Реферат на
тему:
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ
ИСТОРИЯ КАК НАПРАВЛЕНИЕ В МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ПЕРИОДА
ПОСТМОДЕРНИЗМА
СОДЕРЖАНИЕ
Вступление
1. Истоки «интеллектуальной истории». А. Лавджой
					







2. Особенности методологии «интеллектуальной истории»
на современном этапе
3. Институализация «интеллектуальной истории»
Список литературы


ВСТУПЛЕНИЕ
На развитие гуманитарного
и в целом научного знания во второй половине ХХ в. – начале ХХI в. решающее влияние оказали как
глубокие общественно-политические изменения, связанные с глобальным
соперничеством политических систем, крахом коммунистической системы, так и
качественные сдвиги в научном осмыслении современного состояния человечества.
Формирование общественных идеалов демократии, культурного плюрализма и рыночной
экономики, научно-техническая революция поставили перед учеными-историками ряд
сложнейших проблем мировоззренческого плана. Это содействовало внесению
существенных коррективов в научную картину мира, систему социальных ценностей,
приоритетов и ориентаций.
В конце ХХ – начале ХХI в. наблюдаются новые тенденции в
развитии мировой исторической мысли. Наиболее знаменательной их них является
постепенный перенос внимания исследователей с так называемых «социальных
структур» (экономических, социальных и других процессов) на внутренние –
сознательные. Вследствие этого в поле зрения историков оказались индивидуальное
и коллективное сознание, ментальность, а пространственные рамки сузились к
уровню микропроцессов – исследование личностей, небольших групп и общностей на
предмет восприятия и отображения ими общественного окружения, реакции на него.
Обращаясь к сфере сознания, идей, ментальности, историки оказывались в мире
духовных феноменов, культуры, идеологии, изучение которых требует новых
методологических подходов и инструментария. Именно в этом направлении
подталкивал методологию истории постмодернизм. Историческое знание становится
более обращенным к человеку и его разнообразным общностям, а социальные
процессы отдаляются на второй план, чтобы превратиться в фон, с которым
соотноситься каждая отдельная жизнь или групповой опыт. История дробится на многообразие
индивидуальных и групповых историй, где точкой отсчета становится сознание, идеи
и культура.
Идеи постмодерна начали
формироваться в трудах философов и мыслителей еще в 60-х гг. ХХ в., а с 70-х
гг. начали отображаться и в историографии. Обративши внимание на субъективный
характер ощущения реальности и его зависимость от культурного контекста,
теоретики постмодерна считали, что любой образ прошлой действительности несет
преимущественно информацию не о самой этой действительности, а о восприятии ее
в рамках конкретного культурного пространства. Другими словами, историческое
познание преимущественно дает информацию не о реальной действительности, а о
состоянии сознания того человека или группы, которые эту действительность воспринимают
и интерпретируют. Поэтому задачей историка по мнению постмодернистов должен
стать не столько поиск исторической истины, сколько презентация
сконструированного им самим образа прошлого на основе индивидуального прочтения
исторических источников и собственных представлений.
Постмодернизм нашел свое
своеобразное отображение в одном из направлений исторической науки – «интеллектуальной
истории», которая приобрела новое дыхание в конце ХХ в. после преодоления
кризиса. Исходя из этого, целью данной работы является анализ
сути и эволюции «интеллектуальной истории» как специфического подхода
в историческом познании, ее теоретико-методологических принципов, нашедших свое
отображение в научной деятельности сторонников данного направления.
1. Истоки «интеллектуальной
истории». А. Лавджой
«Интеллектуальная
история» как историографическая практика имеет свою длительную историю и
берет свое начало еще в XIX ст. В межвоенный период ее объектно-предметную
сферу охарактеризовал американский историк и философ Артур Лавджой. Его
основной труд — «Большая цепь бытия: студии из истории идей» — был
опубликован в 1936 г. Он предложил изучать универсальные «идеи-блоки»,
которые странствуют во времени и используются в качестве модулей для анализа
сложных конструкциях разных учений и теорий. Целью исторического исследования
было создание максимально полной биографии идей, их описание на разных стадиях
исторического развития и в разных сферах интеллектуальной жизни, включая философию,
науку, литературу, искусство, религию, политику. В то же время американский
ученый распространил предметную сферу «истории идей» на ментальные
привычки, логику мышления, философскую семантику.
Программа А. Лавджоя
предусматривала выяснение понимания того, как возникают и распространяются
новые убеждения и интеллектуальные формы, основывалась на анализе
психологической природы процессов, которые влияют на изменения в популярности и
влиятельности тех или иных идей. Главная задача историка состояла в поиске
ответов на вопрос: почему концепции, которые доминировали или преобладали в
одном поколении, теряют свою власть над умами людей и уступают место другим? В
последующем под «историей идей» понимали определенные автономные
абстракции, которые имеют свою внутреннюю логику, независимую от других
проявлений человеческой активности. В условиях преобладания в западной
историографии 60-70-х годов социальной истории взгляды американского ученого поддавались
критике за игнорирование связи идей с социальным контекстом [2, с. 67].
Историографические
взгляды Артура Лавджоя во многом формировались как альтернатива господствующим
в его время в США историческим концепциям. Ни гегелевская парадигма,
объясняющая историю развитием духа, ни ее вариации не устраивали Лавджоя. Не
подходил ему и социоисторизм Джона Дьюи. По мнению Лавджоя, при построении
своей системы взглядов последний опирался на слишком ненадежные основания –
социальные нужды людей. В большей мере Лавджою импонировала дарвиновская идея
эволюции, определявшая тематику философских дискуссий в США в конце XIX –
начале XX века. В рамках эволюционной парадигмы развивались и широко
распространились концепции, применяющие принцип эволюционизма к различным
гуманитарным исследованиям. Оригинальность подхода Лавджоя проявилась в
приложении эволюционных идей к материалу интеллектуальной истории.
Вступительная глава в его
сводном очерке «Историография идей» была посвящена рассмотрению
именно методологических и практических аспектов исследования истории идей. В
книге также затрагиваются темы умонастроений, господствовавших в XVIII
столетии, эволюционизма, романтизма (в частности, в Германии в 1870-1930 гг.).
В ряде глав на основе большого эмпирического материала рассматривается
творчество как великих, так и малоизвестных авторов – «Монбоддо и Руссо»
(1933) , «Два мира Колриджа и Канта» (1940), «Мильтон и парадокс
«счастливого падения»« (1937) и т.д. В главах »«Гордость»
в мысли XVIII века« (1921), »«Природа» как эстетическая
норма« (1927), »К вопросу о различении романтизмов» (1924)
прослеживаются исторические корни отдельных понятий, изменения и сдвиги в
семантике, их полисемичность. Интересные материалы представлены в очерках «Китайские
корни Романтизма« (1933), »Первое готическое возрождение и возврат к
природе« (1932), »Сравнение деизма и классицизма» (1932) и др.
Лавджой в первую очередь
был практикующим историком и большинство его публикаций имеет дело с конкретным
эмпирическим материалом. Он тщательно работал с исторической фактурой,
отталкиваясь от которой занимался методологической рефлексией. Работая с
конкретными источниками, Лавджой обратил внимание на существование в истории
мысли определенных закономерностей – присутствие в ней сходных элементов. Его
главный вывод состоял в следующем: в основании исторических процессов лежит
система общих представлений, или идей, составляющих ткань мыслительного
процесса и обеспечивающих его преемственность. Другими словами, идеи выступают
связующим звеном в истории человеческой мысли. На основании этих предположений
и выводов Лавджой предложил свой вариант объяснения истории идей и обосновал
целесообразность применения междисциплинарной исследовательской стратегии. Суть
его методологии – в выявлении и прослеживании «идей-единиц» при
одновременном рассмотрении их проявлений в различных областях – философии,
психологии, литературе, искусстве, науке, социальной мысли и т.д.
Очерк «Историография
идей» посвящен главным образом рассмотрению междисциплинарного подхода.
Лавджой одним из первых в американской гуманитаристике поднял вопрос о
негативных последствиях узкой специализации в исторических исследованиях. В
университетах интеллектуальная история обычно преподается в рамках различных
областей исторического знания: истории философии, истории литературы, религии,
экономики и т.п. Лавджой убежден, что дисциплинарные границы являются условными
и искусственными и не соответствуют границам реальных исторических явлений,
между которыми существует гораздо больше связей, чем обычно принято полагать.
На практике исследователи, чтобы понять свой предмет, часто вынуждены выходить
за его рамки и обращаться к другим областям знания. Дисциплинарное же
размежевание значительно затрудняет изучение истории, представляет ее в
неполном или искаженном виде.
В очерке Лавджой
подчеркивает значимость установления тесных связей между различными областями
знания, нахождения у них точек соприкосновения. Каким образом? В первую
очередь, путем выработки совместной стратегии исследования. В качестве таковой
он предлагает собственную историографическую стратегию – исследование истории
как «истории идей» на основе междисциплинарного подхода. В последнее
десятилетие XX века словосочетания «междисциплинарный подход», «междисциплинарные
исследования» прочно вошли в лексикон научного сообщества. Однако еще в
начале прошлого столетия преобладали тенденции к узкой специализации. Призывы к
междисциплинарному сотрудничеству воспринимались как нечто кардинально новое,
как вызов сложившейся традиции. Другими словами, Лавджой противопоставил
дисциплинарному делению, царившему в то время на факультетах, методологию «единой»
интеллектуальной истории, охватывающей различные виды истории. В своих работах
он затронул новую для того времени проблему междисциплинарного подхода в
исторических исследованиях [5, с. 152-154].
В 70-80-е годы XX ст.
история ментальностей и «антропологический поворот» в развитии
исторической мысли повлекли определенное переосмысление истории идей. «Интеллектуальная
история» распространяет свое познавательное поле на весь комплекс идей, проявляющихся
в разные периоды и в разных человеческих общностях. В поле зрения
интеллектуальной истории оказывается общее состояние индивидуального и
коллективного сознания. Она начинает подразумевать исследование всей
интеллектуальной сферы, или, выражаясь другими словами, «изучение прошлых
мыслей» (К. Скиннер). Такой подход превратил ее в междисциплинарную науку,
которая вынуждена опираться на сотрудничество с другими социально гуманитарными
отраслями знаний: она начинает совмещать социологию знания, историю идей,
историю ментальностей, герменевтику. Фактически предметное поле современной «интеллектуальной
истории» является неограниченным – по сути, вся история превращается в
интеллектуальную [2, с. 68].
2. Особенности
методологии «интеллектуальной истории» на современном этапе
Историческая наука
переживает в конце XX в. глубокую внутреннюю трансформацию, которая ярко
проявляется и на поверхности академической жизни — в трудной смене поколений,
интеллектуальных ориентаций и исследовательских парадигм, самого языка истории.
Современная историографическая ситуация все чаще и все уверенней характеризуется
как постмодернистская. Если сравнить некоторые аспекты историографической
ситуации конца 60-начала 70-х годов с современной, то контрасты между ними
бросаются в глаза. Это прежде всего и главным образом принципиальные различия в
понимании характера взаимоотношений историка с источником, предмета и способов
исторического познания, содержания и природы полученного исторического знания,
а также формы его изложения и последующих интерпретаций исторического текста.
Одним из наиболее заметных знаков перемен стало интенсивное использование в
исторических работах источников литературного происхождения с помощью теорий и
методов, заимствованных из современного литературоведения.
Постмодернистская
парадигма, которая прежде всего захватила господствующие позиции в современном
литературоведении, распространив свое влияние на все сферы гуманитарного
знания, поставила под сомнение основ историографии: 1) само понятие об
исторической реальности, а с ним и собственную идентичность историка, его
профессиональный суверенитет (стерев казавшуюся нерушимой грань между историей
и литературой); 2) критерии достоверности источника (размыв границу между
фактом и вымыслом) и, наконец, 3) веру в возможности исторического познания и
стремление к объективной истине.
Одной из самых интересных
областей применения постмодернистских теорий сегодня является история
исторического сознания, в предметном поле которой открываются многообещающие
перспективы плодотворного синтеза новой культурной и интеллектуальной истории. «Воссоединение»
истории с литературой пробудило повышенный интерес к способам производства,
сохранения, передачи исторической информации и манипулирования ею. Работа в
этом плане еще только начинается, о ней заявляется главным образом в форме
исследовательских проектов. Тем более важно не упустить из виду эту тенденцию.
Она, в частности, проявилась и в докладах, представленных на уже упоминавшейся
секции XVIII Международного конгресса исторических наук.
Так, проблемы
исторической памяти были центральными в сообщении испанского ученого Игнасио
Олабарри, в том числе ключевой и малоизученный вопрос о соотношении
индивидуального и коллективного исторического сознания и их роли в формировании
персональной и групповой идентичности. Во многом сходное направление исследовательского
поиска нашло свое отражение в докладе канадского историка Марка Филлипса,
построенного на анализе качественного сдвига, который произошел в понимании
задач истории и в историографической практике на рубеже XVIII и XIX вв. и
выразился в смещении целевых установок от простого описания прошлого к его
«реактивации» или «воскрешению в памяти» [6].
В современной
интеллектуальной истории преобладает стремление объединить усилия всех тех
специалистов, чьи профессиональные интересы связаны с исследованием
разнообразных видов творческой деятельности человека, включая ее условия, формы
и результаты. Хотя это и не отрицает существования более умеренных версий «интеллектуальной
истории», ограниченных изучением исключительно интеллектуальной сферы
сознания, в частности выдающихся лиц прошлого.
Следует упомянуть о
трехуровневой структуре исследования в рамках «интеллектуальной истории»,
предложенной французским историком Ж. ле Гоффом. Она включает в себя такие
уровни: 1) история интеллектуальной жизни, являющейся «изучением
социальных навыков мышлении«; 2) история ментальностей, т.е. коллективных »автоматизмов»
в сознании; 3) история ценностных ориентаций («этика человеческих желаний
и стремлений«). »Интеллектуальные историки» пытаются преодолеть
оппозицию между «внешней» и «внутренней» историей идей и
текстов, между их содержанием и контекстом. Истории наук, например, присуща
тенденция сосредоточивать внимание не на готовом знании, а на деятельности,
связанной с его «производством», не на доктринах и теориях, а на
изучении проблем, которые стояли перед учеными.
Крупным событием в сфере «интеллектуальной
истории» на переломе XX и XXI веков стала книга профессора социологии
Пенсильванского университета (Филадельфия, США) Рэндалла Коллинза «Социология
философий: глобальная теория интеллектуального изменения« (1998). Книга »Социология
философий» убеждает, что исследовательская работа в области истории идей с
необходимостью предполагает учет сетевых факторов, анализ борьбы отдельных
мыслителей и групп за пространство внимания, изучение специфики и
закономерностей влияния разных организационных основ на соответствующие
перегруппировки интеллектуальных фракций, исследование закономерностей расцвета
и стагнации, идейных заимствований и «идейного экспорта»,
рассмотрение контекста включенности в долговременные интеллектуальные
последовательности. Вполне резонно ожидать поворота интереса исследователей от «личной
биографии« и »исторического контекста» к сетям, сообществам,
структурам пространства внимания, смещению его фокусировки, ритуалам, идеям и
доктринам как символам группового членства, системам покровительства, влиянию
политических и экономических событий на системы поддержки интеллектуальной
жизни. Нечто подобное уже произошло в литературоведении, где центр внимания сместился
от отдельного текста к интертекстуальным связям.


3. Институализация «интеллектуальной
истории»
Представители современной
«новой интеллектуальной истории» концентрируют внимание на феномене
самого «исторического текста» и его восприятия читателем. Они
стремятся исследовать историю исторической науки (историографию) посредством
анализа качественных изменений в сознании историков, их практику
историописання, культуру творчества. Значительное место в современной
интеллектуальной истории занимают история философии, науки, политической мысли,
биографистика и тому подобное. Интеллектуальная история ориентирована на
реконструкцию исторического прошлого каждой из областей и форм знания (включая донаучные
и паранаучные) как части целостной интеллектуальной системы, которая на разных
временных этапах переживает трансформацию. С 1994 г. существует Международное
общество по интеллектуальной истории, а с 1996 — выходит журнал
«Intellectual News. Review of the International Society for Intellectional History» [2, с. 69].
«Интеллектуальная
история» в конце ХХ – начале ХХI в. нашла свое распространение и в России. С 1998 г. тут действует Центр
интеллектуальной истории, который возглавляет Л. Репина. На сегодняшний момент
исследовательская деятельность Центра определяется его сквозной (от античности
до новейшего времени) генеральной программой «Традиции и творцы
европейской интеллектуальной культуры», целью которой являются
междисциплинарные исследования творческой деятельности и долговременных
интеллектуальных процессов в сфере гуманитарного (и в первую очередь
исторического), социального и естественно-научного знания в их конкретном
социокультурном контексте и на базе интеграции истории идей,
социально-интеллектуальной истории и микроаналитических подходов «новой культурно-интеллектуальной
истории».
Основными результатами
работы по программе стали два коллективных труда и пять сборников статей.
Опубликованы коллективный труд «История через личность: историческая
биография сегодня« (М.: »Кругъ», 2005) и три проблемно-тематических
сборника статей: «»Цепь времен«: проблемы исторического сознания»
(М.: ИВИ РАН, 2005.), «Новый образ исторической науки в век глобализации и
информатизации« (М.: ИВИ РАН, 2005); »Мир и война: культурные
контексты социальной агрессии» (М.: ИВИ РАН, 2005); подготовлены к печати
тематические сборники статей «Интеллектуальные традиции Античности и
Средневековья« и »Историческое сознание и культура памяти»,
коллективный труд «История и память: историческая культура Европы до
начала Нового времени» подготовлен и сдан в печать.
Полученные участниками
проекта результаты позволяют раскрыть сложные процессы функционирования,
трансляции и трансформации исторических знаний и представлений, формирующих
образы прошлого в коллективной памяти поколений и социальных групп, в странах и
регионах с очень разным историческим опытом, политическими и культурными
традициями. Были уточнены базовые концепты, сформулированы методологические
подходы, выявлены основные характеристики европейского исторического сознания,
образы истории в историографии Средневековья и раннего Нового времени [3].
Еще одним центром «интеллектуальной
истории» является Российское общество интеллектуальной истории (РОИИ),
созданное в 2000 г., основной целью которой является содействие развитию в России
междисциплинарных исследований в области интеллектуальной истории — истории
всех видов творческой деятельности, мыслительного инструментария, институтов
интеллектуального общения и продуктов человеческого интеллекта, исторического
развития интеллектуальной сферы (включая ее художественные,
гуманитарно-социальные, натуралистические, философские компоненты) в рамках
общекультурной парадигмы. Свои исследования общество публикует в «Вестнике
РОИИ», первое издание которого увидело свет в декабре 2001 г. [4].
Идеи «интеллектуальной
истории« широко пропагандировались на страницах журнала »Journal of
the History of Ideas». Так, его главный редактор Доналд Келли в 1996 г.
писал, что под «интеллектуальной историей» следует понимать не раздел
истории, а способ целостного рассмотрения прошлого человечества. Задачей
интеллектуального историка является исследование всех областей человеческого
прошлого по его следам, поддающихся расшифровыванию (как правило, письменным и
изобразительным), предоставив им современный смысл посредством языка. В своих
научных поисках интеллектуальные историки могут обращаться к таким дисциплинам
как экономика, социология, политология, антропология, философия, литература и ее
критика, но одновременно они не должны забывать о собственном задании и о тех
ограничениях, которые налагаются их культурным кругозором и дисциплинарными
нормами [2, с. 68].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Лавджой А. Великая цепь бытия: История идеи / Пер. с англ.
В. Софронова-Антомони. — М.: Дом интеллектуальной книги, 2001. — 376 с. // http://elenakosilova.narod.ru/studia2/lovejoy.htm.
2. Зашкільняк Л. Сучасна світова історіографія. – Львів: ПАІС, 2007. – 312 с.
3. Центр интеллектуальной истории Института всеобщей истории
РАН // http://www.igh.ru/struct/srt_cnt_19.html.
4. Российское общество интеллектуальной истории // http://www.igh.ras.ru/intellect.
5. Хлуднева С.В. Об очерке Артура Лавджоя «Историография
идей» // История философии. – 2005. — Вып. 12. – с. 152-157.
6. Репина Л.П. Вызов постмодернизма и перспективы новой
культурной и интеллектуальной истории // Одиссей. Человек в истории.1996. — М.,
1996. с.25-38.