Рассохина Настя,
11 А.
[email protected]
Рецензия на поэму А. А. Ахматовой «Реквием»
30-е годы для Анны Ахматовой были порой наиболее тяжелых
испытаний. Через десять лет начнется вторая мировая война. Но и в то время в
России шла война. Война между  государством и народом. Волна репрессий поглотила
едва ли не всех друзей и знакомых Ахматовой, коснулась ее  семьи: вначале был
арестован и сослан сын, а затем и второй муж Н. Н. Пунин. Сама Ахматова жила в
постоянном ожидании ареста. Семнадцать месяцев она провела в длинных тюремных
очередях, надеясь попасть к сыну.
Анна Ахматова понимала, что и ее собственная жизнь висит на
волоске. И она, как и миллионы людей в то время, с тревогой прислушивалась к
каждому стуку в дверь. В те годы писать было немыслимо. Поэтому она не
записывала своих стихов, чтобы не создавать против себя улик, и уж тем более не
печаталась. Но, несмотря ни на что, именно в те годы у Анны Ахматовой  был
наибольший творческий подъем.
					







В это время Ахматову начинают привлекать библейская
образность и ассоциации с евангельскими сюжетами. На протяжении этих лет она
работает над стихами, составившими поэму «Реквием», где образы Матери и
казнимого Сына соотнесены с евангельской символикой.
Библейские образы и мотивы в поэме дают возможность
расширить  временные и пространственные рамки, чтобы показать, что силы зла,
взявшие в стране верх, вполне соотносимы с крупнейшими общечеловеческими
трагедиями. Всесильный мрак каторжных лагерей олицетворяет кошмарный мир
сталинских репрессий. 
Масштабы трагедии  заданы уже первыми строками посвящения в
поэме: «Перед этим горем гнуться горы, Не течет великая река…».
Первые строки — это знаки апокалипсического мира, библейский масштаб заставляет
мерить события самой крупной мерой. В поэме речь идет не только о несчастье
одной героини, но и об исковерканной судьбе всего народа, о миллионах 
безвинных жертв.
Начало — жестко, тревожно. Пространство звучания
раздвигается благодаря координатам, которые дает автор: горы и устремленность
вверх — и каторжные норы, как обозначение низа (ада). В звучание мы слышим противопоставление
двух миров: благополучия и трагедии («светлый день» и «каменные
норы»). Все чувства героини обостренны и слух ее улавливает звуки, которые
не слышны другому миру.
Возникает образ всеобщей беды: «Подымались как к обедне
ранней, По столице одичалой шли, Там встречались, мертвых бездыханней, Солнце
ниже и Нева туманней, А надежда все поет в дали». Трагедия, о которой идет
речь в поэме, вызывает в памяти самое страшное из преступлений, которые знает
человечество — распятие Христа. И здесь Ахматова сумела разглядеть горе матери,
о котором даже сказать страшно:
                        Магдалина билась и рыдала,
                        Ученик любимый каменел,
                        А туда, где молча Мать стояла,
                        Так  никто взглянуть и не посмел.
Сама Мать не плачет, точнее, не плачет ее лицо, потому что
оно плакать устало.  Лицо выражает страдание, а плачет душа. Потому что душа
никогда не сможет забыть этого горя. Она будет рыдать вечно. Вся глубина
страдания выразилась на лице Матери, поэтому никто и не посмел на нее 
взглянуть. Плач по казненному сыну — это не только плач Женщины над сыном, это
плач Марии над Иисусом, это плач всех матерей над своими сыновьями.
Характерной особенностью произведения является его звучание.
Ахматова писала, что в «Реквиеме» единственным аккомпанементом может
быть только тишина и резкие отдельные удары похоронного звона. Эта тишина
звучит: песня разлуки, плач детей, женский вой, кадильный звон, хор ангелов и
т.д.
Во второй части «Вступления» слышится колыбельная:
                        Тихо льется тихий Дон,
                        Желтый месяц входит в дом.
                        Входит в шапке набекрень.
                        Видит желтый месяц тень.
                        Эта женщина больна,
                        Эта женщина одна.
                        Муж в могиле, сын в тюрьме,
                        Помолитесь обо мне.
Но только вместо ласковых слов «спи,
моя радость, усни», мы слышим совсем другие, пронизанные болью слова. Потому что
эта колыбельная не на сон, а на смерть.
У Анны Ахматовой никого не осталось. Она одна, ей незачем
жить, и она зовет смерть:
                         Ты все равно придешь —  зачем же не
теперь?
                        Я жду тебя —  мне очень трудно.
                        Я потушила свет и отворила дверь
                        Тебе, такой простой и чудной.
И смерть ей не страшна, а даже приятна. А может это уже
безумие?
                        Уже безумие крылом
                        Души накрыло половину,
                        И поит огненным вином,
                        И манит в черную долину.
Смерть и безумие — близкие друг другу состояния. Но безумие
страшнее смерти, потому что безумный человек способен на все, даже на
самоубийство. А Анна Ахматова— сильный человек, она не может позволить себе
сойти с ума, она должна продолжать жить и творить. 
Чтобы забыть ночной кошмар — человек просыпается. А чтобы
забыть кошмар реальный?  Наверное, нужно заснуть. И, наверное, поэтому поэма
заканчивается в стиле колыбельной:
                        И пусть с неподвижных и бронзовых
век,
                        Как слезы, струится подтаявший снег,
                        И голубь тюремный гулит вдали,
                        И тихо идут по Неве корабли. 
Когда человеку становится плохо и одиноко — он замыкается в
себе. И постепенно начинает все воспринимать по-другому, у него появляются
другие ценности. Смерть ему уже не страшна. А это значит, что человек духовно
взрослеет, видит в жизни и смерти совершенно другой смысл. 
Как правило, заключительная часть реквиема — это мольба о
даровании вечного покоя. Это радостный и светлый мотив, идущий от
преисполненного надеждой сердца. Надеждой на блаженство,  на вечную жизнь в
раю. Анна Ахматова же наоборот, не хочет этого. Она просит поставить ей
памятник, чтобы не забывать ужасы этой жизни. Чтобы она и люди помнили об этом
и после ее смерти.
                        Затем, что и в смерти блаженной
боюсь 
                        Забыть громыхание черных марусь,
                        Забыть, как постылая хлюпала дверь
                        И выла старуха как раненый зверь. 
Она боится забыть это, потому что в данный момент это —
смысл ее жизни. Чтобы не прожить жизнь зря, чтобы оставить память  о себе и о
своем времени  в сердцах людей, она обращается к мотиву памятника. Она просит
поставить себе памятник  у Тюремной Стены, «где стояла я триста часов и
где для меня не открыли засов». Значит, это памятник не  Ахматовой, не ее
музе,  а памятник всем жертвам репрессий, замученных в 30-е и иные страшные
годы.
В эпилоге, образы, встречающиеся в поэме раньше, приобретают
звуковую характеристику. Звуки усиливаются аллитерацией (звук «р»:
страх, страницы, страдание) и анафорой («и ту», «о них»).
Звучание стиха напоминает звучание колокола, постепенно нарастающее и
превращающееся в набат. Достигая кульминации, звук обрывается. В наступившей
тишине возникает мотив временной отдаленности: страдание сменяется скорбью.
«Реквием» Анны Ахматовой — подлинно народное произведение,
не только в том смысле, что он отразил и выразил великую народную трагедию, но
и по своей поэтической форме, близкий к народной речи. «Сотканный» из простых,
«подслушанных», как пишет Ахматова, слов, он с большой поэтической и
гражданской силой выразил свое время и страдающую душу народа.
Не смотря на то, что «Реквием», и другие произведения
Ахматовой 30-х годов не были известны читателю, они имеют большое значения в
истории советской поэзии того времени. И свидетельствуют о том, что в те
тяжелые годы литература, задавленная бедой и обреченная на молчание, продолжала
существовать­­ наперекор режиму.
И не важно, что в России поэма была напечатана только в 1987
году. Главное, что это произведение все-таки увидело свет и завоевало сердца
многих читателей.