«Новые
мысли, даже собственные, не скоро завоевывают наши симпатии. Нужно сперва
привыкнуть к ним.» 

Так как
люциферизм представляет собой сравнительно малоизвестную концепцию, считаем
своим долгом ознакомить с ценностной системой, являющейся этическим
«скелетом» данной концепции. 

Основных
«идеальных» (то есть тех, стремиться к которым достойно человека)
ценностей в люциферизме пять (что является следствием непосредственного
воздействия на люциферизм классических магических концепций — Гермеса
Трисмегиста и др.) — такой своеобразный пентакль: 

Познание Воля
Дерзость Сила Память Коротко расскажем, что представляет собой каждая из них. 

Познание 

В люциферизме
под термином «познание» объединяются: сам процесс познания как
узнавания нового, как получение наиболее адекватной картины окружающего мира и
составляющих его частей; жажда познания во всех ее формах от простого
любопытства до того пламени, которое сжигает гениев; а также узнавание
информации, накопленной предшественниками и получаемой непосредственно данным
индивидуумом, каковая в процессе переработки информации подвергается
критическому отбору со стороны индивидуума. Критический отбор также является
неотъемлемой частью познания, как и получение новой информации, без него
простое накопление информации теряет смысл, ибо творчески воспользоваться ею не
представляется возможным. Вообще, творчество занимает крайне важное место в
концепции люциферизма как синтез пяти основных ценностных понятий — если
продолжать аналогию с пентаклем, то эти понятия — его лучи, а творчество —
ядро, сердце пентакля. 
					








Отсюда не
вошедшее в базовые ценности, но от этого не перестающее существовать уважение к
любому творчеству, как бы оно ни было идеологически окрашено, ибо даже если нет
уважения к содержанию, может быть уважение к безупречной форме. Творец
оценивается по мастерству, что позволяет исключить как ненужные, загромождающее
общую картину, иные параметры, будь они связаны с происхождением мастера, его
убеждениями, личностными и моральными качествами. Что касается последнего,
упрек в аморальности люциферизма справедлив. Настолько же, насколько справедлив
упрек в аморальности порыва ветра, который задрал платье упрекающей даме. В
этой концепции моральные критерии просто не вводятся: отведем это христианству.

«Нравственные
люди — самые мстительные люди, и свою нравственность они употребляют как лучшее
и наиболее утонченное орудие мести. Они не удовлетворяются тем, что просто
презирают и осуждают своих ближних, они хотят, чтобы их осуждение было всеобщим
и обязательным, то есть чтобы вместе с ними все люди восстали на осужденного
ими, чтобы даже собственная совесть осужденного была на их стороне. Только
тогда они чувствуют себя вполне удовлетворенными и успокаиваются. Кроме
нравственности, ничто в мире не может привести к столь блестящим
результатам.» 

Воля 

Воля предстает
в люциферизме как «те вожжи, которыми возница-маг удерживает
коней-стихии» (Папюс). Воля — это то, с помощью чего интеллект управляет
окружающим его: от тела человека до мировой революции в зависимости от
потребности индивидуума. 

«Очень
опасная и сильно распространенная в нашем, да, впрочем, не только в нашем, а и
во все времена, болезнь — слабость или паралич воли, состоит в сущности не в
том, что человек перестал совершенно хотеть, как это бывает с очень глубокими
стариками, а в том, что он теряет способность переводить свои желания в дела.
Больная, слабая воля нередко встречается у очень страстных, у безумно страстных
людей, так что обычное рассуждение — «не говори — не могу, а говори — не
хочу», далеко не всегда применима. Человек часто хочет, но не может. И
тогда сила страсти вместо того, чтобы направиться<на созидание чего-либо вне
нас, всецело уходит на внутреннюю работу. Это справедливо принято считать самым
опасным последствием ослабления воли… Человек не только ничего не делает или,
в переводе на научный, что ли язык, не только не приспособляет природу к своим
нуждам, но еще уменьшает степень своей собственной приспособленности к внешним
обстоятельствам.» 

Но в связи с
наличием воли ставится проблема личной ответственности, ибо воля даже
этимологически предполагает свободу и без таковой немыслима. Причем здесь речь
идет о свободе в самом широком смысле, ибо только таковая свобода и может стать
мощным орудием преобразования действительности, в первую очередь, через
творчество. Такая свобода всеохватна, она не заключена в личности, словно в
темнице, но переполняет ее, захлестывая прилежащие общественные отношения.
Именно вследствии интеллектуализации — взросления она обращается не только к
ratio, но и к тем слоям психики, что находятся ниже, связанные с базовыми
инстинктами. «Как осознанная любовь зрелого человека к страстным мечтаниям
юноши, относится серьезность эротики интеллектуализма к рыцарской любви, в
отличие от которой она принимает именно природную сферу половой жизни, но
принимает сознательно, как ставшую плотью творческую силу.» 

Однако при
отсутствии моральных и религиозных сдерживателей («раз бога нет, значит
все позволено» — Достоевский) возникает необходимость в сдерживании разума
разумом же. «Мы свободны во всем, кроме одного: мы не свободны выбирать
выбор»(Кестенбаум с. 12). Но в пределах настоящих условий выбранная
позиция зависит от нас и только от нас, и только совершающий действия может и
должен быть ответственен за них. 

Один из
вариантов возможного результата (в данном случае — того, что станет с
человеком) в зависимости от соотношения «Мудрость — Сила» в его
действиях («Мудрость» здесь в определенной мере является синонимом
личной осознанной ответственности за свои действия), предложил П.Кестенбаум: 
Сила