Содержание
Введение………………………………………………………………………….2
1. Становление
естественнонаучной мысли в эпоху Возрождения и ее значение для развития
философии………………………………………………3
2. Натурфилософские
идеи……………………………………………………….6
2.1
Бернардино Телезио………………………..…………………………………6
					







2.2
Парацельс………………………………………………………………………8
2.3 Франческо
Патрици..……………………………………………………………..10
3. Пантеистический
и органистический натурализм Джордано Бруно………14
4. Метафизический
органицизм Томмазо Кампанеллы……………………….18
Заключение……………………………………………………………………….20
Список
литературы………………………………………………………………21
Введение
Возрождение – это рождение интереса к античной философии
и культуре, именно в ней начинают видеть образец современности. В обществе
начинается стремление не к религиозному, а к светскому знанию.
Одним из главных факторов расцвета культуры и науки в
эпоху Возрождения является победа над диктатурой церкви. Идет переосмысление
христианских традиций, начинаются протесты против извращения учения Христа,
роскоши папства. Таковыми были предпосылки возникновения философии и культуры
эпохи Возрождения.
В своей контрольной работе я постарался подробно
рассмотреть вопрос, связанный с возникновением эпохи Возрождения, также
рассмотрел взгляды великих философов того времени: Парацельса, Бернардино
Телезио и Франческо Патриции, Джордано Бруно, Томмазо Кампанеллы.
1. Становление естественнонаучной мысли в эпоху
Возрождения и ее значение для развития философии
Эпоха Возрождения занимает в истории Европы особое место.
Культура этого периода тысячами нитей связана с переменами в жизни общества, ее
усложнением и противоречиями в условиях начавшегося перехода от средних веков к
раннему Новому времени (1, стр. 67).
Напряженность и противоречивость социальной жизни эпохи
Возрождения усиливается в связи с формированием нового типа государственности —
абсолютной монархии, а также в итоге межконфессиональной борьбы, вызванной Реформацией
и Контрреформацией.
Мощным фактором воздействия не только на экономику, но и
на мировоззрение эпохи стали великие географические открытия, расширившие
кругозор европейцев, обогатившие их знаниями об иных цивилизациях и народах. Указанный
период характеризуется развитием интереса к проникновению в тайны природы на
основе опыта, наблюдения, эксперимента; серьезными достижениями в
математических науках, естествознании, технике; крупными открытиями в области
астрономии (от Коперника до Галилея Галилео). Все это способствовало
формированию новых представлений о действительности, изменению установившейся
картины мира.
Понятие «Возрождение» возникло в Италии в XVI в.
как некий итог осмысления культурного новаторства эпохи. Этим понятием
обозначали первый со времени античности блестящий рассвет культуры,
гуманитарных наук, искусства, начавшийся после долгого, почти тысячелетнего
упадка культуры. Время упадка идеологами Возрождения стало именоваться
«Средними веками». В XIX в. применительно к эпохе Возрождения
утвердился французский термин «Ренессанс», прочно вошедший в русскую
речь.
Античность стала важнейшим ориентиром новой культуры
Возрождения: на античном фундаменте строились разные области ренессансной
культуры — от системы гуманитарного знания, образования, норм литературного
творчества до архитектуры и изобразительного искусства. Проникновению идей
античности в Европу способствовало изобретение в XV в. И. Гутенбергом
книгопечатания. Благодаря этому стало возможным тиражирование и широкое
распространение античнойлитературы (4, стр. 90).
Но нельзя забывать, что и культура средних веков,
несмотря на ее отрицательную оценку творцами Ренессанса, оказывала существенное
и непосредственное воздействие на культуру Возрождения, прежде всего в силу
преемственности общего для них христианского мировоззрения. По сути, Возрождение
впервые после патристики и в гораздо более крупных масштабах осуществило
широкий и многогранный синтез двух культурных миров — языческого и
христианского. В культуре Возрождения переплелись основы христианского
вероучения, языческая мудрость и светские подходы в разных областях знания.
На почве новых культурных тенденций формируются новые
гуманистические представления о человеке. В центре внимания деятелей периода
Возрождения — «земное царство человека», образ человека — творца
собственной судьбы. Человек занимает достойное его место в системе общественных
ценностей. Антропоцентризм — характерная черта ренессансной культуры. Утверждается
величие человека, сила его разума и воли, его высокое предназначение в мире.
Под сомнение был поставлен один из основных постулатов средневекового общества
— принцип сословного разделения людей, возникает идея о том, что ценить
человека надо по его личным достоинствам и заслугам, а не по родовитости и
состоянию.
В дальнейшем история покажет, что, исходя только из
самодеятельности индивидуального человека, его внутренних возможностей, нельзя
построить счастливое существование. Осознание этой идеи привело к тому, что к
середине XVI в. ренессансный идеал социального начал превращаться в утопию. Таковы
новые гуманистические ценности, утвердившиеся в культуре Возрождения и
отличающиеся от средневековых схоластических представлений о человеке.
На фоне развития экономической жизни и интереса к
изучению природы возникают широкие натурфилософские обобщения. Стимулом служит
обращение к научным знаниям древности и заимствование созвучных духу
Возрождения идей — эмпиризма, чувственного познания реальности.
2. Натурфилософские идеи Парацельса, Бернардино Телезио и
Франческо Патриции
2.1 Бернардино Телезио
Телезио реконструирует принципы физики на основе чувства,
убежденный в том, что «чувство» обнаруживает реальность природы,
поскольку сама природа, в своем естестве, есть жизнь и чувство.
«Чувство» обнаруживает, что основные начала — это горячее и холодное,
«тепло» и «холод». Первое оказывает расширяющее воздействие,
делает вещи легкими, приводит их в движение. Второе, наоборот, производит
конденсацию и поэтому делает вещи тяжелыми и препятствует их движению (3, стр.
56).
Солнце горячее, а земля холодная. Но солнце, как и все
жаркое, не есть только тепло, как и земля, есть не только холод. Тепло и холод
бестелесны и нуждаются в телесной массе, с которой они могут воссоединиться.
Телезио заключает, что в основе всего сущего три начала: «Две действующие
природные силы — тепло и холод и телесная масса, которая свойственна обеим
природным силам и способна расширяться и распространяться, а также сужаться и
уплотняться и принимать любое положение, подходящее для тепла и холода».
Иначе существа не могли бы превращаться одни в другие, и не было бы того
единения, которое на самом деле встречается в природе.
Вместо физики четырех элементов и концепции сущего как
единства материи и формы, поддерживаемой перипатетиками. Телезио строит физику,
согласно которой элементы и все формы вещей производны от вышеописанных начал.
Два действующих начала пронизывают все тела, противодействуют друг другу,
отталкивают и заменяют по очереди в телах, взаимно воспринимая друг друга. Эта
возможность воспринимать собственные действия и состояния в связи с действиями
и состояниями другого заставляет принять то, что сродно и благоприятствует
собственному сохранению, и отторгнуть противоположное. Поэтому, заключает
Телезио, «все существа чувствуют взаимную связь».
Почему же тогда только животные имеют органы чувств?
Животные — сложные существа, и эти органы выполняют функцию путей, по которым в
чувствующую субстанцию проникают внешние силы. Простые вещи, именно в силу их
простоты, чувствуют непосредственно, напрямую.
Человек поддается объяснению, как и любая другая
природная реальность. Животный организм Аристотель объяснял как функцию
«чувствующей души». Естественно, Телезио не может принять этого
тезиса, он чувствует необходимость отличительного признака, отделяющего
человека от всего остального, поэтому прибегает к тому, что называет
«духом, производным от семени» (spiritus e semine eductus).
Терминология (восходящая к стоикам), очевидно, навеяна античной медицинской
традицией (с которой Телезио был хорошо знаком). «Дух»- тончайшая
телесная субстанция, заключен в теле как собственном органе. Вследствие этого
«духом» объясняется все то, что Аристотель объяснял с помощью
«чувствующей души» (вспомним аналогичную концепцию «духа» у
Фичино, однако у последнего он выполняет совершенно иную функцию).
Телезио сразу предупреждает: в человеке помимо
«духа» есть нечто большее — «род божественной и бессмертной
души». Телезио ясно говорит, что вовсе не презирает разума, более того,
что разуму следует доверять, «как и чувствам». Но чувство вызывает
больше доверия, чем разум, поскольку воспринятое чувством не нуждается в
последующем исследовании. Сама математика, по Телезио, основана на чувстве,
сходствах и аналогиях, как уже объяснено выше.
Нравственная сторона жизни человека, по крайней мере, на
первом уровне, может быть объяснена природными началами. Добро для человека,
как и любого существа, — это его самосохранение, а зло — то, что наносит ему
ущерб и ведет к разрушению. Радость и печаль также включены в это объяснение
через сохранение и разрушение. Радостно то, что услаждает «дух»; а
услаждает «дух» то. что оживляет его и таким образом создает благодатную
силу. Печально то, что гнетет и подавляет «дух»; а гнетет дух то, что
ему вредно. Таким образом, радость — это «ощущение сохранения», а
печаль — «чувство разрушения».
2.2 Парацельс
Парацельс считал, что в трансе с помощью магнитной
энергии психического воздействия человек может мгновенно исцелять любые
заболевания и изменять свойства предметов и даже металлов. Идеи Парацельса о
магнитной Вселенной и роли магнитной энергии до сих пор разделяют многие
исследователи. За всю многовековую историю Ордена Парацельс был одним из его
величайших представителей. Еще со времен Гермеса, после написания им секретных
манускриптов по медицине («Пастофорус»), пошла традиция разделения медицины на
научную официальную и тайную мистическую (для высокопосвященных жрецов). Суть
тайной медицины сводится к утверждению, что природа всех вещей, в том числе и
человека, двоична — все имеет твердую видимую форму и энергетическую невидимую.
Невидимая энергетическая форма является первичной по отношению к видимой, и
плотное вещество рассматривается всего лишь как способ существования первичной
энергии. Первичная энергия является феноменом космического порядка и на Земле
работает одинаково, как и в Космосе, поэтому принято называть эту
энергетическую оболочку эфирным телом, которое является комплексом различных
физических полей и излучений в виде яйца, окружающего более плотные проявления
материального мира. Но в живой материи, в том числе растениях, животных и
человеке присутствует и третья составляющая — биогравитационная. Это информационно-магнитная
форма существования материи, ее наиболее тонкая и еще более первичная форма,
которая и определяет в живом то, что мы называем Жизнь. Таким образом, феномен
Жизни — это явление космическое, это своего рода праматерия, поэтому считается,
что магнитная составляющая должна присутствовать в любом виде материи, и чем
выше ее энергетичность и энтропийность, тем выше процентное соотношение между
этой биомагнитной составляющей и другими видами материи. Космос — материален, и
ничего сверхъестественного в нем нет, поэтому считается, что в электрическом,
магнитном, гравитационном, ядерном и любых иных физических полях или любых
излучениях, или в любом веществе и т. д. обязательно присутствует эта главная,
наиболее сущностная праматерия, отличительной особенностью которой является то,
что она несет в себе информацию и имеет универсальную для всего Космоса
протогравитационную (протомагнитную) составляющую. Именно эта составляющая
получила название Космическая составляющая (так как ее источник весь Космос,
всё единое, а не отдельный объект или субъект) или «Звездная», «Астральная».
Информация, которая имеет волновую электромагнитную природу и наполняет собой
единое космическое протогравитационное (протомагнитное) поле, у простых людей
получила название Космической Мысли или Космического Разума, или еще проще Бога-Отца
(2, стр. 87).
Таким образом, во всем присутствует и все собою пронизает
этот третий (космический) вид материи информационно-энергетический (где
энергетический аспект, как мы рассмотрели выше, имеет протогравитационную
природу). Парацельс говорил, что болезнь не может приспосабливаться к знаниям и
опыту врача, наоборот, это врач должен от своего опыта и абстрактных истин в
каждом конкретном случае творчески приспосабливаться и постоянно учиться и
совершенствоваться на каждом больном, на каждом проявлении какой-либо болезни,
в этом случае каждый больной — это новая профессиональная вершина, которую врач
или покоряет, или нет, третьего не дано, третье — это удел непрофессионалов и
дилетантов, которые никогда не научатся понимать истинные причины различных
проявлений Единого Принципа, а значит — Одной Болезни — человека. Зная основные
Принципы Природы, врач не борется с ними, а с их помощью целенаправленно
управляет всем тем, что происходит в организме пациента. Более того, он создает
условия наибольшего благоприятствования для работы естественных Принципов
Природы, а так как Природа всегда «срабатывает», если нет серьезных препятствий,
то врач и пациент всегда побеждают болезнь совместными усилиями.
Имеется одна жизненная субстанция в Природе, на которой
основаны все вещи. Она называется археусом или жизненной силой, которая есть
синоним астрального света или духовного воздуха. Свет — это творческий агент,
вибрации которого являются движением жизни всех вещей. Свет, скрытый в
Универсальном эфире, излучается из центров, которые, накопив его, направляют
свет на Движение и Жизнь, образуя тем самым творящие токи, астрализованный свет
в звездах, оживленный в животных, очеловеченный в людях, свет, который растит
все растения, заставляет блестеть металлы, производит все формы природы и
уравновешивает все через законы универсального притяжения, — это свет, который
лежит в основе природы магнетизма, это свет, который пропитывает кровь, будучи
выделенным через дыхание (легкими и кожей) из воздуха.
2.3 Натурфилософия Франческо Патрици
По сравнению с телезианской доктриной в натурфилософии
Патрици еще сильнее выражена онтологическая интуиция, что во многом объясняется
меньшей ее устремленностью к вопросам методологии и гносеологии (хотя критика
аристотелизма и здесь представлена весьма пространно). Неоплатонический
эманатизм одерживает полную победу над христианским креационизмом, причем в
отличие от флорентийского неоплатонизма, в фокусе интересов которого находился
человек, доктрина Патрици устремлена к объяснению природы.
В основу ее положено вековечное представление о свете,
соединяющем высшее бестелесное единство с миром телесной множественности.
«Развитие» универсума происходит в соответствии с неоплатонической схемой: от
максимально отвлеченного первоединого блага (причем даже триединый Бог
фигурирует ниже его) к все более определенным и конкретным образованиям —
сущностям, жизням, разумам, душам, природам, качествам, формам. Мировую
субстанцию этого процесса и составляет свет (не существующий без тепла). Можно
сказать, что гимн свету озаряет произведение Патрици. Сама философия обязана
своим существованием свету.
В этом контексте мы встречаемся с одной весьма интересной
и перспективной гносеологической идеей. У Патрици мы не находим того
прямолинейного сенсуализма, с которым встречались у Телезио. Свою
гносеологическую позицию первый из них сформулировал в словах: «Всякое познание
берет начало от разума и происходит от чувств». Однако все дело в том, какое
чувство акцентирует Патрици. А он с большой энергией и интенсивностью
настаивает на исключительности зрения, как бы игнорируя все остальные. Ведь
именно зрение созерцает свет. Отсюда и теоретическая функция зрения, едва ли не
уравнивающая его с разумом (5, стр. 109).
Такой ход мыслей Патрици интересен тем, что он раскрывает
генезис и сущность столь сложного и до сих пор во многом загадочного
гносеологического и психологического феномена, как интуиция. Ведь этот
латинский термин (буквально означающий «пристальное всматривание»), который
употребляли некоторые философы Средневековья и Ренессанса, трактовался в смысле
как чувственного, так и сугубо интеллектуального знания. Зрение, воспринимающее
свет, генетически появляющееся после всех других чувств, для человека наиболее
ценно в познавательном, теоретическом отношении. Зрительная интуиция как бы
толкает человека в сторону интуиции интеллектуальной.
Но главная функция света — онтологическая. Свет
составляет основу всеединства, проявляющегося в масштабе универсума и тем более
земного мира. Наиболее интересная черта натурфилософии Патрици состоит здесь в
последовательном восстановлении того органицизма, который был определяющим для
большинства концепций античной физики. Выражением органицизма у Патрици является
как гилозоизм, так и панпсихизм.
По его убеждению, невозможно существование
неодушевленного тела. А душа — это жизнь, которой наделены и небо, и небесные
сферы, и звезды. Такого рода представлений для Патрици оказалось достаточно,
чтобы отрицать роль ангелов традиционной христианской мифологии. Самым
совершенным из тел он считает мир функция Бога, подателя света, в сущности,
сведена к тому, что он является и подателем жизни. Впрочем, в этой связи
Патрици чаще говорит о мировой душе. Это платоновско-неоплатоническое понятие
он приписывает всем античным философам, начиная с Фалеев. Им он
противопоставляет только атомистов, отвергавших одушевленность мира (но в
отношении Демокрита делается некоторая оговорка). Подвергнут решительной
критике Аристотель, который своей концепцией души стремился ограничить
универсальную распространенность жизни в природе. Для Патрици же никакое тело
невозможно без души, без жизни.
Если бы она не была укоренена в самом бытии, то откуда же
ей было появиться в растительных и тем более в животных организмах? Вполне
закономерный вопрос в эпоху отсутствия даже элементарных эволюционистских
представлений. Целостность любого организма, доводимая до всего мира, для
которого она является синонимом, немыслима вне его жизни, являющейся ее синонимом.
Можно даже зафиксировать формулу гилозоистическо-виталистической натурфилософии
Патрици: организм, или целостность, или жизнь. Пантеистический и
органистический натурализм.
Этика Ф. Патрици противостоит не только популярному
платонизму, но и ортодоксально-католическим воззрениям. Она продолжает и
развивает заключенную в философии Б. Толезио идею самосохранения как основы
морали, но и идет значительно дальше, в направлении более радикального
натурализма.
Пантеистическая натурфилософия Франческо Патрици была
враждебно встречена защитниками схоластической ортодоксии. «Новая философия
Вселенной» была осуждена инквизиторами и занесена в Индекс запрещенных
книг. Запрет этот совпал с процессом Джордано Бруно с запрещением книг
Бернардино Телезио.
3. Пантеистический и органистический натурализм Джордано
Бруно
Бруно идет по стопам философов Возрождения, но удержаться
в рамках христианской ортодоксии ему не удается. Более того, идеи Бруно могут
быть поняты как род возрожденческого гнозиса с элементами египетской
религиозности, характерной для герметических сочинений. Неоплатонизм служит
основой и концептуальной схемой этого типа религиозного видения.
Он возвращает возрожденческую магию к ее языческим
истокам, оставив слабые попытки Фичино выработать безобидную магию, утаив ее
основной источник, «Асклепиус» (который за создание идолов и амулетов
был осужден св. Августином). Христианский герметизм без «Асклепия»,
по мысли Бруно, смешон. Следует восстановить культ природных богов Греции и
религию, с помощью которой египтяне постигли божественные идеи,
интеллигибильное Солнце, Единое неоплатоников (2, стр. 78).
Вот как Бруно цитирует в «Изгнании» плач
«Асклепия» в его последнем пророчестве: «Ты не знаешь, Асклепий,
что, как Египет — образ неба… так наша земля — мировой храм. Но, увы,
наступит время, когда станет ясно, что Египет тщетно старался быть ревнивым
хранителем божественного. <…> О Египет, Египет, от твоих религий
останутся только легенды. <…> Темноту предпочтут свету, смерть будут
считать полезнее жизни, никто не станет возводить очи к небу, на верующего
будут смотреть как на безумного, кощунника считать благоразумным, неистового
сильным, наихудшего лучшим. И, поверьте мне, будет осужден на смерть тот, кто
религии предпочтет рассудок; потому что возникнет новый суд, новые законы, не
останется ничего святого, ничего почитаемого: не будет слышно слова, достойного
неба и небожителей. Останутся только падшие ангелы, которые, смешавшись с
людьми, принудят несчастных к дерзости на всякое зло, как если бы оно было
справедливым; начнутся войны, грабежи, обман и все противное душе и природной
справедливости: наступят старость, расстройство мира, утрата веры. Но будь
спокоен, Асклепий, потому что после того, как все это случится, Отец и Господь
Бог, правитель мира, всемогущий покровитель… несомненно, положит конец
безобразию, призвав мир к его исконному образу».
«Египтянство» Бруно — это «благая
религия», разрушенная христианством, к которой следует вернуться, пророком
которой он себя чувствует, принимая миссию реаниматора. Последний фрагмент из
работы Йетса завершает картину этой новой экзегезы: «Таким образом, Бруно
отклоняет все попытки Фичино сконструировать форму теологии, в которой древние
теологи и маги вписаны в христианский платонизм. В Corpus Hermelicum Бруно
увидел египетскую религию в неоплатонической форме теургического и
экстатического опыта, как восхождение к Единому.
Именно так интерпретировали неоплатоники поздней
античности египетскую традицию. Однако мы не находим у Бруно рабского
подражания этому типу неоплатонизма с его мистериософским культом. Он, конечно,
испытал большое влияние Фичино и Пико, со всем аппаратом каббалистических и
христианских ассоциаций, синкретизма различных философских и религиозных
учений, древних и средневековых.
Следует также напомнить, что Джордано Бруно в конце XVI
в. был свидетелем трагических проявлений религиозной нетерпимости. Тогда в
религии герметизма искали терпимости, видели дорогу, которая приведет к
объединению различных сект, а не к их взаимоуничтожению. Среди различных
исповеданий христианского герметизма, католического и протестантского, большая
их часть избегала магии. В этот момент является Джордано Бруно, который, взяв
за основу магический герметизм, предсказывает нечто вроде египетской
контрреформы, возвращение к египетской традиции, благодаря которой религиозные
проблемы исчезнут; наконец, он защищает нравственную реформу, делая акцент на
важности благих общественных начинаний, этики, отвечающей критериям
общественной пользы».
Понятно, что Бруно не мог найти общего языка ни с
католиками, ни с протестантами (строго говоря, его сложно назвать христианином,
потому что, в конце концов, он поставил под сомнение Божественную природу
Христа и основные догматы христианства). Тезисы, которые он брал то здесь, то
там, были тактическими опорами для проведения собственной реформы. Именно
поэтому он вызывал в любом окружении, где бы ни преподавал, яростную реакцию.
Он не мог примкнуть ни к одной религии. Создать новую религию — вот его цель.
И все же он был «опьянен Богом» (выражение
Новалиса, относящееся к Спинозе) и «бесконечное было его началом и
концом» (так говорил Шлейермахер о Спинозе). Но речь идет о Божественном и
Бесконечном неоязыческого типа, выраженных в концептуальном аппарате
неоплатонизма, в интерпретации Николая Кузанского и Фичино.
Бруно, в рамках философии Возрождения, определенно
наиболее сложный из философов. Отсюда различные толкования его учения. В
настоящее время многие интерпретации его идей пересматриваются.
Делать из него предтечу современного ученого эпохи
научной революции смешно, ведь его интересы были иной природы
(магико-религиозной и метафизической), отличной от той, на которой базировались
идеи Коперника. Сомнительно, что Бруно понимал научный смысл этого учения.
Невозможно выявить и математический аспект сочинений
Бруно, потому что его математика — это пифагорейская аритмология, а,
следовательно, метафизика.
Но Бруно удивительным образом предвосхищает некоторые
положения Спинозы, и особенно — романтиков. Свойственное этим философам
опьянение Богом и бесконечным уже присутствует в трудах Бруно. У Шеллинга (по
крайней мере, на одной из фаз его развития) мы увидим отдельные наиболее яркие
черты сходства с нашим философом. Одно из самых прекрасных и волнующих
сочинений Шеллинга носит название «Бруно».
В целом творчество Бруно знаменует собой вершину
Возрождения и в то же время эпилог этого неповторимого периода развития
западной мысли.
4. Метафизический органицизм Томмазо Кампанеллы
Знание, как его понимает Кампанелла, вскрывает структуру
вещей, их «сущностность». Всякая вещь состоит «из потенции
бытия, из знания бытия, из любви к бытию«. Это »первоосновы
бытия», которые некоторым образом соответствуют трансценденталиям в
средневековой онтологии. Всякое сущее, поскольку оно существует, обладает
следующими тремя первоосновами:
1) потенция бытия;
2) все то, что может существовать, «знает», что
оно есть;
3) и если оно знает, что оно есть, оно «любит»
собственное существование.
Это доказывается тем фактом, что если бы оно не знало,
что оно есть, оно не избегало бы того, что ему угрожает и его разрушает. Три
«первоосновы» равны по достоинству, рангу и происхождению: каждая из
них присутствует в другой, и наоборот. Очевидно, можно говорить также о
«первоосновах небытия», каковыми являются «бессилие»,
«незнание» и «ненависть». Названные «первоосновы»
представляют собой конечное, поскольку всякое конечное — это потенция, но не
всего того, что возможно; потенция бытия знает, но знает не все, что можно
знать; она любит и одновременно ненавидит. Бог же — высшая Сила, высшая
Мудрость, высшая Любовь.
Сотворение повторяет, на разных уровнях, тройственную
схему. Речь идет о доктрине генезиса Августина, которую Кампанелла расширяет в
панпсихическом смысле. Оценки идей Кампанеллы противоречивы. Нельзя сказать,
что его труды известны и изучены до конца, как они того заслуживают.
Страстотерпец, пасынок судьбы, он напоминает нам плод, созревший не ко времени.
Показателен последний период его творчества — парижский. Он интересовал тех,
чьи мысли были обращены к прошлому или непосредственному настоящему, но не тех,
чей взгляд был устремлен в будущее. Мерсенн, который встречался и долго говорил
с философом, был категоричен: «…он не может научить нас ничему в области
науки».
Заключение
В своей контрольной работе я подробно рассмотрела вопросы
о: становление естественнонаучной мысли в эпоху Возрождения и ее значение для
развития философии, натурфилософские идеи Парацельса, Бернардино Телезио и
Франческо Патриции, пантеистический и органистический натурализм Джордано Бруно,
метафизический органицизм Томмазо Кампанеллы.
Список литературы
1. 
Брагина Л.М. и др. Культура Западной Европы в эпоху Возрождения. Мос.
Гор. Архив. 1996.
2. 
Горфункель А.Х. Гуманизм и натурфилософия итальянского возрождения. М.,
1977.
3. 
Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. М., 1980.
4. 
Образ человека в зеркале гуманизма: мыслители и педагоги эпохи
Возрождения о формировании личности (XIV-XVII вв.) / Сост., вступ. статьи и
коммент. Н.В. Ревякиной, О.Ф. Кудрявцева. М.: Изд-во УРАО, 1999.
5. 
Помпонацци П. Трактаты «О бессмертии души», «О причинах
естественных явлений, или О чародействе»/ Пер. с лат., вступ. ст. и прим.
А.Х. Горфункеля. М.: Главная редакция АОН при ЦК КПСС, 1990.
6. 
Сочинения итальянских гуманистов эпохи. Возрождения (XV век) / Под ред.
Л. М. Брагиной. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985.