Русь после смерти Святослава Игоревича

Дата: 12.01.2016

		

Каковы
бы ни были причины и обстоятельства смерти Святославовой, Ярополк остался
старшим в роде княжеском и Свенельд при нем в большой силе. Для объяснения
последующих явлений мы не должны упускать из виду возраста детей Святославовых:
Ярополку было не более 11 лет, следовательно, при нем должен был находиться
воспитатель, кто был этот воспитатель, в каком отношении был к нему Свенельд и
как получил важное значение — об этом летописец ничего не знает. Мы не должны
только забывать, что Ярополк был малолетен, следовательно, действовал под чужим
влиянием. Единственным событием Ярополкова княжения, внесенным в летопись, была
усобица между сыновьями Святослава. Мы знаем, что охота, после войны, была
господствующею страстию средневековых варваров: везде князья предоставляли себе
касательно охоты большие права, жестоко наказывая за их нарушение. Это служит
достаточным объяснением происшествия, рассказанного нашим летописцем: сын
Свенельда, именем Лют, выехал из Киева на охоту и, погнавшись за зверем, въехал
в леса, принадлежавшие к волости Олега, князя древлянского; по случаю в это же
время охотился здесь и сам Олег, он встретился с Лютом, спросил, кто это такой
и, узнав, что имел дело с сыном Свенельдовым, убил его. Здесь, впрочем,
несмотря на предложенное нами выше общее объяснение поступка Олегова, нас
останавливает одна частность: Олег, говорит предание, осведомился — кто такой
позволяет себе охотиться вместе с ним и, узнав, что это сын Свенельдов, убил
его. Зачем предание связывает части действия так, что Олег убивает Люта тогда,
когда узнает в нем сына Свенельдова? Если бы Олег простил Люту его дерзость,
узнав, что он сын Свенельда — знаменитого боярина старшего брата, боярина
отцовского и дедовского, тогда дело было бы ясно; но летописец говорит, что
Олег убил Люта именно узнавши, что он сын Свенельда; при этом вспомним, что
древлянскому князю было не более 13 лет! Следовательно, воля его была подчинена
влиянию других, влиянию какого-нибудь сильного боярина, вроде Свенельда. Как бы
то ни было, за это возникла ненависть между Ярополком и Олегом; Свенельд хотел
отомстить Олегу за сына и потому не переставал твердить Ярополку: «Поди на
брата и возьми волость его». Через два года, т. е. когда Ярополку было 16,
а Олегу 15 лет, киевский князь пошел ратью на древлянского; последний вышел к
нему навстречу с войском, и Ярополк победил Олега. Олег побежал в город,
называемый Овруч; на мосту, перекинутом через ров к городским воротам, беглецы
стеснились и сталкивали друг друга в ров, причем столкнули и Олега; людей
попадало много, за ними попадали лошади, которые и передавили людей. Ярополк
вошел в город Олега, взял на себя власть его и послал искать брата. Долго
искали князя и не могли найти. Тогда один древлянин сказал: «Я видел, как
вчера столкнули его с моста». Стали вытаскивать трупы изо рва с утра до
полудни, наконец, нашли Олега под трупами, внесли в княжий дом и положили на
ковре. Пришел Ярополк, начал над ним плакаться и сказал Свенельду:
«Порадуйся теперь, твое желание исполнилось». Заключали ли в себе эти
слова упрек или Ярополк хотел ими просто объявить старику, что желание его
удовлетворено, хотя первое правдоподобнее по связи с плачем — во всяком случае
предание признает, что дело совершено преимущественно под влиянием Свенельда, и
очень естественно, что князь не действовал самостоятельно: ему было только 16
лет! Ярополк, как сказано выше, взял братнюю волость. Третий Святославич,
Владимир, узнал в Новгороде, что Ярополк убил Олега, испугался братнего
властолюбия и бежал за море, а Ярополк послал в Новгород своих посадников и
стал владеть один на Руси.

Через
три года Владимир возвратился с варягами в Новгород и прогнал оттуда
Ярополковых посадников, приказав им сказать брату: «Владимир идет на тебя,
приготовляйся к войне». Наступательное движение Владимира против Ярополка
было необходимо: Владимир не мог надеяться, чтоб старший брат спокойно снес
изгнание своих наместников из Новгорода; Владимиру нужно было предупредить его,
тем более, что у него теперь были наемные варяги, а Ярополк не собрался с
силами; варягов надобно было употребить в дело, отпустить их ни с чем было
невыгодно и опасно, оставить их у себя в Новгороде было еще невыгоднее и
опаснее; отпустивши их, дожидаться, пока Ярополк, собравши все силы юга,
двинется против Новгорода, было безрассудно. Но прежде начатия борьбы обоим
братьям было важно приобрести себе союзника во владетеле полоцком; в это время
в Полоцке сидел какой-то Рогволод, пришедший из-за моря; каковы были отношения
этого Рогволода к правнукам Рюрика, из летописи определить довольно трудно.
Дочь этого Рогволода Рогнеда была сговорена за Ярополка. Владимир, чтоб
склонить полоцкого державца на свою сторону, чтобы показать, что последний ничего
не потеряет, если киевский князь будет низложен, послал и от себя свататься
также за дочь Рогволодову. Летописец говорит, что Рогволод в таких
затруднительных обстоятельствах отдал дело на решение дочери, и Рогнеда
отвечала, что она не хочет выйти замуж за сына рабы, т. е. Владимира, но хочет
за Ярополка. Когда отроки Владимира пересказали ему Рогнедин ответ, то он
собрал большое войско из варягов, новгородцев, чуди и кривичей и пошел на
Полоцк. Здесь мы видим опять не набег дружины, не одних варягов, но поход, в
котором участвовали, как в походе Олега, все северные племена. В то время,
когда Рогнеду готовились вести за Ярополка, Владимир напал на Полоцк, убил
Рогволода с двумя сыновьями, и женился на Рогнеде. При этом случае в некоторых
списках летописи находим известие, что виновником всех предприятий был Добрыня,
дядя Владимиров, что он посылал сватать Рогнеду за Владимира; он после гордого
отказа полоцкой княжны повел племянника и войско против Рогволода, позором
отомстил Рогнеде за ее презрительный отзыв о матери Владимира, убил ее отца и
братьев. В самом деле, странно было бы предположить, чтоб Владимир, будучи
очень молод, по прямому указанию предания, мог действовать во всем
самостоятельно при жизни Добрыни, своего воспитателя и благодетеля, потому что,
как мы видели, он ему преимущественно был обязан новгородским княжением. Итак,
говоря о действиях Владимира, историк должен предполагать Добрыню. О характере
Добрыни мы имеем право заключать по некоторым указаниям летописи: видно, что
это был старик умный, ловкий, решительный, но жесткий; на его жесткость
указывает приведенное свидетельство о поступке с Рогнедою и отцом ее;
сохранилось также известие об его жестоких, насильственных поступках с
новгородцами при обращении их в христианство, следовательно, если замечается
жестокость и насильственность в поступках молодого Владимира, то мы никак не
можем приписывать это одному его характеру, не обращая внимания на влияние
Добрыни. Что же касается до поступка Добрыни с Рогволодом и его дочерью, то он
очень понятен: Рогнеда, отказывая Владимиру, как сыну рабы, оскорбила этим
сколько его, столько же и Добрыню, которого сестра была именно эта раба, через
нее он был дядя князю; словами Рогнеды была преимущественно опозорена связь,
родство Владимира с Добрынею, и вот последний мстит за этот позор жестоким
позором.

О
дальнейшей судьбе Рогнеды народная память сохранила следующее предание. Когда
Владимир утвердился в Киеве, то набрал себе много других жен, а на Рогнеду не
обращал внимания. Рогнеда не могла перенести такого поведения мужа, тем более
что по самому происхождению своему имела право если не на исключительность, то
по крайней мере на первенство. Однажды, когда Владимир пришел к ней и заснул,
она хотела зарезать его ножом, но он вдруг проснулся и схватил ее за руку; тут
она начала ему говорить: «Уж мне горько стало: отца моего ты убил и землю
его полонил для меня, а теперь не любишь меня и младенца моего». В ответ
Владимир велел ей одеться во все княжеское платье, как была она одета в день
свадьбы своей, сесть на богатой постели и дожидаться его — он хотел прийти и
убить жену. Рогнеда исполнила его волю, но дала обнаженный меч в руки сыну
своему Изяславу и наказала ему: «Смотри, когда войдет отец, то ты выступи
и скажи ему: разве ты думаешь, что ты здесь один?» Владимир, увидав сына и
услышав его слова, сказал: «А кто ж тебя знал, что ты здесь?», бросил
меч, велел позвать бояр и рассказал им все как было. Бояре отвечали ему:
«Уж не убивай ее ради этого ребенка, но восстанови ее отчину и дай ей с сыном».
Владимир построил город и дал им, назвав город Изяславлем. С тех пор, заключает
предание, внуки Рогволодовы враждуют со внуками Ярославовыми.

Из
Полоцка Владимир двинулся с большим войском на Ярополка; тот не был в состоянии
сопротивляться ему, и затворился в Киеве, а Владимир окопался на Дорогожичи,
между Дорогожичем и Капичем. Это бессилие Ярополка легко объяснить: храбрая
дружина ушла с Святославом в Болгарию, много ли возвратилось с Свенельдом?
Ярополк мог и с малою дружиною одержать верх в сшибке с еще меньшею дружиною
брата своего Олега, но ему нельзя было выйти с нею против войска Владимирова,
которое летописец не один раз называет многочисленным, состоявшим из наемных
варягов и северных племен. Притом известно, что народонаселение наших древних
областей неохотно принимало участие в княжеских усобицах; далее, надобно
заметить, что северное народонаселение — новгородцы, чудь и кривичи, которого
ратники были под знаменами Владимира, сражалось за этого князя по тем же
побуждениям, по каким после новгородцы с таким усердием отстаивали Ярослава
против Святополка; Владимир был их князь, у них выросший; с его низложением они
должны будут опять подчиниться посадникам Ярополка; но возвращение последних не
могло быть выгодно для новгородцев, ибо трудно предположить, чтобы Владимир
выгнал их без ведома и согласия последних, которые поэтому не могли быть в
приязненных отношениях к киевскому князю; заметим еще и то, что северное
народонаселение — новгородцы, чудь и кривичи — издавна было гораздо теснее
соединено между собою, чем южное; мы видим эти племена действующими заодно при
изгнании варягов, в призвании князей, следовательно, имеем право думать, что
они относительно яснее понимали свои выгоды и дружнее могли отстаивать своего
князя, чем племена южные, недавно только оружием князей приведенные в некоторую
связь и зависимость от одной общей власти. Итак Ярополк, будучи не в состоянии
биться с Владимиром в чистом поле, затворился в Киеве с людьми своими и с
Блудом, воеводою. Этот Блуд является главным советником князя, главным
действователем во время события; князь беспрекословно исполняет его внушения,
что и понятно, если вспомним возраст Ярополка, если вспомним, что и при
Владимире роль Блуда исполнял Добрыня. Следовательно, Владимиру или Добрыне
нужно было иметь дело с Блудом, а не с Ярополком. И вот Блуд от имени
новгородского князя получил предложение покинуть Ярополка, предать его младшему
брату. Переманить Блуда можно было только обещанием, что он ничего не потеряет,
что и при Владимире он будет иметь такое же значение, какое имел при Ярополке,
т. е. значение наставника, отца при молодом князе; Владимир велел сказать ему:
«Помоги мне; если я убью брата, то ты будешь мне вместо отца и получишь от
меня большую честь». В летописи помещены тут же слова Владимира, в которых
он оправдывает поведение свое относительно брата: «Не я, говорит он, начал
избивать братию, но он, я пришел на него, побоявшись такой же участи».
Блуд велел отвечать Владимиру, что он будет всем сердцем помогать ему.
Летописец старается сложить всю вину на Блуда. По его рассказу, Блуд стал
обманывать Ярополка, беспрестанно ссылаясь с Владимиром, советуя ему приступать
к городу, а сам придумывал, как бы убить Ярополка; но посредством граждан
нельзя было убить его. Тогда Блуд замыслил погубить князя лестью: он не пускал
его на вылазки из города и говорил: «Киевляне ссылаются с Владимиром,
зовут его на приступ, обещаются предать тебя ему; побеги лучше за город».
Ярополк послушался, выбежал из Киева и затворился в городе Родне, на устье реки
Рси. Владимир вошел в Киев и осадил Ярополка в Родне, где сделался большой
голод, так что надолго осталась пословица: «Беда, как в Родне». Тогда
Блуд начал говорить Ярополку: «Видишь, сколько войска у брата твоего? Нам
их не перебороть, мирись с братом». Ярополк согласился и на это, а Блуд
послал сказать Владимиру: «Твое желание сбылось: приведу к тебе Ярополка,
а ты распорядись, как бы убить его». Владимир, получивши весть, вышел на
отцовский теремный двор и сел тут с дружиною, а Блуд начал посылать Ярополка: «Ступай
к брату и скажи ему: что мне дашь, то и возьму». Ярополк пошел, хотя один
из дружины, именем Варяжко, говорил ему: «Не ходи, князь, убьют тебя; беги
лучше к печенегам и приведи от них войско». Но Ярополк не послушал его,
пошел к Владимиру и как стал входить в двери, то два варяга прокололи его
мечами, а Блуд затворил двери и не дал своим идти за ним. Так был убит Ярополк.
Варяжко, видя, что князь убит, бежал с двора к печенегам и много раз приходил с
ними на Владимира, так что тот едва успел перезвать его к себе, поклявшись не
делать ему никакого зла. Следовательно, из начальной киевской летописи
оказывается, что Владимир был одолжен своею победою, во-первых, тому, что
Ярополк не имел достаточно войска, чтобы стать против него в чистом поле:
во-вторых, измене Блуда, который, стращая князя вероломством киевлян, не пускал
его на вылазки и потом уговорил совершенно оставить Киев. При рассказе об этом
событии нельзя умолчать об известном отрывке из Иоакимовой новгородской
летописи, сохраненном у Татищева; не заключая в себе никакого противоречия
начальной Киевской летописи, летопись Иоакимова главною причиною Владимирова
торжества выставляет борьбу христианства с язычеством; если бы даже это
объяснение было выдумано, то и тогда нужно было бы упомянуть о нем, как о догадке,
очень остроумной и вероятной. Известно, что отец Владимира Святослав по своему
характеру не мог склониться на увещания св. Ольги и что поклонники Христа при
нем подвергались ругательствам от поклонников Перуна, хотя собственно гонения
не было. Но во время греческой войны, по свидетельству Иоакима, Святослав
переменил свое поведение относительно христиан: поверив внушениям окружавших
его язычников, будто виновниками неудач военных были христиане, находившиеся в
дружине, князь воздвиг на них гонение, причем не пощадил даже своего брата
Глеба и послал в Киев приказ разорить христианские храмы. Но, отказавшись от
принятия христианства сам, Святослав между тем осгавил сыновей своих при
бабке-христианке; ясно, какие внушения должны были получить от нее молодые князья.
В Иоакимовской летописи читаем, что Ярополк был кроток и милостив, любил
христиан и если сам не крестился, боясь народа, то по крайней мере другим не
препятствовал. Те, которые при Святославе ругались над христианством,
естественно, не любили князя, приверженного к враждебной религии: этим
нерасположением к Ярополку воспользовался Владимир (т. е. Добрыня) и успел
отнять жизнь и владение у брата. Ярополк, по словам Иоакимовой летописи, послал
увещевать брата к миру и вместе войско в землю Кривскую. Владимир испугался и
хотел было уже бежать к Новгороду, но дядя его Добрыня, зная, что Ярополк
нелюбим язычниками, удержал племянника и послал в Ярополков стан с дарами к
воеводам, перезывая их на сторону Владимира. Воеводы обещали передаться и
исполнили свое обещание в битве при реке Друче, в трех днях пути от Смоленска.
Последующие события описаны, согласно с начальной Киевской летописью.

Если
мы примем во внимание рассказ Иоакимовской летописи, то нам объяснится
поведение Владимира в первые годы его княжения: торжество Владимира было
торжеством языческой стороны над христианскою, вот почему новый князь
ознаменовывает начало своего правления сильною ревностью к язычеству, ставит
кумиры на высотах киевских; дядя его Добрыня поступает точно так же в Новгороде.
Судя по выражениям летописца, никогда в Русской земле не было видно такого
гнусного идолослужения, хотя, как кажется, не следует принимать этих выражений
буквально: начал княжить Владимир в Киеве один, говорит летописец, и поставил
кумиры на холме, вне двора теремного, Перуна деревянного, а голова у него
серебряная, ус золотой, Хорса Дажбога, Стрибога, Симаргла (Сима и Регла) и
Мокоша. Приносили им жертвы, называя богами, приводили сыновей и дочерей и
приносили жертвы бесам, осквернилась кровью земля Русская и холм тот. Нам
известно, что славяне — язычники сильно негодовали на христианскую религию за
то, что она не допускала многоженства; в ознаменование торжества языческой
стороны, князь, виновник этого торжества, предается необузданному женолюбию:
кроме пяти законных жен, было у него 300 наложниц в Вышгороде, 300 в Белгороде,
200 в селе Берестове. Он был несыт блуда, по выражению летописца: приводил к
себе замужних женщин и девиц на растление, одним словом, был женолюбив, как
Соломон.

Но
в то время, как Владимир угождал язычникам, буйство наемных варягов ставило его
в затруднительное положение относительно Киева. Мы видели, что торжество над
Ярополком во всяком случае досталось ему дешево: если и была битва в стране
Смоленской, то в собственной Руси все покорилось ему без сопротивления.
Несмотря на то, варяги думали, что торжеством своим Владимир обязан им, и
поступали буйно с гражданами, как c завоеванными; они говорили Владимиру:
«Город-то наш, мы его взяли, так мы хотим брать окуп на народе, по 2
гривны с человека«. Владимир отвечал: »Пождите месяц, пока соберут
деньги». Варяги ждали, ждали и не получили денег. Тогда они сказали князю;
«Обманул ты нас: так отпусти в Грецию». Владимир согласился; он
выбрал из них мужей, добрых, смышленных и храбрых, и роздал им города, а прочие
пошли в Константинополь, Но почему же варяги не попробовали силою взять денег?
Историки догадываются, что Владимир именно назначил месячный срок, дабы взять
свои меры, увеличить собственно русское войско; с одной стороны, это могло быть
и так, с другой, хорошим средством для Владимира — сделать варягов безопасными
— было и то, о чем говорит летописец, а именно: князь воспользовался сроком,
чтобы склонить на свою сторону лучших варягов, предводителей, привязав их к
себе и к Руси выгодами; толпа, худшие люди, оставшись без предводителей, не
смели предпринять ничего; таким образом, Владимир ослабил варягов, разделивши
их. Варяги просили Владимира: «Покажи нам путь в Грецию». Это могло
значить, что варяги просили у князя пропускных листов, без которых греческое
правительство не принимало варягов, по договорам. Владимир точно отправил
посольство к императору насчет варягов; послы должны были сказать ему:
«Идут к тебе варяги, не держи их в городе; не то натворят они тебе беды,
как и здесь; расточи их в разные стороны, а сюда не пускай ни одного».
Выражение: наделают они тебе бед, как и здесь, — показывает, что варяги
буйствовали в Киеве.

Касательно
внешних отношений при Ярополке есть известие о победе этого князя над
печенегами, о вступлении печенежского князя Илдея в службу к Ярополку, который
дал ему города и волости, о заключении мира с греками на условиях отцовских и
дедовских, о приходе послов папских.

Мы
видели, что торжество Владимира над Ярополком сопровождалось торжеством
язычества над христианством, но это торжество не было продолжительным.

Непосредственным
следствием принятия христианства Владимиром и распространения его в Русской
земле было, разумеется, построение церквей: Владимир тотчас после крещения
велит строить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры: так,
поставлена была церковь св. Василия на холме, где стоял кумир Перуна и прочих
богов Владимир велел ставить церкви и определять к ним священников также и по
другим городам и приводить людей к крещению по всем городам и селам. Здесь
останавливают нас два вопроса — по каким городам и областям и в какой мере было
распространено христианство при Владимире, и потом — откуда явились при церквах
священнослужители? Есть известия, что митрополит с епископами, присланными из
Царьграда, с Добрынею, дядею Владимировым, и с Анастасом ходили на север и
крестили народ; естественно, что они шли сначала по великому водному пути,
вверх по Днепру, волоком и Ловатью, до северного конца этого пути — Новгорода
Великого. Здесь были крещены многие люди, построена церковь для новых христиан;
но с первого раза христианство было распространено далеко не между всеми
жителями; из Новгорода, по всем вероятностям, путем водным, шекснинским,
проповедники отправились к востоку, до Ростова. Этим кончилась деятельность
первого митрополита Михаила в 990 году; в 991 он умер; легко представить, как
смерть его должна была опечалить Владимира в его новом положении; князя едва
могли утешить другие епископы и бояре; скоро, впрочем, был призван из Царя-града
новый митрополит — Леон; с помощию поставленного им в Новгород епископа Иоакима
Корсунянина язычество здесь сокрушено окончательно. Вот любопытное известие об
этом из так называемой Иоакимовой летописи: «Когда в Новгороде узнали, что
Добрыня идет крестить, то собрали вече и поклялись все не пускать его в город,
не давать идолов на ниспровержение; и точно, когда Добрыня пришел, то
новгородцы разметали большой мост и вышли против него с оружием; Добрыня стал
было уговаривать их ласковыми словами, но они и слышать не хотели, вывезли две
камнестрельные машины (пороки) и поставили их на мосту; особенно уговаривал их
не покоряться главный между жрецами, т. е. волхвами их, какой-то Богомил,
прозванный за красноречие Соловьем. Епископ Иоаким с священниками стояли на
торговой стороне; они ходили по торгам, улицам, учили людей, сколько могли, и в
два дня успели окрестить несколько сот. Между тем на другой стороне
новгородский тысяцкий Угоняй, ездя всюду, кричал: «Лучше нам помереть, чем
дать богов наших на поругание»; народ на той стороне Волхова рассвирепел,
разорил дом Добрыни, разграбил имение, убил жену и еще некоторых из родни.
Тогда тысяцкий Владимиров, Путята, приготовив лодки и выбрав из ростовцев
пятьсот человек, ночью перевезся выше крепости на ту сторону реки и вошел в
город беспрепятственно, ибо все думали, что это свои ратники. Путята дошел до
двора Угоняева, схватил его и других лучших людей и отослал их к Добрыне за
реку. Когда весть об этом разнеслась, то народ собрался до 5000, обступили
Путяту и начали с ним злую сечу, а некоторые пошли, разметали церковь
Преображения господня и начали грабить домы христиан. На рассвете приспел
Добрыня со всеми своими людьми и велел зажечь некоторые дома на берегу;
новгородцы испугались, побежали тушить пожар, и сеча перестала, Тогда самые
знатные люди пришли к Добрыне просить мира. Добрыня собрал войско, запретил
грабеж; но тотчас велел сокрушить идолов, деревянных сжечь, а каменных,
изломав. побросать в реку. Мужчины и женщины, видя это, с воплем и слезами просили
за них, как за своих богов. Добрыня с насмешкою отвечал им: «Нечего вам
жалеть о тех, которые себя оборонить не могут; какой пользы вам от них
ждать?». и послал всюду с объявлением, чтоб шли креститься. Посадник
Воробей, сын Стоянов, воспитанный при Владимире, человек красноречивый, пошел
на торг и сильнее всех уговаривал народ; многие пошли к реке сами собою, а кто
не хотел, тех воины тащили, и крестились: мужчины выше моста, а женщины ниже.
Тогда многие язычники, чтоб отбыть от крещения, объявляли, что крещены; для
этого Иоаким велел всем крещенным надеть на шею кресты, а кто не будет иметь на
себе креста, тому не верить, что крещен, и крестить. Разметанную церковь
Преображения построили снова. Окончив это дело, Путята пошел в Киев; вот почему
есть бранная для новгородцев пословица. «Путята крестил мечом, а Добрыня —
огнем».

Таким
образом, христианство при Владимире, как видно, было распространено
преимущественно по узкой полосе, прилегавшей к великому водному пути из
Новгорода в Киев; к востоку же от Днепра, по Оке и верхней Волге, даже в самом
Ростове, несмотря на то что проповедь доходила до этих мест, христианство
распространялось очень слабо; мы увидим впоследствии, что иноки Печерского
монастыря будут проповедниками христианства у вятичей и мери и будут мучениками
там; летописец прямо говорит, что в его время вятичи сохраняли еще языческие
обычаи, наконец, Илариои, современник сына Владимирова, называет русских
христиан малым стадом Христовым. Самому князю принадлежит распространение
христианства на запад от Днепра, в странах, которые он должен был посещать по
отношениям своим к Польше; есть известие, что в 992 году он ходил с епископами
на юго-запад, учил, крестил людей и в земле Червенской построил в свое имя
город Владимир и деревянную церковь Богородицы.

Список литературы

1.
Соловьев С.М. История России с древнейших времен

Метки:
Автор: 

Опубликовать комментарий