Московский
госудаственный
университет
сервиса

Социально-технологический
институт

Контрольная
работа

по дисциплине
«» Психология
личности«»

Тема:
«»Психопатические
признаки и
особенности
личности преступников
с психическими
аномалиями«»

Выполнила
студентка 1-го
курса

Специальность
020400 «» Психология«»

(группа 23-99)
					








Клевцова
Есения Александровна

Шифр №Д/ 1599 –
012

Проверила:
Доктор психологических
наук

Шилова
Тамара Алексеевна

Москва 2000 г.

План


Введение.
Психические
аномалии и
проблемы их
криминогенности.

Личность
преступника
с психическими
аномалиями.


а). Общая
характеристика;

б).
Криминологические
аспекты психопатических
личностей.


Заключение.

Словарь
терминов.

Литература.


1.
Введение.

Психические
аномалии и
проблемы их
криминогенности

Для
предоставления
системного
анализа субъективных
факторов,
детерминирующих
преступное
поведение лиц
с психическими
аномалиями,
мне приходиться
оперировать
понятиями
симптома и
синдрома.

Симптом
— это отдельный
признак патологического
состояния.

Синдром
— это совокупность
признаков,
объединенных
единым механизмом
возникновения
и функционирования
патологического
состояния. В
этом заключается
большая диагностическая
значимость
синдромов в
сравнении с
симптомами.
Психопатологические
(клинические)
симптомы по
своим особенностям
существенно
отличаются
от патопсихологических.
И это различие
обусловлено
не столько
формой синдрома,
сколько различными
уровнями
функционирования
центральной
нервной системы
(ЦНС), на которых
эти синдромы
выделяются.
В системе иерархии
мозговых процессов
различают такие
уровни (А. Р. Лурия,
1962, 1964; Ю. Ф. Поляков,
1971, 1977):


патобиологический,
характеризующийся
нарушениями
морфологической
структуры
тканей мозга,
протекания
в них биохимических
процессов и
т.п.;

физиологический,
заключающийся
в изменении
течения физиологических
процессов;

пато-
и нейропсихологический,
для которого
характерно
нарушение
протекания
психических
процессов и
связанных с
ними свойств
психики;

психопатологический,
проявляющийся
клиническими
синдромами
и симптомами
психической
патологии.


При
этом, как указывает
Ю. Ф. Поляков
(1971), если клинические
(психопатологические)
исследования
обнаруживают
закономерности
проявлений
нарушенных
психических
процессов, то
патопсихологические
исследования
должны дать
ответ на вопрос,
как нарушено
протекание
самих психических
процессов,
приводящих
к этим проявлениям.
Иными словами,
сущность
психопатологических
синдромов не
может быть
понята без
патопсихологического
анализа лежащих
в их основе
явлений, и в
свою очередь,
патопсихологических
синдромов
невозможно
без четкого
определения
объекта исследования.

По
определению,
патопсихологический
синдром принципиально
отличается
от медицинского
психиатрического
синдрома.

Под
патопсихологическим
синдромом
понимают сочетание
признаков
нарушений,
сохранных
сторон и индивидуальных
особенностей
психической
деятельности
(памяти, эмоциональной
сферы, установок,
ориентаций
и т.д.), объединенных
психологическими
механизмами
функционирования
личности (В. М.
Блейхер, И. В.
Крук, 1986).

Характеристика
основных
патопсихологических
симптокомплексов
и их криминогенное
значение.

Систематика
патопсихологических
синдромов
разработана
значительно
меньше, чем
систематика
клинических
синдромов.
Первую попытку
выделения
обобщенных
патопсихологических
синдромов
предпринял
И. А. Кудрявцев
(1982).

1Накопление
автором данных,
собранных в
судебно-психиатрической
практике с
помощью комплекса
патопсихологических
методик, об
особенностях
нарушения
психической
деятельности
(мышления,
интеллекта,
памяти, внимания,
воли, эмоциональных,
мотивационных
процессов)
позволило
выявить следующие
патопсихологические
симптокомплексы
или синдромы:


шизофренический
симптокомплекс;

психопатический
симптокомплекс;

органический
симптокомплекс;

олигофренический
симптокомплекс;

психогенной
дезорганизации
психической
деятельности.


Каждый
из этих патопсихологических
синдромов
включает в себя
ряд признаков,
относящихся
не к какой-либо
одной сфере
личности, а
описывающих
совокупность
нарушений
психической
деятельности
и личностных
расстройств.

Рассмотрим
более подробно
несколько из
вышеприведенных
патопсихологических
синдромов.

Шизофренический
симптокомплекс складывается
из личностно-мотивационных
расстройств,
таких, как:


изменение
структуры и
иерархии мотивов;

расстройства
мыслительной
деятельности,
нарушающие
целенаправленность
мышления и
смыслообразования
(резонерство,
соскальзывание,
разноплановость,
патологический
полисемантизм)
при сохранности
операционной
стороны;

эмоциональные
расстройства
(упрощение,
диссоциация
эмоциональных
проявлений,
знаковая
парадоксальность);

изменения
самооценки
и самосознания
(аутизм, сенситивность,
отчужденность
и повышенная
рефлексия).


Шизофрения
относится к
числу очень
редко встречающихся
среди преступников
психических
аномалий. Больные
шизофренией,
как правило,
признаются
невменяемыми,
однако иногда
имеют место
случаи совершения
ими преступлений
в состоянии
стойкой ремиссии.

Шизофрения
– это прогредиентное
психическое
заболевание,
для которого
характерно
неуклонное,
быстрое или
медленное,
развитие изменений
личности особого
типа (утрата
единства психических
процессов).
Развитие болезни,
особенно ее
выраженных
форм, ведет к
искажению или
утрате прежних
социальных
связей, снижению
психической
активности,
резкому нарушению
поведения.
Вследствие
этого наступает
значительная
социальная
дезадаптация
больных. Однако
это бывает
далеко не всегда.
В редких случаях,
как отмечалось,
больные шизофренией
в стадии стойкой
ремиссии могут
признаваться
вменяемыми.

Исследование
особенностей
психики с помощью
методик классификации
понятий и исключения
позволяет
выявить шизофренический
тип решения
заданий и дает
основания для
выделения
амотивационного
типа мышления.
О. Маллер в клинике
шизофрении
выделяет
амотивационный
синдром, которому
отводит центральное
место в развитии
патологического
процесса.
Амотивационный
синдром, по О.
Маллер, включает
нарушение
побуждений
и мотивации.
Отражая сущность
шизофрении
как процессуального
заболевания,
амотивационное
мышление также
характеризуется
процессуальной
прогредиентностью,
приводящей
в конце концов
к распаду мышления.
В чистом виде
амотивационное
мышление наиболее
четко представлено
в простой форме
шизофрении
и является
негативным,
непродуктивным
психическим
расстройством,
при этом наблюдаются
дисгармонии
личности, которые
и обусловливают
наличие таких
выделенных
клиницистами
вариантов
мышления, как
аутистическое,
резонерское,
символическое,
паралогическое.
О. К. Тихомиров
(1969), прослеживая
процесс шизофренического
мышления, выделяет
три основных
звена в его
структуре.

Первое
звено – нарушения
мотивационной
сферы. Они неизбежно
приводят к
нарушениям
личностного
смысла. Личностный
смысл – это то,
что создает
в норме пристрастность
человеческого
сознания и
придает определенную
значимость
явлениям, изменяет
в восприятии
человека сущность,
значение этих
явлений (А. Н.
Леонтьев, 1975).
Выбор значимых
для человека
признаков,
предметов и
явлений, т.е.
селективность
информации,
определяется
личностным
смыслом, который
эти предметы
или явления
приобретают
для того или
иного индивидуума.
У больных шизофренией
личностный
смысл предметов
и явлений часто
не совпадает
с общепринятыми
и обусловленными
реальной ситуацией
знаниями человека
о них. Таким
образом, нарушения
личностного
смысла при
шизофрении,
при которых
уравниваются
стандартные
и нестандартные
информативные
признаки, являются
вторым звеном
психологического
механизма
расстройств
мышления. Они
неизбежно ведут
к возникновению
третьего звена
– собственно
нарушений
селективности
информации.
Такое трехзвеньевое
представление
о структуре
шизофренического
мышления является
наиболее полным.

Нарушения
мотивации,
личностного
смысла и селективности
информации
лежат в основе
определенных
клинических
проявлений.

С этим
механизмом,
по крайней мере
с двумя первыми
его звеньями,
связаны нарастающее
эмоциональное
снижение и
изменения
мышления
диссоциативного
типа.

Психиатрическая
характеристика
не раскрывает
сложности
криминологической
проблематики
психических
аномалий.
Криминологию
на первом этапе
всегда интересует
не только и
даже не столько
то, сколько
среди преступников
лиц с психическими
аномалиями,
но и то, как
коррелируют
между собой
отдельные виды
преступлений
и отдельные
виды аномалий.

Второй
по распространенности
психической
аномалией среди
преступников
является психопатия.
По данным чешских
исследователей,
подавляющая
часть насильственных,
имущественных
и половых
преступлений
совершается
психопатическими
личностями.
По данным других
исследователей,
среди рецидивистов
от 40 до 90% психопатов.
Эти и другие
расхождения
в определении
удельного веса
лиц с психическими
аномалиями
среди преступников
можно, по-видимому,
объяснить
различными
подходами к
диагностике
психических
расстройств,
различными
критериями
установления
последних,
действительной
долей лиц с
дефектной
психикой среди
правонарушителей
и другими причинами.

Большой
вклад в исследования
психопатий
в отечественной
науке внес
выдающийся
психиатр П. Б.
Ганнушкин. 2По
его словам,
психопатии
– это аномалии
характера,
которые «определяют
весь психический
облик индивидуума,
накладывая
на его душевный
склад свой
властный отпечаток».
Патологический
склад личности
при психопатиях
возникает на
основе взаимодействия
двух факторов
– врожденной
или рано приобретенной
биологической
неполноценности
нервной системы
и влияния внешней
среды. Одного
же влияния
последней для
образования
психопатии
является
недостаточно.

Обнаружение
отдельных
характерологических
проявлений
недостаточно
для постановки
диагноза заболевания.
Диагноз психопатии
обычно не ставится
до достижения
21-25 лет, поскольку
в подростково-юношеском
возрасте происходит
интенсивный
процесс формирования
личности.
Диагностируется
психопатия
в том случае,
если уже нарушена
адаптация
личности в
среде, а психопатические
свойства тотальны
и малообратимы.

Не следует
смешивать
психопатию
с асоциальными
формами поведения:
психопатия
не выходит ха
рамки психиатрической
нозологии.
Среди психически
здоровых преступников
в результате
отрицательных
социальных
воздействий
с годами часто
вырабатывается
«психопатический»
стиль поведения,
псевдопсихопатический
«штамп» реагирования.
Их всегда нужно
отличать от
внешне сходного
иногда поведения
психопатических
личностей, у
которых имеющиеся
аномалии лишь
дополняются
антисоциальными
установками
в случае длительного
контактирования
с преступной
средой.

В связи
с этим рассмотрим
характерные
особенности
психопатического
симптокомплекса. Для него характерно
следующее:


патохарактерологические
расстройства
(патологический
вариант характера);

эмоционально-волевые
расстройства;

нарушение
структуры и
иерархии мотивов;

неадекватность
самооценки
и уровня притязаний;

нарушение
мышления в
виде «относительного
аффективного
слабоумия»;

нарушение
прогнозирования
и опоры на прошлый
опыт.


Различают
«ядерные»
психопатии,
в генезе которых
главную роль
играют биологические,
конституциональные
факторы, и «краевые»,
становление
которых обусловлено
внешней средой,
социальными
факторами,
прежде всего
воспитанием
в семье и детском
коллективе,
межличностными
отношениями.

При
психопатии
особенности
личности носят
стойкий и тотальный
характер, приводят
к нарушению
социальной
адаптации
человека (внутреннему
или внешнему
конфликту). При
этом отсутствуют
прогредиентность
и не страдают
собственно
интеллектуально-мнестические
функции. Динамика
психопатий
проявляется
в виде декомпенсаций
и компенсаций.

По степени
тяжести А. Е.
Личко3
применительно
к несовершеннолетним
различает:


тяжелую
психопатию,
при которой
наблюдается
всегда неполная
и непродолжительная
компенсация.
Компенсаторные
механизмы либо
едва намечены,
либо отличаются
частичностью,
достигая
впоследствии
такой гиперкомпенсации,
что сами уже
выступают в
роли психопатических
проявлений.
Декомпенсации
могут наступать
в связи с незначительными
поводами или
даже без видимых
причин;

выраженную
психопатию.
Компенсация
непродолжительная.
Декомпенсации
могут возникать
от незначительных
поводов, однако
серьезные и
длительные
декомпенсации
и тяжелые нарушения
обычно следуют
за психическими
травмами. Социальная
адаптация
бывает неполной
и нестойкой;

умеренную
психопатию.
Компенсаторные
механизмы
достаточны
для поддержания
продолжительных
периодов
компенсации.
Срывы обычно
ситуативно
обусловлены,
их глубина и
продолжительность
зависят от
тяжести психической
травмы. Декомпенсация
проявляется
в заострении
психических
черт и нарушениях
поведения.
Социальная
адаптация
неустойчива,
снижена или
ограничена.
При неустойчивой
адаптации
легко возникают
срывы; при
сниженной—учатся
или работают
явно хуже, чем
это позволяют
способности;
при ограниченной
– жестко очерчен
круг интересов
или резко определена
узкая область,
в которой
обнаруживается
продуктивность.
Таким образом,
от нормального
характера, на
который наложили
отпечаток
неправильное
воспитание,
педагогическая
запущенность
или длительное
ведение антиобщественного
образа жизни,
психопатия
отличается
наличием лежащей
в ее основе
неполноценности
нервной системы.
Патологические
особенности
личности значительно
сужают ее
адаптационные
возможности
и уже в силу
этого имеют
большое криминогенное
значение. Место
психопатии
в генезисе и
механизме
преступного
поведения
зависит от ее
тяжести.


Третьей
по распространенности
психической
аномалией среди
преступников
являются органические
повреждения
головного
мозга, особенно
у лиц с травматическим
поражением
головного
мозга. В этих
случаях наблюдаются
остаточные
явления черепно-мозговых
травм, при которых,
прежде всего,
наблюдаются
признаки
травматической
астении – явления
раздражительности
и истощаемости,
утомляемости,
легкого возникновения
тревожных
опасений и
сомнений, проявления
слабодушия.
Появляются
головные боли,
головокружения,
рассеянность,
забывчивость,
трудность
сосредоточения.
Часто наблюдаются
психопатоподобные
расстройства.
При черепно-мозговых
травмах легкой
и средней степени,
особенно полученных
в детском и
юношеском
возрасте, эти
расстройства
развиваются
быстро и отличаются
устойчивостью.
Характерны
резкие колебания
настроения,
истерические
реакции. При
пониженном
настроении
часто отмечается
злобность, при
повышенном
– дурашливость.
Особенно утяжеляет
аномалию
присоединяющийся
алкоголизм.
Именно сочетание
психопатоподобных
расстройств
вследствие
черепно-мозговой
травмы и алкоголизма
особенно повышает
вероятность
правонарушений.
Поэтому в
криминалогических
целях очень
важно своевременное
лечение травм.

По данным
некоторых
исследователей,
признаки
органического
повреждения
мозга (энцефалопатия)
обнаруживают
почти ѕ недостаточно
адаптированных
подростков
и 1/3 несовершеннолетних
и молодых
преступников.
В связи с этим
считаем необходимым
дать характеристику
органического
патопсихологического
синдрома:


общее
снижение интеллекта;

распад
имевшихся
сведений и
знаний;

мнестические
расстройства,
затрагивающие
как долгосрочную,
так и оперативную
память;

нарушение
внимания и
умственной
работоспособности;

нарушение
операционной
стороны и
целенаправленности
мышления;

изменение
эмоциональной
сферы с аффективной
лабильной
неустойчивостью;

нарушение
критических
способностей
и самоконтроля.


В.М.
Блейхер и И.В.
Крук (1986)4
выделяют в
рамках органического
экзогенно-органический
и эндогенно-органический
регистр синдромы.
В клинике
экзогенно-органическому
синдрому
соответствуют
такие поражения
головного
мозга, как
церебральный
атеросклероз,
последствия
черепно-мозговой
травмы, токсикомании
и т.д. Эндогенно-органическому
синдрому в
клинике соответствуют
истинная эпилепсия,
а также первичные
атрофические
процессы в
головном мозге
(энцефалопатии).

Для
судебной
патопсихологии
наибольший
интерес представляют
церебральный
атеросклероз
и посттравматические
поражения
головного
мозга.

Начальная
стадия церебрального
атеросклероза
носит характер
неврастеноподобных
расстройств:
появляются
утомляемость,
непереносимость
громких звуков
и яркого света,
раздражительность,
нарушение сна
и др. Нарушение
сна проявляется
в виде извращения
формулы сна:
ночная бессонница
сочетается
с повышенной
сонливостью
днем (засыпают
на собраниях,
в транспорте).
В это время
появляются
обстоятельность
мышления, затруднение
переключения
внимания,
раздражительная
слабость, слабодушие.
Нарушение
памяти проявляется
в забывании
номеров телефонов,
адресов, фамилий.
Типичен симптом
«искания»:
забывают, куда
положили ту
или иную вещь.
Профессиональные
навыки долго
сохраняются,
однако больные
уже с трудом
воспринимают
новые идеи,
знания. Они
склонны к привычному,
рутинному
характеру
деятельности
и образу мышления.
Особенно ухудшается
состояние при
перемене жизненного
стереотипа
– смене места
жительства,
работы и др.
Постепенно
«заостряются»
черты личности:
бережливые
становятся
скупыми, аккуратные
– педантами
и т.д. Прогрессирует
деменция. Однако
атеросклеротическое
слабоумие
долгое время
остается частичным:
страдает в
первую очередь
память, а ядро
личности сохраняется.
Больные длительное
время осознают
свою несостоятельность,
поэтому стараются
ее скрыть или
замаскировать.
Нарушение
памяти происходит
по закону Рибо:
забываются
прежде всего
недавние события,
а далекое прошлое
воспроизводится
хорошо.

Могут
наблюдаться
психотические
нарушения,
которые протекают
в виде бредовых
и депрессивных
синдромов.
Нередко при
церебральном
атеросклерозе
бывает нелепый
бред ревности,
а также так
называемый
«старческий
делирий», когда
больные живут
как бы в прошлом:
готовятся к
свадьбе, идут
на свидание
и т.д.

При
черепно-мозговых
травмах в отдаленном
периоде (через
6 месяцев и больше)
наблюдается
развитие различных
видов психоорганического
синдрома.

Чаще
всего бывает
церебрастенический
синдром с повышенной
утомляемостью,
головными
болями, вегетативными
и вестибулярными
нарушениями,
непереносимостью
жары и езды в
транспорте.

Встречается
энцефалопатический
синдром, сочетающий
эмоциональную
взрывчатость,
конфликтность
и некоторое
интеллектуально-мнестическое
снижение, которое
может в некоторых
случаях достигать
уровня выраженного
слабоумия.

Могут
быть ведущими
личностные
нарушения
(психопатизация
личности). Иногда
возникает
травматическая
эпилепсия.

Общим
для лиц, перенесших
черепно-мозговую
травму, являются
обстоятельность
мышления, торпидность
аффектов,
взрывчатость,
затруднение
переключения
внимания,
вегетативные
нарушения.

Важное
криминогенное
значение имеет
также олигофренический
синдром, для
которого характерно
следующее:


неспособность
к обучению и
формированию
понятий;

дефицит
интеллекта;

дефицит
общих сведений
и знаний;

примитивность
и конкретность
мышления;

неспособность
к абстрагированию;

повышенная
внушаемость,
эмоциональные
расстройства.


Олигофрения
(буквально
– малоумие) –
это врожденное
или рано приобретенное
(в первые три
года жизни)
слабоумие,
которое выражается
в недоразвитии
психики в целом,
преимущественно
интеллекта,
понятийного
мышления, вследствие
поражения
головного мозга
на ранних этапах
его развития
(внутриутробно,
в первые месяцы
и годы жизни)
или обусловленное
наследственной
неполноценностью
мозга. Распространенность
олигофрении
делает ее
криминологической
и медицинской
проблемой.

Олигофрения
отличается
от приобретенного
слабоумия
(деменции)
тотальностью
недоразвития
психики, наличием
в большинстве
случаев диспластических
признаков
строения тела,
уродств, недоразвитием
моторики, отсутствием
прогредиентной
динамики.

2. Личность
преступника
с психическими
аномалиями

а). Общая
характеристика

Вопрос
о личности
преступника
с психическими
аномалиями
давно привлекает
внимание
исследователей.
Однако в большинстве
работ мало
патопсихологических
данных, а превалируют
уголовно-правовые,
социально-демографические,
психопатологические
характеристики.
Проведенные
ВНИИ им. Сербского
совместно с
кафедрой
криминалистики
юридического
факультета
МГУ исследования
по делам об
умышленных
убийствах (1981
год) показали,
что у 42% осужденных
по данным делам
в процессе
проведения
судебной
психолого-психиатрической
экспертизы
были диагностированы
различные
психические
аномалии, не
исключающие
вменяемости.
Практическое
значение таких
данных очень
велико, так как
изучение личности
преступников
с психическими
аномалиями
позволит установить:


удельный
вес представителей
отдельных
нозологических
групп среди
них;

связь
между видами
аномалий и
видами преступного
поведения;

связь
между возрастом
правонарушителей
и видом патологии;

влияние
патологии на
рецидив преступлений
и мелких правонарушений.


В отечественной
криминологии
наиболее изучена
личность психопатов
и алкоголиков.
Хуже – посттравматические
и органические
заболевания
ЦНС и олигофрения
в степени
дебильности.
Рассмотрим
их более подробно.

б).
Криминологические
аспекты психопатических
личностей

Криминалогические
аспекты психопатий
особенно хорошо
изучены в настоящее
время.

Первоначальный
интерес к проблеме
определялся
запросами
юридической
практики. В
отечественной
литературе
диагноз «психопатия»
впервые прозвучал
в 90-х годах прошлого
столетия (В. Х.
Кандинский,
В. М. Бехтерев,
И. М. Балинский).
Отмечались
жестокость
по отношению
к людям и животным,
эгоизм, отсутствие
чувства сострадания,
наклонность
ко лжи и воровству.

В дальнейшем
в развитие
представлений
о повышенной
криминогенности
психопатий
внесли свою
лепту психиатры
и криминологи.

П. Б.
Ганнушкин
выделил 3 важнейших
критерия психопатий:


выраженная
патология черт
личности, нарушение
адаптации;

тотальность
психопатических
особенностей,
определяющих
весь психический
облик человека
(мотивационно-эмоциональную
сферу, мышление
и т. д.);

их
относительная
стабильность,
малая обратимость.


В современной
психиатрии
под психопатией
понимается
врожденная
или приобретенная
патология
личности с
преобладающей
дисгармонией
в эмоциональной
и волевое сферах.

Знание
типов личностей,
в том числе и
психопатических,
поможет в ежедневном
общении с
окружающими,
в формировании
правильных
взаимоотношений
в любых микросоциальных
группах. По
особенностям
становления
и развития
различают два
главных типа
психопатий:


«ядерные»,
или конституциональные
психопатии;

краевые
психопатии.


Клиническое
выявление
конституциональной
психопатии
в значительной
мере зависит
от суммы внешних
влияний, которым
в своей жизни
подвергается
психопат.
Этим самым
мы вплотную
подходим к
понятию о латентных
или компенсированных
психопатах.
В вопросе о
конституциональных
психопатиях
латентные или
компенсированные,
формы имеют
громадное
практическое,
в ряде случаев
решающее значение.
Ведь в таком,
с одной стороны,
хрупком и тонком,
а с другой – в
таком сложном
аппарате, каким
является человеческая
психика, можно
у каждого найти
те или другие,
подчас довольно
диффузные
конституционально-психопатические
черты, но не в
этом, однако,
существо практической
стороны дела;
дело – в выявлении
во вне этих
психопатических
черт, дело – в
поведении этого
конституционального
психопата, а
поведение
психопатов,
принадлежащих
одному и тому
же кругу, может
быть совершенно
различным. Один
эпилептоид
— совершит
преступление;
один параноик
окажется всеми
признанным
ученым и исследователем,
другой, душевнобольным,
находящимся
в психиатрической
больнице; один
шизоид – всеми
любимым поэтом,
художником,
музыкантом,
другой – никому
ненужным,
невыносимым,
бездельником
и паразитом.
Все дело – в
клиническом,
жизненном
выявлении
психопатии,
которое и является,
повторяем,
определяющим
практическую,
главную сторону
дела. Нужно,
впрочем, отметить,
что вопрос о
степени заболевания
имеет значение
во всей психиатрической
клинике, не
только в главе
о психопатиях.
Дебютирующий
паралитик тоже
при случае
может с успехом
продолжать
исполнять свои
обязанности;
мягкие шизофреники
и эпилептики
тоже сплошь
и рядом оказываются
на высоте
предъявляемых
им жизнью требований
– но не во всех
этих случаях
процесс жизненной
компенсации
обусловливается
степенью (мягкой
формой) самого
заболевания.
При конституциональных
психопатиях,
напротив, сама
степень их
выявления в
значительной
мере зависит
от внешних
воздействий,
от их суммы, от
их содержания.
Конечно, степень,
сила психопатии
сама по себе,
без действия
внешних реактивов,
может быть на
столько велика
и значительна,
что тот или
другой психопат
оказывается
вне жизни, в
сфере действия
психиатрической
больницы, но
это сравнительно
не частый случай,
гораздо чаще
конституциональная
психопатия
приобретает
свою жизненную
силу, достигает
степени уже
клинического
факта только
при наличности
достаточно
сильных внешних
воздействий.
Роль внешнего
фактора в клинике
психопатий
имеет особенно
большое значение
в качестве
проявителя
того, что при
других условиях
осталось бы
скрытым.

В генезе
«ядерных»
(или конституциональных)
психопатий
главную роль
биологические,
конституциональные
факторы. К этому
типу психопатий
относят врожденные
или рано приобретенные
психопатические
аномалии, при
которых выявляется
дисгармония
эмоционально-волевой
сферы.

Становление
«краевых»
психопатий
связано с нарушением
развития личности
в постнатальном
периоде. Это
аномалии характера,
возникающие
в результате
патохарактерологического
развития личности
под влиянием
неблагоприятных
социально-психологических
факторов. Особенное
патогенетическое
значение в
формировании
краевых психопатий
имеет эмоциональная
депривация
в раннем детском
возрасте (при
физическом
уродстве, сиротстве
и т.д.), а также
неправильное
воспитание
по типу гиперопеки
(«кумир семьи»
и т.п.).

Для
многих зарубежных
и отечественных
авторов главным
признаком
психопатий
является
ассоциальность,
столкновение
психопатических
личностей с
законом. Однако
отождествление
психопатов
и преступников
совершенно
недопустимо,
так как преступное
поведение
психопатических
личностей
является следствием
не психических
аномалий, а
антисоциальных
установок
личности.

По
имеющимся в
литературе
данным, для
лиц, страдающих
психопатией,
весьма характерно
состояние
дезадаптации,
вызванной
невозможностью
удовлетворения
актуальных
потребностей,
самоактуализацией,
постоянными
конфликтами
с окружающими.
Следствием
этого являются
расстройства,
относящиеся
к тревожному
ряду: внутреннее
напряжение
сужает возможности
ориентирования
и адекватного
реагирования
на ситуации,
выделение
главных, существенных
факторов. Такое
состояние
представляет
собой, по существу,
фрустрацию,
субъективно
воспринимается
как крайне
неблагополучное,
угрожающее
целостности
и самоидентичности
субъекта, приводит
к накоплению
аффекта и,
естественно,
порождает
потребность
освободиться
от тревоги.

Последнее
возможно либо
с помощью
интрапсихической
адаптации
(перестроить
себя), либо путем
изменения
ситуации до
удовлетворения
потребности.
Первый из вариантов
представляет
собой коррекцию
иерархии
потребностей,
способов их
реализации
и в соответствии
с этим изменение
отношения к
среде, что, в
частности,
достигается
путем включения
механизмов
психологической
защиты. Это для
психопатических
личностей
затруднительноё
поскольку они
не обладают
способностью
к гибкой перестройке
потребностей,
в том числе
замены одних
другими, поиска
и определения
новых способов
их удовлетворения,
обладая, следовательно,
ограниченным
набором индивидуальных
средств разрешения
фрустации и
снятия тревоги.
Нужно отметить
здесь и характерное
для психопатических
личностей
нарушение
опосредованности
потребностей,
когда они стремятся
немедленно
достичь желаемого.

Второй
вариант для
них исключительно
сложен: нарушены
ориентация
в ситуации и
ее оценка, что
может быть
связано с внутренним
напряжением
и тревогой; они
слабо опираются
на прошлый опыт
и плохо прогнозируют
будущее. Последнее
может заключаться
в том, что психопатические
личности его
вообще не предвидят,
либо, напротив,
чрезмерно
сосредоточены
на попытках
прогнозирования
и поэтому теряют
возможность
учесть уже
сложившиеся
обстоятельства.
Иными словами,
прогноз оторван
от реальности,
поскольку
психопатические
личности перебирают
все возможные
исходы ситуации,
забыв о ней
самой.

Таким
образом, приемлемое
для общества
разрешение
конкретных
жизненных
ситуаций для
некоторых лиц,
страдающих
психопатией,
фактически
блокировано,
и они находят
выход из нее
путем совершения
преступных
действий. Это
для них наиболее
простой и доступный
способ разрешения
стрессовых
ситуаций. Сказанное
конечно не
означает, что
все психопаты
обречены на
совершение
преступлений,
поскольку
успешная
социализация,
благоприятные
влияния, продуманное
воспитание
в сочетании,
в необходимых
случаях, с
медицинской
помощью могут
обеспечить
примерное
поведение.

Другими
словами, данные
клинико-криминологических
исследований
говорят, что
психопатии
и другие виды
нервно-психических
расстройств
могут нарушить
социальную
адаптацию
индивида,
способствовать
совершению
преступлений,
а антиобщественный
образ жизни
в микросреде
преступников
и приобретение
вредных привычек
могут усугублять
психические
расстройства.

При
этом подчеркивается
неадекватность
ответных действий
психопатов
на внешние
стимулы, часто
бурные реакции
по мало значительным
причинам, из-за
чего затрудняется
приспособляемость
и наступает
дезадаптация.
Разумеется,
неадекватность
следует понимать
лишь как внешнюю
оценку реакции,
поскольку
субъективно
оно соответствует
данной личности,
ее психическим
особенностям,
обусловленной
данной психической
аномалией, а
поэтому адекватна
этой личности.

Вместе
с тем известно,
что психопатические
личности бурно
реагируют не
только на ничтожные
раздражители.
Преступные
насильственные
действия совершаются
ими в ответ на
тяжкие оскорбления,
явно провоцирующие
поступки потерпевших
что наблюдается,
например, при
анализе убийств
на почве семейных
отношений.
Такие действия,
естественно,
могут совершить
и психически
здоровые лица.
Поэтому лишь
факт наличия
данной психической
аномалии полностью
еще не раскрывает
субъективных
причин таких
действий. В
связи с этим
задача заключается
в выявлении
и оценке тех
психологических
особенностей,
которые детерминируют
противоправное
поведение
психопатических
личностей. Нет
сомнения, что
эти особенности
складываются
под влиянием
психопатии.
Последняя
затрудняет
усвоение и
реализацию
ими социальных
норм, регулирующих
отношения людей
в различных
ситуациях, в
том числе сложных.
Однако этого,
вероятней
всего, недостаточно
для объяснения
преступных
действий
психопатических
личностей,
поскольку не
объясняется
до конца, почему
все-таки психопат
совершил именно
эти, а не иные
действия. При
рассмотрении
мотивации
противоправных
действий у
психопатических
лиц отмечается
нарушение
иерархии и
опосредования
деятельности
в сочетании
с расстройством
прогнозирующей
функции и учета
прошлого опыта.
Большинство
психопатических
личностей
осуществляют
противоправные
действия в
состоянии
компенсации,
что и определяет
их вменяемость.
Компенсация
же осуществляется
двумя путями:


первый
обусловлен
влиянием
социально-благоприятных
условий, при
которых происходит
сглаживание
основных
психопатических
особенностей;

второй
осуществляется
с помощью выработки
вторичных
психопатических
черт, сглаживающих
ведущий симптокомплекс
и черт связанных
с внутренними
ресурсами
психики личности.
Этот вариант
наблюдается
чаще, и в нем
могут быть
явления гиперкомпенсации
и псевдокомпенсации,
когда новые
черты личности
уже сами по
себе препятствуют
полноценному
приспособлению
к окружающим
условиям.


Существует
множество
классификаций
психопатий.
Рассмотрим
наиболее часто
встречающиеся
типы патологии
личности.

По данным
Ю. М. Антоняна
и В. В. Гульдана,
самую большую
группу среди
обследованных
преступников
составляли
психопатические
личности возбудимого
типа – 45,6%. Они
характеризуются
вспыльчивостью,
раздражительностью.
Приступами
гнева, ярости.
Их отличает
постоянная
готовность
к аффективным
разрядам по
любому поводу,
расстройства
настроения
с преобладающей
дисфорической
окраской
(эксплозивный
вариант).

У многих
наблюдается
обидчивость,
жестокость,
угрюмость,
склонность
к накоплению
переживаний,
злопамятность
(эпилептоидный
вариант). Главная
особенность
возбудимых
психопатов
– эксплозивно-брутальный
(«взрывчатый»)
тип реагирования
на внешние
препятствия,
преграды,
противодействия
их притязаниям.
В. В. Гульдан
отмечает стремление
у них к реализации
неадекватно
завышенной
самооценки
или уровня
притязаний,
нетерпимость
к противодействию,
тенденцию к
доминированию,
властвование,
упрямство,
обидчивость,
склонность
к самовзвинчиванию
и поводу для
разрядки аффективного
напряжения
в форме насилия
или нарушения
общественного
порядка.

42% противоправных
действий, совершенных
ими. Были направлены
против личности
(убийства, телесные
повреждения,
изнасилования).

35% — корыстные
и корыстно-насильственные
преступления.

 21% — преступления
против общественного
порядка, включая
хулиганские,
и 2% — иные.

 Для
данного типа
характерно
внешне незаметное
накопление
аффекта, а затем
его неожиданное
проявление,
часто в виде
агрессивных
и аутоагрессивных
действий. В
период накопления
они взвинчены,
напряжены,
сварливы, а на
высоте реакции
иногда наблюдается
аффективное
сужение сознания.
Бурные вспышки
не исчезают
бесследно, а
оставляют после
себя все более
длительные
расстройства
настроения,
с повышенной
готовностью
к их повторению
при появлении
даже незначительного
повода. Таким
путем возникает
цепь психопатических
реакций, многие
из которых
могут раздражаться
агрессией либо
суицидом. Частое
повторение
взрывов приводит
к усугублению
расстройства,
при котором
становится
все более трудным
изживание
отрицательно
окрашенных
переживаний
и представлений.
Создается
замкнутый круг.
Очень сложно
для психопатических
лиц возбудимого
типа приспособление
к новым обстоятельствам.
Это свидетельствует
об их низких
адаптационных
возможностях,
что часто наблюдается
при смене места
работы или
жительства.

 Новые
требования
нередко оказываются
неадекватными
психологическим
ресурсам данной
личности и
поэтому могут
порождать
действия, оцениваемые
как хулиганство
либо оскорбления,
нанесение
телесных повреждений
и т.д. Для них
же критическими
представляются
ситуации повышенной
ответственности
и контроля,
строгой дисциплины,
например армейской.
Поэтому они
самовольно
оставляют
воинскую часть,
где у них накапливаются
конфликты;
дезертирство
для них – выход
из создавшейся
обстановки.
Такая же причина
лежит в основе
побегов из дома
и последующего
бродяжничества
подростков
из семей с жестким
контролем.

 Психологическое
изучение личности
преступников,
страдающих
психопатией
возбудимого
типа, свидетельствует
о том, что наиболее
выраженная
черта их личности
– недостаточная
социализация,
которая проявляется
в нарушении
способности
адекватно
воспринимать
окружающее
и строить свое
поведение в
соответствии
с требованиями
социальных
норм. Такие
нормы ими плохо
усваиваются
и не интериоризируются,
поэтому и не
оказывают
серьезного
влияния на
поведение. Это
может происходить
вследствие
неудовлетворительной
социализации
личности на
первых этапах
онтогенеза,
причем в воспитании
лиц, которые
впоследствии
совершили
преступления
и у которых
была диагностирована
психопатия
возбудимого
круга, характерна
жестокость
в обращении
с ними родителей,
отсутствие
эмоционального
контакта с
ними, постоянные
унижения, побои,
оскорбления,
грубость либо
почти полное
отсутствие
воспитания,
безнадзорность.

 Одним
из самых криминогенных
последствий
недостаточной
социализации
является крайне
слабая идентификация
психопатических
личностей
возбудимого
круга с окружающими
их людьми. Как
известно,
идентификация
– это приобретение,
присвоение
свойств других
лиц, умение
поставить себя
на их место.
Она является
основой для
формирования
эмпатии, сопереживания.
Отсутствие
же этих качеств
может способствовать
совершению
тяжких преступлений
против личности
с особой жестокостью.

 Собственно
говоря, дезидентификация
есть одна из
форм проявления
отчуждения
личности и
представляет
собой одну из
самых сложных
проблем механизма
индивидуального
преступного
поведения.
Взаимодействие
свойственной
психопатическим
личностям
эмотивности
с таким психическим
явлением, как
дезидентификация,
может активно
способствовать
преступному
поведению. Все
дело в том, что
эмотивность
этих лиц как
бы обращена
на себя и проявляется
в форме повышенной
ранимости в
межличностных
отношениях.
Поскольку они
слабо идентифицированы
с другими людьми,
то агрессия
в адрес источника
ранимости
становится
более вероятной.

 Другим
ведущим свойством
личности
преступников
описываемого
типа, как уже
указывалось,
является
импульсивность,
которая в
сочетании с
ригидностью
приобретает
постоянный
и тотальный
характер, не
корректируемый
возникающими
ситуациями.
В силу этого
они постоянно
конфликтуют
со своим окружением,
что еще больше
усиливает их
дезадаптацию
и поднимает
тревогу, формируя
стойкие аффективные
установки
агрессивного
содержания.
Подобные установки
начинают доминировать
в их психике,
закрепляются
в ней и определяют
восприятие
реальности.

 При
этом любое
корректирующее
воздействие
окружения
(жена, товарищи
по работе и
т.д.) воспринимается
как агрессия,
на которую
дается защитная
реакция, тоже
агрессивная.
Из-за склонности
к накоплению
аффекта в ответ
на незначительное
воздействие
среды может
произойти
аффективный
взрыв с неуправляемыми
агрессивными
поступками.

 Истерические
психопаты
(18,6%) отличаются
эгоцентризмом,
демонстративностью,
«жаждой» признания,
лживостью,
склонностью
к фантазированию,
внушаемостью.
Если они не
могут добиться
признания и
восхищения
окружающих
своими достоинствами,
то придумывают
их, прибегая
ко лжи и хвастовству
(синдром Мюнхгаузена).
Иногда такие
люди склонны
добиваться
признания,
затевая в коллективе
интриги. Привязанности
их нестойки,
суждения
поверхностны.
Эмоции отличаются
яркостью и
крайней лабильностью.
Демонстративность
поведения
сочетается
со стремлением
к экстравагантности
в одежде, прическе,
украшениях.
Их однотипные
истерические
реакции, возникая
по незначительному
поводу, создают
готовность
к повторению.
Но в отличие
от возбудимых
психопатов
их аффективные
действия окрашены
не столько
гневом и злобой,
сколько демонстрацией
своих чувств.
Поэтому действия
психопатических
личностей
истерического
круга, часто
нарушающие
общественный
порядок, выражаются
в театральных
позах, угрозах
уничтожения
окружающих
предметов,
показных попытках
суицида и т.д.,
однако их поступки,
в целом, менее
опасны.

 При
варианте истерической
психопатии
с существенными
волевыми нарушениями
ведущими оказываются
волевые расстройства
в форме повышенной
внушаемости,
подчиняемости,
доходящие до
подражения,
в совокупности
в преступную
деятельность
лиц, обладающих
такими особенностями.

 Характерным
для психопатических
лиц истерического
круга является
аномальная
способность
вытеснять все,
что не соответствует
актуальной
потребности,
не устраивает
их. Отсюда склонность
к фантазированию
и лживость,
основанная
на механизме
вытеснения.
Фантазирование
и лживость дают
им возможность
удовлетворять
основную тенденцию
их личности
– быть в центре
внимания в
любых условиях
и даже в ущерб
себе. Не случайно
некоторые
психопаты-истерики
оговаривают
себя в якобы
совершенных
преступлениях,
лишь бы привлечь
интерес к себе.
Это выдает их
низкую самооценку,
неуверенность,
смутное беспокойство,
бессознательное
ощущение собственной
недостаточности,
что окружающими
часто ошибочно
воспринимается
как проявление
чрезмерной
самоуверенности.

 С их
лживостью и
способностью
к вытеснению
из психики
всего того, что
по тем или иным
причинам неприемлемо,
связано то, что
они нередко
совершают
необдуманные
поступки и
попадают в
конфликтные
ситуации, а
иногда становятся
и жертвами
преступлений.
Их демонстративность,
стремление
бросаться в
глаза также
способствуют
виктимизации,
поскольку такое
поведение
провоцирует
преступников.
Жажда повышенной
оценки приводит
к тому, что они
предпочитают
даже негодование
или ненависть
равнодушию
или безразличию.

 По
данным Ю. М. Антоняна
и В. В. Гульдана,
58% преступных
действий, совершенных
истерическими
психопатами,
составляют
преступления
против государственного
и личного имущества
граждан (среди
них большой
процент приходится
на мошеннические
действия).

 28% — это
преступления
против личности;

 8% — это
преступления
против общественного
порядка;

 6% — иные
преступления.

 Следующий
вид психопатии
– это психопатические
личности тормозимого
круга (15%), которые
делятся на:


астенических;

шизоидных;

психастенических
психопатов.


Этим
лицам больше
всего присущи
расстройства
тревожного
ряда, а именно:
тревога присутствует
в форме постоянного
и неопределенного
беспокойства,
ощущения опасности
и значительно
реже – в отношении
какой-либо
конкретной
ситуации. В
первом случае
человек все
время находится
в состоянии
внутреннего
напряжения,
предчувствует,
обычно бессознательно,
какое-то несчастье
и угрозу и находится
поэтому в постоянной
готовности
к ее отражению,
в том числе с
помощью агрессивных
действий. При
этом состояние
тревоги имеет
место без осознания
причин, сущности
опасности.

Особенно
важно отметить,
что тревога
и порождаемый
ею страх ведут
к дезадаптации,
которая в свою
очередь, оказывает
обратное воздействие,
усиливая тревожность.
Здесь личностным
смыслом преступных
действий является
преодоление
дезадаптации,
поскольку ее
сохранение
грозит дальнейшим
нарастанием
страха и тревоги.
Объектом агрессии
обычно являются
те люди, которые
реализуют
дезадаптирующую
для данного
индивида функцию.
Это характерно,
например, для
тяжких насильственных
преступлений
на почве семейных
отношений.

Нежелание
других лиц
выполнять
предписываемую
в данном случае
адаптирующую
роль приводит
к их имперсонализации.
Иными словами,
некоторые
правонарушители,
страдающие
психопатией
тормозимого
круга, бессознательно
видят в данном
человеке носителя
и исполнителя
лишь определенных
функций, а поэтому
со своих эгоцентрических
позиций не
принимают во
внимание иные
потребности
и интересы
указанных лиц,
их жизнь в целом,
т.е. не рассматривают
их вне себя и
своих желаний.
Отказ других
лиц от выполнения
указанной роли,
во-первых,
демонстрирует
субъекту его
собственную
неполноценность
и недостаточность,
и этим они могут
провоцировать
агрессию на
себя, во-вторых,
повышает уровень
его тревожности
и неуверенности,
разрушая и без
того нестойкую
адаптацию.

Астенические
психопаты
отличаются
«нервной»
слабостью,
повышенной
утомляемостью,
робостью, чрезмерной
впечатлительностью,
неуверенностью
в себе, повышенным
чувством собственной
неполноценности,
слабохарактерностью.
Вместе с тем
они способны
к бурным взрывам,
агрессивно-разрушительным
действиям, в
связи с чем
представляют
значительный
криминологический
интерес. Такому
поведению,
обычно неожиданному
для окружающих,
предшествует
длительная,
усугубляющаяся,
чаще всего без
вербализации
переживаниями,
иногда по поводу
собственной
неполноценности
депрессия.
Подобные переживания
усиливают
тревожность,
грозя дальнейшему
отчуждению
психопатической
личности от
тех, кто субъективно
воспринимается
ею как опора
в жизни. Плохая
приспособляемость,
страх потерять
признание
окружающих,
если обнаружить
свои слабости,
— типичная черта
астенических
психопатических
лиц тормозимого
круга. Их замкнутость,
стремление
к уединению
на фоне астенической
симптоматики
– одна из форм
психологической
защиты.

Шизоидная
психопатия
— отличается
аутизмом,
замкнутостью,
погруженностью
в себя, рефлексией
и интроверсией,
парадоксальностью
эмоциональных
реакций. Они
плохо адаптируются
в новых условиях,
имеют ригидные
внутренние
установки,
непрактичны,
поступки их
не всегда
прогнозируемы,
в коллективе
слывут «чудаками».
Эмоциональная
холодность
сочетается
с повышенной
ранимостью.
Нередко характерно
образование
сверхценных
идей, по типу
паранойи, которые
занимают место
в их психике.

Психастеническая
психопатия
характеризуется
неуверенностью
в правильности
своих решений
и поступков,
нерешительностью,
застенчивостью,
трудностью
принятия
самостоятельных
решений. Лица
с психической
психопатией
склонны к самоанализу
и самокопанию
(«умственная
жвачка»). Им
трудно принять
самостоятельное
решение, выступать
перед аудиторией.
Такие личности
плохо адаптируются,
отличаются
чрезмерной
ответственностью
с повышенными
требованиями
к себе и окружающим,
пониженной
самооценкой,
часто плохо
переносят
умственные
перегрузки,
склонны к появлению
навязчивых
состояний.

Для
психастенических
психопатических
лиц, характерно
то, что они
руководствуются,
главным образом,
не потребностью
достичь успеха,
а стремлением
избежать неуспеха,
и поведение
их определяется
страхом перед
возможностью
навлечь на себя
опасность
неверным поступком
или потерпеть
неудачу из-за
допущенной
ошибки. Этот
страх лежит
в основе ограничительного
поведения,
склонности
к навязчивому
беспокойству,
напряженности,
нерешительности,
пониженной
психоустойчивости.
Ситуации с
непредсказуемым
исходом, быстрой
сменой действующих
факторов,
неупорядоченные
и неподдающиеся
планированию
для лиц с указанным
типом являются
стрессовыми.
Такие ситуации
могут приводить
к декомпенсации
и появлению
клинических
нарушений, в
которых тревожность
ослабляется
либо вследствие
возникновения
системы ритуалов,
либо благодаря
«привязыванию»
тревоги к
определенным
стимулам.

По данным
В. В. Гульдана
и Ю. М. Антоняна,
35% противоправных
действий в
группе тормозимых
психопатов
направлены
против общественного
порядка.

30% — это
преступления
против личности,
которые отличаются
тяжестью содеянного,
а сексуальные
преступления
носят перверзный
характер.

29% — это
преступления
против собственности;

6% — иные
преступления.

Неустойчивые
психопаты
(16,4%) характеризуются
неорганизованностью,
легкомыслием,
безволием,
внушаемостью,
неспособность
к целеустремленной
деятельности,
жаждой новых
впечатлений
и развлечений.
Поведение носит
ситуационный
характер, они
живут одним
днем.

Преступления
совершают
преимущественно
в группе: 74% — корыстные,
12% — против общественного
порядка, бродяжничество,
тунеядство,
8% — преступления
против личности,
9% — иные.

Паранойяльные
психопаты
(2,5%). Для них характерна:
ригидность
аффекта и мышления,
застреваемость
на определенных
представлениях,
эмоциональная
напряженность
переживаний,
узость интересов
и увлечений,
склонность
к формированию
некорригируемых,
логически
неправильных
умозаключений,
нетерпимость
к противодействию.

Образование
сверхценных
идей у них нередко
связано с длительной
психогенной
ситуацией на
работе, в быту,
при решении
каких-либо
вопросов в
государственных
учреждениях
и т.д. Весь образ
жизни и устремления
таких лиц начинают
подчиняться
доминирующей
идее – достижению
справедливости
в своем «деле»,
и переживания
в связи с этим
становятся
определяющими.
Формируется
гиперсоциальность,
начинает утрачиваться
критичность
собственного
поведения, в
случае неудовлетворения
нарастают
склочность,
мстительность,
злобность,
конфликтность,
происходит
накопление
аффекта обиды,
неприязни, что
может разрядится
агрессивным
поведением
против «виновника
бед» или связанных
с этим лиц.

Сутяжничество
– одна из главных
особенностей
личности
паранойяльных
психопатических
лиц. Сутяжные
проявления
у психопатических
лиц могут выявляться
как их реакция
на определенную
ситуацию. Такая
реакция характеризуется
узостью, конкретностью,
прямой связью
с реальными
травмирующими
факторами,
некоторой
однотипностью
проявлений.
Для паранойяльных
психопатов
характерна
аккумуляция
впечатлений
детства (драки,
пьянство родителей,
избиение отцом
матери, жестокое
обращение с
ним и т.д.).

Противоправные
действия в 64%
случаев направлена
против общественного
порядка, в 27% —
против личности
и носят тяжкий
насильственный
характер, иные
– 9%.

3. Заключение

Психопатическими
называются
личности, с
юности, с момента
сформирования
представляющие
ряд особенностей,
которые отличают
их от так называемых
нормальных
людей и мешают
им безболезненно
для себя и для
других приспособляться
к окружающей
среде. Присущие
им патологические
свойства представляют
собой постоянные,
врожденные
свойства личности,
которые, хотя
и могут в течение
жизни усиливаться
или развиваться
в определенном
направлении,
однако обычно
не подвергаются
сколько-нибудь
резким изменениям.
Надо добавить
при этом, что
речь идет о
таких чертах
и особенностях,
которые более
или менее определяют
весь психический
облик индивидуума,
накладывая
на весь его
душевный уклад
свой властный
отпечаток, ибо
существование
в психике того
или иного субъекта
вообще каких-либо
отдельных
элементарных
неправильностей
и уклонений
еще не дает
основания
причислять
его к психопатам.
Таким образом,
психопатии
— это формы, которые
не имеют ни
начала, ни конца;
некоторые
психиатры
определяют
психопатические
личности, этих,
по выражению
Балля, постоянных
обитателей
области, пограничной
между душевным
здоровьем и
душевными
болезнями, как
неудачные
биологические
вариации, как
чрезмерно
далеко зашедшие
отклонения
в сторону от
определенного
среднего уровня
или нормального
типа.

При определении
психопатий
можно также
исходить из
практического
признака,
выдвигаемого
Шнейдером, по
словам которого,
психопатические
личности — это
такие ненормальные
личности, от
ненормальности
которых страдают
или они сами,
или общество.
Надо добавить,
что это индивидуумы,
которые, находясь
в обычный жизни,
резко отличаются
от обыкновенных,
нормальных
людей, они между
прочим, легко
вступают в
конфликт с
правилами
общежития, с
законом, но,
оказавшись,
добровольно
или по приговору
суда, в стенах
специального
заведения для
душевнобольных,
не менее резко
отличаются
и от обычного
населения этих
учреждений…

Вопрос
об этиологии
психопатий
очень сложен.
Громадную роль
в их происхождении
издавна приписывали
тому до сих пор
недостаточно
выясненному
биологическому
процессу, который
называется
вырождением.
К сожалению,
понятие это
до сих пор остается
чрезвычайно
неопределенным.
Во всяком случае,
применение
его в интересующей
нас области
определенно
подчеркивает
факт врожденности
психопатий.

О случаях
простой передачи
в неизменном
виде одних и
тех же психопатических
свойств от
одного поколения
другому много
говорить не
приходится,
ибо они несомненны,
но, по-видимому,
нередки и такие
случаи, когда
психопатическая
личность представляет
неудачную
комбинацию
наследственных
задатков, самих
по себе ничего
патологического
не представляющих.

Ни анатомии,
ни химии, ни
эндокринных
механизмов,
обусловливающих
различные формы
конституциональных
психопатий,
мы еще не знаем,
так как в деле
изучения этих
факторов сделаны
лишь первые
шаги.

Изучение
морфологических
функциональных
различий, например,
в строении тела
разных людей,
в особенностях
их моторики,
в деятельности
у них желез
внутренней
секреции, в
реакциях межуточной
ткани и вегетативной
нервной системы,
в морфологии
и химии крови,
в строении и
кровоснабжении
(цито- и ангиоархитектоника)
головного
мозга, наконец,
в особенностях
течения у них
различных
заболеваний
— это изучение,
ведущееся
многочисленными
исследователями
— в самых различных
областях медицины,
дает наиболее
показательные
результаты
именно в случаях
патологических
или вообще
значительно
уклоняющихся
от среднего
уровня. Для нас
важнее всего
то, что подобное
изучение позволяет
с несомненностью
установить
многочисленные
соотношения
(корреляции),
существующие
как между различными
рядами перечисленных
индивидуальных
отличий, так
и между ними
и психическими
особенностями.
Из таких соотношений
в настоящее
время больше
всего привлекает
к себе внимание
зависимость
между эндокринным
аппаратом,
обменом веществ
в организме,
законами роста
последнего,
строением тела
и рядом функций
нервной системы,
особенно психической
деятельностью,
моторной и
вегетативной
нервной деятельностью.
Широкую известность
приобрела
попытка Кречмера
установить
связь между
строением тела
и характером,
попытка хотя
и не приведшая
пока к бесспорным
результатам,
однако представляющая
для интересующей
нас области
принципиальный
интерес и значение
ввиду того, что
автор в своей
работе исходил
из наблюдений
как над душевнобольными
в собственном
смысле этого
слова, так и
над конституциональными
психопатами.

Приведенные
соображения,
может быть,
сделаются более
понятными в
связи с той
отличительной
особенностью
учения о психопатиях,
которая выражается
положением,
что изучаемые
формы не имеют
определенных
границ; будучи
часто трудно
отличимыми
от нерезко
выраженных
психозов, они,
с другой стороны,
уже совершенно
незаметным
образом сливаются
с так называемой
нормой, ибо
между психопатическими
особенностями
и соответствующими
им «простыми
человеческими
недостатками»
разница большей
частью только
количественная,
а не качественная,
так называемые
«нормальные»
характеры (если
только таковые
существуют)
без всяких
границ переходят
в патологические;
благодаря этому
обстоятельству
мы имеем здесь
дело то со случаями,
далеко заходящими
в патологию,
то с лицами,
никем не считаемыми
за больных.
Необходимо
добавить, что
границы между
отдельными
психопатиями
столь же расплывчаты
и неопределенны,
как и общие
рамки всей
этой, подлежащей
изучению, области.
Выделяемые
нами отдельные
формы большей
частью представляют
искусственный
продукт схематической
обработки того,
что наблюдается
в действительности:
на самом деле
чистые формы
психопатий
в том виде, как
их принято
описывать,
встречаются
редко: в жизни
преобладают
формы смешанные
— отсюда и необыкновенное
многообразие
и большая
неустойчивость
отдельных
симптомов.

Затруднения,
связанные с
проведением
определенных
разграничительных
линий по отношению
к этому клиническому
материалу,
по-видимому,
и заставляют
многих современных
исследователей
или отказаться
вовсе от подразделения
психопатий,
или распределять
их лишь по немногим
крупным и лишь
в общих чертах
намеченным
группам. Особенно
популярны не
только в области
учения о психопатиях,
но и в характерологии
вообще благодаря
своей простоте
и логической
стройности
двучленные
деления, производимые
на основании
констатирования
наличия или
отсутствия
какого-либо
признака. Таково
деление на
личности: стенические
и астенические,
экстравертированные
и интровертированные,
таково также
и много раз уже
упоминавшееся
выше деление
Кречмера на
шизоидов и
циклоидов.
Конечно, оно
имеет много
преимуществ,
его простота
и стройность
крайне соблазнительны,
но стоит всмотреться
в факты действительности,
чтобы увидеть,
что последняя
многосторонне,
чем это кажется
Кречмеру. В
одном нельзя
согласиться
со сторонниками
упрощения
классификации:
если пересмотреть
одну за другой
отдельные формы
психопатий,
то окажется,
что, не уничтожая
их отдельного
существования,
их все-таки
можно объединить
по степени
близости друг
к другу в несколько
небольших
групп, или, как
иногда выражаются,
«кругов», большей
частью стоящих
в известном
родстве с большими
эндогенными
психозами.
Таковы: круг
циклоидный,
круг шизоидный,
круг эпилептоидный
и т. д.

Не надо
забывать, что
кроме биологической
основы для
деления психопатий
иногда пользуются
и основой
социологической
— соответственно
социальной
установке
отдельных групп
психопатов.
Отчасти мы уже
касались этого
вопроса; здесь
упомянем только,
что, между прочим,
естественно
напрашивается
распределение
психопатов,
согласно формуле
Шнейдера, на
таких, которые
преимущественно
сами страдают
от своей ненормальности,
и таких, которые
заставляют
страдать от
нее общество.
Практически
важное значение
имеет то обстоятельство,
что в то время,
как первая
группа состоит
из людей, которые
сами идут к
врачам и ищут
их помощи и
совета, вторая,
наоборот, попадает
под врачебное
наблюдение
чаще всего по
желанию окружающих
властей, судебных
органов и т. д.
Эту вторую
группу больше
всего объединяет
то, что ее представители
в большей или
меньшей степени
всегда обнаруживают
те или другие
моральные
дефекты.

Как уже
говорилось,
психопаты
обычно отличаются
недостаточной
способностью
приспосабливаться
к окружающей
их среде и легко
вступают в
конфликты с
обществом.
Содержание
этих конфликтов
бывает очень
разнообразно,
и представителей
подлежащей
нашему описанию
группы мы видим
в самых разнообразных
общественных
положениях
— в общем, диапазон
их социальной
деятельности
очень широкий:
от благодеяний
до преступления;
по отношению
к некоторым
из них иногда
невольно
напрашивается
старый французский
термин «delir des actes»
— бред поступков:
психопаты этого
типа рассуждают
очень хорошо,
правильно,
логично, а поступают,
действуют очень
«плохо», вплоть
до совершения
уголовно наказуемых
поступков.
Поэтому учение
о психопатиях
имеет не только
узкомедицинское,
но и социальное
значение, в
частности
проблема преступности
вряд ли может
быть правильно
решена, если
игнорировать
среди преступников
наличность
значительного
процента психопатов.
В связи с этим
именно по делам
о психопатах
психиатрам
особенно часто
приходится
выступать
экспертами
в судах, давая
заключение
об их преступлениях,
заключения,
от которых
нередко зависит
и судьба обвиняемого,
и безопасность
общества…

Что касается
вопроса о лечении
психопатий,
то здесь собственно
терапевтические
мероприятия
почти без остатка
растворяются
в профилактических.
Говорить о
медикаментозной
терапии в этой
области, конечно,
бессмысленно.
Психотерапия
во всех ее видах
уместна, но она
направляется
главным образом
против возникающих
на почве той
или иной психопатии
ненормальных
реакций на
условия жизни
и переживания.
Пределы ее
применения
очень различны.
Самое существенное
— это, конечно,
правильное
воспитание,
но и оно далеко
не всегда достигает
цели, так как
очень часто
оказывается
совершенно
беспомощным
перед полным
отсутствием
волевых задержек
у одних и могучим
напором разрушающих
личность влечений
— у других. В более
позднем возрасте
большое значение
имеют условия
жизни, среда,
общие социальные
установки,
правильно
организованный
труд. В общем,
считается, что
до 25-30 лет еще
возможны очень
значительные
изменения в
сторону большей
психической
устойчивости;
нерезко выраженные
психопатические
натуры при
благоприятных
условиях иногда
значительно
выравниваются
и ведут до глубокой
старости нормальную
трудовую жизнь,
принимаясь
окружающими
за вполне здоровых
людей.

Наконец,
нельзя не упомянуть
здесь также
и об отношении,
существующем
между психопатией
и гениальностью
(или высокой
одаренностью).
Здесь надо
исходить из
того факта, что
в нерезко выраженной
форме те или
другие психопатические
особенности
присущи почти
всем и «нормальным»
людям. Как правило,
чем резче выражена
индивидуальность,
тем ярче становятся
и свойственные
ей психопатические
черты. Немудрено,
что среди людей
высокоодаренных,
с богато развитой
эмоциональной
жизнью и легко
возбудимой
фантазией
количество
несомненных
психопатов
оказывается
довольно
значительным.
Чтобы правильно
оценить это
обстоятельство,
надо еще помнить,
что в создании
гениального
произведения
принимают
участие два
фактора: среда
(эпоха) и творческая
личность. Что
многие психопаты
именно благодаря
своим психопатическим
особенностям
должны быть
гораздо более
чуткими к запросам
эпохи, чем так
называемые
нормальные
люди, после
сказанного
понятно само
собой. Историю
интересуют
только творение
и главным образом
те его элементы,
которые имеют
не личный,
индивидуальный,
а общий, непреходящий
характер. Творческая
личность, отступая
перед историей
на задний план,
по своей биологической
ценности вовсе
не должна обязательно
иметь то же
положительное
значение, какое
объективно
принадлежит
в соответствующей
области ее
творению. Спор
о том, представляет
ли гениальная
личность явление
дегенерации
или прогенерации,
по существу
бесплоден и
является в
значительной
мере результатом
незакономерного
смещения
биологической
и социологической
точек зрения.

Рибо
(Ribot) — известный
французский
психолог, так
много посвятивший
труда изучению
характеров,
задается вопросом,
следует ли
признавать
существование
характера
«умеренного»
temperamentum temperatum (термин
старых физиологов)
или, как говорит
Рибо, существование
такого рода
(les noncaracteres). «Не является
ли такой характер,
— говорит Рибо,
— лишь идеалом?
а если даже и
допустить, что
действительно
встречаются
люди, у которых
чувства, мысли
и действия
находятся в
полном равновесии,
то не есть ли
это уничтожение
всякого характера,
всякого индивидуального
оттенка?», другими
словами, уничтожение
всякой индивидуальности.
Такого рода
идеальный
характер есть,
конечно, утопия,
фикция, реальные
же, действительные
характеры
именно свидетельствуют
об особенностях
характера, о
своеобразии
их носителей.
Ясно, что изучение
характеров
может быть
плодотворным
только в том
случае, если
оно выйдет из
узких рамок
нормальной
психологии
и будет руководствоваться
данными, кроме
того, патопсихологии.
Все это совершенно
ясно уже a priori, но
то же самое
становится
совершенно
определенным
и незыблемым
из данных опыта.
Если взять
любое описание
характеров
или темпераментов,
хотя бы то, которое
сделано знаменитым
Кантом, если
вдуматься и
вчитаться в
это описание,
если сопоставить
его с нашим
клиническим
опытом, то нужно
будет прийти
к совершенно
определенному
выводу, что это
описание так
называемых
нормальных
темпераментов
до мелочей
совпадает с
описанием
психопатических
личностей,
взятым из клинической
психиатрии;
можно сказать
даже больше,
что правильное
понимание этих
типов, этих
темпераментов
сделалось
возможным
только с тех
пор, когда в
основу этого
понимания была
положена
психиатрическая
точка зрения.
Можно, думаю,
с достаточной
определенностью
считать, что
изучение характеров,
темпераментов
— нормальных
или патологических
— это все равно,
здесь сколько-нибудь
принципиальной
разницы нет
— должно вестись
при совместной
работе психологов
и психиатров;
эта точка зрения
несомненно
расширяет
компетенцию
психиатра, но
она с несомненностью
вытекает из
существа дела;
нужно признать,
что учение о
характерах
должно быть
предметом
дисциплины,
находящейся
на рубеже между
психологией
и психиатрией

4.Словарь
терминов

Акцентуации
характера
– понятие, введенное
К. Леонгардом
и означающее
чрезмерную
выраженность
отдельных черт
характера и
их сочетаний,
представляющую
крайние варианты
нормы, граничащие
с психопатиями.

Аффект (от лат. Affectum
– душевное
влнение, страсть)
– сильное и
относительно
кратковременное
эмоциональное
состояние,
связанное с
резким изменением
важных для
субъекта жизненных
обстоятельств
и сопровождаемое
резко выраженными
двигательными
проявлениями
и изменениями
в функциях
внутренних
органов. В основе
аффекта лежит
переживаемое
человеком
состояние
внутреннего
конфликта,
порождаемого
либо противоречиями
между его влечениями,
стремлениями,
желаниями,
которые предъявляются
человеку, и
возможностями
выполнить эти
требования.

Аффект
патологический
– как и физиологический
аффект, возникает
в связи с психической
травмой, но
отличается
тем, что при
нем наступает
сумеречное
помрачнение
сознания, появляются
неадекватное
поведение,
бредовые,
галлюцинаторные
расстройства.
В этом состоянии
возможны тяжелые
правонарушения.
Продолжительность
патологического
аффекта исчисляется
минутами.
Заканчивается
такое состояние
сном, полной
прострацией,
выраженными
вегетативными
расстройствами.
Больной при
совершении
правонарушения
признается
невменяемым.
Патологический
аффект встречается
редко.

Делирий
(от лат. delirium –
бред) – нарушение
сознания, искаженное
отражение
действительности,
сопровождающееся
галлюцинациями,
бредом, двигательным
возбуждением.

Деменция
(от лат. dementia
– безумие) –
приобретенное
слабоумие,
характеризующееся
затруднениями
в сфере мышления.
Страдают оценка
ситуации, критические
функции; сужается
круг интересов,
снижается
адптация к
жизненным
условиям.

Депрессия
(от лат. depressio –
подавление)
– аффективное
состояние,
характеризующееся
отрицательным
эмоциональным
фоном, изменением
мотивационной
сферы, когнитивных
предствлений
и общей пассивностью
поведения.

Мышление
аутистическое
– мыщление,
оторванное
от действительности
и не корригируемое
ею. Сопровождатся
уходом больного
в себя, отгороженностью
от внешнего
мира.

Недержание
эмоций (слабодушие)
– проявляется
снижением
способности
корригировать
внешние проявления
эмоций. Больные
умиляются,
плачут, даже
если им это
неприятно.
Такая особенность
свойственна
церебральному
атеросклерозу.

Олигофрения
– врожденное
слабоумие,
которое характеризуется
двумя основными
признаками:
отсутствием
прогредиентности
и преобладанием
в картине психических
расстройств
стойкой интеллектуальной
недостаточности.
Соответственно
глубине интеллектуальной
недостаточности
страдают и
другие психические
функции: снижена
память (в первую
очередь, логическая),
эмоции слабо
дифференцированы,
не хватает
целеустремленности
и волевых задержек,
нередко расторможены
инстинкты.

Паранойяльный
синдром –
синдром, характеризующийся
систематизированным
бредом, возникающим
в связи с наличием
реальных событий
в виде своеобразной
патологической
их интерпретации,
при этом бред
носит монотематический
характер.
Галлюцинации
отсутствуют.
Ведущий аффект
– тревога и
напряженность.

Параноидный
синдром –
синдром, возникающий
при наличии
расстройств
аффекта и восприятий
(иллюзии, галлюцинации),
без расстройств
сознания. По
содержанию
может быть
бредом преследования,
ущерба, ограбления.

Пограничные
состояния
– обозначение
слабых, стертых
форм нервно-психических
расстройств,
находящихся
вблизи условной
границы между
психическим
здоровьем и
выраженной
патологией.

Правонарушение
– несоблюдение
правил поведения,
установленных
законом и другими
нормативными
актами.

Резонерство
– пустое,
бесплодное
мудрствование,
не приводящее
к познанию.

Ригидность
(от лат. rigidus –
жесткий, твердый)
– затрудненность
(вплоть до полной
неспособности)
в изменении
намеченной
субъектом
программы
деятельсти
в условиях,
объективно
требующих ее
перестройки.
Выделяют когнитивную,
аффективную
и мотивационную
ригидность.

Синдром
(от греч. syndrome
– скопление,
стечение) –
определенное
сочетание
признаков
(симптомов)
какого-либо
явления, объединенных
единым механизмом
возникновения.

Социальная
дезадаптация
– появление
социально
неодобряемых
форм поведения.

Стресс
– (от англ. stress
– давление,
напряжение)
– термин, используемый
для обозначения
обширного круга
состояний
человека, возникающих
в ответ на
разнообразные
экстремальные
воздействия
(стрессоры).
Используется
для описания
состояний
индивида в
экстремальных
условиях на
физиологическом
и поведенческом
уровнях. Стресс
может оказывать
как положительное,
моболизующее,
так и отрицательное
влияние на
деятельность
(дистресс).

Суггестия
(от лат. suggestio –
внушение,
намек) – процесс
воздействия
на психическую
сферу человека,
связанный со
снижением
сознательности
и критичности
при восприятии
и реализации
внушаемого
содержания,
с отсутствием
целенаправленного
активного его
понимания,
развернутого
логического
анализа и оценки
в соотношении
с прошлым опытом
и данным состоянием
субъекта (К. И.
Платонов, В. И.
Мясищев и др.)

Суицид
(от англ. suicide
– самоубийство)
– акт самоубийства,
совершаемый
человеком в
состоянии
сильного душевного
расстройства
либо под влиянием
психического
заболевания;
осознанный
акт устранения
из жизни под
воздействием
острых психотравмирующих
ситуаций, при
которых собственная
жизнь как высшая
ценность теряет
смысл.

Фрустрация
(от лат. frustratio
– обман, расстройство,
разрушение
планов) – психическое
состояние
человека, вызываемое
объективно
непреодолимыми
(или субъективно
так воспринимаемыми)
трудностями,
возникающими
на пути к достижению
цели или к решению
задачи; переживание
неудачи.

Эмоциональная
лабильность
– быстрая смена
настроения
по незначительному
поводу. Типична
для истерического
характера и
инфантилизма.

5.
Литература


Балабанова
Л.М. Судебная
патопсихология
(вопросы определения
нормы и отклонений).
– Д.: Сталкер,
1998. – с. 74 – 108

Блейхер
В.М., Крук И.В.
Патопсихологическая
диагностика.
– Киев, 1986.

Личко
А.Е. Психопатии
и акцентуации
характера у
подростков.
– Л., 1983.

Психология
индивидуальных
различий. Тексты
/ Под ред. Ю.Б.Гиппенрейтер,
В.Я. Романова.
М.: Изд-во МГУ,
1982. С.262 — 269



1
Балабанова
Л.М. Судебная
патопсихология
(вопросы определения
нормы и отклонений).
– Д.:Сталкер,
1998. – с.74



2
Психология
индивидуальных
различий. Тексты
/ Под ред. Ю.Б.
Гиппенрейтер,
В.Я. Романова.
М.: Изд-во МГУ,
1982. С. 262 – 269.



3
Личко А.Е. Психопатии
и акцентуации
характера у
подростков.
– Л., 1983.



4
Блейхер В.М.,
Крук И.В. Патопсихологическая
диагностика.
– Киев, 1986.