Криницын А.Б.
Отец
поэта, Алексей Сергеевич Некрасов женился на малороссийской красавице Елене
Андреевне Закревской, против воли ее родителей, в то время как он был армейским
офицером и квартировал вместе со своим полком на Украине. Там же, в городе
Немирове, 28 ноября (10 декабря) 1821 года у него родился сын – Николай
Алексеевич Некрасов. Дослужившись до чина майора, Алексей Сергеевич вышел в
отставку и поселился в своем родовом имении селе Грешневе, на Волге, между
Ярославлем и Костромой. Через деревню Некрасовых проходила знаменитая
«Владимирка» – дорога из Москвы на Урал и далее в Сибирь. Здесь и прошли
детские годы поэта, оставившие в душе его неизгладимое впечатление. В своем
имении, на свободе, отец вел разгульную жизнь, «среди пиров, бессмысленного
чванства, разврата грязного и мелкого тиранства» (как потом напишет о нем
Некрасов в стихотворении «Родина»); Алексей Сергеевич был человеком крутого
нрава, заядлым охотником и игроком, «едва грамотным», по воспоминаниям поэта.
Он деспотически держал себя по отношению к собственной семье. «И только тот
один, кто всех собой давил, Свободно и дышал, и действовал, и жил…», – как
позднее напишет о нем Некрасов в стихотворении «Родина» (1845г.). Мать поэта,
Елена Андреевна, выросшая среди неги и довольства, европейски воспитанная и
образованная, была обречена на жизнь в глухой деревушке, где царил пьяный
разгул, а любимым развлечением была псовая охота. Единственным ее утешением и
предметом горячих забот была многочисленная семья (всего пять братьев и
сестер); воспитание детей было самоотверженным подвигом ее непродолжительной
жизни, безграничное же терпение и сердечная теплота победили под конец даже
сурового деспота-мужа, а на развитие характера будущего поэта имело громадное
влияние. Нежный и печальный образ матери занимает в творчестве Некрасова
большое место: он повторяется в целом ряде других женщин-героинь, неотлучно
сопровождает поэта во всю его жизнь, вдохновляет, поддерживаете его в минуты
горя, направляет его деятельность и в последнюю минуту, у его смертного одра,
поет ему глубоко трогательную прощальную песню (Баюшки-баю). Матери и
неприглядной обстановки детства Некрасов посвящает целый ряд стихотворений
(поэма «Мать», «Рыцарь на час», «Последние песни» и многие другие). 
В
1838 году, «надув отца притворным согласием поступить в Дворянский полк», юный
Некрасов отправился в Петербург, с тетрадью стихов («что ни прочту, тому и
подражаю»), рассчитывая начать печататься и поступить в университет, что
надолго поссорило его с отцом и обрекло на безденежье. Он устроился в
университет на правах вольнослушателя и пробыл в нем два года (с 1839 по 1841 г). Материальное положение Некрасова в эти «учебные годы» было крайне плачевное: он поселился на
Малой Охте с одним из университетских товарищей. Все время уходило главным
образом на поиски заработка. «Ровно три года», – рассказывал позднее Некрасов,
– «я чувствовал себя постоянно, каждый день голодным. Не раз доходило до того,
что я отправлялся в один ресторан на Морской, где дозволяли читать газеты, хотя
бы ничего не спросил себе. Возьмешь, бывало, для вида газету, а сам пододвинешь
себе тарелку с хлебом и ешь». Хроническое недоедание привело к полному
истощению сил, и Некрасов серьезно захворал; молодой, крепкий организм вынес и
это испытание, но болезнь еще более обострила нужду, и один раз, когда
Некрасов, не оправившиеся еще от болезни, вернулся в холодную ноябрьскую ночь
домой от товарища, хозяин-солдат не пустил его в квартиру за неплатеж денег;
над ним сжалился старый нищий и дал ему возможность переночевать в какой-то
трущобе на 17-й линии Васильевского Острова, где наутро поэт нашел себе и
заработок, написав кому-то прошение за пятнадцать коп. Лучшие годы, проведенные
в мучительной борьбе за существование, только усилили суровый тон музы
Некрасова, которая вскоре «почувствовать свои страданья научила и свету
возвестить о них благословила». 
Для
добывания скудных средств к существованию Некрасову пришлось прибегнуть к
черному литературному труду, в виде срочных заметок, отзывов о самых
разнообразных книгах, стихотворений, переводов. Он пишет в это время водевили
для Александринского театра, поставляет книгопродавцам азбуки и сказки в стихах
для народных изданий. Как раз в это критическое Некрасов дал себе слово «не
умереть на чердаке»: «Идеализма у меня было пропасть… я стал убивать его в себе
и развивать практическую сметку». Так окончательно сложился «загадочный»,
противоречивый характер поэта, котором совещались практичность и романтическое
горение идеей; озлобленность на жизнь и кипучая деятельность; мнительность,
ипохондрия и необыкновенная общительность, умение завязывать нужные знакомства.
В
1840 году Некрасов выпускает свой первый сборник – «Мечты и звуки», написанный
в традициях поэзии Пушкина и Жуковского. Однако, когда поэт показал его самому
Жуковскому, тот предсказал ему, что Некрасов потом пожалеет о выходе незрелой
книги. Книга, изданная под псевдонимом «Н.Н.», действительно, почти не
раскупалась. Когда же вышла разгромная рецензия на нее Белинского, отчаявшийся
поэт сам изъял из продажи и уничтожил большую часть тиража. Именно этот неуспех
впоследствии заставил его искать своего пути в поэзии и новых средств
художественной выразительности. Позднее, в статье «Русские второстепенные
поэты», Некрасов подчеркивал, что после эпохи Пушкина и Лермонтова, когда
«написать гладенькое стихотворение сумеет всякий», в «эпоху положительную» –
время господства прозы – для истинного поэта единственная возможность
самореализации – это выиграть состязание с прозой на ее территории, что и стало
его собственной творческой программой. 
					







В
эти же годы Некрасов постепенно входит в литературные круги: завязывает
знакомства с И.И. Панаевым, Григоровичем, Ф.А. Кони и становится помощником
последнего по редакции «Литературной газеты». Сотрудничает он также в
«Пантеоне», «Отечественных записках», «Инвалиде», куда пишет циклы стихотворных
пародий, фельетонов, рецензий, юмористических заметок, работая без устали и на
износ. Ф.А. Кони ввел его и в театральные круги, и Некрасов пишет ряд
водевилей, один из которых был поставлен на сцене Александринского театра. К этому
же времени относится личное знакомство Некрасова с Белинским, перешедшее затем
в тесный союз двух единомышленников. 
Примерно
к 1844 году Некрасов выбился из бедности и приобрел влияние в
журналистко-литературной среде. В 1845 под его редакцией выходит «Физиология
Петербурга» – сборник очерков, ставший программным для нового литературного
объединения – «натуральной школы». В нем Некрасов выступил заодно и как
прозаик, с очерком «Петербургские углы», написанным во многом по впечатлениям
собственной юности. Все сотруднике сразу оценили, что сборник смог выйти только
благодаря энергии и деловой хватке Некрасова, который добился, помимо
литературной ценности книги, ее огромного коммерческого успеха. Окрыленные
первой удачей, литераторы нового направления, во главе с Некрасовым и
Белинским, начали готовить к изданию новый альманах – «Петербургский сборник»,
где появляются произведения крупных литераторов – Герцена, Достоевского (его
первый роман «Бедные люди»), Тургенева. В этом же сборнике печатаются новые, реалистические
стихи Некрасова, что знаменовало новое рождение его как художника. Так 1846-й
год стал началом зрелого периода творчества Некрасова. 
У
объединения «натуральная школа» возникала отчетливая необходимость в своем
собственном периодическом печатном издании, и в 1847 году молодые литераторы
взяли в аренду у Плетнева журнал «Современник», издававшийся Пушкиным в
последний год его жизни. Поскольку выкупили журнал на деньги Панаева, то он и
стал вместе с Н.А. Некрасовым соредактором журнала. Но в реальности истинным
руководителем издания был один Некрасов, оказавшийся очень талантливым
редактором, с прекрасной интуицией и чувством конъюнктуры. Он сумел совместить
коммерческую выгоду с передовым направлением, воспитанием и просвещением своих
читателей. В журнале Современник» собрались лучшие литературные силы эпохи:
Островский, Герцен, Огарев, Тургенев, Гончаров, Григорович, Дружинин, Сологуб,
а позднее и граф Л.Н. Толстой. Каждый год число подписчиков стремительно
увеличивалось. 
Начало поэтической деятельности Некрасова 
Одновременно
росла и слава Некрасова как поэта. От комических пародий на чиновников в
1843-1844 годах он постепенно переходит к образу страдающего горожанина-бедняка
(«Чиновник» 1844 и «Пьяница» 1845). Вдруг в 1845 году он неожиданно обращается
к крестьянской теме и пишет стихотворение «В дороге», где передает разговор
ямщика со барином-седоком о своей умирающей жене. Новым художественным приемом
в этом стихе явилась техника сказа – имитации в литературе живой разговорной
речи со всей свойственной ей неправильностью Простонародным, безыскусным языком
ямщик рассказывает, как с малых лет Груша воспитывалась в барском доме «вместе
с барышней разным наукам, понимаешь-ста, шить и вязать, на варгане играть и
читать — всем дворянским манерам и штукам». Но когда господская дочь вышла
замуж, то муж решил убрать ее крепостную «подругу» обратно на село («Знай-де
место свое ты, мужичка!») и выдал ее за простого ямщика. Она никак не может
оправиться от такой резкой перемены, привыкнув уже к дворянской жизни
(«Белоручка, вишь ты, белоличка!») и изнемогает от тяжести выпавшей ей
крестьянской доли: «Ни косить, ни ходить за коровой!.. Грех сказать, чтоб
ленива была, Да, вишь, дело в руках не спорилось! Как дрова или воду несла, Как
на барщину шла – становилось /Инда жалко подчас… да куды!..» 
Рассказанная
ямщиком история пробуждает ужас и негодование оттого, что кто-то может так
бесцеремонно распоряжаться чужой судьбой, творя насилие над личностью, тем
более личностью развитой и утонченной: 
Погубили
ее господа, 
А
была бы бабенка лихая! 
Ямщик
жалеет свою жену, но помочь ей не в силах, ибо не может найти с ней общего
языка и обречен с тоской наблюдать ее медленное угасание: 
Слышь,
как щепка худа и бледна, 
Ходит,
тоись, совсем через силу, 
В
день двух ложек не съест толокна — 
Чай,
свалим через месяц в могилу… 
А
с чего?.. Видит бог, не томил 
Я
ее безустанной работой… 
Одевал
и кормил, без пути не бранил, 
Уважал,
тоись, вот как, с охотой… 
А,
слышь, бить — так почти не бивал, 
Разве
только под пьяную руку…» 
Последнее
замечание обнажает нам всю безысходную горечь судьбы «барышни-крестьянки»: ее
любящий муж, в силу грубой простоты деревенских нравов, фактически убивает ее,
привыкшую к «благородному обращению», сам того не осознавая, равно как он не
осознает неправильности своей простонародной речи («Уважал, тоись, вот как, с
охотой»). Стихотворение повествует о страшной культурной пропасти между
дворянами и народом, о пугающей темноте и невежестве последнего, губящих в нем
лучшие задатки, а также о дикости самоуправства дворян над своими крепостными.
Сказовая, разговорная речь ямщика в становится выразительнейшим художественным
приемом. После прочтения «В дороге» Белинский, со свойственной ему
увлеченностью, со слезами обнял автора, сказав ему: «Да знаете ли вы, что вы
поэт и поэт истинный», и тогда Некрасов понял, что нашел свою поэтическую
стезю. 
Во
второй половине 40-х Некрасов написал всего несколько стихотворений, но очень
многообещающих: «В дороге», «К родине», «Огородник», «Тройка», «Еду ли ночью…».
Всех их объединяет описание несчастной женской судьбы. В «Тройке» – это молодая
крестьянка, которой заранее предрекается печальная участь после замужества.
Стихотворение это четко делится на три части. Начало его выдержано в жанре
городского любовного романса, очень распространенного в середине ХIХ века: 
Что
ты жадно глядишь на дорогу 
В
стороне от веселых подруг? 
Знать,
забило сердечко тревогу — 
Все
лицо твое вспыхнуло вдруг. 
<…>
Сквозь
румянец щеки твоей смуглой 
Пробивается
легкий пушок, 
Из-под
брови твоей полукруглой 
Смотрит
бойко лукавый глазок. 
Взгляд
один чернобровой дикарки, 
Полный
чар, зажигающих кровь, 
Старика
разорит на подарки, 
В
сердце юноши кинет любовь. 
Ничто
не намекает пока на социальную проблематику. Более того, романс захватывает
своей страстностью и удивительной напевностью – в нем уже ярко проявляется
талант Некрасова-мелодиста. Девушка, нарисованная поэтом, имеет определенно
южную внешность («смуглая», «чернобровая дикарка», полная «чар, разжигающих
кровь»), что отсылает нас к цыганским образам. Но вот тема внезапно меняется, и
в стихотворение вторгаются совершенно иные мотивы: 
<…>
Да не то тебе пало на долю: 
За
неряху пойдешь мужика. 
Завязавши
под мышки передник, 
Перетянешь
уродливо грудь, 
Будет
бить тебя муж — привередник 
И
свекровь в три погибели гнуть. 
От
работы и черной и трудной 
Отцветешь,
не успевши расцвесть, 
Погрузишься
ты в сон непробудный, 
Будешь
нянчить, работать и есть. 
Неожиданное
нарушение жанра любовного романса звучит как резкий диссонанс. Лексика
утрачивает поэтичность и снижается – появляются слова из крестьянского обихода,
грубо просторечные: «привередник», «неряха», «передник», «уродливо», «в три
погибели гнуть». Но мы не можем остановиться, уже захваченные напевным ритмом,
и вынуждены следовать за жестокой авторской мыслью, между тем как она
становится все мрачнее, очерчивая жизнь крестьянки до печального ее конца: 
И
схоронят в сырую могилу, 
Как
пройдешь ты тяжелый свой путь, 
Бесполезно
угасшую силу 
И
ничем не согретую грудь. 
Тем
самым перед девушкой поэтом развернуты одновременно две перспективы: первая,
благополучная, радостная («поживешь и попразднуешь вволю»), относится к области
желанного, идеального, а вторая перспектива — трагическая — является подлинной
житейской реальностью. 
Завершается
стихотворение возвращением к началу, чем спасается целостность формы (такая
структура обычно называется «кольцевой композицией»): 
Не
гляди же с тоской на дорогу 
И
за тройкой вослед не спеши, 
И
тоскливую в сердце тревогу 
Поскорей
навсегда заглуши! 
Поскольку
это одно из ранних произведений (1846 год), то творческий метод поэта
проявляется здесь достаточно откровенно и наглядно: Некрасов экспериментирует,
соединяя совершенно разнородные жанры. Мы ясно видим тот рубеж, где начинается
внедрение в традиционную форму романса ранее чуждой ему социальной тематики и
замена поэтического языка прозаическим. 
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru