Зачем они воруют.
       Каждый ребенок хотя бы раз   в  жизни  что-нибудь  крадет.  Возможно,
существуют исключения, но я ни разу не слышала опровержения, высказывая  это
утверждение  в  самых  различных  аудиториях  старшеклассников,   студентов,
молодых и не слишком молодых родителей
      Обычно  события  разворачиваются  следующим  образом.  Ребенку   очень
нравится какая то вещь, и он не может побороть соблазн. Он берет эту вещь  и
уже в следующий момент испытывает  целую  гамму  чувств.  Радость  обладания
желанной вещью — только одно из них. Одновременно ребенок  испытывает  страх
быть  застигнутым  на  месте  преступления,   стыд,   боязнь   разоблачения.
Несколько позже ребенок обнаруживает, что он не может свободно  пользоваться
присвоенной вещью, если  не  объяснит  факт  ее  появления.  Когда  родители
бдительны, это может быть совсем не просто  и  очень  неприятно.  Еще  через
некоторое  время  ребенок  может  стать  свидетелем  горя  бывшего   хозяина
украденной вещи. Горя, которое причинил лично  он,  в  этом  у  ребенка  нет
сомнений. Он слышит, как единодушно осуждают вора  окружающие  люди,  и  его
еще сильнее охватывают стыд и страх разоблачения. Этого  бывает  достаточно,
чтобы ребенок больше никогда не захотел присвоить чужую  вещь  —  даже  если
его  не  поймали.  Если  же  воришку  уличают  и  он  проходит  все   стадии
разоблачения и прилюдных извинений, это, как правило  становится  уроком  на
всю жизнь. Важно только правильно выбрать меру наказания. С  одной  стороны,
не подорвать у ребенка веру в то, что он все-таки любим, что он  может  быть
прощен и сможет вновь добиться  уважения  окружающих  и  доверия  друзей.  С
другой  стороны,  ребенок  должен  почувствовать,  насколько  его  проступок
серьезен.
      Некоторые дети воруют много раз. Среди них есть те, кто  не  чувствует
ни любви, ни даже симпатии со стороны окружающих людей и уже не надеется  их
когда-либо ощутить. Они полагают, что в глазах людей  им  нечего  терять.  В
этом  случае  неразоблаченная  кража  —    чистый  выигрыш.   Такие   воруют
обдуманно и осторожно,   принимают  меры,  чтобы  не  быть  застигнутыми  на
месте  преступления,  придумывают  правдоподобные   легенды,   оправдывающие
появление у них вещей. Из-за «пустяков» стараются не рисковать.
      Особенно обидно бывает встречать среди детей этой категории  тех,  кто
на самом деле любим, но кого взрослые из  теоретических  соображений  решили
воспитывать «в строгости — чтобы не избаловать».
      В этом  случае,  необходимо  повысить  самооценку  ребенка,  дать  ему
понять, что есть люди, которые его любят, которым не безразлична его  судьба
и что все плохое еще может быть исправлено и забыто.
      Некоторые дети  воруют,  чтобы  «отомстить»  родителям,  заставить  их
изменить отношение к себе.  Это  может  происходить  в  тех  случаях,  когда
взрослые, демонстрируя на людях свои родительские  чувства,  на  самом  деле
игнорируют ребенка, отдавая все свои  силы  и  время  карьере  —  «светской»
жизни, другим детям  в  семье,  экзотическому  крокодильчику  в  террариуме.
Кражами ребенок сигнализирует окружающим: у нас все совсем  не  так  хорошо,
как они говорят, они «все врут», помогите мне.  Одновременно  это  сигнал  и
для родителей: если  вы  не  измените  свое  поведение,  я  не  позволю  вам
притворяться перед окружающими, что вы хорошие родители.
      Чтобы прекратить кражи в этом случае,  необходимо  наладить  отношения
ребенка с родителями.
      Кража может быть способом мести  не  только  родителям,  но  и  другим
людям. Например, ребенок может украсть вещь, которую он просил на время,  но
получил отказ: «Я у тебя просил, и ты не дал. Так вот  тебе!».  Такая  месть
может закрепиться и стать патологической привычкой. Чаще  это  происходит  с
детьми, которые не выражают открыто свои  обиды,  негодование,  оскорбленное
самолюбие. Отрицательные эмоции требуют выхода и  находят  его  в  кражах  и
других подобных поступках (например, порче  вещей  обидчика).  Если  научить
ребенка открыто выражать свои  чувства  приемлемыми  способами,  потребность
красть вещи постепенно уменьшится и исчезнет.
      Подросток может красть по  требованию  своей  группы.  В  этом  случае
прекратить кражи можно только оторвав ребенка от асоциальной компании.
      В психиатрии  описаны  случаи,  когда  люди  крадут  для  того,  чтобы
испытать сильные чувства, даже несмотря на то, что эти чувства —  тревога  и
страх. Если вдуматься, это не так уж и удивительно. Ведь  известно,  что  по
меньшей мере, некоторым из тех, кто воевал, трудно приспособиться  к  мирной
жизни именно потому, что она лишена  такого  острого  ощущения  опасности  и
необходимости борьбы за жизнь.
      Кража может быть интересным  приключением  для  скучающего,  ничем  не
занятого ребенка, и свидетельствовать, что в обычной  жизни  он  не  находит
применения  своим  силам  (о  таких  случаях  принято  говорить   <'с   жиру
бесится»). «Лечение» в  таком  случае  сводится  к  тому,  чтобы  освободить
ребенка от излишней опеки, дать ему возможность вкладывать собственные  силы
в борьбу за свою жизнь и благополучие.
      Но ощущение своего «омертвения», постоянная  необходимость  испытывать
острые эмоции, чтобы доказать себе, что ты еще жив, может  свидетельствовать
и  о  начале  психического  заболевания,  так  что  требуется  обращение   к
психиатру.
      Некоторые дети могут  просто  забывать  —  вернуть  вещь  хозяину  или
заплатить за нее, поскольку ссылки на забывчивость являются обычным  детским
оправданием, взрослые не склонны им доверять. Однако  если  на  забывчивость
ссылается не умница и лукавый хитрец, а всегда  простодушный  и  откровенный
ребенок, который к тому же действительно  иногда  отличается  рассеянностью,
стоит повременить с обвинениями и задуматься о том, не нуждается ли  ребенок
в помощи врача.
      Некоторые дети воруют совершенно особым, «нелепым» образом. Они  берут
вещи вовсе  им  не  нужные,  иногда  сущую  ерунду,  которую  гораздо  проще
попросить или которая у  них  уже  есть.  Например:  школьник   периодически
приносил домой чужие шариковые ручки (часто самые дешевые), ластики, хотя  и
у того и другого у него было более чем достаточно, а однажды  украл  женскую
косметичку. Другой мальчик восьми лет отличился тем, что к  тому  килограмму
мандаринов, который для него покупала мама, украл еще один.
      Часто украденными вещами совсем или почти  совсем  не  пользуются.  Их
могут прятать,  могут  выбрасывать,  могут,  набравшись  смелости,  пытаться
вернуть хозяину. Мама ребенка, о котором шла речь  выше,  однажды  нашла  за
его кроватью колоду карт, которые он украл у своего дяди, живущего в той  же
квартире. При этом у мальчика были свои карты, играть ему  не  запрещали,  и
дядиной колодой он так и не воспользовался.
      Воровство не планируется и часто совершается «глупо» — почти  на  виду
или в тех случаях, когда вора  легко  вычислить.  Например,  ребенок  просит
разрешения вернуться в группу во время прогулки, чтобы сходить в  туалет,  и
в это время крадет. Естественно, вора легко  определяют.  Примечательно  то,
что подобные глупости могут делать вполне интеллектуально  развитые  дети  в
возрасте старше пяти лет. То есть тогда, когда они вполне могли бы  отдавать
себе отчет, что будут уличены.
      Будучи  пойманы,  дети  переживают  случившееся.   Они   действительно
выглядят очень расстроенными, переживают свой позор и преисполнены  отчаяния
от того, что их родители и друзья могут отвернуться от  них.  В  своем  горе
они ничем не отличаются от детей, которые крадут единственный раз  в  жизни,
поэтому окружающие обычно прощают их и впоследствии  бывают  совершенно  вне
себя оттого, что ребенок совершает  следующую  кражу  буквально  через  пять
минут-
      Мальчик, укравший пенал у одноклассника, был уличен мамой и получил за
это сполна. Мама была в отчаянии от этой кражи, поскольку знала, что это  не
первый  и  не  последний  такой  случай,  и  чувствовала   себя   совершенно
беспомощной. Если эта кража раскроется, сын станет  изгоем  в  классе  —  ни
дети, ни их родители не простят ему воровство. Ей было невыносимо стыдно  за
сына, и она чувствовала себя плохой матерью. Все эти чувства она  попыталась
передать своему ребенку. Она говорила сыну  про  то,  как  ужасно  чувствует
себя мальчик,  у  которого  пропал  пенал,  как  ругают  его  родители.  Она
говорила  о  том,  что  может  случиться,  если  родители  мальчика  устроят
настоящий розыск». Как сына уличат в воровстве  перед  всем  классом  и  как
ребята перестанут дружить с ним, не  будут  приглашать  его  к  себе  домой,
будут показывать на него пальцем общим знакомым и предупреждать  их:  «Ты  с
ним не дружи, он вор. Она объявила ему,  что  завтра  же  он  должен  отдать
пенал тому, у кого он его взял,  и  извиниться,  иначе  она  сама  вынуждена
будет  сделать  это  перед  всем   классом.   Мальчик   как   будто   вполне
прочувствовал сказанное. Он сильно плакал,  говорил,  что  не  сможет  пойти
завтра в школу, поскольку ему очень стыдно. Но  он  поклялся,  что  все-таки
пойдет  и  отдаст  украденную  вещь.  Он  плохо  спал  ночью:   вертелся   и
вскрикивал…
      Через день он украл у своего двоюродного  брата  сломанный  перочинный
нож.
      Описывая свои чувства в момент совершения кражи, дети говорят, что  не
могли не украсть, их как будто что-то потянуло».
      Подобные кражи ставят родителей в тупик  и  приводят  их  в  отчаяние,
поскольку  обычные  воспитательные   меры   оказываются   в   этих   случаях
малоэффективными. Именно такое воровство называют клептоманией.
      Клептомания  —  психиатрический  термин,  Одно  время  о   клептомании
говорили и писали  очень  много.  Сейчас  это  слово  чаще  употребляется  в
обиходе, чем в медицине. Возможно, потому, что психиатры  так  и  не  смогли
договориться о природе этого нарушения.
      М. И. Буянов рассматривает клептоманию  как  одну  из  форм  нарушения
влечений. Кроме того, он говорит о существовании некой  «предрасположенности
к воровству» (на генетическом уровне), описывая  случай  с  мальчиком,  отец
которого был профессиональным вором. Мальчик никогда не видел отца,  тем  не
менее, с раннего детства был замечен в склонности  к  воровству,  с  которой
впоследствии с трудом  удалось  справиться.  Впрочем.  Буянов  считает,  что
случаи истинной клептомании очень редки, и обычно  этим  словом  оправдывают
обычное воровство.
      В. Я. Гиндикин, как и Буянов,  рассматривает  клептоманию  как  редкую
форму нарушения влечений. Он связывает ее с наличием психопатии или  психо-
патоподобного состояния.
      В. В. Ковалев не употребляет термин клептомания и говорит о «привычном
воровстве» как форме активной реакции протеста, которая стала привычкой. Он
пишет, что позывы к воровству  «…ввиду  относительной  легкости  фиксации
различных форм реагирования в  детском  возрасте…  могут  закрепляться  и
постепенно приобретать характер истинных расстройств влечений».
      Таким образом, сам факт существования  истинной  клептомании  остается
под вопросом. Неясны порождающие  ее  факторы  и  прогноз.  Тем  не  менее,
нелепое, странное, необъяснимое  воровство,  накатывающее  периодически  на
вполне,  казалось  бы,  благополучных   детей,   продолжает   существовать.
Родители, да и сами дети, приходят в отчаяние от невозможности справиться с
ситуацией. Можно ли им чем-то помочь?
      Прежде  всего,  необходимо  проанализировать  все   известные   случаи
воровства, которое совершал ребенок.
      Можно ли найти кражам какое-то разумное обоснование, хотя бы некоторые
признаки целесообразности? Например, стремление наказать обидчика,  привлечь
к себе внимание родителей,  заставить  родителей  объединиться  для  решения
проблемы ребенка и, тем самым, отвлечь их от мыслей о разводе-
      Все факторы, которые могут провоцировать ребенка на воровство,  должны
быть устранены как можно быстрее-
      Обратите  внимание  на  все  обстоятельства  краж;  возможно,  удастся
выявить  какие-то  закономерности.  Как  распределяются  кражи  во  времени,
всегда ли интервалы между ними приблизительно равны, или они  осуществляются
как бы «запоями»? Не совпадают  ли  кражи  с  какими-то  событиями  в  жизни
ребенка, например периодами обострения  отношений  в  семье,  конфликтами  в
школе, ссорами с друзьями? Не совпадают ли периоды, когда ребенок  совершает
кражи, с периодами пониженного  настроения,  плохого  сна?  Не  жалуется  ли
ребенок в это время на головные боли чаще, чем обычно? Не крадет ли  ребенок
чаще к концу учебной четверти или после болезней?
      Факторы,  перечисленные  выше,  могут   провоцировать   самые   разные
нарушения поведения у детей с ослабленной нервной системой  или  остаточными
явлениями  травм  головного  мозга.   Возможно,   наладив   режим,   проведя
общеукрепляющие мероприятия, вам удастся прекратить кражи.
      Совпадают ли проявления воровства с теми, которые  описаны  нами  выше
как типичные для клептомании?
      Если совпадают, если прекратить кражи с помощью обычных воспитательных
мероприятий и всех вспомогательных мер, описанных  выше,  не  удается,  есть
смысл обратиться за помощью к врачу.
      Какие выводы можно сделать из вышесказанного?
      Родителям необходимо внимательно относиться к появлению у детей  вещей
неизвестного происхождения. Предметы, которые ребенок  «находит»,  лучше  не
оставлять в его собственности. В зависимости от места, где они  найдены,  их
надо отдать  вахтеру,  учителю,  сторожу.  Тем  не  менее,  нельзя  обвинять
ребенка в краже без серьезных на то оснований. Примите версию находки.
      Если ребенок уличен в краже, он должен быть наказан. Наказание  должно
быть  достаточно  серьезным,  чтобы  ребенок  раз  и  навсегда  уяснил  себе
недопустимость серьезных поступков, однако не должно ломать  ребенка.  После
того как ребенок понес наказание, инцидент следует считать исчерпанным.
      Если ребенок крадет повторно, нужно очень внимательно проанализировать
ситуацию, чтобы верно определить причины, побудившие ребенка  красть.  Чтобы
кражи прекратились, необходимо не просто наказать ребенка,  но  и  устранить
причины.
      Если же никакого разумного объяснения краж  найти  не  удается  и  все
испробованные  меры  не  дают   результатов,   обратитесь   за   помощью   к
специалистам, не дожидаясь,  пока  ситуация  станет  совершенно  нетерпимой.
Нарушения поведения,  которые  стали  хроническими,  исправлять  значительно
трудней. Сначала можно посоветоваться с  психологом.  При  необходимости  он
порекомендует обратиться к психоневрологу или психиатру.