Владимир Лобас, г Киев 
Поражение
социализма в Советском Союзе и странах Восточной Европы актуализировало идею
поиска третьего пути между капитализмом и государственным социализмом. Эта идея
была изложена почти одновременно (в 1980 г.) лидером ливийской революции М.
Каддафи, который прямо называет свою модель совершенного общества «Третьей
Всемирной теорией» (1, 13) и швейцарским исследователем украинского
происхождения Богданом Гаврилишиным, который свою футурологическую конструкцию
создавал на противопоставлении неперспективным экономикам США и Советского
Союза (см. 2).
Распад
Советского Союза, который был не только военным противовесом, но и социальной
альтернативой западной цивилизации, породил концепции «конца истории» и
«столкновения цивилизаций». В концепции Ф. Фукуямы (3) конец истории понимался
как окончательная победа западной цивилизации, а в концепции С. Хантингтона (4)
под столкновением цивилизаций понимались помехи для западной цивилизации со
стороны тех народов (православных и мусульманских), мировоззрение которых
несовместимо с западными ценностями. Так из трёх состязающихся миров,
представляющих три варианта развития цивилизации, в представлениях западных
политологов остаётся только один путь развития, которому лишь мешают рудименты
несостоявшихся цивилизаций.
Отечественные
футурологи тоже зачастую с удовольствием констатируют подтверждение тезиса Т.
Парсонса об универсальности западных ценностей (5), к которым эволюционирует
человечество. Из 10 универсалий, обозначенных Т. Парсонсом, безусловно
подтвердившимися в процессе модернизации считаются две, а именно: отказ от
надиндивидуальных целей в пользу личностных и принятие социального неравенства
как нормального явления. Эволюция человечества рассматривается в три этапа:
примитивные, переходные и модернизированные общества. Соответственно, родное
отечество попадает в разряд промежуточного общества и к тому же с постоянным
конфликтом Ценностей (6), а западные ученые якобы с таким явлением никогда не
сталкивались. Непонятно только, какие же конфликты разрешала святая инквизиция,
сжигая людей на протяжении 600 лет.
Кроме
безоговорочных западников встречаются на постсоветских пространствах и
славянофилы, которые считают, что атлантическая Цивилизация уже промотала свое
протестантское наследие и потому не может быть ориентиром для человечества.
					







Поэтому
«следует поискать в Сибири признаки традиционного трудолюбия, аскезы,
патриархальные предпосылки дисциплины и соединить это в «сибирский миф». Это
позволит сблизиться с тихоокеанской цивилизацией и ее моделью цивилизации» (7,
30).
Общим
недостатком апологетов и противников западной цивилизации, на мой взгляд, есть
отказ от формационной концепции развития в пользу цивилизационной и
произвольное толкование самого понятия «цивилизация».
Если
воспользоваться тем представлением о цивилизации, которое возникает на основе
археологических и этнографических исследований, то цивилизацию можно отличить
от первобытной культуры на основе новой технологии — земледелия. Цивилизация
сохраняет связь с предыдущим уровнем культуры, подчиняя биологические процессы
в организме человека социальным потребностям сотрудничества. Но в отличие от
первобытного уровня культуры цивилизация подчиняет социальному контролю и часть
процессов окружающей природы (растительный и животный миры). Второй этап
цивилизации — индустриальная цивилизация. На этом этапе под социальный контроль
дополнительно ставятся механические процессы и часть физико-химических
процессов. В производстве человек освобождается от части функций
(энергетической, исполнительской), а производство освобождается от
биологической ограниченности человека, но у человека появляются новые функции
(управление механизмами). На третьем уровне цивилизации — постиндустриальном —
человек передает функции управления автоматам, высшим звеном которых есть
компьютеры.
Первые
земледельческие цивилизации возникают на Востоке на рубеже IV — III тысячелетия
до н.э. в бассейне теплых рек Нил, Тигр, Евфрат. Поливное земледелие
организуется и поддерживается силой государства и общины. Отсюда приоритет
общего.
Частнособственническое
земледелие Западной Европы и соответствующая шкала ценностей с приоритетом
частного перед общим формируется значительно позже, и долгие столетия остается
менее эффективным производством. Крестовые походы и колониальные завоевания
подняли уровень Запада.
Русская
община и украинская громада обеспечивали земледелие под контролем государства и
православной церкви до начала XX века в условиях неустойчивого земледелия,
развиваемого вне благоприятного влияния течения Гольфстрим. В интересной
публицистической книге А.П. Паршева «Почему Россия не Америка» (8) представлены
изотермы (линии равных температур) января на территории Европы. Оказывается,
что в Бонне и Париже средняя температура января равна 0° Цельсия, в Мадриде и
Риме плюс 10°, а в Киеве и Москве от минус 6° до минус 10° С. Среднегодовая
температура в России — минус 5,5° С, а, к примеру, в Финляндии плюс 1,5°С.
Отсюда следует, что расходы на отопление помещений и обогрев людей в сочетании
с земледельческими проблемами создают неблагоприятный инвестиционный климат.
Наши частные предприятия не могут конкурировать с западноевропейскими, но
государственные и колхозные производили гораздо более дешевую продукцию.
Скоростная
индустриализация, которая прошла в Советском Союзе, была противоречивым
явлением. С одной стороны, она обеспечила всему человечеству победу над
фашизмом, и продемонстрировала преимущества планового развития, а с другой
стороны она породила жестокий конфликт с ценностями предыдущего,
земледельческого уровня цивилизации. Принудительная коллективизация была
предпосылкой индустриализации и наиболее болезненной стороной этого конфликта
цивилизаций. Это был классовый и цивилизационный конфликт одновременно. Он был
преодолен. Урбанизация и индустриализация в первом приближении состоялись.
Советский Союз получил атомную энергию и вышел в космос.
Но
выход на постиндустриальную стадию цивилизации не состоялся. Незавершенная
индустриализация, в которой почти отсутствовал сервисный компонент, не создала
достаточные предпосылки для автоматизации, компьютеризации и сферы услуг. Была
создана лишь образовательная предпосылка, миллионы людей со средним специальным
и высшим техническим образованием. Это была высококачественная производительная
сила общества с новыми материальными и духовными потребностями, которые вышли
за пределы существующих экономических, политических и идеологических структур
общества. Инженеры, которые должны были конструировать новую технику,
производили одни и те же изделия, уступавшие зарубежным аналогам. Заработная
плата инженеров была ниже заработной платы рядовых рабочих-станочников.
Возможности административного роста были также ограничены тем, что в правящую
партию принимали в первую очередь рабочих, а не инженеров. Так возник
ценностный конфликт. Люди с высшим образованием перестали считать это
образование ценностью, перестали уважать достижения своей страны и существующий
строй.
Произошла
трансформация ценностей, произошел отказ от надиндивидуальных целей в пользу
семейных и индивидуальных. Но, вопреки Парсонсу, здесь не было никакой
модернизационной эволюции. Скорее, наоборот, имела место некая деградация,
социальная апатия, получившая название «застой». И к концу 80-х годов
оказалось, что советская власть и идея коммунизма лишились своих защитников.
Перестройка завершилась распадом Советского Союза и разрушением экономики
социализма. Миллионы людей лишились своих сбережений и рабочих мест. Но никаких
социальных потрясений эти разрушительные процессы не вызвали. Рабочие и
инженеры совершенно равнодушно наблюдали за разрушением своих предприятий, весь
потенциал которых был превращен в частную собственность отдельных дельцов.
Мгновенное обогащение одних и обнищание других тоже было принято обществом как
«нормальное явление», но не несет в себе, вопреки Парсонсу, никакого
модернизационного начала. Формируется обыкновенное компрадорское сообщество с
теневой экономикой доиндустриального уровня.
На
фоне разрушенных заводов и лишенного техники сельского хозяйства довольно
парадоксально выглядят телекоммуникационные и компьютерные достижения,
поступающие из развитых стран.
Вот
такой конфликт доиндустриальной и постиндустриальной цивилизации возникает
вследствие разрушения социализма. Общество даже не подозревает о своем
разрушении, так как пребывает под влиянием ценностей, мифологизирующих его
сознание с помощью игровых технологий, навязанных ему «золотым миллиардом»,
владеющим средствами постиндустриальной цивилизации.
Список литературы
1.
Каддафи М. Зеленая книга.- М, Междунароные отношения, 1989 — 160 с.
2.
Гаврилишин Б. Дороговкази в майбутне До ефектившших сустльств. Доповщь
Римському клубов!. — Ки’ш: Основи, 1993. — 238с.
3.
Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопр. философии. — 1990. — №3
4. Huntmgton S.Ph. The Clash of Civilization? // Foreign Affairs. —
1993. — Vol.72, №3
5. Parsons T. Evolutionary universals in Society // Amer. Social.
Rev. — №4, — 1964, Vol.29, №3.
6.
Матвеева С.Я. Модернизация общества и конфликт ценностей // Проблемы Про!
позирования. — 1992. — №4
7.
Панарин А. С. Россия в Евразии: геополитические вызовы и цивилизационные ответы
/ Вопр. философии. — 1994, №12
8.
Паршев А.П. Почему Россия не Америка. — М., 2002. — 408 с.