«Над
пропастью во ржи» — центральное произведение прозы Сэлинджера, над которым
автор работал еще во время войны. Перед нами Америка начала 50-х годов, то есть
послевоенного времени, настроениям которого соответствует психологическая
атмосфера романа. 

Сэлинджер
выбирает форму романа-исповеди, самую экспрессивную из возможных романных форм.
Семнадцатилетний Холден Колфилд, главный герой повествования, находясь на
излечении в санатории для нервных больных, рассказывает о том, что с ним
произошло около года тому назад, когда ему было шестнадцать лет. Автор знакомит
Читателя с героем в момент острого нравственного кризиса, когда столкновение с
окружающими оказалось для Холдена невыносимым. Внешне этот конфликт обусловлен
несколькими обстоятельствами. Во-первых, после многих напоминаний и
предупреждений Холдена исключают за неуспеваемость из Пэнси, привилегированной
школы, — ему предстоит нерадостный путь домой, в Нью-Йорк. Во-вторых, Холден
оскандалился и как капитан школьной фехтовальной команды: по рассеянности он
оставил в метро спортивное снаряжение своих товарищей, и целой команде ни с чем
пришлось возвращаться в школу, поскольку ее сняли с соревнований. В-третьих,
Холден сам дает всякие основания для сложных взаимоотношений с товарищами. Он
очень стеснителен, обидчив, нелюбезен, зачастую бывает просто груб, старается
придерживаться насмешливого, покровительственного тона в разговоре с
товарищами. Однако Холдена больше всего угнетают не эти личные обстоятельства,
а царящий в американском обществе дух всеобщего обмана и недоверия между
людьми. Его возмущает «показуха» и отсутствие самой элементарной
человечности. Кругом обман и лицемерие, «липа», как сказал бы Холден.
Врут в привилегированной школе в Пэнси, заявляя, что в ней «с 1888 года
выковывают смелых и благородных юношей», на самом деле воспитывая
самовлюбленных эгоистов и циников, убежденных в своем превосходстве над
окружающими. Врет учитель Спенсер, уверяя Холдена, что жизнь — равная для всех
«игра». «Хороша игра!.. А если попасть на другую сторону, где
одни мазилы, — какая уж тут игра?» — размышляет Холден. Для него
спортивные игры, которыми так увлекаются в школах, становятся символом
разделения общества на сильных и слабых «игроков». Средоточием самой
страшной «липы» юноша считает кино, представляющее собой утешительные
иллюзии для «мазил». 

Холден
тяжело страдает от безысходности, обреченности всех его попыток построить свою
жизнь на справедливости и искренности человеческих отношений, от невозможности
сделать ее осмысленной и содержательной. 

Больше
всего на свете Холден боится стать таким, как все взрослые, приспособиться к
окружающей лжи, поэтому он и восстает против «показухи». 

Случайные
встречи с попутчицей в поезде, с монахинями, беседы с Фиби убеждают Холдена в
шаткости позиции «тотального нигилизма». Он становится терпимее и
рассудительнее, в людях он начинает обнаруживать и ценить приветливость,
радушие и воспитанность. Холден учится понимать жизнь, и его бунт приобретает
логическое завершение: вместо бегства на Запад Холден и Фиби остаются в
Нью-Йорке, ибо теперь Холден уверен, что бежать всегда легче, чем остаться и
отстаивать свои гуманистические идеалы. Он еще не знает, какая личность выйдет
из него, но уже твердо убежден, что «человек один не может» жить.