С.В. Перевезенцев 

В
основе “Повести” — запись видения, явленного в Москве 12 октября 1606 г. Эту
запись осуществил протопоп Благовещенского собора Терентий, который и стал автором
“Повести”. Так было зафиксировано первое из многочисленной чреды “чудесных
видений”, которые произошли в России в Смутное время. 

Текст
“Повести” был одним из самых распространенных памятников древнерусской
литературы — сегодня известно, как минимум, 28 ее списков. Повесть была внесена
также в состав “Иного сказания”, откуда была заимствована составителем
Хронографа третьей   редакции. В качестве составной части она
включена в Толстовский летописец, и, в так называемое, “Казанское сказание”.
Старообрядцы переписывали текст “Повести” вплость до конца XIX — начала XX века
(см. напр. Списки ОР РГБ 1878 г., Ф. 354. № 97; Ф. 218. № 1030. Кон. XIX — нач.
XX вв.). Впервые опубликована в ЛЗАК за 1861 год по тексту, содержащемуся в
Толстовском летописце. В научный оборот введена С.Ф. Платоновым. Наиболее
полная публикация текста “Повести” была осуществлена в 13 томе РИБ. 

Созданию
“Повести” предшествовали определенные исторические вобытия. Осенью 1606 года в
России царила очень грозная политическая атмосфера. После того, как весной 1606
года разъяренная толпа москвичей убила Лжедмитрия I, царем стал Василий
Шуйский. Однако его правительство с трудом контролировало ситуацию в
государстве. По всей стране, в том числе и в Москве, начались волнения, с
требованиями ответить на вопрос — почему убили “истинного царя”? А 12 октября к
Москве, под знаменами убитого Лжедмитрия I, подошли войска мятежников под
руководством И.И. Болотникова. 

Именно
в этот день, 12 октября, и было явлено некоему “святому мужу духовну”, впавшему
в “тонок сон”, чудесное видение, “зело ужаса исполненно”. “Повесть” сообщает,
что в Успенском соборе, освященном “светом неизреченным”, “муж духовный” узрел
Христа, сидящего на престоле и окруженного ангелами, Богородицу, стоявшую
справа от престола, Иоанна Крестителя, находившегося слева, а также лики многих
святых пророков, апостолов, мучеников, святителей, преподобных и праведных.
Согласно видению, Богородица трижды молила Христа о даровании милости “роду
християнскому”. Однако дважды Христос сурово отказывал в своей милости, ибо:
“…Несть истины в царех и в патриарсех, ни во всем священном чину, ни во всем
народе Моем, новом Израили”. И лишь в ответ на третье моление Богородицы
Христос говорит “тихим голосом”: “Тебе ради, Мати Моя, пощажу их, аще покаются,
аще ли же не покаются, то не имам милости сотворити над ними”. 
					








Текст
“Повести о видении некоему мужу духовну” наполнен многообразной и
многозначительной для человека того времени православной символикой. Прежде
всего, крайне важно, что пред взором “мужа духовного” явился Сам Христос —
довольно редкое для практики русских видений событие. Явление Господа
подчеркивало исключительность как самого видения, так и реальных событий,
вызвавших его. На исключительную важность этого видения указывает и тот факт,
что вместе с Христом были явлены Богородица, Иоанн Креститель и многие святые.
Для людей, живших в начале XVII века, явление столь внушительного ряда высших
сил доказывало лишь одно — Господь, несмотря на свой гнев, не   отступился
от России. Христова благодать продолжает изливаться на Русскую землю, а Сам
Христос продолжает считать Россию Своим богоизбранным “новым Израилем”. 

Согласно
Библии, в древние времена Господь жестоко наказывал за грехи “ветхий Израиль”
(см., например, книгу пророка Иеремии). Теперь Христос наказывает “новый
Израиль”, более того Он готов “предать” Россию еще большим кровопийцам и
безжалостным разбойникам. Однако цель гнева Божиего состоит не в том, чтобы
уничтожить греховную Россию, а в том, чтобы “исправить” ее, возвратить на истинный
путь. “Да накажутся малодушнии, и приидут в чювство, и тогда пощажу их”, —
говорит Христос. 

Большое
символическое значение имеет тот факт, что “мужу духовному” было дано узреть
моление Богородицы о заступничестве за русский народ. Следовательно, страх
православных людей перед тем, что и Божия Матерь отступилась от России,
оказывается напрасным. Божия Матерь продолжает сохранять Свой благодатный
Покров, распростертый над Россией и, в частности, над Москвой. Недаром само
видение произошло в кремлевском соборе Успения Божией Матери — главном храме
Московской Руси. А, как показывает текст “Повести”, Богородица многократно
молила и продолжает молить Господа о спасении России. 

О
том, что Господь придает Своему явлению на Русь исключительное значение, свидетельствуют
и слова, сказанные “мужу духовному” одним из стоявших возле Христа о том, чтобы
“муж духовный”, как “угодник Христов” должен пойти и поведать все, что он видел
и слышал, и ничего не утаивать. Таким образом, “некий муж духовный” оказывается
тем “избранным”, через кого Господь сообщает русскому народу о Своем участии в
судьбах русского народа и о сохранении заступничества Богородицы за Россию.
Кроме того, через “угодника Христова” русским людям сообщается и о тех грехах,
в которых они должны покаяться. 

Из
списка многоразличных грехов особый интерес представляет то, что Христос
укоряет “новый Израиль” в отсутствии “истины” и “правды”. Стоит напомнить, что
русской религиозно-философской традиции понятие “правды” многозначно — это и
моральная чистота, и социальная справедливость, и соблюдение законности. При
этом религиозно-мистической и нравственной основой “правды” всегда почиталась
“истинная вера”, базирующаяся на соблюдении заповедей Христа. В данном случае,
“правда”, видимо, понимается именно в этом смысле, — как “истинная вера”. Ведь
Христос обвиняет русских людей в том, что они не исполняют Его предания и не
хранят Его заповедей Моих. В этих словах указывается и путь спасения России —
восстановление истинной веры в сердцах людей. 

Главными
хранителями “правды”, как истинной веры, в России считались цари и Церковь. И
недаром Господь обвиняет в первую очередь именно царей, патриархов и всех
священников, которые забыли Божию “правду”, утеряли истинную веру, а потому
творят “неправедный суд” и “правых” преследуют. Здесь мы в очередной раз
встречаемся с признанием факта падения авторитета государственной власти, столь
часто проявлявшимся в годы Смуты. Однако сами по себе обвинения царям и
патриархам намного более грозные — ведь их изрекают не простые люди, а они
раздаются из уст Самого Христа. Следовательно, в народном сознании за годы
Смуты установилось уже достаточно устойчивое недоверие своим правителям.
Настолько устойчивое, что народ был готов сам приступить к решению собственной
судьбы. И Господь как бы поддерживал это решение. 

В
целом же, несмотря на гневный обличительный тон, само видение носило явный
оптимистический характер. Ведь Россия продолжала оставаться “новоизбранным
Израилем”, Богородица сохраняла Свое покровительство, а Христос обещал спасение
русского народа от бед. И дело оставалось за самими людьми: они должны были
принять в сердца свои “страх Божий”, искреннее покаяться и тем самым возвратить
себе милость Божию. 

Именно
так и было понято видение “некоему мужу духовному” современниками. Протопоп
Терентий, записавший видение, сразу же сообщил о нем патриарху Гермогену, а тот
— царю Василию Шуйскому. Реакция правящих кругов была моментальной — уже 14
октября установили специальный шестидневный покаянный пост, а 16 октября
“Повесть” Терентия читалась в Успенском соборе перед всем народом. Иначе
говоря, русское общество, потерявшее “правду” и смысл в реальной жизни,
восприняло чудесное видение, как знак Божий, с одной стороны, объясняющий
страшные события Смуты, а, с другой стороны, указывающий путь спасения. И,
таким образом, само “чудесное видение” стало катализатором конкретных
исторических действий. 

В
то же время, значение “Повести о видении некоему мужу духовну” в реальных
исторических событиях по-разному оценивалась в позднейшей литературе. Уже в
XVII возникли диаметрально противоположные трактовки. Так, “Толстовский
летописец” сообщает, что результатом покаяния стало заступничество Богородицы,
— ослепленное чудесным образом войско Болотникова, было разбито и отброшено от
Москвы. “Казанское сказание”, наоборот, считало, что царь, патриарх и весь
“царский синклит” не вняли “видению” и посмеялись над ним. В результате такого
“небрежения” грозные предсказания о многочисленных карах сбылись — “и за то от
Бога месть восприяша”. Однако характерно, что в обоих этих сочинениях самому
факту “видения”, как проявлению Божией воли, придавалось   исключительное
значение. Ведь то же “Казанское сказание” осуждало именно людей, за “осмеяние”
явленной Божией воли. Подобное восприятие “Повести о видении некоему мужу
духовну” сохранялось долго, а текст “Повести” был одним из самых
распространенных памятников древнерусской литературы.