Промышленный капитализм и его основные
особенности.


 «Революционный» путь становления промышленного
капитализма.
Переход к индустриальной системе хозяйства
произошел в ходе промышленного переворота (промышленной революции), означавшего
радикальную перестройку производства. С технической точки зре­ния промышленный
переворот представляет переход от ручного труда к механизированному, с
организационной — создание вме­сто мануфактур фабрик, использовавших системы
машин. Про­мышленный переворот имел важнейшие экономические соци­альные
последствия: изменилось соотношение между сельским хозяйством и промышленностью
в пользу последней; опережа­ющими темпами развивались отрасли тяжелой
промышленности и новые виды транспорта; получили развитие капиталистические
формы организации аграрного производства, торговли, кредитно-денежной сферы,
налоговой системы. Более четко оформилась классовая структура
капиталистического общества. На первый план из лиц наемного труда выступали
промышленные рабочие. Из многообразных слоев буржуазии выделялись
промышленники, противостояние этих социальных групп становилось определя­ющим
фактором политического развития капиталистических го­сударств.
Промышленный переворот происходил во всех
странах, всту­павших на капиталистический путь развития. Однако он имел как
общие, так и специфические предпосылки, связанные с истори­ческими,
экономическими, политическими, социальными, куль­турными и психологическими
особенностями различных обществ. Переход к промышленному капитализму
(индустриальной систе­ме) осуществлялся многообразными путями: революционным (Ан­глия,
Франция), реформистским (Германия, Россия), переселен­ческим (США),
революционно-реформистским (Япония).
					







1. «Революционный» путь становления промышленного
капитализма
1. Промышленный капитализм в Англии
Предпосылки промышленного переворота. Англия — первая стра­на,
в которой произошел промышленный переворот. Он начался в последней трети XVIII в. и завершился в первой
трети XIX в.
Политические предпосылки промышленного переворота
склады­вались в результате буржуазной революции (1640—1688). Новая система
политической власти обеспечивала (через парламент, ка­бинет министров) доступ к
государственному управлению пред­ставителям капитала, что позволяло направлять
экономическую политику государства на создание условий, необходимых для даль­нейшего
развития капиталистических форм хозяйствования, скла­дывавшихся в период
первоначального накопления капитала.
Деятельность правительства прежде всего
способствовала про­цессу капиталистических преобразований в главной отрасли эко­номики
страны — сельском хозяйстве. Согласно актам, принятым в ходе
революции, крупные земельные владения превращались в полную буржуазную
собственность, освобожденную от феодаль­ных обязательств по отношению к
государству. Правительство, сосредоточив в своих руках около половины земельных
угодий страны, конфискованных у короля и его сторонников, перерас­пределяло
земельную собственность в пользу нового дворянства и буржуазии, продавая ее
крупными участками; пополняло госу­дарственную казну средствами, полученными
под залог земельно­го имущества.
Парламент, разрешив землевладельцам произвести
раздел об­щинных земель, способствовал буржуазной мобилизации земель­ной
собственности. За 1760—1801 гг. по сравнению с периодом 1700—1740-х гг. площадь
огороженных земель возросла в 10 раз.
Принятый в 1801 г. билль о всеобщем характере огораживания привел к почти полному исчезновению независимых крестьян-собственников.
Обезземеливание английского крестьянства и об­разование крупной буржуазной
земельной собственности, проис­ходившие при поддержке государства,
способствовали дальнейше­му развитию английской фермерской системы. Лендлорды
— круп­ные землевладельцы — сдавали землю в аренду фермерам. Крупные
фермеры арендовали землю на длительный срок (обычно на 99 лет),
их хозяйства представляли собой капиталистические аг­рарные предприятия, в
которых в больших масштабах использо­вался наемный труд, применялись
усовершенствованные орудия труда, передовые агротехнические приемы.
Для поощрения развития фермерских хозяйств, прежде
всего зерновых, правительство ввело высокие пошлины на импорт хле­ба, скота,
мяса, (1660), установило премии за экспорт хлеба (1689), приняло закон об
оседлости для обеспечения сельского хозяйства рабочей силой. Согласно ему
сельскохозяйственным рабочим зап­рещалось самостоятельно покидать приходы, где
они трудились по найму; при избытке рабочей силы приходские власти могли
высылать рабочих в другие местности.
Развитие фермерской системы, приток капиталов из
колоний способствовали существенному подъему аграрного производства в конце XVIII в. В результате
расширения посевных площадей под пшеницей, повышения ее урожайности Англия в XVIII в. выво­зила до 20%
выращенных зерновых. Рост производства сельско­хозяйственной продукции
обеспечивал потребности населения в продуктах питания, а промышленность — в
сырье.
Сельская домашняя промышленность, связанная с
земледели­ем, исчезала вместе с «феодальным» крестьянством. Крестьяне покупали
пищу, одежду, а фермеры, кроме того, и сельскохозяй­ственный инвентарь, земледельческие
орудия, минеральные удоб­рения, строительные материалы. По мере роста доходов у
фер­меров накапливались свободные денежные средства, которые могли вкладываться
в промышленность. На рынок капиталов по­ступала также определенная часть
земельной ренты, получаемой крупными землевладельцами. Рынок труда, необходимый
для раз­вития промышленности, пополнялся за счет крестьян, лишавших­ся
земельной собственности. Развитие капиталистического сель­ского хозяйства,
ускоренное буржуазной революцией, являлось важнейшей предпосылкой промышленного
переворота.
Решающая роль в подготовке условий, необходимых
для ин­дустриализации, принадлежала мануфактуре, подготовившей тех­нические,
организационные и финансовые условия перехода к фабричной промышленности.
Мануфактурное разделение труда способствовало
расчленению производственных процессов на автоматически повторяющиеся операции,
которые выполняли специализированные рабочие, диф­ференциации и упрощению
применявшихся орудий труда. Мануфактура воспитала целые поколения англичан,
приспособивших­ся к работе в режиме наемного труда, вырабатывала принципы
управления производством. Она подготовила квалифицированных рабочих,
приносивших значительные прибыли владельцам пред­приятий. Эти прибыли, в свою
очередь, являлись финансовой предпосылкой для создания крупных, требующих
больших капи­талов производств.
Путем установления высоких цен на промышленные
изделия обеспечивался приток капиталов в промышленный сектор хозяй­ства и
стимулировалась деловая активность.
В XVIII в. мануфактурная промышленность Англии пережи­вала
расцвет. Приоритетной отраслью оставалось сукноделие, ра­ботавшее на
собственном сырье (шерсть запрещалось вывозить). Согласно некоторым источникам,
в этот период с суконной про­мышленностью были связаны интересы 20% населения
страны.
Наблюдалось также оживление в судостроении,
наращивалось производство в традиционных отраслях — мыловарении, изготов­лении
пороха, ружей, бумаги, селитры, сахара, добыче каменно­го угля и т.п., началось
развитие хлопчатобумажной промышлен­ности.
Рост промышленного производства обеспечивал
потребности внутреннего рынка и позволял расширять объемы вывоза. Англий­ские
мануфактурные товары отличались высоким качеством, что делало их
конкурентоспособными на мировом рынке. Основным предметом экспорта было сукно,
составлявшее в 1700—1770-х гг. 25—30% экспорта. Англия снабжала постоянно
воюющую Европу стандартизированными изделиями: тканями определенного сор­та и
цвета, необходимыми для обмундирования, сапогами, пуго­вицами, боеприпасами,
ружьями, штыками. Расширению рынков сбыта для промышленных товаров
содействовала колониальная экспансия Англии.
Английские купцы сконцентрировали в своих руках
все товар­ные потоки, шедшие из колоний. Лондон все более превращался в
своеобразный склад колониальных товаров. Возможность ввоза дешевого сырья из
колоний (хлопка, сахара, индиго) оказывала благоприятное воздействие на
развитие национальной промыш­ленности. Монополизировав продажу колониальных
товаров в Европе, английские купцы, определяя на них цены, получали
сверхприбыль. Колониальная торговля являлась одним их важней­ших источников
пополнения рынка капиталов в стране.
Развитие различных отраслей экономики, а также
государ­ственные нужды вызвали потребность в кредите. В 1694 г. был создан Английский банк, который получил монопольное право на выпуск банкнот
взамен предоставления правительству новых ссуд. Банк обладал правами ведения и
других операций, например учета векселей. Широкое развитие системы займов имело
огромное зна­чение для индустриализации. Именно займы способствовали раз­витию
операций с ценными бумагами, фондового рынка, образо­ванию различных групп
предпринимателей и специалистов в кре­дитно-финансовой, денежной сферах. В ходе
буржуазной революции изменилась налоговая полити­ка государства.
Были установлены косвенные налоги на товары широкого потребления. В 1689 г. был введен поземельный налог, которым облагались все категории землевладельцев.
Важнейшей предпосылкой переворота стало
превращение Ан­глии в XVIII в. в огромную колониальную державу. Эксплуатация
колоний в Индии, Северной Америке, других частях света расши­ряла сырьевую и
финансовую базу английской промышленности, обеспечивала ее рынками сбыта. В
самой Англии имелись запасы железа и каменного угля, сырье для суконной
промышленности; благоприятное географическое положение и природные условия
-множество рек, изрезанность береговой линии создавали возмож­ности для
стабильных хозяйственных коммуникаций до появле­ния железнодорожного
транспорта.
Необходимым условием перехода промышленности на
новую техническую базу было получение новых научно-технических зна­ний. После
революции в Англии начался подъем естественных наук. В целях координации
научных исследований создавались академии и научные общества. Одним из первых
было «Королев­ское общество» (Лондон), начавшее деятельность в 60-х гг. XVII в. В него входили
Ньютон, Бойль, Гук и др. Наибольшее развитие получили математика и механика,
обеспечивавшие необходимые теоретические разработки для практического создания
машинной техники, осуществления промышленного переворота.
Промышленный переворот в техническом отношении
пред­ставлял сложный, долговременный процесс научных открытий, изобретений,
внедрения в производство различных механизмов и машин.
Первые машины появились в хлопчатобумажной
промышлен­ности. Эта отрасль была сравнительно молодой, более воспри­имчивой
к прогрессивным начинаниям. Ее развитие в большей степени подвергалось
воздействию рыночных факторов. С одной стороны, она не была стеснена жесткой
государственной регла­ментацией, с другой — не пользовалась широкими
правительствен­ными привилегиями. Старые традиционные отрасли английской
промышленности находились под всесторонней государственной опекой. В
сукноделии, например, парламентские законы устанав­ливали длину, вес, ширину,
цвет ткани, способы ее изготовления, порядок сбыта, запрещали ввоз аналогичной
иностранной продук­ции, вывоз сырья. В период становления национальной промыш­ленности
подобные государственные меры были необходимы; во второй половине XVIII в. они начали оказывать
сдерживающее влияние, так как препятствовали внедрению технических нови­нок,
проявлению хозяйственной инициативы, противоречили принципам свободной
конкуренции.
Хлопчатобумажные ткани, пользовавшиеся устойчиво
расту­щим массовым спросом в связи с их относительной дешевизной, широкими
возможностями применения, ввозились в основном из Индии, Китая, Персии.
Английский ситец был недостаточно вы­сокого качества. Владельцы суконных
мастерских, обеспокоенные растущим спросом на хлопчатобумажную продукцию,
добились принятия закона (1700), запрещавшего ее импорт, решив пробле­му
конкуренции традиционным силовым приемом. Предприни­матели, действовавшие в
хлопчатобумажном производстве, с од­ной стороны, получили выигрыш от этого
закона, избавившись от иностранных конкурентов, с другой — вынуждены были
решать задачи конкурентной борьбы с английскими суконщиками. Про­изводители
сукна, обладая монопольным положением в Англии и за ее пределами, не стремились
к совершенствованию производ­ства, расширению ассортимента, снижению цен на
продукцию. Для того чтобы потеснить суконщиков, владельцы хлопчатобу­мажных
мануфактур должны были наладить массовый выпуск высококачественных дешевых
тканей. Рынок продиктовал необ­ходимость рационального поведения, остро
поставив вопрос о необходимости внедрения технических новшеств в хлопчатобу­мажное
производство. В конечном итоге выигрыш оказался на стороне хлопчатобумажных
фабрикантов, сумевших раньше дру­гих преодолеть экономическую ограниченность
мануфактурной системы и использовать преимущества машинной технологии,
превратить хлопчатобумажную промышленность в ведущую от­расль английского
производства.
Технический переворот в хлопчатобумажной
промышленнос­ти начался с того, что английский механик Кей в 1733 г. изобрел оригинальное механическое устройство — летучий челнок, позво­ливший увеличить
производительность труда ткача вдвое. Его ши­рокое распространение привело к
отставанию прядильного про­изводства, заставившему предпринимателей, работавших
в этой сфере, активизировать свои усилия по внедрению новой техники в прядение.
Был задействован механизм материального стимули­рования технического прогресса.
В 1761 г. общество цоощрения искусства и промышленности выпустило воззвание,
обещавшее значительное вознаграждение за создание прядильной машины. Результаты
превзошли все ожидания: появившаяся в 1765 г. ме­ханическая прялка (известная под названием Дженни) дала воз­можность заменить труд 16-18 прядильщиков.
Созданная в 1779 г. мюль-машина позволила выпускать пряжу высокого качества.
Изобретенный в 1785 г. ткацкий станок давал возможность заме­нить труд 40
ткачей.
Главный итог технического переворота в
хлопчатобумажной промышленности — создание машин, применение которых решило
принципиальные вопросы механизации прядения и ткачества. Дальнейшее движение
технического прогресса в отрасли шло по пути их усовершенствования.
Активный процесс механизации хлопчатобумажной
промыш­ленности в 60-80-е гг. XVIII в. стимулировал технический про­гресс и в других
отраслях. Механизация распространилась преж­де всего на близкие отрасли —
суконную, шерстяную, бумажную, полиграфическую. Расширение сферы применения
машин требо­вало технической реконструкции энергетической, металлургичес­кой
базы, создания машиностроения. Использование в качестве источника энергии силы
падающей воды тормозило процесс ин­дустриализации, так как размещение
механизированной промыш­ленности было ограничено районами, имевшими
гидроресурсы. Ключевым вопросом технического переворота стало создание в 1784 г. универсального парового двигателя, который мог применять­ся во всех крупных
производствах. Его изобретение способство­вало расширению территориальных
границ их размещения, меха­низации водного транспорта, созданию совершенно
новых видов транспорта — пароходного и железнодорожного. Паровые маши­ны вплоть
до конца XIX в. оставались энергетической базой хо­зяйства страны. Узким
местом промышленного переворота была металлургия. Спрос на ее
продукцию возрастал, однако производство металла сокращалось. Затяжной кризис
этой отрасли объяснялся тем, что в процессе выплавки металла использовался
древесный уголь, цены на который росли по мере вырубки громадных лесных мас­сивов,
импорт же леса обходился дорого. Производство чугуна становилось малоприбыльным
и резко сокращалось; 60% потреб­ностей в металле удовлетворялось за счет ввоза
из России, Шве­ции. Технический прогресс в этой отрасли тормозился сложнос­тью
перехода на новое топливо — каменный уголь. В 1735 г. пред­принимателю Дерби удалось, применяя в качестве топлива каменный уголь, получить чистый,
без примесей металл путем добавления в железную руду негашеной извести. По мере
роста спроса на металл этот способ получил широкое применение. Изоб­ретение
пудлинговой печи (1784) позволило получить высокока­чественное железо из чугуна.
Новые технологии помогли преодо­леть длительный кризис металлургии и избавиться
к началу XIX в. от импорта металла. За сравнительно короткий период
(1788—1804) выплавка чугуна возросла в три раза. Изменения в металлургии
привели к развитию каменноугольной промышленности.
Изготовление на мануфактурах машин не позволяло
обеспечить растущий спрос на них. Они были дороги и не имели должного качества.
Хозяйственная практика требовала механизации произ­водства машин. Технический
прогресс в этой области выражался в создании металлообрабатывающей техники; в 1798 г. был изоб­ретен токарный станок, затем сконструированы сверлильный, фрезерные станки. Таким
образом, формировалась техническая база новой отрасли промышленности —
машиностроительной.
В ходе промышленного переворота осуществлялся
переход к фабричной форме организации. Использование в прядильном
про­изводстве машин с водяным двигателем способствовало внедре­нию машин,
которые можно было применять только в специаль­ных производственных помещениях
— фабриках. Первая прядиль­ная фабрика была построена Аркрайтом в
1769 г. В 1790 г. в Англии насчитывалось уже 150 прядильных фабрик. Массовое
строительство ткацких фабрик относится к 20—30-м гг. XIX в.
Организация крупного машинного производства в
хлопчатобу­мажной промышленности вызвала резкий рост выпуска продук­ции. За
период 1780-1820 гг. производство хлопчатобумажной
продукции увеличилось в 16 раз. С конца XVIII в. на основе па­ровой
энергетики создавались фабрики во многих отраслях про­мышленности. Даже в
типографии газеты «Тайме», популярного уже в то время массового издания, в 1814 г. был установлен паро­вой печатный станок, позволивший увеличить выпуск газеты с 400 до 1100
экземпляров в час.
Промышленный переворот вступил в первой трети XIX в. в заключительную
стадию — создание принципиально нового вида транспорта, соответствовавшего
индустриальной структуре про­мышленного производства.
Паровой двигатель сначала нашел применение на
водном транспорте. Первый пароход появился в Англии в 1811 г. Первая железная дорога была построена в 1825 г. Локомотив развивал ско­рость до 12 км/ч. Открытие железнодорожной линии хозяйствен­ного значения (от крупного
порта Ливерпуль до центра хлопча­тобумажной промышленности Манчестера)
состоялось в 1829 г. Строительство железных дорог, получившее размах в 40-е гг.
XIX в., вызвало резкий спрос
на продукцию отраслей тяжелой про­мышленности. Оно стало одним из ведущих
факторов последовав­шего за промышленным переворотом мощного экономического
подъема. Использование новых транспортных средств позволило ускорить
обращение товаров, удешевить стоимость их перевозок, способствовало развитию
внутреннего и внешнего рынков.
Изменения в структуре хозяйства Англии. В результате про­мышленного
переворота и последовавшего за ним промышленного подъема 1850—1870-х гг.
коренным образом изменилась структу­ра экономики Англии. Из аграрной она
превратилась в мощную индустриальную державу. В 1870 г. в промышленности (включая строительство) было сосредоточено около 50% трудовых ресурсов страны;
86% населения Англии проживало в городах и рабочих поселках. Интенсивный
процесс урбанизации был связан с бурным ростом новых промышленных
центров на севере страны (Манче­стер, Ливерпуль, Бирмингем, Лидс и др.).
Со второй половины XIX в. наиболее динамичным
сектором экономики становится тяжелая индустрия, догнавшая к 1860 г. по темпам роста легкую промышленность. В следующем десяти­летии прирост производства в
отраслях тяжелой промышленнос­ти составил 9,3%, легкой — 6,7%. Мощным импульсом
ускорения развития тяжелой индустрии явился рост спроса на разнообраз­ную
технику со стороны европейских стран и США, где в это вре- мя
происходил промышленный переворот. Тяжелая промышлен­ность, ранее работавшая на
внутренний рынок, начала ориенти­роваться на экспорт, который рос опережающими
темпами по сравнению с увеличением производства.
Однако доминирующей отраслью промышленности
вплоть до начала XX в. оставалась текстильная, в которой хлопчатобумаж­ное
производство давало ‘/з стоимости английского экспорта (1870).
Формировавшийся в Англии в результате
промышленного пе­реворота новый, индустриальный тип производства обеспечивал
выпуск конкурентоспособной продукции, масштабы которого намного превосходили
емкость внутреннего рынка. Страна пре­вращалась в экономического лидера,
производя ‘/3 мировой про­мышленной продукции, давая более половины
мирового произ­водства хлопчатобумажных изделий, металла, угля (уступая по
численности населения всем капиталистическим государствам).
В этих условиях государственная экономическая
политика, построенная на принципах протекционизма, сдерживала свободу
предпринимательства. В 1823—1827 гг. наиболее радикально на­строенные члены
правительства приступили к разработке прин­ципов политики свободной
торговли. Дополнительные денежные поступления, достигнутые благодаря
хорошим урожаям, росту предприимчивости, дали возможность погасить часть
государ­ственного долга и уменьшить таможенные пошлины на сырье и некоторые
готовые изделия с 50 до 20%.
Важная роль в построении этой политики отводилась
принци­пам взаимности в отношениях с иностранными государствами. Смягчение
Навигационного акта коснулось ряда стран, получив­ших льготы при использовании
своего флота в торговле с Британ­ской империей. Введение подоходного налога на
богатых в 1842 г. позволило увеличить поступления в казну, что способствовало
освобождению 430 видов товаров, ввозимых в Англию, от тамо­женных пошлин (в
1842-1845).
Выработка новой политики происходила в условиях острейшей
борьбы между протекционистами и сторонниками свободной тор­говли. Отстаиванию
принципов экономического либерализма посвя­тил свою парламентскую
деятельность в 1819—1823 гг. великий английский экономист Д. Рикардо. Серьезным
препятствием для свободной торговли являлся аграрный протекционизм. В 1814 г. в связи с заключением кратковременного мира в Англию хлынул поток иностранного зерна,
вызвавший снижение внутренних цен на хлеб на 1/3, что
привело к уменьшению земельной ренты. В ответ на это крупные землевладельцы
добились от парламента отмены вывозных пошлин на хлеб, принятия в 1815 г. закона, согласно которому импорт хлеба разрешался только в случае установления на внутреннем
рынке чрезвычайно высоких цен на него.
Хлебные законы, обеспечивая крупным
землевладельцам увели­чение доходов, противоречили интересам всего остального
насе­ления. Ограничение ввоза зерна, во-первых, тормозило развитие внешней
торговли, поскольку на товары, экспортируемые Англи­ей, повышались таможенные
пошлины; во-вторых, способствова­ло сохранению высоких цен на хлеб внутри
страны, что вызыва­ло повышение цен на другие товары, как сельскохозяйственные,
так и промышленные. Предприниматели были вынуждены пла­тить более высокую
денежную заработную плату своим рабочим. Поэтому в Англии в течение всей первой
половины XIX в. росло движение, объединившее различные слои населения —
произво­дителей, потребителей, лиц наемного труда, предпринимателей,
-направленное против хлебных законов; создавались специальные общественные
организации — Лига борьбы против хлебных зако­нов, ассоциации против хлебных
законов в промышленных цен­трах и т.д.
Критическая ситуация, сложившаяся в стране в 1845 г. — не­урожай и, как следствие, голод, — заставила парламент пойти на отмену хлебного
законодательства. Вслед за этим знаменательным событием, которое современники,
сторонники свободной торгов­ли, характеризовали как самую значительную реформу
в истории Англии, последовала отмена (1849) Навигационного акта, открыв­шая
английские порты кораблям всех стран.
В середине XIX в. были отменены все
пошлины на сырье и полуфабрикаты, значительно снижена ставка обложения готовых
изделий, что дало возможность Англии добиться от многих стран соответствующего
снижения пошлин на собственные товары и заключить на этой основе в 1860-е годы
торговые соглашения на принципах взаимного благоприятствования.
Под давлением входящей в силу промышленной
буржуазии, выступавшей в защиту более выгодной для нее свободной торгов­ли,
государство было вынуждено пойти на ограничения монополь­ных прав колониальных
торговых компаний. В 1833 г. самая круп- ная из них — Ост-Индская лишилась всех торговых привилегий, в 1858 г. произошла ее ликвидация.
Переход к свободной торговле оказал
многостороннее влияние на экономику страны. Повысилась конкурентоспособность
анг­лийских товаров за счет снижения стоимости сырья, расширились возможности
сбыта промышленной продукции. Англия преврати­лась в центр мировой
торговли. Ее удельный вес в мировом то­варообороте составил в 1870 г. 37,3%.
Таможенное «разоружение» поставило аграрный
сектор в усло­вия свободной конкуренции с иностранными производителями
сельскохозяйственной продукции. В связи с этим в зерновом хо­зяйстве Англии
стали происходить прогрессивные сдвиги, выра­жавшиеся в механизации (применение
парового плуга, жатки и т.п.), мелиорации, химизации (применение искусственных
удоб­рений), что в конечном счете способствовало резкому сокраще­нию занятых в
этой сфере, повышению производительности тру­да, увеличению урожайности
зерновых.
Мировой аграрный кризис 70-90-х гг. XIX в. оказал негативное
воздействие на зерновое хозяйство страны. Перед лицом обострив­шейся
конкуренции с дешевым хлебом (североамериканским, ав­стралийским, русским)
производство зерновых становилось мало­эффективным. В сельском хозяйстве
началась структурная пере­стройка, выразившаяся в переходе к
интенсивному скотоводству и животноводству, производству дорогостоящих
мясомолочных продуктов, птицеводству, импорту зерна.
Развитие рыночной инфраструктуры. Утверждение в Англии
хозяйственной системы промышленного капитализма включало в себя изменения в
организации различных рынков, денежного об­ращения, налоговой системы.
Начало организации рынка рабочей силы было
положено созда­нием при городских органах во второй половине XIX в. бюро са­моуправления,
куда могли обращаться лица, ищущие работу, а также работодатели. Биржа
труда, координировавшая рынок ра­бочей силы в масштабах всей страны, была
образована в начале XX в.
В области организации товарных рынков происходил
дальней­ший процесс специализации. Биржи теряли универсальный харак­тер. Каждая
из них распадалась на специализированные бирже­вые союзы, действовавшие в
крупнейших промышленных и тор­говых центрах. В Лондоне они осуществляли оптовую
торговлю зерном, металлами,
мехами; в Ливерпуле — зерном, пищевыми продуктами, хлопком. Процесс
специализации охватил и фондо­вые биржи. Например, сделки с ценными бумагами
были разде­лены между двумя лондонскими биржами. Одна из них предна­значалась
для операций с векселями, государственными ценны­ми бумагами, другая — с
остальными видами ценных бумаг. Все виды английских бирж являлись
частнопредпринимательскими учреждениями, в их уставах отсутствовали положения о
взаимоот­ношениях общественно-правового характера с государством. Дея­тельность
бирж подлежала определенному правительственному контролю лишь в таких же
пределах, как и деятельность любых со­юзов частных лиц, созданных для
достижения дозволенных зако­ном целей. Организация английских бирж была
основана на пра­вах товариществ, личным качествам членов биржевого сообщества
придавалось огромное значение. Лондонская фондовая биржа, на­пример, отличалась
весьма жесткими правилами, практически ис­ключавшими ненадежность ее членов в
финансовом отношении.
Бурное развитие крупного промышленного
производства, стро­ительство железных дорог, торговля и колониальная экспансия
Англии предъявляли постоянно возраставший спрос на капитал, что, в свою
очередь, диктовало необходимость поиска новых пу­тей и форм организации банковского
дела.
В 1833 г. было разрешено организовывать депозитные
акцио­нерные банки (без права выпуска банкнот) в Лондоне. Следстви­ем
принятия этого постановления стало создание значительного числа средних и более
крупных акционерных депозитных банков. Первый был организован в 1834 г. в Лондоне.
Следующим шагом в организации кредитно-денежной
систе­мы стал акт Р. Пилля (1844), определивший правила
деятельнос­ти Центрального банка, за которым закреплялась привилегия эмиссии на
всей территории страны. Таким образом, была про­ведена централизация
эмиссионного дела. Выпуск банкнот про­изводился специальным Эмиссионным
департаментом в размерах, обеспеченных государственными облигациями.
Дополнительный выпуск разрешался правительством только при условии обеспече­ния
наличностью.
Значительные объемы акционерного капитала и
резервов ста­вили Английский банк во главе английской кредитной системы. Его
резервы пополнялись в первую очередь за счет вкладов част­ных акционерных
банков, а также частных банкирских домов. В результате экономических кризисов 1838, 1839, 1847 гг. мно­гие
частные банки потерпели крах, поэтому широкие слои насе­ления стали доверять
свои сбережения в первую очередь Англий­скому банку, который, будучи по уставу
эмиссионным центром, стал выполнять операции, присущие обычным депозитным бан­кам.
Налоги, пошлины, прочие государственные доходы поступа­ли на счет этого банка,
через него же осуществлялись все государ­ственные платежи.
Банк предоставлял (взаимообразно) правительству
свои свобод­ные резервы, когда расходы казны превышали имевшуюся кассо­вую наличность,
выпуска! билеты казначейства для неотложных государственных нужд и пр. Кроме
того, этот банк выполнял фи­нансовые операции некоторых колониальных и
зависимых от Англии стран. Он являлся банком государства, банком банков,
хранителем золотого запаса страны. Доверие к нему было безгра­ничным. Выражение
«верно, как в банке» относилось именно к этому кредитному институту.
Частные акционерные банки, развитие которых началось
с 30-х гг. XIX в., делились на столичные (с филиалами), пригородные,
про­винциальные. Большую роль, особенно в провинции, продол­жали играть частные
банкирские дома.
Столичные банки предоставляли кредит под
обеспечение легко — реализуемых государственных и других ценных бумаг, процен­ты
по вкладам платили невысокие (или вовсе не платили), поэтому выдаваемый ими
кредит был сравнительно дешевым, но носил, как правило, краткосрочный характер.
Пригородные банки сосре­доточились на обслуживании потребностей
мелких депозитариев, на заведовании кассой мелких промышленников, лавочников,
розничных торговцев, ремесленников, подрядчиков. Учредители этой категории
банков первыми осознали, что обслуживание мел­ких вкладчиков может принести
крупный успех, дать основу для расширения депозитного дела.
Провинциальные кредитные учреждения делились на банки, функ­ционировавшие
в районах, где преобладало сельское хозяйство (юг, юго-запад, юго-восток);
банки, деятельность которых развертывалась в главнейших промышленных округах
(северо-восток, северо-запад); банкирские дома. Эти банки, как и пригородные, получали
вклады и сбережения главным образом среднего класса.
Именно провинциальные кредитные учреждения
сыграли ре­шающую роль в создании фабричной системы в хлопчатобумажной,
шерстяной, каменноугольной промышленности, обеспечили во второй половине XIX в. финансовую базу
подъема в этих от­раслях. В отличие от столичных банков, предоставлявших крат­косрочные
кредиты под гарантированное обеспечение, провинци­альные выдавали долгосрочные
ссуды малосостоятельным купцам и промышленникам для основания и расширения
предприятий. Они содействовали, таким образом, развитию хозяйственной пред­приимчивости
широких слоев населения. Особенность провинци­альных банков состояла в том, что
они владели самой достовер­ной информацией о своих клиентах, точнейшим образом
были осведомлены относительно их образа жизни, способностей, свя­зей (личных и
деловых), финансовых возможностей, были в кур­се текущего положения их дел. В
соответствии с индивидуальны­ми особенностями своей клиентуры провинциальные
банкиры устанавливали размеры и сроки предоставляемых кредитов; при
необходимости вмешивались в дела клиентов, оказывая помощь квалифицированными
консультациями и рекомендациями. Такой характер услуг провинциальных банков
отчасти заменял им твер­дое обеспечение выдаваемых ссуд. Однако операции по
долгосроч­ному кредитованию для депозитных банков содержали элементы риска,
крупные кризисы всегда затрагивали в первую очередь про­винциальные банки.
Роль столичных и крупных провинциальных
банкирских до­мов в кредитной системе снижалась, их количество сокращалось в
связи с образованием акционерных обществ или слияниями с ними. Например, число
банкирских домов Сити сократилось с 40 до 13 за период 1810—1873 гг.
Со второй
половины XIX в. из-за постоянно прогрессирующего разделения труда в банковском
деле в Англии сформировалась система колониальных банков, имевших
центральное правление в Лондоне и филиалы в колониях. Кроме того, получила
развитие система кредитных учреждений, центральное управление или же филиальные
отделения которых находились в иностранных госу­дарствах, — иностранные
банки. Внутри этой категории банков так­же происходил процесс
разделения труда. Одни из них ограничи­вались чисто банковскими операциями,
перенося в колонии и иностранные государства принципы организации и деятельности
английских акционерных банков. Устанавливались тесные связи местных банков с
Английским, международный оборот в итоге совершался через его посредничество и
на основе его резервов.
В результате экономических кризисов 1838, 1839,
1847 гг. мно­гие частные банки потерпели крах, поэтому широкие слои насе­ления
стали доверять свои сбережения в первую очередь Англий­скому банку, который,
будучи по уставу эмиссионным центром, стал выполнять операции, присущие обычным
депозитным бан­кам. Налоги, пошлины, прочие государственные доходы поступа­ли
на счет этого банка, через него же осуществлялись все государ­ственные платежи.
Банк предоставлял (взаимообразно) правительству
свои свобод­ные резервы, когда расходы казны превышали имевшуюся кассо­вую
наличность, выпуска! билеты казначейства для неотложных государственных нужд и
пр. Кроме того, этот банк выполнял фи­нансовые операции некоторых колониальных
и зависимых от Англии стран. Он являлся банком государства, банком банков,
хранителем золотого запаса страны. Доверие к нему было безгра­ничным. Выражение
«верно, как в банке» относилось именно к этому кредитному институту.
Частные акционерные банки, развитие которых началось
с 30-х гг. XIX в., делились на столичные (с филиалами), пригородные,
про­винциальные. Большую роль, особенно в провинции, продол­жали играть частные
банкирские дома.
Столичные банки предоставляли кредит под
обеспечение лег­кореализуемых государственных и других ценных бумаг, процен­ты
по вкладам платили невысокие (или вовсе не платили), поэтому выдаваемый ими
кредит был сравнительно дешевым, но носил, как правило, краткосрочный характер.
Пригородные банки сосре­доточились на обслуживании потребностей мелких
депозитариев, на заведовании кассой мелких промышленников, лавочников,
розничных торговцев, ремесленников, подрядчиков. Учредители этой категории
банков первыми осознали, что обслуживание мел­ких вкладчиков может принести
крупный успех, дать основу для расширения депозитного дела.
Провинциальные кредитные учреждения лепились на банки, функ­ционировавшие
в районах, где преобладаю сельское хозяйство (юг, юго-запад, юго-восток);
банки, деятельность которых развертывалась в главнейших промышленных округах
(северо-восток, северо-запад); банкирские дома. Эти банки, как и пригородные,
получали вклады и сбережения главным образом среднего класса.
Именно провинциальные кредитные учреждения
сыграли ре­шающую роль в создании фабричной системы в хлопчатобумажной,
шерстяной, каменноугольной промышленности, обеспечили во второй половине XIX в. финансовую базу подъема
в этих от­раслях. В отличие от столичных банков, предоставлявших крат­косрочные
кредиты под гарантированное обеспечение, провинци­альные выдавали долгосрочные
ссуды малосостоятельным купцам и промышленникам для основания и расширения
предприятий. Они содействовали, таким образом, развитию хозяйственной пред­приимчивости
широких слоей населения. Особенность провинци­альных банков состояла в том, что
они владели самой достовер­ной информацией о своих клиентах, точнейшим образом
были осведомлены относительно их образа жизни, способностей, свя­зей (личных и
деловых), финансовых возможностей, были в кур­се текущего положения их дел. В
соответствии с индивидуальны­ми особенностями своей клиентуры провинциальные
банкиры устанавливали размеры и сроки предоставляемых кредитов; при
необходимости вмешивались в дела клиентов, оказывая помощь квалифицированными
консультациями и рекомендациями. Такой характер услуг провинциальных банков
отчасти заменял им твер­дое обеспечение выдаваемых ссуд. Однако операции по
долгосроч­ному кредитованию для депозитных банков содержали элементы риска,
крупные кризисы всегда затрагивали в первую очередь про­винциальные банки.
Роль столичных и крупных провинциальных
банкирских до­мов в кредитной системе снижалась, их количество сокращалось в
связи с образованием акционерных обществ или слияниями с ними. Например, число
банкирских домов Сити сократилось с 40 до 13 за период 1810— 1873 гг.
Со второй половины XIX в. из-за постоянно
прогрессирующего разделения труда в банковском деле в Англии сформировалась
система колониальных банков, имевших центральное правление в Лондоне и
филиалы в колониях. Кроме того, получила развитие система кредитных учреждений,
центральное управление или же филиальные отделения которых находились в
иностранных госу­дарствах, — иностранные банки. Внутри этой категории
банков так­же происходил процесс разделения труда. Одни из них ограничи­вались
чисто банковскими операциями, перенося в колонии и иностранные государства
принципы организации и деятельности английских акционерных банков.
Устанавливались тесные связи местных банков с Английским, международный оборот
в итоге совершался через его посредничество и на основе его резервов. Другие банки оказывали непосредственное
содействие разви­тию торговых отношений между Англией и теми странами, в тор­говых
центрах которых они основывали свои конторы. Подобные банки выступали
посредниками между английскими производи­телями или экспортерами и их
иностранными покупателями. Эти­ми банками был создан отлаженный механизм
международного товарообмена, требовавший сравнительно небольших затрат.
Одной из характерных особенностей английской
экономики в период становления индустриальной системы было отсутствие
банковских учреждений, способных удовлетворить потребности в крупных долгосрочных
ссудах, необходимых для массового стро­ительства фабрик, транспортного
строительства. Крупные акци­онерные банки ограничивали свою деятельность
краткосрочны­ми кредитными операциями.
Английские фабриканты, крупные торговцы, как
правило, были достаточно состоятельны и формировали основные капита­лы
предприятий из собственных свободных ресурсов. Большин­ство фабрик строилось
путем помещения в них собственного или фамильного капитала, при участии друзей
и родственников, час­тично при помощи торговцев, которые таким способом обеспе­чивали
себе благоприятные условия для приобретения продукции создаваемых предприятий,
ее транспортировки и сбыта. Другая часть промышленников обращалась к услугам
частных банков.
В Англии отсутствовали ипотечные банки.
Потребности сель­ского хозяйства и строительного дела в кредите покрывались в
небольшой степени депозитными банками путем личных ссуд, остальная часть —
частными лицами через посредничество адво­катов и нотариусов.
На заре банковского дела в стране существовал
рынок, на ко­тором предприниматели и лица, предлагающие для помещения свои
свободные средства, вступали в непосредственные отноше­ния без вмешательства
какой-либо организации. В начале XVIII в. сформировался слой предприимчивых дельцов,
занимавшихся объединением капиталов отдельных лиц для создания крупных
промышленных предприятий или проведения торговых операций. При этом расширялся
круг людей, склонных к спекулятивной деятельности (биржевые посредники,
финансисты и т.п.), гото­вых предоставить свои свободные ресурсы этим
учредителям ча­сто в безвозвратное пользование. Из этих свободных отношений
грюндеров и публики, осуществлявшихся прямо на улице или в
кофейнях, в течение XVIII в. формировалось новое
учреждение — Лондонская фондовая биржа.
В конце XVIII в. основными ее операциями были сделки с об­лигациями
государственных займов, а также размещение ино­странных займов. Курсы облигаций
менялись под воздействием различных экономических и политических факторов, игра
на кур­сах становилась важнейшим источником обогащения финансовых деятелей.
Акционерных обществ было еще мало, сделки с акция­ми Английского банка,
Ост-Индской компании, других обществ составляли ничтожную долю биржевых
операций. В эти годы на­чались операции, из которых впоследствии выросло
инвестици­онное банковское дело.
Богатые финансисты объединялись в небольшие
группы, по­купали оптом у государства все облигации нового займа, а затем
распродавали их в розницу. Прибыли от этих операций были ог­ромны, хотя и
связаны с риском, так как курс облигаций мог вне­запно упасть. Размещением
иностранных займов на английском денежном рынке, посредничеством в области
кредита с иностран­ными государствами, торговлей иностранными векселями тради­ционно
занимались частные фирмы.
Особое положение на лондонском денежном рынке
занимал банкирский дом Ротшильда, основанный в 1804 г., производив­ший операции по международному арбитражу, принятию на себя и размещению
иностранных займов, учету иностранных векселей. Другие банкирские дома занимались
в основном посредничеством в области кредитования иностранной торговли.
После 1815 г. Англия все более превращалась в рынок капита­лов для всего мира. К английским займам прибегали многие ев­ропейские
государства, США. Лондонская фондовая биржа стала местом, где можно было найти
средства для каждого обещавшего успех предприятия, полмира удовлетворяло здесь
свои потребно­сти в капитале.
Денежное хозяйство, финансовая система. Интенсивное раз­витие
капиталистической экономики страны требовало устойчи­вого денежного обращения,
что было возможным в то время на основе золотого стандарта — денежной
системы, в которой роль всеобщего эквивалента играло золото. В обращении
находились золотые монеты, а также бумажные деньги, разменивавшиеся на золото
по твердому курсу. Расстройство денежной системы стра­ны в конце XVIII — начале XIX в. привело к
приостановке разме- на банкнот Английского
банка на золото (1797). Вынужденные дополнительные эмиссии банкнот в период
наполеоновских войн и континентальной блокады привели к их резкому обесценению;
к 1813 г. разница между банкнотами и золотом достигла 25%, что выражалось
прежде всего в росте цен на товары первой необхо­димости, углубляющем
хозяйственные трудности военного време­ни.
После наполеоновских войн, в 1816—1821 гг., в
Англии посте­пенно восстанавливался размен банкнот на золото. Законом под­тверждалось
содержание фунта стерлингов в 7,323 г чистого зо­лота. Деньги из других металлов
(шиллинги и пенсы), бумажные деньги свободно разменивались на золото по
номиналу централь­ным банком, хранившим национальные запасы золота. Банк был
обязан для обеспечения бесперебойного размена банкнот всегда иметь золота не
меньше определенной доли от суммы выпущен­ных им банкнот.
Признание золота единственной формой мировых
денег юри­дически было оформлено решением международной конференции в Париже в 1867 г. Главными резервами мировых денег, между­народных платежных средств стали централизованные
золотые запасы государств. Резервы иностранной валюты всех централь­ных банков
выражались в фунтах стерлингов и хранились в лон­донских банках. Свободная
обратимость валют осуществлялась по рыночным курсам, почти не отклонявшимся от
паритетов, пред­ставлявших собой устойчивые соотношения, связавшие фунт стер­лингов
с валютами других стран. Англия превратилась в центр меж­дународной валютной
системы.
Установление системы золотого стандарта
способствовало даль­нейшему экономическому прогрессу страны. Лондон, будучи ми­ровым
торговым и финансовым центром, навязывал другим стра­нам «правила игры золотого
стандарта». Центральные банки во главе с Английским поддерживали и охраняли
международный золотой стандарт — систему, дававшую им необыкновенную силу и
влияние. Под воздействием международного золотого стандар­та стал
осуществляться переход к денежной системе, основанной на золотом
монометаллизме.
Финансовая система Англии в рассматриваемый
период нахо­дилась в напряженном состоянии в связи с громадными расхода­ми
государства на ведение войн, колониальные захваты. Рост цен на товары первой
необходимости, налогов при неизменном уров-
не заработной платы наемных рабочих обрекал
основную часть населения на нищенское существование.
Подоходный налог, вводимый в чрезвычайных
условиях воен­ного времени, отменялся в период коротких мирных передышек. В
период войн расширялся круг людей, охватываемым так назы­ваемым Законом о
бедных.      В эту категорию попадало все больше людей, многие из
которых спекулировали на общественной бла­готворительности. Помощь оказывалась
на дому, ее размеры определялись в соответствии с количеством детей. Официально
за­регистрированный бедняк становился своеобразным должностным лицом,
избавленным от необходимости трудиться, доход которо­го зависел от числа детей.
Основная тяжесть выплаты этого нало­га падала на мелких собственников, главным
образом фермеров, отдававших половину своего дохода на содержание бедняков. В
не­которых местностях фермеры предпочитали бросать свои хозяй­ства, не редки
были ожесточенные столкновения между собствен­никами и официальными бедняками;
нищенство, сопровождав­шееся воровством, становилось настоящим бедствием. В 1834 г. был принят Закон о рабочих домах, позволивший в течение по­следующих трех лет
наполовину сократить расходы по этой статье. Однако главным источником
государственных поступлений от налогообложения оставались косвенные
налоги, от которых в боль­шей степени страдали малоимущие слои
населения.
Изменения в социальной сфере. Преобразования в
экономике Англии сопровождались трансформацией социальной сферы. В хо­де
промышленного переворота зарождалась новая элита, заинте­ресованная в
модернизации индустрии. Состав ее расширялся за счет бурно растущего слоя
банкиров, учредителей крупных акци­онерных банков, всевозможных посредников.
Становление ново­го класса промышленников и банкиров наталкивалось на сопро­тивление
более старых и пустивших прочные корни группировок капиталистов из
торгово-денежной среды. Представители новой элиты на протяжении всего периода
промышленного капитализ­ма вели ожесточенную борьбу, постепенно вытесняя
старую, за лидерство в экономической и политической жизни страны.
Продолжалось становление класса промышленных
рабочих, которому предстоял длительный путь завоевания экономических,
политических, гражданских прав.
Фабриканты лихорадочно наращивали производство
продук­ции. Падение спроса на английские промышленные товары, вы- званное континентальной блокадой,
компенсировалось расшире­нием рынков сбыта во вновь завоеванных колониях. Кроме
того, армии всех воюющих государств нуждались в английских про­мышленных
товарах. Торговля ими шла контрабандным путем даже с Францией. Экспорт
промышленных товаров из Англии за 1800—1861 гг. возрос более чем в 3,6 раза.
Промышленники для увеличения своих доходов
урезали за­работную плату. Рынок труда в стране был переполнен. Рост парка
машинной техники приводил к высвобождению значительного ко­личества живого
труда, возможности использования в ряде произ­водств низкооплачиваемого
женского и детского труда. Безработица становилась непременным спутником
технического прогресса. Уве­личение населения не сдерживалось, как в
континентальной Евро­пе, военными потерями (в английской армии воевали преимуще­ственно
наемники и ирландцы). Владельцы фабрик использовали благоприятные условия: за
период с 1799 по 1808 г. реальная зара­ботная плата упала на 17 %, в 1809-1818
гг. — на 28 %.
Крупные землевладельцы, фермеры также спешили
нажиться за счет войны. Ввоз иностранного зерна был затруднен, что по­зволяло
им повышать цены на хлеб, ставший основным продук­том питания для рабочих.
Земля еще никогда не приносила таких доходов. Торговцы, в свою очередь,
повышали цены на промыш­ленные товары первой необходимости, опасаясь еще
большего падения курса бумажных денег. Финансисты наживали огромные состояния,
занимаясь операциями с облигациями государствен­ных займов.
Государство поддерживало это искусственно
созданное благо­состояние и неравное распределение. В период мирных переды­шек
ввоз зерна с континента и из Северной Америки облегчался, цены на него
снижались. Однако ввозимый хлеб тут же облагался значительными пошлинами, что
немедленно резко поднимало на него цены. Произволу фабрикантов в установлении
уровня зара­ботной платы способствовали репрессивные меры правительства против
любой формы протеста со стороны рабочих.
В 1789 г. была установлена смертная казнь за
разрушение ма­шин. Митинги рабочих, выдвигавшие требования законодатель­но
установить минимум заработной платы, жестоко подавлялись. В результате Англия
была превращена в страну богатства и страш­ной нищеты.
Установление мира не принесло ожидаемого притока
заказов из-за границы. Правительства всех стран поддерживали оживле­ние
отечественной промышленности покровительственными по­шлинами. Английские
изделия повсюду наталкивались на тамо­женные преграды. В этих условиях
фабриканты понизили заработ­ную плату до минимума. В 20-х гг. XIX в. заработная плата составляла
только 80 % от ее уровня в 1780 г. Рабочие подверга­лись все большему произволу
со стороны владельцев промышлен­ных предприятий. Зачастую вместо заработной
платы, которой едва хватало на хлеб, им выдавали промышленные товары по за­вышенным
ценам.
Суровые репрессии мешали рабочим объединяться в
союзы для повышения заработной платы и защиты права на отдых. В 1833 г. правительство объявило всякий рабочий союз противозаконным обществом заговорщиков. В 1834 г. был принят закон о рабочих домах, согласно которому все неимущие, претендовавшие на по­мощь,
помещались в рабочие дома, становившиеся казармой или тюрьмой для бедных.
Наряду с плохим питанием, унизительны­ми условиями существования, обитатели
рабочих домов направ­лялись на работу на бастовавшие предприятия. В 1838 г. запреща­лись демонстрации. Однако именно 30-е гг. XIX в. стали началь­ным периодом важнейших
демократических преобразований, получивших развитие позднее. В 1832 г. была проведена избира­тельная реформа, в результате которой средние слои
(городская и сельская буржуазия) получили доступ к выборам в парламент.
В 1833—1839 гг. была принята серия законов,
положившая на­чало регулированию социальных отношений. К ним относились законы
о сокращении рабочего дня для детей и подростков, от­мене рабства в английских
колониях. Была проведена муници­пальная реформа, направленная на ликвидацию
феодальных прин­ципов самоуправления городов, начаты преобразования в систе­ме
народного образования. В 1830-е гг. оформляется чартистское движение, наиболее
твердо и последовательно отстаивавшее по­литические права рабочих. В 1840-е гг.
были введены законы об охране труда.
В условиях промышленного подъема 1850—1870-х гг.,
благода­ря росту заработной платы, на ‘/з уменьшилось число бедняков,
требовавших государственной помощи. Под давлением тред-юни­онов в 1867 г. был принят закон об избирательной реформе, сни­зивший имущественный ценз, что увеличило число
избирателей в три раза в городах и на 1/3 в сельской местности. В 1872 г. был принят Закон об обязательном
начальном обра­зовании. Кроме того, законодательно устанавливался
12-часовой рабочий день для взрослых в горной промышленности (1860),
распространялось фабричное законодательство на все промыш­ленные предприятия с
50 и более рабочими (1867). Была прове­дена реформа армии, принят закон о
тайной подаче голосов, что являлось важным шагом на пути демократизации
избирательной системы.
2. Промышленный капитализм во Франции
Французская экономика, пережив краткий
экономический подъем в XVI в., на протяжении последующих двух столетий на­ходилась
в состоянии депрессии, переросшей в глубокий эконо­мический кризис во второй
половине XVIII в.
После вступления в силу нового торгового договора
между Францией и Англией в стране разразился торгово-промышленный кризис 1787 г. Низкие импортные пошлины, установленные до­говором на английские промышленные
товары, резко ухудшили положение французской промышленности на внутреннем
рынке. Больнее всего кризис ударил по хлопчатобумажному и шерстяному
производству. Капиталистическая мануфактура в этих отраслях, применявшая
простейшие механические станки, приводившиеся в движение рукой человека,
внезапно столкнулась с сильным кон­курентом, располагавшим большим количеством
более совершен­ных станков. Началось резкое сокращение производства на фран­цузских
текстильных мануфактурах.
К началу 1789 г. в стране разразился всеобщий экономический кризис из-за ухудшения общей экономической конъюнктуры в стране.
Лето 1788 г. было неурожайным, а затем наступила непривычно суровая зима. Погибли виноградники, сократилось производство
сырья для шелкового производства. Аграрный кризис 1788—1789 гг. сопровождался
ростом цен на хлеб и товары первой необходи­мости. Виноградарство, являвшееся
важной статьей сельского хо­зяйства, также страдало от низких цен. Падение
доходности ви­ноградарства на фоне общего роста дороговизны стало катастро­фой
для всего аграрного сектора. Ухудшение экономической ситуации увеличило
феодальные поборы и ренты, что снизило уровень жизни крестьянства. Вследствие
массовой пауперизации народных масс под влиянием аграрного кризиса обострились
фи­нансовый и торгово-промышленный кризисы.
В конце XVIII в. Франция оставалась преимущественно аграр­ной
страной. Подавляющая часть крестьян-земледельцев состоя­ла из цензитариев,
плативших налоги в пользу государства, невы­купаемые сеньориальные повинности —
помещику и десятину -церкви. Натуральная часть этих повинностей была
значительной. Широко распространено было и половничество. Даже там, где существовала
«смешанная» форма половничества и фермерства, натуральная доля платежа
преобладала. Земельная собственность была, как правило, распыленной на
множество парцелл, размеры которых не превышали одного гектара. Все это
ограничивало воз­можности расширенного воспроизводства, а в некоторых кресть­янских
хозяйствах и вовсе делало его невозможным.
Лишь незначительная часть крупных землевладельцев
перешла к самостоятельному хозяйству. Большинство сдавало свои угодья в аренду.
Крестьяне же не имели средств и земли для введения агрономических улучшений.
Таким образом, низкий уровень сель­скохозяйственной техники был обусловлен
общеэкономической ситуацией. Периодически повторявшиеся неурожаи и голод были
своеобразным законом такого типа производства.
Финансовая система французского абсолютизма была
не менее порочна. Сумма взимаемого налога была почти всегда обратно
пропорциональна доходам налогоплательщика.
Французская промышленность к концу ХУНТ в.
достигла ста­дии капиталистической мануфактуры, стали появляться первые
машинные производства. Однако широкомасштабный переход к машинному производству
был невозможен в стране, где сохраня­лось феодальное землевладение, устаревшие
регламенты стесня­ли свободу производства, сохранялся цеховой строй, не было
еди­ных таможенных правил, единой валюты.
Развитие промышленности тормозила нехватка сырья,
посколь­ку недра считались королевской домениальной собственностью. Но сеньоры
игнорировали существовавший закон о недрах. Пре­тензии землевладельцев на
недра, их самоуправство затрудняли разработку каменноугольных копей
предпринимателями. Послед­ние были поставлены в условия, при которых им было
выгоднее арендовать за высокую плату дворянские заводы, чем строить соб­ственные
предприятия, работающие на каменноугольном топли­ве. Продолжалось хищническое
истребление леса. В результате металлообрабатывающая промышленность не получала
дешевого сырья.
Сравнительно быстрое развитие хлопчатобумажной
промыш­ленности в XVIII в. требовало все большего количества сырья.
Франция получала его из колоний на Антильских островах и с Востока. Но хлопка
было мало. Промышленники мечтали о воз­вращении Луизианы — огромной территории
в Северной Амери­ке, потерянной Францией в результате поражения в Семилетней
войне. Они требовали у правительства запрета на продажу фран­цузскими колониями
хлопка другим государствам. Однако абсо­лютистский режим не желал портить
отношения с аристократами и крупными купцами, имевшими интересы в колониях. В 1786 г. был подготовлен торговый договор, освободивший английских купцов от всяких ограничений при
покупке хлопка во француз­ских колониях и, более того, давший англичанам
широкую воз­можность скупки хлопка на территории самой Франции. Введение
механических прялок и других машин, могло бы уравновесить шансы двух
конкурирующих стран. Но правительство Людо­вика XVI предоставило широкие
права торговым палатам, кото­рыми управляли купцы, отвергавшим текстильную
продукцию французского производства.
Большое значение во Франции имела шелкоткацкая
промыш­ленность. В середине XVIII в. импортная шелковая пряжа резко вздорожала,
французская же шелковая пряжа обладала низким качеством из-за примитивной
техники производства в шелкомо­тальных и шелкокрутильных мастерских.
Положение широких масс стало совершенно
нетерпимым вес­ной—летом 1789 г. В Париже скопилась целая армия безработных.
Брожение и недовольство становились все более интенсивными.
Великая французская революция началась J4 июля 1789 г. в Па­риже. Вскоре она
охватила всю страну. В ходе революции была принята Декларация прав человека,
проведено административное переустройство страны. Церковные земли, объявленные
нацио­нальным достоянием, были пущены в распродажу. Уничтожалось сословное деление
общества. В 1791 г. был издан декрет об упразд­нении цехов. Одновременно с этим
был принят закон Ле Шепе-лье, направленный против рабочих. Им запрещалось
объединение в профессиональные союзы или иные объединения и под страхом
сурового наказания запрещались стачки. В июне 1793 г. Конвент принял декрет о льготном порядке продажи земель эмигрантов —
мелкими участками с рассрочкой платежа на 10 лет.
Последу­ющими декретами все общинные земли, захваченные феодалами, возвращались
крестьянам и устанавливался порядок их раздела; объявлялось о полном,
окончательном и безвозмездном уничто­жении всех феодальных прав, повинностей и
поборов. Таким об­разом, был нанесен сокрушительный удар по феодальной систе­ме;
крестьянство стало собственником земли, однако из-за урав­нительного раздела
преобладали мелкие, парцеллярные хозяйства.
В ноябре 1799 г. к власти пришел генерал Наполеон Бонапарт, вся политика которого была подчинена интересам буржуазии и
отличалась лояльностью по отношению к дворянству. Поощрялось развитие
промышленности, особенно военной. Территориальные захваты использовались для
обогащения буржуазии. Завоеванным странам навязывались выгодные ей торговые
договоры. В 1806 г. Наполеон подписал в Берлине знаменитый Декрет о
континенталь­ной блокаде.
Целью блокады являлось создание преимуществ для
француз­ской промышленности и торговли посредством выкачивания сы­рья из
союзных стран, сдерживания ввоза промышленных изде­лий во Францию.
В первые годы континентальная блокада
содействовала про­мышленному подъему Франции, Германии, Варшавского герцог­ства
и даже России. Во Франции появились крупные механизи­рованные предприятия —
хлопчатобумажные и шерстяные пря­дильни. Но эти предприятия все больше
нуждались в импортном хлопке. Стремясь нанести наибольший урон Англии, Наполеон
запретил торговлю с ней даже нейтральным странам. Ввоз хлопка и красителей был
почти прекращен. Итогом явилось закрытие фабрик и рост безработицы. Порты
союзных государств — Герма­нии, Голландии, Италии — находились в состоянии
полного па­ралича, традиционные экономические и торговые связи были на­рушены.
Французское сельское хозяйство испытало серьезные за­труднения в сбыте, сокращение
экспорта зерна, вина и другой продукции привело к падению цен.
Рост недовольства в стране вынудил Наполеона
отступить от намеченной цели. В 1811 г. во Франции была введена система
лицензий. За значительную плату продавались разрешения на вывоз из Франции
определенного количества товаров, прежде всего сельскохозяйственных. Подобная
практика получила рас- пространение только во
Франции и усилила возмущение ее союз­ников, испытавших все тяготы
континентальной блокады.
Континентальная блокада в итоге не привела к
поставленной цели — не сделала Францию более развитой страной, чем Англия.
Более того, она оказала отрицательное воздействие на экономику страны в
последующие десятилетия. Попытавшись блокировать Великобританию, французы
оградили промышленность от анг­лийских конкурентов. В результате Франция стала
сильно отста­вать в экономическом развитии.
Превращение ранее зависимых крестьян в свободных
мелких хозяев не вызвало серьезных изменений в сельском хозяйстве, которое все
еще занимало преобладающее место в экономике: в 1827 г. из 8,7 млрд франков, составлявших общую сумму наци­онального дохода, на долю сельского
хозяйства приходилось 5 млрд франков. Большая часть жителей — 22 млн из 31 млн
че­ловек — была занята в земледелии. Количество рабочих и ремес­ленников
достигло 4,3 млн человек.
В начале XIX в. преобладание во
французской деревне мелких крестьянских хозяйств было явлением прогрессивным,
так как освобождало крестьян от феодального гнета. Однако с проникно­вением в
деревню капиталистических отношений парцеллярный характер французского
земледелия начал тормозить развитие как самого сельского хозяйства, так и
промышленности. Парцелляр­ное крестьянское хозяйство отличалось низким уровнем
товарно­сти — оно мало продавало и мало покупало. Но парцеллярное кре­стьянское
хозяйство задерживало избыточное население в дерев­не, тем самым препятствовало
росту внутреннего товарного рынка, рынка труда и в конечном счете
промышленности. Тес­ная связь большинства населения с землей сдерживала во Фран­ции
процесс урбанизации.
В отличие от Англии крупное землевладение во
Франции обыч­но сочеталось с мелким землепользованием. Большинство круп­ных
землевладельцев сдавало земли в аренду крестьянам на тяже­лых условиях
половничества. Большая часть крестьян и аренда­торов не имела необходимых
средств для улучшения техники обработки земли. Это обстоятельство сильно
замедляло прогресс в сельском хозяйстве. Кроме того, в 1819 г. были введены высо­кие таможенные пошлины на хлеб, скот, шерсть, призванные за­щитить крупных
землевладельцев от конкуренции иностранных товаров.
Более заметным стал прогресс в области промышленности.
Тек­стильная промышленность по-прежнему занимала первое место в
обрабатывающей сфере. Так, потребление хлопка с 1815 по 1830 г. увеличилось почти в три раза, вдвое возрос объем производства в шелковой, на одну треть — в
шерстяной промышленности.
Расширился объем металлургического производства.
В 1818 г. началась плавка чугуна и железа с использованием каменного угля, а в 1825 г. уже почти треть всего произведенного металла была получена таким способом. Улучшилось
качество традиционных металлических изделий, появились новые товары —
металличес­кая посуда, железные кровати др. Возникло производство цемен­та,
стеариновых свечей, светильного газа.
Однако в промышленном производстве применялись в
основ­ном гидравлические станки. Паровая машина в начале XIX в. не получила широкого
распространения. Появился ряд машиностро­ительных предприятий. Правда, многие
из них принадлежали английским капиталистам, привозившим рабочих из Англии.
Некоторые французские машиностроители заимствовали в Анг­лии чертежи машин и
станков, вывозили оттуда и сами машины.
Промышленный переворот начался во Франции в
последние годы XVIII в. События Великой французской революции ускори­ли промышленную
революцию. Была уничтожена цеховая систе­ма, получили признание .принципы
свободной торговли. Падение феодального режима облегчило миграцию крестьян.
Усилилась их дифференциация. Возник рынок труда, столь необходимый для
фабричной промышленности.
Расширился рынок сбыта. В результате решения
аграрного во­проса в начале XIX в. улучшилось экономическое положение крес­тьянства,
особенно его богатых слоев. Сбыт промышленных товаров в деревне стал более
значительным. Наполеоновские походы расши­рили экспорт французских готовых
изделий. Английская конкурен­ция вынудила ускорить механизацию производства.
Использование английской техники облегчало переход к фабричной системе.
Во Франции был сделан ряд собственных серьезных
изобрете­ний. Химик Бертолле при содействии мануфактуристов
открыл метод ускоренного отбеливания тканей с помощью хлора и спо­собы их
окраски.
В 1790—1791 гг. нашел применение метод химика Леблана,
да­вавший возможность добывать соду из морской соли. В начале XIX в. Филипп Жерар изобрел
льнопрядильную машину (1810). Во Франции появился станок Жаккараддя изготовления
узорчатых шелковых тканей (1805). В ситценабивном производстве широкое
применение нашла так называемая пирротина, с помощью кото­рой можно было
наносить разноцветные рисунки.
Однако в 1789—1815 гг. промышленность оставалась
преиму­щественно мануфактурной. Мануфактурная организация произ­водства,
соединенная с работой на дому или в маленьких кустар­ных мастерских,
количественно преобладала. В Лионе в 1831 г. 750 мануфактуристов давали работу восьми тысячам «хозяев мас­терских», выполнявших заказы и обрабатывавших
полученное сырье в мастерских с несколькими станками, на которых работа­ли 30
тыс. «подмастерьев». Но были районы, где крупное произ­водство уже
сосредоточивалось на фабричных предприятиях, -Руан, Эльзас, департамент Нор.
Промышленное развитие Франции тормозила политика
прави­тельства, оказывавшего предпочтение афариям во всех случаях,
когда их интересы сталкивались с интересами промышленников. В 1814г. был издан
закон, разрешивший вывоз шерсти из Фран­ции, что вызвало вздорожание шерсти на
внутреннем рынке. Это было весьма выгодно крупным овцеводам, но невыгодно произ­водителям
сукон. В том же году были установлены высокие по­шлины на иностранное железо.
Следствием этого стал рост цен на металл. Высокие протекционистские тарифы
вызывали ответ­ные меры со стороны других государств, затруднявшие сбыт фран­цузской
продукции за границей. Английская конкуренция силь­но затрудняла для французов
торговлю со многими европейски­ми и неевропейскими странами.
Более интенсивно промышленный переворот шел в
20—40-х гг. и особенно в 50—60-е гг. XIX в.
Фабричная промышленность наиболее интенсивно
развивалась в текстильном производстве. Переработка шелка концентрирова­лась в
Лионе, где в середине XIX в. ежегодно перерабатывалось около 2 млн кг
шелка-сырца. Лион превратился в крупнейший шелкоткацкий центр Европы. Быстрыми
темпами развивалась шерстяная промышленность, продукция которой шла на экспорт
и успешно конкурировала с английскими шерстяными тканями. Но наибольшее
развитие получила хлопчатобумажная промыш­ленность, которая вышла на первое
место по объему производства.
Во Франции стала развиваться и тяжелая
промышленность. Возрастала добыча каменного угля, производство чугуна, железа.
В 1840-1850-е гг. быстро увеличилось количество
паровых машин. В конце 1840-х гг. во Франции использовалось около 5 тыс. па­ровых
машин, а через 20 лет их численность достигла 29 тыс.
В 1812 г. стоимость промышленной продукции
оценивалась в 2 млрд франков, в 1840-е гг. — в 4 млрд франков, а в конце 1860-х
гг. — в 12 млрд франков. Таким образом, шестикратное уве­личение объемов
промышленного производства означало ускоре­ние темпов развития промышленности и
завершение в основном промышленного переворота в ведущих отраслях французской
эко­номики.
Важную роль в развитии экономики Франции сыграли желез­ные
дороги. Первая железная дорога была построена в 1832 г. -между Лионом и Сент-Этьеном. В 1830-х гг. железнодорожное строительство расширилось. В
1840-х годах оно получило прави­тельственную поддержку. В 1844 г. был принят специальный за­кон о поощрении железнодорожного строительства. В 1859 г. пра­вительство гарантировало дивиденды железнодорожных компа­ний. Держателям акций железных
дорог гарантировалась прибыль в 4%. Все эти меры способствовали расширению
железнодорож­ного строительства.
До середины XIX в. кредитно-банковская
система Франции по сравнению с английской была развита слабо. Наполеон
в 1806 г. на одном из заседаний Генерального совета отметил, что во Фран­ции
нет людей, которые знали бы, что такое банк; этот род лю­дей еще предстоит
создать. В 1800 г. был организован централь­ный эмиссионный институт — Французский
банк и мелкие мест­ные эмиссионные банки, ставшие впоследствии его
отделениями. Стремление Французского банка монополизировать выпуск бан­кнот и
другие сферы банковского дела сдерживало развитие ак­ционерных банков. Существовавшие
учреждения, предоставляв­шие кредит разным слоям населения, должны были
пользоваться даже другими обозначениями, чтобы не навлечь на себя гнев этого
могущественного института, притязавшего на монопольное пра­во пользоваться
наименованием «банк».
Потребность в мелком кредите удовлетворялась
банкирами, которые обслуживали торговые пункты и рынки во всех районах страны.
Их деятельность состояла в покупке векселей, выдаваемых оптовыми торговцами на
розничных торговцев и потребителей, переучете их в банке Франции (главном
источнике кредита). На- ряду с разменом денег они
производили ссудные операции, при­нимали участие в предприятиях
(непосредственно или в качестве комиссионеров).
Большую роль в организации банковского дела
сыграли глав­ные сборщики налогов и нотариусы. Первые
выступали как госу­дарственные чиновники и банкиры. В их руках
сосредоточивались крупные оборотные средства и денежные вклады населения. В кас­сы
нотариусов стекались сбережения мелких и средних вкладчи­ков. Иногда денежные
суммы были таковы, что давали возмож­ность нотариусам действовать как банкирам.
Хозяйственный подъем, начавшийся во Франции со
времени Реставрации, вызвал появление в столице большого числа част­ных
банкирских домов, которые вели свое начало от представите­лей крупной
оптовой торговли и индустрии. Большинство из них было
швейцарско-протестантского или немецко-еврейского про­исхождения. Среди них
особая роль принадлежала дому Ротшиль­дов. Его представители возглавили
созданный Верховный банк, объединивший все крупные парижские банкирские дома.
Он до­минировал в финансировании крупных предприятий, учреждав­шихся во
Франции, и постепенно приобрел монополию по отно­шению ко всем публичным
займам, заключавшимся на парижском рынке, господствовал на бирже, в международном
вексельном арбитраже, торговле драгоценными металлами, финансировании внешней
торговли; в особых случаях эта организация выдавала временный кредит крупным
торговым предприятиям.
Более дешевый и доступный кредит предоставлялся
появивши­мися с 1830 г. учетными банками. Они не нуждались в
правитель­ственных концессиях, поскольку образовывались в форме комман­дитных
товариществ (один или несколько участников предприя­тия отвечали по
обязательствам всем своим имуществом, другие — только своими вкладами). Эта
форма торгового товарищества, рано возникшая во Франции, на протяжении четверти
века явля­лась основной формой собирания капитана кредитными учрежде­ниями,
поскольку правительство не допускало существования последних в форме
акционерных обществ.
Во время революции 1848 г. почти все банки и банкиры были вынуждены прекратить свои операции. Крупные парижские бан­кирские
дома добровольно приостановили деятельность. Француз­ский банк, приняв на себя активы
и пассивы местных эмиссион­ных банков, стал монополистом по выпуску банкнот и
благодаря установлению принудительного курса национальной валюты из­бежал
краха.
Временное правительство в целях предотвращения
развала всей хозяйственной системы в 1848 г. само открыло 65 кредитных учреждений — национальные учетные конторы, капитал которых на 2/з
был гарантирован государством, остальную часть составля­ли взносы населения. В
Париже была учреждена Национальная учетная контора. Ее капитал устанавливался в
размере до 20 млн франков. Подписка на акции вначале дала ничтожную сум­му,
несмотря на участие в ее организации выдающихся представи­телей делового мира.
Операции начались с помощью правитель­ственной ссуды. Первоначально осуществлялся
учет векселей за наличные деньги, затем были разрешены ссуды под залог с целью
мобилизации товаров, временно не имевших сбыта. К 1854 г. основной капитал конторы достиг требуемой суммы, гарантии го­сударства прекратились.
Национальная учетная контора приобре­ла форму обычного акционерного банка,
находящегося, правда, под правительственным контролем. Этот банк, проводя
обычные регу­лярные операции по кредитованию торговли и обслуживанию тор­гового
оборота и кредита, со времени торгового договора с Англи­ей (договор Кобдена 1860 г., который должен был более тесно свя­зать экономику Франции с мировым хозяйством) стал
открывать заграничные отделения, сыгравшие роль пионеров, обеспечивших французской
торговле крупные успехи и солидную репутацию.
После государственного переворота Наполеона III в стране начался
хозяйственный подъем. Скопление массы сбережений активизировало дух
предприимчивости, появилось стремление использовать изменившиеся хозяйственные
условия, начать стро­ительство крупных предприятий, собрать средства для
финанси­рования строительства железных дорог и преобразования город­ского
хозяйства. Все это можно было осуществить только при объединении капиталов.
Эту задачу взял на себя банк «Креди Мобилье», созданный
в 1852 г. Данный банк был самым современным в то время во Франции, знаменитым
детищем братьев Перейра, главная цель ко­торых заключалась в демократизации
страны путем всеобщего рас­пространения акций банка и участия всей нации в
управлении производством. Создатели банка наметили программу широкомас­штабной
реформы железнодорожного дела, промышленности и торговли. Их банк, а также
акционерный ипотечный банк (Французский поземельный кредит), Общество взаимного
кредита для мелкой торговли должны были стать центром кредитной систе­мы,
которая объединила бы бесчисленные мелкие капиталы в еди­ную силу, что
устраняло бы всякие трудности по предоставлению кредитов и в итоге обеспечило
бы подъем промышленности и всей экономики.
«Креди Мобилье» приступил к операциям, имея
громадный по тому времени оплаченный капитал в 60 млн франков. Для выпол­нения
грандиозного проекта его капитал должен был достигнуть 600 млн франков за счет
выпуска облигаций. При этом банк установил высокие дивиденды — до 40%.
Собственный капитал банка был сформирован за счет долгосрочных ссуд
учреждениям, созданным самим банком. Вклады, образовавшиеся от вновь от­крывшихся
железнодорожных обществ, стали использоваться для обеспечения акций (145 млн
франков.). Кроме того, банк зани­мался крупными спекулятивными операциями с
фондами. Столь разносторонние операции привели к краху банка в 1867 г. Но его значение для экономики было велико. «Креди Мобилье» был пер­вым акционерным банком,
который наряду с обычными банков­скими операциями занимался торговлей фондами.
Его деятель­ность способствовала быстрому развитию железнодорожного стро­ительства
во Франции и других странах. Впоследствии банки многих стран, созданные по
образцу «Креди Мобилье», усовер­шенствовали акционерную банковскую систему,
стали организа­торами крупной промышленности.
В 1864 г. было основано Генеральное общество
для содействия развитию торговли и промышленности Франции, ставшее
новым типом банка, соединившим депозитный банк и общество для фи­нансирования и
основания предприятий. Общество приступило к открытию отделений по стране. К
концу 1870 г. насчитывалось 57 отделений. Вклады, поскольку они были
долгосрочными, обра­щались на финансирование главным образом мелких и средних
предприятий. Их учреждение было облегчено законом от 23 мая 1863 г., разрешавшим открывать предприятия с капиталом не бо­лее 20 млн франков без
правительственного утверждения, с усло­вием, чтобы члены правления владели на
равных не менее ‘/ю ос~ новного капитала. Общество вело деятельность
преимущественно за границей: ссуды правительствам, нуждавшимся в деньгах, при­нятие
на себя и эмиссия заграничных займов, основание и финан­сирование зафаничных
торговых и промышленных предприятий.
В 1863 г. был образован банк «Лионский кредит»,
открывший вскоре отделение в Париже. Со временем провинциальный банк стал
серьезным конкурентом столичным банковским учреждени­ям. В 1867 г. концессионная система акционерных компаний была заменена явочной, однако большая свобода
сыграла незначитель­ную роль в развитии промышленности и банковского дела.
Крупные финансовые операции совершались
преимуществен­но группой «Высших банков», имевших значительные резервные
капиталы. По мере того как французский капитал все активнее уходил из страны,
избегая отечественную промышленность, Па­риж превращался в центральный рынок
для размещения ино­странных государственных и железнодорожных займов. Француз­ский
капитал стал играть значительную роль в финансировании всей континентальной
Европы. В 1870 г. французский капитан, вложенный в иностранные бумаги,
оценивался в 10—12 млрд фран­ков.
Вплоть до середины XIX в. по уровню
экономического разви­тия Франция относилась к числу самых крупных
промышленных стран и стояла на втором месте после Англии. В период империи
Наполеона III (1852—1870) во Франции возникали десятки акци­онерных обществ,
учреждались различные банки, создавались компании по постройке железных дорог,
доков, фабрик, заводов и других предприятий. Кризис 1857 г. отбросил промышленное производство страны назад на 3—4 г., но был сравнительно быст­ро
преодолен. Гражданская война в США и англо-французский торговый договор 1860 г. вызвали серьезные затруднения во фран­цузской текстильной и металлургической промышленности,
значительно смягченные правительственными субсидиями. 1861—1864 гг. оказались
периодом застоя. В 1865—1866 гг. насту­пило улучшение, сопровождавшееся
переоборудованием ряда от­раслей. Под влиянием мирового экономического кризиса 1867 г. и во Франции наблюдалось сокращение промышленного произ­водства. С конца 1868 г. наметился новый подъем, прерванный Франко-прусской войной.
За годы существования империи быстро развивалась
горная и металлургическая промышленность, была построена широкая сеть железных
дорог. Их протяженность в 1870 г. составила 17 924 км (в 1851 — 3685 км). Создавались и укреплялись крупнейшие про­мышленные предприятия: на
заводах Крезо трудилось 10 тыс. ра­бочих, на предприятиях Рив-де-Жир — 6 тыс.,
на заводах Ванде-ля — 5 тыс. рабочих. Проходил процесс концентрации производ- ства,
особенно в металлургической промышленности. Более чем в 10 раз увеличилось
число применяемых в промышленности па­ровых двигателей. В сельском хозяйстве,
остававшемся крупней­шей отраслью экономики, отмечалась некоторая
интенсификация производства. Но темп роста промышленности был более быст­рым.
Отражением этого явился процесс роста городского населе­ния. За период с 1851
по 1871 г. сельское население уменьшилось на 1,7 млн человек, а городское
население увеличилось на 2,1 млн человек.
5.2.
«Реформистский путь» становления промышленного капитализма. Германия
Германия, Россия и Япония вступили на путь
индустриализа­ции позже Англии. Общей причиной этого являлся длительное время
сохранявшийся феодальный режим, обусловивший эконо­мическую отсталость. Его
разрушение происходило постепенно -путем реформ, проводившихся государством.
Правительства этих стран пытались преодолеть экономическую отсталость, взяв на
себя функции, которые в Англии, Франции, США выполняла буржуазия.
Первой из так называемых государств второго
эшелона по пути реформ пошла Германия, в значительной степени под воздействи­ем
внешнего фактора.
Предпосылки промышленного переворота. Внутренние предпо­сылки
промышленного переворота в Германии формировались в течение длительного периода
первоначального накопления в условиях господства феодального режима (XVI—XVIII вв.). Реша­ющим
фактором, ускорившим формирование предпосылок про­мышленного переворота в
Германии, явилось завоевание француз­ской армией немецких земель и установление
протектората На­полеона на территориях, вошедших в Рейнский союз. В этих
областях были проведены радикальные антифеодальные реформы в экономике,
административной и судебной сферах.
В Пруссии, возглавившей
национально-освободительную борь­бу немецких государств против наполеоновского
завоевания, так­же встала необходимость проведения реформ в хозяйственной и
общественной жизни. При проведении реформ правительство преследовало
политические цели — привлечение народных масс, в основном крестьянства, на свою
сторону.
Самой острой в этот период была проблема
освобождения кре­стьян, поэтому наибольшее значение в преобразованиях имела аг­рарная
реформа. В областях, включенных в состав Французской империи и
Рейнского союза, вводилось французское гражданское право, отменялось крепостное
право, сеньориальные платежи и повинности подлежали выкупу. Наиболее
радикальные преобра­зования были осуществлены в Баварии, где принятые в 1808 г. законы отменили крепостное право и привилегии дворян на за­нятие высших должностей и сбор
налогов. В большинстве госу­дарств Рейнского союза крестьянские повинности
феодального характера заменялись денежным оброком. В целом аграрные пре­образования
осуществлялись медленно, непоследовательно, носи­ли компромиссный характер.
Законодательство, уточнявшее по­рядок выкупа повинностей, появилось только в
30-е гг. XIX в.
В Пруссии аграрные реформы были
начаты в 1807 г. правитель­ством барона Штейна и завершились после революции 1848 г. Эдикт от 9 октября 1807 г. уничтожил личную зависимость крес­тьян от помещиков, но сохранил
повинности для всех категорий крестьян. Эдикт решил вопрос, имевший важнейшее
значение для формирования рынка земли, — разрешался свободный переход земли от
одного лица к другому, уничтожались различия между землями, принадлежавшими
дворянам и представителям других сословий.
Следующим шагом реформы стал Указ от 14 сентября 1811 г. о регулировании земельно-тягловых отношений крестьян и поме­щиков, прекращении арендного
землепользования и закреплении права собственности на землю за крестьянами,
ликвидации бар­щины и оброчных платежей. Практическая реализация намечен­ных в
указе мероприятий началась в 1816г. Однако уже в 1820 г. был принят новый Указ, закрепивший право собственности на землю только за зажиточными
(лошадными) крестьянами, причем за это право они должны были либо заплатить
выкуп, равнявший­ся 25-кратной годовой ренте, либо уступить помещику от ‘/3
до ‘/2 своего земельного участка. Малоимущие крестьяне не по­лучали
земли, превратившись в батраков. После революции 1848 г. правительство пошло на определенные уступки крестьянам, не за­бывая и о соблюдении интересов
помещиков. По закону 1850 г. крестьянин становился собственником участка земли,
который он обрабатывал. Однако барщина и другие повинности сохранялись в полном
объеме и подлежали выкупу. Повинности и платежи в
пользу помещика оценивались очень высоко и
переводились в денежную ренту, которую крестьяне обязывались платить ежегод­но.
Рента согласно закону должна была быть обязательно выкуп­лена в течение
нескольких десятков лет.
Посредником между помещиком и крестьянином стал
учреж­денный Рентный банк, имевший отделения в каждом округе.
Банк выдавал помещику 4% свидетельства на сумму капитализирован­ной из
расчета 5% годовых ренты. Помещик имел право ежегод­но предъявить к
оплате в любой частный банк соответствующий купон. С крестьянина же банк
взыскивал ежемесячно 1/12 часть годовой ренты,
которую он должен был платить 41 год и I месяц, если годовая
рента была капитализирована из расчета 4% годовых, и 56 лет и 1 месяц, если
рента была капитализирована из расчета 5% годовых. Ежемесячные взносы
собирались сборщиком пода-Tefi как уплата, приравненная по своему значению к
государствен­ному налогу. Крестьянин мог сразу уплатить всю сумму долга
деньгами или частью земли. Таким образом, те крестьяне, у ко­торых помещик еще
не успел забрать всю землю путем сгона с земли, закабалялись рентными
платежами.
Помещики отдельных провинций были недовольны
таким «освобождением» крестьян. Они вообще не желали лишаться да­рового труда
крестьян. Правительство пошло им навстречу. Дек­ларация 1853 г. ограничила «регулирование» земель лишь теми участками, с которых в 1811 г. платили государственную подать. Таким образом, значительная часть мелких крестьянских участ­ков
была изъята из действия закона 1850 г.
Законом 1850 г. смогло воспользоваться очень мало крестьян. В Западной Пруссии, в Померании этот закон не распространял­ся на
малоимущих крестьян. Изданное в 1854 г. «Положение о батраках» юридически
закрепляло сохранение феодальных пере­житков в Пруссии.
Огромные выкупные платежи, возложенные на
крестьян, ускоряли расслоение деревни, разорение основной массы кресть­ян;
способствовали превращению помещика-феодала в сельскохо­зяйственного
предпринимателя, помещика-юнкера, земля кото­рого обрабатывалась
многочисленными полубезземельными кре­стьянами.
В районах Германии, где действовало французское
гражданское право, в результате аграрных преобразований большинство кре­постных
превратилось в крестьян-собственников.
Несмотря на компромиссный характер, аграрные
антифеодаль­ные реформы, проводившиеся в Германии в первой половине XIX в., сыграли значительную
роль в формировании капиталис­тических отношений. Освобождение крестьян от
крепостной за­висимости создавало условия для организации рынка рабочей силы;
лишение дворянства монополии на землю открывало воз­можность ее свободной
купли-продажи; средства, полученные по­мещиками (и частично государством) от
выкупных операций, ста­ли важнейшим источником накопления, способствовали форми­рованию
рынка капиталов. Реформы создавали условия для развития предпринимательства в
аграрном секторе экономики -помещики становились крупными предпринимателями не
толь­ко в сельскохозяйственном производстве, но и в сфере переработ­ки
сельскохозяйственного сырья; из среды крестьян стал выде­ляться класс
капиталистических фермеров (гроссбауэров), появился слой посредников,
обслуживавших усложнившиеся нужды сель­скохозяйственного производства.
Необходимой предпосылкой промышленного переворота
явля­лись реформы в промышленности и торговле, поскольку их реа­лизация
создавала определенные условия для свободы предпри­нимательства в этих отраслях
экономики.
До середины XIX в. в большинстве
немецких земель сохраня­лась цеховая система ремесла. Официальная отмена
цеховых привилегий и цехового права сдерживалась государством, стре­мившимся
взять в свои руки регулирование промышленного про­изводства, наладить контроль
за деятельностью предприятий. На­пример, в горной промышленности
государственные чиновники не только выдавали разрешение на производство работ,
но и определяли уровень технического оснащения производства, объем добычи,
цены, сбыт, отношения с рабочими и т.д.
На германских территориях, находившихся под
протекторатом Наполеона, свобода предпринимательской деятельности была
установлена в 1808-1810 гг.
В Пруссии в 1806 г. были сделаны только первые шаги в этом направлении, выразившиеся в отмене цеховых запретов в
ряде отраслей. В 1808 г. в «Деловой инструкции» были обнародованы основные
принципы будущей реформы в промышленности: охра­на и рост народного
благосостояния возможны только при сво­боде промышленной деятельности как в
добыче и переработке сырья, так и в его распределении и сбыте. В 1810 г. в Пруссии был принят указ,
законодательно устано­вивший принципы свободы предпринимательства: право на про­мышленную
деятельность получал любой желающий, заплативший промысловый налог. Выдача
промыслового свидетельства была беспрепятственной для всех, за исключением лиц,
которым по­добная деятельность была запрещена судом. Цехи оставались в качестве
свободных союзов. Правовые различия между городом и деревней в области промышленности
были уничтожены.
В 1815 г., после Венского конгресса, Пруссия
уступила часть своей территории другим государствам, но в ее состав вошли но­вые
провинции. Промышленное законодательство потеряло свою однородность: на Рейне
действовало французское хозяйственное право, в Саксонии сохранялся цеховой
строй. Новый закон о про­мысловом обложении (1820) не устранил этих
противоречий. В 1835 г. был поставлен вопрос о пересмотре и создании единого
для Пруссии промыслового закона.
Закон 1835 г., несмотря на сохранение основных принципов «Деловой инструкции», попытался вернуть промышленность «к мирному и
старому времени феодализма». Закон воспроизвел старое положение цехового права
об обязательном документе, под­тверждающем знание промысла, на основании
которого теперь выдавалось разрешение на производство работ в 42 отраслях, пе­речисленных
в законе; было возрождено обязательное ученичество перед открытием собственного
дела и т.д.
В таких немецких государствах, как Ганновер,
Ольденбург, Гамбург, цеховая система сохранялась или была восстановлена. В
Баварии, Бадене, Вюртемберге свобода промышленного пред­принимательства
вводилась постепенно.
Только в 60-е гг. XIX в. началось широкое
движение во всех немецких государствах за свободу промышленности, что нашло от­ражение
в промысловом законе 1869 г., по которому окончатель­но отменялись
цеховое право и цеховые привилегии.
Необходимым условием становления рыночных
отношений являлось преодоление феодальной раздробленности Германии,
насчитывавшей к началу XIX в. около 300 самостоятельных госу­дарств.
Господство Наполеона в немецких землях уничтожило самостоятельность большого
числа мелких государственных обра­зований. Однако и после Венского конгресса
1815г. Германия не стала единым государством. Она являлась формальным объедине­нием
38 самостоятельных государств (Германский союз). Круп­нейшими государствами
союза были Австрия и Пруссия.
Германский союз номинально являлся
крупнейшим государ­ственным образованием Западной Европы. Он представлял собой
конфедерацию независимых государств, между которыми отсут­ствовали прочные
связи; не существовало единого законодатель­ства, общей армии, общих финансов,
общего дипломатического представительства. Таким образом, создание единого
германско­го государства по-прежнему оставалось насущной задачей.
Межгосударственные таможни сдерживали развитие
внутри-германской торговли, по-прежнему внешнеторговые связи разви­вались
активнее. Поэтому таможенное объединение германских земель стало первоочередной
задачей.
Прусский таможенный закон 1818 г. уничтожил внутренние границы между отдельными провинциями, входившими в ее со­став, отменил
всякие запреты и ограничения во внутренней тор­говле. В соответствии с законом
впервые в Германии была соз­дана крупная хозяйственная область, занимавшая
площадь в 5 тыс. кв. км с населением 10,5 млн человек. Тариф 1818 г. защи­тил территорию Пруссии от конкуренции других германских го­сударств, но не сумел
противостоять давлению Англии и России, заинтересованных в беспрепятственном
сбыте в Пруссии промыш­ленных товаров и зерна.
С 1834 г. вступил в действие договор о Таможенном
союзе. Вско­ре он объединял уже 18 немецких государств, насчитывавших 23
млн жителей. Создание союза способствовало складыванию общегерманского
внутреннего рынка и ускорению экономическо­го развития, выразившегося прежде
всего в росте машинного про­изводства. В 1822 г. во всей Германии работали лишь две паровые машины. В 1837 г. в одной только Пруссии насчитывалось 423 па­ровых
двигателя. Однако многие государства не желали признавать гегемонию Пруссии. В 1812 г. был создан Среднегерманский тамо­женный союз. В 1827 г. был заключен союз между Баварией и Вюр-тембергом. Однако оба союза оказались недолговечными.
Срок действия Германского таможенного союза
ограничивал­ся 12 годами, но предусматривалась его дальнейшая пролонгация на
основе общего согласия. Руководство союзом находилось в ру­ках специального
органа — генеральной конференции, куда вхо­дили уполномоченные представители
государств — участников со­юза. Решения принимались только единогласно. Союзный
дого­вор при каждой последующей пролонгации расширял число участников. В
последний раз он был возобновлен в 1867 г. Северо-Германским союзом (пришедшим в 1866 г. на смену Германскому союзу) с южными немецкими государствами
сроком на 10 лет.
Таможенные тарифы устанавливались конференцией, а
все та­моженные доходы распределялись между союзными государства­ми пропорционально
численности населения.
После установления общей таможенной границы
немецкие го­сударства приступили к введению единой денежной единицы,
метрической системы. Окончательно этот процесс завершился после политического
объединения Германии в 1871 г. Таким обра­зом, таможенный союз устранял
одно из главнейших препятствий на пути хозяйственного развития — разрозненность
немецких зе­мель.
Другой серьезной преградой являлось отсутствие
удобных и развитых путей сообщения. Но их создание имело смысл только после
ликвидации ограничений для свободного перемещения гру­зов и пассажиров. Не
случайно первая железная дорога была от­крыта в 1835 г. (через два года после заключения Таможенного со­юза). В 1848 г. протяженность прусских железнодорожных линий составляла 2363 км. Первый немецкий локомотив был построен в 1838 г. под Дрезденом. По протяженности железных
дорог Гер­мания к середине XIX в. занимала одно из первых мест в мире. На ее
территории находилось 16% тогдашней мировой сети. Бы­стрыми темпами строились шоссейные
дороги. Успешно шло раз­витие водного транспорта. В 1831 г. немецкие государства заклю­чили рейнскую судоходную конвенцию, освободившую судоход­ство по
Рейну от цеховых ограничений. В 1816—1823 гг. на реках Германии появились
первые пароходы, но экономическое значе­ние они приобрели только с началом
массовых перевозок.
Основные этапы промышленного переворота. Становление новой
хозяйственной системы в Германии заняло период 1815—1870 гг. На первом
этапе (1815—1833) реализация реформ в сельском хо­зяйстве,
промышленности, торговле создавала необходимые пред­посылки для развития
капиталистических форм организации этих отраслей. Вторым (решающим)
этапом индустриализации явился период 1834— 1870 гг., когда
начался и набирал силу промышленный переворот, обеспечивший экономический
подъем 1850—1870 гг., в результате которого в стране произошел мощный
индустриаль­ный взлет.
Начало промышленного переворота в германских землях при­ходится
на середину 30-х гг. XIX в. Механизация производства и строительство
фабрик в 1830—1840-е гг. получили наибольшее рас­пространение в производстве
хлопчатобумажных тканей. Круп­нейшим центром фабричной хлопчатобумажной
промышленнос­ти стала Саксония. В этот же период применение машин началось в
шелковой, шерстяной, льноткацкой промышленности.
Строительство железных дорог вызвало ускоренное
развитие горного дела, металлургии и машиностроения. Больших успехов достигла
химическая промышленность, чему в немалой степени способствовали важные
технические изобретения.
Однако феодальные пережитки в 1830—1840-е гг. не
позволи­ли достичь высокого уровня промышленного развития. Объемы производства
важнейших товаров были ниже, чем в Англии и Франции. Немецкие изделия
испытывали сильнейшую конкурен­цию английских даже на внутреннем рынке. В этих
условиях про­мышленный переворот мог проходить только за счет особенно ин­тенсивной
эксплуатации рабочих. Низкая заработная плата и не­виданная продолжительность
рабочего дня явились в Германии важнейшими источниками накопления капитала.
После революции 1848 г. промышленный переворот развернул­ся в полную силу. Вся Германия, за исключением юнкерского се­веро-востока,
была охвачена экономическим подъемом. Экономи­ческий подъем 1850—1860-х гг.
характеризовался весьма внушитель­ными количественными и качественными сдвигами
в отраслевой структуре народного хозяйства, прежде всего в тяжелой промыш­ленности.
Промышленное производство отличалось более высоки­ми темпами роста, чем в
Англии и Франции. За 50-е гг. XIX в. объем промышленного производства удвоился, а
за 60-е возрос еще в полтора раза. Опережающими темпами развивались отрасли тя­желой
промышленности. Производство средств производства с 1861 по 1870 г. увеличилось на 23%, в то время как производство предметов потребления — только на 9%. Добыча
угля за период 1850—1870 гг. возросла почти в пять раз, выплавка металла — в
три раза, мощность паровых двигателей — в девять раз. По этому по­казателю
Германия к 1870 г. обогнала Францию. Добыча угля в Германии составляла 12,1%
общемировой. Рост добычи угля был неразрывно связан с ростом добычи железной
руды и выплавкой металлов. Техника, машины, оборудование угольных шахт,
транспорт, потребляя металл, создавали тем самым рынок сбы­та угля. Задачей
техники в XIX в. был поиск наиболее дешевых мето­дов работы, дававших
возможность перейти к массовому произ­водству.
Важное значение для германской железорудной
промышлен­ности имели изобретения Бессемера и Томаса. Появилась
возмож­ность использовать для производства металла железную руду с высоким содержанием
фосфора, причем сама руда шла на вы­плавку металла, а отходы доменного процесса
— шлаки — на удоб­рение в виде фосфорной муки. На рубеже XIX и XX вв. Германия занимала
второе место в мире после США по добыче железной руды и производила ]/5
мирового объема чугуна.
Одной из особенностей этого периода
индустриализации явля­лось рождение новых отраслей промышленности. Широкое
разви­тие получила химическая промышленность. Открытие анилиновых
красителей (1856) легло в основу производства не только красок, но и
фармацевтической продукции, взрывчатых веществ, каучука. Наращивали мощности
фабрики по производству калийных и фос­форных удобрений. Химическая
промышленность заняла третье место среди отраслей германской промышленности, а
по удельно­му весу в мировом производстве — второе место после США.
Этот период промышленного переворота отличался
также тем, что германская индустрия механизировалась на основе развития
отечественного машиностроения. В Германии возникли крупней­шие по
тому времени машиностроительные заводы. Например, в 1866 г. локомобильная фабрика Борзига насчитывала 1600 рабо­чих. Аналогичные предприятия сооружались
в Хемнице, Касселе и других городах.
На базе изобретения (1867) знаменитым Э. Сименсом
генера­тора для выработки электрического тока делала первые шаги элек­тротехническая
промышленность.
Таким образом, структура отраслей тяжелой
промышленности Германии в этот период была гораздо шире, чем в Англии и Фран­ции.
Новые предприятия в тяжелой промышленности представ­ляли собой настоящие
индустриальные гиганты, оснащенные са­мым передовым оборудованием, работавшие
на основе новейших технологий.
Материальной основой динамично развивавшейся
тяжелой промышленности являлось железнодорожное строительство.
В 1840 г. Германия занимала второе место, а в 1880 г. — первое место в Европе по длине рельсового пути; по относительной плотности она уступала
лишь Бельгии и Англии.
В 1840—1870 гг. железные дороги строились на
средства государ­ства и частных акционерных обществ. За 1865—1875 гг. в Пруссии
государственные железные дороги выросли на 41%, а частные — на 103%. В конце
1870-х гг. казна начала выкупать частные дороги. В 1919 г. только 6,1% всех железнодорожных линий находилось в частной собственности. Причины
огосударствления железных дорог носили как политический, так и фискальный
характер. Ди­виденды частных дорог в 1860-е гг. составляли 15—20%, что слу­жило
стимулом для железнодорожных компаний к расширению сети, что, в свою очередь,
способствовало росту промышленности.
Государство при постройке железных дорог получало
дополни­тельные средства за счет выпуска железнодорожных займов. Бан­ковский и
промышленный капитал охотно помогал государству, поскольку железнодорожное
строительство являлось одним из источников его обогащения.
Огромное значение для ускоренного развития
тяжелой про­мышленности имела милитаризация Пруссии, стремившейся
объ­единить Германию силой, а также подготовка к войне с Франци­ей. В этот
период начал формироваться военно-промышленный ком­плекс, центр
которого составили артиллерийские заводы Крупна (первый был создан в 1811 г.), машиностроительные предприятия Борзига, сталелитейные заводы братьев Маннесман, Стиннеса. В
целом весь комплекс отраслей тяжелой промышленности был тесно связан с военным
производством, а следовательно, с госу­дарственными заказами и государственной
поддержкой в различ­ной форме.
Германская хлопчатобумажная промышленность стояла
на тре­тьем месте в мире по количеству прядильных станков и объемам потребления
хлопка (после Англии и США). За 60 лет XIX в. внут­реннее
потребление хлопка на одного жителя увеличилось более чем в 20 раз.
Второе место в германской текстильной
промышленности при­надлежало шерстяному производству. 1800—1850-е гг. — время
рас­цвета производства сырой и мытой шерсти в Европе, однако во второй половине
XIX в. ситуация изменилась.
Дешевизна исполь­зования морских путей сообщения вызвала сильное понижение цен
на шерсть. Англия — основной потребитель шерсти — стала получать ее из
Австралии, Южной Африки. В то же время разви­тие капитализма в Западной Европе
требовало интенсификации не только промышленности, но и земледелия. Пастбища
распа-
Развитие промышленности и транспорта Германии в
1850—1870 гг. свидетельствовало о создании комплекса эффективно работавших
отраслей тяжелой промышленности, включавших в себя новые, наукоемкие
производства. Германия превращалась в одну из са­мых мощных индустриальных
держав мира. Однако процесс ин­дустриализации к 1870 г. не был завершен, аграрный сектор оста­вался основной отраслью экономики.
Особенности развития сельского хозяйства Германии
в период промышленного капитализма. Последствия «неоконченной рево­люции» 1848 г. отрицательно сказались на развитии сельского хо­зяйства Пруссии и других германских земель.
Медленный переход средневековых форм земледелия в
капи­талистические, постепенное превращение поместья в
юнкерско-капиталистическое хозяйство проходило в условиях все более уси­ливавшегося
развития товарного производства. Окончательно прусский путь развития
капитализма в сельском хозяйстве Гер­мании утвердился после поражения
революции 1848 г.
Крупное юнкерское землевладение после поражения
револю­ции еще более укрепилось, а помещик стал превращаться в поме­щика-предпринимателя.
Благоприятная экономическая конъюнк­тура 1850-х годов способствовала обогащению
юнкеров. В годы Крымской войны прусские юнкеры, пользуясь отсутствием рус­ской
конкуренции, резко подняли цены на хлеб, что в условиях роста городского
населения приносило огромные прибыли. Юн­керской торговле и подъему крупного
сельского хозяйства способ­ствовало также расширение Таможенного союза.
Расслоение в германской деревне шло быстрыми
темпами. Под бременем выкупных платежей крестьянские хозяйства приходи­ли в
упадок и разорялись. Юнкеры же, напротив, за счет ограбле­ния крестьян
укрепляли хозяйства, начали применять машины и использовать дешевый труд
батраков. Некоторые из прусских, силезских, саксонских помещиков не только
имели в поместьях паровые машины, спиртоводочные заводы, но и занимались гор­но-рудным
производством.
Для закрепления дешевой рабочей силы за своими
хозяйства­ми помещики поддерживали мелкие крестьянские хозяйства ссу-
дами за натуральную отработку. Разорившийся
крестьянин пре­вращался в батрака, прикрепленного к своему участку и помещи­ку.
Он был обречен на жестокую эксплуатацию, кабалу и нищен­ское существование.
В XIX в. площадь посевных площадей достигла максимума.
Если в начале XIX в. она составляла 33,5% всей территории Гер­мании, то в 1878 г. — 48,3%.
Успехи в сельском хозяйстве достигались за счет
рационального использования земли и применения наиболее усовершенствован­ных
методов обработки и возделывания почвы, внесения удобре­ний, выдерживания
сроков посева и сбора урожая. В XIX в. про­изошел переход к интенсивному
земледелию.
Еще в начале XIX в. в Германии
преобладала трехпольная сис­тема. Будучи рациональной в тот период, когда
наряду с пашней существовали большие пастбища, трехполье с ростом населения и
постепенным превращением пастбищ в пашню сдерживало разви­тие сельского
хозяйства. Недостаток кормов не позволял увеличить количество скота, а нехватка
удобрений снижала плодородие почв.
В 1820—1850-е гг. в стране осуществлялся переход
к более со­вершенным системам: улучшенной трехпольной, при которой зна­чительно
уменьшалась площадь земли под паром, вводились по­севы кормовых культур;
четырехпольной системе; плодоперемен­ной системе.
Посевы зерновых дополнялись кормовыми и
техническими культурами. В Померании и Бранденбурге, где преобладала пес­чаная
почва, расширились посевы картофеля, использовавшегося для производства спирта
— важнейшего экспортного товара стра­ны. По сбору картофеля и сахарной свеклы
Германия во второй половине XIX в. заняла первое место в мире. Расширение кормо­вой
базы позволяло увеличить поголовье скота, развивать молоч­ное животноводство.
Решающую роль в быстром распространении
интенсивных ме­тодов обработки земли сыграли научные открытия германского
химика Ю. Либиха, ставшие поворотным пунктом в развитии мировой
агротехники. Недаром значение открытий Либиха срав­нивают с изобретением
паровой и динамомашины в промышлен­ности. В 1840 г. Либих опубликовал работу, заложившую основы новой науки — агрохимии, науки об
искусственных удобрениях. Очень скоро Германия стала мировым поставщиком
минеральных удобрений. Не меньшее значение имели механизация труда, использова­ние
машин в сельском хозяйстве.
Значительное развитие получили садоводство,
огородничество, виноградарство, обеспечивавшие не только население страны цен­ными
продуктами питания, но и сырьем ряд отраслей, в которых Германия сумела занять
лидирующее положение в мире, — сахар­ную, консервную, крахмальную, сушильную.
За XIX столетие общая продуктивность сельского
хозяйства возросла в 2—3 раза. Однако коренного улучшения в экономичес­ком
положении сельского населения и крестьянского хозяйства не произошло. Причины
состояли в недостатке капиталов, необхо­димых для вложения в
сельскохозяйственное производство; уве­личении расходов на рабочую силу из-за
конкуренции со сторо­ны промышленности, торговли, транспорта на мировых рынках.
Стремительно росла задолженность крестьянских
хозяйств. Преимущественное развитие промышленности, заинтересованной в более
дешевой сельскохозяйственной продукции, производимой в странах с экстенсивным
сельским хозяйством (Россия, Арген­тина, США), делало германское сельское
хозяйство неконкурен­тоспособным на мировом рынке. В 70-е гг. XIX в. Германия пре­вратилась
в страну, ввозящую продовольствие. В 80-е гг. были установлены запретительные
пошлины на хлебный импорт в Гер­манию.
Банковская система Германии. В XIX в. формировалась кре­дитная
система страны. В начальный период промышленного пе­реворота (30—40-е)
образование акционерных банков сдерживалось тем, что для организации
акционерного общества требовалось спе­циальное разрешение правительства.
Предприниматели, не полу­чившие такового, покидали Берлин, Мюнхен и другие
крупные города и направлялись в столицы малых германских государств, где
встречали радушный прием местных властей. Именно здесь созда­вались акционерные
общества на правах коммандитного товарище­ства, в том числе акционерные банки.
К концу 50-х годов в 20 гер­манских городах работало 30 эмиссионных банков.
После органи­зации Северо-Германского союза началось законодательное
ограничение прав местных банков на выпуск банкнот, усилилась централизация
эмиссионного дела в руках государственного кредитного учреждения — Прусского
банка (основан в 1765), что являлось одним из главных условий создания
единого экономи­ческого пространства.
Кредитование промышленности и торговли до
середины XIX в. осуществляли банкирские дома Ротшильда, Шредера,
Мендельсо­на, Блейхредера и др. В 1850—1870-е гг., в период грюндерства, ча­стные
банкирские фирмы не могли обеспечить потребности в кре­дите. В этот период
начался активный процесс создания частных акционерных банков, способных
мобилизовать средства и обра­тить их на потребности развивавшейся экономики.
В организации крупнейших акционерных банков
принимали участие крупные банкирские дома, промышленные фирмы. Дея­тельность
частных акционерных банков носила специализирован­ный характер — по отраслям
экономики и отдельным территориям.
Один из первых коммерческих банков Германии — Шафгаузен-ский
банковый союз, основанный в 1848 г. (на базе частного бан­кирского дела А. Шафгаузена в Кельне), сосредоточил свои операции в Рейнской области,
способствовал развитию горно-за­водских предприятий. Дармштадтский банк, созданный
в значи­тельной степени под влиянием знаменитого «Креди Мобилье», главным
направлением деятельности избрал учредительство. Воз­никшие в 1856 г. три крупнейших акционерных банка: Учетное общество, Берлинское торговое общество,
Среднегерманский банк — также имели ярко выраженную
специализацию. Первый из них находился в тесных контактах с банкирским домом
Ротшильда. Его усилия были направлены на кредитование строительства же­лезных
дорог. В организации второго приняли участие банкирские фирмы Мендельсона и
Блейхредера, сферой его деятельности яв­лялась крупная торговля. Немецкий
банк был учрежден в 1870 г. при содействии берлинских и франкфуртских
частных банкирс­ких фирм для осуществления банковских операций в области
внешней торговли. Дрезденский банк (1872) кредитовал химичес­кую и
текстильную промышленность Саксонии.
Другой особенностью крупных акционерных банков
Германии являлся универсальный характер их внутренней
организации. Они проводили регулярные операции (вклады, учет векселей, ссуды)
наряду с нерегулярными (эмиссия фондов, торговля процентны­ми бумагами).
Немецкие акционерные банки, ограничивая свои услуги определенным кругом
клиентов (отрасли экономики, тер­риториальные районы), имели возможность
получать достоверную информацию о каждом из них, контролировать потребности в
кредите промышленных предприятий, что являлось особенно важ-
165 ным при эмиссионном (долгосрочном) кредите.
Обязательными элементами банковской практики были изучение финансового со­стояния
клиента в прошлом, настоящем и его видов на будущее; контроль над финансовыми
распоряжениями клиента с целью не­допущения его отношений с другими кредитными
учреждениями.
Немецкие банки отличались осторожностью к
вверенным им краткосрочным капиталам, это определяло продуманный харак­тер их
учредительской политики и в конечном итоге сделало их одними из самых надежных
и солидных в мире. В Германии част­ные акционерные банки установили тесную
связь с промышлен­ными предприятиями. Последние выступали в качестве заемщи­ков.
Предоставляя кредит, банки взимали проценты, получение которых и являлось
смыслом банковских операций. Источником для выплаты процента служила прибыль
промышленного пред­приятия. Тесная взаимосвязь между банками и промышленностью
становилась основой для дальнейшего переплетения их деятель­ности. Например, в
Немецком банке, созданном частными бан­кирами и промышленными фирмами (в том
числе фирмой Симен­са), первым директором был Г. Сименс. Крупные банки стреми­лись
поставить под контроль промышленные предприятия, которым они оказывали услуги.
В рассматриваемый период концентрация банковского
дела в Германии происходила в форме так называемого объединения интересов,
когда банки, сохраняя свою самостоятельность, объ­единяли капиталы для
проведения определенных финансовых опе­раций. В эти десятилетия в стране
получил развитие ипотечный кре­дит. Прусские земские кассы, созданные
еще в конце XVIII в. и выдававшие ссуды под залог земли, не могли обеспечить возрас­тавшие
потребности в ипотечном кредите, что обусловило орга­низацию специальных
земельных (ипотечных) банков.
5.3.
«Переселенческий» капитализм. США
США относятся к странам капитализма
переселенческого типа, отличительная черта которого состоит в перенесении на
новые, колонизируемые земли сложившихся в метрополии форм органи­зации
хозяйства.
Главное направление заселения Северной Америки
шло с вос­тока, от Атлантического побережья, на Запад, к Тихому океану. В
Америку устремлялись самостоятельные, энергичные люди с глубоко
индивидуализированными интересами, с уверенностью в собственных силах. Такой
состав иммигрантов способствовал успешному хозяйственному развитию колоний.
К концу XVIII в. в Северной Америке четко определились три
региона, различавшиеся характером производства и структурой бизнеса. Северо-Восток,
где в авангарде колонистов стояла пред­приимчивая английская
торгово-промышленная буржуазия, пре­вратился в центр мануфактурного
производства и торговли. В аг­рарном секторе здесь преобладали средние и мелкие
фермерские хозяйства. Юг, располагавший огромными площадями
плодород­ной земли, привлек иммигрантов из среды английской земельной
аристократии. Получив от правительства значительные земельные участки земли в
собственность, в условиях резкого дефицита ра­бочих рук они инициировали
организацию рабовладельческого плантационного хозяйства. Запад представлял
незаселенные и невозделанные земли. Бежавшие сюда смелые люди (скваттеры)
самовольно захватывали земли и создавали свободные фермерские
хозяйства.
Социально-экономическая неоднородность,
асинхронность и неоднотипность исторического развития этих регионов обуслови­ли
различие путей и временных рамок становления промышлен­ного капитализма.
Предпосылки промышленного переворота. Развитие американ­ского
капитализма не было ограничено феодальными рамками. Это предопределило его
особенности по сравнению с европей­ским капитализмом. Роль буржуазной революции
для США сыграла Война североамериканских колоний за независимость (1775—1783),
в ходе которой решались задачи ликвидации дик­тата метрополии,
ограничивавшей свободу предприниматель­ства. Принятая Декларация независимости
(1776), провозгласи­ла суверенитет американского народа и образование
нового го­сударства — США. Она сделала недействительными указы английского
парламента, ущемлявшие свободу заселения запад­ных земель, развитие
промышленности, сферы обращения. В 1776 г. все порты объявлялись открытыми для европейских куп­цов, ликвидировалась английская монополия на торговлю в Се­верной
Америке. Во внешней торговле провозглашались принци- пы
фритредерства, на основе которых позднее были заключены договоры с Францией,
Пруссией, Швецией.
В 1777 г. правительство конфисковало 30 тыс.
имений, принад­лежавших лицам, перешедшим на сторону англичан. Уничтожа­лись
феодальные формы землевладения, дворянские звания, на­следственная аренда и
т.п. За период войны на запад переселились 25 тыс. скваттеров. Производителям
металла, оружия, пороха, военной амуниции выдавались денежные премии, субсидии;
пред­принимались попытки организовать выплавку свинца путем переплавки на пули
свинцовых крыш. В 1778 г. был построен го­сударственный пушечный завод в
Спрингфилде. С целью стаби­лизации денежной системы, упорядочения эмиссионной
деятель­ности как на общегосударственном, так и на уровне штатов в 1781 г. был создан Банк Северной Америки.
Окончание войны, ратификация Конституции (1787),
вступ­ление в силу первых десяти поправок к ней (1791), прежде всего Билля
о правах, завершили первый этап буржуазной революции. Конституция
обеспечивала права собственности, ее защиту, сво­боду слова, печати, собраний,
вероисповедания и т.д., укрепила власть центрального правительства. Политическая
система стро­илась на разделении властей: исполнительная (президент и
каби­нет министров), законодательная (конгресс), судебная (верховный суд,
имевший право отмены законов, не соответствовавших Кон­ституции). Но не было
уничтожено рабство в южных штатах, ин­дейцы не получили гражданских прав,
отсутствовала единая из­бирательная система. Правовое государство,
формировавшееся в США, обеспечивало американцам гражданские и личные свобо­ды,
включая право на землю и свободную предпринимательскую деятельность,
значительно полнее, чем в Европе того периода.
Правительство способствовало реализации прав на
землю и свободному выбору вида хозяйственной деятельности путем ши­рочайшей территориальной
экспансии, сопровождавшейся эконо­мическим освоением новых владений. На
основе заключения не­равноправных договоров, торговых сделок, прямого военного
на­силия в состав нового государства вошли огромные районы Старого
Северо-Запада, а также Луизиана, Флорида, Техас, Нью-Мексико, Верхняя
Калифорния, Орегон. За период с 1776 по 1853 г. территория США увеличилась в восемь раз. С принятием Конституции конгресс вынес решение о передаче всех
свободных территорий в фонд центрального правительства, которое должно
было заниматься их разделом и продажей. По
законам 80-х гг. XVIII в. земля продавалась крупными участками в 640 акров с обя­зательной выплатой всей суммы в течение месяца. Эти условия ограничивали круг
покупателей состоятельными людьми и при­вели к самовольному захвату земли,
приобретавшему все более массовый характер. Скваттеры требовали закрепления за
ними участков. Они принимали меры для защиты своих заявок. Под давлением
упорной борьбы фермеров за облегчение условий до­ступа к западным землям
происходила последовательная демо­кратизация аграрного законодательства. В
итоге уменьшился зе­мельный минимум (до 40 акров), увеличился период рассрочки платежей, снизились цены на землю (с 2 до 1,25 долл. за акр).
В 1841 г. был принят Закон о заимке, гарантировавший
скват­терам право покупки обрабатываемых ими участков до поступле­ния на
аукцион. Согласно закону можно было занимать землю, предварительно
размежеванную правительством. Колонизация западных земель становилась все более
активной. Основной по­ток переселенцев шел из северных штатов. На Запад перемеща­лись
лишенные земельных участков фермеры с Юга, а также план­таторы в поисках
плодородных земель. Значительную роль в хо­зяйственном освоении этих территорий
сыграла иммиграция. В 1789-1812 гг. в США прибыло 250 тыс. человек. С 1842 г. в стра­ну в среднем в год приезжало до 100 тыс. переселенцев. Наличие на Западе свободных,
пригодных для заселения и эксплуатации земель обусловило преимущественно
аграрное развитие этого ре­гиона. Развивавшееся фермерское хозяйство способствовало
рас­ширению товарных рынков и становилось одним из источников формирования
рынка капитала. Возраставшее сельскохозяйствен­ное производство обеспечивало
потребности в продовольствии промышленных центров. По мере роста доходов
фермеры повы­шали спрос на промышленные изделия производственного и по­требительского
назначения, что стимулировало развитие индуст­риального Северо-Востока. В то же
время фермерская колониза­ция Запада обостряла проблему образования рынка
рабочей силы в стране, вызывая отток населения с других территорий и усили­вая
тем самым дефицит рабочих рук.
Главным источником наемного труда в колониальный
период являлась иммиграция, а также неимущие и бедные слои, состав­лявшие более
20% населения, которые работали по найму на ма­нуфактурах и судоверфях;
сервенты, отслужившие кабальнуслужбу, не получившие земли и не имевшие иных средств суще­ствования.
Однако все эти лица энергично боролись за обладание землей, арендовали или
приобретали ее в долг. Рабочие, трудив­шиеся по найму, особенно иммигранты, при
первой возможнос­ти стремились уйти с предприятия, чтобы обзавестись землей. В XVIII в. по этой причине
потерпели крах ряд крупных предпри­ятий. Например, металлургический завод П.
Хазенклевера, наняв­шего в Германии более 500 рабочих. Таким образом,
«избыточно­го» населения в колониях не было. Эти особенности формирова­ния
рынка труда имели важные последствия. Американские предприниматели еще в
колониальный период использовали не прямой наем рабочих на производство, а
привлекали мелких фер­меров, готовых взяться за оплачиваемую работу в
промыслах, ко­торыми они традиционно занимались на дому. Это позволяло им, не
отрываясь от земли, получать дополнительный доход.
Высокий спрос на рабочую силу обусловил ее
высокую сто­имость, что диктовало необходимость замены этого дорогого ком­понента
издержек производства более дешевой машиной. Доро­говизна рабочей силы
стимулировала изобретательство, ввоз из других стран машин и оборудования.
Технические предпосылки возникновения фабричной промышленности в США были в ос­новном
созданы промышленным переворотом в Англии. Вместе с тем в самой стране
появилось много новых изобретений, чему в немалой степени способствовала
система поощрения. Уже в 1790 г. был издан Закон о патентах, дававший
изобретателям 14-летнюю монополию на использование своих изобретений.
Финансовой основой крупного промышленного
производства была, во-первых, прибыль торговой буржуазии, сколотившей крупные
состояния в период английского господства. Во-вторых, поступления от
спекулятивной деятельности буржуазии, планта­торов во время войны за
независимость. Д. Вашингтон, главно­командующий американскими войсками, писал:
«Такого отсут­ствия чувства гражданского долга, такого отсутствия добродете­ли,
такой спекуляции, такого множества всяких ухищрений для получения той или иной
выгоды… я никогда не видел… Дух низ­кого стяжательства до такой степени
овладел всеми, что какое бы бедствие ни обрушилось теперь на нас, оно не удивит
меня».
Дополнительным источником рынка капитала
становились доходы фермерских хозяйств.
В создании предпосылок промышленного переворота в
США большая роль принадлежала факторам международного характе­ра. Ослабление
английской конкуренции в период войны за не­зависимость из-за разрыва
экономических связей с метрополией облегчало сбыт изделий местной
промышленности. Европейские войны (1792—1815) стимулировали внешнюю торговлю
США, приносили огромные прибыли, становившиеся источником круп-*-нейших
состояний. Расширение торговли происходило не только за счет экспорта, но и
обширной посреднической торговли. Ис­пользуя нейтральное положение, американцы
поставляли в Европу товары из Вест-Индии, Южной Америки, Дачьнего и Ближнего
Востока, перевозили товары из французских и английских коло­ний в метрополии.
Огромная иностранная торговля США велась в основном судами отечественного
производства. Этот период получил название «золотого века» торгового
мореплавания севе­роамериканских штатов.
Ход промышленного переворота. Промышленная революция в
США началась в первом десятилетии XIX в. На северо-востоке страны она повторила в
основном классическую английскую мо­дель и завершилась к 1860 г. утверждением фабричного типа про­изводства в ведущих отраслях хозяйства.
Начальный этап промышленного переворота был отмечен ме­ханизацией
и становлением фабричной системы в текстильном производстве. Первые
машины появились в хлопкопрядении еще в конце XVIII в. Эта отрасль
хлопчатобумажной промышленнос­ти сразу создавалась на машинной основе, минуя
стадию ручного труда. В первое десятилетие XIX в. происходил быстрый
рост пря­дильных фабрик, которые создавались по образцу предприятий знаменитого
английского промышленника Аркрайта. Одной из наиболее известных была фабрика,
организованная в 1790 г. при­ехавшим из Англии рабочим-текстильщиком Слейтером.
Он впо­следствии стал крупным предпринимателем и вошел в историю как «отец»
американской промышленности. Владельцы прядиль­ных фабрик становились
организаторами всего процесса произ­водства хлопчатобумажных тканей. Раздавая
пряжу для переработ­ки фермерам, они вовлекали кустарный сектор в орбиту фабрич­ной 
системы,  расширяли  масштабы  предпринимательства, привлекали дополнительную
рабочую силу.
После англо-американских войн 1812—1815 гг.
начался дли­тельный подъем национальной промышленности. Ему способство-
171 вали, во-первых, переориентация инвестиций из сфер торговли и
мореплавания в промышленность; во-вторых, протекционистская политика
правительства. В этот период стали складываться кор­порации с целью объединения
капиталов для сооружения круп­ных промышленных объектов. Они действовали на
основе актов об инкорпорации, выдаваемых законодательными органами шта­тов.
Таким образом, расширялась финансовая база промышлен­ного строительства.
Введение в 1816г. нового таможенного тарифа,
установивше­го высокие пошлины на импортные промышленные товары, преж­де всего
на ткани, их повышение в последующие годы ограждало американскую промышленность
от иностранной конкуренции. Наиболее быстро и успешно развивалось
хлопчатобумажное про­изводство. Первостепенное значение для его механизации в
це­лом имела фабрика, построенная Лоуэллом в 1818 г. На его пред­приятии впервые в мировой практике были установлены прядиль­ные и ткацкие машины,
что позволило связать в единый производственный цикл обработку сырья и выпуск
готовой про­дукции. Механизация ткачества в 20-е гг. XIX в. привела к вы­теснению
кустарного сектора.
Главным рынком сбыта хлопчатобумажных тканей становил­ся
быстро заселяемый Запад. По уровню механизации ткачества северо-восточные штаты
в 1830-е гг. превзошли Англию.
За период с 1815 по 1832 г. число хлопчатобумажных фабрик возросло в 3,7 раза (с 213 до 795), на них использовалось
ШОтыс. ве­ретен, стали применяться ситценабивные цилиндрические маши­ны и
другие технические новшества. Внедрение машин в шерстя­ное производство
происходило медленнее. Существовавшие в нем централизованные мануфактуры
постепенно перерастали в фаб­рики , число которых только за 1810-1815 гг.
увеличилось с 14 до 102. Уже в 1840 г. на Северо-Востоке фабричное шерстяное
про­изводство превышало домашнее. Таким образом, в 30-е гг. XIX в. в важнейших отраслях
текстильной промышленности — хлопча­тобумажной и шерстяной — происходил
интенсивный процесс утверждения фабричной формы организации производства. Цен­тром
текстильной промышленности, прежде всего хлопчатобумаж­ной, являлся
Северо-Восток, где было сосредоточено более 78% фабрик этой отрасли. На Юге и
Западе текстильное производство было развито слабо. С 1840-х гг. в текстильной
промышленности начался новый процесс — укрупнение действовавших предприя-
тий и уменьшение их общего числа при
одновременном росте сум­мы инвестированного капитала.
В результате технического переворота резко
снизились затра­ты на производство хлопчатобумажных тканей, цена на них упа­ла
в пять раз в период 1815—1850 гг. Дешевизна тканей способ­ствовала повышению
спроса на них со стороны широких масс на­селения, конкуренция английской
аналогичной продукции была сведена до минимума. Уже к середине XIX в. США заняли вто­рое
место в мире по объему производства хлопчатобумажной про­дукции. К началу
Гражданской войны в стране производилось вдвое больше бумажных материй на душу
населения, чем в Вели­кобритании.
Наряду с текстильным производством промышленный
перево­рот охватил пищевую промышленность (прежде всего мукомоль­ную, которая
по стоимости продукции превосходила хлопчатобу­мажную), а также отрасли, производящие
товары широкого по­требления: обувную, швейную, кожевенную. В них появился ряд
технических усовершенствований, значительно повысивших про­изводительность
труда и качество выпускаемых изделий. Среди них — изобретение швейной
машины (1841), машины для изготов­ления обуви (1846),
давшее толчок для становления новых отрас­лей машиностроения.
Промышленный переворот вызвал развитие речного транспор­та,
строительство каналов, интенсивное сооружение железных дорог. Одним
из главных движущих факторов радикальных изме­нений в этих сферах была
экспансия на Запад и его быстрое хо­зяйственное освоение. До начала Гражданской
войны основной грузооборот страны проходил по водным путям сообщения, в пер­вую
очередь по Миссисипи. В 1860 г. по ней и р. Огайо курсиро­вало 1000 пароходов.
Сооружение каналов началось с 1792 г. В 1817—1825 гг. осуществлялось
строительство самого крупного канала — Эри, соединившего район Великих Озер с
Атлантичес­ким океаном. Стоимость транспортировки грузов из Нью-Йорка до
Буффало снизилась на 90%. Столь значительный экономичес­кий эффект эксплуатации
этого сооружения вызвал резкий рост строительства каналов в других штатах.
Общая длина каналов в США к 1850 г. достигала 5950 км, т.е. увеличилась по сравнению с 1830г. в 2,9 раза.
Одновременно с сооружением каналов велось
строительство шоссейных и железных дорог. Первая железнодорожная линия была проложена между Балтимором и Огайо в
1828-1830 гг. До начала 1840-х гг. железные дороги рассматривались как вспомога­тельные
пути сообщения к каналам. В 1840-1860-е гг. железнодо­рожное строительство
вступило в полосу бурного развития. Ком­пании, занимавшиеся сооружением
железных дорог, получали от государства бесплатно землю, лес, строительные
материалы, огром­ные денежные субсидии. Предпринимательство в этой сфере при­носило
большие прибыли, что делало ее весьма привлекательной для вложения капитала.
Только за период 1851-1857 гг. инвести­ции в железнодорожное строительство
составили около 1 млрд долл. Темпы железнодорожного строительства были самыми
высокими в мире. За 1840—1860 гг. протяженность железнодорожных линий
увеличилась более чем в 10 раз (с 4535 до 49 000 км), составив при­мерно половину мировой железнодорожной сети, К 1861 г. Атлан­тическое побережье было связано железными дорогами с западной системой рек и озер. По
общей протяженности внутренних ком­муникаций, обслуживаемых паровым
транспортом, США в этот период превзошли Англию. В результате коренных
преобразований транспортной системы страны в орбиту капиталистического пред­принимательства
втягивались все новые и новые территории. «Ре­волюция» на транспорте стимулировала
рост производства в метал­лургической, угольной, машиностроительной,
судостроительной, лесной промышленности. Одной из особенностей железнодорож­ного
транспорта в США являлось использование дров в качестве топлива для паровозов
вплоть до 1860 г.
Промышленный переворот в черной металлургии
США произо­шел позднее, но в значительно более сжатые сроки и в
обратной последовательности. Его начало было отмечено внедрением про­катного
производства, завершение — переводом основного объема выплавки чугуна на
минеральное топливо. Основы современной металлургической промышленности были
заложены в 1816г. со­зданием небольших прокатных сталеплавильных заводов близ
Питтсбурга. На них были освоены нововведения — прокат вместо ковки,
пудлингование вместо сырого дутья.
Первая домна, работавшая на каменном угле,
появилась в 1837 г. Переход на новые методы выплавки сдерживался тем, что в
стране было много леса, выплавка чугуна на древесном угле да­вала более
качественный металл. В 1840-е гг. начался подъем ме­таллургии. За десятилетие
(1847-1857) было введено в строй око­ло 100 домен, использовавших минеральное
топливо. Их разме-
ры и производительность значительно увеличились.
Металлурги­ческое производство помимо традиционных центров развивалось на
Западе (Теннесси, Кентукки), в Пенсильвании и Огайо.
Общий объем выплавки чугуна за период 1840—1860-х
гг. воз­рос в 2,7 раза (с 0,3 млн до 0,8 млн т). Однако собственное про­изводство
металла еще не могло обеспечить потребности внутрен­него рынка. В 1850 г. было ввезено 409 тыс. т железа, а произве­дено 560 тыс. т. Основными потребителями проката
являлись железные дороги, хотя на эти цели в 40—50-е гг. XIX в. шло не более 20%
американского чугуна. Утилизация износившихся рель­сов, как отечественных, так
и ввозимых из Англии, наращивание их собственного производства способствовали
созданию в США перед Гражданской войной мощной прокатной индустрии. Это, в свою
очередь, потребовало перевода, всего производства на ми­неральное топливо и
создания крупных заводов — комбинатов, ос­нащенных паровыми двигателями.
В США в середине XIX в. основным минеральным
топливом для металлургии стал антрацит, доступные залежи которого име­лись на
востоке Пенсильвании.
Массовое применение антрацита в доменных печах и
при пуд­линговании с 1840-х гг. вызвало гигантский скачок в развитии угольной
промышленности США, находившейся до этого времени в стадии зарождения.
В 1840-1860-е гг. добыча угля увеличилась в 6,5 раза (с 2 млн до 13 млн т).
К началу 60-х гг. XIX в. на северо-востоке
страны появилось крупное заводское машиностроение, что
свидетельствовало о вступлении промышленного переворота в завершающую стадию.
В начале XIX в. (в 1803) в
Филадельфии был построен первый завод по производству паровых машин. В 1826 г. была создана крупная компания «Порт-Ричмонд Компани», производящая па­ровые машины и
оборудование. Спустя десять лет Морганом были построены крупные заводы,
изготовлявшие паровые машины. С 1830 г. в США началось производство паровозов.
В 1860 г. за­вод Болдуина (Филадельфия) праздновал выпуск тысячного па­ровоза.
Паровозостроительная промышленность страны изготов­ляла локомотивы и для
европейских железных дорог.
Весьма важной отраслью тяжелой индустрии
становилось сель­скохозяйственное машиностроение, изделия
которого получили широкое распространение не только внутри страны, но и за рубе­жом.
Особенно активно оно стало развиваться с 40-х гг. XIX в. Основной
предпосылкой этого являлся подъем свободного фер­мерского хозяйства. В
1840—1850-е гг. появились самые совершен­ные для того времени сеялки,
сельскохозяйственные машины и ору­дия. Широкое развитие получили отрасли
машиностроения, выпус­кавшие машины и оборудование для предприятий,
производящих предметы потребления. Продукция американских фабрик швейных машин
Зингера, Баккера, Уиллера и др. пользовалась большим спросом даже в самых
отдаленных уголках земного шара.
Быстрыми темпами в первой половине XIX в. развивалось су­достроение.
Корабли, построенные в США, не уступали по каче­ству английским, а по
ряду показателей даже превосходили их. На судостроительных верфях страны
размещали иностранные зака­зы. Быстро развивался американский торговый флот. В
середине 1850-х гг. по тоннажу он был почти равен английскому флоту.
Своеобразием промышленного переворота в США
являлся за­тянувшийся переход к паровой энергетической базе. Паровая
ма­шина впервые стала использоваться еще в конце XVIII в. для от­качки воды в
горно-добывающих производствах, в деревообраба­тывающей промышленности. Однако
вплоть до 40-х гг. XIX в. в промышленности в качестве основной энергии использовалась
энергия воды, что объяснялось наличием в стране множества рек. Использование
энергии воды обходилось в четыре раза дешевле, чем применение паровых
двигателей.
С 1840-х гг. паровые двигатели получили более
широкое рас­пространение, и уже к 1860 г. они завоевали ряд важных позиций в отраслях тяжелой промышленности, речном, морском и желез­нодорожном
транспорте.
Техническое перевооружение промышленности и
транспорта вызывало постоянно растущий спрос на различного рода маши­ны, что, в
свою очередь, стимулировало изобретательство. В ходе промышленной революции
помимо широкого использования ев­ропейского опыта в США был сделан ряд
оригинальных изобре­тений, нашедших мировое признание. Только за 1840—1850-е
гг. было выдано 6489 патентов.
Талантливый американский учитель Уитни стал
изобретателем хлопкоочистительной машины (1793). Применение этой
машины повышало производительность труда при очистке хлопка в 100 раз. Позже, в
1798 г., построив оружейную мастерскую, он внедрил в производство мушкетов
новый принцип взаимозаменяемости от­дельных частей. Стандартизация деталей
впоследствии стала ши­роко применяться и в других производствах.
Изобретение Фултоном и спуск на воду в 1807 г. первого паро­хода «Клермонт» привели к революции в речном и морском транс­порте.
Из других наиболее крупных американских изобретений первой половины XIX в. необходимо отметить
телеграф (1832), паровой молот (1842) вулканизацию каучука (1844), ротационную
типографскую машину (1846), бессемеровский процесс (1847), турбину (1849),
электровоз (1851), станки оригинальной конструк­ции, а также многочисленные
модели сельскохозяйственных ма­шин. Их внедрение в массовое производство
значительно повы­сило технический уровень промышленности, сельского хозяйства,
транспорта, способствовало возникновению новых видов произ­водства. Уже в
начале XIX в. главным фактором экономического роста страны (в среднем от 0,8
до 1,1% в год) становились изме­нения в технологии производства.
Огромную сенсацию произвели американские машины
на пер­вой всемирной промышленной выставке в Лондоне в 1851 г. Для изучения американского опыта из Англии в США была направ­лена специальная экспертная
комиссия, в докладе которой ука­зывалось, что причины исключительного успеха
американцев в производстве машин заключались в острой нехватке рабочих рук,
наличии огромного внутреннего рынка, высоком уровне образо­вания, широком
использовании зарубежного опыта.
К началу 60-х гг. XIX в. фабричный тип
производства утвер­дился в важнейших отраслях американской индустрии. Первосте­пенными
экономическими показателями успехов промышленной революции являлись достижение
убедительного перевеса продук­ции промышленного сектора над домашними
промыслами, вы­движение США на второе место в мире по
производству промыш­ленной продукции, радикальные сдвиги в структуре хозяйства.
Уже в 1840 г. текстильные фабрики производили в полтора раза больше продукции
(по стоимости), чем домашние промыслы. Мелкие предприятия устаревшего типа в 1860 г. давали всего 5% продукции машиностроения, 10—20% металла и т.д.
По переписи 1860 г. в США насчитывалось 140 433 промыш­ленных предприятий, стоимость их годовой продукции достигла
1,9 млрд долл., на них было занято 1,3 млн рабочих. С 1827 по 1860 г. объем промышленной продукции в стране возрос в восемь раз. Общая сумма капиталов, вложенных в
промышленность с 1820 по 1860 г., возросла с 50 млн до 1 млрд долл. В итоге
быстро
177 возрастал удельный вес США в мировом промышленном произ­водстве. В
1820 г. он составлял лишь 6%, а в 1860 г. достиг 17%.
Радикальные сдвиги в отраслевой структуре
хозяйства выража­лись прежде всего в том, что уже в 1850 г. промышленная про­дукция по стоимости превзошла сельскохозяйственную. Доля на­селения,
занятого в сельском хозяйстве, снизилась с 90% в конце XVIII в. до 60% в начале 60-х
гг. XIX в. За несколько десятилетий практически на пустом месте выросли
гигантские промышленные центры: Цинциннати (в 1860 г. — третий по числу промышлен­ных рабочих после Филадельфии и Нью-Йорка), Чикаго (кото­рый еще
в 1832 г. был простым фортом, а в 1840 г. являлся горо­дом), Кливленд, Сент-Луис и др. Жители городов составляли в 1860 г. почти 20% населения США.
Качественные изменения произошли внутри
промышленного сектора, они свидетельствовали о том, что страна уверенно
вступила на путь индустриального развития. По темпам роста в 40—60-е гг. XIX в. тяжелая
промышленность опережала другие отрасли. Так, производство
хлопчатобумажных фабрик увели­чилось в 1,5 раза, в то время как выплавка чугуна
— в 2,6 раза, добыча каменного угля — в 7,2 раза, но при этом по стоимости
преобладала продукция пищевой и легкой промышленности. В 1860-х гг. отрасли
промышленности по стоимости выпускаемой продукции распределялись следующим
образом: мукомольная, хлопчатобумажная, лесная, обувная, металлообрабатывающая,
швейная, кожевенная, металлургическая, шерстяная и т.д.
Особенно стремительно развивалась тяжелая
промышленность, связанная с обслуживанием железнодорожного строительства:
паровозостроительная, вагоностроительная, рельсопрокатная. Строились
гигантские, оборудованные по последнему слову, тог­дашней техники заводы,
производительность которых уже тогда превосходила масштабы европейских
предприятий. Наряду с тра­диционными для промышленного переворота отраслями
тяжелой индустрии — металлургической, угольной, машиностроительной,
судостроительной — в США получили развитие сельскохозяй­ственное
машиностроение, производство машин для швейной, обувной, мукомольной отрасли.
В 1850—1860-е гг. закладывалась база для
становления резино­вой и нефтяной промышленности. Важнейшим элементом хозяй­ственной
системы становилась производственная инфраструкту­ра, прежде всего транспорт. В
строительство железных дорог в
1860 г. вкладывалось средств примерно столько, сколько
во все сферы промышленного производства.
Промышленный переворот в США в значительной
степени опирался на иммиграционный процесс, что являлось отличитель­ной чертой
капитализма переселенческого типа. За 1815—1860 гг. в Северную Америку прибыло
3 млн человек. Этот поток направ­лялся в основном в северные, центральные и
западные штаты. С развертыванием промышленного переворота увеличился въезд в
страну специалистов, особенно инженеров, квалифицированных ремесленников —
механиков, углекопов и т.п. Ввоз иностранного капитала в 1790—1860-е гг.
составил 500 млн долл. Основной сфе­рой его приложения было железнодорожное
строительство. Им­миграция стимулировала промышленный переворот, но сама яв­лялась
следствием другого процесса — бурного капиталистического развития стран Европы,
в первую очередь Англии.
Промышленная революция в основном завершилась к 1860 г. в наиболее развитых северо-восточных штатах, на которые при­ходилось 67,3% стоимости
промышленного производства страны. В ходе переворота плантаторский Юг
превращался во «внутрен­нюю колонию» с неизбежной механизацией ее промышленного
сектора. Однако развитие фабричной системы до Гражданской войны имело
второстепенное значение, здесь преобладали произ­водства по первичной обработке
сельскохозяйственного сырья -хлопка, табака, риса, сахарного тростника. В зоне
колонизации промышленное развитие также приняло формы, у которых не было
аналогов в Западной Европе. На эти территории капиталис­тические отношения
привносились из Западной Европы и уже заселенных районов США.
Поэтому мелкое, в том числе домашнее,
производство, стихий­но возникшее на западе США, предприятия с ручным трудом,
создававшиеся в первой половине XIX в., быстро механизирова­лись. В самых молодых
штатах, где промышленность только за­рождалась, даже мелкие мастерские с
несколькими рабочими не­редко имели паровой двигатель. Основание городов на
Западе ча­сто предшествовало систематической колонизации.
Таким образом, на новых заселяемых землях
мануфактурная стадия в развитии промышленности сокращалась или устранялась
вовсе. Традиционные стадии капиталистической эволюции про­являлась в этом
регионе еще в более урезанном виде, чем на Се­веро-Востоке, где мануфактурный
период был значительно коро-
179 че западно-европейского. Кроме того,
углублявшееся территори­альное разделение труда обусловливало специализацию
Запада главным образом на переработке пищевых продуктов, лесомате­риалов,
изготовлении сельскохозяйственной техники. Завершение промышленного переворота
на Северо-Востоке стало исходным пунктом, предпосылкой и фундаментом для
индустриализации западных и южных штатов в последующий период.
Развитие сельского хозяйства. К началу 60-х гг. XIX в. в сель­ском хозяйстве
США было занято 60% населения, что свидетель­ствовало о его важнейшей роли в
экономике страны. Производ­ство продукции этой отрасли (по стоимости) за
1800—1860 гг. воз­росло в 6,7 раза (с 236 млн до 1578 млн долл.)
В результате Войны за независимость,
скваттерства, либерали­зации аграрного законодательства продажа правительством
зем­ли на Западе непрерывно росла, достигнув к 50-м гг. XIX в. сред­него уровня в 2
млн га. В хозяйственный оборот постоянно вво­дились новые земли, что в условиях
резкого дефицита рабочих рук стимулировало технический прогресс в
сельском хозяйстве. Еще в 1790 г. Ньюболд сконструировал чугунный плуг, который
позднее был усовершенствован. В 30-е гг. XIX в. появились сноповязал­ки,
косилки. Важное значение имело изобретение жатвенной ма­шины.
Росту сельскохозяйственного производства
способствовали непрерывное увеличение емкости внутреннего рынка, развитие новых
видов транспорта, связавшего аграрные районы страны с индустриальными центрами.
Возрастание потребностей в сель­скохозяйственной продукции со стороны
городского населения, пищевой и легкой промышленности стимулировало быстрый рост
товарности земледелия и животноводства. Важным последстви­ем рыночной ориентации
производителей аграрного сектора было углубление отраслевой специализации
регионов страны, зародив­шейся еще в колониальный период. В районе интенсивной
коло­низации (так называемый Старый Северо-Запад), который еще с конца XVIII в. специализировался на
выращивании кукурузы в сочетании с экстенсивным животноводством (прежде всего
сви­новодством), по мере вырубки лесов увеличивались площади, от­водимые под
рожь, ячмень, овес. Посевы пшеницы здесь появи­лись только во второй четверти XIX в. За 1840-1860-е гг. ее
про­изводство утроилось. К 1860 г. указанный регион стал главным производителем
пшеницы, закрепив за собой центральное место
в зерновом хозяйстве страны. Общий объем
производства зерно­вых в северо-западных штатах в 1840—1860-е гг. возрос в 2,9
раза.
В новых штатах Запада началось развитие
высокоинтенсивно­го животноводства. Из Англии были ввезены улучшенные поро­ды
рогатого скота, из Испании — длинношерстные овцы (мери­носы) и т.д. Успешное
развитие зернового производства и живот­новодства в зоне колонизации привело к
необходимости перестройки аграрного сектора северо-восточных штатов. Про­изводители
сельскохозяйственных продуктов этого региона, не располагавшие крупными
участками, не выдерживали конкурен­ции с колонистами Северо-Запада,
поставлявшими дешевые ка­чественные зерновые и мясные товары. Перестройка
заключалась в постепенном переходе от экстенсивного хозяйства к интенсив­ному с
ориентацией на производство молочной продукции, выращивание овощей, промышленное
садоводство. Сельское хозяйство Северо-Востока приспосабливалось к потребностям
быстрорастущих индустриальных центров. Развитие железнодо­рожной транспортной
сети способствовало процессу отраслевой специализации этих районов США,
Произошли сдвиги и в отраслевой специализации южных
штатов. В колониальную эпоху они являлись главными произ­водителями табака,
риса, индиго. К концу XVIII в. табачные план­тации стали нерентабельны,
поскольку хищническая эксплуата­ция земель в Виргинии вызвала их истощение. В результате
Вой­ны за независимость были потеряны английские рынки риса. В то же время по
мере развертывания промышленной революции на европейском континенте и в самих
США резко возрос спрос на хлопок. Под воздействием этого фактора в первой
половине XIX в. за счет освоения новых территорий Юга и Юго-Запада в
невиданных масштабах расширялись посевные площади под хло­пок, превращавшиеся в
главный продукт специализации этих штатов. Если в 1791 г. они давали лишь 0,4% мирового производ­ства хлопка-сырца, то в 1831 г. — 49,6%, а в 1860 г, — уже 66%. Основная масса американского хлопка поглощалась европейским,
прежде всего английским, рынком. После 1815 г. начался рост его внутреннего потребления. К 1860 г. четвертая часть производимого в стране хлопка
перерабатывалась американскими предприятиями.
Таким образом, в первой половине XIX в. сельское хозяйство
США достигло внушительных успехов, выражавшихся в значи­тельном росте аграрной
продукции, глубоких сдвигах в отрасле-вой структуре, коренном изменении
технической базы. Оно быс­тро перестраивалось в соответствии с требованиями
индустриаль­ного сектора, городского населения, мирового рынка. На пути
дальнейшего прогресса в сельском хозяйстве стояли противоречия, обусловленные
противоположными формами его организации е отдельных районах страны.
Если на Северо-Востоке и Северо-Западе быстрыми темпами развивалось свободное фермерское
хо­зяйство, то для южных штатов это был период расцвета планта­торской
рабовладельческой системы.
К 1860 г. в США насчитывалось 2044 тыс.
фермерских хозяйств. Уже к 20-м гг. XIX в. фермеры стали основными производителя­ми
аграрной продукции в стране. Подавляющая их часть вела хо­зяйство на
собственной земле. Их земельная обеспеченность (осо­бенно в зоне колонизации)
была значительно выше, чем в Евро­пе. В середине XIX в. заметную-роль стали
играть арендаторы. На Среднем Западе их доля среди землевладельцев доходила до
20%. Хозяйства зажиточных фермеров, как правило, имели товарный характер.
Именно в них активно использовалась сельскохозяй­ственная техника, применялся
наемный труд. Рынок рабочей силы для капиталистически организованного аграрного
сектора форми­ровался за счет иммигрантов, а также разорявшихся фермеров.
Развитие аграрной экономики Юга базировалось на
массовом применении труда рабов-негров. Несмотря на запрет их ввоза (с 1808),
повышение на них цен (в конце XVIII в. раб стоил ме­нее 300 долл., накануне
Гражданской войны — 1800 долл.), чис­ленность рабов постоянно росла. С конца XVIII в. она увеличи­лась
почти в шесть раз (с 750 тыс. до 4,4 млн). Рабы составляли 12% населения США.
Если 71,3% всех рабовладельцев использо­вали в своих хозяйствах не более 10
рабов, то количество планта­торов, владевших сотней и более рабов, было крайне
ничтожно — 0,45% всех рабовладельцев. Однако именно эта группа представ­ляла
экономическую и политическую силу, определяла характер связей с другими штатами
и мировым рынком. Плантационное хо­зяйство, оставаясь рабовладельческим по
своей организационной форме, превращалось, с одной стороны, в поставщика
сельскохо­зяйственного сырья, прежде всего хлопка, для капиталистически
развивавшейся промышленности Севера США и европейских го­сударств, с другой — в
рынок сбыта индустриальных товаров, прежде всего иностранных. Таким образом,
плантационная рабов­ладельческая система к середине XIX в. оказалась втянутой в
ор-
биту как мирового капиталистического хозяйства,
так и в процесс становления промышленного капитализма в самих США.
Развитие торговли, денежной и кредитной систем. Промыш­ленный переворот,
прогресс в сельском хозяйстве, усовершенство­вание транспортной сети, создание
принципиально новых видов транспорта сопровождались быстрым развитием в первой
полови­не XIX в. внутренней и внешней торговли.
За полвека значительно увеличился объем внешней
торговли. Экспорт вырос в 3,7 раза, импорт — в 4 раза. С середины XIX в. в связи с подъемом в
сельском хозяйстве начался интенсивный рост экспорта. За десятилетие,
1850-1860-е гг. он увеличился в 2,3 раза. В экспорте страны преобладало
сельскохозяйственное сырье (хло­пок, шерсть, кожа) и продовольствие; готовые
изделия составляли 12% вывоза. Доля хлопка в экспорте была равна в 1860-е гг.
57%. С 1816 по 1860 г. стоимость вывоза зерновых возросла более чем в три раза,
мясных продуктов — в 10 раз. До половины американ­ского экспорта приходилось на
Англию, являвшуюся главным по­купателем хлопка, а с середины XIX в. — и продовольствия.
До­ходы от экспорта сельскохозяйственной продукции обеспечивали валютные
поступления, необходимые для промышленного импор­та. В указанный период еще
сохранялась зависимость американ­ской индустрии и потребительского рынка
(особенно южных шта­тов) от ввоза иностранных, в первую очередь английских,
машин, оборудования, промышленных товаров, производство которых еще не было
налажено в США.
Денежная система США после Войны за независимость
также претерпевала изменения. В колониальной Америке масштаб цен измерялся в
английских фунтах, хотя основной денежной едини­цей в обращении был испанский
доллар. После войны в 1792 г. Законом о чеканке монет была введена
десятичная монетная сис­тема. Замена старого британского масштаба цен было
одним из важнейших нововведений, совершенных «отцами-основателями» Америки.
Несмотря на явное удобство пользования подобной си­стемой, население страны
противилось этому новшеству. Поэто­му переход к новой денежной десятичной
системе в полной мере был осуществлен только после Гражданской войны. В соответ­ствии
с Законом о чеканке монет был установлен биметалличес­кий стандарт, главным
недостатком которого являлось колебание рыночных цен золота и серебра. Революционный конгресс, созданный в ходе войны за
незави­симость, с целью финансового обеспечения армии ввел налоги. Сбор
налогов затруднялся из-за нехватки твердой валюты. Поэто­му новое правительство
стало выпускать долговые обязательства. Отдельные штаты для поддержки своих
ополчений действовали подобным же образом. Участие отдельных штатов в денежном
обращении и кредитовании являлось отличительной чертой раз­вития американской
банковской системы. Децентрализация эмис­сионного дела привела к резкому
расширению выпуска бумажных денег, дезорганизовывала экономику только что
созданных Соеди­ненных Штатов. С целью создания учреждения, способного ре­гулировать
выпуск денег, Континентальный конгресс в 1781 г. выдал чартер (документ на право ведения банковских операций) Банку Северной Америки (Филадельфия). В 1784 г. были органи­зованы Банк Нью-Йорка и Банк Массачусетса. Заметным
собы­тием стало предоставление 20-летнего чартера банку Соединен­ных Штатов в 1791 г. Этому в большой мере способствовал пер­вый министр финансов США А. Гамильтон. Создание банка
вызвало серьезные и продолжительные споры о компетенции фе­дерального
правительства и властей штатов в области банковской деятельности. Защитники
банка указывали на необходимость этого института, ссылаясь на Конституцию США,
где говорилось о том, что конгресс имеет право на чеканку монет и определение
их па­ритета к золоту и иностранным монетам, а следовательно, на установление
контроля за эмиссией денег.
Банк Соединенных Штатов выполнял много функций.
Важней­шей из них являлось регулирование количества денег в обраще­нии, т.е.
защита экономики от инфляции. Созданное по примеру Английского банка, это
учреждение было первым образцом зако­нодательного контроля за банковской
деятельностью. Из устава Английского банка заимствовался пункт о запрете на
торговлю товарами, вводились ограничения на кредитование производ­ственных
секторов, практика предоставления регулярных отчетов о положении банка
публичному должностному лицу, устанавли­вались лимиты, определявшие количество
земли, иных объектов аренды, товаров, имущества, которые мог приобрести или
исполь­зовать банк, а также предельная сумма долгов (она не должна была превышать
капитал банка с учетом кредита на вклады) и т.д.
Поскольку Банк Соединенных Штатов был хранителем
фон­дов федерального правительства, он мог предъявлять банкноты банку-эмитенту
(осуществляющему эмиссию) для размена на зо­лото и серебро. Выполняя эту функцию,
банк выступал в роли центрального банка, регулирующего количество
денег в обраще­нии, что не отвечало интересам лиц, выступавших за расширение
денежной массы. Первый Банк Соединенных Штатов успешно расширял деятельность и
к 1811 г. (срок окончания действия чар­тера) осуществлял операции на территории
всей страны, открыв отделения во всех крупных портовых городах, предоставлял
кре­диты, производил контроль за функционированием банковской системы. С
прекращением его деятельности число банков в шта­тах стало быстро расти.
Банки штатов предоставляли кредиты, выпускаемые ими
день­ги (банкноты, депозиты) значительно увеличивали совокупное предложение
денег в стране, однако их покупательная способность падала. В связи с этим, а также
с потребностями военного време­ни (англо-американские войны) в 1816 г. второй Банк Соединен­ных Штатов получил чартер. Он выполнял те же функции, что и первый, но
управление им было недостаточно эффективно. Кро­ме того, банк стал вмешиваться
в политику. В результате прези­дент Джексон наложил вето на законопроект,
который мог бы продлить полномочия банка по истечении 20 лет. Оппозиция на­циональному
банку была столь велика, что власти штата Мэри­ленд установили налог на операции
отделения банка, вынудив его прекратить деятельность. Верховный суд при
рассмотрении этого дела признал налог незаконным. Вслед за прекращением деятель­ности
второго Банка Соединенных Штатов вновь резко увеличи­лось количество банков в
отдельных штатах. Если к 1800 г. было открыто 29 банков, то в 1820 г. их насчитывалось 300, 1836 г. — 500, 1860 г. — 1601.
Таким образом, формирование кредитной системы США
в пер­вой половине XIX в. отличалось противостоянием сторонников централизации
банковского дела и их оппонентами. В реальной банковской практике это
выражалось в расширении деятельнос­ти банков отдельных штатов.
Быстрое экономическое развитие США в первой
половине XIX в. сопровождалось ростом противоречий между северными и южными
штатами. Центральной проблемой оставалось рабство. Южане выступали за его
сохранение, перенос рабовладельческой системы на земли Запада, северяне
выступали за фермерский путь развития этих земель. Плантаторы Юга проявляли интерес к фритредерству
— свобод­ной торговле, что облегчало вывоз за границу хлопка и ввоз про­мышленных
товаров. Индустриальный Север настаивал на защи­те внутреннего рынка высокими
ввозными пошлинами.
Эти противоречия вылились в Гражданскую войну
1861-1865 гг. между Севером и Югом. Война закончилась победой Севера. Было
отменено рабство, принят Закон о гомстедах — земельных наде­лах,
проведена реконструкция хозяйства южных штатов.
Гражданская война расчистила путь для быстрого
развития капитализма во всех сферах экономики, сохранив при этом целостность
страны.
5.4.
«Революционная модель» промышленного развития.
Япония
Предпосылки промышленного переворота. Предпосылки промыш­ленного
переворота в Японии складывались в ходе буржуазных ре­форм, проводимых
правительством страны в 60—70-е гг. XIX в.
Ранние формы капиталистических отношений и
условия для их дальнейшего развития зарождались в процессе разложения фео­дального
строя со второй половины XVII в. К середине XIX в. монополия феодальной
собственности на землю была подорвана. Об этом свидетельствовал тот факт, что
‘/3 всей обрабатываемой земли оказалась в руках так называемых новых
помещиков — ро­стовщиков, городских торговцев, разбогатевших крестьян, саму­раев-землевладельцев.
Формирование рынка земли происходило вопреки существовавшему законодательству.
Согласно законам, лица, взявшие в заклад крестьянские наделы, лишались на них
прав; купля-продажа земли запрещалась (кроме целинной и при­надлежавшей
самураям). Однако значительная часть крестьян­ства вынуждена была закладывать,
продавать или просто бросать землю, не выдерживая бремени оброчных и налоговых
платежей (их общий размер достигал 70% урожая). Число безземельных крестьян
возрастало в результате запрета дробить мелкие держа­ния при наследовании.
Обезземеливание крестьянства создавало определенные условия для формирования
рынка рабочей силы. Этот процесс сдерживался тем, что крестьяне не имели прав
на свободное передвижение по территории страны и смену вида де­ятельности.
Аграрное производство было главной отраслью
экономики Японии, но оно постепенно стало утрачивать свой чисто натураль­ный
характер. К середине XIX в. оброк и другие виды платежей взимались в
натурально-денежной форме. В связи с этим кресть­янские хозяйства втягивались в
товарно-денежные отношения.
Многие хозяйства «новых помещиков», князей
(особенно в юго-западных провинциях) ориентировались на рынок, переходя от
производства монокультуры — риса — к выращиванию хлопка и выработке
шелка-сырца, поскольку возрастал спрос промышлен­ности на эти виды сырья. В
стране при стабильном сборе зерна расширялись площади под посевами технических
культур. Эти сдвиги в структуре сельскохозяйственного производства свиде­тельствовали
о росте его товарности.
Разложение японского феодализма выражалось в
появлении мануфактур. За первую половину XIX в. была создана 181
новая мануфактура (в XVII в. — 33 мануфактуры, в XVIII в. — 90). В ма­нуфактурном
производстве использовались некоторые техничес­кие усовершенствования, в
частности сила воды. Технические новинки применялись в горном деле и выплавке
металлов. Рост мануфактур и упадок цехового ремесла особенно ярко проявились в
прядильно—ткацком производстве. Централизованная мануфак­тура преобладала в
ткацком деле, в прядильном производстве -рассеянная мануфактура. Мануфактуры
появились в сахарном, горно-рудном, металлообрабатывающем, фарфорофаянсовом,
гон­чарном производствах. Большая часть мануфактур, в основном производящих
вооружение, принадлежала крупным феодалам и государству. На казенных
мануфактурах применялся труд беглых крестьян. Некоторые феодалы строили крупные
промышленные предприятия европейского типа. В княжестве Сацума имелись
текстильная фабрика, заводы по производству сахара, серной кис­лоты (1853),
первая в стране судоверфь для строительства воен­ных кораблей (1854). Однако
эти единичные примеры нельзя рас­сматривать как начало промышленного
переворота.
Рост товарности аграрного производства, развитие
мануфактур создавали условия для расширения товарных рынков. К середине XIX в. такие города, как
Осака, Нагасаки, Фусими, Нагоя и дру­гие, превратились в крупные торговые
центры. Постепенно шло формирование общеяпонского рынка с центром в Осаке.
Рынок капиталов к середине XIX в. еще не сложился, хотя
и появились дополнительные источники накопления капитала (по- мимо оброчных платежей, торговой прибыли,
ростовщического процента) — прибыль, получаемая за счет предпринимательской
деятельности государства, крупных феодалов и «новых помещи­ков». Основная масса
торговцев и ростовщиков, обладавших значительными средствами, предпочитала
заниматься традицион­ным, менее рискованным делом — операциями на рисовой бир­же,
спекулятивными земельными сделками, нелегальной скупкой земли. Поэтому капиталы
оседали в сфере обращения. Кредитные операции осуществлялись старыми
торгово-ростовщическими домами или отдельными ростовщиками. Как правило, ссуды
вы­давались под залог земли или товаров.
Таким образом, в Японии к середине XIX в. сложились опре­деленные
предпосылки для формирования капиталистического хозяйства. Однако по уровню
экономического развития она отста­вала от европейских государств и США.
Токугавский феодальный режим, долговременная закрытость страны, политическая
раз­дробленность, тормозившая формирование всеяпонского рынка (товаров,
капиталов, земли, рабочей силы), сдерживали станов­ление капиталистического
уклада.
Важным фактором, ускорившим разложение феодальных
и развитие капиталистических отношений, явилось насильственное открытие Японии
для внешнего мира. В 1853 г. к японским бере­гам прибыла мощная эскадра под
предводительством коммодора Перри, доставившая правительству страны послание
президента США с предложением установить торговые отношения между двумя государствами.
В 1854 г. военная экспедиция вернулась, вынудив японцев подписать первый
неравноправный договор, открывавший для американцев порты Симода и Хакодате. В 1858 г. США силой оружия заставили японское правительство подписать новый договор, носивший явно
дискриминационный характер. Он. предусматривал открытие для торговли между
двумя странами ряда новых портов, ограничение вывозных пошлин до 5%, в то время
как пошлины на ввозимые в США товары устанавливались в размере от 5 до 35%,
соблюдение принципа наибольшего благо­приятствования, установление
экстерриториальности американцев в гражданских и уголовных делах и пр. Подобные
договоры Япония была вынуждена подписать с Англией, Францией, Гол­ландией.
Включение Японии силовым путем в систему мирового
капи­талистического рынка оказало противоречивое воздействие на ее
экономическое развитие. Высокий уровень спроса на
мировом рынке на японские сельскохозяйственные товары в связи с их
относительной дешевизной способствовал росту товарности аграр­ного
производства, ускорению процесса расслоения деревни, зна­чительному укреплению
экономических позиций помещиков, богатых крестьян, торговцев, ростовщиков. Их
деятельность под­рывала монопольное положение старых торговых гильдий, созда­вая
тем самым более свободные условия для развития торговли.
Перед промышленниками открылись широкие
возможности для приобретения зарубежных машин и оборудования. С 1860 г. обороты внешней торговли быстро возрастали. В экспорте на пер­вом месте стоял вывоз шелка (от
50 до 60% стоимости всего экс­порта), затем шли чай, медь, рыба и другие
морские продукты. Японские производители хлопка получили возможность выхода на
мировой рынок из-за сокращения его экспорта из США, где шла Гражданская война.
В импорте преобладали ткани и пряжа, вво­зилось оружие, суда, промышленное
оборудование.
В промышленности развернулось строительство
предприятий, базировавшихся на европейской технике. За 1854—1867 гг. только в
легкой промышленности было построено 111 новых предприя­тий. В этот период
закладывалась основа для развития тяжелой промышленности. В 1868 г. в стране имелось 53 предприятия, выпускавших машиностроительную продукцию, инструменты,
металлоизделия, оружие.
Наряду с государственными и клановыми создавались
частно­капиталистические мануфактуры (в основном шелкомотальные и
винокуренные). После снятия запрета на строительство крупных судов (в 1853) в
десяти княжествах были сооружены верфи. За 1853—1867 гг. на них было построено
более 50 кораблей, а на вер­фях бакуфу (правительства сегуна) — 44. В 1856 г. был спущен на воду первый в Японии пароход.
Все это свидетельствовало о начале промышленного
переворо­та. Однако в условиях феодального режима фабричная система развивалась
медленно. Ввоз в Японию иностранных промышлен­ных товаров приводил к разорению
домашней промышленности и городского ремесла. Разорившиеся мелкие
товаропроизводите­ли пополняли рынок рабочей силы для развивавшегося мануфак­турного
и фабричного производства. Следовательно, внешний фак­тор — насильственное
вовлечение страны в мировую торговлю -ускорял процессы формирования
капиталистического хозяйства. Вместе
с тем внешняя торговля становилась фактором, дезор­ганизующим экономику.
Массовый экспорт сельскохозяйственной продукции вызывал повышение цен на нее на
внутреннем рын­ке. Удорожание сырья поставило в затруднительное положение
ведущие отрасли промышленности — хлопчатобумажную и шел­коткацкую. На
потребительском рынке из-за роста цен на продо­вольствие сложилась крайне
острая ситуация.
Накопление капиталов в стране было затруднено
спекуляцией на золоте и серебре, неэквивалентным обменом. Для иностранных
компаний и частных лиц все более прибыльным становились опе­рации по обмену
серебра на золото с вывозом последнего, по­скольку курс серебра по отношению к
золоту в Японии .был в три раза выше, чем на мировом рынке. Массовая утечка
золота под­рывала финансовую систему государства и способствовала повы­шению
цен на внутреннем рынке. Пассивный баланс внешней торговли отражал ее
неэквивалентный характер: сельскохозяй­ственная продукция вывозилась по ценам
ниже мировых, а вво­зимые промышленные товары из-за высоких пошлин реализовы­вались
по более высоким ценам.
В условиях экономического кризиса, краха
государственных финансов, угрозы иностранного порабощения в Японии возник­ло
мощное антииностранное движение, наблюдался рост антипра­вительственных
выступлений, в которых принимали участие са­мые широкие слои населения.
Объединенные силы оппозиции (представители самурайских княжеств Тесю, Сацума и
др., круп­ной торговой буржуазии), стремившиеся к модернизации суще­ствовавшего
феодального режима, совершили правительственный переворот, получивший
название «революции Мейдзи» (1867—1868). В результате произошло
свержение сегуна и была реставрирована реальная власть императора. Вновь
сформированное абсолютист­ское правительство во главе с императором Мацухито
(1868—1911), поставив перед нацией задачу догнать и превзойти Запад в эко­номическом
и военном отношении, приступило к проведению реформ в политической сфере,
экономике, образовании.
В ходе этих реформ создавались предпосылки,
необходимые для становления капиталистической системы. Правительство Япо­нии,
встав на путь преобразований, оказалось в трудном положе­нии. Решение задачи
скорейшей индустриализации страны тре­бовало ликвидации феодальных форм
управления и хозяйствова­ния. Наряду с этим правительство стремилось сохранить
положение старых феодальных кругов — князей и
самураев, а так­же представителей торгово-ростовщической буржуазии. Поэтому все
проводившиеся государством реформы носили двойственный характер, проводились
постепенно; в процессе их реализации фе­одальные элементы не подверглись немедленной
и полной лом­ке, а приспосабливались, встраивались в новые механизмы управ­ления
и хозяйствования.
Одновременно проводились политические
преобразования, а именно: ликвидация княжеств, становление новой
системы го­сударственного управления, унификация законов и судопроизвод­ства,
создание регулярной армии. Они были направлены на фор­мирование
централизованного государства, что являлось реша­ющим фактором превращения
Японии в мощную мировую державу. Одним из первых законодательных актов нового
прави­тельства стал указ 1869 г., обязавший феодалов передавать свои владения
императору. При этом законодатели обратились к исто­рическому прошлому страны —
кодексу Тайхоре (VIII в.), соглас­но которому земля являлась достоянием императора.
Реформа устанавливала порядок наделения императором населения землей.
Земля формально, без выкупа закреплялась на
правах частной собственности за тем, кто ею фактически распоряжался. Кресть­яне,
наследственные держатели земельных наделов, превращались в собственников.
«Новые помещики» в результате реформы лега­лизовали свои права на одну треть
пахотной земли страны, кото­рая с середины XIX в. находилась в их руках
вопреки существо­вавшим законам. Крупным землевладельцем стал император.
В 1873 г. был введен поземельный налог, являвшийся
основным источником государственного дохода, а следовательно, финансо­вой базой
проводимых правительством реформ. Налог распро­странялся на всех
землевладельцев и взимался в денежной форме центральным правительством. Его
размер (включая местные на­логи) составлял около 50% собранного урожая, что
приблизитель­но равнялось величине земельной ренты, получаемой до рефор­мы
феодалами. Поземельный налог, таким образом, представлял собой выкуп, который
платили новые владельцы земли государ­ству, которое 40% дохода расходовало на
выплату пожизненных пенсий самураям.
Окончательная ликвидация княжеств произошла в 1871 г. с образованием префектур во главе с префектами вместо ранее су­ществовавших
наследственных губернаторов.
191 Князьям и самураям высших рангов, лишенным
владений и феодальных привилегий, государство гарантировало высокие пен­сии,
предоставление льгот при поступлении на государственную службу. При проведении военной
реформы в 1872 г. была создана регулярная армия на основе всеобщей
воинской повинности. Са­мураям всех рангов предоставляли право на свободный
выбор вида деятельности, получение государственных пенсий, 50%-ную скид­ку при
покупке казенной земли.
Рядом указов правительство установило
определенные гаран­тии свободы личности для всех граждан государства. Декретами
1870, 1871 гг. унифицировались законы и судопроизводство, устанавливалось
равенство всех подданных императора перед за­коном, уничтожалась сословная
дискриминация. Последовавшие указы о свободе выбора профессии для лиц всех
сословий, праве свободного передвижения по стране означали ликвидацию фео­дальной
зависимости.
В 1868 г. принимается указ об отмене цехов,
гильдий, клано­вых монополий, в 1871 гг. был разрешен свободный выбор сель­скохозяйственных
культур для посева, в 1872 г. принимается указ о свободной торговле рисом и
другими сельскохозяйственными продуктами.
Преодоление политической раздробленности
позволило устра­нить все внутренние таможни, ввести единую денежную систему. С 1870 г. началась чеканка золотой и серебряной монет — иены, равной по весу и пробе
доллару США, взамен множества денеж­ных знаков, находившихся в обращении. Таким
образом, форми­ровались условия для образования единого всеяпонского рынка,
экономического объединения страны.
Экономические реформы (аграрная, банковская)
были направ­лены на ускорение первоначального накопления капитала, созда­ние
новых общественно-экономических структур. В ходе аграрной реформы 1872—1873
гг. было окончательно ликвидировано фео­дальное землевладение, сформировался
слой новых собственни­ков земли.
В результате аграрной реформы были созданы
предпосылки для становления капиталистических форм сельскохозяйственного про­изводства:
узаконены частная собственность на землю, свобода ее купли-продажи, ипотека.
Однако реформа поставила различные группы землевладельцев в неравные стартовые
условия для вхож­дения в рыночную экономику. Основная масса собственников земли
— крестьяне — была лишена такой возможности. Они поте­ряли значительное
количество земли. Часть общинной земли (луга, леса, пастбища) перешла к
императору. Арендованные или заложенные крестьянами до реформы земли отошли к
«новым помещикам». В итоге их большая часть оказалась собственника­ми мелких
участков земли; в свою очередь, малоземелье вынуж­дало арендовать землю.
Поскольку около половины дохода, полу­чаемого в крестьянском хозяйстве,
изымалась в форме поземель­ного налога, то поиск средств для арендной платы
вынудил земледельцев закладывать землю, обращаться к ростовщикам.
Став собственниками земли, несмотря на все
трудности, крес­тьяне не желали расставаться со своими хозяйствами. Это обсто­ятельство,
во-первых, было одной из причин аграрного перена­селения, вызывавшего
постоянный рост арендной платы; во-вто­рых, сдерживало процесс формирования
рынка труда. В условиях растущей арендной платы, недостаточного количества
свободной рабочей силы крупным землевладельцам было выгоднее сдавать землю в
аренду, чем организовывать хозяйства по капиталисти­ческому образцу. Сохранение
полуфеодальных отношений в де­ревне, когда основная масса собственников земли
была вынуж­дена обращаться к дореформенным способам ведения хозяйства,
ослабляло стимулы для капиталистической организации помещи­чьего хозяйства,
придавало процессам формирования предпосы­лок индустриализации страны
определенные особенности.
Рынок труда в этот период пополнялся главным
образом за счет земледельцев, временно оставлявших свое хозяйство и вынужден­ных
прибегать к побочному заработку. На рынке труда преобла­дали предложения со
стороны временных неквалифицированных рабочих из крестьян-отходников. Причем
большую их часть со­ставляли женщины и подростки. Ощущался острый дефицит ква­лифицированных
кадров, постоянных рабочих. Известную роль в формировании рынка труда играли
разорение ремесленников и деклассирование низших слоев самурайства. Запрещение
моно­польных цехов, конкуренция иностранных товаров приводили к обнищанию и
разорению ремесленников. Однако основная их часть не становилась наемными
рабочими, а приспосабливалась к изменившимся условиям, сохраняя старый «цеховой
дух».
Институт самураев, возникший еще в XII в., в ходе буржуаз­ных
преобразований встраивался в новую систему хозяйствования. Самураи с их ярко
выраженным национальным честолюбием, постоянным стремлением поставить Японию
впереди других го­сударств, огромным влиянием среди рядовых японцев сыграли
большую роль в становлении японского капитализма. Сословие самураев составляло
5-6% населения страны. Имущественное по­ложение самурайского сословия
различалось, доходы колебались от 1,8 до 10 тыс. коку риса, уровень жизни у
некоторых был ниже, чем у крестьян. Процесс разложения этого сословия начался
за­долго до краха Токугавского режима.
Особенно тяжелым ударом для самураев стала замена
пожиз­ненных пенсий единовременным пособием. В связи с этим всем категориям
самурайства пришлось вынести на рынок свою эли­тарную выучку, заняться
невоенными видами деятельности. Это был первый резерв наемной рабочей силы —
достаточно грамот­ной и честолюбивой.
Самураи высших рангов, получив значительные
средства, ста­новились крупными землевладельцами, организаторами промыш­ленного
производства, учредителями банков и т.п., т.е. частью новой промышленной и
банковской элит. Часть самураев соста­вила среднее звено управленческого
аппарата. Наконец, некото­рые самураи поступали на государственную службу,
работали по найму учителями, врачами и т.д. Но многие низшие самураи вос­приняли
капитализацию пенсий как удар по сословным привиле­гиям и не смогли найти себе
достойного применения в новом го­сударстве. Размер полученной компенсации не
позволял занять­ся предпринимательской деятельностью или превратиться в рантье,
вынуждал их становиться наемными рабочими. Самураи принимали участие в
строительстве образцовых государственных предприятий, выполняя свой «долг»
перед императором, затем получали на них работу в качестве управленцев или
квалифици­рованных рабочих
Процесс формирования рынка капитала происходил
при уси­ленной государственной поддержке. Торгово-ростовщическая
бур­жуазия предпочитала высокие гарантированные прибыли в сфере обращения, не
рискуя вкладывать деньги в промышленность.
Поэтому правительство было вынуждено взять на
себя реше­ние задач первоначального накопления капитала. С этой целью в 1876 г. был пересмотрен порядок взимания поземельного нало­га, что способствовало увеличению его доли
в доходной части го­сударственного бюджета до 70%. Государство таким путем полу­чило
необходимые средства для оказания содействия развитию промышленности и
транспорта. В этом же году правительство в принудительном порядке заставило
князей и самураев капитали­зировать пенсии, заменив их
единовременной государственной компенсацией в размере 5—14-летней суммы пенсии.
Пособие выплачивалось правительством частично наличными, частично облигациями
государственного займа из расчета 5% годовых в за­висимости от размера пенсии.
Огромные денежные средства, по­лученные от государственной казны бывшими
князьями и саму­раями высших рангов, становились важнейшим источником фор­мирования
рынка капиталов. С целью сосредоточения капиталов, необходимых для
финансирования коммерческих предприятий, правительство в 1872 г. начало банковскую реформу. Первым шагом являлось учреждение «национальных банков».
Формирование новой системы управления
государством, по­требности строительства промышленных предприятий, создания
новых видов транспорта, организация банков требовали высоко­квалифицированных
кадров. С 1872 г. началось проведение рефор­мы в области образования, вводилось
обязательное начальное об­разование для всех слоев населения.
Было создано восемь универ­ситетских округов. В каждом из них учреждалось 210
начальных школ, в свою очередь округ делился на районы (32), в каждом из них
организовывались средние школы.
Развитие аграрной экономики. Изменения в
социально-эконо­мическом строе привели к сдвигам в сельском хозяйстве, которые
выражались в расширении посевных площадей, повышении уро­жайности основных
культур, увеличении объемов аграрного про­изводства, росте его товарности. За
15 лет, прошедших после пе­реворота Мейдзи, посевные площади расширились на 9%,
в то время как за предшествовавшие 150 лет они оставались неизмен­ными.
Применение с 1887 г. фосфорных удобрений способство­вало повышению урожайности
сельскохозяйственных культур. Постоянно растущий спрос со стороны текстильных
фабрик, са­харных заводов способствовал росту хлопководства, шелководства,
расширению плантаций сахарного тростника. Происходили из­менения в структуре
сельскохозяйственного производства. Внут­ренний рынок страны не был защищен
таможенными тарифами от конкуренции иностранных сельскохозяйственных товаров. В
связи с этим японская промышленность стала ориентировать­ся на переработку
более дешевого сырья, прежде всего индий­ского хлопка, что вызвало сокращение
посевов хлопчатника, са-
харного
тростника, индиго, но нарастало производство чая, шел­ка-сырца, риса,
пользовавшихся широким спросом на мировом рынке. За 1868—1882 гг. экспорт чая,
шелка-сырца увеличился в два раза.
Стимулирующее воздействие на аграрный сектор экономики
оказала инфляционная политика правительства. Обесценение бу­мажных денег в
1877—1880 гг. вызвало двукратное увеличение цен на рис, стабилизировавшее
положение крестьянских хозяйств. Несмотря на малые масштабы производства,
фермеры, обрабаты­вавшие три и более гектаров земли, получали больший доход,
чем городские рабочие. Поэтому у японских крестьян отсутствовало желание
перебраться в город. Наибольший выигрыш от аграрной реформы и повышения цен на
сельскохозяйственную продукцию получили помещики. Закрепив за собой земельную
собственность, освободившись от обязанности отдавать часть урожая крупному
феодалу, они получали значительные доходы. В условиях аграр­ного перенаселения,
малоземелья крестьян помещики устанавли­вали высокую арендную плату (выше, чем
в Англии, в 7 раз, в Гер­мании — в 3,5 раза). Взимая арендную плату в
натуральной фор­ме, составлявшей от 25 до 80% урожая рисовых плантаций, они
занимались продажей риса, что становилось весьма выгодным бизнесом. Наряду с
этим помещики вкладывали полученные сред­ства в строительство предприятий по
переработке сельскохозяй­ственного сырья. Таким образом, перелив капитала из
сельского хозяйства в промышленность осуществлялся не только государ­ством
путем взимания поземельного налога, но и частными ли­цами, стремившимися к
получению наибольшей прибыли на вло­женный капитал.
С начала 1880-х гг. из-за отказа правительства от
инфляцион­ной политики, восстановления прежнего курса иены цены на сель­скохозяйственную
продукцию начали падать. Это обстоятельство наряду с повышением поземельного и
местных налогов вызвало стремительное падение доходности крестьянских хозяйств.
Уплата налогов для многих крестьян становилась непосильной обязанно­стью.
Только за период 1883-1885 гг. 212 тыс. крестьян за долги лишились земли.
Разорялись в основном мелкие хозяйства. Од­новременно происходило разорение
кустарей-крестьян. Таким образом, стабилизация денежного обращения явилась
важным звеном в лишении крестьянства земли и других средств производ­ства,
формировании рынка труда.
Большинство согнанных с земли крестьян было
вынуждено арендовать земли у помещиков. Если в 1873 г. арендованная кре­стьянами земля составляла 31% всей пахотной земельной площа­ди, то к 1892 г. она достигала 40% (для рисовых полей — 45%). Положение большей части крестьянских хозяйств
было крайне неустойчивым. Средний размер земельного участка, находивше­гося в
собственности крестьян, составлял один гектар. Причем 70% крестьян владели
менее чем одним гектаром земли. Поземель­ный налог составлял 50% валового
дохода, полученного в кресть­янском хозяйстве, уплата его диктовала
необходимость продавать урожай по низким ценам, поскольку у основной массы
крестьян не было возможности придерживать продукцию, ожидая выгод­ной
конъюнктуры. В крестьянских хозяйствах оставалась незна­чительная часть
полученного дохода, что не позволяло применять новую агротехнику,
земледельческие орудия, вносить изменения в организацию хозяйственной
деятельности. Техника и агротех­нические приемы оставались средневековыми,
преобладал ручной труд. Основными культурами были рис, ячмень, соевые бобы.
Малоземелье обусловливало интенсивное использование земли. Обычно между рядами
ячменя сеяли соевые бобы; убрав их уро­жай, поля удобряли, заливали водой,
затем сеяли рис.
В условиях аграрного перенаселения сдача земли в
аренду была крайне выгодна. Многие предприниматели стремились часть сво­их
доходов вложить в землю для последующей сдачи ее в аренду. Однако перелив
капиталов не вносил существенных изменений в развитие аграрной экономики.
Основные этапы и особенности промышленного
переворота. Решая задачу превращения Японии в кратчайшие сроки в мощ­ную
военно-индустриальную державу, новое правительство, с од­ной стороны, широко
использовало западно-европейский и севе­роамериканский опыт, а с другой —
учитывало национальные осо­бенности, конкурентную хозяйственную ситуацию в
стране.
В этот период еще не завершилась мануфактурная
стадия в развитии промышленности. Становление крупной промышленно­сти нуждалось
в значительных инвестициях, возможности для которых были лишь у
привилегированных торговых домов Ми-цуи, Оно, Симада и некоторых других.
Представители торгово-ростовщического капитала, бывшие при сегунах и князьях
откуп­щиками, казначеями, кредиторами, и при новой власти предпо­читали более
выгодные кредитные операции, предоставляя займы правительству, очень
неохотно вкладывали капитал в производ­ственную сферу.
В этих условиях правительство было вынуждено
прибегнуть к прямому вмешательству в экономику, прежде всего в форме госу­дарственного
предпринимательства. Его основой стали военные предприятия, принадлежавшие
раньше сегуну и отдельным кня­зьям. Правительство развернуло строительство
крупных промыш­ленных объектов, привлекая из-за границы самую передовую
технику, технологию, капитал, специалистов. Сооружаемые «об­разцовые» фабрики,
заводы, верфи, горные рудники, железнодо­рожные и телеграфные линии должны были
создать мощный во­енно-индустриальный потенциал, обеспечить приток средств в государственный
бюджет, послужить эталоном капиталистической организации производства для
зарождавшейся национальной про­мышленной буржуазии.
Для управления государственным хозяйством в 1870 г. был со­здан Департамент промышленности, исполнявший также функции инновационного
центра, чем способствовал внедрению достиже­ний западной науки и техники в
промышленность. Государство взяло на себя основные затраты по организации
технически слож­ных и новых производств. Это давало возможность повысить кон­курентоспособность
товаров, увеличить их экспорт, производить продукцию, ввозимую ранее из-за
границы, что обеспечивало уве­личение.валютных резервов правительства.
Развитие промышленности в значительной степени
было свя­зано с военно-стратегическими задачами, модернизацией армии и флота.
Поэтому военные отрасли, связанные с ними производ­ства были
приоритетными, именно в них внедрялись достижения научно-технического
прогресса. Государство сооружало военные арсеналы — комбинаты по изготовлению
оружия, наиболее круп­ные из них находились в Токио и Осаке. Строительство
новых верфей и модернизация старых ускорили развитие судостроения. Для
обеспечения военно-промышленного комплекса сырьем и топливом реконструировались
и расширялись горные предприя­тия. На них работали иностранные инженеры,
использовалась передовая техника.
Государство придавало большое значение развитию текстиль­ной
промышленности. Строившиеся прядильные фабрики оснаща­лись новейшей
английской техникой. Шелкомотальные фабрики сооружались по передовым
французским и итальянским образцам.
Создавались предприятия по производству сукна, не
изготовляв­шегося ранее. Наряду с этим правительство организовало цемент­ные,
кирпичные, стекольные, сахарные, мыловаренные и другие заводы. Особое внимание
оно уделяло развитию новых видов транспорта и современных средств
связи, которые способствовали снижению стоимости транспортных
перевозок, расширению внут­реннего рынка, экономическому объединению страны.
Правитель­ство пыталось привлечь частный капитал к строительству желез­ных
дорог. Для этих целей была организована компания, акционе­рам которой
государство гарантировало 7% ежегодных прибылей. Однако она распалась, не успев
приступить к работе, так как не удалось собрать и половину требуемой суммы.
Государству при­шлось обратиться к английскому займу. С его помощью в 1872 г. была проложена первая железная дорога Токио —Иокогама протя­женностью 28,8 км. В том же году при помощи английских специ­алистов была проведена первая телеграфная линия.
К началу 1880-х гг. собственность
государства достигла зна­чительных масштабов. Ему принадлежало пять
судостроительных верфей, пять военных арсеналов, 10 рудников, 52 фабрики, 51
тор­говый корабль, 100 км железных дорог, телеграфная система.
Государственное предпринимательство выступало в
форме пра­вительственных заказов частным предприятиям. Широко
практи­ковались выдача субсидий, предоставление налоговых льгот, пе­редача
производственных фондов на безвозмездной основе опре­деленному кругу
предпринимателей, как правило являвшихся кредиторами правительства. Подобная
практика повлияла на раз­витие текстильной промышленности, судостроения и
судоходства. Государственное вмешательство не ограничивалось промыш­ленной
сферой. Правительство активно проводило операции на мировом рынке, сбывая чай,
рис, шелк, закупая на вырученные средства промышленное оборудование и сырье,
которые продава­лись японскими фабрикантам. В начале 1870-х гг. правительство
приступило к организации новой денежно-кредитной системы. При
поддержке государства была создана группа национальных банков. В ее задачи
входило налаживание системы денежного об­ращения, финансирование промышленных и
торговых частных предприятий. Первый такой банк был учрежден в 1873 г. торго­выми домами Мицуи и Оно. Капитализированные пенсии быв­ших князей, самураев
вкладывались в национальные банки, чис­ло которых к 1879 г. достигло 153, причем 75% банковского капитала принадлежало самураям. Государство оказывало поддержку
акционерным внешнеторговым компаниям. По заказам прави­тельства проводились
геологические изыскания, в ходе которых были открыты запасы угля, железной
руды, золота.
Частное предпринимательство на этом этапе
промышленного переворота отличалось определенными особенностями. Денежные
средства старых торгово-ростовщических домов и бывших фео­далов вкладывались в
основном в кредитные операции и торгов­лю, составляя основу банковского и
торгового капитала. В начале 1880-х гг. в сфере кредита он оценивался в 75 млн
иен, в торгов­ле — в 36 млн, а в промышленности — в 15 млн.
Строительство новых предприятий осуществлялось
преимуще­ственно представителями средней и мелкой городской буржуазии, а также
помещиками в отраслях легкой промышленности, произ­водствах по переработке
сельскохозяйственного сырья, где было легче внедрять машины, находить рынок
сбыта и дешевую рабо­чую силу.
Первая частная прядильная фабрика, оснащенная американ­скими
станками, была пущена в 1872 г., но основная масса вновь сооружаемых
предприятий базировалась на примитивной техни­ке, отличалась высокой долей
ручного труда, поскольку размеры капиталов, инвестированных средней и мелкой
буржуазией, по­мещиками, были, как правило, небольшими. Однако число ману­фактур
и мелких фабрик быстро росло. За период 1868—1877 гг. их численность достигла
489.
Таким образом, в 1870-е гг. главной особенностью
промышлен­ного переворота являлось перемещение капитала из аграрного
сек­тора экономики в промышленный, а также активное участие го­сударства в
индустриализации. Объекты государственной соб­ственности, за исключением
некоторых текстильных фабрик, работавших на экспорт, горных предприятий,
оказались убыточ­ными и не оправдали себя как источник доходов правительства.
Для покрытия расходов правительство прибегло к внутренним зай­мам. В 1878 г. был размещен внутренний заем на 3 млн иен для развития промышленности. Высокий уровень
расходов порождал дефицит государственного бюджета. Для его сокращения прово­дились
дополнительные выпуски бумажных денег, государствен­ных ценных бумаг. В 1876 г. правительство предоставило нацио­нальным банкам право обменивать их банкноты не на золото, а
на государственные казначейские билеты. В результате этих мероприятии к 1880 г. в обращении находилось 135 млн необеспечен­ных банкнот и только 5 млн обеспеченных. Золотое
содержание бумажных денег упало за период 1873—1881 гг. в два раза, что вы­звало
рост цен на товары и услуги. Однако инфляционная поли­тика не принесла желаемых
результатов. Государственных ресур­сов не хватало на содержание нерентабельных
предприятий, для осуществления широкой программы железнодорожного строи­тельства.
В 1880-е гг. правительство перешло к
осуществлению новой эко­номической политики. Ее цель состояла в
создании условий для активизации частного предпринимательства путем приватизации
государственной собственности. В ноябре 1881 г. был издан указ о передаче государственных предприятий в частные руки. Прави­тельство
сосредоточивало усилия на развитии военных отраслей (арсеналы армии и флота).
Департамент промышленности был упразднен, а вместо него учрежден Департамент
сельского хозяй­ства и торговли. Продажа государственных объектов
осуществля­лась на льготных условиях, цены устанавливались в 2—3 раза ниже
фактических, практиковалась рассрочка платежей на длительные сроки.
Государственные предприятия сдавались в аренду, переда­вались в счет погашения
долгов правительственным кредиторам. Основная часть государственной
собственности оказалась в руках торгово-ростовщических домов и высших слоев
самураев. Госу­дарственные медные рудники перешли к фирме «Фурукава», са­мый
крупный судостроительный завод в Нагасаки, угольные шах­ты, серебряные рудники
Икуно — к «Мицубиси» и т.д. Железно­дорожное строительство также стало сферой
приложения частного капитала. В 1881 г. была основана первая акционерная
компания с капиталом в 20 млн иен, получившая землю и правительствен­ные
гарантии минимальной прибыли в 8% годовых (на 10—15 лет). В последующее
десятилетие было организовано еще 15 компаний. Правительство устанавливало за
их деятельностью контроль. В собственности государства оставался телеграф.
Передача объектов государственной собственности в
частные руки изменила направления предпринимательской активности, что про­явилось
в переориентации капиталовложений. При общем росте объявленного капитала всех
акционерных компаний с 101,6 млн до 288,8 млн иен за период 1884—1892 гг.
удельный вес банковского ка­питала снизился с 78,1 до 29,6%, тогда как удельный
вес капитала, инвестированного в промышленность, увеличился с 4,9 до 24,6%. Сдвиги в инвестиционном потоке стали одним из
главных фак­торов промышленного подъема, начавшегося со второй
половины 1880-х гг. XIX в. В немалой степени он обусловливался стаби­лизацией
кредитно-денежной системы. Правительство с начала 1880-х г. отказалось от
инфляционной политики. В целях накоп­ления средств повышались прямые налоги,
прежде всего позе­мельный; местные налоги возросли в 1,5 раза; значительно уве­личились
косвенные налоги (на сакэ, биржевые посреднические операции; был введен
гербовый сбор). Для обеспечения валютных поступлений власти организовали
специальный валютный Иоко­гамский банк, развернувший активную деятельность на
внешних рынках и впервые обеспечивший положительное сальдо во внеш­ней
торговле. Все это вызвало превышение государственных до­ходов над расходами,
позволив осуществить денежную реформу. Государство в 1882 г. учредило Японский банк и наделило его пра­вом эмиссии новых банкнот. При этом из
обращения было изъ­ято около ‘/3 обесцененных бумажных денег. В 1886 г. был уста­новлен серебряно-золотой стандарт. Реформа способствовала ста­билизации денежной и
кредитной систем, развитию экспорта, ограничению импорта, накоплению средств
государством. Восста­новление прежнего курса иены привело к снижению цен на
сель­скохозяйственную продукцию, что с повышением налогов резко снизило
доходность и ускорило разорение мелких хозяйств. Этот процесс становился
главным источником пополнения рынка ра­бочей силы в стране.
Рост капиталовложений в промышленность
обеспечивал стро­ительство крупных предприятий, оснащенных машинной техни­кой.
С 1880-х гг. началось применение в промышленности энер­гии пара. Наиболее
быстро процесс механизации происходил в хлопчатобумажной промышленности. Число
веретен на хлопко­прядильных фабриках за 1880—1890-е гг. увеличилось в 16 раз.
Су­конная промышленность отличалась самым высоким уровнем концентрации
производства, именно в этой отрасли создавались крупные фабрики. Однако в
ткацком производстве еще преобла­дали мелкие и средние мастерские. В шелковой
промышленнос­ти прочные позиции принадлежали ремеслу в связи с трудностя­ми
механизации этого вида производства, а также высоким спро­сом на мировом рынке
на шелк-сырец, даже не прошедший фабричную обработку. Всего за период с 1877 по
1886 г. было по­строено 760 частных промышленных предприятий.
Ход промышленного переворота тормозился
отсутствием соб­ственного машиностроения и металлургической промышленнос­ти. Производство
машин и аппаратов делало первые шаги. Меха­нические заводы были маломощны, а их
количество незначитель­но. Общий технический уровень производства оставался
низким. Даже в наиболее передовой в техническом отношении хлопчато­бумажной
промышленности 61% пряжи изготовлялся ручным способом на примитивных станках.
Развитие черной металлургии сдерживалось недостаточной сырьевой базой. Выплавка
железа производилась кустарным способом. Попытка создания современ­ного
металлургического завода в Камаси потерпела неудачу. От­расли промышленности,
имевшие сырьевую базу, развивались более успешно. Выплавка меди за 1880—1890
гг. увеличилась в 3,4 раза — с 5,3 тыс. т до 18,1 тыс. т. Добыча угля за тот же
период выросла с 1 млн до 2,6 млн т. Наиболее передовыми в техничес­ком
отношении являлись военное производство и судостроение. Железнодорожное
строительство отличалось высокими темпами развития. За 1882-1890 гг.
протяженность железных дорог возросла в 10 раз, составив 2190 км Образовалась единая железнодорожная сеть, что имело важнейшее значение для развития
внутреннего рынка.
Успешное развитие сельскохозяйственного
производства, про­мышленности и транспорта, установление твердой валюты оказали
благоприятное воздействие на рост торговли, особенно внешней. Внутренний рынок
был ограничен низкой покупательной способ­ностью основной части населения,
получавшего либо низкую за­работную плату, либо небольшой доход от мелкого
земледельчес­кого хозяйства. Внешняя торговля отличалась значительной
динамикой, сдвигами в структуре товарооборота, свидетельство­вавшими об
изменениях в промышленности и сельском хозяйстве. Объем экспорта за 1880—1890-е
гг. увеличился в стоимостном вы­ражении в два раза, импорта — в 2,5 раза.
Основными предмета­ми вывоза оставались чай, рис, шелк-сырец. Доля готовых изде­лий
в экспорте (ткани, металлические изделия, стекло, посуда) выросла с 11,0 до
24,5%. В импорте повысился удельный вес про­мышленного оборудования, сырья для
промышленности, полу­фабрикатов, главным образом хлопка и металла. Ввоз
промышлен­ного сырья составил 21,5% всего импорта в 1893 г., тогда как в 1888 г. эта цифра равнялась 5,5%. До 1870-х гг. 95% внешней тор­говли Японии
находилось в руках иностранных компаний. Возникновение национальных
внешнеторговых акционерных компа­ний в 1870—1880-е гг., создавших заграничные
агентства в торго­вых центрах Европы и Азии, расширили возможности японского
капитала. Японские товары вывозились в основном в Китай и Ко­рею. Обеспечение
рынков для японской промышленности стано­вилось одной из первостепенных задач
внешней политики стра­ны.
Этап промышленного переворота, приходившийся на
1880-е гг., был важным периодом становления промышленного капитализ­ма в Японии,
несмотря на то, что сельское хозяйство оставалось основой экономики страны, в
нем было занято около 2/з населе­ния страны. В результате
приватизации объектов государственной собственности активизировалось частное
предпринимательство в промышленности, транспортном строительстве, что нашло
отра­жение в промышленном подъеме второй половины 1880-х гг. Ве­дущими
отраслями промышленности оставались легкая и пище­вая, на которые к началу
1890-х гг. приходилось 90% объема промышленного производства. Среди отраслей
тяжелой промыш­ленности приоритетным являлось военное производство.
Япония занимала первое место в мире по уровню военных
рас­ходов, составлявших 36% государственного бюджета. Одной из
отличительных особенностей становления капиталистического хозяйства в Японии
являлось то, что еще в ходе промышленного переворота началось формирование монополий.
Одни из них со­здавались в целях конкурентной борьбы с иностранными
товара­ми, переполнявшими японские рынки по причине их слабой та­моженной
защиты. Такие монополии появились уже в начале 1880-х гг. Первыми были картель
в текстильной промышленнос­ти, объединивший крупнейшие текстильные фабрики
страны; японская бумажная компания, монополизировавшая производство и продажу
бумаги; японская пароходная компания, в состав ко­торой входили
судостроительные предприятия и транспортные фирмы. Другим направлением
образования монополий было рас­ширение сферы деятельности семейных
торгово-ростовщических домов путем учреждения банков, приобретения на льготных
условиях промышленных предприятий, ранее принадлежавших государству, участия в
акционерных транспортных компаниях и т.п. Подобная практика становилась основой
для создания специ­фических японских монополий — дзайбацу — в форме
конгломе­ратов, включавших в себя предприятия различных отраслей промышленности,
банки, железнодорожные, судоходные, торго­вые компании.
Изменения в социальной структуре. На процессы формирова­ния
новой социальной структуры значительное воздействие ока­зывало правительство.
Представители бывшей феодальной и во­енной верхушки — князья и самураи высших
рангов получили из государственной казны необходимые финансовые средства для
предпринимательской деятельности. Правительство инициировало подключение
представителей старой торгово-ростовщической бур­жуазии к предпринимательству в
банковской сфере, промышлен­ности, транспорте. Крупная промышленная и
банковская буржу­азия, выраставшая из феодальной и торгово-ростовщической
элиты, была тесно связана с правительством общностью целей и интересов. Более
естественным путем формировались средняя и мелкая буржуазия — из среды
помещиков, городских торговцев и ростовщиков, разбогатевших ремесленников.
Процесс образования класса промышленных рабочих
характе­ризовался рядом особенностей. Недостаток промышленного ка­питала,
низкий уровень производства в начале реформ Мейдзи обусловливали низкую
заработную плату рабочих. Работа на ма­нуфактурах, мелких фабриках
рассматривалась земледельцами лишь в качестве побочного временного заработка.
Иного способа уплаты налогов, долгов они не имели. Большинство крестьян, став
собственниками маленьких участков земли, не стремились окон­чательно
расставаться со своим хозяйством. Поэтому разорявшие­ся крестьяне вынуждены
были за единовременное вознагражде­ние продавать своих детей на определенный
срок (обычно 10 лет) на мануфактуры и фабрики; заниматься отхожим промыслом в
отраслях, где требовался физический труд мужчин (прежде всего в
горно-добывающей промышленности); жены крестьян исполь­зовались в качестве
надомной рабочей силы в отраслях легкой про­мышленности. Самураи низших слоев
посылали дочерей на фаб­рики, их жены работали на дому, поскольку продолжала
существо­вать раздаточная система. В целом на заводах, фабриках, рудниках
преобладал труд неквалифицированных временных рабочих.
Только с 1880-х гг. начался медленный процесс
формирования слоя потомственных профессиональных промышленных рабочих, их
количество к началу 1890-х гг. не превышало 100 тыс. человек. Общее число
фабрично-заводских рабочих за период 1882—1890 гг. увеличилось с 5 тыс. до 350
тыс. человек, что составляло всего 0,86% населения страны. Подавляющее
большинство составляли женщины и подростки. Процесс разорения крестьянства,
куста­рей с 1880-х гг. усилился. На рынке труда предложение превышало спрос,
поэтому в формировавшейся японской промышленности крайне низкий уровень
заработной платы сочетался с продолжи­тельностью рабочего дня до 15—18 ч,
сохранением многих феодаль­ных методов эксплуатации вплоть до физического
наказания ра­ботников и т.п.
Правительство, решая сложнейшие задачи перехода к
новому социально-экономическому строю, сочетало заимствование запад­но-европейских
образцов (например, реформа народного образо­вания, начавшаяся в 1872 г, осуществлялась аналогично француз­скому опыту; принятая в 1889 г. конституция была близка к прус­скому варианту и т.п.) с сохранением складывавшихся веками
традициями японского народа, исходило из особенностей нацио­нальной психологии,
сложившейся в условиях закрытого обще­ства.
Правительство поддерживало традиции через системы
военной подготовки, образования, средства массовой информации. В ре­скрипте 1890 г. императора Мацухито о народном воспитании и просвещении указывалось, что основами социального
порядка в стране, системы народного образования должны быть сыновние почитание
и почтительность, верноподданность, поддержание духа национализма и монархизма.
Стержнем становления лично­сти японца, нового правопорядка оставалось сочетание
идеалов синтоизма и конфуцианства, которые в предшествовавшие века играли
решающую роль в формировании национальной психоло­гии и системы
морально-этических норм, регулировавших пове­дение японцев в общественной
жизни.
Древняя японская религия — синтоизм —
воспитывала в чело­веке ощущение духа благоустроенности государства, охранявше­го
благополучие и безопасность своих подданных. Поэтому япо­нец должен был чтить
повелителя — императора, от которого ис­ходил мир, закон, порядок. Синтоизм
внушал человеку троякие обязательства: перед родителями, прародителями и
императором. Идеи древнекитайского философа Конфуция стали основой вос­питания,
образования, поведения японской нации. Регулирующая роль этих идей проявлялась
как обязательное соблюдение в обще­ственной и личной жизни определенных
принципов.
Сыновняя почтительность (безоговорочное
подчинение отцу) распространялась на всю государственную иерархию, означая под­чинение
существовавшему порядку. Конфуцианство закрепляло традиционные патриархальные
устои и социальное неравенство, устанавливая строгую иерархию внутри семьи и
общества. С са­мого детства японцу прививалась привычка подчинять свое «я»
интересам семьи, группы, государства, в нем воспитывалось со­знание зависимости
от них, необходимости следования примеру вышестоящего. На первый план
выдвигалось «беспрекословное следование за авторитетом», удовлетворение личных
интересов отодвигалось на второй план.
В период преобразований Мейдзи патерналистская
этика, вы­ражавшая идеалы японской нации, стала организующим началом вновь
создаваемых экономических и социальных институтов на всех уровнях.
Патерналистское покровительство создавало
атмосферу соли­дарности и семейных отношений. На общегосударственном уровне
император выступал как глава нации — семьи, оказывал отцовское покровительство
всем слоям населения. Организация труда, управление на уровне отдельных
хозяйственных единиц базиро­вались на том, что глава предприятия выступал как
защитник ин­тересов всех его работников. Его роль была схожа с ролью отца и
главы семьи. Все работавшие на предприятии должны были бес­прекословно
следовать за лидером в интересах стабильности пред­приятия и, следовательно,
жизненного благополучия каждого его работника. В условиях текучести кадров,
низкого уровня их про­фессиональной подготовки главной задачей становилось не
руко­водство производственным процессом, а обеспечение стабильно­сти персонала,
привлечение на предприятие высококвалифициро­ванных работников.
Таким образом, формирование централизованного
государства, организация труда на отдельных предприятиях базировались на
«семейной модели». Именно это обстоятельство создало необхо­димые условия для
полного раскрытия феномена японской наци­ональной психологии, основными чертами
которой являлись го­товность к безоговорочному подчинению, выдержка, настойчи­вость,
нетребовательность в отношении жизненных условий, организованность, трудолюбие,
что послужило основой для не­виданного в истории экономического взлета в
последующие пе­риоды. 


Литература
1.  История экономики:
Учебник Под  ред. О. Д. Кузнецовой, И. Н. Шапкина. М., 2004.
2.  История экономики. Ч. 1.
От древности до Второй мировой войны: Учеб. пособие / Под ред. Н. Л. Клейн.
Самара, 1998.
3.  Конотопов М. В., Сметанин
С. И. История экономики: Учебник для вузов. М., 2003. 
4.  Конотопов М. В., Сметанин
С. И. История экономики России: Учебник для вузов. М., 2004.
5.  Тимошина Т. М.
Экономическая история зарубежных стран. Учеб. по­собие / Под ред. М. Н.
Чепурина. М., 2004.
6.  Тимошина Т. М.
Экономическая история России. Учеб. пособие / Под ред. М. Н. Чепурина. 6-е изд.
М., 2002.