыто при некотором увеличении персонала,
   входящего в CROM.
   Борьба в текстильной промышленности Сан-Анхель — Контрерас мало изменила
   баланс сил между профсоюзами. CROM отвоевала несколько позиций, но
   проявила свою коррумпированность. Профсоюз текстильных рабочих остался
   одним из самых крепких в CGT, сравнительно крупным, боевым, но
   вынужденным вести оборонительные бои. На территориях, более удаленных от
   района Мехико и бастионов CGT, CROM было гораздо проще.
   На протяжении 4 лет правления режима Кальеса штаб-квартиры CGT и ее
   синдикатов подвергались бомбовым атакам, поджогам, взломам, нападениям,
   члены организации часто арестовывались. Лишь сохранение агрессивного духа
   и состояния «Центра либертарного синдикализма» позволяло CGT удерживать
   число своих членов на уровне около 60 тысяч. Однако она оставалась в
   обороне, членских взносов не доставало для того, чтобы содержать постоян-
   ный конторский персонал. Однако оборонительная борьба CGT, вероятно, дала
   свои результаты. Так или иначе, в 1926 г. межпрофсоюзные столкновения
   сократились, поскольку CROM отказалась от попыток проникнуть в зоны кон-
   троля CGT и обратилась к организации тех секторов городских трудящихся,
   которые еще не имели профсоюзной орга-низации. (…)
   CGT оставалась неустрашимой перед лицом невзгод. В середине июля 1926 г.
   собрался ее 5-й мексиканский регио-нальный конгресс. Среди наиболее
   крепких, боевых и старейших анархо-синдикалистских синдикатов,
   представленных на съезде, были союзы текстильщиков, рабочих транзитной
   компании, Арсенала, пекарей, работников телефонной компании. Все эти
   группы установили рекорды длительности революционных рабочих действий;
   некоторые из них выступали еще в первых стачках «Дома рабочих мира». На
   сцене оставались такие давние анархо-синдикалистские лидеры, как Рафаэдь
   Кинтеро и Родольфо Агирре, подписавший судьбоносный пакт между «Домом» и
   конституционалистами в Веракрусе во время революции, Луис Араиса,
   сыгравший видную роль во время всеобщей стачки 1916 г. В руководстве
   съездом участвовали также Валадес и Араос-де-Леон. Собрание единодушно
   объявило окончательной целью CGT анархистский коммунизм. Оно подтвердило
   членство в анархо-синдикалистской М.А.Т. (…) Были созданы специальные
   комитеты, чтобы добиваться от национального правительства и правительств
   штатов (…) «политических заключенных». Съезд вновь призвал к аграрной
   реформе и объявил о создании специального крестьянского оргкомитета.
   Наконец, он провозгласил «решительно и верно следовать путем к социальной
   революции и анархистскому коммунизму, проложенным Михаилом Бакуниным» и
   поручил своим членам распространять в массах соответствующие идеи.
   В 1927 г. главные усилия CGT были направлены на забастовочную поддержку
   своего боевого синдиката рабочих-нефтяников в Тампико и бастующей
   независимой конфедерации железнодорожников, которая в период апогея своей
   активности в феврале стала больше известна как «Конфедерация работников
   транспорта и сообщения». 9 февраля CGT призвала к «всеобщей стачке» своих
   членов в Федеральном округе в поддержку железнодорожников.
   Железнодорожные рабочие до этого участвовали в стачках CGT, в том числе в
   насильственной стачке текстильщиков 1922 г. и столь же мощной стачке
   транзитников 1923 г. «Всеобщая стачка» способствовала вспышке эмоций со
   всех сторон, но не привела к разрешению конфликта. Забастовка
   продолжалась еще месяц. Стачка нефтяников Тампико быстро углубилась,
   когда президент Кальнс послал войска для «защиты» имущества компании.
   Солдаты были вовлечены в перестрелки, рабочие отвечали актами саботажа
   (…).
   В 1928 г., несмотря на сохраняющиеся анархо-синдикалистскую риторику и
   членство в М.А.Т., начала проявлять признаки спада настроения и
   изнашивания революционного пыла. Несмотря на волну стачек весной,
   организованных CGT и CROM и увенчавшихся четырехмесячным параличом
   текстильной фабрики Рио-Бланко и серьезной стачкой CGT в августе на
   телефонной компании Эриксона, наиболее важными событиями, с точки зрения
   анархо-синдикализма, были начавшийся дрейф CGT в сторону соглашения с
   правительством и коллапс CROM.
   Последнее событие произошло в конце 1928 г. после длительного и временами
   ожесточенного противоборства ме-жду Моронесом и его сторонниками из CROM,
   с одной стороны, и Обрегоном и его последователями, с другой. Расхождения
   между надеявшимся на пост президента Моронесом и Обрегоном обострились в
   1927 г., когда группа про-обрегоновских профсоюзников собралась в
   Сальтильо и разработала (…) стратегию смещения Моронеса с поста лидера
   CROM. После того, как Обрегон был убит религиозным фанатиком 17 июля 1928
   г., некоторые из его потрясенных сторонников стали говорить, что Моронес
   по меньшей мере «интеллектуально и морально ответственен» за это убийство
   (…) В знак протеста против этой критики Моронес 21 июля (…) подал в
   отставку с поста секретаря по вопросам промышленности, торговли и труда.
   Двое других сторонников CROM и Трудовой партии, Гаска и Эдуардо Монеда,
   также ушли с правительственных постов (…). Отставка Моронеса была
   стратегической ошибкой. Она подорвала его престиж и удалила его из узкого
   круга носителей правительственной власти. В конечном счете, это (…)
   привело к раз-рушению CROM. В августе газеты в Федеральном округе впервые
   подвергли критике CROM и рабочие, входившие в синдикаты CROM, стали
   покидать ее.
   Моронес вступил в конфликт с (уходящим, — прим. перевод.) президентом
   Кальесом, когда временным президентом (вместо убитого Обрегона, — прим.
   перевод.) был назначен Эмилио Портес Хиль. Моронес выступил против этого
   выбора и совершил ряд шагов, заставивших «сильного человека» Кальеса
   выбирать между своим бывшим союзником Моронесом и кандидатом,
   поддержанным созданной лично самим же Кальесом новой Национально-
   революционной партии. (…) Кальес не пошел на риск развала своей партии
   и утраты воплощенных в ней политического контроля и стабильности. Он
   поддержал Портеса Хиля.
   В декабре 1928 г., когда стало известно о позиции Кальеса, профсоюзы
   CROM, начиная с лидеров, наиболее оппозиционных по отношению к Моронесу,
   стали в массовом порядке покидать организацию. К середине 1929 г. CROM,
   созданная на основе правительственной поддержки, стала распадаться. Ее
   политическая и арифметическая гегемония в мексиканском рабочем классе
   была сломана. Большинство профсоюзов, вышедших из CROM, стали
   независимыми или создали местные союзы (…) при поддержке правительства.
   Некоторые из наиболее радикальных бывших синдикатов CROM присоединились к
   CGT, увеличив еее ряды на 20 тысяч членов — до 80 тысяч. Президент Портес
   Хиль, хотя и отрицал намерение сломить Моронеса и CROM, не сделал ничего,
   чтобы остановить коллапс огромной конфедерации. Напротив, CGT,
   исторический соперник СROM, ощущал меньшие нападки со стороны
   правительства, чем когда-либо за свою историю.
   В 1929 г. CGT, казалось, утратила ориентиры. Огромное большинство из ее
   80 тысяч членов находились в Федеральном округе, а руководство переживало
   (…) период наиболее гармоничных отношений с правительством. Ввиду
   очевидно возросшей мощи и стабильности правительства многие из старых
   лидеров CGT теперь были согласны с новыми членами, пришедшими из CROM,
   что прямое действие, анархия и революционный синдикализм нереалистичны.
   Отказ некоторых лидеров от их анархо-синдикалистских позиций следует
   понимать в контексте длительных и обескураживающих репрессий против CGT.
   Это разочарование и преклонный возраст уже привели к тому, что некоторые
   из бывших лидеров CGT и «Центра либертарного синдикализма» сдались и
   отошли от борьбы — аналогично тому краху, что пережил раннее «Дом рабочих
   мира». Пораженческие настроения усиливались приходом бывших лидеров CROM,
   которые пропагандировали пользу сотрудничества с правительством. В 1929-
   1931 гг. CGT пережила 2-летний период кризиса идентичности, время
   раздоров и исходов. Кинтеро, Лопес Донес, Арсе и Валадес теперь
   отсутствовали. Когда это промежуток времени завершился, основная масса
   руководства CGT, несмотря на оппозицию членов из Тампико, была впервые
   готова к полному сотрудничеству с правительством.
   В это время правительство предприняло шаги по укреплению контроля над
   мексиканским рабочим классом. При президенте Портесе Хиле был подготовлен
   новый «Федеральный трудовой кодекс», значительно расширявший
   правительственное вмешательство в рабочее движение и отношения между
   трудящимися и администрацией. (…) Режим президента Паскуаля Ортиса
   Рубио сообщил, что с 1 июля 1929 г. по 30 июня 1930 г. было произведено
   вмешательство в 402 трудовых конфликта «всегда для защиты интересов
   рабочих… Федеральная хунта примирения и арбитража стала функционировать
   нормально… устанавливая равновесие и гармонию между важными секторами
   производства и все-гда ограждаясь от политического влияния и профсоюзного
   сектантства… Произошло заметное уменьшение забастовок в
   промышленности». Доклад упоминал также, что частные предприятия уплатили
   на поддержку Федеральной хунты 136.278, 29 песо.
   В 1929-1931 гг. правительство Ортиса Рубио подготовило расширенный
   Трудовой кодекс, который, среди прочего, давал правительству право
   признавать законность профсоюзов, проверять все стачки и проводить
   переговоры, обязывая стороны признать их результаты.(…)
   Вначале CGT и многие другие рабочие организации выступили против нового
   кодекса. На встрече, организованной в президентском дворце, восходящий
   рабочий лидер Висенте Ломбардо Толедано (в прошлом — один из активных дея-
   телей CROM, — прим. перевод.) зачитал протест, к которому присоединилась
   и CGT. Однако 20 июля 1931 г. мекси-канская Палата депутатов утвердила
   новый кодекс, и многие лидеры синдикатов CGT, включая Вольстано Пинеду,
   Сиро Мендосу и Луиса Араису, приняли это решение. С этого дня CGT стала
   разваливаться. Энрике Ранхель, Росендо Саласар и Хасинто Уитрон
   возглавили диссидентские и соперничающие фракции. Роковым ударом по
   надеждам CGT стал выход мощной Рабочей федерации шерстяной отрасли в
   самый разгар споров. Один из бывших лидеров CGT в интервью Марджори-Рут
   Кларк (…) дал циничное объяснение происшедшего (…) в июле 1931 г.
   Кларк так передавала его слова: «Когда я спросила, как рабочие отнеслись
   к новому сотрудничеству с правительством, он ответил: Конечно же, массы
   были обескуражены увидеными ими переменами, но это неважно; когда лидеры
   — анархисты, они тоже анархисты, когда лидеры — «за правительство», они
   тоже за правительство».
   В течение года CGT раскололась на 4 крупные части. Некоторые из
   диссидентов, такие как Саласар, отказались от анархо-синдикализма как
   «нереалистичного». Один, Хасинто Уитрон, — нет. Создатель и член группы
   «Свет», которая основала в свое время «Дом рабочих мира», он сохранил
   верность идеям Хуана Франсиско Монкалеано и его делу. Вплоть до конца
   своей жизни ( конец 60-х гг.) он возглавлял Мексиканскую анархистскую
   федерацию. МАФ была единственным значительным анархо-синдикалистским
   остатком CGT, но она была маленькой и состояла лишь из индивидуальных
   членов, а не синдикатов. На средства своих членов она издавала газету
   «Рехенерасьон», которая в тече-ние 30 лет выходила раз в неделю, затем —
   раз в 2 месяца. Тираж ее был ограничен, а ее последовательная оппозиция
   против сотрудничества лидеров организованного рабочего движения с
   правительством имела минимальное воздействие на мексиканский рабочий
   класс. Другие маленькие группы, такие как «Культурная группа им. Рикардо
   Флореса Магона» и «Земля и воля» также просуществовали долго, но их роль
   в государственническую эпоху, наступившую после краха CGT, была
   незначительной.
					







              Документы Всеобщей конфедерации трудящихся (CGT)
                      ВКТ в конце 1923 — начале 1924 г.
 «Организация крестьян в Мексике имеют особый характер. Синдикаты создаются
    не сельскохозяйственными рабочими-пеонами; они возникают в небольших
   регионах, где большинство поместий и латифундий разбиты на куски. Таким
  образом, синдикаты создаются крестьянами, которые получили землю и теперь
  соединяются для защиты своего нового положения. Синдикаты, примкнувшие к
      CGT, взяли в свои руки земли, вырванные у помещиков, с намерением
      обрабатывать их коллективно. Эта тактика привела к многочисленным
     вооруженным столкновениям крестьян с вооруженными силами помещиков,
    поддерживаемых властью государства. Наиболее крупные центры крестьян,
  входящих в CGT, находятся в провинциях Наярит, Веракрус, Мехико и Пуэбла,
   особенно в Пуэбле; они нашли свое организационное выражение в создании
    федерации крестьян, в которую входят 67 синдикатов. Во время крупных
  забастовочных движений, которые CGT возглавляла в Веракрусе и в столице,
 крестьянские синдикаты оказывали бастующим товарищам действенную поддержку,
                   доставляя им большое количество зерна.
Для защиты отобранных у помещиков земель крестьяне имеют небольшие отряды
добровольных вооруженных сил.
Поскольку Трудовой партии были хорошо известны позиции крестьянской
федерации Пуэблы, она попыталась с помощью своих агентов побудить их
примкнуть к их партии, руководствуясь, в первую очередь, желанием
использовать вооруженные силы федерации для защиты «социалистического дела»
Обрегона (против выступления де ла Уэрты, — прим. перевод.). Но наши
товарищи из крестьянской федерации, проникнутые сильным антигосударственным
духом — явление, которое можно повсюду обнаружить и у неорганизованного
народа — не могли понять, как можно использовать их силы для чего-то иного,
нежели для защиты захваченной ими земли.
(…) Перед лицом событий в Веракрусе (выступления де ла Уэрты, — прим.
перевод.) (…) крестьянские организации, оставшиеся независимыми — а это
огромное большинство, охватывающее около миллиона организованных членов —
не стали мобилизовать свои силы. Иллюстрацией может послужить следующее
письмо, полученное секретариатом CGT:
«Региональные Красные гвардии
Пуэбла, 5 января 1924 г.
Товарищу генеральному секретарю Всеобщей конфедерации трудящихся
Сан-Хуае-де-Летран 34, Мехико, Федеральный округ
Товарищи из Конфедерации! Из ежедневных газет мы узнали, что в этом городе
проходит рабочий конгресс, в котором мы, к сожалению, не можем принять
участие, поскольку стоим под ружьем, защищая наши земли. Товарищи из
Конфедерации! Одновременно мы сообщаем вам, что создали региональные
Красные гвардии, чтобы иметь возможность защищаться против помещиков,
прежде всего сражаться против тех, кто был вооружен де ла Уэртой, нашими
врагами. Не думайте, что по этой причине мы стали разбойниками, мы ни кто
иные как убежденные сторонники вольного коммунизма. Сообщаем вам также, что
те, кто о вас плохо думают (речь идет о CROM), сказали нам, что вы
совещаетесь с де ла Уэртой. Осторожно, товарищи из Конфедерации, ни в коем
случае не вмешивайтесь в политику, ведь это было бы самым худшим способом
защиты анархистского коммунизма. Мы снова требуем от вас объявить об
исключении политиков Саласара и Эскобедо, так как на этом все еще не
перестают играть. Если Конфедерация пожелает, мы предоставим в ее
распоряжение наши вооруженные силы 15 синдикатов, но — как мы уже сказали —
только для защиты вольного коммунизма. В заключении еще раз повторяем, что
у нас нет ничего общего с политиками, и мы пишем это, чтобы дать новое
выражение духу наших товарищей. — Привет и вольный коммунизм!
Генеральный секретарь Пабло Руэда»
Как явствует из этого письма, на крестьянские синдикаты нападали помещики,
косвенно защищаемые и поддерживаемые де ла Уэртой.
6 декабря (1923 г.) — в день начала восстания де ла Уэрты — помещики
атаковали крестьянские синдикаты в штате Веракрус. Большинство из
синдикатов крестьян в Веракрусе входят в CGT. На рассвете 6-го помещики при
поддержке сил де ла Уэрты напали на бюро синдиката в Соледад-Добладо, а
также на помещение профсоюза пекарей, разгромили сооружения и все
уничтожили. (…) Они атаковали квартиры наших лучших товарищей и зверски
убили (…) Мануэля Кадену и Антонио Бальесо; второму из них просто зверски
отрезали голову. В местечке Эль-Сапоте напали на членов CGT, принадлежащих
к федерации портовых рабочих Веракруса и ведших оживленную пропаганду в
этой ме-стности. При этом был самым позорным образом убит наш мужественный
товарищ Хосе Фернандес Ока, один из активнейших анархистов.
Организация крестьян в Веракрусе была почти полностью разгромлена. Только в
тех местностях, где было большее число вооруженных товарищей, способных
защищаться, удалось спасти синдикаты от гибели.
Товарищи из Наярита сообщили CGT через делегата, что они единогласно решили
организовать вооруженное движение, носящее выраженный либертарный характер.
Остается упомянуть о том, что небольшой кружок крестьян из Сакатекас,
состоящих в CROM, создали батальон для защиты «славного революционного
правительства Обрегона» и выпустили манифест, в котором СGT критиковалась
за ее «враждебный нейтралитет» и мнимый «саботаж революции».
(…) Остается еще упомянуть о действиях местной федерации портовых рабочих
Веракруса после получения известия о событиях в Соледад-Добладо и в Эль-
Сапоте.
Как только федерация Веракруса получили сообщения о событиях в этих двух
местечках, было немедленно принято решение начать всеобщую стачку протеста.
Но сразу после этого решения «временное правительство» де ла Уэрты,
разбившее свой лагерь в портовом городе Веракрус, захватило помещения
рабочих синдикатов с применением вооруженных банд. Одновременно
правительство выпустило манифест, что оно готово признать все завоевания
рабочих, но только «после торжества революции». В тот же самый день в
помещение профсоюза табачных рабочих, как раз проводившего там свое
заседание, явилась группа вооруженных людей и, не долго думая, запретила
любые собрания как «нарушение общественного порядка», которое в данных
обстоятельствах должно рассматриваться как «контрреволюционный акт».
В то время как в Веракрусе происходили все эти вещи, в текстильном округе
Сан-Анхель помещение членов фабричного комитета фабрики Санта-Тереса было
атаковано вооруженными бандами под предлогом, что комитет устроил заговор
против «безопасности государства». Как только рабочие узнали об этом, они
немедленно соединились, чтобы дать отпор нападению.
В борьбе против вооруженной силы Республики был убит товарищ Хосе В. Чавес,
секретарь данной фабрики» 2 товарищей были ранены. Со стороны солдат был
убит руководитель нападавших, один солдат был ранен. Кроме того, наши
товарищи разоружили нескольких солдат. В этот день ни один рабочий округа
Сан-Анхель не вышел на работу. Это была действительно большая и
вдохновляющая акция протеста».
                            (Из специального доклада И.К.Валадеса для М.А.Т.
                    Опубликовано: Die Internationale.#1. Marz 1924. S.44-46)
Присоединение к М.А.Т.
«Мексика. На своем 3-м конгрессе 15 декабря 1923 г. в столице Мехико
конгресс Всеобщей конфедерации трудящихся единогласно принял решение о
присоединении к Международной ассоциации трудящихся (Берлин). Секретариат
одобрил присоединение на своем заседании 21 января 1924 г. Всеобщая
конфедерация трудящихся Мексики насчитывает 100 тысяч членов»
                                              (Die Internationale. #1. S.46)
Принципы CGT
утвержденны на ее 3-м конгрессе в Мехико 15-26 декабря 1923 г.
Организационные принципы
Для нашей защиты и образования, а также для полного освобождения рабочих и
сельских тружеников мы признаем классовую борьбу в качестве
фундаментального принципа. Признавая, что не может быть никакой общности
между рабочим и эксплуататорским классами, мы видим нашу высшую цель в
вольном коммунизме, а тактику нашей борьбы — в прямом действии, исключающем
любую политическую деятельность и признающем рациональную систему
образования трудящегося населения.
1. Вся организация этой страны в целом, состоящая из всех отраслей и сфер
человеческого знания, носит название «Всеобщая конфедерация трудящихся».
2. К этой Конфедерации могут принадлежать все группы борьбы и сопротивления
рабочих, которые признают декларацию принципов и принципы CGT в своей
отрасли производства.
3. Административный орган CGT состоит из Секретариата в составе 5 членов,
которые назначаются конгрессом и сами определяют место своей деятельности.
4. CGT представлена Конфедеральным советом, образованным в составе
председателя и по одному делегату от всех входящих главных и местных
федераций. Эти делегаты избираются через месяц после проведения общего
конгресса и выполняют свои функции до созыва нового конгресса.
5. Как общие, так и местные федерации могут отозвать своих представителей в
федеративном совете, если сочтут это необходимым. Они сообщают о своих
причинах Секретариату, который, в свою очередь, созывает пленарное
заседание Совета и оповещает таким образом всех его членов.
6. Члены Конфедерального совета размещаются по месту федерации, которую они
представляют.
7. Каждый член Конфедерального совета представляет ежемесячный отчет в
Секретариат; этот отчет рассылается Секретариатом на места.
8. Конфедеральный совет собирается минимум раз в год в месте и во время,
определяемые Секретариатом. По требованию двух членов Совета или одной из
общих федераций может быть созвано пленарное заседание.
9. Пленарное заседание Конфедерального совета млжет полностью или частично
отозвать Секретариат, назначив вместо него временный Секретариат и созвав
общий конгресс для обсуждения причин, вызвавших подобное решение.
10. Секретариат передает всем членам Конфедерального совета двухмесячный
отчет, а те рассылают его федерациям, которые они представляют. Секретариат
шлет отчет в Международную ассоциацию трудящихся раз в три месяца.
11. Входя в CGT, общие и местные федерации, синдикаты и примыкающие союзы
как коллективные члены совершенно не утрачивают самостоятельности в их
собственных делах.
12. Каждая страновая или местная федерация, каждый синдикат или входящий
союз могут сами решать свои собственные проблемы без вмешательства других;
в случае большой опасности они могут со всей возможной осмотрительностью
обратиться за помощью ко всем организациям Конфедерации, сообщив им точно
обо всех трудностях, чтобы те, обладая информацией, со своей стороны могли
сделать то, что им надлежит, без промедления с момента просьбы о помощи.
13. Все синдикаты и местные федерации должны как можно скорее соединиться в
страновые федерации, а там, где таковые уже существуют, им надлежит
конституироваться в той же форме, что Совет и Секретариат Всеобщей
конфедерации трудящихся, чтобы таким образом с помощью прочного сплочения и
согласия осуществлять во всех входящих организациях соглашения и резолюции
страновых и штатных конгрессов.
14. В CGT не должны входить формации, имеющие в своих рядах политических
активистов, будь таковые буржуазными или пролетарскими! Те, кто делают это,
должны быть заклеймены как предатели рабочего класса, и об этом должно быть
сообщено всем пролетарским организациям мира.
15. Чтобы избежать распространения в рядах рабочих тех, кто служит опорой
существующей капиталистической системы, в ходе политических конфликтов,
собственные организации должны воздерживаться от участия в таких кон-
фликтах.
16. Секретариат Всеобщей конфедерации трудящихся при финансовом и
интеллектуальном участии рабочих организаций и пропагандистских групп
излает журнал, являющийся официальным органом CGT.
17. Все члены CGT имеют членскую книжку, в которой записаны принципы
синдикализма и Конфедерации.
18. Все страновые и местные федерации, все синдикаты и присоединившиеся
союзы имеют право самостоятельно определять свой финансовый взнос на
экономическую поддержку Конфедерации.
19. Секретариат CGT берет на себя помощь в необходимых расходы на комиссии
в соответствии с прежними ре-шениями, согласно потребностям организации;
там, где существует федерация, она берет на себя эту задачу.
20. Задачи организации и пропаганды поддерживаются либертарными,
идеалистически настроенными товарищами, так что излишки, собранные на
мероприятиях, идут в пользу CGT.
21. Девиз CGT: Привет и вольный коммунизм!
22. Эмблемой всех входящих федераций служит Земной шар на красном фоне, в
середине которого изображены сельскохозяйственные и промышленные орудия. На
краю эмблемы надпись: Всеобщая конфедерация трудящихся — М.А.Т.
23. CGT информирует обо всех текущих событиях М.А.Т. в письмах и отчетах;
то же самое делают организации внутри страны в отношении CGT.
24. CGT носит интернационалистский характер и потому не признает ни границ,
ни расовых различий.
25. CGT не может распуститься, пока сохраняются хотя бы 2 федерации,
склонные сохранять и поддерживать ее. В случае роспуска ее мебель и иные
предметы переходят в инвентарь комитета помощи заключенным, а если такового
нет, они передаются в руки М.А.Т.
26. Организации, входящие в CGT, оказывают максимальное содействие
пропагандистской работе идеологических групп, также входящих в CGT.
27. Культурные группы, входящие в CGT, имеют лишь задачу воспитывать
словом, письмом и примером. Они не должны вмешиваться в экономическую
работу CGT.
Пленарные заседания и страновые конгрессы
1. Пленумы Конфедерального совета проводятся минимум раз в год; они могут
быть созваны Секретариатом или по инициативе 2 членов совета.
2. Очередные или внеочередные всеобщие конгрессы Конфедерации или конгрессы
одной из федераций проводятся минимум раз в год и созываются следующим
образом:
а). Очередной или внеочередной всеобщий конгресс, если таковой сочтут
необходимым Секретариат или один из членов Конфедерального совета в
согласии с соответствующей федерацией
б). Очередной или внеочередной конгресс федерации, если таковой сочтут
необходимым Секретариат федерации или один из членов Совета федерации в
согласии с соответствующей местной организацией.
3. Страновые федерации информируют Секретариат Конфедерации о результатах
их конгрессов.
4. Сроки и основания для проведения общего конгресса, будь то конгресс
Конфедерации или одной из федераций, заранее сообщаются всем органам CGT.
Пункты резолюций 3-го конгресса
Фабричные советы, советы сельских работников, местные и всеобщие Советы
рабочих
1. 3-й конгресс CGT признает создание фабричных советов и советов сельских
работников, организуемых местными и общими рабочими советами
2. Фабричный совет образуется следующим образом:
а). Рабочие в мастерских, на фабриках и в сельскохозяйственных предприятиях
назначают по одному делегату от каждого предприятия или цеха;
б) На конгрессе делегатов образуется фабричный совет.
3. Задачи делегатов:
а) Осуществлять решения, согласованные фабричными советами;
б) Информировать фабричные советы о технических проблемах в конкретных
мастерских и цехах;
в) Представлять рабочих мастерских и цехов в конфликтах технического
характера;
г) Вести статистику производства, потребления и т.д.
4. Задачи фабричных советов:
а) Выдвижение регламентов технического характера на фабриках и в отраслях;
б) Справедливое распределение труда;
в) Вмешательство в технические конфликты во время труда.
5. Фабричные советы не вмешиваются в административно-технические дела
профсоюзов.
6. Советы сельских работников составляются из различных областей сельского
хозяйства.
7. Задачи советов сельских работников — те же, что у фабричных советов,
только они действуют в иной области.
8. Местный рабочий совет образуется в составе: по 2 делегата от фабричного
совета или от совета сельских работников или же из них обоих.
9. Местные советы, со своей стороны, назначают по одному делегату и одному
заместителю, из которых составляется Всеобщий рабочий совет.
10. Местные советы собираются по меньшей мере раз в 14 дней.
11. Эти советы, местные или всеобщие, раз в 2 месяца посылают отчет во
Всеобщую конфедерацию трудящихся, где они поступают в Секретариат.
Орган CGT
1. Всеобщая конфедерация трудящихся, согласно решению ее 3-го конгресса
публикует журнал, являющийся ее официальным органом.
2. 3-й конгресс поручает Секретариату назначить товарища, который будет по
согласию с ним вести работу по подготовке этого органа.
Международные связи
1. В соответствии с решением 3-го конгресса, Секретариат предлагает
организовать континентальный американский конгресс, на который приглашаются
все революционные организации, известные среди различных наций Америки.
2. В дополнении к предыдущему следует указать, что Индустриальные рабочие
мира (СШ Северной Америки) приглашаются на конференцию, чтобы достичь с
этой организацией договоренности относительно созыва конгресса.
3. Секретариат CGT предварительно определяет дату и место проведения такой
конференции.
4. Тот же самый Секретариат назначает делегатов CGT на эту конференцию и
проводит среди входящих организаций пропаганду с целью сбора средств,
необходимых для делегации.
5. На основе решения 3-го конгресса, Всеобщая конфедерация трудящихся
присоединяется к Международной ассоциации трудящихся и берет на себя все
обязательства, вытекающие из этого решения.
Комитет по делам заключенных и по социальным вопросам
1. 3-й конгресс CGT назначает комитет по делам заключенных в составе
товарищей Николаса Т.Берналя, Франсиско Орельяно и др. Комитет имеет
задачей развернуть интенсивную пропаганду в пользу заключенных в Испании,
России, Соединенных Штатах и т.д.
2. Чтобы придать политическое выражение вышеуказанным планам, Секретариат
уполномочивается основать конфедерацию рабочих портов, транспорта и
моряков, чтобы по согласованию с ней осуществлять бойкот товаров из
упомянутых стран.
Образование
1. 3-й конгресс CGT поручает Секретариату образовать Совет по вопросам
образования, которому надлежит в далеко идущей степени вести дело
Просвещения и таким образом осуществлять на практике решения 2-го
конгресса.
2. Одной из главных задач данного конгресса должна быть организация
синдикатов учителей во всех местностях Мексики, которые с помощью
Секретариата созовут конгресс учителей.
3. Этому Совету надлежит далее оказывать помощь в создании музыкальных и
театральных групп, которые могли бы использовать часть поступлений от их
мероприятий и собранные мим средства для создания рационалистических школ.
Организация женщин
1. 3-й конгресс СGT рекомендует Секретариату вызвать к жизни создание групп
либертарных женщин во всех ме-стностях Мексики.
2. Вплоть до созыва женского конгресса регулирование функций этих групп для
осуществления пожеланий и целей CGT берет на себя Секретариат.
Борьба против клерикализма
1. 3-й конгресс CGT принимает решение активизировать кампанию против
клерикальных элементов, даже если это потребует жертв времени и денег
федеративной организации. Необходимо сломать оглупляющее влияние,
оказываемое этими элементами на массы.
2. Чтобы помочь делу ухода за больными рабочими, 3-й конгресс рекомендует
Секретариату создание и управление Домами матери.
Заключительные замечания
В осуществление раздела III нашей Декларации принципов работа 3-го
конгресса завершилась назначением Секретариата. Были избраны товарищи:
Антонио Пачеко, секретарь по вопросам корреспонденции и изданий, Томас
Кордеро Фаррель, секретарь по вопросам образования, Родольфо Агирре,
кассир, Моисес Герреро и Киро Мендоса, секретари по вопросам конфликтов,
организационным вопросам и ведению архива. Данный Секретариат останется на
посту — за исключением упомянутых нарушений правил — до проведения нового
всеобщего конгресса.