Содержание
Введение
1. Истоки индийского права и государственной организации
2. Маурийская империя при Ашоке
3. Государственное устройство
					







4. Центральное управление. Царская
власть
5. Паришад
6. Сабха
7. Городское управление
8. Система провинциального управления
9. Экономическое развитие. Система налогообложения
10. Ганы и сангхи
Заключение
Библиография


Введение
Изучение истории индийского права и государственного устройства
в нашей стране имеет давнюю традицию. В дореволюционной России было опубликовано
немало работ; в советское время проблемой индийского права занимались не только
ученые-индологи, но и историки-правоведы[1].
Государственное устройство Древней Индии, в частности, государственное устройство
эпохи Маурья, вызывало к себе научный интерес. Несмотря на то, что источники, относящиеся
к этому периоду, уже достаточно хорошо исследованы, их изучение не теряет своей
актуальности. В настоящее время в периодических изданиях публикуются исследования
на тему государственного устройства эпохи Маурьев А.А. Вигасина и Д.Н. Лелюхина.
Однако традиционный подход освящения этой эпохи представляет собой исследование
в большей степени религиозной стороны эпохи, распространения и укрепления буддизма.
Данная работа посвящена государственному устройству Древней Индии
в период правления Ашоки Маурья. Общие представления об устройстве государства и
праве времени Маурьев строятся на трех основных группах источников — эпиграфика
— эдикты Ашоки, записках античных авторов и «Артхашастре» Каутильи. Четвертая
группа — сочинения буддийского канона. Ашока — любимый герой буддийских легенд.
Их основная сюжетная линия сводится к описанию того, как жестокосердный царь (Чанда
— Ашока) обратился к религии Будды, раскаялся, стал благочестивым правителем (Дхарма-Ашока).
Популярна трактовка событий, восходящая к подобным повествованиям. Наряду с изложением
вопросов доктрины и этики буддизма содержится важный материал по политической,
социальной и культурной жизни древнеиндийского общества. В надписях Ашоки упоминаются
названия некоторых сутр, входящих в Палийский канон, что позволяет говорить о существовании
этих текстов в тот период. Специфика индийских источников такова, что абсолютное
их большинство считать однозначно достоверными нельзя.
Эдикты — единственный индийский точно датируемый источник этого
периода. Они относятся к середине III в.
до н.э. Надписи представляют собой эдикты маурийского царя Ашоки, высеченные от
его имени. Некоторые из них содержат датировки по годам правления царя. До настоящего
момента остается не выясненным, идет ли речь о количестве лет, уже прошедших со
времени коронации, или о том, в каком году после восшествия на престол составлена
надпись. Эдикты высечены целой серией, порядок эдиктов везде одинаков, а каждый
новый эдикт отделяется чертой от предыдущего. Исследователи считают, что текст надписей
был составлен одновременно для всех провинций, их рассылали комплектом, а в силу
того, что посланцы из центра совершали объезд страны раз в некоторое количество
лет, можно сделать вывод, что разные эдикты высекались одновременно. Почти все эдикты
составлены на ранних среднеиндийских языках алфавитом брахми и лишь меньшая часть
— алфавитом кшаротхи. Несколько надписей из Таксилы и района Кандагара представляют
собой билингвы, т.е. сделаны на греческом и арамейском языках.
Исследователями принята классификация
эдиктов: Большие наскальные эдиктов (БНЭ), Малые наскальные эдикты (МНЭ), Большие
колонные эдикты (БКЭ), Малые колонные эдикты (МКЭ), специальные эдикты (СЭ), посвятительные
пещерные надписи. Эдикты также называются по месту нахождения — колонные эдикты
из Тараи, I CЭ[2]
из Дхаули и т.д. I МНЭ найден в
семи вариантах, подобно ему, некоторые другие эдикты имеют несколько вариантов.
Общее количество эдиктов — более 150.
индийское право ашок сабха
Эдикты посвящены различным вопросам
— управлению, организации буддийской общины, укреплению и развитию основных принципов
дхармы и т.д. Сам Ашока называет их дхаммалипи — надписи о дхарме. Значительная
часть надписей уделяет особое внимание укреплению и развитию основных принципов
нравственного образа жизни, и характеризуются некоторыми исследователями данной
проблемы как «Эдикты о Дхарме», что является односторонним подходом. Эдикты
представляют собой государственные документы, отражающие политическую картину того
времени.А. А. Вигасин отмечает, что исследователю приходится учитывать, что он имеет
дело с религиозными манифестами, составленными в искусной литературной форме.
«Административная терминология» эдиктов о дхарме не может быть понята
без учета общих представлений их автора об устройстве мироздания. [3]
В тексте эдиктов употребляются термины, заставляющие вспомнить о буддийской морали,
понятия, заимствованные из брахманских сутр. Сами тексты имеют определенную форму,
что определяет их предназначение — быть оглашенными. Нередкие повторы или нанизывания
близких по смыслу слов придают речи своеобразный ритм, обеспечивающий её запоминание
— или особое психическое состояние слушателей. Эдикты были составлены после завершения
«большого» царского года, их следовало оглашать публично в начале каждого
года и каждого сезона.
«Артхашастра»[4]
— политико-экономический трактат древней Индии, содержащий ценнейшие сведения по
государственному, политическому и хозяйственному устройству древнего индийского
общества. КА состоит из 15 книг различной тематики и объема, где рассматриваются
вопросы внутренней и внешней политики, административного устройства, судопроизводства,
хозяйственной жизни, военного искусства и др. Согласно индийской традиции, приписывается
брахману Каутилье (известному также под именем Чанакья), однако, по данным современной
исторической науки, она оформлялась на протяжении длительного времени между первыми
веками до нашей эры и первыми веками нашей эры. В доступной нам литературе отмечается,
что основная часть КА была создана одной из политических школ ещё в годы правления
Маурьев, но в дальнейшем, текст многократно редактировался. КА по своему содержанию
и значению представляет собрание советов и наставлений царю для идеального управления
страной, таким образом, некоторые материалы базируются на фактах, другие — являются
описанием того, что, по мнению автора, должно предприниматься правителем страны.
«Индика» Мегасфена является единственным синхронным
раннемаурийскому периоду источником. Мегасфен — посол Селевка Никатора ко двору
индийских царей Пора и Чандрагупты Маурья[5].
В течение ряда лет он жил в столице государства, вероятно, неоднократно совершал
поездки внутри страны. Время, цель, прочие обстоятельства его визита не известны.
Мегасфен имел возможность лично ознакомиться с устройством и системой управления
империи. Описывая Индию, многие явления рассматривались через призму знакомых ему
институтов, особое внимание уделялось наиболее удивительным или наиболее понятным
явлениям. Историческая часть отвечает требованиям жанра античной хорографии и составлена
по её канонам[6].
Проводя параллели «Индики»
Мегасфена с близкими по времени эдиктами Ашоки, мы находим соответствия относительно
институтов государственного и общественного строя. В работе с КА необходим тщательный
разбор и интерпретация самого источника. Такие факторы как причина появления текста,
цель его составления и пр. необходимо учитывать в разборе эдиктов. Использование
комплекса надписей определенного периода, сопоставление свидетельств со сведениями
источников, учитывая характерные для большинства индийских источников черты (традиционность,
многослойность и др.), а так же обзор политических институтов более раннего времени,
позволяет нам наиболее полно освятить проблему государственной организации в Древней
Индии.


1. Истоки индийского права и государственной организации
Первые государства на территории Индии постепенно возникали на
протяжении II тысячелетия до н.э.
в долине Ганга и в областях, примыкающих к ней с юга и юго-запада. Наблюдаются основные
признаки, позволяющие говорить о возникновении цивилизации, т.е. древнего гражданского
общества и государственности: характерно использование бронзы, строительство городов,
наличие цитадели и особой городской планировки, а также изобретение письменности.
Государственное устройство и право Древней Индии лучше нам известны
с середины II тыс. до н.э., с момента
вторжения и расселения на территории Индии Ариев. В ранневедийский период (XIII-Х
вв. до н.э.) племена находились на стадии родоплеменных отношений, происходит расселение
ариев в Северной Индии. В поздневедийский период можно отметить социальную и политическую
дифференциацию, зарождение классового общества, образование первых государств, главным
образом в долине Ганга. (IX — VI вв. до н.э.). Ведийские племена жили ганами[7],
во главе которых стоял ганапати. Первое время большую роль продолжали играть
народные собрания — видатха, сабха, самити[8],
оказывавшие влияние при назначении царя[9].
Постепенно из собрания соплеменников они становились собранием знати, приближенных
царя. Органы племенной администрации постепенно превращаются в государственные органы.
Занятие высших должностей в государственной администрации было привилегией рабовладельческой
знати. Все большее значение приобретает царский жрец — пурохита, который
являлся также астрологом, советником царя. Племенная дружина постепенно перерастала
в постоянное войско во главе с начальником — сенани или сенапати.
Так, на базе родоплеменных коллективов возникают государственные образования, обычно
небольшие по территории, принимавшие форму монархий или республик. Правители первых
государственных образований (протогосударств) раджи выполняли простейшие функции
управления, обеспечивали внешнюю безопасность, вершили суд, распоряжались фондом
земель, собирали ренту-налог.
Военная аристократия поздневедийской эпохи, так называемые цари,
их родичи и приближенные составили особую сословную группу — варну кшатриев. Жрецы
образуют варну брахманов. Основная же часть трудового населения страны рассматривается
как варна «народа» — вайшьев. В поздневедийских текстах последнюю
иногда именуют и словом «арья». Брахманы, кшатрии и вайшьи считались
«дваждырожденными». Им противопоставлялись шудры, фактически стоящие
вне общества «ариев» и вне их общинной организации. Схема четырех варн
— брахманы (жрецы), кшатрии (воины), вайшьи (земледельцы) и шудры (зависимые, слуги)
— в брахманической прозе стала основной моделью ведийского общества. Принадлежность
к той или иной варне должна была определять весь внешний быт человека — от одежды
и формы обращения до размеров погребального сооружения.
Веды[10]
заключают для правоверного индуса божественное предписание, истину и являются важным
источником информации об укладе жизни того времени. Шрути[11]
следует отметить в первую очередь в перечне источников древнего права Индии. Однако
в самих ведах трудно найти то, что можно отнести к нормам права. Правовые нормы
закреплены в древнеиндийской литературе — смрити[12].
Сами трактаты известны под названием дхармасутр На основе старейших — Гаутамы, Баудхаяны,
Апастамбы, Васиштхи и других возникала обширная правовая и научная литература, например
Манусмрити[13],
Яджнавалкьясмрити, Нарадасмрити, Брихаспатисмрити и другие сборники, где впервые
предпринимается попытка систематизировать нормы права, а так же религиозно-нравственные
предписания, правила (дхармы). Понятие дхармы многогранно. Это и религиозная
добродетель, и мораль, и норма поведения, и свод правил, обязательных для каждого
правоверного индуса, регламентирующих различные стороны его жизнедеятельности. Религия
в древности была исключительно действенным средством обеспечения правил поведения.
Нормы права и нормы религии, закрепленные в древних шастрах, комплексно регулировали
одни и те же наиболее существенные общественные отношения. Все нормы права, морали
и религии пронизывает идея святости и неприкосновенности частной собственности на
землю и привилегий высших сословий. Религия, в частности, исключала законодательные
функции индийских царей, утверждала незыблемость и неизменность норм права, заключенных
якобы в ведах. Веды же должны были толковаться только мудрецами-брахманами.
Наряду с термином дхарма в древнеиндийском праве существовало
понятие «ньяя», сходное с европейским — закон, более узкое понятие,
чем дхарма, обозначающее общепринятую норму поведения, нарушение которой влекло
за собой наказание, применяемое государством.
Началом нового периода в истории древней Индии — магадхско-маурийского,
продолжавшегося в течение четырех столетий[14],
исследователи обычно считают середину первого тысячелетия до нашей эры. Его хронологические
рамки значительно шире собственно династийной истории Маурьев, а по своему значению
он занимает одно из ведущих мест в историко-культурном развитии страны. Маурийский
период был отмечен созданием (впервые в истории Индии) объединенного государства[15],
подъемом экономики, развитием культуры, распространением письменности.
В этот период появляются первые сочинения, посвященные не
только праву и государственному устройству в целом, но и непосредственно царской
власти. Постепенно сложился целый литературный жанр «артхашастра».
Единственное одноименное дошедшее до наших дней произведение этого жанра относится
к концу IV в. до н.э. и приписывается
Каутилье.
Империя Маурьев достигла наивысшего расцвета в III веке до н.э.
в период правления Ашоки, когда в Индии складывается относительно централизованная
восточная монархия. В формировании империи имела огромное значение политика дхармы,
завоевания с помощью веры[16]
— распространения религиозно-культурного влияния развитых областей северо-восточной
Индии на другие части страны. Относительная централизованность держалась не только
на военной силе Маурьев, но и на проводимой ими гибкой политике объединения страны.
2. Маурийская империя при Ашоке
Ашока, еще при жизни своего отца Биндусары, был правителем наиболее
важных наместничеств с центрами в Удджайне и Таксиле. После междоусобной борьбы
захватил трон отца. Цейлонские хроники сообщают, что соперничество за власть продолжалось
и после того, как Ашока захватил магадхский престол. В результате официальная коронация
Ашоки состоялась только через четыре года после его прихода к власти[17].
Ашока продолжал политику создания и укрепления объединённого индийского государства.
Империя территориально расширилась и стала одной из крупнейших на древнем Востоке.
Для определения границ империи Маурьев при Ашоке основными материалами служат эдикты[18],
сведения сохранившиеся в сообщениях античных авторов, повествующих о периоде правления
основателя династии — Чандрагупты Маурья, а также данные китайских путешественников.
Через 8 лет после воцарения — 260 г. до н.э. Ашока завоевывает Калингу[19].
Многие исследователи считают, что калингская война заставила Ашоку отказаться от
традиционной активной внешней политики по созданию объединенного государства. По
их мнению, император стал мечтателем, не стремящимся к расширению и укреплению своего
влияния и своей власти. [20]
Однако, в соответствии с данными источников, можно сказать, что Ашока не отказался
от активной внешней политики. Не забывая о своем могуществе и применяя в необходимых
случаях силу, маурийский император в основном прибегал к идеологическим и дипломатическим
приемам. С помощью специальных чиновников и миссий он стремился укрепить свое влияние
в незавоеванных областях, обещая населению этих территорий любовь и заботу императора,
свое отцовское расположение и всяческую поддержку.
К концу правления Ашоки, власть фактически сосредоточилась в
руках его внука Сампади, а в заговорах против царя, считается, принимала участие
и царица Тишьяракшита[21].
Его наследникам уже не удалось сохранить единство империи. На основании источников
можно предполагать, что империя распалась на две части — восточную с центром в Паталипутре
и западную с центром в Таксиле.
3. Государственное устройство
Во время правления Ашоки государственная
власть носила характер ограниченной монархии[22].
Во главе государства стоял царь, центральное управление представлено советами паришадом
и сабхой. Существование огромной империи в определенной степени зависело от создания
прочной системы государственного управления. Следует отметить, что основные институты
центрального и провинциального аппарата существовали в более ранние периоды. Возникновение
и становление их — длительный и сложный процесс, хотя оформление некоторых черт
системы в целом действительно относилось к изучаемой эпохе. Согласно сведениям источников[23],
существовал чиновнический аппарат, обслуживавший царскую канцелярию, налоговое ведомство,
военное ведомство, монетный двор, царское хозяйство. Политическая идеология требовала
именовать всех носителей власти — независимо от их ранга — царскими «слугами».
В Древней Индии царь уподоблялся хозяину дома, а весь штат его подчиненных назвался
термином аматья[24],
сановники отождествляются с домашней прислугой, т.е. с теми кто охраняет женщин
гарема, убирает нечистоты или делает любую другую необходимую работу. Политическая
деятельность по необходимости должна была приобретать символический, церемониальный
характер.
Однако положение большинства городских
чиновников определялось отнюдь не царской милостью, а их происхождением и социальной
поддержкой на местах. Представители «знати» в эдиктах именуются удара
«родовитые», «благородные» и противопоставляются кшудрака
— «людишкам»).
Учитывалось территориальное деление.
Происхождение органов местного самоуправления было связано, как было отмечено ранее,
с политическими институтами более раннего времени, а в состав этих советов входили
не назначенные из центра чиновники, а представители региональной политической элиты.
Некоторые области обладают автономией[25],
хотя их роль постепенно падает, не представляется возможным говорить о существовании
в древней Индии централизованного государства, полностью подчиняющегося власти
правителя.
В рамках государственного образования были объединены народы
и племена, разные в этническом, лингвистическом и культурном отношениях и следовавшие
различным религиозным верованиям, традициям, обычаям, что требовало создания достаточно
гибкого и стройного аппарата провинциального управления. Формирование единого для
всей империи централизованного аппарата, ломка местной системы администрации и замена
ее новой могли бы привести к столкновению с местными властями, в лице которых Маурьи
получили бы опасного противника
Эдикты Ашоки содержат сведения преимущественно об управлении
в тех областях, которые контролировались центральной властью. В надписях встречается
ряд терминов, служивших для обозначения империи и ее частей, — виджита, джанапада,
деша, ахале, анта и др. Анализ этих терминов позволяет составить представление
об административной системе маурийской державы.
Система государственного управления будет подробно рассмотрена
в последующих главах.
4. Центральное управление. Царская власть
Наиболее спорным вопросом маурийской истории является вопрос
о характере царской власти, ее происхождении, функциях и обязанностях правителя.
Собственно маурийские материалы весьма отрывочны и пестры. Если, например, сведения
о титулатуре царей содержатся и в эпиграфических (надписи Ашоки) и в литературных
(буддийские сочинения Индии и Цейлона и т.д.) памятниках, то данных о функциях правителей
крайне мало. [26]
В период Маурьев происходит усиление монархической власти и постепенное
падение роли племенного самоуправления. Царь считался основой государства. По КА,
царь рассматривался в качестве главной из семи основ государства. «Государство
— это царь: такова вкратце суть всех элементов государства»[27]
Наследование власти. При жизни царь назначал одного из своих
сыновей наследником престола. Нет принципа первородства. В соответствии с КА, царем
не мог стать больной, калека или человек со слабым характером; злой и недобропорядочный
человек не должен восходить на трон, даже если он являлся единственным сыном правителю.
Если же царь умирал и не оставлял наследников, новый монарх назначался общим решением
царедворцев, представителей высшего сословия, купцов, религиозных лидеров, или же
выбирался с помощью особого обряда.
Позиция перехода власти от отца к сыну соблюдалась очень строго,
но захвату власти сопутствовала борьба между царевичами. После смерти Чандрагупты
магадхский престол, перешел к его сыну Биндусаре, а затем к Ашоке. Надписи Дашаратхи
показывают, что такой обычай наследования соблюдался и при поздних Маурьях. Пураны
и цейлонские хроники подтверждают эти данные.
Ашока не был назван наследником Биндусары, не пользовался у него
благосклонностью. Предполагалось, что на трон взойдёт Сусума, старший сын Биндусары.
С помощью главных сановников, он сумел обмануть больного отца и захватить престол.
Существовала особая церемония вступления на престол — абхишека[28],
которая закрепляла право на трон. Традиционно, она сопровождалась
богатыми празднествами. На церемонии абхишеки, о которой сохранились надписи, Ашока
взошёл на престол с титулом раджа. Во многих эдиктах идёт летоисчисление с именно
момента восхождения на престол[29]
Оформилась концепция «чакравартина»[30]
— она заключается в том, что возможен только один правитель, власть которого должна
распространяться на огромные территории от Западного до Восточного океана, от Гималаев
до Южных морей. Это говорит о новом этапе в развитии государства — образуется империя
под властью единого правителя. Формально система была направлена против раздробленности
и сепаратистских тенденций, что означало победу идеи централизации. Однако, немонархические
объединения — ганы и сангхи не подверглись уничтожению. «Чакравартина»,
по всей вероятности, связана с буддийским учением о праведном правителе. Суть учения
изложена в раннебуддийских текстах. В эдиктах Ашоки нет прямого упоминания о ней,
но другие данные говорят о её влиянии на политические события этой эпохи. Наибольшим
могуществом мурийский царь обладал на территории, непосредственно контролируемой
императором и его аппаратом — на территории виджиты. [31]
Эдикты отражают идею отношения к подданным «как отца к детям»[32].
В первом и втором специальных эдиктах говорится: «Все люди — мои дети»[33].
Во всех случаях царь должен заботиться о подданных, подвергшихся бедствию. Во втором
специальном эдикте: «как отец — так нам царь, как он себе сочувствует, так
и нам; как дети [ему дороги], так и мы»[34]
Победа царя одержана повсюду, куда
дошли его посланцы — дута (dūta — тринадцатый большой наскальный эдикт). И
даже там, куда им не удалось добраться, но донеслась слава о соблюдении им дхармы
(dhaŗmavuttam), о правиле (vidhanam) и наставлении в дхарме (dhaŗmānusatthi)
— тем самым также одержана победа. Царь ставит своей целью благодеяния всему человечеству
(savvalokahite — шестой большой наскальный эдикт) — далеко за пределами собственной
державы (vijita). Более того, он оказывает милость всем двуногим и четвероногим
(pasumunissānam — второй большой наскльный эдикт, шестой колонный эдикт), тем
живым существам, которые плавают в воде или летают в небе (dupadacatuppadesu pakkhivālicalesu
— второй колонный эдикт). Ашока не просто глава государства, он — царь природы.
[35]
Царь изображается как Вселенский
правитель, представление о действительных пределах его государства оказывается размытым.
Судя по надписям, энергичная деятельность по обустройству мира распространялась
далеко за пределами державы, что не могло соответствовать реальности, но в пределах
Вселенной, что понятно в контексте.
Надписи Ашоки[36]
дают возможность полагать, что маурийский царь стоял во главе государственного аппарата
и обладал законодательной властью. Причем, если установившаяся правовая практика
не согласуется с правительственными указами, то последним должно быть отдано предпочтение,
т.к. интересы государства выше сложившихся правовых норм.
Царь считался командующим армией, назначал чиновников, сам являлся
главой фискальной администрации, верховным судьёй; выбирал себе помощников, но за
ними всё же устраивалась тайная слежка, а особо приближенным устраивались испытания.
Большую роль при дворе играл царский жрец, принадлежащий к влиятельному брахманскому
роду.
Огромное значение придавалось службе надзора: под надзором находились
должностные лица, а также жители городов и деревень. Царевичи, управляющие главными
провинциями, находись под особым наблюдением. Ашока с гордостью говорил, что если
«в прошлом не было постоянного расследования и оповещения»[37],
то теперь вестники обязаны докладывать царю о делах народа. [38]
По данным эдиктов известно о том, что маурийские правители имели
право освобождать от налогов целые деревни или уменьшать долю налогов[39].
Подробнее отражены их судебные функции. Царь мог выступать верховным судьей. Согласно
надписям, Ашока ежегодно объявлял амнистии и ввел трехдневную отсрочку осужденным
на смерть, «дабы родственники и близкие могли похлопотать за их жизнь».
Маурьи придавали большое значение вопросам судопроизводств и заявляли о своем стремлении
к тому, «чтобы в судебном процессе и при установлении меры наказания торжествовала
справедливость».
В древней Индии правитель считался организатором всех общественных
работ. Ашока продолжал деятельность своих предшественников по строительству многих
важных объектов, в том числе ирригационных систем. «Ведь различные мероприятия
для того, чтобы сделать [людей] счастливыми, [осуществлялись] также и прежними царями»[40].
Под руководством царя проходило освоение новых областей, возводились здания и крепости
С точки зрения некоторых учёных — маурийская империя времен правления
Ашоки — «абсолютная монархия в правовом и политическом смысле слова».
[41].
Однако, учитывая важные особенности государственного строя империи, её стоит охарактеризовать
как ограниченную монархию. Власть правителя в столице была ограничена царским советом,
состоявшим из его родственников и представителей наиболее знатных фамилий. В областях
державы продолжали править местные династии или олигархические объединения. Нередко
на службу приглашались племенные вожди.
Ашока в своих надписях не именует себя самраджа, адхипатья,
махараджа, свараджа[42],
а называет себя просто царем, а в малом наскальном эдикте из Байрат-Бхабру — царем
Магадхи. Принятие Ашокой данного титула можно считать
верностью обычаю, согласно которому все предшественники величали себя по названию
домена или даже столицы/ Ашока был царем в первую очередь одной из индийских народностей
— магадхов. Реальная власть правителей Магадхи к III в. до н.э. распространялась на всю долину Ганга, которая была
непосредственно «царским владением»[43].
Но Ашока объявлял своей «завоеванной» территорией, своей «державой»
любые земли, где размещены были «эдикты о дхарме»: Гирнар на Западе и
Шахбазгархи на Севере, Дхаули на Востоке и Суварнагири на Юге. Ашока высказывает
ту идею, которая нередко встречается в санскритских текстах, где конечной целью
царя объявляется «завоевание всей земли»[44].
Это отражается и в символичном исполнении капителей колонных эдиктов, четырех львов
или четырех животных, обращенных по сторонам света. Для царя оказывалось достаточно,
чтобы говорить о своей «победе», одержанной на всей Земле, того, что маурийские
дипломаты должны были сообщить монархам других стран о том, что далекий правитель
Магадхи — «царь дхармы»
Государство Маурьев нельзя рассматривать как теократическую монархию,
концепция божественного происхождения царской власти еще не получила окончательного
оформления. В эдиктах Ашока часто величается Деванампия — «милый (угодный)
богам», а не называет себя богом[45].
В титуле прослеживается лишь традиционность в подчеркивании определенной связи царской
власти с богами. Отсутствие таковой концепции, возможно, объясняется укреплением
буддизма[46].
В надписях Ашоки излагаются не традиционные брахманские идеи о божественности власти.
Царская деятельность была переосмыслена в терминологии дхармы — религиозно-этических
норм. Царь выступает в роли наставника дхармы, Вселенского учителя. Надписи о дхарме
он рассылает по четырем сторонам света, а распространение дхармы рассматривает как
свою «победу».
5. Паришад
Паришад — совет царских министров играл большую роль в управлении
государством. Паришад существовал и в другие, более ранние, эпохи, и во время правления
династии Маурьев он не приобрел нового значения и заключал в себе функции политического
совета, с которым приходилось считаться в силу древней традиции этого органа. Подробно
его деятельность изложена в КА, где он называется мантрипаришадом[47].
В грамматике Панини и у комментаторов, для обозначения царя встречается термин
— паришадвала — «окруженный паришадами»[48].
Количественный состав паришада зависел от нужд государства. Как
политический орган власти, он состоял из военной и жреческой знати, которая стремилась
сохранить свои привилегии и права, а также ограничить власть правителя. [49]
По сведениям джатак, членами царского совета были чиновники-аматьи. Жалованье советников
составляло 12 тыс. пан и приравнивалось жалованью царевичей и главных военачальников.
[50]
При Ашоке паришад контролировал выполнение норм дхармы и устанавливал
обязанности для чиновников, выезжавших в инспекционные поездки по стране, которые
после должны были отчитываться пред паришадом. Также в его компетенцию входило установление
начала работ и завершение уже ведущихся, предупреждение неудач и т.д.
Паришад мог собираться и в отсутствии царя в экстренных ситуациях,
но царь требовал, чтобы в таких случаях ему об этом сообщалось[51].
Нередко возникали противоречия между царём и паришадом, особенно сильно это проявилось
в последние годы правления Ашоки — сложилась сильная оппозиция царю, и Ашока был
фактически лишен власти царскими сановниками.
Кроме паришада существовал тайный совет ашадакшина — «невидимый
шестью глазами», состоящий из узкого круга людей, представленный несколькими
особо приближенными доверенными лицами. [52]
Тайный совет созывался в связи с решением особо срочных дел — атьяяика. В случае
неотложных дел могли собираться члены обоих советов.


6. Сабха
Сабха — «собрание» или «совет», состоял исключительно
из полноправных мужчин, женщины, чужеземцы и рабы не допускались на собрание. Сабха
— самостоятельный институт государственной власти, отличный от паришада и тайного
совета, это широкое по составу собрание знати и представителей народа, выполняющее
политические функции. В эпоху правления династии Маурьев приобретает характер царского
совета — раджа-сабхи и представляет собой совет главных в своей области деятельности
чиновников, но в неё по-прежнему могут входить некоторые представители городского
и сельского населения. Царь, в ряде случаев, обращается за поддержкой к раджа-сабхе.
О привлечении народа к обсуждению государственных дел сообщают также раннебуддийские
и раннеджайнские источники и даже эпиграфические документы послемаурийского периода.
Таким образом, представители городского и сельского населения в государственном
управлении играли значительную роль. Но в эпоху Маурьев практика привлечения народа
к участию в государственных делах стала употребляться лишь в исключительных случаях.
В наскальных эдиктах Ашоки сабха не упоминается, но можно предполагать,
что этот орган, наряду с паришадом сохранил свою деятельность. По свидетельствам
Мегасфена[53]
в сопоставлении с данными древнеиндийских источников позволяет говорить о ее существовании
в маурийский период.
Паришад и сабха имели лишь совещательные функции. Для управления
государством существовал многочисленный и сложный аппарат, обслуживавший царскую
канцелярию, налоговое ведомство, военное ведомство, монетный двор, царское хозяйство.
Высшими должностными лицами были: главный мантрин, возглавлявший царскую администрацию,
сенапати — командующий войсками, пурохита — главный жрец, дхармадьякша — глава по
вопросам судопроизводства и толкованиям законов, астролог и др. Судя по организации
отдельных ведомств, в частности военного, для управления ими существовал специализированный
штат чиновников, группы которых отвечали за свою сферу деятельности: одни ведали
пехотой, другие — боевыми колесницами, третьи — боевыми слонами, четвертые — снабжением
и снаряжением войска, пятые — флотом и т.д. Можно предполагать, что аналогичным
образом выглядел бюрократический аппарат и в других ведомствах, сведений о которых
нет. Косвенно об этом свидетельствуют, в частности, данные об административном управлении
городами. Часть городов управлялась чиновниками центра, другие — провинциальными
администраторами. Принцип управления был тем же: ведомство делилось на группы специализированных
чиновников, каждая из которых отвечала за свой участок работы — будь то контроль
над ремесленниками, взимание налогов и пошлин, надзор за ценами и рынками, сохранностью
общественных зданий, регистрацией населения и т.п.
Центральному аппарату подчинялись провинциальные, причем характер
их варьировался в зависимости от степени важности, уровня развития либо отдаленности
того или иного района. В империи было четыре-пять главных наместничеств, управление
которыми осуществлялось как наместниками из центра (ими бывали преимущественно царевичи),
так и прежде существовавшей там местной администрацией, иногда во главе с местными
правителями-раджами. Аналогичным образом, т.е. в форме сочетания централизованной
системы администрации с местной, вплоть до общинных органов самоуправления, обстояло
дело в провинциях и областях в том числе в тех районах, где сохранялась местная
автономия, как, например, в ганах и сангхах с ненаследственной выборной властью
правителей.


7. Городское управление
В эдиктах Ашоки имеется указание
на деление городов на группы — бахира внешние и хида внутренние. Города,
находящиеся в виджите считались внутренними, остальные — внешние. Эта особенность
важна для характеристики городского управления. В городах сохранились некоторые
черты самоуправления, особенно сильно прослеживаются во внешних городах. Столицей
империи был город Паталипутра, входящая в состав внутренних городов
Столица управлялась центральным аппаратом. Городам, принадлежащим
территории виджиты, лишь в незначительной степени удавалось сохранить определенную
автономию, так как центральная власть лишала городские советы независимости, контроль
был достаточно жестоким и систематичным.
Внешние города управлялись преимущественно
провинциальными властями. Управление в городах было коллективным и осуществлялось
городским советом. Члены городского совета назначались или утверждались центральной
или провинциальной администрацией[54].
Происхождение органов местного самоуправления сохраняло традицию политических институтов
более раннего времени. В связи с этим, в состав этих советов входили, помимо назначенных
из центра чиновников, утвержденные представители региональной политической элиты.
Политическая идеология требовала именовать всех носителей власти — независимо от
их ранга — царскими «слугами»[55].
Но положение утвержденных городских махаматров определялось не царской милостью,
а их происхождением и социальной поддержкой на местах. В четвертом колонном эдикте
Ашока провозглашает, что доверяет местным властям и дарует им право на полную самостоятельность,
возможность вершить по собственному усмотрению «суд и расправу». Однако,
декларации центра о даровании провинциям автономии призваны не столько закрепить
права последних, сколько, заявить о собственных притязаниях. Посланцы царя появлялись
с его «указами» на местах с интервалами в несколько лет и не могли осуществлять
повседневный контроль за деятельностью управления. Они лишь знакомили местный совет
с эдиктами. Адресатом послания могли значиться как чиновники — махаматры, так и
совет, что тождественно.
В городах были специальные чиновники, которых древнегреческие
источники называли астиномами[56].
В их функцию входило создание шести небольших советов — 5 человек в каждом. Советы
были надзирательным органом. Каждый совет осуществлял надзор за определенными сферами
жизни народа, как то 1. надзор за ремесленниками;
2. надзор за чужеземцами — расселение, наблюдение за поведением,
сопровождение чужеземцев, здравоохранение, погребение, а также отправка их имущества
на родину в случае кончины;
3. регистрация рождаемости и смертности — расследование обстоятельств,
при которых произошло рождение или смерть, преимущественно для учёта налогообложения,
также простой учет;
4. регистрация торговых операций;
5. регистрация клеймения товаров, производимых ремесленниками;
6. сбор десятины с продаваемых товаров — укрывающему товары от
уплаты налога полагается смерть.
По данным КА город делится на четыре части. Каждая часть возглавляется
чиновниками — стханиками, которые, в свою очередь, подчиняются главному городскому
чиновнику — нагараке. В зависимости у стханников находились гопы
— квартальные инспекторы, обязанность которых было следить за 10,20 или 40 городскими
семействами. [57]
Квартальные инспекторы, как и представители третьей группы чиновников
у Мегасфена, должны знать жителей своего квартала — их имена, род занятий, доходы
и расходы, кастовую принадлежность, число их ближайших родственников.
Чиновникам шестой группы по Мегасфену соответствуют стханики,
занимающиеся слежением за сбором налогов. Наказанием за контрабандный товар было
взыскание высшего штрафа. Для продажи были установленные места, а также время. Купцам
должны были доносить о тех торговцах, которые не соблюдают эти правила.
В обязанности городских чиновников входило также наблюдение за
частными государственными делами — контроль за общественными постройками, в том
числе и за ремонтом общественных зданий, за чистотой на улицах города, за храмами,
храмовыми комплексами и святилищами, за гаванями, за рынками и за ценами на товары.
Население делилось на группы в зависимости от варны и профессии.
Каждая группа проживала в определенной части города.Г.М. Бонгард-Левин связывает
это с «пережитком очень древней традиции племенной организации»[58]
Жизнь в городе подлежала строгому регламенту. Существовали запреты
на разведение огня в летнее время, также все жители должны иметь противопожарные
средства. Хождение по улицам города после так называемого ночного сигнала запрещалась,
а прохождение в это время мимо царского дворца каралось арестом и штрафом. Каждый
вечер ворота в город закрывались, и никто не мог войти в него. С тех, кто задерживался
за чертой города, брался штраф в четырёхкратном размере. В любое время суток могли
передвигаться лишь обладатели специальных документов, родильницы, врачи, люди, несущие
труп, или направляющиеся на пожар. Специальные агенты проводили облавы и задерживали
неизвестных. На домохозяина налагался штраф, если он не сообщал о приехавших к нему
людях.
С дозорных взимался штраф в двойном размере за несвоевременное
появление на улице, в случае не задержания лиц подлежащих задержанию, а также при
задержании лица не подлежащего задержанию.
8. Система провинциального управления
Империя включала в себя различные по своему составу и уровню
развития области; объединяла различные по языку, религии, социальному строю племена
и народы.
Провинциальные аппараты подчинялись центральному, причем характер
их варьировался в зависимости от степени важности, уровня развития либо отдаленности
того или иного района. Провинциальное управление было построено не без учёта традиционных
институтов, но имели место и нововведения, которые изменили старую систему, приспособив
ее к новым условиям — были созданы новые институты управления.
Система управления строилась с учётом особенностей отдельных
территориальных единиц. Общая система представляет собой некую форму сочетания централизованной
системы администрации с местной, вплоть до общинных органов самоуправления, а в
некоторых районах сохранялась и ненаследственная выборная власть правителя.
Ядро империи — виджита. В виджиту входил собственно царский
домен, а также некоторые области, находящиеся под особым надзором государственного
управления, перечисление которых обычно происходило по племенам: гандхарцы, калингяне,
андхры и др. каждая область ранее представляла собой племенную территорию и называлась
по господствующей народности. Эдикты Ашоки, преимущественно, рассказывают об управлении
виджиты, система администрирования которых отличалась от других провинций.
Основываясь на них и на свидетельствах
первого наскального эдикта можно предполагать о “провинциальной структуре»
державы Ашоки, принимая царевичей за наместников. Соответственно территория государства
делилась на провинции. Особым статусом обладали четыре из них. Высокий статус именно
этих областей связан с их положением и ролью в политической и экономической, а также
культурной жизни страны. Главные провинции — Северо-западная со столицей в Таксиле,
Западная со столицей в Уджаяни, Восточная, она же провинция Калинга, с центром в
Тосали и Южная с центром в Суварнагири. Главами этих провинций были царевичи. Положение
царевичей было различным. Но в 1976 г. была найдена версия I МНЭ.
В Пангурарии, где упоминается пятый царевич.Ж. Фюссман высказал предположение о
том, что могли существовать и другие царевичи[59].
Царевичи Таксилы, Уджаяни, Тосали
— носили титул «кумара»[60],
царевич Суварнагири, по эдиктам Ашоки, зовется аяпута[61],
и имел особый, более высокий статус. Об этом можно судить не только исходя из того,
что он именуется особым термином, но и основываясь на формулировках южных версий
I МНЭ. Суть и содержание южных версий,
отличающихся особой формулировкой оповещения не меняется, но аяпута выступает, как
промежуточное звено, через которого излагается даже общее поучение Ашоки, адресованное
всем подданным. Можно предполагать, что при Ашоке здесь находилась ставка наследника
престола. Создание специальной Южной провинции говорит об остроте политической активности
в связи с «южным вопросом», который был особо актуален начиная с правления
Биндусары — отца Ашоки и его предшественников на престоле Магадхи.
Система главных провинций, возглавляемых
царевичами, не была новой для данного региона, и ранее правители ставили царевичей
в особо важные регионы. Царевичи в эпоху правления Ашоки занимали промежуточное
положение в социально-политической иерархии общества и их можно характеризовать,
как местных крупных вождей, в том числе зависимых царей, посредников между верховной
властью царей Магадхи и локальными социальными и политическими организациями.
Важным звеном в системе управления были махаматры, чиновники
государственного аппарата. Махамантрином в период правления Ашоки — любой чиновник
государственного аппарата, не обязательно высший чиновник или министр. Положение
махаматра определялось сферой его деятельности и выполнением определенных государственных
функций. В I особом указе из Дхаули
махаматры характеризуются как “наблюдающие за правопорядком”, там же установлен
порядок публичного чтения указов — 1 раз в месяц в обязательном порядке. В XII колонном указе говорится о разделении
махаматров на наблюдающих за сангхой; за брахманами и адживиками; нигрантхами
(джайнистами); последователями разных вероучений. В обязанности махаматров входит
распределение царских даров. Царь Магадхи реализовывал свою власть через местные
структуры традиционно сложившуюся иерархию лидеров.
Главные провинции обладали немалой автономией царевичи во всех
провинциях посылали специальных инспекторов по управляемой ими территорией. Такие
инспекции служили проверкой действий местных чиновников. Исключения составляла Южная
провинция-Калинга. Правитель Клинги не обладал правом инспектировать провинцию.
Такие поездки организовывались центральной властью. В I СЭ[62]
Ашока говорит, что сам будет высылать в объезд[63]
чиновника-махаматра. Даже непосредственно к чиновникам обращался сам Ашока. Иногда
Ашока отдавал приказания судебным чиновникам в Тосале напрямую, минуя царевича.
[64]
Данную ситуацию спровоцировало то, что Калинга была присоединена недавно и получила
статус главной провинции, была включена в виджиту и находилась под непосредственным
императорским контролем. Таким образом, правитель Калинги обладал меньшей свободой
по сравнению с правителями Таксилы и Уджаяни, которые не подвергались такому жесткому
контролю.
По одной из версий, главные провинции делились на две группы
— провинции, находящиеся под властью царевича; другая — провинции, находящиеся под
властью царевича и махаматров, исполняющих приказы царя. Однако, правитель Юга не
был более зависим от царя, нежели правители других провинций, более того, он имел
более высокий статус, что подразумевало более высокие полномочия, нежели у правителей
Таксилы и Уджаяни. Приказания царя в Южной провинции отдавались царевичу, а не непосредственно
чиновникам, что являлось закономерным в Калинге. Также не подтверждено отсутствие
махаматров в других провинциях, в то время как в эдиктах не было о них упоминания,
в других источниках говорится о крупных чиновниках — аматьях.
Инспекторские поездки должны были регулярно осуществлять царские
чиновники. В виджите инспекции осуществлялись раз в 5 лет, в остальных регионах
— раз в три года. В III БНЭ говорится
о трёх разрядах государственных чиновников: юты, раджуки и прадешики. Все
перечисленные чиновники входили в разряд махаматров. Имелось несколько разрядов
чиновников, выполнявших сходные функции, но в различных регионах — либо в областях
непосредственно подчиненных центральной власти, либо в областях, находящихся под
властью царевичей. Правители Уджаяни и Таксилы были обязаны высылать чиновника такого
же ранга, какого высылал царь для инспекции по виджите. Участие в объездах не было
постоянной функцией махаматров. В их обязанностях был контроль за городскими чиновниками,
а также распространение принципов дхармы[65].
Помимо деления на главные провинции было деление на обычные провинции
— джанапады, области — прадеши, округа — ахале, окружные области
— висавы. Низшая единица провинциального округа — деревня — грама.
Джанапада — термин, традиционно переводимый как «заселенная
область«, »царство», в некоторых текстах синонимичен термину раштра,
иногда — то же, что и грама — «поселение»; в широком смысле провинция
государства, в более узком — сельская местность. Согласно Панини, под джанападой
можно было подразумевать как область, так и территорию всей страны. Территория лежащая
за пределами джанапады[66]
считалась землей, устроенной не должным образом, или же неустроенной вообще, к примеру,
не имеющей царя, населенной лесными племенами и лесными жителями и пр. За пределы
джанапады, то есть за пределы благополучного мира, выселяются преступники, прежде
всего, опальные брахманы[67]
По КА джанапада делится на четыре части: стханию — 800
деревень, дронамукху — 400 деревень, кхарватику — 200 деревень, сангхрану
— 10 деревень. [68]
Главами джанапад являлись раджуки[69]
— крупные государственные чиновники. Из сельских чиновников они превратились в глав
провинциального управления, также стали обладать судебной властью в своих провинциях.
Раджуки периода Ашоки тождественны агораномам Мегасфена[70],
хотя, как упоминалось ниже, их функции изменились, а полномочия увеличились. В их
обязанности входило руководство над общественными работами, они должны были следить
за рытьем водоемов, наблюдать за каналами и оросительной сетью в целом, под их руководством
строились дороги и места отдыха, должны были инструктировать погонщиков слонов,
писцов, колесничих, брахманов; также собирали налоги, обладали судебными функциями,
хотя не были специально судебными чиновниками, должны были знакомить население и
подчиненных с указами царя. Раджуки делились на три группы: сельские, городские
и военные. В их подчинении находились главы округов.
Существовали более самостоятельные джанапады, в предшествующий
период они упоминаются в качестве самостоятельных государств, а в рамках империи,
не входившие в виджиту и располагавшиеся на юге Индостана. Управлением занимался
наиболее авторитетный клан, в эдиктах о клане говорится во множественном числе.
Округа
— ахале[71]
неоднократно упоминаются в эдиктах Ашоки, и предполагается, что термин «ахале»
обозначает определённую административно-территориальную единицу и является устойчивым
образованием, единым обозначением определённого административно-территориального
деления для всей империи. Деление на ахале было не только в виджите, но и в других
больших провинциях, управление в которых производилось царевичами. Однако, в целом
в державе не существовала единая унифицированная административно-территориальная
структура, особенно на низком уровне. Но нельзя отвергать отсутствие ахале как такового.
Окружные махаматры должны были объезжать округ с царским приказом,
а также следить за своевременным оглашением указов в отдаленных районах, а также
дальних укреплённых лагерях и посылать туда специальных чиновников — котависавесу[72]. Окружные области
— висавы представляли собой укрепленные лагеря и составляли более мелкую административную
единицу, подчиненную округу.
В обязанности окружных махамантров не входил контроль за действиями
других чиновников. Объезд был частью повседневной работы с целью распространения
царских приказов, тогда как участие в инспекционной поездке высших чиновников не
было главным занятием, а скорее дополнительной нагрузкой. Также император возложил
на окружных махамантров обязанности по охране и целостности буддийской сангхи и
распространению принципов дхармы, но это было дополнительным по отношению к главной
обязанности — управлению округом.
В главных городах округов находились канцелярии, где существовал
целый штат переписчиков — липикаров, которые изготовляли копии царских указов,
а также вырезали их на камне и на колоннах. Существовали несколько разрядов писцов
— писцы-резчики, высекающие указы, переписчики, выполнявшие копии указов на удобном
материале, для последующего распространения по всему округу. В канцеляриях регулярно
происходили сборы окружных чиновников для ознакомления с указами. А согласно Сарнатхской
надписи, царские приказы должны были также оглашены в общине монахов и монахинь,
а переписи отправлены последователям буддизма, ещё одна копия должна храниться в
канцелярии, чтобы с ней мог ознакомиться любой желающий. Писцы канцелярий, должны
были знать несколько вариантов письма — брахми, кхароштхи и греческое.
Большинство текстов было написано на шрифте брахми — понятном для населения, а имя
писца зачастую было на кхароштхи. Существовала и практика устной передачи указов,
традиционно проходила под звуки барабана. Устные указы имели чёткую форму для удобства
оглашения и восприятия.
Низшая административная единица — деревня — грама. Глава
деревни со временем превратился в представителя государственного аппарата. Органы
самоуправления сохранились в рамках традиции, но потеряли свою самостоятельность
и силу. Существовал и целый ряд чиновников, занимавшихся различными вопросами, от
судебных до финансовых. Прадешики были областными чиновниками с широким кругом
обязанностей. Выполняли инспектирующие поездки вместе с раджуками.
Существовали также специальные чиновники по охране границ-анамахаматры,
которые упоминаются в эдиктах Ашоки. Анамахаматры занимали довольно высокое положение
и получали высокое жалование, равное жалованью члена совета паришада царевича.
Не смотря на политику централизации, одной из особенностей системы
управления империи являлось то, что в её рамках сохранялись автономные объединения,
многие из которых являлись республиками, хотя они включались в общую систему государственного
управления. Немонархические образования сумели сохраниться в рамках империи в силу
нескольких причин. Многие из них помогли одержать Чандрагупте победу над династией
Нандов; преемники Маурьи не хотели открытого столкновения. Во время правления Ашоки
их власть уменьшилась, но в целом положение не претерпело значительных изменений.
9. Экономическое развитие. Система налогообложения
Социальная структура.
Эпоха маурьев была очень важным этапом в экономическом развитии
Древней Индии; развились основные черты социально-экономического строя, которые
получили развитие в последующие периоды.
Земледелие становится основной отраслью производства. Наряду
с возделыванием полевых культур — риса, пшеницы, ячменя, а также проса, бобовых,
сахарного тростника, хлопка, кунжута — большое значение приобретают садоводство
и огородничество. Развивается система искусственного орошения. Работами по орошению
занимались как частные лица, так и сельские общины в целом; велись государственные
работы по орошению. Большую роль играло скотоводство. Скот, помимо сельских работ,
использовали как транспорт, он был необходим в военное время. Технический прогресс
ко времени образования империи Маурьев в Индии привел к серьезным сдвигам в развитии
производительных сил. Применение железа для изготовления орудий труда становилось
в Индии явлением совершенно обычным, и железо окончательно вытеснило другие материалы.
Происходит рост городов. Они становятся центрами ремесла и торговли.
Высокого развития достигло ткачество, обработка металлов, ювелирное дело. Ремесленники
имели свои профессиональные организации — шрени. Ремесленники, входящие в
шрени, подчинялись уставу этих организаций, в случае необходимости, шерни вставали
на их защиту. Во главе каждой организации стоял старейшина — шрештхинами.
Государство старалось установить контроль за деятельность ремесленных организаций:
требовалась регистрация, ремесленникам запрещалось без ведома властей переселяться
в другие области. Ремесленники главным образом занимались обслуживанием нужд государства
и потребностей знати в предметах роскоши и в предметах, которые не производились
рабами и челядью в домашнем хозяйстве этой знати. Город и деревня были слабо связаны
товарообменом. Сельские жители в своем большинстве в свободное от полевых работ
время обычно занимались каким-нибудь ремеслом, чаще всего прядением и ткачеством.
Кроме того, имелись сельские ремесленники: кузнецы, гончары, плотники и другие специалисты,
полностью удовлетворявшие несложные нужды деревни.
В торговле, как и в ремесле, существовала специализация. Каждая
область занималась продажей какого-либо определенного товара. Между областями строятся
дороги, специальные торговые пути связывают с другими государствами. Известно, что
велась и морская торговля с Шри-Ланкой, Бирмой, суда ходили в Южную Аравию. Главным
портом по торговле с Месопотамией и Египтом был Бхригукачха[73];
торговля с Цейлоном и Юго-Восточной Азией велась в основном через порт Тамралипти[74].
Торговые сделки, купцы и купеческие караваны упоминаются в литературных источниках
очень часто.
В империи Маурьев торговля подвергалась строгой регламентации
со стороны государства. Специальные чиновники следили за правильностью мер и весов,
за порядком на рынке. За мошенничество, за продажу недоброкачественных продуктов
и т.п. виновные подвергались наказаниям, чаще всего — денежным штрафам. Торговлей
занимался и сам царь; его товарами и от его имени торговали специальные царские
служащие, в ведении которых находился целый штат торговцев. Существовала царская
монополия на торговлю некоторыми товарами: продуктами горных разработок, солью,
спиртными напитками.
Развивается денежное обращение. Еще в первые века I тыс. до н.э.
в качестве денег использовались куски или связки кусков меди, серебра или золота
определенного веса — нишка. Позднее, кусочки металла постепенно получали
определенную форму и дополнялись изображениями. В маурийский период имели обращение
клейменые монеты. В областях, входивших в империю Ахменидов, получили хождение персидские
сигли, на северо-западе — греческие тетрадхармы. В источниках встречаются различные
названия монет: каршапаны — серебряные и золотые, какани — медные,
суварна — золотые и т.д.
В КА излагаются обязанности чиновников, следивших за чеканкой
монет, а также денежным обращением. Денежные отношения были широко развиты — были
известны заклады, кредиты, проценты.
Налоги. Одной из важнейших функций царя являлся сбор налогов,
ведь основу сильной власти составляет казна, поэтому необходимо постоянно следить
за ней. Доля собираемых налогов была весьма велика, но в древнеиндийских источниках
проводилась идея о том, что царь собирает налоги ради защиты самих подданных[75],
что это своего рода небольшая награда ему за заботу о населении страны.
К периоду Маурьев старая система налогообложения претерпела значительные
изменения. Прежние, часто добровольные подношения царю приняли форму обязательных
и строго фиксированных налогов. Основным видом налога был бхага — доля царя,
обычно составлявшая 1/6 часть сельскохозяйственной продукции. Царь даже назывался
шадбхагин, т.е. «получающий шестую долю». Некоторые области с особо
хорошей почвой, где выпадали обильные осадки, могли облагаться значительно более
высокими налогами — до 1/4 и даже 1/3 урожая. Доля царя могла быть увеличена и при
финансовых затруднениях в государстве. Царь получал налоги с земли частных собственников,
и, естественно, он пристально следил за состоянием полей. В случае если собственник
во время посева или сбора урожая бросал свой участок, царь мог наложить на него
штраф. За неуплату налога государство штрафовало, осуществляя свою публичною функцию,
но отнять землю у собственника не имело права.
Основной податной группой были земледельцы — свободные общинники,
владельцы небольших участков земли. Кроме них налоги царю уплачивали также ремесленники,
торговцы, владельцы скота.
Судя по источникам, некоторые слои населения были освобождены
от налогов. Мы находим свидетельства и у античных авторов, и в шастрах о том, что
брахманы, как знатоки священных текстов и как представители высшей варны, освобождались
от уплаты налогов. Более того, в некоторых сочинениях даже отмечается, что за взимание
налога с знатоков Вед, с отшельников и царских жрецов полагался штраф. Брахманские
источники старались объяснить это тем, что брахманы уже своей деятельностью и религиозными
заслугами как бы вносили свой вклад в государственную казну и способствовали расцвету
страны.
Некоторые тексты включают в список освобожденных от налогов
«людей царя», т.е. находящихся на царской службе. Таким образом, основное
бремя налогов ложилось на земледельцев и ремесленников и еще более обостряло противоречия
между классами, сословиями, различными социальными группами.
Царь по своему желанию мог уменьшить эту долю или вообще освободить
кого-то от налога, но это бывало очень редко и в особых случаях. В КА сообщается,
что селения, поставляющие воинов, местности с невысокой урожайностью, территории,
важные в стратегическом отношении могут быть освобождены от уплаты налогов.
«Царь Пиядаси (Ашока) — любимец богов — на двадцатом году коронации лично нанёс
сюда царский визит. Здесь родился Будда Шакьямуни. В знак того, что Бхагаван был
рождён здесь, была построена каменная ограда и возведена каменная колонна. Селу
Лумбини снизили налоги, дано право [взимать с Лумбини только] восьмую часть»[76].
В КА дается подробное описание функций финансовых чиновников
и деятельности специального налогового ведомства, перечисляются все типы обложения
и обязанности чиновников фиска. Налоги взимались с пахотных земель, рудников, лесов,
торговли и т.д. Во главе соответствующего ведомства стоял главный сборщик, устанавливавшим
единицы обложения, проводивший полную регистрацию и подразделявший селения по различным
категориям. В его подчинении находился многочисленный штат чиновников. Квартальный
инспектор контролировал поступления с пяти или десяти деревень. Туда направлялись
специальные агенты, призванные собирать сведения о землях, домах, семействах.
Земельная собственность. Происходит дальнейшее
развитие частной собственности па землю. Понятие собственности было связано с местоимением
«свой» и производными от него (свое, собственное, собственник и т. д,),
а для обозначения права временного владения применялся глагол «бхудис»
(пользоваться, наслаждаться) и связанные с ним термин «бхога». [77]

Земельный фонд страны делился на частные земли, общинные, государственные
и царские.
Среди частных собственников земли существовала значительная дифференциация:
наряду с очень богатыми землевладельцами, где применялся труд рабов и наемных работников,
были и бедные собственники маленьких участков земли. Права собственника охранялись.
За незаконное присвоение чужой собственности — чужого участка земли взимался большой
штраф, присвоившего чужую землю объявляли вором. Согласно шастрам, штраф за присвоение
земли был равен налагаемому за грабеж.
Община стремилась ограничить частное землевладение, особенно
продажу земли нечлену общины. В случае продажи преимущественное право покупки предоставлялось
родственникам и соседям Их мнение учитывалось, прежде всего, и при опорах о границах
селений и земельных участков. Вместе с тем община защищала права собственников земли
— членов общины. В её распоряжении находились общеобщинные земли — пастбища, строительные
сооружения, дороги на территории общины.
Часть земельного фонда составляли государственные земли и личный
царский фонд. К категории государственных земель относились леса, пустоши, рудники,
необрабатываемые земли. Царь не был собственником всей обрабатываемой земли в государстве.
На территории царских земель свабхуми находились царские хозяйства. Специальные
чиновники — надзиратели наблюдали за царскими поместьями. Небольшие участки земли
царь мог иметь в деревнях. Этими участками он распоряжался как собственными: мог
их дарить, продавать, сдавать в аренду.
Статусы государственных и негосударственных (частные, общинные)
земель отличались друг от друга. В древнеиндийских источниках ясно различаются две
категории земель по собираемым с них доходам: сита — поступления с царских
земель и бхага — налог с частных земель.
Сельская община не была одинаковой по своей форме в различных
частях страны. В общины объединялась значительная часть населения — свободные общинники-земледельцы.
В наиболее отсталых районах община была родовой, с коллективной собственностью на
средства производства, коллективным трудом и равным распределением продуктов. В
относительно более развитых районах земля и источники орошения и водоснабжения находились
еще во владении общины, — но коллективной обработки земли уже не было; во многих
случаях пахотная земля периодически делилась между семьями полноправных общинников,
а в нераздельном пользовании оставались пастбища, выгоны и т.д.
Другой основой общины, помимо коллективного владения землей,
было непосредственное соединение земледелия с ремеслом, превращавшее общину в самодовлеющее
экономическое целое. каждая община была очень мало связана экономически с другими
общинами и с городами, что значительно замедляло развитие товарно-денежных отношений
в стране.
Государственная администрация во внутренние дела общины почти
не вмешивалась. У общины была своя сельская администрация, иногда выборная, но иногда
наследственная. Государственные повинности, которые община выполняла, накладывались
не на каждого общинника в отдельности, а на всю общину в целом. Это в свою очередь
тормозило разложение общины.
Процесс имущественной дифференциации уже глубоко проник в общину:
ларяду с общинниками, которые работали сами на своих участках, выделилась общинная
верхушка, эксплуа-тировавшая и рабов, и наемных работников
Рабства, как мы его в Индии не было. Рабовладению в Индии был
присущ ряд особенностей. Слово даса или дасья[78]
передавало значение слова «раб», но означало также «слуга».
Особого наименования для понятия «раб» у древних индийцев не выработалось,
и термин «даса» обозначал людей с разной степенью личной зависимости до
рабской включительно. В древнеиндийских сборниках законов упоминаются разные категории
даса (до 15), причем людей, принадлежавших к некоторым из них, никак нельзя считать
рабами в точном смысле слова.
Рабы принадлежали государству, частным лицам или были коллективной
собственностью (например, собственностью общины). Труд рабов использовался в хозяйстве
царя и рабовладельческой знати, на строительствах общественных сооружений, в рудниках.
Есть известия о существовании крупных царских хозяйств, в значительной мере основанных
на рабском труде. Наиболее популярной сферой применения рабского труда было домашнее
хозяйство. Естественно, что численность женщин-рабынь, которые имелись в каждой
состоятельной семье, была значительно большей, чем численность рабов-мужчин.
Рабы были такой же собственностью своих хозяев, как и всякое
другое имущество. Раб — двуногое двипада — так же мог продаваться, закладываться,
обмениваться и т.д., как и домашний скот — четвероногое чатушпада, но в своей
производственной деятельности раб был тесно связан с младшими членами большой патриархальной
семьи и прочей домашней челядью. Вследствие этого и в повседневной жизни его отношения
с хозяевами отличались патриархальной простотой; недаром древнеиндийскими законодателями
положение раба определялось как соответствующее положению замужней женщины. Наличие
патриархальных отношений между рабом и хозяином вовсе не умаляло власти последнего
в отношении раба, так как власть главы семьи была и по отношению к членам семьи
почти безграничной, вплоть до права продажи жены и детей и применения по отношению
к ним любой меры наказания, включая предание смерти. Во всяком случае, рабы обязаны
были беспрекословно повиноваться, и жестокие наказания рабов, особенно потомственных,
— избиения, заковывание в цепи, клеймение — были явлением обычным.
Обращение свободного человека в рабство не могло сразу оборвать
семейные и родовые связи. Поэтому раб сохранял, по крайней мере, иногда и в некоторых
частях страны, право на владение имуществом (приобретенным, полученным в дар, унаследованным),
на передачу его по наследству; он часто имел семью; хозяин при обращении с рабом
должен был учитывать его принадлежность к той или иной варне.
Наличие различных категорий рабов с неодинаковым положением,
распыленность их по мелким рабовладельческим хозяйствам, патриархальная простота
отношений хозяина к рабу, преобладание среди рабов женщин — все это неизбежно должно
было затруднять активную борьбу против рабовладельцев, в частности, развитие таких
высоких ее форм, как открытое восстание. Борьба рабов против рабовладельцев характеризуется
примитивными формами: уклонением от работы, побегами, разбоем и т.п. Не исключено,
что рабы сопротивлялись и более активно, но источники не дают на этот счет прямых
указаний. Несмотря на свою относительную примитивность и неразвитость, рабовладельческие
отношения определили структуру древнеиндийского общества.
Сословно-кастовый строй. К периоду правления Ашоки сословно-кастовый
строй уже был одним из важнейших факторов в структуре общества. Выработанная веками
система варн на рубеже нашей эры уже во многом изменилась. Изменения шли в ряде
направлений. Намечалась заметная дифференциация, как имущественная, так и социальная.
Деление на варны существовало наряду с делением на классы. Имущественное положение
зачастую играло большую роль, чем принадлежность к той или иной варне. Из источников
мы узнаем, что именно богатство приносит человеку славу и уважение, не смотря на
то, что варна определяла место индийца в обществе.
Сама схема варнового деления в различных источниках представлена
по-разному. В брахманских текстах говорится о том, что брахманы занимают первое
место, за ними следуют кшатрии; в буддийских текстах на первый план поставлены кшатрии,
и только затем брахманы.
Брахманы сохраняют свое высокое положение, влияние в идеологической
сфере и культе. Они занимают посты советников царя, при царских дворах, в судебных
организациях, но происходит и изменение традиционных обязанностей и образа жизни.
Количество брахманов росло, и далеко не все они требовались для ритуально-культовых
жреческих нужд, не все были склонны или способны к этого рода деятельности. Немалое
количество брахманов, оставаясь по варне именно брахманами, начинало заниматься
иными делами, вплоть до весьма непрестижных. Среди брахманов встречаются земледельцы,
торговцы, ремесленники, лекари, актеры, пастухи и даже слуги[79].
В случае, если брахман занимается физическим трудом, он лишался особой привилегии
— освобождения от уплаты налогов.
Политическая власть находилась в то время в руках у кшатриев,
в чьих руках находилась армия. В то же время они получают многие экономические привилегии.
Разбогатевшие вайшиьи по своему положению стали приближаться
к высшим кастам, обедневшие фактически опускались до статуса шудр. В целом политическая
роль вайшьев падает, они теряют право на владение оружием. Положение шудр осталось
неизменным. Лишь у тех немногих, кому удавалось разбогатеть, получалось изменить
свой статус в обществе.
10. Ганы и сангхи
В маурийский период республиканские объединения играли немалую
роль. В индийских источниках они обозначаются терминами «гана» и
«сангха»[80].
Античные авторы упоминали некие автономные области и полисы, которые пользовались
определенной самостоятельностью, где нет власти царя, а выбирается предводитель,
под которыми можно понимать ганы и сангхи. Буддийские источники упоминали и некоторые
республиканские государства среди «великих стран». Они вели упорную борьбу
с монархиями и не раз одерживали внушительные победы. Немонархические образования
смогли сохранить автономию и в рамках империи Ашоки.
Термин «гана» широк по своему значению. О ганах и сангхах
говорится в самхитах — в ведийскую эпоху ими обозначали племенные образования. В
те времена они резко отличались от республиканских государств более позднего времени,
но их политическая организация сходна. Ганы возникали на основе родоплеменного сообщества.
Республики вырастали непосредственно из родового общества; или в результате падения
монархии[81].
Более подробно о них можно узнать из эпоса, а также в буддийской, джайнской литературе,
где речь идет о политических образованиях, часто стоящих на разной ступени развития
общественного или политического развития. В данных источниках они обычно противопоставляются
монархиям.
В V-IV вв. до н.э. существовала классификация буддийских общин
— сангх на несколько групп, среди которых упоминались «сангхи, живущие оружием»[82].
В большинстве своем они были объединениями периода военной демократии с развитой
государственностью. Из них выделялись врата и пуга[83],
представлявшие собой территориальные общины, которые сохраняли черты разных стадий
родоплеменного строя. [84]
Такое подразделение мы находим в труде Панини, где он говорил о сангхах как о государствах
с немонархической формой правления. Панини различал административные единицы по
принципу управления — джанапады под властью одного правителя[85],
и под властью ганы[86].
В буддийских источниках [87]наблюдается
противопоставление странам с властью ганы, другим — странам под властью одного правителя
со столицами в Раджагрихе, Шравасти, Варанаси, Чампе. Первые рассматриваются здесь
как особый вид государства, естественный и законный, но с иной, чем в монархии,
формой правления. Отсутствие единодержавного правителя не принимается за состояние
анархии. У вторых сосредоточение власти находилась в руках одного человека, тогда
как в ганах решение зависит от мнения большинства. Сопоставляя обе формы власти
— монархию и республику, отмечалось, что в своих странах соответственно и царь,
и гана как высший орган власти обладают исключительными полномочиями.
Правда, в брахманских сочинениях, доказывающих незыблемость деления
на дважды — и однорожденных и неприкосновенности царя в качестве главного защитника
«чистоты варн», страны не подчиняющиеся единодержавной власти (arājaka-rāşţra), нередко подвергаются осуждения. У ортодоксальных брахманов
вызывала негодование отличная от их идеалов социальная структура ган и сангх. Авторы
подобных сочинений подчёркивали отступление от праведного образа жизни, внутреннюю
слабость этих, находящихся в состоянии анархии, образований […], где никто не имеет
возможности наслаждаться собственностью, торговлей и экономика приходит в упадок[88].
Буддийские и джайнийские источники рисуют эти немонархические объединения как процветающие
страны, с налаженной системой управления, с высоким уровнем культуры. Античные авторы
не считали отсталыми племенами, подобными варварским. Автономные полисы считали
ганы преуспевающими народами, у многих выделяли развитую политическую организацию.
Система управления.
К эпохе Маурьев наиболее развитые ганы и сангхи уже представляли
собой объединения с республиканской формой власти. Единодержавной власти наследственного
правителя не было, а формы республиканского правления были в них неодинаковы. Глава
носил титул раджа, сенапати или прамукха. Должность главы обычно
была выборной, в некоторых случаях главу могли назначить, а в необходимых случаях
глава мог быть при определенных условиях смещен. В буддийском сочинении «Чиваравасту»
сохранилось описание ганы Личчхавов, которая являлась одной из сильнейших республиканских
государств Северной Индии. В «Чиваравасту» рассказывается о процедуре
выбора главы ганы после смерти предводителя. На пост правителя был избран Кханда,
бывший сановник магадхского царя Бимбисары, проживавший в Вайшали. Когда же скончался
и он, было внесено предложение назначить вместо него его сына, причем это мотивировалось
не обычаем наследования, а заслугами умершего перед объединением. Таким образом,
при выборе правителя основным условием были заслуги кандидата. Гана назначала своего,
по ее мнению, уважаемого кандидата, заявляя при этом, что она оставляет за собой
право смещения его, если он не будет согласовывать с ней свои действия. Вопрос о
главе мог решиться и в отсутствие кандидата, в таких случаях его лишь ставили в
известность о своем решении. Главой немонархических образований мог являться лишь
человек, принадлежащий к кшатрийскому сословию, что обусловлено общим характер классовой
структуры этих образований.
Исполнительная власть была в руках у главы ганы, но он являлся
ее слугой, который обязан действовать, учитывая интересы и намерения всех членов
объединения. Законодательною властью обладала гана, будучи высшим органом власти.
Таким образом, под ганой следует понимать и высший орган власти государства, и страну
с немонархическим правлением. Гана, как высший орган власти, обладала неограниченными
полномочиями[89]
Гана принимала основные решения, которые имели форму обязательных
постановлений. Они издавались от лица ганы, а имя руководителя лишь указывалось.
Постановления были обязательны для всех жителей, не исключая самых влиятельных.
Нарушителю этих законов, полагалось наказание, в большинстве случаев на него накладывали
большой штраф. Существовала смертная казнь. Гана сама назначала должностных лиц,
которые рассматривались как ее представители. Гана разбирала, очевидно, не только
государственные дела, но и дела отдельных граждан, следила за порядком в стране,
занималась политическими вопросами (характер отношений с вражеским государством).
Гана владела властью в административных, судебных и финансовых делах.
В некоторых
республиках гана являлась своего рода народным собранием всех полноправных свободных
жителей. Буддийские тексты говорят об участии в ней помимо кшатриев также брахманов
и вайшьев и об обсуждении ими там различных проблем. Принятие решений зависело от
мнения большинства: «то, что принято десятью, [может быть] отвергнуто двадцатью».
Общий характер этих республиканских государств зависел от состава и роли ганы как
высшего органа власти. Демократической можно назвать ту республику, в которой народное
собрание, состоящее из полноправных жителей, сохраняло ведущую роль, но нельзя не
учитывать определенную власть совета знати. Некоторые объединения представляли собой
переходную форму от демократической к аристократической республике — степень их
демократичности определялась в немалой мере тем, кого представлял их верховный орган
— народ или небольшую группу аристократии. Аристократическими республиками (шакьи)
являлись такие республики, где народное собрание уже утратило свое первенствующее
значение, и фактическая власть сосредоточилась в руках аристократического совета
привилегированной прослойки кшатриев. Недостаточно ясна связь собрания ганы с советом
раджей, возможно, что обсуждение тех или иных вопросов проходило в гане, а окончательное
решение принимал совет. Определенную роль играл совет старейшин, особенно в начальный
период, затем он аристократизируется.
Например, высшим законодательным органом у личчхавов, было собрание.
Но знать постепенно начинает оказывать все большее влияние, и составившие свой совет,
кшатрии-раджи начинают играть господствующую роль. В сантхагаре, где разбирались
различные вопросы внутренней жизни и управления, по словам Буддхагхоши, заседали
500 кшатриев-раджей. Эта цифра, скорее традиционная, чем указывающая на действительное
число членов совета, встречается во многих источниках и связана преимущественно
с кшатриями-раджами шакьев. Совет включал, очевидно, не всех кшатриев, а небольшую
их часть, самых знатных и влиятельных[90].
Возможно, что внутри аристократического совета существовал некий тайный комитет,
в руках которого сосредоточилась большая власть.
Несомненно, в республиках существовал штат государственных служащих.
Известно, что в ганах маллов и ганах личчхавов, были чиновники — махаматры и аматьи,
где первые должны были подчиняться вторым, не зависимо от своего положения. Другая
группа чиновников — «назначенные аматьи», занимали низкие ступени в иерархии.
Джатаки сохранили данные о многочисленной группе чиновников, ведавших запасами и
казной, — бхандагариков.
У ганы личчхавов была своя система судопроизводства. Специальные
судебные чиновники — виниччхаямахаматты[91],решали
вопрос виновности обвиняемого. Чиновники более высокого ранга — вохарика[92],
занимались делами признанных виновными. Высшие чиновники сутрадхары[93]
привлекались к разбирательству, если вохарика не выносили оправдательного приговора.
Та же процедура повторялась и в следующих инстанциях, коими являлись аттхакулака[94],
сенапати, упараджа и раджа. В случае признания обвиняемого
виновным и раджей (вероятно, главой ганы), его (обвиняемого) наказывали в соответствии
с павеникаттхака. [95]
Павеникаттхака являлась своего рода «книгой традиций» или, вероятно, книгой
прецедентов.
Развитый аппарат судопроизводства отражает стремление избежать
судебной ошибки, высокий уровень демократии, что согласуется со структурой политической
организации в гане. [96]
Социальная структура.
Общество делилось на четыре варны — брахманов, кшатриев, вайшьев
и шудр. Господствующей прослойкой, отграниченной от всего остального населения,
в ганах и сангхах были кшатрии[97],
а большинство немонархических объединений назывались кшатрийскими. Титул «раджа»
носили наиболее богатые и влиятельные кшатрии. Такой титул давал особое положение
в аристократических республиках его обладателю. Для получения титула существовал
особый обряд посвящения в священном водоеме. За незаконное совершение обряда даже
кшатрия ждала смертная казнь. Согласно Панини и комментаторам, лишь потомки определенных
кшатрийских родов назывались «раджанья».
Главными в гане были представители кшатриев — раджи. Раджи заседали
в специальном зале — сантхагаре и обсуждали важнейшие вопросы управления.
Представителям других варн, даже брахманам, не разрешалось присутствовать на этих
заседаниях. Свободное население, не входившие в варну кшатриев, вело обсуждение
вопросов в народном собрании, а затем передавали решения собрания совету раджей,
который выносил окончательное решение. Характер республиканской власти в полной
мере влиял на взаимоотношения между этими двумя институтами. Должностные лица назначались
из кшатриев, а также предводители армий, чиновники, судьи; свободные люди из других
варн не могли быть избранными на руководящие посты. Вайшьи в ганах и сангхах занимали
довольно значительное положение. Наряду с брахманами они участвовали в собраниях
ганы[98].
Кшатрии отделялись от всего остального населения. Равного с ними
положения могли достичь лишь брахманы только в исключительных случаях. Кшатрии,
как говорилось ранее, держали в своих руках политическую власть; являлись крупными
земельными собственниками. Брахманы находились на гораздо боле низком уровне в плане
привилегий, даже не претендовали на верховенство, по своему положению были близки
к привилегированной группе вайшьев. Некоторые группы шудр по своему статусу были
близки к рабам: использовались на ирригационных работах у шакьев и колиев наряду
с рабами. Работы, связанные с непосредственным услужением были работами шудр. На
их положение откладывали свой отпечаток пережитки родоплеменных отношений, возможно,
даже сильнее, чем в монархиях. Существовали государственные и «частные»
рабы, выполняющие различные работы. Они не являлись полноправным населением.
Помимо варнового деления, существовало деление на внутренних
и внешних жителей. Скорее всего, имеется в виду деление на население столицы и её
пригородов. Также в республиках (преимущественно аристократических), в основе лежало
деление на свободных и рабов, противопоставление определялось главным образом принадлежностью
или непринадлежностыо к кшатриям
Сословно-кастовая организация
Прочность немонархических объединений заключалась в том, в политической
жизни участвовали широкие, по сравнению с монархией, слои. Даже определенный демократизм
республики не мог предотвратить классовое, имущественное и сословное неравенство,
и не мог преодолеть противоречия. Например, по сообщению «Чиваравасту»,
город личчхавов Вайшали состоял из трех частей — высшей, средней и низшей, — где
проживали три разряда населения в зависимости от их общественного положения.
В социальной структуре ган и сангх, даже наиболее развитых, еще
были весьма сильны пережитки родоплеменных отношений. Сохранялось, например, влияние
готры (рода), но в наиболее развитых немонархических объединениях роль готр
падала и основным делением становится кула (очевидно, большая патриархальная
семья).
Экономическое развитие.
Республики представляли собой процветающие страны с развитым
ремеслом и оживленной торговлей. Как упоминалось выше, ремесленники проживали в
городах, главным образом в столицах, и обладали значительной степенью специализации.
Немалые доходы приносила торговля. Среди торговцев можно было встретить не только
вайшьев, но даже кшатриев-раджей, которые снаряжали большие караваны и отправляли
их в отдаленные области Индии. Столицы отдельных республик были связаны торговыми
путями. Данные относительно налогообложения купцов отсутствуют.
Земледелие являлось основным занятием населения. Гана, как носитель
верховной власти имела в собственности некоторые земли. Кшатрии-раджи, должностные
лица были связаны с землей, принадлежавшей всему объединению, а не с частными поместьями.
Частные владения существовали наряду с землями ганы и преимущественно принадлежали
кшатриям. Отсюда их более независимое положение и одна из основ их могущества. В
распоряжении у кшатриев были рабы, рабыни, обрабатывающие землю; работники и слуги,
следящие за сохранностью имущества, проверяющие выполнение работы на полях.
Древнеиндийские республики пережили эпоху Маурьев и просуществовали
вплоть до эпохи Гуптов, когда постепенно они стали терять свою самостоятельность,
и были покорены монархическими государствами.


Заключение
Маурийская держава существовала немногим
более двух веков, но заняла особое место в истории Индии, став, по существу, символом
её единства. Современный герб страны сохраняет изображение памятника этой эпохи
— «львиной» капители колонны из Сарнатха, на которой сохранилась надпись
высеченная по приказу Ашоки.
Важность эпохи Маурьев определяется
в историографии, обычно, существованием наиболее крупной в древности и средневековье
державы, включавшей большую часть территорий современных Индии и Пакистана, ряд
иных областей. Эту эпоху можно рассматривать как период максимального проявления
центростремительных тенденций, приведших к созданию огромной империи. Она, по существу,
делит всю историю домусульманской Индии на два этапа — складывание централизованного
бюрократического государства и постепенное его разложение, переход к децентрализованной
структуре феодального типа.
В период правления Ашоки, царская
власть усиливается. Он стоял во главе государства, обладал законодательной властью.
При этом ведется политика опоры на местную власть. Империя Ашоки строилась на объединении
традиционных социальных организаций, сохраняющих в рамках единого государства свою
структуру и администрацию. Общины, племенные образования, объединения немонархического
типа выполняли в рамках империи функции территориальных подразделений, а их лидеры
осуществляли административные функции. Таким образом, они являлись одной из важнейших
частей государственного аппарата. Уважение, выказываемое царем местным традициям,
местным лидерам, обеспечивало их лояльность, как в теории политики, так и на практике
и являлось одним из средств, обеспечивающих целостность царства. Система управления
строилась с учетом особенностей отдельных территориальных единиц. Сохранение на
местах тех форм управления, которые уже сложились в процессе развития государственности,
приспособление их к новым условиям, видоизменение, сочетание традиционных форм с
новыми — не противоречило маурийской политике создания объединенного государства.
Синтез нововведений и традиционных
форм управления прослеживается равно как в системе городского, так и провинциального
управления. Чиновнический аппарат имел разветвленную структуру. Все чиновники входили
в разряд махаматров и были представлены как назначенными из центра, так и авторитетными
лицами утвержденнми на своих местах.
Совещательные органы паришад и сабха
превратились из демократических институтов ранневедической эпохи в институты государственной
власти, продолжали сохранять отчасти свою независимость от царя, играли важную роль
в системе управления.
Из эдиктов Ашоки мы узнаем, что царь
являлся главой государственного аппарата управления, в его руках сосредоточивались
законодательная власть, армия, суд, фиск, от его имени издавались указы и распоряжения,
он мог лично назначать чиновников и учреждать новые разряды их, освобождать от налогов
целые деревни или уменьшать размер обложений. Однако этот образ является идеалистическим.
Мощный административный аппарат существовал, но не находился в полной мере в подчинении
царя, бюрократическое управление всем государством, включающее многие народы, не
являлось исключительно нововведением, не был целостным и единым, как его представляют,
а власть царя в некоторых регионах была лишь номинальной.


Библиография
1. 
Бонгард — Левин Г.М. Индия эпохи Маурьев М. 1973
2. 
Бонгард — Левин Г. М История образования и система управления империи Маурьев.
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук.М.
1961
3. 
Бонгард — Левин Г.М. Некоторые особенности государственного устройства империи
Маурьев: (Источники и проблематика) // История и культура древней Индии: (К XXVI Международному конгрессу востоковедов).М.
1963. с 15-67
4. 
Бонгард — Левин Г.М., Вигасин А.А. Общество и государство древней Индии
(по материалам Артхашастры). — Вестник древней истории, 1981, № 1, с.35-52;
5. 
Бонгард — Левин Г. М Древняя Индия: история и культура. — СПб, 2001.
6. 
Бонгард — Левин Г. М, Ильин Г.Ф. Индия в древности — СПб. 1969, 2-е изд.
2001
7. 
Бонгард — Левин Г.М. Древнеиндийские raja-sabha и parisad в «Индике» Мегасфена // Проблемы востоковедения.
1959 №2 с 151-161
8. 
Бонгард — Левин Г.М. «Индика» Мегасфена и надписи Ашоки. Доклад
на XXV Международном конгрессе востоковедов,
доклады делегации СССР, М., ИВЛ, 1960
9. 
Бонгард-Левин Г. М «Индика» Мегасфена в литературе древности и
историографии нового и новейшего времени // Индия и античный мир. — М., 2002.
10. 
Вигасин А.А., Самозванцев А.М. Артхашастра. Проблемы социальной структуры
и права. — М. Наука. 1984.
11. 
Вигасин А.А. к интерпретации эдиктов Ашоки: parisad
// Вестник Древней Истории 1998
12. 
Вигасин А. А Время в эдиктах Ашоки // антропология культуры. Вып.1 М.,
2002
13. 
Вигасин А. А, Лелюхин Д.Н. Общеиндийская держава Маурьев и проблема древневосточного
государства // Гуманитарная наука в России: соросовские лауреаты: История. Археология.
Культ. антропология и этнография: Материалы Всерос. конкурса науч. — исслед. проектов
в обл. гуманит. наук 1994 — М., 1996.
14. 
Вигасин А.А. Ашока — царь магадхи и правитель вселенной // Государство на
древнем Востоке М.: Вост. 2004.
15. 
Лелюхин Д.Н. Структура державы Маурьев по сведениям эдиктов Ашоки. // Вестник
Древней Истории 1998 №2
16. 
Лелюхин Д.Н. Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности),
М. 2000
17. 
Артхашастра, или Наука политики / Перевод с санскрита С.Ф. Ольденбурга, Ф.И.
Щербатского, Е.Е. Обермиллера, А.И. Вострикова, Б.В. Семичова.М. — Л.: Издательство
Академии наук СССР, 1959
18. 
Литература древнего Востока: Иран, Индия, Китай. Тексты.М., 1984.
19. 
Крашенинникова Н.А. Происхождение права в Древней Индии // Правоведение.
— 1977. — № 1. — С.75 — 84
20. 
Индия // История государства и права Р.А. Лапова, учебное пособие по истории
государства и права. Саратов. 1960
21. 
Хропонюк В. Н, всемирная история государства и права,. М 1995
22. 
Ашока — любимый богами, царь Пиядаси (Д. Уэллс, Моханчанд Киранаги, Гита
Мехта, Валпола Рахула) / Сборник статей. Киев 2002 [Электронный ресурс] Режим доступа:
http://www.dhamma.ru/lib/asoka/index.html
23. 
Древний Индостан. Мортимер Уиллер, пер — Меркулова М. 2005
24. 
Древняя Индия Майкл Эдвардс, пер — Меркулова, М. 2005
25. 
Чудо, которым была Индия.А. Бэшем
26. 
Fussman M. Gérard, le concept d’empire dans
l’inde ancienne // le consept d’empire. P. PUF. 1980-P.379-396
27. 
Renou L. la grammaire de Panini, fasc.1-3, P. 1948-1954
28. 
Kane P. V. History of Dharmas’astra. Vol. I, pt.
I 2nd Ed., Poona, 1968, p. p.545-546