МОСКОВСКАЯ АКАДЕМИЯ ЭКОНОМИКИ И ПРАВА
РЕФЕРАТ
“РУССКАЯ ПРАВДА”
Сосновская А.М
2-ой курс гр. ВЮПД-2-95г.МОСКВА, 1997Г.
ПЛАН
1. Памятники права в историческом изучении.
2. Русская Правда как памятник права
3. Возникновение Русской Правды: источники,
4. Правовое положение населения
5. Основные черты частного права.
6. Преступление и наказание.
7. Судопроизводство.
8. Общий характер памятника.
9. Русская Правда — кодекс капитала.
10. Судьба памятника.
11. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫПАМЯТНИКИ ПРАВА В ИСТОРИЧЕСКОМ ИЗУЧЕНИИ.
Гражданское общество складывается из очень сложных отношений
юридических, экономических, семейных, нравственных. Эти отношения
строятся и приводятся в движение личными интересами, чувствами и
понятиями. Это по преимуществу область личности. Если, однако, при
всем разнообразии движущих пружин эти отношения сохраняют гармонию и
складываются в порядок, это значит, что в личных интересах, чувствах и
понятиях известного времени есть нечто общее, их примиряющее и
слаживающее, что всеми признается за общеобязательное. Из этого
вырабатываются рамки, которыми сдерживаются частные отношения,
правила, коими регулируется игра и борьба личных интересов, чувств и
понятий. Совокупность этих рамок и правил составляет право; охраняет
общие интересы и выражает общественные отношения, отливая те и другие
в требования и положения, обычай или закон. Личные стремления
обыкновенно произвольны, личные чувства и понятия всегда случайны, те
и другие неуловимы; по ним нельзя определить общего настроения, уровня
общественного развития. Мерилом для этого могут быть только отношения,
признаваемые нормальными и общеобязательными, а они формулируются в
праве и через то становятся доступны изучению. Такие отношения
создаются и поддерживаются господствующими побуждениями и интересами
времени, а в этих побуждениях и интересах выражаются его материальное
положения и нравственное содержание. Таким образом, памятники права
дают изучающему нить к самым глубоким основам изучаемой жизни.РУССКАЯ ПРАВДА КАК ПАМЯТНИК ПРАВА
В нашей исторической литературе господствует убеждение, что
частная юридическая жизнь древнейшей Руси наиболее полно верно
отразилась в древнейшем памятнике русского права, в Русской Правде.В нашей литературе по истории русского права господствуют два
взгляда на происхождение Русской Правды. Одни видят в ней не
официальный документ, не подлинный памятник законодательства, как он
вышел из рук законодателя, а приватный юридический сборник,
составленный каким-то древнерусским законоведом или несколькими
законоведами для своих частных надобностей. Другие считают Русскую
Правду официальным документом, подлинным произведением русской
законодательной власти, только испорченным переписчиками, вследствие
чего явилось множество разных списков Правды, различающихся
количеством, порядком и даже текстом статей.
Русская Правда — закон, составлявшийся как Ярославом, так и в
XIIв, после его смерти, что она представляет не везде подлинный текст
закона,а часто только его повествовательное изложение, что Русская
Правда игнорирует судебные поединки, несомненно практиковавшиеся в
русском судопроизводстве XI и XII вв., но противные Церкви, что
Русская Правда является не как особый самостоятельный судебник, а
только как одна из дополнительных статей в Кормчей, и что эта Правда
составлялась не без влияния памятников церковно-византийского права,
среди которых она вращалась.
К чему приводит совокупность этих наблюдений? Думаю,к тому, что
читаемый нами текст Русской Правды сложился в сфере не княжеского, а
церковного суда, в среде церковной юрисдикции, нуждами и целями
которой и руководствовался составитель Правды в своей работе.
Церковный кодификатор воспроизводил действовавшее на Руси право, имея
ввиду потребности и основы церковной юрисдикции, и воспроизводил
только в меру этих потребностей и в духе этих основ. Вот почему Правда
не хочет знать поля. Потому же она молчит о преступлениях
политических, не входивших в компетенцию церковного суда, также об
умычке, об оскорблении женщин и детей, об обидах словом: эти дела
судились церковным судом, но на основании не Русской Правды, а особых
церковных законоположений, как увидим.
С другой стороны, до половины XI столетия княжескому судье едва
ли был и нужен писаный свод законов. Княжеский судья мог обходиться
без такого свода по многим причинам: 1) были еще крепки древние
юридические обычаи, которыми руководствовались в судебной практике
князь и его судьи; 2) тогда господствовал состязательный процесс, пря,
и если бы судья забыл или не захотел вспомнить юридический обычай, то
ему настойчиво напомнили бы о нем сами тяжущиеся стороны, которые,
собственно, и вели дело и при которых судья присутствовал более
безучастным зрителем или пассивным председателем, чем руководителем
дела; наконец, 3) князь всегда мог в случае нужды своей
законодательной властью восполнить юридическую память или разрешить
казуальное недоумение судьи.
Но если княжеские судьи до половины или до конца XI в. могли
обходиться без писаного свода законов, то такой свод был совершенно
необходим церковным судьям. Со времени принятия христианства русской
Церкви была предоставлена двоякая юрисдикция. Она, во-первых, судила
всех христиан, духовных и мирян, по некоторым делам
духовно-нравственного характера, во-вторых, некоторых христиан,
духовных и мирян, по всем делам церковным и нецерковным, гражданским и
уголовным. Эти некоторые христиане, во всех делах подсудные Церкви,
образовывали особое церковное общество, состав которого скоро увидим.
Церковный суд по духовным делам над всеми христианами производился на
основании Номоканона, принесенного из Византии, и церковных уставов,
изданных первыми христианскими князьями Руси. Церковный суд по
нецерковным уголовным и гражданским делам, простиравшийся только на
церковных людей, должен был производиться по местному праву и вызывал
потребность в письменном своде местных законов, каким и явилась
Русская Правда. Необходимость такого свода обуславливалась двумя
причинами: 1) первые церковные судьи на Руси, греки и южные славяне,
незнакомы были с русскими юридическими обычаями; 2) этим судьям нужен
был такой письменный свод туземных законов, в котором были бы
устранены или, по крайней мере, смягчены некоторые туземные обычаи,
особенно претившие нравственному и юридическому чувству христианских
судей, воспитанных на византийском церковном и гражданском праве. В
самом языке Русской Правды можно найти некоторые указания на то, что
она вышла из среды, знакомой с терминологией византийского и
южнославянского права: так, встречаем чуждое русскому языку слово
братучадо в значении двоюродного брата, представляющее довольно
механический перевод термина византийских кодексов, также слово вражда
в смысле пени за убийство или вообще судебного взыскания, довольно
употребительное в южнославянских юридических памятниках, между прочим
в Законнике Душана и в законе Винодольском. Наконец, и внешним видом
своим Русская Правда указывает на свою связь с византийским
законодательством. Это — небольшой синоптический кодекс вроде Эклоги и
Прохирона. Сама эта форма права, кодификация, была принесена нам
церковными законоведами, которые одни понимали ее смысл и надобность.
Форма кодификации. Есть две основные формы права:
юридический обычай и закон. Юридический обычай — первоначальная,
естественная форма права: напервых ступенях общежития все право
заключено в юридическом обычае. Он слагается постепенно путем
продолжительного применения к одинаковым случаям или отношениям
известного правила, выработанного юридическим
сознанием народа под влиянием исторических условий его жизни. Согласие
с юридическими и религиозными воззрениями народа и продолжительность
действия сообщают этому правилу физиологически-принудительную силу
привычки, предания. Закон есть правило, установленное верховной
государственной властью для удовлетворения текущих нужд государства и
под их давлением тотчас получает обязательную силу, поддерживаемую
всеми средствами государственной власти. Закон является позднее
юридического обычая и первоначально только дополняет или поправляет
его, а потом вытесняет и заменяет новым правом. Кодификация является
еще позднее и обыкновенно совмещает в себе обе предшествующие формы
права. По общепринятому ее пониманию, она не дает новых юридических
норм, а только приводит в порядок правила, установленные юридическим
обычаем и законодательством, или применяет их к изменяющимся нравам и
юридическим воззрениям народа или потребностям государства. Но само
это упорядочение и применение действующих норм нечувствительно
изменяет их и подготавливает новое право.
В Византии по традиции, шедшей от римской юриспруденции, усердно
обрабатывалась особая форма кодификации, которую можно назвать
кодификацией синоптической. Образец ее дан был Институциями Юстиниана,
а дальнейшими образчиками являются соседи Русской Правды по Кормчей
книге Эклога и Прохирон. Это — краткие систематические изложения
права, скорее произведения законоведения, чем законодательства, не
столько уложения, сколько юридические учебники, приспособленные к
легчайшему познанию законов. Главы или параграфы титулов, на которые
разделены эти кодексы, похожи на тезисы конспекта лекций из курса
гражданского права. Кроме руководств такого рода, исходивших от
законодательной власти, составлялись по их типу перерабатывавшие или
пополнявшие их частные своды, известные под названием «Эклога
привратная», «Эпанагога, сведенная с Прохироном», «Эклога,
переработанная по Прохирону», и т.п.
Эти приватные руководства были в ходу у греков в те же XI и XII
вв., когда и у нас производилась по византийским образцам подобная
кодификационная работа. Нужды местной церковной юрисдикции привели к
этой работе, а византийская синоптическая кодификация дала ей готовую
форму и приемы. При таких пособиях изложенными потребностями и вызвана
была в церковной среде попытка составить кодекс, который воспроизводил
бы действовавшие на Руси юридические обычаи применительно к
принесенным Церковью или измененным под ее влиянием понятиям и
отношениям. Плодом этой попытки и была Русская Правда. Итак, повторяю,
Русская Правда родилась в сфере церковной юрисдикции.ВОЗНИКНОВЕНИЕ РУССКОЙ ПРАВДЫ: ИСТОЧНИКИ,
КНЯЖЕСКИЕ УСТАВЫ. РЕДАКЦИИ.
До наших дней дошло более ста списков Русской Правды. Все они
распадаются на три основные редакции: Краткая, Пространная и
Сокращенная (обозначаемые в литературе как КП, ПП и СП). Древнейшей
редакцией (подготовлена не позднее 1054г.) является Краткая Правда,
состоящая из Правды Ярослава (ст.1 — 18), Правды Ярославичей (ст.19 —
41), Покона вирного (ст.42), Урока мостников (ст.43).
Пространная редакция возникла не ранее 1113г. и связывается с
именем Владимира Мономаха. Она разделяется на Суд Ярослава (ст.1 — 52)
и Устав Владимира Мономаха (ст.53 — 121).
Сокращенная редакция появляется в середине ХV в. из
переработанной Пространной редакции.
Источниками кодификации явились нормы обычного права и княжеская
судебная практика. К числу норм обычного права относятся прежде всего
положения о кровной мести (ст.1) и круговой поруке (ст.19 КП).
Законодатель проявляет различное отношение к этим обычаям: кровную
месть он стремится ограничить (сужая круг мстителей) или вовсе
отменить, заменив денежным штрафом (вирой). Круговая порука, напротив,
сохраняется им как политическая мера, связывающая всех членов общины
ответственностью за своего члена, совершившего преступление («дикая
вира» налагалась на всю общину).
Нормы, выработанные княжеской судебной практикой многочисленны в
Русской Правде и связываются иногда с именами князей, принимавших
нормы (Ярослава, сыновей Ярослава, Владимира Мономаха).
Определенное влияние на Русскую Правду оказало византийское
каноническое право.ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ:
привилегии князей и бояр, статус свободного и городского населения;
смерды, закупы, холопы.
В Русской Правде содержится целый ряд норм, определяющих правовое
положение отдельных групп населения. По ее тексту достаточно трудно
провести грань, разделяющую правовой статус правящего слоя и остальной
массы населения.
Мы находим лишь два юридических критерия, особо выделяющих эти
группы в составе общества: нормы о повышенной (двойной) уголовной
ответственности за убийство представителя привилегированного слоя
(ст.1 ПП) и нормы об особом порядке наследования недвижимости (земли)
для представителей этого слоя (ст.91 ПП).
Эти юридические привилегии распространялись на субъектов,
поименованных в Русской Правде следующим образом: князья, бояре,
княжьи мужи, княжеские тиуны, огнищане. В этом перечне не все лица
могут быть названы «феодалами», можно говорить лишь об их привилегиях,
связанных с особым социальным статусом, приближенностью к княжескому
двору и имущественным положением.
Основная часть населения разделялась на свободных и зависимых
людей, существовали также промежуточные и переходные категории.
Юридически и экономически независимыми группами были посадские
люди и смерды-общинники (они уплачивали налоги и выполняли повинности
только в пользу государства). Городское население делилось на ряд
социальных групп: боярство, духовенство, купечество, «низы»
(ремесленники, мелкие торговцы, рабочие и пр.).
Кроме свободных смердов существовали и другие их категории, о
которых Русская Правда упоминает как о зависимых людях. В литературе
существует несколько точек зрения на правовое положение этой группы
населения, однако следует помнить, что она не была однородной: наряду
со свободными существовали и зависимые («крепостные») смерды,
находившиеся в кабале и услужении у феодалов.
Свободный смерд-общинник обладал определенным имуществом, которое
он мог завещать детям (землю — только сыновьям). При отсутствии
наследников его имущество переходило общине. Закон защищал личность и
имущество смерда. За совершенные проступки и преступления, а также по
обязательствам и договорам он нес личную и имущественную
ответственность. В судебном процессе смерд выступал полноправным
участником.
Более сложной юридической фигурой является закуп. Краткая
редакция Русской Правды не упоминает закупа, зато в Пространной
редакции помещен специальный Устав о закупах.
Закуп — человек, работающий в хозяйстве феодала за «купу», заем,
в который могли включаться разные ценности: земля, скот, зерно, деньги
и пр. Этот долг следовало отработать, причем не существовало
установленных нормативов и эквивалентов. Объем работы определялся
кредитором. Поэтому с нарастанием процентов на заем, кабальная
зависимость усиливалась и могла продолжаться долгое время.
Первое юридическое урегулирование долговых отношений закупов с
кредиторами было произведено в Уставе Владимира Мономаха после
восстания закупов в 1113 г. Были установлены предельные размеры
процентов на долг.
Закон охранял личность и имущество закупа, запрещая господину
беспричинно наказывать и отнимать имущество. Если сам закуп совершал
правонарушение, ответственность была двоякой: господин уплачивал за
него штраф потерпевшему, но сам закуп мог быть «выдан головой», т.е.
превращен в полного холопа. Его правовой статус резко менялся. За
попытку уйти от господина, не расплатившись, закуп также обращался в
холопа.
В качестве свидетеля в судебном процессе закуп мог выступать
только в особых случаях: по малозначительным делам («в малых исках»)
или в случае отсутствия других свидетелей («по нужде»).
Закуп был той юридической фигурой, в которой больше всего
отразился процесс «феодализации», закабаления, закрепощения бывших
свободных общинников.
Холоп — наиболее бесправный субъект права. Его имущественное
положение особое: все, чем он обладал, являлось собственностью
господина. Все последствия, вытекающие из договоров и обязательств,
которые заключал холоп (с ведома хозяина), также ложились на
господина.
Личность холопа как субъекта права фактически не защищалась
законом. За его убийство взимался штраф, как за уничтожение имущества,
либо господину передавался в качестве компенсации другой холоп.
Самого холопа, совершившего преступление, следовало выдать
потерпевшему (в более ранний период его можно было просто убить на
месте преступления). Штрафную ответственность за холопа всегда нес
господин.
В судебном процессе холоп не мог выступать в качестве стороны
(истца, ответчика, свидетеля). Ссылаясь на его показания в суде,
свободный человек должен был оговориться, что ссылается на «слова
холопа».
Закон регламентировал различные источники холопства. Русская
Правда предусматривала следующие случаи: самопродажа в рабство (одного
человека либо всей семьи), рождение от раба, женитьба на рабе,
«ключничество», т.е. поступление в услужение к господину, но без
оговорки о сохранении статуса свободного человека. Источниками
холопства были также: совершение преступления (такое наказание, как
«поток и разграбление», предусматривало выдачу преступника «головой»,
превращение в холопа), бегство закупа от господина, злостное
банкротство (купец проигрывает или транжирит чужое имущество).
Наиболее распространенным источником холопства, не упомянутым, однако,
в Русской Правде был плен.ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ЧАСТНОГО ПРАВА.
«Русскую Правду» можно определить как кодекс частного права — все
ее субъекты являются физическими лицами, понятие юридического лица
закон еще не знает. С этим связаны некоторые особенности кодификации,
среди видов преступлений, предусмотренных Русской Правдой, нет
преступлений против государства. Личность самого князя, как объект
преступного посягательства, рассматривалась в качестве физического
лица, отличавшегося от других только более высоким положением и
привилегиями.
С конкретными субъектами связывалось содержание права
собственности; оно могло быть различным в зависимости и от объекта
собственности. Русская Правда еще незнает абстрактных понятий:
«собственность»,»владение», «преступление». Кодекс строился по
казуальной системе, законодатель стремится предусмотреть все возможные
жизненные ситуации.
Эти юридические особенности обусловлены источниковой базой
Русской Правды. Включенные в него нормы и принципы обычного права
несовместимы с абстрактным понятием юридического лица. Для обычая все
субъекты равны, и все они могут быть только физическими лицами.
Другой источник — княжеская судебная практика — вносит
субъективный элемент в определение круга лиц и в оценку юридических
действий. Для княжеской судебной практики наиболее значительными
субъектами являются такие, которые ближе всего стоят к княжескому
двору. Поэтому правовые привилегии распространяются прежде всего на
приближенных лиц.
Нормы Русской Правды защищают частную собственность (движимую и
недвижимую), регламентируют порядок ее передачи по наследству, по
обязательствам и договорам.
Обязательственные могли возникать из причинения вреда или из
договоров. За невыполнение обязательств должник отвечал имуществом, а
иногда и своей свободой. Форма заключения договоров было устной, они
заключались при свидетелях, на торгу или в присутствии мытника.
В Русской Правде упоминаются договоры: купли-продажи (людей,
вещей, коней, самопродажи), займа (денег, вещей), кредитования
(под проценты или без), личного найма (в услужение для выполнения
определенной
работы ), хранения, поручения.ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ.
Частный характер древнего права появился в сфере уголовного
права. Преступление по Русской Правде определялось не как нарушение
закона или княжеской воли, а как «обида», т.е., причинение морального
или материального ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение
не отграничивалось в законе от гражданско-правового.
Объектами преступления были личность и имущество. Объективная
сторона преступления распадалась на две стадии: покушение на
преступление (например наказывается человек, обнаживший меч, но не
ударивший) и оконченное преступление.
Закон намечал понятие соучастия (упомянут случай разбойного
нападения «скопом»), но еще не разделял ролей соучастников
(подстрекатель, исполнитель, укрыватель и т.д.)
В Русской Правде уже существует представление о превышении
пределов необходимой обороны (если вора убьют после его задержания,
спустя некоторое время, когда непосредственная опасность в его
действиях уже отпала).
К смягчающим обстоятельствам закон относил состояние опьянения
преступника, к отягчающим — корыстный умысел. Законодатель знал
понятие рецидива, повторности преступления (в случае конокрадства).
Субъектами преступления были все физические лица, включая рабов.
О возрастном цензе для субъектов преступления закон ничего не говорил.
Субъективная сторона преступления включала умысел или неосторожность.
Четкого разграничения мотивов преступления и понятия виновности еще не
существовало, но они уже намечались в законе. Ст.6 ПП упоминает случай
убийства «на пиру явлено», а ст.7 ПП -убийство «на разбое без всякой
свады». В первом случае подразумевается неумышленное, открыто
совершенное убийство,(а «на пиру»- значит еще и в состоянии
опьянения). Во втором случае — разбойное, корыстное, предумышленное
убийство (хотя на практике умышленно можно убить и на пиру, а
неумышленно — в разбое).
Тяжелым преступлением против личности было нанесение увечий
(усечение руки, ноги) и других телесных повреждений. От них следует
отличать оскорбление действием (удар чашей, рогом, мечом в ножнах),
которое наказывалось еще строже, чем легкие телесные повреждения,
побои.
Имущественные преступления по Русской Правде включали: разбой (не
отличимый еще от грабежа), кражу («татьбу»), уничтожение чужого
имущества, угон, повреждение межевых знаков, поджог, конокрадство (как
особый вид кражи), злостную неуплату долга и др.
Наиболее подробно регламентировалось понятие «татьбы». Известны
такие её виды, как кража из закрытых помещений, конокрадство, кража
холопа, сельскохозяйственных продуктов и пр. закон допускал
безнаказанное убийство вора, что толковалось как необходимая оборона.
Система наказаний по Русской Правде достаточно проста. Смертная
казнь не упоминается в кодексе, хотя на практике она несомненно имела
место. Умолчание может объясняться двумя обстоятельствами:
законодатель понимает смертную казнь, как продолжение кровной мести,
которую он стремиться устранить. Другим обстоятельством является
влияние христианской церкви, выступавшей против смертной казни в
принципе.
Высшей мерой наказания по Русской Правде остается «поток и
разграбление», назначаемое только в трех случаях: за убийство в разбое
(ст.7 ПП), поджог (ст.83 ПП) и конокрадство (ст.35 ПП). Наказание
включало конфискацию имущества и выдачу преступника (вместе с семьей)
«головой», т.е. в рабство.
Следующим по тяжести видом наказания была «вира», штраф, который
назначался только за убийство. Вира могла быть одинарная (за убийство
простого свободного человека) или двойная (80 гривен, за убийство
привилегированного человека — ст.19, 22 КП,ст.3 ПП). Вира поступала в
княжескую казну. Родственникам потерпевшего уплачивалось
«головничество», равное вире.
Существовал особый вид виры — «дикая» или «повальная» вира. Она
налагалась на всю общину. Для применения такого наказания необходимо,
чтобы совершенное убийство было простым, неразбойным; община либо не
выдает своего подозреваемого в убийстве члена, либо не может «отвести
от себя след», подозрения; община только в том случае платит за своего
члена, если он ранее участвовал в вирных платежах за своих соседей.
Институт «дикой» виры выполнял полицейскую функцию, связывая всех
членов общины круговой порукой.
За нанесение увечий, тяжких телесных повреждений назначались
«полувиры» (20 гривен — ст.ст.27, 88 ПП). Все остальные преступления
(как против личности, так и имущественные) наказывались штрафом —
«продажей», размер которой дифференцировался в зависимости от тяжести
преступления (1, 3, 12 гривен). Продажа поступала в казну, потерпевший
получал «урок» — денежное возмещение за причиненный ему ущерб.
В Русской Правде еще сохраняются древнейшие элементы обычая,
связанные с принципом талиона («око за око, зуб за зуб») — в случаях с
кровной местью. Но главной целью наказания становится возмещение
ущерба (материального и морального).СУДОПРОИЗВОДСТВО.
Судебный процесс носил ярко выраженный состязательный характер:
он начинался только по инициативе истца, стороны в нем (истец и
ответчик) обладали равными правами, судопроизводство было гласным и
устным, значительную роль в системе доказательств играли «ордалии»
(«суд божий»), присяга и жребий.
Процесс делился на три этапа (стадии) «Заклич» означал объявление
о совершившемся преступлении
(например о пропаже имущества). Заклич производился в людном месте,
«на торгу», объявлялось о пропаже вещи, обладавшей индивидуальными
признаками, которую можно было опознать. Если пропажа обнаруживалась
по истечении трех дней с момента заклича, тот, у кого она находилась,
считался ответчиком (ст.32, 34 ПП).
Вторая форма (стадия) процесса — «свод» (ст.35 — 39 ПП),
напоминает очную ставку. Свод осуществлялся либо до заклича, либо в
срок до истечения трех дней после заклича. Лицо, у которого обнаружили
пропавшую вещь, должно было указать, у кого эта вещь была приобретена.
Свод продолжался до тех пор, пока не доходил до человека, не
способного дать объяснения, где он приобрел эту вещь. Таковой и
признавался татем. Если свод выходил за пределы населенного пункта,
где пропала вещь, он продолжался до третьего лица. На того возлагалась
обязанность уплатить собственнику стоимость вещи и право далее самому
продолжать свод.
» Гонение следа» — третья форма судебного процесса, заключавшаяся
в поиске доказательств и преступника (ст.77 ПП). При отсутствии в
Древней Руси специальных розыскных органов и лиц, гонение следа
осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и все добровольцы.
Система доказательств по Русской Правде состояла из:
свидетельских показаний («видоков» — очевидцев преступления и
«послухов» — свидетелей доброй славы, поручителей); вещественных
доказательств («поличное»); «ордалий» (испытания огнем, водой,
железом); присяги. На практике существовал также судебный поединок, не
упоминавшийся в Русской Правде. В законе ничего не говорится также о
собственном признании и письменных доказательствах.ОБЩИЙ ХАРАКТЕР ПАМЯТНИКА.
Теперь наконец мы можем ответить на вопрос: насколько полно и
верно отразился в Русской Правде действовавший на Руси юридический
порядок? В ней можно заметить следы несочувствия некоторым юридическим
обычаям Руси, слишком отзывавшимся языческой стариной. Но,
воспроизводя порядок, действовавший в княжеском суде, она не отмечает
отступлений от этого порядка, какие допускал церковный суд по
нецерковным делам, не исправляет местного юридического обычая
введением новых норм взамен действовавших. У нее другие средства
исправления. Она, во-первых, просто умалчивает о том, что считает
необходимым устранить из судебной практики и чего не применял
церковный суд, а во-вторых, может быть она пополняет действовавшее
право, формулируя такие юридические случаи и отношения, на которые это
право не давало прямых ответов, что можно предположить о статьях ее,
касающихся наследования и холопства. Многого в действовавшем праве она
не захватила или потому, что не было практической надобности это
формулировать, или потому, что при неупорядоченном состоянии
княжеского судопроизводства трудно было формулировать. Поэтому Русскую
Правду можно признать довольно верным, но не цельным отражением
юридического порядка ее времени. Она не вводила нового права взамен
действовавшего; но в ней воспроизведены не все части действовавшего
права, а части воспроизведенные пополнены и развиты, обработаны и
изложены так отчетливо, как, может быть, не сумел бы сделать этого
тогдашний княжеский судья. Русская Правда — хорошее, но разбитое
зеркало русского права XI-XII вв.РУССКАЯ ПРАВДА — КОДЕКС КАПИТАЛА.
Русская Правда есть по преимуществу уложение о капитале. Капитал
служит предметом особенно напряженного внимания для законодателя;
самый труд, т.е. личность человека, рассматривается как орудие
капитала: можно сказать, что капитал — это самая привилегированная
особа в Русской Правде. Капиталом указываются важнейшие юридические
отношения, которые формулируют закон: последний строже наказывает за
деяния, направленные против собственности, чем за нарушения личной
безопасности. Капитал служит и средством возмездия за те или другие
преступления и гражданские правонарушения: на нем основана самая
система наказаний и взысканий. Само лицо рассматривается в Правде не
столько как член общества, сколько как владетель или производитель
капитала: лицо, его не имеющее и производить не могущее, теряет права
свободного или полноправного человека; жизнь женщины ограждается
только половинной вирой. Капитал чрезвычайно дорог: при краткосрочном
займе размер месячного роста не ограничивался законом; годовой процент
определен одной статьей Правды «в треть», на два третий, т.е. в 50%.
Только Владимир Мономах, став великим князем, ограничил
продолжительность взимания годового роста в половину капитала: такой
рост можно было брать только два года и после того кредитор мог искать
на должнике только капитала, т.е. долг становился далее беспроцентным;
кто брал такой рост на третий год, терял право искать и самого
капитала. Впрочем, при долголетнем займе и Мономах допустил годовой
рост в 40%. НО едва ли эти ограничительные постановления исполнялись.
В упомянутых вопросах Кирика епископ дает наставление учить мирян
брать лихву милосердно, полегче — на 5 кун 3 или 4 куны. Если речь
идет о годовом займе, то вскоре после Мономаха милосердным ростом
считали 60 или 80%, в полтора раза или вдвое больше узаконенного.
Несколько позднее, в XIII в., когда торговый город потерял свое
преобладание в народнохозяйственной жизни, духовные пастыри находили
возможным требовать «легкого» роста — «по 3 куны на гривну или по 7
резан», т.е. по 12 или по 14%.
Такое значение капитала в Русской Правде сообщает ей черствый
мещанский характер. Легко заметить ту общественную среду, которая
выработала право, послужившее основанием Русской Правды: это был
большой торговый город. Село в Русской Правде остаться в тени, на
заднем плане: ограждению сельской собственности отведен короткий ряд
статей среди позднейших частей Правды. Впереди всего, по крайней мере
в древнейших отделах кодекса, поставлены интересы и отношения
состоятельных городских классов, т.е. отношения холопо-владельческого
и торгово-промышленного мира. Так, изучая по Русской Правде
гражданский прядок, частные юридические отношения людей, мы и здесь
встречаемся с той же силой, которая так могущественно действовала на
установление политического порядка: там, в политической жизни, такою
силой был торговый город со своим вечем; и здесь, в частном
гражданском общежитии, является тот же город с тем, чем он работал, —
с торгово-промышленным капиталом.СУДЬБА ПАМЯТНИКА.
Русская Правда на была произведением княжеской законодательной
власти; но она не осталась и частным юридическим сборником, получила
обязательное действие как законодательный свод в одной части русского
общества; именно в той, на которую простиралась церковная юрисдикция
по нецерковным делам, и в таком обязательном значении признаваема была
самой княжеской властью. Впрочем, можно подумать, что действие Русской
Правды с течением времени перешло за пределы церковной юрисдикции.
До половины XI в. еще крепкий древний обычай давал княжеским
судам возможность обходиться без письменного свода законов. Но
различные обстоятельства, успехи гражданственности, особенно появление
христианской Церкви с чуждым для Руси церковным и византийским правом,
с новыми для нее юридическими понятиями и отношениями — все это должно
было поколебать древний туземный юридический обычай и помутить
юридическую память судьи. Теперь судебная практика на каждом шагу
задавала судье вопросы, на которые он не находил ответа в древнем
туземном обычае или ответ на который можно было извлечь из этого
обычая лишь путем его напряженного толкования.Это должно было вызвать
и среди княжеских судей потребность в письменном изложении
действовавшего судебного порядка, приноровленном к изменившемуся
положению дел. Русская Правда устраняла часть этих судебных
затруднений: она давала ответы на многие из этих новых вопросов,
старалась примениться к новым понятиям и отношениям. Возможно, с
течением времени Русская Правда, имевшая обязательное действие только
в сфере церковной юрисдикции, стала служить руководством и для
княжеских судей, но едва ли обязательным, скорее, имевшим значение
юридического пособия, как бы сказать, справочного толкования
действовавшего права.
Итак, Русская Правда есть памятник собственно древнерусской
кодификации, а не древнерусского законодательства. В этом надобно
искать объяснения той видимой странности, что памятники не только
государственного, но и церковного права дальнейшего времени,
воспроизводя нормы Правды, нигде, сколько помнится, на нее не
ссылаются.СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. В.О.Ключевский. Русская история. Полный курс лекций в трех
книгах. М.,»Мысль»,1993.2. И.А.Исаев. История государства и права России.
М.,»Юрист»,1993.
