Содержание

Введение ……………………………………………………………..… 1
1. Кейнсианская концепция теории потребления ……………………. 4       
2. Кейнсианская концепция занятости …………………………….…. 9       
3. Кейнсианская модель общего экономического равновесия ……..
13
4. Кейнсианские модели экономического роста ……………………. 17
					







5. Возможность реализации концепций кейнсианства в России
……20
Заключение ……………………………………………………………. 26
Библиография ……………………………………………………….… 29
Введение
Джон Мейнард Кейнс – «отец-основатель»
так называемой «кейнсианской теории», или просто кейнсианства. Свою первую
экономическую монографию «Индийская ва­люта и финансы» Кейнс опубликовал в 1913
г. В 1919 году выходит книга «Экономические послед­ствия Версальского
договора», ставшая бестселлером и выз­вавшая неудовольствие правительственных
кругов Великобри­тании. Кейнс писал: «Если мы намеренно стремимся к обни­щанию
в Центральной Европе, то возмездие не заставит себя долго ждать» [1]. Следующей
большой работой Кейнса стал «Трактат о де­нежной реформе» (1923 г.), где
доказывается необоснованность возвращения Британии к золотому стандарту. Здесь
же впервые выдвигается в качестве ключевой проблема занятость и указывается,
что инфляция, стимулирующая экономически активные элементы общества, является
меньшим злом, та как в обнищавшем мире гораздо опаснее провоцировать
безработицу, чем неудовольствие рантье. Эти идеи Кейнс развивал также в
памфлетах «Экономические последствия валютной политики мистера Черчилля» и
«Конец laissez fair», где
критиковал политику невмешательства государства в экономику классический
принцип «laissez fair» [2].
В 1930 г. выходит в свет двухтомный
«Трактат о деньгах». Кроме вопросов денежного обращения, Кейнс разрабатывает
здесь основы теории занятости и национального дохода, выдвигая на первый план
проблему экономической нестабильности и намечает принципиально новый подход к
ней по средством анализа соотношения между инвестициями и c6epежениями.
Берущая здесь свое начало концепция «эффективного спроса» стала несущей опорой
кейнсианской теории.
Опубликованный в 1936 году главный труд
Кейнса «Теория занятости, процента и денег» знаменовал собой революционный
переворот в развитии экономической мысли. Автор в предисловии противопоставляет
свой метод классичес­кому наследию А. Смита и Д. Рикардо.
В начале второй мировой войны Кейнс был
приглашен эк­спертом в министерство финансов (казначейство). Его работа «Как
платить за войну» (1940 г.) намечала радикально новый план решения проблемы
международных финансов [1].
Дж. Кейнс считается создателем системы
государственного регулирования экономики, хотя оно скорее следствие, чем по­будительный
мотив макроэкономического анализа.
Стимулятором производства является,
согласно кейнсианс­кой модели, спрос, определяемый как психологическая готов­ность
общества к потреблению. Дело в том, что доход домаш­него хозяйства, фирмы,
страны в целом, как правило, увели­чивается быстрее, чем его потребление, как
личное, так и производственное, причем по мере роста благосостояния эта разница
между доходом и потреблением становится весьма значительной. Таким образом, в
развитой экономике возника­ет фактор отложенного спроса, сбережений. Последние
суще­ствуют в виде банковских счетов и иных пассивов. Задача со­стоит в том,
чтобы активизировать, заставить работать сбере­гаемую часть национального
дохода. Сбережения должны пре­вратиться в составную часть эффективного спроса.
И здесь на сцене появляется государство со всем инструментарием фис­кальной
(госбюджетной) и кредитно-денежной политики. Цен­тральный банк размещает займы
(продает облигации), распре­деляет льготные кредиты; проводятся государственные
закуп­ки товаров и услуг; строится инфраструктура и социальный сектор.
Естественно, что бюджетные расходы перекрывают средства, мобилизуемые за счет
займов. Кейнсианцы советуют использовать налоги, а также, в известных пределах,
денеж­ную эмиссию [2].
1.
Кейнсианская концепция теории потребления
В кейнсианской концепции поведение
потребителя интерпретиру­ется принципиально иным образом. Во-первых, величина
дохода вы­ступает в качестве экзогенного параметра. Во-вторых, объем потреб­ления
зависит только от текущего располагаемого дохода. В-третьих, распределение
дохода на потребление и сбережение зависит не от объективного параметра
экономической конъюнктуры (текущей став­ки процента), а от предпочтений
потребителя: традиций, сложивше­гося мировоззрения, общественных установок и т.
п., то есть от фак­торов субъективного характера.
Кейнс подчеркивал, что вероятность того,
что домашнее хозяй­ство изменит свое потребление в результате колебаний
процентной ставки на один или два пункта, очень низка. Что касается сбереже­ний,
то если их и можно представить как функцию от процентной ставки, то как
неубывающую, но не возрастающую функцию [3].
Зависимость потребления от абсолютной величины текущего рас­полагаемого
дохода Кейнс сформулировал в виде основного психо­логического закона, согласно
которому «люди склонны, как правы ло, увеличивать свое потребление с ростом
дохода, но в меньшей степени, чем растут доходы». Данный вывод делается «не
толь­ко из априорных соображений, исходя из нашего знания человечес­кой
природы, но и на основании детального изучения прошлого опыта».
Кейнсианская функция потребления,
соответствующая основно­му психологическому закону, выглядит:
C(y)=C0+Cyyv.             (1)
Соответственно функция сбережений:
S(y)=S0+Syyv                        (2)
где Сy= LС/Lу — предельная склонность к потреблению
по доходу (выражает, насколько возрастет потребление при ро­сте дохода на
единицу);
Sy= LS/Ly — предельная
склонность к сбережению.
Cy+Sy=1
C0=-S0

                                  Рис. 1
Общий вид функции потребления С и
агрегированного спроса AD как
функции дохода У. [3]
Предельная склонность к потреблению и
есть параметр, выража­ющий субъективные (психологические) предпочтения
относитель­но распределения дохода на потребление и сбережение. В корот­ком
периоде этот параметр есть константа.
В отличие от предельной, средняя
склонность к потреблению (С/у), то есть доля дохода, идущая на потребление, в
соответствии с основным психологическим законом с ростом дохода должна сни­жаться.
Из кейнсианской теории потребления
вытекает одно важное следствие, которое получило название мультипликативного
эффек­та. Суть его состоит в том, что если в экономике увеличатся по какой-либо
причине автономные расходы, то в результате совокуп­ный спрос и национальный
доход возрастают на многократно боль­шую величину [4].
Обоснование действия мультипликативного
эффекта основано на том, что в кейнсианской модели потребление есть функция от
дохода, в отличие от других плановых расходов, которые от уровня дохода не
зависят и поэтому рассматриваются как автономные. Строго говоря, функцией от
дохода в кейнсианской модели является также и импорт, но учет потребления
импортных благ не изменяет сути Действия мультипликативного эффекта, уточняя
лишь количественное зна­чение величины мультипликатора.
Действие мультипликативного эффекта в
общем виде можно описать следующим образом. Любое повышение автономных рас­ходов
на величину LА непосредственно увеличивает
совокупный спрос и, следовательно, национальный доход на величину Lу=LА. Но так как потребление домашних
хозяйств есть функция от дохо­да, то часть прироста своего дохода в размере С Lу они направят на потребление. А вследствие того, что потребительские
расходы являются составной частью совокупного спроса, последний опять
возрастет. Его рост в свою очередь вызовет рост национального дохода, в
результате чего часть Прироста опять будет направлена на потребление и т. д.
То есть прирост автономных расходов
вызывает как непосред­ственное увеличение прироста национального дохода, так и
инду­цированный прирост национального дохода в результате роста по­требления.
Если последовательно записать все циклы
возрастания совокуп­ного спроса, начиная от первоначального прироста автономных
рас­ходов, то получим:
Lу = LА + Сy LА + Сy2LА + Сy3LА + … + Сyn LА = LА (1 + Сy + Сy2 + Сy3 + … + Сyn).
Так как Сy <1, то мы
имеем дело с убывающей геометрической прогрессией, которая при n -> ¥ сводится к виду:
                (2)
Сомножитель, стоящий перед LА, называется мультипликатором автономных расходов (обозначим его как mA). Он
показывает, на какую величину возрастет национальный доход в случае прироста
автономного спроса на LА. Из выражения (2) следует, что
значе­ние мультипликатора тем больше, чем большую часть прироста до­хода
домохозяйства склонны направлять на потребление.




             Рис.
2                                                                Рис. 3
  Зависимость между доходами У и инвестициями I по Кейнсу [4].
Из теории мультипликатора следует один
интересный вывод, ко­торый Кейнс назвал «парадоксом сбережений». Так как Sy = 1-Сy, то чем больше
субъекты сберегают, тем меньше величина равновесно­го национального дохода.
Теория мультипликатора является одним из
важнейших элемен­тов кейнсианской концепции. Действие мультипликативного эффек­та
наряду с «парадоксом сбережений» среди прочего наглядно ил­люстрирует важнейший
тезис кейнсианства — о ведущей роли совокупного спроса в модели «совокупный
спрос — совокупное предложение».
Заметим, что значение мультипликатора
автономных расходов можно получить и непосредственно из условия равновесия на
рын­ке благ. При приросте совокупного спроса на величину DAD для сохранения
равновесия необходимо, чтобы прирост совокупного спроса был равен приросту
дохода:
LА D=Ly.
Если разбить прирост совокупного спроса
на прирост автоном­ных расходов и прирост потребления, индуцированный
изменением дохода, то получим:
LА D=LА +CLy .
Объединив оба уравнения, получим:
Lу = LА + СLy .
Последнее уравнение легко приводится к
выражению (2).
Теоретическая конструкция поведения
домашних хозяйств на потребительском рынке, предложенная Кейнсом, оказала
огромное влияние на развитие макроэкономических исследований, именно на ней
основывается и теория мультипликатора, и кейнсианская мо­дель взаимодействия
рынков.
Однако после того, как в 1946 году
Саймон Смит опубликовал результаты исследований по экономической динамике в США
за период 1869 по 1940 г., оказалось, что фактические данные о дина­мике дохода
и потребления не соответствуют постулатам кейнсиан­ской модели.
Анализ, проведенный Смитом, показал, что
функция типа 5.3 достаточно достоверно описывает поведение домашних хозяйств в
коротком периоде (до 4-х лет). Но при переходе к более длитель­ным временным
промежуткам (10 и 30 лет) тезис Кейнса о посто­янстве предельной склонности к
потреблению и убывании величи­ны средней нормы потребления статистически не
подтверждался [9].
В действительности средняя норма
потребления фактически не только не убывала, но, при общей тенденции к
постоянству, даже немного возросла (со значения 0,867 в 1869-1898 гг. до 0,879
в 1904-1933 гг., [7]). Заметим, что и в наши дни величина средней нор­мы
потребления незначительно колеблется около некой константы (для США, например,
— 0,92).
Выводы, сделанные С. Смитом, вызвали
необходимость пере­смотра представлений о характере поведения домашних хозяйств
на потребительском рынке. К настоящему времени существует око­ло десятка
базовых концепций, в той или иной степени объясняю­щих «феномен» Смита [1].
2. Кейнсианская концепция занятости
Кейнсианская концепция строится на иных
постулатах. Во-пер­вых, факторы производства в коротком периоде не являются
взаи­мозаменяемыми. Во-вторых, экономика не является экономикой совершенной конкуренции,
причем рынок труда наиболее несовер­шенен. В-третьих, номинальная заработная
плата не является гиб­кой [3].
Жесткость номинальной зарплаты
объясняется двумя обстоя­тельствами. Во-первых, в реальной экономике существуют
институ­циональные факторы, препятствующие гибкому изменению номи­нальной
зарплаты, такие, как коллективные договоры и профсоюзы. Во-вторых, домашние
хозяйства обладают денежными иллюзиями, воспринимая любое снижение номинальной
зарплаты как снижение жизненного уровня, даже если при этом наблюдается и общее
сни­жение цен [2].
Таким образом, денежная ставка зарплаты,
если и может менять­ся, то только в одну сторону — в сторону повышения, причем
про­цесс ее роста не носит перманентный характер.
В результате экономические субъекты ориентируются
при при­нятии решений о продаже и покупке труда не на реальную, а ис­ключительно
на номинальную заработную плату.
Если в неоклассической концепции рынок
труда является доми­нирующим, то в кейнсианской модели он занимает подчиненное
положение.
       Согласно кейнсианской концепции
предприниматели предъяв­ляют спрос на такое количество труда, которое позволит
им осу­ществить предложение благ в размере, необходимом для удовлет­ворения
эффективного спроса, который Кейнс определил как фактически реализуемое при
данном уровне цен значение совокупного спроса. То есть спрос на труд есть
функция от эффек­тивного спроса на блага.
ND=f(y,+).                                         
(3)
Графическое представление кейнсианской
функции спроса на труд отображено на рис. 4.
  
Рис. 4. Модель формирования спроса на труд в кейнсианской
концепции занятости [4].
В первом квадранте определяется величина
эффективного спро­са — у’. Величина эффективного спроса проецируется на график
производственной функции короткого периода y(N), в результате
определяется спрос на труд в размере N02. Проекция
найденного значения спроса на труд на график предельной производительности
определяет цену, по которой предприниматели согласны приобрести количество
труда N0, то есть ставку номинальной зарплаты – W0.
Изменение ставки заработной платы
оказывает влияние на вели­чину спроса на труд, но в пределах, устанавливаемых
объемом эф­фективного спроса.
В случае снижения ставки зарплаты ниже W0 предприниматели
все равно не смогут нанять работников больше, чем N0, так как ина­че
предложение благ превысит эффективный спрос, и на рынке благ образуется
избыток.
В случае, если ставка зарплаты превысит
значение W0, предпри­ниматели сократят спрос на
труд, однако, заметим, это потребует и корректировки условий равновесия на
других рынках.
Поэтому график функции спроса на труд не
совпадает с графи­ком предельной производительности, а представляет собой лома­ную
линию A-B-N0.
Функция же предельной производительности
используется для определения максимальной цены, по которой предприниматели со­гласны
покупать труд:
WD=P(dy/dN)                       (4)
В нашем примере это ставка номинальной
зарплаты W0. Таким образом, рост номинальной
зарплаты выше W0 приводит к сокращению спроса на труд,
однако повысить спрос на труд мо­жет только рост эффективного спроса на блага
[3].
Предложение труда в кейнсианской
концепции находится в пря­мой зависимости от ставки номинальной зарплаты.
NS = f(W,
+).                                    (5)
Зависимость предложения труда от
номинальной, а не реальной ставки заработной платы в кейнсианской концепции
объясняется жесткостью номинальной зарплаты и денежными иллюзиями, кото­рым
подвергнуты экономические субъекты.
Кроме уже упоминавшихся долгосрочного
характера коллектив­ных трудовых соглашений и действий профсоюзов, следует
также отметить, что экономическая система в значительной степени «при­вязана» к
номинальной зарплате. Например, в нашей стране огром­ное значение имеет МРОТ:
при формировании заработной платы в бюджетном секторе, как один из критериев,
принятых в системе налогообложения и т. д.
  
Рис. 5. Равновесие на рынке труда в кейнсианской концепции
[4].
Следует также упомянуть, что по мнению
кейнсианцев снижение реальной зарплаты вследствие роста цен не вызывает
снижения предложения труда, так как в силу тех же денежных иллюзий субъекты
ориентируются на номинальную ставку зарплаты.
В силу специфики кейнсианской функции
спроса на труд равно­весие на рынке труда устанавливается, как правило, при
наличии безработицы. Однако условием равновесия на рынке труда являет­ся не
соответствие функций спроса и предложения труда, а возмож­ность нанять
количество труда, необходимое для производства благ в размере, соответствующем
эффективному спросу.
Если цена предложения труда не превышает
цену спроса на труд, то на рынке труда устанавливается равновесие:
WD>WS.                                           
(6)
Спрос на труд в размере N0 определен в
соответствии с величи­ной эффективного спроса. W0 — установленная
предпринимателя­ми максимальная ставка номинальной зарплаты, по которой они
согласны нанять работников в количестве N0.
Предложение же труда при ставке зарплаты
W0 составляет N2, то есть на рынке труда имеет
место безработица в размере (N2 – N0). Но так как
занятость в размере N0 со стороны предложения труда
будет обеспечена и при более низкой ставке зарплаты, чем W0, то есть
условие неравенства (6) выполняется, то на рынке труда наблюдается равновесие.
Равновесие может установиться и в
условиях полной занятости, но как частный случай. Так, если величина
эффективного спроса соот­ветствует значению национального дохода полной
занятости (у’ = уF), а цена предложения труда не
превышает цену спроса на труд, то есть если кривая предложения труда находится
не выше положения NS’ на рис. 5, то равновесие на рынке труда
установится в условиях полной занятости.
Если же цена предложения труда превысит
цену спроса на труд, то есть если кривая предложения труда сместится в
положение NS», то достижение полной занятости невозможно, более того, в
этом случае проблематичным становится и достижение равновесия на рынке труда,
так как не выполняется условие неравенства (6) [4].
Таким образом, кейнсианская трактовка функционирования рын­ка
труда подчеркивает его подчиненное положение в системе наци­ональных рынков и
отражает его внутреннюю нестабильность.
3. Кейнсианская модель общего
экономического равновесия
Кейнсианская модель общего
экономического равновесия пост­роена на принципах, отличных от постулатов
классической школы.
В кейнсианской модели отсутствует гибкость цен, так как,
во-пер­вых, в коротком периоде экономические субъекты подвержены де­нежным
иллюзиям, кроме того в экономике в силу институциональ­ных факторов
(долгосрочные контракты, монополизация и т.д.) реальная гибкость цен
отсутствует.
Особое значение имеет относительная
жесткость номинальной зарплаты. Кейнс подчеркивал, что номинальная зарплата в корот­ком
периоде фиксирована, так как определяется долгосрочными трудовыми контрактами,
кроме того, если она и меняется, то только в одну сторону — повышения в периоды
экономического подъема. Снижению же ее в периоды экономического спада
препятствуют профсоюзы, имеющие большое влияние в развитых странах. В силу
этого рынок труда несовершенен и равновесие на нем устанавлива­ется, как
правило, в условиях неполной занятости [9].
Однако основная особенность кейнсианской
модели заключает­ся в том, что реальный и денежный сектор экономики оказываются
взаимосвязанными. Указанная взаимосвязь обусловливается спе­цификой
кейнсианской трактовки денежного спроса, согласно кото­рой деньги являются
богатством и имеют самостоятельную ценность, и выражается через трансмиссионный
механизм ставки процента.
Важнейшим рынком в кейнсианской модели
является рынок благ. В связке «совокупный спрос—совокупное предложение» ве­дущая
роль принадлежит совокупному спросу. Но так как его ве­личина корректируется в
результате взаимодействия с денежным рынком, то определяющим параметром общего
равновесия стано­вится эффективный спрос, величина которого устанавливается в
модели совместного равновесия.
Кейнсианская модель ОЭР описывает
экономику как целост­ную систему, в которой все рынки являются
взаимосвязанными, и изменения условий равновесия на одном из рынков вызывает
изме­нение равновесных параметров на других рынках и условий ОЭР в целом. При
этом преодолевается классическая дихотомия, исчезает строгое разделение
переменных на реальные и номинальные, а уро­вень цен становится одним из
параметров общего равновесия [7].
Формально кейнсианскую модель ОЭР можно
представить как систему из пяти уравнений, в результате решения которой опреде­ляются
пять равновесных параметров: национальный доход у«, став­ка процента i», уровень цен
Р’, занятость N*, ставка номинальной зарплаты W [7]:
l.S(y)+T(y)+Z(y)=I(i)+G+E
2.M/P=ky+Li(imax-i)
3. AD(P) = AS(P)
4. у = y(N)
5. P(dy/dN) = W.
При заданных экзогенно параметрах цены
предложения труда, денежного предложения, госрасходов и экспорта процесс
формиро­вания условий общего экономического равновесия выглядит следу­ющим
образом (см. рис. 6).
Из IS-LM модели
определяются равновесные значения ставки процента i« и эффективного спроса у»,
как это отражено в верхней части рисунка.
Величина эффективного спроса позволяет
определить два других равновесных параметра: уровень цен Р’, обеспечивающий
соответствие совокупного спроса эффективному спросу (проекция зна­чения у’ в
первый квадрант нижней части рисунка), и уровень занятости N*, обеспечивающий
предложение благ в объеме, достаточ­ном для удовлетворения эффективного спроса
при уровне цен Р« (проекция значения у» в четвертый квадрант нижней части
рисунка). Кроме того, на рынке благ таким образом достигается равновесие, так
как функции совокупного спроса и предложения являются функция­ми от уровня цен.
  
Рис. 6. Общее экономическое равновесие в кейнсианской модели
[4].
Найденные значения эффективного спроса и занятости позволя­ют
определить максимальную ставку заработной платы, которую готовы платить
предприниматели при заданной технологии произ­водства: 
WD= P(dy/dN), что отражено
в третьем квадранте ниж­ней части рис. 6.
Если при заданном экзогенно предложении
труда WDiWS то WD=W*, и на рынке
труда устанавливается равновесие, следователь­но, достигается равновесие на
всех рынках.
Как мы видим, общее равновесие в
кейнсианской модели дости­гается, как правило, в условиях неполной занятости,
существует без­работица в размере NF – N*. Это
объясняется тем, что спрос на труд зависит от величины эффективного спроса, а
ставка номинальной зар­платы жестко фиксирована.
При этом ставка реальной зарплаты,
представленная во втором квадранте, может меняться под воздействием колебаний в
уровне цен: рост цен вызывает смещение графика вверх и отражает умень­шение
реальной зарплаты, снижение цен — соответственно, вниз и отражает рост реальной
зарплаты.
Как частный случай, общее экономическое
равновесие в кейнсианской модели может быть достигнуто и при полной занятости,
но только при условии, что величина эффективного спроса достигнет уровня
национального дохода полной занятости, однако равновесие вряд ли будет
устойчивым, так как эффективный спрос зависит от параметров экономической
конъюнктуры на двух рынках: благ и денег [6].
Экономическая же система, по мнению
кейнсианцев, не имеет встроенных стабилизаторов, которые могли бы обеспечить
равнове­сие в условиях полной занятости. Поэтому для поддержания высо­кой
занятости и уровня национального производства рекомендует­ся активное
государственное вмешательство. Государство должно использовать имеющиеся в его
распоряжении инструменты фис­кальной и монетарной политики, воздействуя на
совокупный спрос. Так в условиях конъюнктуры, отображенной на рис. 6, государ­ство
вполне может довести занятость до полной №, используя, на­пример,
фискальные инструменты:
­LGÞIS®IS’ÞAD®AD’Þy®yfÞN®Nf. [6]
При этом – на рынке труда равновесие
сохранится, так как будет соблюдаться условий WD > WS. Но если бы
кривая функции предложения труда сместилась в положение NS’, то при
сохранении равновесия на рынке труда занятость удалось бы довести только до N’,
так как при занятости больше N’ не выполнялось бы условие: WD>WS. Тогда перед
экономикой стояла бы дилемма: или равнове­сие на всех рынках, или полная
занятость.
В случае же сдвига кривой предложения
труда в положение NS» равновесия на всех рынках достичь бы не удалось, так
как равнове­сие на рынке труда возможно только при уровне занятости ниже N’, то
есть ниже уровня эффективной занятости.
Общее равновесие в этом случае
установится, но только после ряда корректировок равновесных параметров на
других рынках. Предприниматели сократят спрос на труд, предложение благ
уменьшится, соответственно должны измениться условия совмест­ного равновесия и
уровень цен, с тем, чтобы обеспечить новый рав­новесный уровень эффективного
спроса. Однако в силу относи­тельной жесткости цен и несовершенства рынков
экономика самостоятельно далеко не всегда может обеспечить восстановле­ние
равновесия.
Таким образом, экономика в кейнсианской
модели представляет­ся как внутренне нестабильная система, поэтому для
поддержания устойчивости ее развития необходимо активное государственное
вмешательство, в первую очередь фискальными методами.
Воздействовать на совокупный и эффективный спрос государ­ство
может используя инструменты и монетарной политики, одна­ко, по мнению
кейнсианцев, в этом случае эффективность такого воздействия значительно ниже’.
Кроме того, в условиях инвести­ционной или ликвидной ловушки изменения
параметров денежно­го рынка не оказывают влияния на величину эффективного спро­са
(будет меняться только ставка процента) и любые изменения денежной массы
вызовут лишь изменение уровня цен, как это име­ет место в ситуации классической
дихотомии. Совокупный спрос при этом будет совершенно неэластичен по цене
(кривая AD бу­дет представлена вертикальной
линией) и у предпринимателей т будет стимулов реагировать на рост цен
увеличением предложе­ния и занятости [7]. 
4. Кейнсианские модели экономического роста
Кейнсианские модели построены на
совершенно отличных от нео­классических постулатах:
• цены не являются гибкими, они
предполагаются постоянными;
• ожидания субъектов статичны;
• факторы производства невзаимозаменяемы.
Модели Домара и Харрода являются простейшими кейнсианскими
моделями экономического роста. Хотя, в отличие от модели Солоу, в настоящее
время они широко не используются в целях анализа макроэкономической динамики,
тем не менее дают достаточно хоро­шее представление о кейнсианском подходе к
исследованию проблем экономического роста.
Модель Домара [8] является простой
моделью, в ней представлены только домашние хозяйства и фирмы.
Домашние хозяйства осуществляют
сбережения в соответствии с кейнсианской концепцией: 
S = const.
Фирмы обеспечивают прирост капитала в текущем периоде за счет
инвестиций в предыдущем периоде: 
LKt = It — 1
Прирост предложения благ в текущем
периоде обеспечивается приростом капитала в текущем периоде (инвестициями в
предыду­щем периоде):
LASt =(Lу/LК)- LКt. = s —LКt, = sIt — 1,
s = const.
Прирост совокупного спроса в текущем
периоде обеспечивается приростом инвестиций в текущем периоде:
LADt=LI/Sy.
Условие равновесия:
LADt=LASt,
или:
LIt/Sy=sIt — 1.                          (7)
Преобразовав (7), получим:
sSy=LIt/sIt — 1                               (8)
Выражение (8) представляет условие
динамического равно­весия: рост будет равновесным, если темп прироста
инвестиций равен произведению предельной производительности капитала и предель­ной
склонности к сбережению.
Нетрудно заметить, что левая часть
выражения (8) представ­ляет собой постоянную величину. Поэтому устойчивость
динамичес­кого равновесия зависит в модели Домара исключительно от инвес­тиционных
планов предпринимателей. Однако, согласно кейнсианской концепции,
инвестиционный спрос нестабилен, поэтому достижение динамического равновесия
невозможно без вмешательства государ­ства.
Модель Харрода [8] также является
простой моделью, в ней пред­ставлены только домашние хозяйства и фирмы.
Домашние хозяйства осуществляют
сбережения в соответствии с кейнсианской концепцией: 
S = const.
Объем совокупного спроса в текущем периоде определяется в
соответствии с концепцией мультипликатора:
ADt = (Ak. Lуt)/Sy
= (Ak/Sy).(уt – уt — 1).
Прирост предложения благ в текущем
периоде зависит от двух параметров:
• прироста предложения благ в предыдущем
периоде;
• оценки состояния рынка благ в
предыдущем периоде. Если в предыдущем периоде на рынке благ наблюдался дефицит,
то фирмы наращивают рост предложения в текущем периоде; если наблюдался
избыток, то снижают темп роста предложения на рынке благ; если наблюдалось
равновесие, то сохраняют темп роста предложения предыдущего периода.
  ,
где b — темп прироста
предложения благ по сравнению с темпом
роста предыдущего периода.
 Условие статического равновесия:
ADt = ASt.
Динамическое равновесие достигается,
когда темп роста AS теку­щего периода равен темпу роста предложения
предыдущего периода, то есть когда параметр темпа прироста предложения Ь = 1.
Условие динамического равновесия при
соблюдении условия ста­тического равновесия:
Lyt/yt — 1=S/(Ak-Sy).                         
(10)
Темп роста, обеспечивающий динамическое
равновесие, Харрод на­зывает гарантированным темпом роста. При
гарантированном темпе роста наблюдается полное использование всего прироста
капитала.
Харрод вводит также понятие естественного
темпа роста. Это такой темп роста, при котором уровень инвестиционных расходов
достаточен для обеспечения рабочими местами всего прироста тру­довых ресурсов.
Если гарантированный темп роста ниже
естественного, то в силу неполной занятости в экономике есть возможности для
инвестирова­ния. В результате фирмы могут поддерживать более высокий по
сравнению с гарантированным темп роста, оживляя экономическую активность,
однако превышение фактического темпа роста над гаран­тированным одновременно
приводит и к отклонению от условий ди­намического равновесия.
Если гарантированный темп роста выше
естественного, то прирост населения недостаточен, чтобы обеспечить динамическое
равновесие. В этом случае фактический темп роста будет ниже гарантированного,
что приведет к снижению объемов производства.
Как и в модели Домара, в модели Харрода
иллюстрируется неста­бильность экономического развития и обосновывается
необходи­мость государственного вмешательства.
5. Возможность реализации концепций
кейнсианства в России
В экономическом отношении последние годы в России являются
наиболее успешными со времени развала СССР. В то же время широко распространено
мнение, что факторы, обеспечившие благоприятное развитие нашей экономики, не
носят фундаментального характера. И в этом смысле проблема стоит так: сумеем ли
мы воспользоваться нынешней благоприятной ситуацией для того, чтобы перевести
экономику в устойчивый режим роста, или после небольшой передышки вернемся ко
многим из тех проблем, с которыми до этого сталкивались. 
Более того, при механическом переносе на нашу почву различия
в подходах к экономической политике приобретают какой-то карикатурный характер.
Многие российские «кейнсианцы» искренне уверены в том, что дефицит
совокупного спроса — это отсутствие денег у хозяйственных субъектов.
Соответственно, их рецепты сводятся к тем или иным вариантам увеличения
денежного предложения и осуществления на этой основе «монетизации»
экономики. Между тем, самого Кейнса волновала прямо противоположная проблема: как
заставить тратить деньги в условиях, когда хозяйственные субъекты этого делать
не хотят. Не случайно в качестве основного инструмента увеличения эффективного
спроса он рассматривал фискальную, а не кредитно-денежную политику [3]. 
Доминирующий в идеологии российских реформаторов с 1992 года
монетаризм исходит из ряда предпосылок, которые, очевидно, отсутствуют в
российской экономике. М. Фридмен, строя свои выводы о зависимости динамики цен
и экономической стабильности от предложения денег высокой эффективности (т.е.
от эмиссии центральных банков), опирается на данные за вековой период; в то же
время он подчеркивает, что к коротким периодам времени его выводы не относятся.
Внутри короткого периода времени решающими факторами экономической динамики
являются ставка процента и уровень доходов (прежде всего — заработной платы).
Российский капитализм не располагает вековой историей, «векового
тренда» применительно к России не существует, в российской экономике
последнего десятилетия короткие периоды усиления и ослабления спада сменяют
друг друга. Теория Фридмена, очевидно, имеет в виду развитое, устоявшееся
капиталистическое общество, со сложившимися вековыми тенденциями. К кризисной
экономике переходного типа она явно неприменима [2]. 
Далее М. Фридмен полагает, что в обществе существует
сложившийся, привычный уровень дохода для основной массы индивидов, который
обусловливает устойчивость ожиданий — ценовых, процентных, ожиданий будущих
доходов; на основе устойчивых ожиданий складывается стабильный спрос на деньги.
В кризисной экономике России и эта предпосылка монетаризма, очевидно,
отсутствует. Уровень цен и доходов подвержен резким и частым изменениям,
ожидания индивидов и фирм неустойчивы [2]. 
Кредитно-денежная политика монетарных властей России реально
может иметь дело лишь с процессами, протекающими на коротком отрезке времени,
причем в условиях кризиса. Именно таков подход к анализу экономических
процессов, развитый Дж.М. Кейнсом. 
Идеи Кейнса, интерпретированные Дж.Р. Хиксом в духе
неоклассической школы, получили воплощение в знаменитой модели LS-LM
(investment-saving-liguidity-money) [3]. 
Основные зависимости, описываемые этой моделью, это обратная
зависимость национального дохода от процента в реальном секторе экономики (чем
ниже процент, тем выше инвестиции и национальный доход, причем инвестиции
определенно равны сбережениям), и прямая зависимость процента от национального
дохода в денежном секторе экономики (чем выше национальный доход при заданной
денежной массе, тем больше денег необходимо для обслуживания трансакций, тем
меньше денег может поступать на спекулятивные рынки, тем выше ставка процента.
Главный вывод из модели IS-LM заключается в том, что увеличение денежной массы
относительно достигнутого уровня национального дохода позволяет снизить равновесную
ставку процента и добиться увеличения национального дохода. 
Если в реальном секторе модель IS-LM постулирует равенство
инвестиций и сбережений, то в денежном секторе эта модель постулирует
автоматическое первоначальное поступление денег на обслуживание трансакций, и
лишь избытка денежной массы сверх необходимых трансакций — на спекулятивные
рынки. Возможность инвестирования сбережений и нехватки денег для обслуживания
трансакций априори исключается, что очевидно противоречит российским реалиям. 
Тем не менее, модель IS-LM описывает определенные
закономерности, сохраняющиеся в российской экономике (зависимость инвестиций от
ставки процента, снижение национального дохода по мере сокращения инвестиций,
зависимость процента от массы денег при данном уровне национального дохода.
Однако эта модель не адекватна российской экономике полностью. Абсолютная
нехватка денег для обслуживания трансакций в российской экономике
свидетельствует о том, что в чистом виде методы регулирования процента и
инвестиций через манипулирование денежной массой, предлагаемые сторонниками
кейнсианского — неоклассического синтеза, не дадут нужного эффекта. Отсюда
вытекает, что для российской экономики необходима более жесткая модель
регулирования процента, денежной массы и ее канализации в реальный сектор
экономики. Такая модель, отчасти основанная на радикальном истолковании
постулатов Кейнса (а не на его неоклассической интерпретации) была отработана и
функционировала на практике в Японии в послевоенные десятилетия. Эта модель включает
в себя жесткое ограничение или даже временное недопущение открытых
спекулятивных рынков (валютного и фондового), концентрацию сбережений в форме
банковских депозитов, причем безальтернативность этой формы сбережений
позволяет установить предельно низкий процент по депозитам (с учетом небольшой
инфляции — процент по депозитам становится нулевым или даже отрицательным), а
также жестко регулируемый низкий процент по кредитам, прямое регулирование
размеров и направлений кредитов, предоставляемых коммерческими банками, а
следовательно, прямое регулирование не только денежной базы, но и денежной
массы; широкое рефинансирование коммерческих банков центральным банком,
гарантирующее их ликвидность в условиях высокой кредитной экспансии. 
В настоящее время обращающиеся в российской экономике векселя
являются скорее суррогатами векселей. Они не отражают торговых сделок, их учет
неприемлемо дорог (дисконт 50-60% и более), их переучет отсутствует [1,3]. 
Размеры потребности народного хозяйства в вексельном
обращении можно оценить как сумму задолженности поставщикам плюс объем
бартерных операций плюс объем операций обслуживаемых суррогатами, деленную на
число оборотов, которое в среднем должен совершить вексель, прежде чем он будет
представлен и принят к учету (ориентировочно 3-4 оборота). Исходя из мировой и
дореволюционной российской практики объем учета векселей банками можно
определить как максимум 80% от объема всех обращающихся векселей. По нашим
подсчетам, до кризиса в августе 1998 года коммерческие банки располагали
финансовым потенциалом для налаживания учета векселей, при условии
организационной, методической и финансовой поддержки Банка России. Сегодня
такая поддержка потребовалась бы в больших размерах, чем до августовского
кризиса, однако, нужно иметь в виду, что переучет векселей, жестко канализируя
эмиссионные ресурсы на расчеты в реальном секторе экономики, позволил бы
расширить эмиссию денег Банком России без опасности возникновения их излишка
или отвлечения на спекулятивные рынки. 
Определение денежной массы, необходимой для обращения, должно
основываться не только на определении денежной базы, но и на учете и
регулировании банковского мультипликатора. Уровень мультипликации денежной
массы банками в российской экономике остается крайне низким. До августовского
кризиса 1998 года банковский мультипликатор денежной массы был равен 2, после
кризиса — меньше 2, тогда как в развитых странах он равен 8-10. Учитывая это
соотношение, нельзя категорически утверждать, что размер налично-денежной
эмиссии Банка России недостаточен: отноше6ние массы наличных к ВВП в России
примерно такое же, как и в развитых странах (6-7% ВВП). Обеспечение реального
сектора необходимой для трансакций денежной массой связано, следовательно, не с
использованием печатного станка, а с активизацией кредитной экспансии банков и
мультипликативного процесса генерирования ими денежной массы [3]. 
Банковский мультипликатор можно определить как функцию от
четырех аргументов: удельного веса наличных денег в совокупной денежной массе,
размера обязательных резервов коммерческих банков в центральном банке,
удельного веса резервов наличных в общем объеме банковских ресурсов,
соотношение между кредитами и другими активами (ценными бумагами, валютой) в
портфеле банков. Чем выше удельный вес наличных в денежной массе, удельный вес
резервов (обязательных и добровольных) в банковских ресурсах, удельный вес
ценных бумаг и валюты в банковских активах, тем слабее действие банковского
мультипликатора. 
Состояние денежного обращения России можно назвать
национальным кризисом ликвидности .
Долларизация кредита, снижение резервных требований Банка
России (возможно до нуля), ограничение присутствия банков на спекулятивных
рынках — таковы условия ремонетизации российской экономики. 
Обе школы в макроэкономике (монетаризм и кейнсианство)
принимают так называемый эффект реальных кассовых остатков: сам по себе рост
цен не ведет к длительному снижению платежеспособного спроса, поскольку
одновременно с ростом цен растут и номинальные доходы; рост цен обесценивает не
текущие доходы (они возрастают), а сбережения; однако стремление индивидов и
фирм восстановить реальную стоимость сбережений временно ограничивает текущее
потребление и останавливает дальнейший рост цен. В результате через
определенное время восстанавливается привычное соотношение между доходами и
сбережениями, но при возросшем уровне цен. Таким образом, совокупный
платежеспособный спрос на длительном отрезке времени не зависит от абсолютного
уровня цен, он определяется реальным уровнем национального дохода и его распределением
между социальными группами. 
Однако в российской экономике эффект реальных кассовых
остатков практически не действует, а совокупный платежеспособный спрос, резко
сократившийся в результате августовского кризиса 1998 года, не
восстанавливается в течение длительного времени (уже более года). 
В результате в российской экономике (вопреки тому, что
утверждает современная денежная теория) не только относительный, но и
абсолютный рост цен вызывает снижение совокупного спроса. Этот вывод заставляет
обратиться к традиционным (неоклассическим) теориям динамики спроса под
воздействием изменения цен, но распространить применимость этих теорий на
совокупный рынок в народном хозяйстве, а не только на рынки отдельных товаров
[2]. 
В современной российской экономике важнейшими факторами
производства, лимитирующими его рост даже в те периоды, когда существующий
спрос, казалось бы, позволяет его расширить (1999- первая половина 2001) — это
дефицит энергоносителей и металлов, а также нехватка капитала в денежной форме.
Эти факторы обусловливают стагнацию производства в России в течение последних
лет. С лета 1998 года стала усиливаться ограниченность платежеспособного спроса
[5]. 
        В заключение хотелось бы отметить, что ни одна из
теоретических концепций экономического развития и экономической политики в
чистом виде России в этот сложный переходный период не подходит. Известно, что
ни в одной стране осуществление кейнсианской (или монетаристской) политики в
чистом виде не наблюдалось. Исторические и национальные особенности, роль
социального фактора — всё это накладывает свой отпечаток на конкретную
политику, рождает свои компромиссные решения. 
    Но знать экономические теории необходимо. Знание их
практического опыта, понимание условий, в которых даст максимальный эффект та
или иная мера экономической политики, поможет уберечь от ошибок в ходе
реформирования экономики, поиска собственного пути развития России.


Заключение
Общий экономический анализ Дж. Кейнса
явился след­ствием впервые тогда произведенного, ставшего теперь уже привычным,
деления науки на микро- и макроэкономику. О нетривиальности нового подхода
свидетельствует хотя бы тот факт, что многие ошибки экономистов докейнсианской
эпохи проистекали из их попыток дать микроэкономические ответы на макроэкономические
вопросы. Например, на основе теории цены объяснять уровень занятости. Сегодня
нам ка­жется вполне понятным, что большая система, состоящая из малых подсистем
— фирм, домашних хозяйств — в целом представляет собой уже не просто большую
фирму или боль­шое домашнее хозяйство, а нечто качественно иное. Но оче­видным
это сделал Кейнс. Он показал, что экономика страны в целом не может быть
адекватно описана в терминах простых рыночных отношений. Кейнсу принадлежит
открытие того, что факторы, управляющие «большой» экономикой, не явля­ются
просто увеличенной, версией факторов, управляющих поведением ее «малых» частей.
Различие между макро- и микросистемами предопределяет разницу в терминах и мето­дах
анализа. И если, следуя за философом Т. Куном, рассмат­ривать развитие науки
поэтапно, то можно обнаружить посте­пенный, накопительный, и скачкообразный,
основанный на новой парадигме, типы развития. В экономической науке,
воздвигнутой на классическом фундаменте, первой парадигмой была концепция
предельной полезности С. Джевонса (XIX в.), а второй — макроэкономическая
концепция Дж. Кейнса.
Итак, эффективный спрос = потребление +
инвестиции + + госзакупки + чистый экспорт.
Последний показатель — чистый экспорт,
т.е. избыток ва­лового экспорта над импортом — расширяет рынок и тем са­мым
стимулирует производство. Меры по поддержке экспорта особенно необходимы в
условиях активного роста националь­ного дохода. Здесь увеличение дохода
пробуждает и развивает склонность к импорту, который замещает внутренний спрос
иностранной продукцией. Превышение же импорта над экс­портом — дело опасное еще
и потому, что ведет к дефициту платежных балансов, накоплению внешнего долга,
расшаты­вает валютную систему.
Противники кейнсианства изъяли
практически из употребления термин «полная занятость», за­менив его термином
«естественная безработица». Но если вду­маться, то между ними принципиальной
разницы нет.
Полная занятость у Дж. Кейнса отнюдь не
предполагает отсутствия безработицы. Полная занятость — это такая ситуа­ция,
при которой потенциально желающие получить работу могут ее иметь без особых
затруднений. В то же время, сезонный характер некоторых видов труда,
структурные изменения в экономике допускают существование 1—2 % временно
незанятых в составе лиц наемного труда. Уровень безработицы увеличивается в
условиях кризиса, плохого хода дел. Процент незанятых находится в прямой
зависимости от размеров посо­бий по безработице и установленного законом
минимума зарп­латы. Последний довод заслуживает, по мнению сторонников
«естественной безработицы», особого внимания, также как и психологические
особенности людей, их нежелание менять ме­сто жительства или профессию,
пассивность и др.
Кейнсианская модель макроэкономического
регулирования воспринималась как якорь спасения в США и Великобритании начиная
со времени «великой депрессии» 30-х гг. и, особенно, в послевоенный период, но
она обнаружила свое несовершен­ство в последней трети XX в. Появилась новая
болезнь — «стагфляция», сочетавшая в себе инфляцию и стагнацию, уг­нетенное
состояние конъюнктуры. Между тем, правоверные кейнсианцы «спасали» экономику от
стагнации или кризиса посредством дозированной инфляции. Очевидным стал тот
факт, что властные рычаги государства, создающие посред­ством займов, налогов и
денежной эмиссии дополнительный спрос, неспособны создать товарного
предложения, что они недостаточны для преодоления всех и всяческих экономичес­ких
бедствий. Ведь модель Кейнса ориентировалась, помимо всего прочего, на кризисы
перепроизводства, была призвана поэтому активизировать спрос. Недостаток места
не позволяет нам развивать далее дискуссию о судьбах кейнсианства. Хоте­лось
лишь заметить, что произошедшие в последние десятиле­тия изменения в мировой
экономике не могут расшатать фун­дамент кейнсианского учения, даже если его отдельные
прак­тические выводы не сочетаются с требованиями дня.
«Истины кейнсианства» важно иметь ввиду,
когда мы раз­мышляем над судьбами России. На собственном опыте мы убеждаемся в
необходимости квалифицированного макроэко­номического анализа, разумной кредитно-денежной
политики, изучения обратной связи между безработицей и инфляцией.
                                                  
Список литературы
1. Бартнев С.А. История экономических
учений.-М.:2001. 
2. Курс экономики: Учебник./Под
ред.Б.А.Райзберга.-М.: 2001.
3. Ховард К., Эриашвили Н.Д., Никитин
А.М. Экономическая теория . –М.:2000.
4.
Макроэкономика: практический курс. Учебное пособие. /Под ред.  
    Луссе А.
–СПб.: «Питер», 1999.
5.
Макроэкономика. Учебное пособие. /Под ред. канд. эк. наук.  
    Е.В.
Красниковой – М.: «ТЕИС», 1998.
6. Николаева И. П. Экономическая
теория. -М.: «Финстатинформ», 1997 г.
7. Теория
переходной экономики. Т1. Микроэкономика. Учебное пособие. 
    /Под ред.
канд. эк. наук. В.В. Герасименко – М: ТЕИС, 1997. 
8. Кэмпбелл Р. Макконнелл, Стэнли Л.
Брю. Экономикс. Пер. с англ. 11-го изд. – К.: 
    «Хагар-Демос», 1993 г.
9. Кейнс Дж. М. Общая теория
занятости, процента и денег. -М.: «Прогресс», 1978 г.