Россия на рубеже веков: поиск модели экономического и социального развития
 
 
Введение
 
В самом конце XIX века В.И. Ленин публикует результаты своего пристального изучения процесса капитализации России, наложенного на сложный социально-экономический уклад страны, в котором традиционные формы хозяйствования казались вечными и незыблемыми.
 
Скорость и темп этого процесса значительно опережали теоретические возможности отечественной экономической теории, более того, находилось немало желающих воспротивиться капитализации России, законсервировать сложившийся хозяйственный уклад как национальный в морду «не нашему», капиталистическому. В.И. Ульянов (Ленин), вскрывая нарастающие социально-экономические противоречия, считает их предвестниками социальной революции, не останавливается на признании ее естественного буржуазного характера, а настаивает на возможности перерастания ее в революцию рабочих и крестьян.
 
Если буржуазная революция — неизбежный акт превращения полуфеодального уклада в капиталистический, то пролетарская — начало нового экономического строя — социализма. «Для русских социалистов, — писал Ленин в 1894 году, — после появления «Капитала» главным теоретическим вопросом сделался вопрос о судьбах капитализма в России; около этого вопроса сосредотачивались самые жгучие прения, в зависимости от него решались самые важные программные положения»1. Интересно, что книга В.И. Ленина «Развитие капитализма в России» вышла в свет всего через пять лет после издания третьего тома «Капитала» и была выдержана в духе марксистского экономического анализа. Анализ российского капитализма В.И. Лениным шел как бы встречным курсом с анализом его на Западе, так как Ф. Энгельс в предисловии к третьему тому «Капитала» сообщал, что К. Маркс долго и тщательно изучал в подлинниках материалы об истории пореформенной России. Для этого, как свидетельствуют его биографы, К. Маркс в преклонном возрасте изучил русский язык.
					







 
Поскольку Россия была крестьянской страной, на ее примере Маркс предполагал конкретизировать и дополнить свою теорию эволюции капитализма в сельском хозяйстве. По его воротам Россия с ее разнообразием форм укладов в сельском хозяйстве должна быть таким же иллюстративным материалом в разделе о земельной ренте, как Англия в первом томе «Капитала» при исследовании промышленного капитализма. Свой план К. Марксу осуществить не удалось, о чем свидетельствует Ф. Энгельс в том же предисловии к третьему тому «Капитала». Руководствуясь совершенно другими мотивами, эту работу по анализу особенностей российского капитализма в его начальной стадии осуществил В.И. Ленин. Изучив солидный фактический материал Ленин делает вывод, что в помещичьем хозяйстве осталась отработанная и капиталистическая система хозяйства: отработанная как пережиток, который должен быть вытеснен в процессе капитализации деревни. В городе он выделяет и рассматривает три главные фазы: мелкое товарное производство — промыслы; капиталистическую мануфактуру; фабрики — крупная машинная индустрия. Фазы взяты в тенденции перерастания друг в друга, что и репрезентует процесс капиталистического развития. Россия конца XIX века характеризовалась высоким темпом концентрации производства и уже в 1890 году стояла по этому показателю впереди более «старых» капиталистических стран. Вместе с тем Россия, невзирая на бурное развитие капитализма, оставалась огромной аграрной страной, отставала от передовых капиталистических стран в технике и технологии. В наше время, то есть в 90-е гг. XX века стало совершенно очевидно, что уходящее столетие ознаменовалось двумя крупными экономическими экспериментами.
1. Капитализация России
 
Первый начался в России в 1917 году и коренным образом изменил современный мир. Вторым экспериментом является возврат бывших социалистических стран в рыночную экономику. Как и в конце XIX века, в конце XX века Россия вновь переживает капіталізацію, и то, что в ней происходит, вновь актуализирует экономический труд В.И. Ленина «Развитие капитализма в России». В предисловии к первому изданию автор писал, что задался целью рассмотреть вопрос: как складывается внутренний рынок для русского капитализма? Разве не актуальна эта цель в современной России через сто лет. Сотни ученых сейчас задаются этой цели на научных конференциях, включая и нашу, потому что, «само собой разумеется, что такая широкая задача была бы не под силу отдельному лицу, если бы не внести в нее ряд ограничений.
 
Во-первых, как видно уже из заглавия, мы берем вопрос о развитии капитализма в России исключительно с точки зрения внутреннего рынка, оставляя в стороне вопрос о внешнем рынке и данные о внешней торговле. Во-вторых, мы ограничиваемся одной пореформенной эпохой. В-третьих, мы берем главным образом и почти исключительно данные о внутренних чисто русских губерниях. В-четвертых, мы ограничиваемся исключительно одной экономической стороной процесса. Но и за всеми указанными ограничениями оставшаяся тема чрезвычайно широка. Автор отнюдь не скрывает от себя трудности и даже опасности брать столь широкую тему, но ему казалось, что для разъяснения вопроса о внутреннем рынке для русского капитализма безусловно необходимо показать связь и взаимозависимость отдельных сторон того процесса, который происходит во всех областях общественного хозяйства. Мы поэтому ограничиваемся рассмотрением основных черт процесса, предоставляя дальнейшим исследованиям более специальное изучение эго.
 
2. Все, кто пишет о состоянии экономики, политики и социальных отношений, сходятся в одном — Россия переживает в конце XX века не лучшие свои времена. Глобальный кризис неизбежно обостряет обстановку в стране, которая постепенно становится неконтролируемой с непрогнозируемыми политическими, социальными и экономическими последствиями. Народ не верит властям, неоднократно демонстрировавшим неспособность, несмотря на кризисные условия, подняться над эгоистическими групповыми интересами и внять предложениям президента о национальном примирении и согласии, о компромиссе между партиями и движениями.
 
Речь идет о создании условий для возрождения страны, которые позволили бы соединить деловую предпринимательскую активность со свободой рынка, с усилением внимания к реальному сектору экономики, укреплением законодательства и правопорядка, государственной защитой интересов отечественного производства и проведением продуманной и взвешенной промышленной политики. Важнейшим фактором стабилизации социально-экономического положения в стране должна быть взвешенная и скорректированная региональная политика. Для этого в масштабе страны должны быть единообразно распределены полномочия между федеральным центром и субъектами Федерации и, прежде всего, по развитию экономики. Рыночная экономика в той или иной форме в нашей стране уже существует. Однако гарантий того, что мы никогда не свернем с этого пути, сегодня никто дать не может.
 
Социалистические эксперименты оказались неудачными. Но это вовсе не означает, что капитализм вечен. Он перерождается в новую пост капиталистическую систему. Ученые и политики «сломали немало копий» по вопросу об «особом пути России», базирующемся на коллективном мировосприятии и не приемлющем основы западного образа жизни с культом индивидуализма и наживы. В. И. Ленин, анализируя процесс развития буржуазных отношений в стране, доказывал, что «признание прогрессивности миссии капитализма» в хозяйственном развитии России вполне совместимо с полным признанием отрицательных и мрачных его сторон, «всесторонних общественных противоречий, вскрывающих исторически преходящий характер этого экономического режима»
 
3. В повышении производительных сил общественного труда и обобществлении эго, «проявляющихся в разнообразных процессах в различных областях народного хозяйства» и состоит историческая роль капиталистического способа производства. В конце XX века следует признать, что прогрессивная роль капитализма не завершилась в прошлом столетии, его потенциальные возможности оказались большими, чем можно было предугадать во времена Маркса, Энгельса, Ленина. И если классический марксизм считал, что никакие изменения не могут повлиять на качественные характеристики капиталистического способа производства, всего буржуазного общества, то фактически возможности капиталистической формации с течением времени расширялись, о чем свидетельствует сравнение капитализма начала и конца XX века.
 
Промышленная революция изменила облик мира, значительно реализовав имманентные возможности индустриального общества, начавшего движение к постиндустриальной стадии, а не революционного превращения капитализма в социализм. В России никогда не было капитализма в системном виде. Нет его и сейчас, хотя бы потому, что за годы реформ в России так и не появился класс промышленной буржуазии. Зато быстро «разбухает» прослойка торговых и финансовых посредников, которые не могут, по определению, воздействовать на экономическое оживление и тем более на экономический рост.
 
Вся экономическая история России доказывает, что нашему народу не присущи и даже претят капиталистические формы производственных отношений. Искусственно насаждать их сегодня — значит идти не только против собственного естества, но и против мировой тенденции. Особенность российского менталитета в том, что преобразовательная деятельность постоянно наталкивалась на непонимание, враждебность и противодействие. Модернизация страны и «миссия» капитализма, заключающиеся, по мысли В.И. Ленина, в: разрушении, свойственной натуральному хозяйству, раздробленности мелких хозяйственных единиц и стягивании мелких местных рынков в громадный национальный; создании на месте прежней раздробленности производства, невиданной раньше концентрации его как в земледелии, так и в промышленности; вытеснении форм личной зависимости, которые составляли неотъемлемую принадлежность предшествующих систем хозяйства; создании подвижности населения; уменьшении постоянной доли населения, занятого земледелием и увеличении числа крупных индустриальных центров; увеличении потребности населения в союзах особого характера, сравнительно с объединениями прежних времен; изменении духовного облика населения. Октябрьская революция 1917 в России в определенном смысле есть воплощение исторической альтернативы и вариативности мирового развития, содержащее как национальные особенности, так и общие характеристики, свойственные всем странам. Большевизм явил себя как базирующаяся на архаическом много субстрате идеология форсированного развития, сопряженного с идеей национально-государственного могущества и глобальных притязаний.
2. Современный этап социально-политических и экономических преобразований в России
 
Актуализировал необходимость научного осмысления «миссии» капитализма и особенностей становления рыночных (буржуазных) общественных отношений, поиска оптимальной модели устойчивого развития. Во-первых, меняется сущность современного государства. Оно все более берет на себя функцию буфера в межклассовых и межстрановых трениях, остается органом, призванным охранять социальный покой в обществе. Во-вторых, глубокие изменения происходят в формах собственности. Постоянно генерируется групповая и индивидуальная собственность. Мелкие и мельчайшие фирмы, состоящие из одного человека или семьи — характерная особенность современной западной экономики. Это — некапиталистическая форма собственности. Но и не социалистическая, естественно. В-третьих, национальный доход все активный перераспределяется в пользу простых граждан. В-четвертых, объективно изменяется отношение собственников к рабочей силе. Возрастающая фондовооруженность труда в крупной промышленности создает єктивні границы для компетентности которое производителя. В новых условиях его образование, квалификация, навыки ответственность, здоровье становятся предметом забот предпринимателя. Хорошо работающий рабочий — это уже самодовлеющая ценность, и вокруг него развертывается целая система социальных услуг. Уже сегодня в развитых странах на одного занятого в сфере материального производства приходятся два человека, занятых в сфере нематериального производства. В-пятых, социальная сфера выходит за пределы рыночных отношений, становится самостоятельной и самоценной зоной нерыночных распределительных отношений. С другой стороны, рабочие все больше вовлекаются в процесс принятия решений на производстве, к участию в прибылях, к собственности.
 
Если сравнить процессы, которые происходят в России, а связи с так называемой приватизацией с тем, что должно происходить, то понятно, что у нас опять все коснулось лишь материальных объектов собственности, составляющих суть капитализации на рубежи XX века. Другими словами, капитализация в России на рубеже XXI века мало чем отличается в содержательном смысле вот капитализации на рубеже XX века. Но то, что было хорошо 100 лет назад, — очень плохо сейчас, поскольку капитализация в направлении фактора, потерявшего доминантные свойства, которая сейчас происходит в России, никак не может вывести ее в разряд современных развитых стран.
3. Достижение идеалов социального государства
 
Исчезновение социального контроля в прежних формах и разрушение системы искусственно созданных псевдо экономических институтов оплачено слишком дорогой ценой — катастрофическим hummer социального благополучия. В настоящее время государство не только не защищает им же провозглашенные права человека в сфере экономической, но и само систематически их нарушает. Одно из важных марксистских положений гласит, что новая социальная система может появится результатом прогрессивного развития прежней социальной системы, если новая система обладает большей силой, чем прежняя. Это означает, что социализм мог бы победить капитализм, если бы он был более высокой и производительной системой. Но та система, которая в СССР выдавалась за социализм, как раз не отличалась более высокой производительностью. За более чем семьдесят лет своего существования она не смогла показать своих преимуществ ни в научно-техническом прогрессе, ни в интенсивном использовании факторов производства. Благодаря плановой экономике и тотальному государственному управлению страна быстро развивалась в экстремальных условиях и в условиях экстенсивного развития. Она была неспособной осваивать факторы интенсивного развития, когда оказались исчерпанными экстенсивные факторы.
 
Развитие структуры институтов любого общества дает возможность людям выражать свои идеи, мнения и убеждения с низкими социальными издержками, что и позволяет осуществлять прогрессивные изменения в обществе. Институциональные изменения при этом характеризуются эффектом зависимости от траектории предшествующего развития, что и определяет институциональную устойчивость общества, поэтому так важно выявление «старых рецептов», определяющих пространство развития новых социальных структур.
 
Очевидно также, что экономика именно тогда становится социальной, когда в ней сильны общественные институты согласия и согласования, улаживания неизбежных конфликтов, ориентации на постоянный социальный диалог. Достижение согласия и со правления может быть основано только на общей системе ценностей, включающей коллективный интерес и особую коллективную этику, более того — первенство общего интереса в стратегических решениях при безусловном господстве тактики либерализма и рыночной состязательности. Но это все в будущем, а сейчас совершенно очевидно, что капитализация в основном происходит в интересах с невиданной скоростью возникающей товарно-сырьевой и финансовой буржуазии, основным «подвигом» которой является бегство капитала за границу. Основой современного развития являются информационные технологии, в России их собственником является государство. Государство как гарант рыночных принципов, экономического порядка не может своей деятельностью, с одной стороны, противоречить логике рынка, но с другой — оно же должно защищать рынок от самого себя и от посягательств со стороны самых разнообразных организованных групп давления.
 
Поэтому эффективность социальной политики государства не сводима к масштабам перераспределения доходов и не определяется размером его благотворительности. Задача оптимизации социальных издержек требует создания самовоспроизводящейся системы обеспечения таких доходов населения, чтобы каждый по собственному усмотрению смог обеспечить себе достойный уровень жизни. Грамотно организованная социальная политика государства ориентируется на усиление позиций индивида на старте и в ходе конкуренции на рынке, на обретение финансовой самостоятельности и максимально возможной независимости от государства. Размер сферы социального обеспечения по мере роста общественного богатства и благосостояния неизбежно должен сокращаться, а сама социальная благотворительность со стороны государства должна рассматриваться как временное явление, связанное с бедностью значительной части населения страны.
 
Поэтому Важно разработать защитный механизм от гипертрофии системы социальной защиты, склонной к «самоедскому» характера воспроизводства, что и демонстрирует сегодня ситуация в России. Феномен социальных издержек, позволяет рассмотреть соотношение сил разных субъектов в экономике и определить результаты социальных типов взаимодействия, задавая и воспроизводя их при этом. Затраты труда, времени, денег для осуществления координации и контроля за выполнением индивидами, фирмами, в том числе и «сверхфирмами» — правительствами, обязательств взаимообязывающего характера не только определяют темпы экономического развития, но и диктуют сам выбор между социальными системами.
 
Опыт экономических реформ в России последних лет показал весьма слабое соотношение теоретических разработок и реальной жизни. Более того, он доказал почти полную неприменимость любых известных экономических теорий — кейнсианства, социального рыночного хозяйства, монетаризма и др. — к условиям нашей повседневной действительности. Любой человек, с незамутненным псевдо теоретической чепухой сознанием, может не хуже Кейнса или Фридмана указать хотя бы на то, что не нужно было делать. Реформы вступили в противоречие не только со здравым смыслом, но и моралью. Иначе трудно объяснить такие вещи, как: повсеместное господство разрушительного, а не регистрационного принципа при организации нового дела, тесно связанные с этим неконтролируемые масштабы государственного и обычного уголовного рэкета, запретительный уровень налогов и отсутствие каких бы то ни было серьезных поощрительных льгот, невозможность получить инвестиционный кредит. Все названное парализует подлинные предпринимательские силы, выталкивая наиболее активную предприимчивую часть населения в мелочную торговлю или в теневую экономику, то есть в различные виды подпольного или преступного бизнеса.
 
Демократический вариант экономических реформ предполагал вовлечение в приватизацию собственности всего народа, а номенклатурный вариант — продажи обанкротившихся предприятий номенклатурно-предпринимательскому слоя с участием иностранного капитала. В демократической модели конкуренция отбирает будущих хозяев среди всей массы населения. В номенклатурной модели конкуренция ведет отбор в своем кругу.
 
Эта модель приватизации означает переход собственности к номенклатуре, или к вскормленным ею, якобы, независимым отечественным предпринимателям. Номенклатура в этой модели увидела возможность захватить госсобственность, поделившись с иностранцами или отечественными владельцами денег, сделав их своими союзниками. Если в номенклатурной модели фактически отсутствует правовая система масс в экономических реформах, то поднять их активность, творчество может только перспектива народной приватизации. Если в демократической модели конкуренция предполагает регулирование со стороны государства и это регулирование не может не содержать мер по социальной защите, то мой модель сводит к минимуму обязательства государства по социальной защите населения. Согласно стандартной неоклассической теории, для того чтобы рыночная экономика действовала эффективно, необходима частная собственность и конкуренция, обеспечивающие саму возможность прироста богатства страны. Приватизаторы в России гордятся содеянным, указывая, что значительная часть государственных предприятий перешла в частные руки. В реальности очень много рук оказались не совсем чистыми. Еще хуже то, что собственность попала к людям, не имеющим профессиональных знаний для разумного пользования приобретенной собственностью. И совсем плохо то, что приватизация проводилась и проводится способами, которые очень часто являются просто незаконными и частнособственнические интересы идут в разрез с интересами государства, разрушают общественный порядок посредством коррупции и присвоения собственности представителями властных органов. Поскольку подобная обвинению приватизация очень многими не признается законной, она подорвала репутацию российского капитализма больше, чем доктрина «рыночного» социализма. Многие обстоятельства свидетельствуют о вероятности нового витка кризисных явлений: 1) тормозящим фактором по-прежнему остается высокий налоговый пресс, непосильный и разрушительный для малого и среднего бизнеса; 2) по-прежнему остается реальной опасность нового витка инфляции; 3) государство играет очень изнемогал роль в развитии конкурентной среды; 4) непрерывно усложняется проблема обслуживания внешнего долга; 5) бегство капитала за рубеж обостряет внутреннюю инвестиционную обстановку; 6) система мер по структурным преобразованиям промышленности неэффективна; 7) социальные расходы государства сокращаются, усиливая экономическую незащищенность малообеспеченных слоев; 8) за счет непредвиденных расходов растет дефицитность бюджета, более того, подготовка правительством дефицитного бюджета стала нормой; 9) кризис неплатежей приобрел не только масштабный, но и системный характер. 
 
На рубеже веков, обращаясь к вітчизняному и зарубежному опыту, мы не можем не задуматься: правилен ли современный путь модернизации России? Истоки с необходимым ныне либерально-экономических концепций реформирования страны находятся и в отечественном экономическом либерализме, в особенности 20-х гг. XX в. Сторонники экономического либерализма того периода — Б. Бруцкус, И. Озеров, С. Прокопович, Д. Протопопов, Л. Пумпянский, А. Рафалович, П. Струве, П. Чубутский и другие — связывали возрождение и развитие России с созданием условий для функционирования в нашей стране экономики, основанной на полнокровном рыночном механизме, отрицательно относясь к советскому экономическому строю. Не случайно уже в первом десятилетие с теорией «эффективной конкуренции» выступил И. Шумпетер, а ученик А. Маршалла А. Пигу, подвергнув сомнению совершенство рыночного механизма и свободной конкуренции, выдвинул идею государственного вмешательства в рыночную экономику. И сегодня, несмотря на значительную эволюцию экономических систем в развитых государствах, было бы ошибочным во всем превозносить капитализм, хотя бы потому, что, к примеру, для США, «несмотря на некоторый прогресс, бедность среди общего изобилия продолжает оставаться острой экономической и политической проблемой»
 
5. Не только с научной, но и с нравственной точек зрения, по крайней мере, предвзято было бы отвергать, либо игнорировать положительные черты, которые были присущи советской социально-экономической системе. Речь идет, в первую очередь, о достаточно успешном решении многих социальных проблем, об уровне занятости и социальной защищенности населения. Сегодня мы видим, как немало отечественных ученых, в особенности представителей политической элиты, полагают свершившимся фактом историческую гибель социалистического общества, как якобы не выдержавшего состязания с капиталистической (то есть рыночной) организацией хозяйства, хотя есть все основания предположить, что вывод об отсутствии перспектив у социалистического общества несколько преждевременен. По-видимому, немало черт, характерных для последнего, уже воплощено в европейских социальных моделях, к примеру, в «шведском социализме» («государстве благоденствия»), в германской модели «социального общества». К тому же, учитывая поворот к формированию основ постиндустриальной цивилизации, одними из главных характеристик которой являются трансформация социально-экономических отношений, гуманизация и социализация экономики, в недалеком будущем человечеству предстоит интегрировать преимущества как социалистической, так и рыночной организаций экономики.
 
Никакой необходимости в том, чтобы разрушать, например, СССР, экономику и культуру России или сжигать храм Зевса, не было. Но творит социальную действительность могут не только разумные люди и с помощью науки, но и люди с дурными намерениями и лишенные научного мышления. Действительность, в которой живет сегодня Россия, тоже продукт деятельности людей, но продукт неразумной, разрушительной деятельности. Сегодняшняя действительность не обладает достоинствами необходимости и разумности. Постмодерн как раз и есть, с одной стороны, отражение такого рода действительности, с другой — творение ложной действительности. Так называемые «радикальные реформы», приведшие к деградации нашего общества, сопровождаются соответствующим идеологическим оправданием — концепциями модернизма и постмодернизма, призванными заменить теорию развития общества. Чтобы прикрыть отказ от теории развития, предполагающей переход от старого к новому, выдвигается суждение, похожее на признание обновления — обслуживание общества в современный вид, эго «осовременивание», «обновление». Обновить, например, Россию — это приспособить ее к современным условиям, то есть к условиям, существующим на Западе, или возродить то, что было в России до социализма. Суть перемен, которые идут в России и пост коммунистических странах, заключено в понятии «модернизация». 
 
Какой предстает современная российская действительность в концепциях модернистов? Что в ней истинно современного в отличие от «ложной» современности социализма? Поскольку капитализация страны не привела ее к действительному обновлению и развитию, в поисках «современного» приходится обращаться в область духа, а в ней — к духовной свободе человека, причем ценой отказа от других не менее важных принципов — равенства и справедливости. Столь же невразумительны модели прогресса в их постмодернистском «осмыслении». Так, модель экономического роста в представителя персоналистского постмодерна П. Козловского, анти сциентистские сочинения которого распространяются у нас, выглядит как некая комбинация расширения и сокращения. Решение проблемы сводится к тому, чтобы найти середину между расширением и сокращением. «Ни человек, ни что-либо другое, — пишет он, — в природе не растет и не расширяется безгранично». Корни модерна в конечном счете заключены в стоимостном бытии общества, в самоидентификации социального мира как товарного мира, в котором все вращается вокруг принципа стоимостной же тождественности, не знающей развития. В теоретико-гносеологическом смысле это означает порочный круг, из которого нельзя выйти, не изменяя логике, не обращаясь ко всякого рода антинаучным трюкам. В социальном отношении — это защита вечности рыночного общества, олицетворяющего конец истории, особенно для России. Она не имеет будущего, ее современность выпадает из истории: все, что есть, уже было. И все же Россия интегрируется в западную экономику пока что через товарные и финансовые потоки, идущие только в одном направлении с Запада в Россию, обратный поток составляет такую величину, что ее можно не учитывать. Пока Россию не пускают в мировой рынок, например, несмотря на высокое качество оружия, Россия эго продает мало. Кредиты даются под рыночную экономику по западному образцу.
 
Рассмотрим модель Международного валютного фонда как средства перехода к рыночной экономике. Смысл и назначение модели МВФ в том, чтобы включить в мировой рынок отсталую слаборазвитую страну, разорив в ней все предприятия и отрасли, не способные конкурировать с продукцией западных монополий. Ввоз в страну при этом становится свободным. Страна обязана иметь также конвертируемую валюту, чтобы западные фирмы могли свободно продавать свою продукцию и вывозить прибыль. Правительство обязано убрать все преграды для свободной конкуренции на внутреннем рынке. Предприятия при этом с помощью западных инвестиций развивают выпуск такой продукции, которую невыгодно ввозит из-за нерентабельности или из-за отсутствия сырья, или из-за нежелания загрязнять окружающую среду в своей стране. На практике очень быстро выявилась утопичность модели МВФ для России, так как не произошло подлинной стабилизации и не появилась твердая валюта. В такой ситуации банкротства предприятий не отражали реальную неэффективность производства. Были сделаны также уступки номенклатуре не только в части отказа от немедленного перехода к этапу банкротства, но и в части продолжения политики номенклатурной приватизации. У нас продолжает существовать огромный государственный сектор экономики, в том числе неэффективный военно-промышленный комплекс. И если при масштабах экономики в слаборазвитых странах даже массовые банкротства не сотрясают общества, то можно представить, что может быть в самом скором времени у нас, если уже сейчас официально зарегистрированные безработные составляют более 10% экономически активного населения. Схема МВФ давала хорошие результаты в небольших странах, где помощь в несколько сот миллионов долларов оказывала сильное стимулирующее воздействие на экономику. Неконтролируемые масштабы России таковы, что никакие внешние кредиты их проблем не решат. Чтобы как-то изменить положение дел в экономике, нам необходимы кредиты в сотни миллиардов долларов. Но на такое кредитование никакие финансовые институты или даже блок государств Запада не пойдут. Таким образом, победившая в России бюрократия и номенклатурный капитализм не решили задач экономического реформирования общества, но принесли вследствие краха нашей экономики неисчислимые беды и страдания людям. По данным ООН, наибольший разрыв между богатством и бедностью среди бывших социалистических стран, создающих основы рыночной экономики в 1999 г., приходится на Россию и Украину. Переход к рынку, сопровождающийся усилением экономического дисбаланса между городом и селом, отбросил деревню в ее развитии на десятилетия назад. Деревня подошла к кумулятивном цикла разрушения и упадка, что представляет угрозу продовольственной безопасности и социально-политической стабильности страны. К наиболее опасными тенденциям, обусловливающим долгосрочный характер и дальнейшее углубление разрушительных процессов, относятся: деградация биологического и нравственного потенциала деревни; обесценение сельскохозяйственного труда и массовое обнищание сельского населения; снижение занятости сельского населения и реальная угроза массовой безработицы; углубление социального, территориального и хозяйственного расслоения сельских жителей; где индустриализация сельскохозяйственного производства, резкое погіршення качества рабочих мест и охраны сельскохозяйственного труда; физическое разрушение социальной инфраструктуры села. Для преодоления тенденции снижения уровня жизни сельского населения, увеличения масштабов бедности и роста сельской безработицы на селе должны быть созданы равные с огородом условия получения доходов на основе комплекса мер по государственной защите сельскохозяйственных товаропроизводителей (государственные квоты и гарантируемые цены на основную часть реализуемой продукции, льготные условия формирования рыночной инфраструктуры, кредитования, налогообложения и др.).
 
капитализация экономический преобразование рыночный
Заключение
 
Еще В.И. Лениным в 1923 году провозглашалась концепция социализма, к которой советское общество подошло к 1987-1988 годам. Он считал, что необходимо пересмотреть существующий взгляд на социализм, применяя при этом термин «кооперативный социализм». И даже более того, по его мнению, социализм — это строй цивилизованных кооператоров. Во времена новой экономической политики (НЭП) началось бурное развитие всех видов кооперации в нашей стране (особенно потребительской). В 1921 году товарооборот потребительской кооперации составлял 5% товарного и денежного оборота то части населения, которая удовлетворяла свои потребности на рынке. С переходом к НЭПу кооперация стала терять государственный характер, начали возрождаться добровольность членства, равенство прав и материальной ответственности членов, самостоятельность и самофинансирование. Добившись в годы НЭПа определенных успехов в дальнейшем кооперация под воздействием тотального контроля и административного натиска стала лишь придатком всеобщего государственного механизма. В это время были утеряны то основополагающие принципы, которые характерны для кооперативов. Начиная с 30-х годов, произошло полное огосударствление кооперации, все ее формы были сведены практически только к колхозам, да и то вряд ли можно было считать кооперативами.
 
В годы перестройки вновь началось возрождение кооперативного движения с учетом положительного опыта во времена НЭПа и негативных уроков последующих лет. По данным на 1 января 1990 года, в стране действовало более 193,4 тыс. кооперативов, в которых было занято 4851,5 тыс. человек. Отдельная роль в процессе восстановления и развития кооперативных началах (самостоятельность, самофинансирование, свободное членство и.т.д.) отводилась и процесса приватизации. Административная структура аппарата централизованного планирования осуществляет массовое перераспределение до передачи этой функции рыночному механизму. Разделение находящихся в распоряжении государства активов между гражданами и правительством создает уникальную социалистическую структуру, которая способствует кооперации между гражданами и правительством. При этом предлагалась следующая модель «социалистической приватизации»: 10% акций переходит в распоряжение правительства; 20% акций — союзным республикам; 20% акций остается на предприятии и распределяется между рабочими, менеджментом и иностранными инвесторами; 50% акций распределяется поровну между всеми гражданами.
 
Таким образом, в проводимой в нашей стране приватизации существовала альтернативная модель так называемой «социалистической приватизации», которая не получила поддержки и широкого распространения в нашем обществе. И только время покажет, правильный ли был сделан выбор модели и механизмов проведения приватизации. В последнее время большинство экономистов настолько увлеклись проблемами рыночной экономики, что забыли об огромном опыте, накопленном при социалистическом строэ в нашей стране. А ведь за восемьдесят лет после Великой Октябрьской революции 1917 года наше общество прошло сложный путь и все реформы, призванные обеспечить переход к рыночной экономике, начались еще в бывшем СССР с его социалистическим способом производства. Начало современных реформ относится к концу 80-х годов, когда был провозглашен курс на перестройку всего общественного устройства нашей страны, в том числе и экономической системы.